ПРИМЕЧАНИЯ 14 страница

— Заодно можем глянуть, что находится там, — наконец произнес он и, ухватившись за кольцо, медленно поднял крышку. Да, нас поджидал сюрприз, и мы ничего не могли поделать со своими ртами, которые раскрылись от удивления при виде столь неожиданного зрелища. В комнате под нами, за столом, заваленным массивными томами, сидел старик и что-то аккуратно вписывал в один из них при тусклом свете настольной лампы. Не поднимая головы, он произнес:

— Вы, ребятки, пришли чуть раньше, но я уже заканчиваю. Остальные готовы, вы можете их пока выносить.

— Что за черт? — прошептал Макс мне на ухо. Я пожал плечами. Старик махнул рукой на закрытые тома:

— Можете их брать, они готовы.

— Давай поиграем с парнем, — шепнул я.

— Годится, — ответил Макс. Мы двинулись вниз по ступенькам. Старик бросил на нас быстрый взгляд и вернулся к своей работе. Я заглянул через его плечо, чтобы узнать, чем это он занимается. Он писал имена. Я пригляделся повнимательней, и вдруг до меня дошло: он вписывал фальшивые имена в списки избирателей округа.

— Ну что? Как выглядит работа, сынок? — гордо спросил старик.

— Замечательно, просто замечательно, — ответил я. Чтобы не возбуждать в нем подозрений, я удержался от того, чтобы задать ему несколько вопросов.

— Все, сейчас кончаю последнюю страницу этого последнего тома, — произнес старик, продолжая быстро работать. Мы стояли вокруг, любуясь сноровкой, с которой он делал свое дело. Наконец старик положил ручку и с облегчением вздохнул:

— Хорошо, что этим приходится заниматься только раз в году. Это настоящая каторга. — Он с улыбкой посмотрел на нас и спросил: — А куда делся Джон?

Я подумал, что он, видимо, говорит о парне, которого оглушил Макс. Как всегда не растерявшись, Макс ответил:

— Он в сортире.

Старик кивнул.

— Ладно, давайте выносить библиотеку.

Макс велел Косому подогнать автомобиль к дверям, и мы загрузили в него все тома. Старик оказался до невозможности наивным. Не задав ни одного вопроса, он сел на заднее сиденье. Мы с Максом уселись по обе стороны от него, и Косой вывел автомобиль на шоссе. Когда Макс велел Косому ехать в отель, старик с удивлением посмотрел на него, но ничего не спросил.

Когда мы приехали к отелю, Косой, Макс и Простак отправились переодеваться. Я сидел в машине рядом со стариком и держал руку в кармане на рукоятке ножа. Когда все остальные вернулись, я тоже сходил и переоделся, затем заплатил дежурному за неделю вперед и распорядился, чтобы он отослал к Шварцу наши вечерние костюмы. К тому времени когда я вернулся и мы отъехали от отеля, до старика, по-видимому, наконец дошло, что не все в порядке. Он с подозрением посмотрел на нас и спросил:

— Вы куда направляетесь? Разве не в главное хранилище округа?

Мы ничего не ответили и продолжали сидеть, словно не слышали вопроса. Он испугался и спросил дрожащим голосом:

— Кто вы такие?

Макс похлопал его по спине:

— Будь хорошим мальчиком, дед, и все будет в порядке. Так что не переживай понапрасну. — Обратившись к Косому, он добавил: — К Толстому Мои.

По пути старик успокоился, особенно после того как увидел, что мы относимся к нему с вниманием и уважением. Когда мы проделали половину пути до Нью-Йорка, он уже был нашим приятелем. В небольшом городке, через который мы проезжали, Макс купил литровую бутылку виски, и она помогла убедить старика в наших дружелюбных намерениях и развязать ему язык. Он многое рассказал нам о политике, который заправлял округом. Он описал его как «толстобрюхого, жадного, пронырливого сукина сына», обладающего большим политическим влиянием. Этот политик управлял в округе чем угодно и даже являлся главой местного отделения ку-клукс-клана.

— С ним опасно связываться, — предостерег нас старик. — Все работники казино являются членами клана. И он очень предусмотрительный парень. Ничего не пускает на самотек. Из всего извлекает выгоду. И из казино, и из окружных выборов. — Затем старик поинтересовался: — Вы, ребята, что, из оппозиционной партии? — Я отрицательно качнул головой. Он предпринял еще одну попытку: — Из прокуратуры штата?

Макс проявил принципиальность и честно ответил:

— Нет. Мы из организации, которую интересует лишь казино.

Затем вопросы начал задавать я. Меня интересовало, где он так ловко научился обращаться с ручкой и как связался с этим политиком.

— Я отбываю второй срок за подделку документов, — объяснил старик. — Этот толстобрюхий урод занимает меня у начальника тюрьмы перед каждыми выборами, чтобы я мог подделать списки избирателей.

— «Земля Колумба, дар бесценный Океана, пристанище свободных и отважных!» — с издевкой пропел я. — Черт, до чего же однообразно все происходящее в этом пристанище свободных!

Большее, что делали мы, кого все называли бандитами, так это использовали влияние Франка для поддержки нужных политиков. Ну, еще, может быть, посылали кое-кого проголосовать по нескольку раз, что запрещалось законом. Ну, допустим, иногда мягко убеждали избирателей проголосовать за нужного человека. Но этот парень! Он загребает пирожки прямо-таки лопатой. И не считается бандитом. Он законопослушный гражданин. Но он мог дать нам сто очков вперед по части облапошивания публики на выборах. Да, как все это типично и однообразно. В любом виде деятельности бандиты просто жалкие дилетанты по сравнению с так называемыми законопослушными гражданами, если эти граждане занимают высокое положение.

— Так, значит, сейчас ты должен находиться в тюрьме? — спросил я.

Старый мошенник кивнул и сказал:

— Теперь я стал дважды беглым. Тот парень, Джон, которого мы оставили в казино, он ведь шеф следственного отдела округа. Он должен был доставить меня обратно в каталажку. — Старик нахмурился. — Что вы с ним сделали, ребятки? Он правая рука этого политика в тех случаях, когда требуется сила.

— Мы уложили его спать, — ответил я. — Вы что, убили его? — испуганно спросил старик.

— Нет, — ответил Макс, — мы просто на время уложили его в сторонке, чтобы не путался под ногами.

Старик облегченно вздохнул.

— А вообще в этом казино есть постоянный ночной сторож? — спросил я.

— Точно не знаю, но вроде бы нет, — ответил старик. — Насколько я понимаю, они просто забирают оттуда все деньги и жетоны, когда закрываются.

Когда мы въехали в Нью-Йорк, Макс спросил:

— Что ты собираешься делать дальше, старая развалина?

— Что ты имеешь в виду? — спросил старик.

— Что ты собираешься делать дальше? — повторил Макс. — Хочешь вернуться в тюрьму или послать к чертям полицию и остаться в Нью-Йорке?

— Я бы предпочел Нью-Йорк, если меня не отыщут и если здесь можно найти какое-нибудь дело.

— Не бойся, не отыщут, — сказал я. Макс с улыбкой взглянул на старика.

— Хорошо, старая кочерга, мы найдем, чем тебе заняться. Но ручкой ты работать не будешь. Мы подыщем тебе дело, которое удержит тебя от столь недостойного поведения. Как у тебя с деньгами? Есть какая-нибудь заначка?

Старик отрицательно покачал головой, и Макс тут же извлек из кармана и сунул ему пятьдесят долларов. Старик растроганно пробормотал слова благодарности и посмотрел на Макса влюбленными глазами.

Прибыв к Толстому Мои, мы занесли тома со списками в нашу комнату и сложили их в стенном шкафу. Толстый Мои, узнав о нашем возвращении по поднятому нами шуму, появился в дверях с подносом виски. Макс обратился к старику:

— Ну ладно, старый хрыч, давай выбирай, чем бы ты хотел заняться. Что тебе больше по вкусу: ухаживать за «холодненькими» в похоронном бюро или за «тепленькими» в пивнушке?

— Я бы предпочел последнее, — с надеждой ответил старик.

— Мои! — проорал Макс. — Найди фартук для старика! Он будет еще одним твоим помощником.

— Пожалуйста, называйте меня Филом, — тихонько попросил старик. Макс улыбнулся:

— Хорошо, Фил. Толстый Мои введет тебя в курс дела и даст тебе комнату.

Уладив дела со стариком, Макс объявил:

— А теперь пора заглянуть к Веселому.

Мы поехали на Брум-стрит. В баре оказался только Пипи. Он встретил нас радостными восклицаниями и двойными порциями виски.

— Как дела? Все в порядке? — спросил Макс. Пипи с радостным видом сообщил, что все просто замечательно.

— Где Веселый и Глазастик? — спросил я.

— Отдыхают. Сегодня была очень напряженная ночь, — довольно поблескивая глазами, ответил Пипи.

— Ты, Глазастик и Веселый нужны мне на пару дней для небольшой работенки за городом, — по-хозяйски распорядился Макс. — Найди кого-нибудь, чтобы приглядел за заведением на это время.

— Конечно, Макс, — ответил Пипи — Когда надо отправляться?

— Будете ждать нас здесь ближе к вечеру. Мы заедем за вами.

— Хорошо, мы будем готовы. Я сгоняю за Веселым и Глазастиком прямо сейчас.

Когда мы вышли на улицу, Простак с Косым заявили, что не прочь подкрепиться, и мы заехали в закусочную на Деланси-стрит. За едой Макс обратился ко мне:

— Ты, случайно, не помнишь номер дома на Четвертой авеню?

— Какого дома? — спросил я, перекладывая себе часть картофеля фри из его тарелки.

— Того, где живет парень, который делает игральные кости.

— А, тот парень, к которому нас в молодые годы гонял Профессор за разными шулерскими принадлежностями?

— Да, он. Так ты помнишь номер дома?

Я задумался, одновременно намазывая горчицей аппетитный кусок тушеной говядины.

— Нет, не помню, но, пожалуй, дом узнать смогу. Он где-то в восточной части улицы. А в чем дело?

— Хочу взять у него кое-что. Есть одна идея.

— Собираешься угостить ребят из казино парой блюд, приготовленных по их же рецептам?

— Да, что-то вроде этого.

— Если мы не спеша прокатимся по Четвертой авеню, то, пожалуй, найдем нужный дом, — сказал я, заканчивая еду. Мы так и сделали. Косой с Простаком остались в машине, а мы с Максом поднялись на второй этаж найденного дома.

— Привет, детишки, как жизнь? — поприветствовал нас хозяин.

— Вы определенно прибавили в размерах за последнее время.

Мне показалось невероятным, что он нас запомнил, и я удивленно спросил:

— Вы что, действительно нас узнали?

— Конечно, — рассмеялся он. — Как я мог забыть? Это было словно вчера. Появляются два крутых ист-сайдских малыша и цедят сквозь зубы что-то вроде: «Нас прислал Профессор».

Мы рассмеялись над тем, как он передразнил наши давнишние ужимки.

— Чем могу быть полезен? — уже по-деловому спросил он. Макс объяснил, что нам нужны колоды карт с фосфоресцирующими метками.

— Отличная вещь, — заметил хозяин. — Такие карты я держу только для самых умных и скромных в финансовых запросах клиентов.

Из нижнего ящика шкафа он извлек несколько колод и прилагающихся к ним почти прозрачных пластинок слюды. Показав, как читать метки на рубашке карт, он объяснил:

— Каждая колода имеет свою систему обозначения карт, и метки в каждой колоде отличаются от всех других.

Кроме карт мы купили у него дюжину пар игральных костей со смещенными центрами тяжести и вышли на улицу.

— Теперь к Рабину, парню, который делает очки на Кэпел-стрит, — проинструктировал Макс Косого.

— Вставить это в очки? — с сомнением протянул Рабин и осторожно потрогал пальцем пластинку слюды. — Но в этом нет никакого смысла. Кому это нужно?

— О смысле мы сами позаботимся, Рабин. Ты просто сделай нам две пары, — ответил Макс. Швырнув на витрину десять долларов, он спросил: — Этого достаточно?

— Отлично, отлично, — ответил Рабин, пряча десятку в карман.

— Через час все будет готово.

Выйдя на улицу, мы остановились, не зная, как убить этот час. В соседнем доме размещался небольшой кинозал, в котором шли два ковбойских фильма — «Дейстри вновь на коне» и «Кровавый след». Это была пища для Косого, который так и не перерос своей тайной детской мечты стать боевым ковбоем Впрочем, возможно, все мы не переросли этой мечты. Косой, Простак и Макс решили пойти в кино, а мне захотелось навестить мать. Мы договорились встретиться в баре у Веселого, и я поймал такси.

Поднявшись по расшатанной лестнице, я постучал в дверь, испытывая какое-то неприятное, тревожное чувство.

— Открыто, входите, — раздался из-за двери голос моего брата.

Я открыл дверь. Он сидел у кухонного стола, куря и просматривая разложенную на столе газету.

— А, это ты, — произнес он, бросив на меня неприязненный взгляд.

— Почему ты не на работе? Где мама? — спросил я, проходя в квартиру.

— Мне позвонили соседи. Сказали, что мама заболела. Она там. — Брат показал рукой в сторону спальни.

— Что с ней? — спросил я и, не дожидаясь ответа, торопливо направился к дверям спальни.

— Не надо ее беспокоить. Она только что уснула. Недавно приходил доктор и дал ей лекарство, — пролаял брат мне в спину. Я вернулся.

— Что с ней такое?

— Тебе и впрямь интересно? — ехидно произнес он. — Мне смешно глядеть на твою показную обеспокоенность. Что-то я не слишком часто видел тебя здесь в последнее время, а?

— Я не появляюсь именно из-за этого твоего ехидства. И потом, меня просто тошнит от этой помойки. Какого черта вы не хотите перебраться в какой-нибудь приличный район в верхней части города? Я же говорил, что оплачу все расходы. Может быть, тогда я поселился бы с вами.

— Ну, во-первых, этого не хочет мама. Она привыкла жить здесь. И здесь живут все ее друзья.

— Сплетники и лентяи, — проворчал я. — Кроме того, здесь просто невозможно дышать от вони.

Я сразу же пожалел о сказанном, поскольку вовсе не хотел выводить его из себя.

— Сплетники, лентяи, и здесь воняет, — горько произнес он. — Люди, которые здесь живут, недостойны моего большого, отважного, бандитствующего братца. Кем ты, к черту, себя воображаешь? — Он с презрительной усмешкой посмотрел на меня

— Я имел в виду вовсе не это, — извиняющимся тоном ответил я.

Он не услышал. Ему хотелось побольнее уколоть меня.

— Скажи-ка, тебя все еще называют Башкой с Пером? Значит, Башка с Пером слишком хорош для того, чтобы жить здесь? Ты что, считаешь, что сделан не так, как другие люди? Ты, бандит, который носит нож и пистолет так же, как заслуживающие уважения люди носят ручку и карандаш? Который для храбрости одурманивает себя наркотиками и алкоголем?

— Я не употребляю наркотики. Мы лишь изредка курим опиум, но это не приводит к появлению зависимости, — мягко возразил я, не желая спорить с братом.

— Значит, курить опиум — это не употреблять наркотики? Это не вызывает зависимости? — усмехнулся он. — И, кроме того, ты считаешь, что для запугивания людей требуется особая храбрость? И ты думаешь, что деньги можно добывать, только воруя и грабя? И ты не признаешь ни Бога, ни мнения других людей? И вместе со своими дружками считаешь себя выше закона и морали, да? Вы примитивно полагаете, что хорошо лишь то, что незаконно, а законопослушные граждане — это скопище недоразвитых молокососов. Вы представляете себя романтическими персонажами, этакими современными Робинами Гудами, верно? Можешь не отвечать мне, я знаю твой образ мыслей.

— Эй! — рявкнул я. — На кой черт ты каждый раз заводишь этот паршивый разговор? Давай кончим эту игру в Каина и Авеля. Я пришел не для идиотских споров, а для того, чтобы увидеться с мамой.

— Ты пришел увидеться с мамой, — передразнил он меня. — Кстати, а кто позволил тебе перенести тело отца на другой участок и поставить на его могиле новое надгробие? Со стороны сына, который не оказывал ему никакого уважения при жизни и не прочитал ни одной молитвы во спасение его души, такая трогательная забота под занавес весьма сильно пованивает. Ты ни с кем не посоветовался. Ты, как всегда, поступил по собственному усмотрению. Какого черта ты не можешь хоть что-нибудь сделать так, как полагается порядочному человеку?

— Эй! — с угрозой проворчал я. — Не перегибай палку, я ведь могу и позабыть, что ты мой брат. Хватит доставать меня разговорами о порядочных людях. Ты что, и впрямь считаешь себя чем-то таким? Себя и своих дружков-газетчиков? Не пудри мне мозги болтовней об идеалах и чистых деньгах. Кто был замешан в недавнем скандале с использованием машин «скорой помощи»? Разве не такие же парни из газет? И откуда организаторы цифровых лотерей узнают о том, какие числа появятся в газетах еще до выхода их из печати? Любой политик может за деньги заказать себе в газете красивую байку про свою жизнь, а ребята, дающие в газеты рекламу, покупают с ее помощью даже таких высоконравственных и порядочных людей, какими являются издатели газет. И ты хочешь сказать, что вы не прибегаете к насилию? Ты что, никогда не слышал о законопослушных издателях, силой заставляющих продавать свои газеты в киосках? И о том, что они нанимают разную шпану, чтобы прекратить забастовки разносчиков? Кто у них работает в отделах сбыта? Да те же самые бандиты. Ладно, хватит с меня этих дерьмовых разговоров. Порядочных людей не бывает. Весь мир продажен тем или иным образом. Просто большинство обманывают себя и уверяют себя в том, что они честные люди. А мы подходим к этому примитивно. Мы ходим с оружием. Ну, и какого черта ты добиваешься, цепляясь ко мне при каждой встрече? Ты ведешь себя, как сварливая старуха.

Выговорившись, я повернулся к брату спиной и, не дожидаясь ответа, прошел в спальню. Мама тяжело дышала во сне. Я поцеловал ее в щеку, сунул ей под подушку пятьсот долларов и на цыпочках вышел из комнаты. Брат снова курил и читал свою газету

— У нее что-то с сердцем? — спросил я. Он молча кивнул, не отрывая глаз от газеты. — И насколько серьезно? — спросил я.

— Небольшой приступ, — пробормотал он. — Она скоро поднимется на ноги.

Я еще не остыл, и мне хотелось достать его, поэтому я сказал:

— Я тут прочитал дрянь, которую ты накатал для воскресного номера.

— Значит, тебе не понравилось? — Брат смерил меня пристальным взглядом. — По крайней мере, это достойный способ зарабатывать на жизнь. Это честные деньги.

— Честные деньги, — усмехнулся я. — Это такие же деньги, какие получают шлюхи.

Он побелел от ярости и рявкнул:

— Ну, ты, сукин сын!

— Да, — продолжил я. — Те же самые деньги. Тебя покупают, чтобы ты писал всякое дерьмо. Куда подевались твои собственные убеждения? где твои либеральные взгляды и жалость к обездоленным? Тебя купили. Ты продал свой либерализм. Ты продался за заварные пирожные. Ты боишься писать о том, что считаешь нужным, и знаешь почему? Просто у тебя, как и у всех твоих приятелей по профессии, полно дерьма в крови. Ты часто любил повторять, что перо сильней, чем самый сильный меч. Но стоит издателям чуть-чуть заломить руки вашей братии, и вы роняете перья. И начинаете убивать друг друга, чтобы первыми влезть в одну тележку со своими боссами.

— В наше время не получишь работу, если станешь писать либеральные статьи… — промямлил он.

— Да, про это я и говорю. Это ты любил цитировать Линкольна. И это от тебя я слышал цитаты вроде: «Господь, дай мне силы не отвернуться от правды и высказать ее, даже если это погубит меня». Помнишь? Про это я и говорю. Ты продаешь себя так же, как шлюха.

— Надоел ты мне со своей болтовней, — пробормотал он. — Вечно затеваешь идиотские споры.

— Я затеваю споры? — переспросил я.

— Да, ты всегда устраиваешь идиотские споры и пустую болтовню, встречаясь со мной.

— Ну и черт со мной, — ответил я, с отвращением глядя на него.

— Какой смысл продолжать. Передай маме, что я ее люблю.

Он не ответил. Я бросил на него угрожающий взгляд.

— Хорошо, — произнес он.

— И имей в виду, — добавил я, — если ты начнешь подобный разговор в следующий раз, я тебя вышвырну из окна.

Он ничего не ответил и посмотрел на меня испуганным взглядом. Я вышел из квартиры.

В заведении Веселого за баром стоял незнакомый мне человек. Но он, видимо, знал, кто я такой, и указал мне рукой на дверь в заднюю комнату. Я прошел туда. Макс, Простак и Косой сидели за столом напротив Веселого, Глазастика и Пипи. Ребята с увлечением резались в покер. Я сел и стал наблюдать за игрой. Макс и Простак были в очках со слюдяными пластинками. Со стороны эти очки ничем не отличались от обычных солнцезащитных.

Глава 26

Видимо, Макс уже продумал план действий при визите в казино. Именно поэтому он и попросил Веселого, Глазастика и Пипи присоединиться к нам. Игра шла еще какое-то время, затем Макс рассмеялся и сказал:

— Ладно, кончаем. Пора отправляться. — И обратился к Веселому и его компании: — Ребята, вы вооружены?

Под требовательным взглядом Макса они выложили свои пушки на стол. У Веселого были «люгер» и револьвер полицейского образца. Пипи извлек из кармана револьвер тридцать восьмого калибра. Глазастик носил свой «тридцать восьмой» заткнутым за брючный ремень на животе.

— Как насчет этого? — спросил Веселый, и они с Пипи извлекли из карманов по связке отмычек.

— Не стоит зря испытывать судьбу, — ответил Макс. — Присоедините их к оружию. К остальным, кстати, это тоже относится.

Мы сняли свои кобуры, я добавил к груде оружия нож, а Макс — револьверчик на пружине. Косой принес брезентовый мешок, и мы сложили туда все, что было на столе.

— Ну что, теперь это все под днище? — спросил Косой.

— Нет, — ответил Макс. — Вначале возьмешь в гараже «томми» и сунешь его в мешок. А потом уже все под днище. Мы ждем тебя здесь.

Косой с мешком ушел, а мы отправились к бару и пропустили по несколько рюмашек. Минут через двадцать Косой вернулся.

— Ты хорошо уложил «томми»? — спросил Макс. — Не беспокойся, я упаковал пулемет наилучшим образом, — ответил Косой.

Мы всемером погрузились в «кадиллак», что было еще вполне терпимо. При необходимости в эту машину загружалось и по девять человек. Косой заметил:

— Теперь у нас достаточно веса для спокойной поездки.

И действительно, поездка до самого курорта оказалась спокойной и безостановочной.

Мы зарегистрировались в отеле около одиннадцати вечера. Веселый, Пипи и Глазастик заняли просторный номер на том же этаже, что и мы.

— Давайте сразу по кроватям. Завтра надо встать в четыре утра, — сказал Макс.

Мы приняли душ и легли спать. Я проснулся с таким чувством, будто проспал много часов подряд, и взглянул на часы. Было десять минут пятого. На соседней кровати мирно посапывал Макс. Я окликнул его, и он сел, растирая голову руками. Какое-то время мы с ним шепотом обсуждали план действий. Я предложил окончательный вариант, и он с ним согласился. Затем Макс прошел в соседнюю комнату и разбудил Косого и Простака, — а после, прокравшись по коридору к номеру Веселого, растолкал его и его приятелей. Мы по одному выходили из номера и собирались в гараже. В четыре тридцать все были в сборе. Косой забрался под машину и вытащил мешок с оружием. По дороге в казино мы заехали в закусочную, хорошенько подкрепились, и Макс взял с собой дюжину гамбургеров.

— Неплохая идея, — заметил я. — Мы здорово проголодаемся к концу дня.

— Да, мы оба, — многозначительно ответил Макс.

Было пять утра, когда мы остановились в квартале от казино. Все его окна были ярко освещены, и на стоянке находилось множество автомобилей. Примерно с половины шестого машины начали отъезжать целыми партиями. Наконец без пяти шесть все огни в казино погасли, и вскоре на стоянке не осталось ни одного автомобиля. Мы вышли из машины и осторожно приблизились к зданию.

— Все приготовьте пушки, — прошептал Макс. — А ты, Веселый, снимай ботинки и двигай за мной.

Мы остались на своих местах, а Макс с Веселым двинулись к дверям казино. Пока Веселый работал со своими отмычками, над дверным замком, его с Максом прикрывали пять револьверных стволов. Через пять минут дверь была открыта. Большой Макс жестом велея нам двигаться, и мы с револьверами наготове бесшумно вошли в казино. Осмотрев все здание от чердака до подвала и никого не обнаружив, мы прошли в бар, и Макс обслужил нас, достав бутылку виски. Веселый сходил на улицу за ботинками, своими и Макса, и мы собрались тесной группой, чтобы выслушать дальнейшие указания.

— Значит, так, — начал Макс. — Мы с Башкой припаркуемся на чердаке. Все остальные возвращаются в отель и могут отдохнуть. Затем вы свяжетесь со Шварцем и обрядитесь в вечерние костюмы. Ровно в одиннадцать вечера вы должны быть в казино. Ты, Простак, займешься рулеткой. Начнешь играть по маленькой. Затем, ближе к концу, увеличивай ставки. Ровно в одиннадцать тридцать поставишь все, что у тебя останется, на один номер.

Простак растерянно посмотрел на Макса. Макс повторил:

— Поставишь все на один номер, любой, — повторил Макс. — Ты, Пипи, играешь в кости. Косой даст тебе кубики с секретом, с ними ты и будешь работать. В одиннадцать тридцать поставишь на кон все деньги. Вот тебе пять тысяч на развлечение.

Пипи взял деньги и согласно кивнул.

— Веселый, вы с Глазастиком сыграете в покер. Косой даст вам деньги и объяснит, как пользоваться очками и колодами. В одиннадцать тридцать выходите из игры, независимо от того, выиграли вы или проиграли. А ты, Косой, к этому времени на всякий случай подашь «кадиллак» ко входу.

Макс выжидательно посмотрел на Косого, и тот ответил кивком.

— А теперь вам необходимо запомнить, — продолжил Макс, — что ровно в одиннадцать сорок вы все, за исключением Косого, который останется за рулем, должны быть в помещении кассира. Мы с Башкой ровно в одиннадцать сорок начинаем спускаться по лестнице с чердака, и неизвестно, какую встречу приготовят нам внизу. Так что вы должны быть готовы ко всему. Понятно? — Макс не спеша обвел наши лица многозначительным взглядом. — Из отеля раньше времени не выходите и не забудьте почистить пушки. Возможно, что ими придется поработать. — Макс посмотрел на Косого: — Принеси из машины пакет с гамбургерами и пулемет.

Когда Косой вернулся, Макс спросил:

— Есть какие-нибудь вопросы? Или все понятно?

Все утвердительно кивнули.

— Отлично. Тогда по местам. Веселый, когда выйдешь, не забудь закрыть на ключ дверной замок.

Замок щелкнул, закрываясь, когда Веселый повернул снаружи ключ. Затем раздался и вскоре затих вдали звук автомобильного мотора. Макс ухватил пулемет, пакет с гамбургерами и, усмехнувшись, сказал:

— Нам предстоит долгое ожидание. Глупо голодать, верно, Башка?

— Ну, ты просто Наполеон.

— Наполеон? — спросил он. — При чем здесь Наполеон?

Я рассказал ему о логических построениях Наполеона.

— Да это просто обычный здравый смысл, — прокомментировал Макс.

Мы поднялись на чердак, сняли пиджаки и, поставив пару стульев к маленькому окошку, через которое просматривалась подъездная дорога, постарались устроиться поудобней. Макс вернулся к нашему разговору:

— Наполеон был умным парнем, Башка. Он исходил из здравого смысла. Боеспособность армии зависит от ее питания. Он был настоящим мужиком, верно?

— Верно, — ответил я.

Макс сунул мне сигару, мы закурили, и он продолжил:

— Расскажи мне о нем. Ведь он вел очень активную жизнь?

Я улыбнулся, сплюнул за окно и ответил:

— Да, верно.

Несколько часов мы говорили о Наполеоне. Я приводил на память цитаты из книги, которую прочитал, рассказывал Максу о его жизни, военной карьере, любовных похождениях. Макса очень заинтересовал эпизод, когда Наполеон поставил на революционеров и стал народным героем Франции. Затем я рассказал, как слава вскружила ему голову и он попытался встать над всем миром. Мы обсудили его военные походы и неудачную попытку завоевать Россию.

— Все проблемы у этого урода возникли оттого, что он был слишком заносчив, — заметил Макс. Я с ним согласился.

— А ты знаешь, что Франк родом из тех же мест, что и Наполеон, а, Башка?

— Франк? А, ты имеешь в виду босса. Нет, Франк родился на Сицилии, а Наполеон — на Корсике. — Кстати, Франк очень заносчивый парень.

— Да, временами. Но я не думаю, что у него комплекс Наполеона. Он уважает людей. Кстати, а не выпить ли нам, а, Макс?

— А почему бы и не подкрепиться? Следи за дорогой, Башка.

Макс встал со стула и спустился вниз. У меня был отличный обзор, я видел шоссе и сразу заметил бы машину, свернувшую к казино.

Макс вернулся с целой охапкой бутылок. Он притащил по несколько бутылок кока-колы и пива и литровую бутылку виски. Мы расставили бутылки на полу там, где было изображено колесо рулетки.

— А что, льда совсем нет? — спросил я.

— Если бы лестница была пошире, то я доставил бы тебе полное удовольствие и приволок бы сюда холодильник, — ответил Макс.

Мы открыли по бутылке колы и уселись возле окна. Ожидание было поистине мучительным. Мы по очереди ложились вздремнуть на пол или устраивали разминочные прогулки по казино. Поднявшееся солнце раскалило крышу, и на чердаке стало жарко, как в турецких банях. Мы постепенно раздевались, пока не остались в одних трусах.

— Жаль, здесь нет зеркала, — со смехом произнес Макс. — Тебе бы стоило взглянуть на себя, Башка.

На мне оставались лишь трусы, под резинку которых я засунул нож, и наплечная кобура с револьвером. По моему телу струйками стекал пот. Макс выглядел не лучше: кроме трусов и кобуры с револьвером на нем оставался его револьверчик с пружиной, укрепленный на правой руке. На коленях он держал пулемет. В половине первого мы перекусили, запивая гамбургеры теплым пивом, в которое я добавил виски. Макс предложил мне принести из холодильника несколько кубиков люда. Я спустился вниз и вытащил из холодильника поднос для льда. На нем лежал сплошной матовый куб, от которого невозможно было отделить ни кусочка. Я поискал вокруг, но не нашел ничего, чем можно было бы расколоть лед. Я подумал о своем ноже, но решил, что ну его к черту, этот лед, не буду я тупить лезвие из-за такой ерунды.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒