Предисловие.

Стр 1 из 5Следующая ⇒

Красильников В.

LA VIDA

2018 г.

Предисловие.

Эта история является художественным произведением.

Все совпадения случайны. Все персонажи вымышлены.

Любите друг друга.

Глава 1.

Закатное небо, затянутое тучами, резали фантастически красивые молнии, отливающее пурпурным светом. Гроза сопровождалась сумасшедшей бурей, дождь крупными каплями врезался в палубную доску парка на берегу моря. Оно само, в результате, бушевало не хуже – волны высоко вздымались и почти доходили до прибрежных построек: складских помещений для инвентаря, спортивных площадок, пешеходных и велосипедных дорожек.

Парк на берегу моря. Он вырастал глубоко из берега и немного уходил сваями в темную кипящую пучину. Красивейшее зрелище в тихую погоду сейчас вызывало легкий трепет. Мощь природы, жаждущей разрушений множилось на величественность аттракционов. Многотонные железные конструкции, возведенные на отдельных металлических сваях, сейчас немного шатало, что довершало эпическую картину берегового шторма.

Нико Грифферсон приближался к краю пирса, открывающему вид на устрашающий природный концерт. Плотный темно-синий дождевик трепало как шаль, но Нико не было уже так важно не промокнуть. Его одежда и обувь пропитались водой, а тело продрогло еще в трех кварталах отсюда. Он целенаправленно шел, и его ничего не могло остановить.

Он шел медленной гордой походкой, капли разбивались о его немолодое, поросшее бородой лицо, лишенное каких-либо эмоций уже несколько лет. Осматривая колесо обозрения, на него накатывали воспоминания, но он продолжал идти, сохраняя хладнокровие.

И вновь переводил взгляд в бушующую пучину. Сквозной проход между палатками и аттракционами открывал вид на море, сейчас взрывающееся изнутри и жаждущее смерти. Морскому безумию вторили ветер, гроза и дождь. Картина, достойная кисти Айвазовского, музыки Баха и пера Маркеса. Море будто хотело уничтожить мир и свет, а все живое естество противилось этому. Естественное воплощение борьбы.

Нико видел в этой борьбе свой, неподвластный времени подтекст.

Он сунул руку под дождевик, нащупал карман пиджака и достал небольшой амулет на цепочке, представляющий устрицу. Нико одной рукой аккуратно раскрыл ее створки и посмотрел на фотографию. На него весело взглянула смуглая девушка.

Глава 2.

Счастливая семья Гриффенсонов. Прекрасная тридцативосьмилетняя Паула Грифферсон, дочь испанских американцев, нянчит маленьких детей: девочку Гарсию и мальчика Джона, поправляя черную, как смоль, прядку волос за ухо. Счастливый Нико обнимает сзади свою красавицу-жену, ласково глядя на маленьких детей.

Долгие попытки создать наконец-то нечто прекрасное увенчались успехом всего два года назад, впоследствии упорного труда супругов, наплевавших на диагнозы врачей. Далее тяжелые роды, но явившиеся свету близнецы даровали новые силы уже потрепанным жизнью молодым Гриффенсонам.

И вот они стоят на кухне, счастливые, их детишки прекрасны. Их жизнь наполнена смыслом и любовью.

Нико – рыбак, частенько уходящий в рейс вдоль западного побережья. Каждый раз, уходя в море, он берет небольшой амулет в виде устрицы, подаренный ему женой Паулой. Обычно его рейс никогда не бывает дольше двух суток, лишь один раз он задерживался в море трое, из-за шторма.

– Паула, mi amor[1], – Нико любил говорить на языке своей жены, он казался ему романтичным и в мгновения особенной нежности считал испанский уместным, благо у него был отличный репетитор, – завтра я опять ухожу в море, а как я вернусь, мы полетим в Касерес.

– В Касерес?! Querida, vamos a los padres[2]! – залепетала испанская красавица.

Её родители, любящие всем сердцем Испанию, отправились в США на заработки и сейчас уехали обратно, добившись здесь неплохих успехов. Будучи еще ребенком, они пытались как можно чаще бывать в Испании, в городе, котором прожила вся их семья – Касересе. Паула любила родной язык и впитывала все от родителей, любивших дома говорить на испанском.

«Paula, debes recordar quién eres, de lo contrario nunca sabrás en quién te puedes convertir[3]» - говорил ей отец. Она помнила его слова и всегда шла с ними.

Сама Паула не была простой домохозяйкой. Будучи еще ребенком, она делала большие успехи в биологии, увлеклась химией, и после школы было решено, что она станет медиком. Паула была в восторге от обучения, впитывала все как губка и сейчас, во многом благодаря ее громкому имени, она работает в крупной клинике Орландо. При этом, их семья решила не жить в крупном городе, но, любя море и теплый климат, поселились соответственно – в Дейтона-бич, из которого на машине можно было быстро добраться до Орландо.

А Нико был ребенком рыбака, учился в обычной школе, знал, что всегда будет рыбаком, как папа и никогда не хотел чего-то большего. Он был простым рыбаком, не очень умным, но очень добрым. Большое сердце Нико умещало в себе всю Паулу, она растворялась в его объятиях и понимала, что никто и никогда не будет любить ее больше, чем он. Она часто вспоминала, как они познакомились.

Если бы не был Нико простым рыбаком из, пожалуй, династии американских рыбаков, а Паула не работала в небольшой клинике Чарльстона, может, и не встретились никогда эти два влюбленных друг в друга сердца.

Глава 3.

– Джошуа, быстрее! У нас мало времени, другие отделались легко, а этот чуть живой!

Медицинская кушетка несла жертву крушения рыбацкой лодки в результате сильного шторма у берегов Чарльстона. Команда проплавала в ноябрьской морской воде около пяти часов, пока их смогли спасти и госпитализировать в ближайшую клинику.

Паула! Он твой! – крикнул седой мужчина. Главврач клиники Алекс Моренс был опытен, но всегда был немного импульсивен, каждый раз чрезвычайная ситуация в клинике проходила как катастрофа. Катастрофа, которую направлял и держал под контролем Алекс Моренс.

Толкнув кушетку вперед и убежав обследовать других моряков, Моренс скрылся за углом. Поймала тяжелую кушетку молодая, но уже видавшая тяжелых пациентов Паула Эрна́ндес. Она крепким хватом дернула ее дальше и понеслась в свободную реанимационную палату.

Еле живой рыбак был синего от холода цвета, весь насквозь мокрый, он был одной ногой в сырой могиле. Он уже чувствовал ее всем телом, ему виделась смерть и разбушевавшееся море, треск палубной доски, гроза и холодный ветер.

Он очнулся через сутки после процедур, спасших ему жизнь. Его откачали, просушили, запустили уже захлебнувшееся сердце утопленника. Молодая врач все это время контролировала его состояние, буквально не отходила от кушетки.

В каком-то смысле, он показался ей симпатичным. Заросшее лицо, зашитые шрамы, нанесенные их же лодкой при перевороте, обессиленные мышцы и так желающее жить сердце. Все это создавало в ней приятный образ, хотя она видела много людей, умирающих и спасенных ею или у нее на глазах. Этот молодой парень, сын рыбака из соседней палаты, кажется, Гриффенсон?

Его отец сразу обратил внимание на молодого доктора Эрнандес и то, с какой заботой она дежурила у его палаты, как проверяла состояние. «Сынок должен быть благодарен этой милой девушке всю жизнь» - думал старый рыбак.

Очнувшись, первое, что увидел обессиленный Нико, была Паула, нависшая над ним будто темноволосый ангел. С тех пор он понял, что хочет видеть это лицо каждый день, просыпаясь и засыпая. Так же хотела и их уже общая судьба.

Глава 4.

Он проверил сети, оборудование, позвонил всей команде и еще раз обнял и поцеловал свою семью. Рукой проверил внутренний карман робы, амулет был на месте. И еще раз взглянул в глаза Пауле. «Какие же они красивые» - подумал Нико.

– Dios sea contigo, mi amor[4]. – улыбаясь проговорила Паула на прощание своему супругу.

Сегодня она была немного взволнована, но всеми силами не выдавала этого. Каждый раз, когда Нико уходил в море, она волновалась, сегодня просто это волнение было чуть сильнее. Она погладила его по плечу своей нежной рукой, положила ее на щеку и нежно поцеловала его в губы. Еще один взгляд в глаза. «Какие же они добрые» - подумала про них Паула.

– Vuelvo pronto, mi amor[5]. – с такой же нежностью, как и всегда, произнес ее муж.

Ритуал был совершен. Нико накинул рюкзак, взял сумки, еще раз окинул взглядом Паулу и вышел. Впереди его ждали несколько дней морского дрейфа и небольшого путешествия вдоль побережья с целью найти более выгодное рыбное место.

Он сложил в крытый багажник своего пикапа Форд Ф свою долю рыболовного снаряжения, сел в машину и поехал в порт неподалеку. Там его уже должны были ждать остальные члены команды и готовить лодку к отплытию.

Прибыв на место, он обнаружил всех, кого ждал, команда уже приготовила все для своего капитана. Прямо у трапа на лодку его встретил его помощник Кристофер – молодой парень лет двадцати.

– Капитан, мне передал мой друг, что в нашу сторону в ближайшие два дня придет сильный шторм, возможно даже, что жестокий[6]. Вы все еще намерены идти в море?

– Сильное заявление, Крис. Мы будем наблюдать за приборами и прогнозами, в случае подтверждения опасной ситуации мы либо отойдем в безопасный участок, либо вернемся раньше срока.

– Разумное решение, капитан, хоть и слегка опасное.

– Мой отец говорил, что каждый выход в море опасен и тем притягивает молодые сердца. – улыбнувшись, подбодрил Нико.

Опасения юноши и его знакомого стали подтверждаться в первые сутки плавания. С материка пришли радиограммы, что в ближайшие два дня к побережью подойдет сильный шторм, в порты были высланы предупреждения, а в некоторых было запрещено судоходство, особенно рыбацкое, ввиду опасности переворота судна в условиях шторма. Рыбацкая лодка так устроена, что не наполненная грузом она легко подвержена качке и волнению, а в шторм ее и вовсе швыряет как щепку.

Нико Гриффенсон все это знал – так же было в тот раз, когда он чуть было не лишился жизни. Он еще раз вспомнил ту ночь, кипящее море, их «Матильду» трепало как ветку на ветру. В конце-концов они перевернулись и подброшенная волной лодка ударила его кормой и отбросила дальше от команды. Так он проплавал в холодной воде без помощи чуть дольше остальных, минуты, чуть не ставшие для него роковыми. Удивительно было, что никто в принципе сильно не пострадал, все успели выпрыгнуть с неуправляемой посудины, даже Нико, получивший удар от судна, даже не получил сотрясения и не сломал ни единой косточки. Лишь небольшие ушибы и порезы от кусочков металла, торчащих из кормы и зацепивших его в момент крушения.

Нико откинул эти мысли и воспоминания. Пока что дело шло хорошо – рыба шла и вся команда была в приподнятом настроении. Он прикинул – шторм в двух сутках, значит, завтра надо будет отходить. Он еще раз уселся в каюте за картами, наблюдал за показателями, еще раз все обдумывал. «Да, завтра в полдень повернем обратно» - закрепил у себя в голове Нико.

Но расчет оказался не очень верным.

Ночью ветер и скорость приближения шторма усилились, не меняя траекторию движения – он настиг лодку в 2:52 после полуночи, разбудив команду. Их трепало штормом и поливало морской водой, дождь усиливал отвратительность положения. Они провели около восьми часов в спасении своего судна, когда шторм начал утихать – он дошел до материка и теперь бушевал там.

Когда лодка и море совершенно успокоились, команда, обессилев, упала на палубу, никто не мог проронить ни слова. Нико достал из внутреннего кармана робы свой амулет, раскрыл, взглянул на любимое лицо и, закрыв его, убрал во внутренний карман. Сердце тяжело билось, дыхание разрывало уставшую за ночь грудь.

Глава 5.

Ближе к утру в доме на Север-Атлантик авеню раздался телефонный звонок

– Миссис Эрнандес, на берег налетел шторм, ваша помощь необходима в клинике, очень много пострадавших вследствие разрушений на побережье.

– Хорошо, выезжаю.

Паула вскочила с кровати и привычными движениями наскоро оделась, проверила детей, забежала к соседке, старой миссис Фергюссон, сказала, что «опять на работе вызов» и попросила присмотреть за детьми.

После этого в несколько прыжков она достигла автомобиля, села в него и помчалась в сторону Орландо. Она уже была на полпути, как по радио передали, что шторм идет в их сторону, причиняя огромный ущерб строениям, расположенных в прибрежной полосе. Ее охватила паника, такое редкое для нее явление. Она развернулась и поехала домой.

– Сэр, дайте мне время, от этого зависит жизнь моих детей! – кричала она в трубку телефона, звоня главному врачу.

Въехав на свою улицу, Паула увидела их разрушенный дом. Крышу унесло, стены покосились, некоторые вещи валялись даже на дороге и во дворе напротив.

Ее охватил столь сильный ужас, что она перестала контролировать дорогу. Она просто ехала вперед на красный, не слыша звуки клаксонов других автомобилей, в ее ушах был гул и шум. Неужели это все?

Она въехала на еще один перекресток. В это время на полной скорости уезжал от побережья Эдвард Филер, охваченный страхом за свою жизнь. Он не обратил внимание на нарушающую правила Паулу на своей Хонде Цивик. И его Форд Ф на полном ходу мчался вперед. Он еще не понимал, что идет, фактически, на таран легкового автомобиля. Его попытка увернуться на скользкой от ливневого дождя дороге будет тщетной и приведет лишь в перевороту его собственной машины.

Мгновения.

Она видит приближающийся пикап в правое боковое стекло. Он пытается увернуться от столкновения, но Форд кренится и летит всей своей массой в правый борт.

Эта авария длилась целую вечность.

«Что с детьми? Что с миссис Фергюссон? Они погибли? Теперь я?

Нико в море. Его тоже застал шторм, если бы они укрылись, он бы сообщил.

Море сошло с ума. Воздух сошел с ума. Мир сошел с ума.»

Еще мгновение и машины столкнутся. Она потеряет сознание от удара. Еще мгновение. Ее везут в Орландо, но уже не как доктора Эрнандес, а как пациентку Паулу Эрнандес, 38 лет, замужем, имеет двое детей, черепно-мозговая травма, крайне тяжелое состояние.

Еще мгновение.

По дороге в Орландо, близ города Делтона, в 6:12 до полудня врач Оливер Смитт констатирует смерть молодой матери.

Жизнь сразу трех людей превратится в мрак.

Глава 6.

Последующие семь лет Нико Грифферсон посвятил поиску своих детей. В результате шторма и сильного ветра домики у побережья в городке Дейтона-бич были разрушены. Его дети Джон и Гарсиа были потеряны в суматохе и, по-видимому, были помещены в приют под неизвестными именами, либо же случилось страшное. Миссис Фергюссон, ответственная за их сохранность, умерла от сердечного приступа в тот момент, когда ветром оторвало крышу дома.

Он подключил всех знакомых семьи, поиски были долгими, но успехом они не увенчались. Пара знакомых, таких как Сьюзан Кавор, подруга Паулы, и Пол Джеф, один из знакомых отца, пообещали найти их, во что бы то ни стало.

С каждым годом надежда все больше таяла. Нико запил. Выходить в море стал все реже, поселился в том же доме, восстановленном всеми родными. Остатки мебели каждый день напоминали ему о Пауле и детях. Ночами он и пил и плакал, он не мог смириться с тем, что его семьи больше нет, что все, что от нее осталось – это он.

Каждый раз он проклинал себя и спрашивал Господа, почему не он умер в тот день в шторме, почему спустя столько лет шторм настиг не его, а его горячо любимую семью? За что он, может быть, лишил жизни не только Паулу, его красавицу-жену, но и детей? Они не сделали ничего плохого. Они были прекрасны.

Утопая в слезах и алкоголе, он засыпал на грязной кухне и падал со стула. Ему было больно, но никакая физическая боль уже не могла заглушить боль в душе. Алкоголь не помогал. Слезы текли, не переставая, не иссыхая, разрезая его покрытое морщинами лицо. Он стал седеть, стремительно, как и его отец. В свои сорок семь он был похож на восьмидесятилетнего старика, полностью утратившего веру во что либо.

В какой-то степени так и было.

Как-то утром он узнал, что в течение двух ближайших дней будет сильный шторм. Он опытным умом прикинул, что если завтра с утра будет пасмурно, то к вечеру он достигнет берега.

Он нашел лучшую одежду и приготовился к встрече со своим главным врагом. Он полностью погрузился в отчаяние.

Глава 7.

В офис Пола позвонили уже когда он хотел уходить, работа в администрации Орландо отнимала много сил и он спешил домой к семье. Прикусив губу, он все же снял трубку.

– Пол Джеф слушает.

– Мы нашли их.

Пола как будто молния пробила. Он жадно слушал своего помощника, который все это время занимался поисками детей Гриффенсона. Он глянул в окно – собирается буря, нужно спешить, благо расстояние до приюта оказалось мизерным. Они, оказывается, все это время были у них практически под носом.

Он спешно набрал Нико, он ответил не сразу и вокруг него все шумело.

– Нико, старина!... – хотел было начать радостный Пол, как вдруг Нико его прервал.

– Хватит, Пол. Я в парке. Прощай.

Пол не смог даже прервать его, как он бросил трубку. Ему нужно было спешить. Чрезвычайные полномочия позволяли ему успеть по дороге в приют и забрать детей «силой закона». Времени оставалось мало, он точно не знал, что удумал Нико, но он сердцем чувствовал, что задумал Грифферсон неладное.

Он прыгнул в машину и на всех парах помчал в приют.

Пару раз Полу пришлось объезжать пробки, так как время было позднее, все работающие люди возвращались домой, а не работающие – веселиться. Полу было сейчас не до веселья и не до серьезных мыслей, в голове его был легкий сумбур, при этом, он был в чуть приподнятом настроении – так долго разыскиваемые дети Нико наконец-то нашлись, они все-таки победили. Пол пошарил в портфеле, нащупал служебное удостоверение и положил его во внутренний карман пальто. Пара поворотов и он на всех парах въезжает на территорию детского приюта Орландо.

Там его встретила милая белокурая девушка, дежурившая там в эту смену. Пол подбежал к стойке, за которой она расположилась и волевым, но сладким голосом спросил:

– Полагаю, вы здесь дежурный? У меня очень важное дело, можно сказать, жизни и смерти и вы как никто сможете мне помочь и, возможно, спасти одну заблудшую душу от непоправимых действий.

Глаза девушки округлились, легкая волна удовольствия от голоса Пола прошла по ее телу.

– Чем я могу помочь вам, сэр? – робко спросила она.

– Я полагаю, что именно у вас находятся дети Нико Грифферсона, пропавшие много лет назад. Мальчик и девочка, Джон и Гарсия. Их мать была достопочтенным врачом здесь, в Орландо, вы должно быть слышали, даже в газетах писали.

– А, должно быть это ваш помощник сообщал о вашем приезде? Полагаю, стоит заполнить некоторые…

– Девушка, - протянул томно Пол, - бюрократия мое второе имя, но сейчас не тот случай… - он медленно достал служебное удостоверение и, приоткрыв его, показал дежурной. – Я думаю, я уполномочен забрать этих детей, если считаю, что произвожу это для их блага. Кроме того, ситуация, не терпящая отлагательств…

– Я вас прекрасно поняла. – слегка поникла девушка.

– Вот и славно. Так, где они?

Усадив восьмилетних близнецов и в общих чертах рассказав им, что они не одиноки, он помчался в парк развлечений Дейтона Бордуолк Амузементс, где сейчас, по всей видимости, и находился Нико. Когда-то давно именно там любили гулять и проводить время семья Грифферсонов, Пол прекрасно знал это место, ведь они все вместе там частенько бывали.

А еще он прекрасно знал, что сейчас там разгорелся настоящий шторм и отношения Нико к данному явлению природы.

«Хоть бы он не натворил глупостей, чертов алкоголик!» - ругался про себя Пол.

Глава 8.

Небо все так же расплывалось в розовых, пурпурных и фиолетовых тонах. Молнии резали его, освещая темный парк развлечений. Ветер усиливался, капли становились крупнее и били по лицу все сильнее. Нико без эмоций шел по пирсу.

Насквозь мокрый и продрогший он подошел к краю и взглянул в пучину. Она пенилась, вздымалась и опускалась, разбивалась о берег и сваи, развевая облака брызг и пены в воздух.

Слезы, спрятавшиеся на мокром от капель дождя лице, лились из его глаз ручьем. Голос застрял где-то в глубине, но обезумевший муж и отец выдавил из себя последние крики в гудящее море.

– Почему они, а не я?! – надрывно крикнул он. – Почему моя жена и дети, а не их отец и муж рыбак, каждый раз рискующий собой? Почему ты, проклятый ветер, забрал их, а не мою бездарную душу? Почему ты, Господь, не увидел этого? Почему ты забрал их, а не меня?

Он кричал и плакал. Вспоминал все те разы, когда смерть вплотную подходила к нему, но он всегда выходил живой. Вспоминал Паулу, спасшую ему жизнь и бывшую одним из лучших врачей во всем округе. Он кричал в пустоту и ждал ответа.

Но ответа не было.

Он долго стоял, опустив голову и слушая гул волн и ветра, гром грозы. Он слушал и пытался услышать ответ. Не разбирая, он понял, что ответа не будет. Что он просто сошел с ума от одиночества, от любви к своей семье, которой больше нет, и не будет. Он пришел сюда отдать свое тело волнам, которые так долго ходят за ним.

Он окинул взглядом перила, отделяющие его от несущей смерть стихии. «Все ради безопасности» - подумал Нико. Он поставил ногу на первую перекладину ограждения. «Ну вот и все, скоро мы будем вместе, mi amor» - подумал он. Нико встал на ограждение, и его тело слегка пошатнулось вперед. Раскинув руки и подняв голову, он был готов отдаться морю и смерти, так давно жаждавшей его душу.

– Не сегодня, дружище.

Услышав это, он вздрогнул. Его ноги поскользили по мокрым металлическим перекладинам ограждения и он упал на пирс, по бедру прошло тепло. Он все еще жив.

Подняв голову, он увидел знакомую ухмылку старого друга, стоявшего в приглушенном свете фар своего Мерседеса. Море издавало такой ужасный шум, что Нико совершенно не услышал машину. Они обнялись, из глаз старого моряка хлынули слезы.

– Я больше так не могу, Пол. Хватит, - говорил он, хватая воздух.

– Все закончилось, Нико. Все закончилось.

– Ты что-то узнал?

– Меньше слов, мой друг. Это лучше один раз увидеть.

Пол подвел своего друга к машине и открыл заднюю дверь.

– Осторожней, малыши, холодно! – крикнул он в автомобиль.

Две пары любопытных глаз уставились в Нико и спустя мгновение кинулись к нему в объятья.

У Нико помутнело в глазах от эмоций, слезы горя сменились слезами огромной радости, у него подкосились ноги, но его вовремя подхватил Пол.

Семь лет поисков были не напрасны. Они здесь. Они живы.

– Хватит, простудишь деток. Садись, пора возвращаться домой.

Мерседес Пола мчался по шоссе в приют оформлять документы. Сам Пол порой посматривал на Нико, сейчас светившегося жизнью, как раньше.

Сам Нико именно что начал жизнь заново.

Он посмотрел на заднее сидение, там сидели два прекрасных ребенка, мальчик Джон, с каким-то шрамом на лбу, и девочка Гарсиа, так похожая на мать. Он еще раз вытер лицо и слезы и откинулся на сидение автомобиля. Наконец-то он вновь обрел счастье.

Он достал из внутреннего кармана амулет в виде устрицы и раскрыл ее створки. Улыбающееся лицо его жены с теплом смотрело на Нико и он опять заплакал.

В голове его промелькнули счастливые семейные годы. Его чудесное спасение. Первое свидание и первый поцелуй. Прогулки на том самом пирсе. Помолвка. Рождение детей. Их счастливые поездки за город, рейсы в Испанию. Их любовь. И ее конец.

Он так любил Паулу, считал ее сосредоточением его, как казалось, бессмысленной жизни. Она была центром его вселенной. И когда ее не стало, а дети пропали, он почувствовал себя беспомощным и никчемным. Его жизнь прервалась вместе с ее смертью.

Но теперь она вернулась, в их глазах и чертах лица, в Гарсии, в их характере и любви. Она все еще с ним в них, это их дети. А значит, жизнь продолжается.

Он закрыл глаза и тихо прошептал то, что давно шептал Пауле на ухо:

– Te amo[7].

Конец.

[1] - любимая (исп. – сейчас и везде далее)

[2] - Любимый, мы едем к родителям!

[3] - Паула, ты должна помнить кто ты, иначе ты никогда не узнаешь, кем можешь стать.

[4] - Храни тебя бог, моя любовь.

[5] - Скоро вернусь, моя любовь.

[6] - по шкале Бофорта сильный шторм - 24,5-28,4 м/с, жестокий шторм - 28,5-32,6 м/с, вызывают сильное или исключительно сильное волнение на море, чрезвычайно опасное для судоходства.

[7] - Я тебя люблю.

12 3 4 5 Следующая ⇒