Страсти Христовы

Стр 1 из 2Следующая ⇒

Страсти Христовы

Содержание

585. Прощание с Лазарем

586. Иуда идет к лидерам Синедриона

587. Из Вифании в Иерусалим

588. Иисус входит в Иерусалим

585. Прощание с Лазарем

2 марта 1945

1. Иисус в Вифании. Вечер. Мирный апрельский вечер. Из широких окон столовой виден сад Лазаря, весь в цвету, а за ним – фруктовый сад, выглядящий как облако лепестков света. Легкий вечерний ветерок колышет занавеси у дверей и заставляет мерцать светильники центральной люстры, наполняя дом запахом свежей растительности, кисло-сладким запахом цветущих фруктовых деревьев, роз и других цветов. Эти запахи смешиваются с сильным запахом тубероз, ландышей и жасмина оставшегося от бальзама, которым Мария Магдалина надушила своего Иисуса. Его волосы после помазания все еще выглядят темными. Симон, Петр, Матфей и Веньямин все еще в комнате. Другие отсутствуют и ушли, вероятно, с какими-то поручениями.

Иисус встал из-за стола и смотрит на свиток пергамента, который показывает Ему Лазарь. Мария Магдалина ходит по комнате... похожая на бабочку, привлеченную светом. Она ничего не может делать, но только кружится вокруг своего Иисуса. Марта дает указания слугам, убирающим со стола чудесные драгоценные блюда.

Иисус кладет свиток на высокий буфет из полированного черного дерева с инкрустацией из слоновой кости, и говорит: «Лазарь, выйдем на улицу. Я должен поговорить с тобой».

«Сейчас иду, Господи», - и Лазарь встает со своего стула возле окна и следует за Иисусом в сад, где последние остатки дневного света смешиваются с первым очень ясным лунным.

2. Иисус идет, направляя Свои шаги за сад, где находится гробница, где был погребен Лазарь. Ее пустой зев обрамлен сейчас большим количеством цветущих роз. Над ней, на слегка наклонной скале, высечено: «Лазарь, выйди!»

Иисус останавливается там. Дома уже не видно, он скрылся за деревьями и живыми изгородями. Здесь царит мертвая тишина и абсолютное уединение.

«Лазарь, друг мой» - обращается Иисус к Своему другу, стоя перед ним и глядя на него со слабой улыбкой на очень исхудавшем и более бледном, чем обычно, лице. «Лазарь, друг мой, знаешь ли ты, кто Я?»

«Ты? Ты Иисус из Назарета, мой кроткий Иисус, мой святой Иисус, мой могущественный Иисус!»

«Это в отношении тебя. Но в отношении мира, кто Я?»

«Ты – Мессия Израиля».

«А еще?»

«Ты Тот, Кто Обещан, Тот, Кого ждали... Но почему Ты спрашиваешь меня об этом?

Ты сомневаешься в моей вере?»

«Нет, Лазарь. Но Я хочу открыть тебе истину. Никто, кроме Мамы и одного из моих апостолов, не посвящен в нее. Моя Мать посвящена, потому что Она знает все. Апостол потому, что он участвует в этом деле. За эти три года Я много раз говорил об этом остальным, тем, которые были со мной. Но их любовь действовала как напиток, дарующий забвение горестей и препятствующий пониманию истины, которую Я хотел им сообщить. Они не могли понять... и это хорошо, что они не понимали, в противном случае, чтобы предотвратить преступление, они могли бы совершить другое преступление. Бесполезное, потому что то, что должно произойти, произойдет в точности так же, несмотря ни на какое убийство. Но Я хочу рассказать тебе».

«Ты сомневаешься в том, что я люблю Тебя так же сильно, как они? О каком преступлении Ты говоришь? Какое преступление должно произойти? Говори во Имя Божие!» Лазарь взволнован.

«Да, Я скажу. Я настолько не сомневаюсь в твоей любви, что доверяю и поручаю тебе исполнить Мою волю…»

«О! Мой Иисус! Так говорят те, кто при смерти! Так говорил я, когда понял, что Ты не придешь, и что я умру.»

«И Я тоже должен умереть».

«Нет!» Лазарь издает еще один глубокий стон.

«Не кричи. Пусть никто не слышит нас. Я должен поговорить с тобой наедине. 3. Лазарь, друг Мой, знаешь ли ты, что происходит в это самое время, когда мы находимся здесь, связанные верной дружбой, дарованной Мне тобой с самой первой нашей встречи, которую никогда и ничто не могло расстроить? Один человек ведет переговоры с другими людьми о цене Агнца. Знаешь ли ты имя этого Агнца? Его зовут Иисус из Назарета».

«Нет! У Тебя есть враги, это верно. Но никто не может продать Тебя! Кто? Кто это?»

«Один из Моих апостолов. Это, может быть, один из тех, кого Я наиболее горько разочаровал. Тот, кто устав ждать, хочет избавиться от Того, кто сейчас представляет собой не что иное, как опасность, угрожающую ему лично. Его образ мысли побуждает его предвкушать, что он сможет снова приобрести хорошую репутацию у великих мира сего. Но вместо этого он будет презираем как всеми праведниками, так и всеми преступниками. Он устал от Меня, от ожидания того, чего он пытался добиться любыми средствами: человеческого величия, которое было целью, преследуемой им вначале в храме, затем он уверовал, что сможет достичь ее с царем Израиля, а сейчас вновь ищет ее в Храме и в сближении с Римлянами… Он надеется... Но Римская империя, умеющая вознаграждать своих верных слуг... умеет также с презрением сокрушать осведомителей… Он устал от Меня, устал от ожидания, устал от бремени быть праведным. Для тех, кто злы, быть, притворяться праведными представляет собой непреодолимое бремя… Оно может быть терпимо в течение некоторого времени... затем... оно становится невыносимым... и от него избавляются, чтобы освободиться от него. Свободными? Так думают грешники. Так думает он. Но это не свобода. Свобода состоит в принадлежности Богу. Быть против Бога – означает быть в темнице, в оковах и цепях, под тяжелым грузом и таким жестоким бичеванием, какого никогда не испытывали под кнутом палача даже галерные рабы или рабы на стройках».

«Кто это? Скажи мне. Кто это?»

«Это бесполезно».

«Да, это... Ах!... Это, однако, может быть он, человек, который всегда был пятном в Твоей группе, который некоторое время назад оскорбил мою сестру. Это Иуда из Кериофа!»

«Нет. Это Сатана. Бог во мне, Иисусе, принял плоть. Сатана взял его плоть – Иуды из Кериофа. Однажды... в один из давно прошедших дней... здесь, в этом вашем саду, я успокаивал слезы и простил дух, который пал очень низко. Я говорил, что одержимость является заразой Сатаны, который прививает человеку свои соки и извращает его природу. Я сказал, что это брак духа с Сатаной и животным началом человека. Но одержимость – мелочь в сравнении с воплощением. Я овладею своими святыми и они овладеют Мною. Но только Иисус Христос является Богом, Какой Он есть на Небесах, потому что Я – Бог, Который стал плотью. Одно единственное божественное воплощение. Подобным же образом Сатана, Люцифер, воплотился только в одном таким, какой он есть в своем царстве, потому что Сатана воплотился только в убийце Сына Божьего. В это самое время, пока Я говорю с тобой здесь, он перед Синедрионом ведет переговоры о цене своего предательства, пообещав самому себе убить Меня. Но это не он, это Сатана. 4. Выслушай теперь, Лазарь, Мой верный друг. Я хочу просить тебя об одолжении. Ты никогда не отказывал Мне ни в чем. Твоя любовь была так велика, что всегда действовала рядом со Мной, не выходя за рамки уважения, оказывая Мне чрезвычайно предусмотрительную помощь бесчисленными средствами и мудрыми советами, которые Я всегда принимал, потому что видел в твоем сердце истинное желание Моего благополучия».

«О! Мой Господь! Но посвящая себя Тебе я обретал свою радость! Что мне делать теперь, если не предаться полностью своему Учителю и Господу? Ты позволил мне сделать так мало, слишком мало! Мой долг перед Тобой, возвратившим Марии мою любовь и уважение и воскресившим меня самого, таков, что… Ох! Почему Ты призвал меня из объятий смерти, чтобы дать мне пережить этот час? Ныне я преодолел все ужасы смерти и все мучения духа, который Сатана старается запугать искушениями в тот момент, когда дух предстает перед Вечным Судом, и там была тьма!.. Что с тобой, Иисус? Почему Ты дрожишь и стал бледнее, чем обычно? Твое лицо бледнее, чем эта белая роза, которая томится в лунном свете. О! Учитель! Твоя кровь и жизнь, похоже, оставили Тебя...»

«Я и в самом деле похож на человека, умирающего с перерезанными венами. Весь Иерусалим, Я имею в виду:“все Мои враги среди сильных в Израиле” раскрыли на Меня свои жадные рты и высасывают Мою жизнь и Мою кровь. Они хотят заставить замолчать Голос, который в течение трех лет, хотя и из любви, но был для них пыткой… потому что каждое Мое слово, даже если это было слово любви, приглашающее их души проснуться, было для них шоком, потому что они не хотели услышать свои души, связав их со своей утроенной чувственностью. И не только великие... но весь Иерусалим готовится обрушить свою ярость на Невинного и потребовать Его смерти… и с Иерусалимом также и Иудея... и с Иудеей также и Перея, Идумея, Декаполис, Галилея, Сирофиникия... весь Израиль собрался в Сионе, ради «Проводов» Христа, из жизни в смерть... 5. Лазарь, так как ты умер и воскрес, расскажи Мне: что такое умирание? Что ты чувствовал? Что ты помнишь?»

«Умирание?... Я точно не помню, каким оно было. За горечью моих страданий последовала сильная истома… я, похоже, больше не страдал, и мне только очень хотелось спать... свет и звуки становились все туманнее и туманнее, слабее и слабее и все более отдаленными... мои сестры и Максимин говорили, что я являл признаки острого страдания... но я не помню этого...»

«Конечно. Сострадание Отца вызывает онемение интеллектуальных чувств умирающих людей, так что страдает только их плоть, так как он должна очиститься в предварительном чистилище, чем и является агония. Но Я... Что же ты помнишь о смерти?»

«Ничего, Учитель. Это темное пространство в моем духе. Пустая область. Это был перерыв в ходе моей жизни и я не знаю, как заполнить его. Я ничего не помню. Если я смотрел на дно этой черной дыры, в которой я находился в течение четырех дней, то это была ночь и я был в ней тенью, и хотя я не мог видеть, но мог чувствовать влажный холод, поднимавшийся из ее недр и дувший мне в лицо. Таким было, в конечном итоге, мое ощущение. Но когда я думаю об этих четырех днях, то у меня нет никаких воспоминаний. Ничего. Только это и могу сказать.»

«Конечно. Те, кто возвращаются, не могут ничего рассказать… Таинство смерти раскрывается каждый раз только тому, кто вступает в нее. Но Я, Лазарь, знаю, что буду страдать. Знаю, что Я буду страдать в полном сознании. Не будет успокоительного питья или истомы, чтобы сделать Мою агонию менее страшной. Я чувствую, что умираю. Я уже чувствую это... Я уже умираю, Лазарь. Как человек, страдающий от неизлечимой болезни, Я продолжал умирать в течение этих тридцати трех лет. И смерть ускоряла свой темп все более и более по мере того, как время приближало Меня к этому часу. Сначала это было только смертью от знания того, что Я родился, чтобы стать Искупителем. Позже она стала смертью Того, кто видит, что Ему противодействуют, обвиняют, высмеивают, преследуют, мешают... Как это утомительно! Затем... смерть от того, что рядом со Мной, все ближе и ближе ко Мне, готовясь схватить Меня, подобно гигантскому осьминогу, схватывающему терпящего кораблекрушение, находится тот, кто является Моим предателем. Как тошнотворно! А сейчас Я умираю в муках от того, что должен сказать “прощай” Моим самым дорогим друзьям и Своей Матери...»

6. «О! Учитель! Ты плачешь?! Я знаю, что Ты плакал и перед моей гробницей, потому что Ты любил меня. Но теперь... Ты опять плачешь. Ты закоченел. Твои руки уже холодные, как у трупа. Ты страдаешь... Ты слишком сильно страдаешь!...»

«Я – человек, Лазарь. Я не только Бог. Моя чувствительность и Мои привязанности человеческие. Моя душа горестно думала о Моей Матери... И еще, говорю тебе, что Мои страдания от того, что длительное время терпел вблизи Себя Своего Предателя, стали такими чудовищными, как если бы Я был вынужден переносить сатанинскую ненависть всего мира и глухоту тех, кто, если они и не ненавидят, но и не любят деятельно, потому что любить деятельно означает следовать и преуспевать в том, чего хочет и чему учит возлюбленная личность, тогда как здесь!... Да, многие любят Меня. Но они так и остались “такими, какими они и были”. Они не обрели другого эго ради Меня. Знаешь ли ты, кто из наиболее близких Мне оказался способным к этому изменению своей природы ради того, чтобы принадлежать Христу, как этого желает Сам Христос? Только одна – твоя сестра Мария. Она начала со всецело извращенной животности ради достижения ангельской духовности. И она добились этого только благодаря силе любви».

«Ты искупил ее».

«Я искупил их всех Моим словом. Но она совершенно изменилась благодаря деятельной любви. Но Я говорю, что Мои страдания от всего этого настолько чудовищны, что Я давно ничего так не жду, как увидеть все исполненным. Моя сила изменяет Мне… подводит Меня... Крест не так тяжел, как эта пытка духа и чувств...»

«Крест?! Нет! О! Нет! Это слишком жестоко! Это слишком позорно! Нет!» Лазарь, некоторое время державший холодные руки Иисуса в своих, стоя перед своим Учителем, выпустил их и рухнул на ближнее каменное сидение, он закрывает лицо руками, безутешно плача.

7. Иисус подходит к нему, кладет руки на его плечи, сотрясающиеся от рыданий, и говорит: «Что? Я, которому предстоит умереть, должен утешать тебя, которому предстоит жить? Друг Мой, Я нуждаюсь в силе и помощи. И Я прошу их у тебя. У Меня есть только ты, который может дать их Мне. Лучше, если другие не будут знать об этом. Потому что если они узнают… Прольется кровь. А Я не хочу, чтобы ягнята становились волками, даже если это будет ради Невинного. Моя Мать… о, как горестно говорить о Ней!.. Мама уже так расстроена! Она тоже умирает, измученная... Она умирала в течение этих тридцати трех лет, и теперь Она как одна большая рана, подобно жертве зверских пыток. Я клянусь тебе, что шла борьба между Моим умом и Моим сердцем, между любовью и разумом во время принятия решения. Не проще ли было отослать Ее подальше от всего этого, отправить Ее обратно домой, где Она всегда грезила бы о Любви, которая сделала Ее Матерью, где Она наслаждалась бы вкусом Любовного поцелуя огня, где Она пребывала бы в экстазе воспоминаний и глазами Своей души всегда видела бы мягкое дуновение воздуха, приводимого в движение ангельскими мгновенными вспышками. Известие о Моей смерти достигло бы Галилеи почти в тот же момент, когда Я смог бы сказать Ей: «Мама, Я Победил!» Но Я не могу, нет, Я не могу сделать этого. Бедный Иисус, обремененный грехами мира, нуждается в утешении. И Мама даст Мне его. И к тому же оскудевший мир нуждается в двух жертвах. Потому что мужчина согрешил с женщиной, и Женщина также должна искупить, как искупает Мужчина. Но пока этот час не пробил, Я буду обнадеживающе улыбаться Своей Матери... Она трепещет… Я знаю. Она чувствует, что пытки приближаются. Я знаю. И Она отталкивает их в силу естественной брезгливости и святой любви, так как Я противостою смерти, хотя Я “живущее существо”, которое должно умереть. Но было бы ужасно, если бы Она узнала, что через пять дней... Она умрет до этого часа, но Я хочу, чтобы Она была жива, обретя силу со Своих уст, как Я получили жизнь из Ее чрева. И Бог желает, чтобы Она была на Моей Голгофе, чтобы смешать воду Ее девственных слез с вином Моей Божественной Крови и отпраздновать первую Мессу. Знаешь ли ты, что такое будет эта месса? Ты не знаешь. Ты не можешь знать. Это будет Моя смерть, принятая ради вечного блага живущего и страдающего человечества. Не плачь, Лазарь. Она сильная. Она не плачет. Она плакала на протяжении всей своей жизни Матери. Сейчас Она больше не плачет… Она распяла Свою улыбку на Своем лице... ты заметил, каким стало Ее лицо в эти последние дни? Она распяла Свою улыбку на Своем лице, чтобы утешить Меня. Я прошу тебя подражать Моей Матери.

8. Я больше не мог держать в Себе Свою тайну. Я огляделся в поисках искреннего и надежного друга. Я встретил твой верный взгляд. И Я сказал: “Я доверю эту тайну Лазарю”. Когда ты нес тяжелое бремя в своем сердце, Я уважал твой секрет, и Я защищал его даже от естественного любопытства сердца. Я прошу у тебя такого же уважения к Моей тайне. Позже... после Моей смерти, ты раскроешь ее. Ты расскажешь об этом разговоре. Чтобы люди могли узнать, что Иисус пошел на смерть полностью осведомленным о ситуации, и что вдобавок к Своим общеизвестным мучениям Он страдал также и оттого, что Ему было все известно как относительно людей, так и относительно Своей судьбы.

Да будет известно, что пока Он еще мог бы спасти Себя, Он не желал этого, потому что из Своей бесконечной любви к людям ничего иного не желал, как только быть Жертвой, принесенной ради них».

«О! Спасти себя, Учитель! Спасти Себя! Я могу устроить Твой побег. Этой самой ночью. Однажды Ты скрылся в Египте! Беги и сейчас. Пойдем. Давай возьмем с собой Марию и Моих сестер и скроемся. Ничто из моих богатств не привлекает меня, как Ты знаешь. Ты мое богатство, и Мария с Марфой. Давай скроемся».

«Лазарь, Я тогда бежал, потому что тогда не пришел еще Мой час. Ныне пришел этот час, и Я остаюсь».

«В таком случае я иду с Тобой. Я не оставлю Тебя».

«Нет. Ты останешься здесь. Поскольку тому, кто находится на расстоянии субботнего пути, разрешается вкушать ягненка в своем доме, ты будешь вкушать баранину здесь, как ты всегда делал. Но позволь прийти своим сестрам … ради Моей Матери… О! Какие розы

Божественная любовь скрывала от тебя, о Мученик! Бездна! Бездна! И из нее теперь растет пламя ненависти и стремится вгрызться в твое сердце! Сестры, да. Они сильные и деятельные... и Мама будет мучиться, склонившись над Моим мертвым телом. Иоанна не достаточно. Иоанн – это любовь. Но он еще незрелый. О! Он созреет и возмужает в пытках близящихся дней. Но Женщина нуждается в женщинах из-за Ее страшных ран. Ты позволишь Мне надеяться на них?»

«Я отдам Тебе все, я всегда отдавал Тебе все с радостью, и сожалею только о том, что Ты желал столь малого!...»

«Как видишь, Я не принимал от кого бы то ни было того, что Я соглашался принять от Моих друзей в Вифании. Это было одним из обвинений, неоднократно выдвигаемых против Меня несправедливым человеком. Но здесь, среди вас, Я нашел достаточно, чтобы утешить Человека во всех Его огорчениях как человека. В Назарете это был Бог, Который нашел утешение рядом с Уникальной Радостью Божией. Здесь это был Человек. И прежде, чем пойти навстречу Моей смерти, Я благодарю тебя, Мой верный, любящий, добрый, заботливый, сдержанный, сведущий, рассудительный, тактичный, великодушный и щедрый друг. Я благодарю тебя за все. И Мой Отец, позже, воздаст тебе...»

«Я уже получил все благодаря Твоей Любви и искуплению Марии».

«О! Нет. Ты получишь гораздо больше. И Ты будешь иметь это. 9. Послушай. Не будь подавленным и угнетенным. Обрати свое внимание ко Мне, чтобы Я мог сказать тебе, что Я хочу просить тебя сделать. Ты останешься здесь и будешь ждать…»

«Нет, не так. Почему Мария и Марфа, а не я?»

«Потому что Я не хочу, чтобы ты был заражен, как будут заражены все мужчины. Иерусалим в последующие дни будет такими же заразным, как воздух вокруг гниющей падали, которая вдруг лопается под ногами зазевавшегося прохожего. Он будет зараженным и заражающим. Даже люди, которые не так жестоки, даже Мои ученики будут сходить с ума от его миазмов. Они разбегутся. И куда они пойдут в их недоумении и замешательстве? Они придут к Лазарю. Как это было много раз, за эти три года, они придут за хлебом, ложем, защитой, убежищем и за своим Учителем!.. Теперь они будут возвращаться обратно. Как овцы рассеянные волком, похитившим пастуха, они ринутся к кошаре, загону. Собери их. Подбадривай их. Скажи им, что Я их прощаю. Я даю тебе поручение прощать их во имя Мое. Они будут не в состоянии привести в покой свой ум из-за того, что они сбежали. Скажи им, чтобы они не впадали в больший грех, отчаявшись в Моем прощении».

«Они все сбегут?»

«Все они, кроме Иоанна».

«Учитель. Ведь Ты не будешь просить меня принять Иуду? Позволь мне умереть под пыткой, но не проси меня об этом. Несколько раз моя рука, желая убить позор семьи, дрожала, прикасаясь к моему мечу. Но я не сделал этого, потому что я не жестокий человек. У меня был только соблазн сделать это. Но я клянусь Тебе, что если я еще раз увижу Иуду, то я перережу ему горло, словно козлу отпущения».

«Ты никогда не увидишь его снова. Клянусь тебе».

«Сбежит ли он? Это не имеет значения. Я сказал: “Если я увижу его снова”. Теперь я говорю: “я найду его, даже если он будет на краю света, и я убью его”.»

«Ты не должен желать этого».

«Я сделаю это».

«Ты не сделаешь этого, потому что ты не сможешь пойти туда, где он будет находиться».

«В недрах Синедриона? В святая святых? Я найду его даже там и я убью его».

«Его там не будет».

«У Ирода? Они убьют меня, но я убью его первым.»

«Он будет с Сатаной. А ты никогда не будешь с Сатаной. Откажись от этого убийственного намерения сразу, иначе Я оставлю тебя.»

«О! о!... Но... да, Ты... О! Учитель! Учитель! Учитель!»

«Да. Твой Учитель... Ты примешь учеников, ты будешь утешать их. Ты приведешь их к миру. Я Мирный. А позже... позже ты будешь помогать им. Вифания всегда будет Вифанией, до тех пор пока ненависть не станет шарить в этом доме любви, думая, что это потушит ее пламя, а между тем оно распространится по всему миру, бросив весь мир в свой огонь. 10. Я благословляю тебя, Лазарь, за все, что ты сделал и за все, что ты сделаешь...»

«Ничего, ничего я не сделал. Ты спас меня от смерти, и Ты не позволил мне защитить Тебя. Так что же я сделал?»

«Ты предоставил Мне свои дома. Видишь? Это было нашей судьбой. Первая обитель на земле Сиона принадлежит тебе. И последняя будет в одном из твоих домов. Моей судьбой было стать твоим Гостем. Но ты не сможешь защитить Меня от смерти. В начале этого разговора Я спросил тебя: “знаешь ли ты, кто Я?” Теперь Я отвечаю: “Я – Искупитель”. Искупитель должен довести жертву до окончательной гибели. В любом деле, поверь Мне. Он будет поднят на крест и будет выставлен на обозрение и глумление мира. И Он не будет жив, но мертв. Я уже мертв, убит до и больше чем пытками отсутствием любви. И еще одно, друг Мой. Завтра на рассвете Я отправляюсь в Иерусалим. И ты услышишь, как люди говорят, что Сион приветствовал своего кроткого Царя как триумфатора, как Он въехал в город верхом на маленьком ослике. Не позволяй Триумфу обмануть тебя, и пусть он не заставит тебя думать, что Мудрость, которая ныне говорит с тобой не была мудрой в этот тихий вечер. Популярная слава исчезнет быстрее, чем падающие звезды, бороздящие небо и исчезающие в неизвестных местах, и пятью днями позже, вечером в это время, Моя пытка начнется с предательского поцелуя, который раскроет назавтра рты, певшие осанну, в хоре ужасных проклятий и жестоких осуждающих голосов.

11. Да, наконец, о, город Сиона, о, народ Израиля, у вас есть Пасхальный Агнец! Для вашего обряда Он теперь будет рядом, под рукой. Он здесь.Вот он. Это Жертва, которая подготовлялась в течение веков. Любовь породила ее, подготовив непорочное лоно, в качестве ее брачного чертога. И Любовь вкусит ее. Вот она. Это сознательная Жертва. Этот Агнец не похож на ничего не подозревающего агнца, пасущегося на лугу или тычущегося своей розовой мордочкой в круглые соски своей матери в то время, как мясник точит нож, чтобы зарезать его. Но Я Агнец, который сознательно говорит: “до свидания!” жизни, Своей Матери, Своим друзьям, идет к жрецу и говорит: “Вот я!” Я – пища человека. Сатана заставляет людей голодать, и их голод никогда не был удовлетворен. Он и не мог быть удовлетворенным. Только одна единственная пища может утолить его, потому что она устраняет их голод. И вот эта истинная пища. Вот твой хлеб, человек. Здесь твое вино. Вкушай свою Пасху, о, Человечество! Пересеки свое море, покрасневшее от сатанинского пламени. Окрасив его Моей Кровью ты пересечешь его, о, человеческая раса, предохраненная от адского огня. Ты можешь пересечь его. Небеса, под напором Моего желания, уже наполовину приоткрыли вечные врата. Смотрите, о, души умерших! Смотрите, живущие люди! Смотрите, о, души, которые воссоединятся с будущими телами! Смотрите, ангелы Рая! Смотрите, о, демоны Ада! Посмотри, Отче, посмотри, о, Параклит! Жертва улыбается. Она больше не плачет...

12. Все уже сказано. До свидания, друг Мой. Я больше не увижу тебя до Своей смерти. Давай поцелуемся на прощание. И не предавайся сомнениям. Люди будут говорить тебе: “Он был сумасшедшим! Он был демоном! Лжец! Он умер, а ведь говорил же, что был

Жизнью”. Отвечай им и, в частности, самому себе: “Он был и есть Истина и Жизнь. Он – Победитель смерти. Я знаю это. Он не может быть вечным Мертвецом. Я жду Его. И не успеет выгореть все масло в светильнике, который Его друг поддерживает горящим, просвещая мир, приглашая на свадьбу Триумфатора, как Он, Жених, вернется. И на этот раз невозможно будет погасить свет.” Верь этому, Лазарь. Повинуйся Моему желанию. Слышишь ли ты, как этот соловей вновь запел после молчания, вызванного всплеском твоих слез? Поступи так же. После неизбежных слез, пролитых о Жертве, пусть твоя душа поет песнь твоей слепой веры. Да будет благословен Отец, Сын и Дух Святой».

-------------

13. Как много я страдала! Всю ночь, с 11 часов вечера в четверг 1 марта до 5 часов в пятницу утром. Я видела Иисуса в состоянии тоски лишь немного уступающей той, которую Он испытывал в Гефсимании, особенно когда Он говорил о Своей Матери, о предателе, и являл Свое отвращение к смерти. Я повиновалась приказу Иисуса записать это в отдельной тетради, чтобы более подробно описать Страсти.

Вы видели сегодня утром мое лицо... слабый образ перенесенных мною страданий... я больше ничего не скажу, потому что есть непреодолимые аспекты скромности.

…

12 Следующая ⇒