ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Шестиугольники, треугольники, квадраты. Геометрические фигуры, в которые вырезаны камни собора, невероятно разнообразны. Одной этой разноцветной мозаики было бы достаточно, чтобы удовлетворить взоры приезжающих сюда туристов. Однако эффектными мозаиками были покрыты даже стены. На них изображены дож Витале Фалье с реликвиями Святого Марка, совращение Ирода прекрасной Саломеей, триумфальное вхождение Христа в Иерусалим… Истории разных эпох, изображённые в разный период, и каждая из них величественна и великолепна.

А если поднять взгляд ввысь, туда, вдоль колонн, описывающих широкие арки прямо к потолку, то перед вашим взором откроется купол с образом Вознесения Господня.

Четыре ангела сияют во тьме. Между ними с распростёртыми объятиями поднимается ввысь Христос. А у ног его дева Мария и двенадцать апостолов. Слабый лунный свет, просочившийся через маленькое окошко в потолке, вдохнул жизнь в зрелищность этой грандиозной панорамы.

Гигантский кафедральный собор Святого Марка, гордость всей Венеции.

В данный момент он был абсолютно пуст.

Здесь не было ни туристов, ни прихожан, которых, обычно, всегда было в достатке.

Вместо них была тень, тень настолько большая, что скрывала золото на Вознесении Господнем, сиявшее во тьме. Это было огромное белое существо, от которого шла непонятная вонь. Его передние лапы были вытянуты вперёд и имели по три длинных когтя на каждой. Всего шесть когтей, между которыми можно было мельком усмотреть морду. Из его пасти, широко открытой, словно порез вдоль рта, вместе с густой желтоватой слюной, без остановки капавшей на пол, также исходил смрад, достаточно сильный, чтобы вызвать тошноту и рвоту, который оно выдыхало громкими затяжками, будто поршень. Если раньше его и без того большие уши имели розовый цвет, то теперь они приобрели грязно-оранжевый оттенок и, вместе с огромным пожестелым вытянутым назад хвостом, стали сильно колебаться.

Маленькие самоцветы, находившиеся у него на лбу и тыльной стороне передних лап, сияли кроваво-красным, так что излучаемый ими кроваво-красный свет распространялся вокруг, создавая какую-то зловещую атмосферу.

– Фуго, ты как раз вовремя, – сказал светловолосому парню низкорослый мужчина, обтянутый резиновым костюмом.

Парень, не удосужившись даже ответить ему, продолжил наблюдать за огромным монстром, стоявшим перед ним.

– Теперь нам остаётся только ждать, когда придёт враг.

Голос мужчины был слабым и искажённым, так как лицо его было почти полностью покрыто резиной.

– Мне кажется, праздновать победу пока рано, Сольола.

– Разве? Думаешь, у ребят есть шансы одолеть этого монстра?

– Даже тот киллер Ригатони, которого вы на них натравили, в конечном счёте не смог справиться с командой Буччеллати.

На этих словах мужчина в резиновом костюме раздражённо скривил лицо.

– А я и не думал, что он в одиночку справится со всей шайкой Буччеллати! В конце то концов, ведь ему удалось обезвредить троих из пяти. Думаю, это хороший результат. Да и не часто ли говорят, что победа – вопрос удачи?

– Удачи? Да уж, игрок вы ещё тот.

От дерзости Фуго у мужчины начали кипеть нервы:

– Я играю только на победу!

– Нда…

После этих слов Фуго не смог сдержаться. Впервые он обратился к стоящему с ним рядом мужчине, глядя ему прямо в лицо.

– Вы… вы точно уверены, что не проиграете?

Дирижёром всего, что случилось до этого, был этот мужчина в резиновом костюме, лично Сольола Лопес. Начиная с кончиков волос и заканчивая ногтями на пальцах ног его покрывал тугой и упругий резиновый костюм, напоминающий костюм аквалангиста или какой-то фетишистский наряд.

Однако оделся так Сольола не ради шутки, да и до Карнавала было ещё далеко. Этот резиновый костюм был необходим ему, чтобы оставаться в данном месте в данное время.

В огромном монстре, разместившимся посреди собора Святого Марка, больше всего выделялись его глаза. Один был будто от кровоизлияния красным, а другой был золотисто-жёлтым и от него шёл прозрачный свет. В середине его зрачков горели пурпурные огни. Его глаза, безучастно смотревшие в никуда, были так полны зла, что от одного лишь взгляда в них начинала кружиться голова.

Монстром этим был The Cure.

Стенд, который раньше безмятежно валялся на коленях Конильо, вышел из-под её контроля и совершенно сошёл с ума.

Способность The Cure заключалась в поглощении зла и страдания людей. Однако вся та боль, которую он поглощал, должна была куда-то уйти. И вряд ли она рассеялась в воздухе, улетев в голубое небо.

Боль и страдания, впитываемые им, копились внутри него.

Подобно илу, оседающему на дне пруда, они образовали многослойную пучину страданий. Обычно накопления высвобождались во время обыденной жизни Конильо. Однако из-за произошедшего The Cure увеличился от избытка поглощённой им боли, которой стало так много, что он больше не мог сдерживать её.

Помимо всего прочего, это означало, что страдания Конильо также становились тяжелее и невыносимее. Из-за всех мертвецов, перед которыми она оказалась, её нервы были истощены до предела, и, в конце концов, перед тем горящим домом была пройдена последняя черта.

В тот момент Конильо могла мечтать лишь об одном – избавиться от страданий.

Вся боль, раздувшаяся как воздушный шар, внезапно улетела прочь, распространившись по всей Венеции.

А её стенд, The Cure, продолжил расти. Он триумфально расхаживал по Венеции, распространяя повсюду вирус Purple Haze.

Концентрация вируса была даже выше, чем изначально распространял стенд Фуго. После прохождения The Cure люди продолжали заражаться и умирать в ужасных стенаниях. Семьи, которых вытянуло из рутины внезапное отключение света, многочисленные туристы, собравшиеся здесь, чтобы насладиться коротким отпуском…

Не имея над собой контроля Конильо, The Cure продолжал неустанно продвигаться вперёд, отдавая себя под руководство инстинктов, и, блуждая, он продолжал распространять смертоносный вирус. На своей большей спине же он нёс девушку без сознания.

Когда The Cure бродил по улицам города как распространитель чумы, у него не было конкретной цели. Им руководил лишь звук колокола, действующий на его инстинкты.

Конечно же, также этот звук был средством, чтобы заманить Буччеллати с товарищами поближе и загнать их в ловушку.

План был приведён в действие в соответствии с детальными расчётами Сольолы и полученными им инструкциями.

Не марая рук напрямую, он медленно, но верно двигался вперёд, будто не спеша удушая врага шёлковой верёвкой на шее. Сначала легонько, а затем насмерть. Этот план явно подобал натуре Сольолы, который своими схемами смог заполучить контроль над всей Венецией.

На нём был специальный резиновый костюм, который позволял ему находиться в данный момент в соборе, не рискуя заразиться вирусом Purple Haze. По правде сказать, находиться на передовой в чём-то настолько громоздком, как это, было ни в его духе, ни в привычках. Он больше предпочёл бы послушать отчёт своих людей потом, неторопливо дожидаясь их в своей вилле у моря, сидя с бокалом хорошего вина в руке.

Однако на этот раз враг был слишком силён. Достаточно силён, чтобы убить Ригатони, легендарного убийцу стендов. Он неплохо преуспел, явившись сюда лично. Пожалуй, было бы весьма неплохо насладиться кончиной врага.

***

Буччеллати и Джорно перенесли Наранчу и Абаккио, находившихся почти без сознания, в Черепаху. Даже Миста, изнывающий от удара, полученного во время дуэли с Public Image Limited, укрылся в ней, а Триш последовала за ним. После этого Буччеллати и Джорно вошли в собор, который казался тихим и безлюдным.

Стояла такая тишина, что слышно было бы даже падение булавки на пол. Настороженно оглядываясь по сторонам, они медленно продвигались в этой тишине.

Через какое-то время они оказались перед огромной дверью, которая вела в часовню. Товарищи приложили руки к двери и обменялись понимающими взглядами.

– Один, два… три!

Когда они на счёт три распахнули дверь, то, что они увидели, было слишком ужасающим зрелищем, чтобы казаться правдой. Один человек на другом. Горы трупов, наваленные друг на друга. Тела с почерневшими лицами, руками и ногами, согнутыми так, как их согнуть не могло, разбросаны тут и там по всему коридору. Это были туристы? Или прихожане? Пол был залит вязкой, как смола, чёрной жижей, и некуда было поставить ноги, чтобы не рискнуть погрузить их в неё.

Из-за горы тел поднялся плач, зазвучавший по всей колокольне как больная изуродованная литания на неизвестном никому языке.

Это были рыдания, крики, стенания людей, заглушающие друг друга.

– Но что…?

Буччеллати и Джорно посмотрели друг на друга.

– Сила Purple Haze поистине ужасна! – сказал Джорно. Буччеллати помотал головой.

– Да, это похоже на вирус Purple Haze, но… – Он не сумел закончить предложение.

Вокруг них раздался чудовищный рёв, за которым последовал глухой шум приближающихся тяжёлых шагов. Подняв глаза, они увидели громадного белого монстра, сильно выделявшегося на фоне золотого свечения церкви.

– Наконец-то прибыли наши гости! – с усмешкой воскликнул Сольола. Для Фуго, который наблюдал за ситуацией рядом с ним, эта усмешка за резиновым костюмом показалась лишь искажением черт его лица.

– Давай посмотрим, как они справятся с этим.

– Что… Что за хрень…?!

Не успел Буччеллати открыть рот, как монстр исчез. А в следующий миг парень с силой отлетел в боковую стену.

– Он слишком быстрый! – от неожиданности воскликнул Джорно. Этот огромный монстр в один миг преодолел дистанцию в 20 метров и сбил Буччеллати.

Буччеллати вот-вот должен был врезаться в одну из колонн, поддерживающих свод помещения, как вдруг, отчаянно пытаясь вернуть контроль над своим летящим телом, он крикнул:

– Sticky Fingers!

За секунду до столкновения его стенд пронёсся к колонне и прикрепил к ней застёжку, которая открылась, позволив ему пройти через камень. Он избежал столкновения с ней, но удара об пол избежать не смог.

Будто насмехаясь над ним, The Cure снова бросился на него. Удары когтями неустанно шли со всех сторон. Буччеллати пытался увернуться от них, переворачиваясь влево и вправо. Каждый раз, как когти били об пол, маленькие осколки мозаики вылетали в воздух, ударяя его по лицу и оставляя на нём небольшие раны.

Он изо всех сил продолжал уворачиваться от этих атак, однако вирус, который непрерывно распространяло тело The Cure, вступил с ним в контакт и начал давать ощутимые эффекты.

Когти The Cure могли процарапать ему живот.

Буччеллати почувствовал, как онемели кончики его пальцев, а сразу после этого его глаза затуманила тень. Также он почувствовал обжигающий жар своего собственного дыхания.

Эта упорная атака, не дававшая ему времени даже перевести дух, в конечном итоге таки загнала его в угол.

Тем временем Джорно заметил на спине монстра небольшую тень.

Что это может быть? спросил он себя, разглядывая лучше то нечто вроде пятна, напоминающее форму человека.

Пока The Cure атаковал Буччеллати, оно резко подняло руки, и, в конце концов, маленькая тень соскользнула вниз.

– Это человек! Девушка!

Джорно бросился ей помогать. Девушка всё ещё была без сознания, однако, не считая шишки, которую она набила при падении, похоже, никаких других повреждений ей причинено не было.

– Эй! Вставайте! – воскликнул Джорно, похлопав её два или три раза по щеке.

Волосы, влажные от пота, зашевелились. После этого девушка внезапно открыла глаза и села.

– …Где я? – спросила она себя и выпучила глаза при виде парня перед собой.

– Всё хорошо. Вы просто упали в обморок, – спокойно ответил Джорно.

– Но кто…?

Не успела девушка окончить вопрос, как в её сторону ринулась большая белая тень. Лапа The Cure ударила Джорно сбоку и подняла его вверх.

– Ааааааа!

Его тело было сжато очень сильной хваткой.

– Нет! Остановись! – закричала Конильо.

Существо абсолютно проигнорировало её, и гигантская лапа продолжила атаковать.

Старик смеялся внутри своего резинового костюма. Все его тело дрожало, будто в конвульсиях, настолько его наслаждение было велико.

– Эй, ты это видел?

Сольола и Фуго находились на балконе, нависающим над вторым этажом собора. С этой позиции был прекрасно виден центральный неф, и можно было в полной безопасности наслаждаться исходом битвы Буччеллати, Джорно и The Cure. А при необходимости рассмотреть всё лучше Сольола не брезговал опасно высовываться из-за парапета.

Он прямо как ребёнок, которому купили новую игрушку, подумал Фуго.

Исход боя казался предрешённым. Из-за неистовой атаки The Cure и воздействия вируса Purple Haze Буччеллати практически не мог подняться с пола.

В свою очередь Джорно из-за яростных атак взбесившегося стенда не мог даже нормально дышать. Возможно, это сражение уже подошло к концу.

– Давай! Давай!

Полностью увлечённый зрелищем, Сольола яростно хлопал обеими руками по перилам. Он был похож на фанатика скачек, подстёгивающего лошадь, на которую он сделал ставку. Однако в этот раз на кону были жизни людей. Внезапно послышался какой-то небольшой взрыв.

Сольола посмотрел на свои руки.

– О нет… дыра!

Это и впрямь была дыра. Крошечная дырочка в прозрачном резиновом костюме, рисковавшая стать для Сольолы большой проблемой. Костюм был его единственной защитой от атмосферы, пропитанной крайне заразным вирусом.

Пытаясь заткнуть её, он начал растягивать резину в разных местах. Но, к его несчастью, каждый раз, как он трогал её, дыра понемногу становилась всё больше и больше.

– Господин Сольола, что случилось?

Видя его таким взволнованным, Фуго изо всех сил напрягся, чтобы сдержать смех.

Сольола не потрудился ответить, а продолжил ерзать и корчиться внутри костюма. Возможно, он обильно потел, поскольку стал слышен вязкий звук скольжения мокрой резины по телу.

Потеряв всякое хладнокровие, опечалившийся и достигший пика отчаянья, Сольола сбросил с лица защитную маску, чтобы вытереть пот со лба.

– Господин Сольола! Ваша маска!

Почти не осознавая этого, он выбросил маску, которую купил для защиты себя от вируса, по своему же собственному желанию!

– Ааааа!

Сольола уже паниковал. Чтобы успокоить его, Фуго положил руку ему на плечо, однако старик продолжил орать и поспешил оттолкнуть руку парня своею собственной.

– Эй, ты! Зачем ты это сделал?!

В тот же миг голос Фуго стал полон гнева. Заметив опасность, Сольола, видимо, мгновенно вернул самообладание. Этому парню никогда нельзя давать поводов злиться. Любой ценой.

– Ах… простите… всё в порядке. Бой ведь уже выигран… Мне здесь делать больше нечего. Наверное, лучше оставлю вас одного. Я… я пойду…

Фуго проследил глазами за фигурой Сольолы, поспешно покидающего наблюдательный пункт через запасной выход, и затем, бросив взгляд на нынешнюю картину, пробормотал:

– А я вот не думаю, что всё будет так просто, напротив, господин Сольола.

После этого он снова скрылся во мраке ночи.

***

Миновав запасной выход, вы пройдёте через висячую галерею, ведущую в вестибюль. Прохладный ветерок, шедший с моря, был воистину приятен. Чувство здесь было такое, будто наконец-то снова чувствуешь себя живым.

В передней его ожидали его люди со всем необходимым, чтобы переодеться. В этом неудачном резиновом костюме у него было ощущение, будто он прилип к нему, словно костюм был сделан из желе, и это напомнило ему о том ужасном белом чудовище, от которого ему было тошно.

При мысли о том, что он сможет сменить наряд, шаги Сольолы стали скорее.

Вестибюль был не просто пустой комнатой. Он был предназначен для нужд некоторых прелатов, многие из которых были вынуждены держать связи с организацией, которая получала от них выгоду, причём даже большую, чем от управления игорным бизнесом. Комната была обставлена немногочисленной мебелью, столом и кроватью, довольно сдержанной на вид. Возможно, это отражало личность епископа, но, так или иначе, здесь находился лишь самый необходимый минимум.

Он не нашёл людей, которые должны были ожидать его, однако всё, о чём подумал Сольола, было: Тупые засранцы! Вечно отлынивают от работы!

Здесь и сейчас ему нужна была лишь одежда для переодевания. Остальное могло подождать. Как только он вошёл, он разделся и выбросил резиновый костюм. Он бегло рассмотрел своё тело и решил, что не заражён.

– Всё хорошо! – с облегчением воскликнул он, похлопывая себя тут и там для большей уверенности.

Венеция по-прежнему была окутана тьмой, однако теперь до конца оставалось всего лишь пару часов. Вся эта история закончилась тем, что в неё было втянуто огромное число мирных граждан, однако для Сольолы это, похоже, не имело большого значения.

И вот, наконец-то, прощай, Венеция! подумал он. Поскольку он успешно исполнил приказ босса, он был уверен, что продвижение по службе ему гарантировано.

Он бы навсегда попрощался с этим городом, где у него не осталось ничего, кроме неприятных воспоминаний, и переехал бы куда-нибудь в другое место на полуострове. Конечно же, место с большим размахом бизнеса. Может, Турин. Или Милан. Он знал, что члены организации обладали идеальными возможностями для ведения бизнеса даже в Триесте. Рим, конечно, был маловероятен, но если бы он перебрался в столицу… При этой мысли Сольола почувствовал желание разразиться смехом от удовлетворения.

Маленький мальчик плакал в грязном переулке.

Видимо, его избили. Его лицо было полно синяков, а на колене был порез, из которого кровь обильно разливалась на землю.

Этим мальчиком был Сольола.

Он снова подумал о днях своего детства, когда его повседневной рутиной было лишь страдание от череды насмешек и издевательств. Он никогда не забывал, через что ему пришлось пройти.

Однажды я покажу этим мерзавцам кто я такой! Они будут стоять передо мной на коленях!

При мысли о том, что окрестные задиры пали у его ног, он был в состоянии вынести что угодно.

Сейчас я могу об этом лишь мечтать, но однажды… Однажды я обязательно…

Это являлось для него стимулом, побудившим его достичь того положения, которое он нынче занимал.

Вот почему он вошёл в банду. Он вытеснил всех коллег, которые ему не подходили, и иногда марал руки, чтобы достичь более высокого положения. Всегда держа этот мотив в голове. По этой же причине он по собственной воле пережил испытание стрелой.

Однажды я стану лидером. Лишь тогда, когда я с вершины увижу весь мир у своих ног, лишь тогда я почувствую оплату за все страдания, которые мне пришлось пережить.

В этом он был уверен беспрекословно.

Наконец, столь долгожданный момент настал. От осознания этого Сольолу снова потряс приступ смеха.

На самом деле, вершины он так и не достиг, однако власть и деньги, которых ему удалось достичь, оказались больше всех его ожиданий. Ему больше не нужно торчать в Венеции. Ему больше нет нужды ходить туда-сюда, терроризируя своих безмозглых подручных. И ещё в скором времени он мог уйти со сцены, приобрести виллу на Средиземноморье и прожить остаток своих дней в мире и покое.

Отпраздную это дома бутылочкой чего-нибудь покрепче, подумал он, снимая спортивный костюм, который был на нём под резиной. Он вот-вот должен был поднять приготовленный для него на кровати костюм, как вдруг его рука остановилась.

На аккуратно сложенном костюме было что-то чёрное.

Паук.

Чёрный паук размером где-то с зажигалку.

Он безмятежно ходил по костюму, двигая своими восемью волосатыми лапами.

– Кто впустил сюда эту дрянь!? Она портит мой костюм!

Он оглядел комнату, но никого не увидел. Чёрт их побери.

– Эй! Куда все запропастились?! – наконец крикнул он, бросая ненавистные взгляды на паука.

Наконец-то на пороге появилось двое парней.

– Что случилось? – спросил младших из них.

– Что за кучка бездельников! Смотрите, мой костюм! Вы что, не видите, какой на нём огромный паук?! Засранцы! Я был уже на седьмом небе от счастья, а из-за вас всё…

Когда он повернул голову к парням и увидел их лица, слова умерли в его горле. Это были Джорно и Буччеллати.

Он ведь всего пару минут назад видел их на растерзании того чудовищного кролика. Почему они тогда сейчас здесь?

– По-моему, в этом нет ничего удивительного, – сказал Буччеллати с серьёзным выражением лица.

– Как?! Мой план был идеален! Как вы пережили вирус?!

На этом вопросе Джорно и Буччеллати обменялись взглядами и улыбнулись.

– Ничто не идеально, – ответил Буччеллати, приближаясь к Сольоле на шаг. – Вы думали убить нас вирусом Purple Haze, однако всё пошло совсем не так, как вы планировали. Что ж, до идеи усилить мощь вируса с помощью той девушки план был неплох, но…

Его слова продолжил Джорно.

– Видимо, Фуго забыл сказать вам одну очень важную вещь.

– Вещь…? Что за вещь?!

– На меня, – продолжил Джорно, – вирус Purple Haze не действует.

– Что!?

Совершенно застигнутый врасплох, Сольола не мог больше проронить ни единого слова.

Джорно уже приходилось иметь дело с вирусом Purple Haze возле руин Помпеи, когда он отправился туда, чтобы найти «ключ», необходимый для входа в Черепаху. Это произошло около места, называемого «Домом трагического поэта».

Когда Абаккио, Джорно и Фуго отправились туда, они были атакованы Иллюзо, одним из предателей организации. Стенд Иллюзо, Man in The Mirror, успешно загнал их в ловушку способностью свободно перемещаться между реальным миром и отражением в зеркалах. Внутрь этого нереального пространства могли попасть лишь объекты и люди, «одобренные» Иллюзо. Попав в его ловушку, три товарища оказались разделены друг от друга и, что ещё хуже, от собственных стендов, оставшись во власти Man in The Mirror.

Тогда-то Purple Haze и вышел из под контроля. Отдалившись от того, кто владел им, он начал распространять вирус, не проводя никаких различий между друзьями и врагами. Чтобы избежать заражения, Иллюзо скрылся за зеркалом.

Джорно последовал за ним, предварительно добровольно заразившись, из-за чего Иллюзо был вынужден снова вернуться в реальный мир, где, однако, его уже ожидал Purple Haze.

Как Джорно удалось выжить? Когда он заразился вирусом, он с помощью способности своего стенда Gold Experience превратил кирпич в змею. Змея, родившись в месте, уже заполненном вирусом, имела к нему иммунитет, так как он уже был частью её метаболизма. Оставалось лишь использовать её кровь для получения сыворотки, способной победить вирус. Джорно буквально был вакцинирован против этой смертельной угрозы. Благодаря своим расчётливым действиям Джорно удалось не только спасти свою шкуру, но и успешно завершить миссию.

Очевидно, Сольола не мог этого знать. Тот факт, что Purple Haze был известен как носитель непобедимого вируса, он принимал как само собой разумеющееся. И он определённо не мог себе представить существование кого-то, способного справиться с ним.

– Вирус Purple Haze ничего не может мне сделать. У меня уже есть антитела. Должно быть, Фуго принял участие в этом плане, держа это в голове.

На словах Джорно Сольола, кажется, забыл, как дышать.

Почему? Я ведь умнее всех этих сопляков. Я умнее всех их вместе взятых! Как это возможно?!

– Получается, Фуго остался в положении, которое позволяло ему не предавать организацию, но при этом не предавать и нас.

Буччеллати покачал головой, как бы говоря, что согласен с Джорно, а затем добавил:

– А вот вы, видимо, были ему не особо приятны. Фуго не предавал ни нас, ни организацию, но при этом он предал вас!

Слова Буччеллати ударили Сольолу как пуля в голову.

Он предал меня? Меня, серьёзно? Этот сопляк? спрашивал он себя, глядя на свои руки.

А казалось, что всё идёт так гладко… всё…

И тут Сольола поднял глаза на них и с яростью воскликнул:

– Не думайте, что уже победили!

Он положил левую руку на грудь, а правой слегка прислонился к кровати. Секунду спустя он исчез, а на его месте оказалась кровать, принявшая вертикальное положение.

Джорно и Буччеллати разбежались по сторонам, чтобы увернуться от падающей на них кровати.

– Что…?!

Кровать громко упала на пол, а за ней показался Сольола, припавший к полу с надменной улыбкой. Кажется, весь его прежний шок исчез, уступив место заметной уверенности.

– Признаю, мой план провалился, – прошипел он с усмешкой, в то время как лицо его покрылось ещё более угрожающими морщинами, – только я не настолько туп, чтобы дать убить себя паре таких мелких засранцев, как вы!

Как только Сольола закончил предложение, он снова исчез.

– Что вообще происходит? – выкрикнул Буччеллати, оглядываясь по сторонам. Джорно бросился к месту, где до этого лежал Сольола, и начал внимательно осматривать пол.

– Он внизу! Буччеллати, он должен быть уже внизу! – воскликнул он. Прежде, чем он успел закончить предложение, Буччеллати уже поспешил за дверь. Джорно незамедлительно последовал за ним.

– Эта сволочь может менять местами положения предметов! – крикнул Джорно Буччеллати, бежавшему впереди него.

– В канале он менял полистирол на мины! Да, это так! – не замедляясь, согласился Буччеллати.

– Это значит, что при попытках поймать его, когда он нас видит, шансы, что ему удастся сбежать, очень велики, – сказав это, он остановился.

– Уроды! Сукины дети! Будь вы прокляты!

Бросая долгий ряд оскорблений, Сольола спешил к выходу в задней части собора.

Используя на себе силу своего стенда Joy Division, позволявшему ему меняться местами с тем, до чего он дотрагивался, он смог выбраться из критической ситуации. Он поменялся местами с полом и сбежал на один этаж ниже.

Этот приём он часто использовал, когда был ещё мелким уличным бандюганом. Он и подумать не мог, что он всё ещё может ему пригодиться в подобной ситуации.

Чёрт! Я провалился самым жалким образом! Но я не собираюсь умирать здесь от их рук! Сейчас главное – это убежать куда-нибудь в безопасность!

Пока он пробегал мимо различных монастырей, торопясь к заднему выходу из церкви, на лице Сольолы выступили капли пота.

Я слишком стар для долгих дистанций! подумал он и наконец-то прервал долгий спринт, вздохнув с облегчением.

Теперь уже не так далеко. Выход в конце этого коридора!

Он всё ещё не мог считать себя в безопасности, однако дистанции, которую он проложил между собой и врагом, должно было быть достаточно. Подумав так, он поднял лицо.

В конце коридора, перед широко распахнутыми дверями выхода, кто-то был.

Может, кто-то из его людей. Нет. Это был не один из них.

Тем, кто ждал его у выхода, был Миста, один из товарищей Буччеллати.

У него действительно был такой же угрожающий вид, какой он видел в его личной карте. А может даже и хуже.

Из огня да в полымя… подумал он.

В следующий же миг он услышал свист пули, летящей мимо его левого уха.

– Ч-что…?!

Он рефлекторно приложил к нему руку и услышал, как оно пульсирует.

– Для начала познакомимся! – воскликнул Миста, направляя на него револьвер. Второй выстрел, за ним третий. Одна за другой пули с опасным свистом пролетали рядом с Сольолой.

Попробуй достань! проговорил про себя Сольола, бросаясь к стене и готовясь снова использовать Joy Division.

– Буччеллати, сейчас!

– Что?!

Застигнутый врасплох, Сольола заколебался. И тогда это произошло.

– Sticky Fingers!

При этом крике под его ногами открылся странный разлом. Это был Буччеллати, который, спрятавшись внизу, использовал способность Sticky Fingers, чтобы создать дыру в полу.

Сольола потерял равновесие и вот-вот должен был упасть в неё, как тут он заметил какую-ту верёвку, болтавшуюся прямо над его головой.

Если я схвачусь за неё…

Он собрал все свои силы, чтобы прыгнуть к этой верёвке. Когда же он это сделал, у него сложилось чёткое впечатление, будто верёвка вытянулась в направление его руки.

Нет. Это был не обман зрения. То, что он принял за верёвку, на самом деле было зелёной ветвью вьющегося растения. Растения, жизнь которому дала сила Gold Experience Джорно.

Пока Сольола протягивал руку, растение мгновенно вытянулось, пока не достигло высоты его руки, и, двигаясь, словно щупальца, начало его обвивать. После этого оно начало с силой сжимать его. Сольола посмотрел под ноги. Дыра, открытая Sticky Fingers, ждала его, как огромный разинутый рот.

Я в ловушке!

Зависнув в подобном положении в воздухе он, очевидно, не мог заменить эту лозу на что-то другое с помощью Joy Division.

Пока он горько сожалел о своей опрометчивости, растение продолжало разрастаться по его спине, а затем и шее, пока постепенно не покрыло его лицо.

И не только его. Зелёные бутоны, выросшие вдоль стебля, начали набухать, распустившись взрывом маленьких цветочков, которые в следующую же секунду засохли. А затем новые бутоны ещё раз…

Эта лоза двигалась и росла потрясающе быстро, как в документальном фильме, где благодаря особому типу съёмки можно увидеть, как растут растения на высокой скорости.

Наконец, из его рук послышался неприятный звук поломанных костей.

– Мне не нравится ваша система вовлечения невинных людей. Не нравится от слова совсем. Мне правда интересно, как вы собирались заплатить по счетам, но… – сказал из ниоткуда появившийся Буччеллати, подходя ближе. Рядом с ним также были Джорно и Миста.

Хотел бы Сольола молить о пощаде, только вот растения, покрывшие его горло, сжимали его слишком сильно и не давали говорить, из-за чего мольбы его обратились в нелепое бульканье.

Он видел, как правая рука Буччеллати направляется прямо на него. А при виде фигуры, стоявшей за его спиной, он внезапно весь побледнел.

В тот момент он страстно желал никогда не быть владельцем стенда.

В тот момент, когда он увидел Sticky Fingers, он осознал, какая его ожидала участь. То, что ему было предначертано, было не что иное, как смерть.

Он почувствовал, как к его горлу подступает неописуемый страх.

Если бы я только не был владельцем стенда… Если бы я только никогда не был им… это было всё, о чём он мог думать, и повторял он про себя это до бесконечности.

Пока в нём не загорелось что-то, будто пламя без огня, раскидывающее искры во все стороны.

Нет! Именно потому, что я владелец стенда, у меня и есть шанс выжить!

– Joy Division!

С удивительной для своего возраста силой Сольола призвал свой стенд. Это была ужасающая сила, пробудить которую мог лишь человек перед ликом смерти.

Руки Сольолы, освобождённые от лозы, плотно обвившейся вокруг него, потянулись к Буччеллати.

– Если я смогу поменяться с ним местами… Если бы я только смог… Ннгхрлллх…

В тот миг, как рука Joy Division уже готова была дотронуться Буччеллати, вокруг отозвался эхом звук чего-то, прорезавшегося сквозь воздух.

Это был вопрос доли секунды. Кулак Sticky Fingers был так быстр, что даже Сольола не заметил его, несмотря на то, что тоже являлся владельцем стенда.

Первый удар пришёлся ему в правый глаз.

Второй, затем третий, четвёртый… Град ударов, настолько быстрых, что невооружённым глазом их было не разглядеть, с быстрым темпом посыпался на лицо Сольолы. Всё произошло столь быстро, что этот человек даже не почувствовал, как его лицо было обращено в простую кашу из крови и плоти.

– Ариведерчи, – сказал Буччеллати, а затем с криком:

– АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ!!

Sticky Fingers продолжил наносить ему шквал ударов.

Сольола, неспособный воспользоваться Joy Division, продолжал страдать, словно жалкая боксёрская груша.

– АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИ АРИРИРИИ!!

Пронзительный вопль Сольолы, шедший из-за собора Святого Марка, длился недолго.

***

В тот же самый момент одна гондола покинула Рива дельи Скьявони и устремилась в открытое море. На борту её находился светловолосый парень.

С носа лодки свисал небольшой фонарь, освещавший море, всё ещё чёрное в ночи.

С одного из балконов собора его провожали взглядами Джорно и Буччеллати.

Уходящий в открытое море, этот огонёк казался таким трагически одиноким.

– Аддьё, Паннакотта Фуго, – пробормотал Джорно. А маленький огонёк уже начал теряться вдали и слился с всеобщей тьмой.

[1] Цитата Блеза Паскаля: “Человек - всего лишь тростинка, самая слабая в природе, но это тростинка мыслящая. Не нужно ополчаться против него всей Вселенной, чтобы его раздавить; облачка пара, капельки воды достаточно, чтобы его убить. Но пусть Вселенная и раздавит его, человек все равно будет выше своего убийцы, ибо он знает, что он умирает, и знает превосходство Вселенной над ним. Вселенная ничего этого не знает”.

[2] итал. “Кони бессмертная”

[3] итал. «Фуго-предатель»

[4] На момент написания новеллы у персонажей не было устоявшегося цветового канона.

[5] итал. «Кони-ведьма»

[6] итал. «Aqua alta» - «Высокая вода»

[7] итал. «Capi» – лидер, руководитель.

[8] Отсылка на то, что панк-поп группа Public Image Limited была основана бывшим лидером пан-рок группы Sex Pistols Джоном Лайдоном, который тяготился рамками панк-рока и говорил о том, что Sex Pistols должны стать «концом рок-н-ролла».

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 78