ГЛАВА ПЯТЬ

ГЛАВА ПЯТЬ

СиСи

Все произошло настолько быстро, что я не успела осознать, что именно случилось. Вот я стою, распекаю его, пребывая в ярости из-за его бездумного комментария, а затем, в следующую минуту, я уже прижата к стене, а его рот заявляет на меня права с голодом, которого я никогда раньше не видела.

Ослепляющая, опасная похоть, которую можно описать лишь как жидкий огонь.

— Боже, ненавижу тебя! — бормочу я, но сжимаю в кулак его рубашку, чтобы притянуть ближе, совершенно беспомощная против его чар, так волнующих меня.

Это бесит.

Сводит с ума.

И, боже мой, чувство самое прекрасное, что я когда-либо испытывала.

— Взаимно, Блондиночка, — парирует он, не разрывая контакт. — Господи, ты охрененно невероятна на вкус.

Наши языки страстно сражаются под натиском гнева и неумолимого желания. Мои зубы погружаются в его нижнюю губу, достаточно сильно, чтобы я почувствовала кровь.

Матерь Божья, а я ведь на самом деле вампир.

Рыча, он поднимает меня вверх.

— Хочешь грубо, детка, будет тебе грубо, — он толкается бедрами вперед, потираясь твердым членом между моих ног, и прижимает меня к стене.

— О боже! — безумное хныканье вырывается из моего горла, кружа в воздухе между нами.

Он хватает меня за подбородок и притягивает к себе, его губы парят над моими, в то время как темные глаза снимают каждый слой, за который я вынуждена сражаться, чтобы оставаться в здравом уме.

— Скажи, что тоже хочешь этого. Если согласишься, я трахну тебя так, что ты никогда этого не забудешь. Если нет, выйду отсюда и не вернусь. Тебе решать, но мне нужно услышать, как ты выражаешь свое желание словами.

Не могу сказать ему уйти, даже если бы захотела. Не сейчас. Ни тогда, когда я чувствую себя живой, как никогда в жизни.

— Давай, Пожарничек, — выдыхаю я с большей уверенностью, чем ощущаю. — Давай-ка посмотрим, что у тебя есть.

Его губы изгибаются в эту бесячую, но сексуальную фирменную ухмылку.

— Держись, Блондиночка, я собираюсь, как следует прокатить тебя.

Оттолкнувшись от стены, он бросает меня на кровать, его большое тело опускается сверку, рот снова клеймит мой.

Его губы словно наркотик, и я не могу насытиться ими.

Наши руки такие же настойчивые, как и губы. Мои стягивают его рубашку, пока он разрывает на мне платье, срывая его с моего тела. А затем отбрасывает на пол то, что осталось от наряда.

Я должна пребывать в ужасе от того, что он сделал, тем более, что это авторская вещь, которая еще даже не вышла на рынок. Но я не могу найти силы уделить этому хоть каплю внимания, ни тогда, когда его губы проходятся по коже, которую он обнажил. Когда его горячий рот накрывает мой тугой сосок, все мысли оставляют меня, и остается лишь ослепляющий жар.

— Да! — выгибая спину, я зарываюсь пальцами в его волосы.

— Проклятье, да ты огонь, детка, — рычит он.

Так и есть, мое тело горит. Эта потребность - голод, который я чувствую - нет слов, чтобы описать его. Я никогда не горела для кого-то вот так... никогда в жизни. Уверена, это делает меня невменяемой, потому что я ведь ненавижу его... вроде как.

Его язык ударяет по горячему кончику, совершая самую изысканную пытку до того, как его зубы так сильно прикусывает сосок, что я ощущаю боль. Прекрасную боль, которая устремляется прямо в центр моего естества и приближает меня к краю разрушения.

Нам нужно приступить к делу до того, как я начну смущаться, и он узнает, как долго у меня никого не было.

Это убьет все настроение.

Прежде чем я окончательно избавляю его от рубашки, он поднимается на ноги, отрывая от меня свой невероятный рот. Я собираюсь отлупить его, как изголодавшаяся по сексу нимфоманка, пока он не тянется назад и не снимает рубашку. Вот тогда все связные мысли убегают от меня.

Мои глаза бродят по его обнаженной груди, любуясь бронзовой кожей и рельефным прессом. Его тело - не что иное, как совершенство. Он выглядит так, словно был создан скульптором, каждая линия твердая и основательная, так же, как и его челюсть, которую так и хочется укусить.

Гейб наклоняется вперед, скользит пальцами по краю моих трусиков, и вот тогда я выхожу из транса. У меня перехватывает дыхание, пока он медленно стягивает ткань по моим ногам, оставляя меня совершенно обнаженной для его взгляда.

Он разводит мои ноги в стороны, и, когда смотрит на мое самое интимное местечко, в его глазах появляется жажда.

— О, детка. Hermosa eso es lo que eres. Ты охрененно красива.

Понятия не имею, что он только что сказал. Он мог хоть наорать на меня, потому что испанский из его уст звучит, как самая чертовски горячая вещь, которую слышали мои уши.

Улыбаясь, я наслаждаюсь его явно высокой оценкой и, убирая руки под голову, потягиваюсь под его горячим взглядом.

— Ты всю ночь будешь глазеть, Пожарничек? Или прокатишь меня, как и обещал?

Его глаза темнеют, превращаясь в расплавленную лаву. Схватив мои бедра, одним жестким рывком он подтягивает меня к краю кровати, крадя воздух из моих легких.

— Знаешь, Блондиночка, — начинает он, малейший намек на акцент слышен в его голосе. — Я все время задавался вопросом.

— Каким? — спрашиваю я, нелепо затаив дыхание.

Он становится на колени передо мной, его широкие плечи разводят мои ноги еще шире.

— А эта миленькая киска на вкус такая же дерзкая, как и твой ротик, или нет?

Прежде чем я смогу придумать что-то остроумное в ответ, его рот приземляется на мою ноющую киску.

Я выгибаю спину, и сильное удовольствие проходит через мое тело.

— Так чертовски хороша, — вибрации от его слов добавляются к ощущениям, парящим сквозь меня.

Я долго не выдержу, не с таким искусным языком, как у него.

Каблуки моих Jimmy Choo впиваются ему в плечи, когда я, словно жадная шлюшка, начинаю трахать его рот, пальцы путаются в его волосах... то сжимая их в кулаках, то потягивая.

Гортанный рык вырывается из него, его язык работает все усерднее и быстрее. Когда его пальцы присоединяются к этому прекрасному рту, я продолжаю разваливаться на части.

И попадаю в бурю божественного забвения, отправляясь в то место, где я никогда не была, где существую лишь я и обещание бесконечного умиротворения и удовольствия. Все передо мной озаряется светом.

Но он безжалостен и продолжает пожирать меня, пока от меня почти ничего не остается.

Мои легкие продолжают бороться за воздух, пока я отхожу от оргазма. Кожа влажная и покрыта мурашками от значительности того, что только что произошло.

Теперь я смогу назвать оргазмом лишь нечто подобное.

Медленно открываю глаза, готовясь и опасаясь того, как он назовет меня за то, что я уступила так быстро, но вместо этого вижу, что мистер Мастер по вылизыванию киски смотрит на меня с удивлением. Невозможно не заметить желание в его взгляде.

— Один готов, и парочка на подходе, — говорит он, потянувшись к своему ремню.

Язвительно приподнимаю бровь, изо всех сил пытаясь не опустить глаза туда, куда уж очень хочется посмотреть.

— Ты ужасно самоуверен.

Мне не обмануть ни одного из нас, и уж точно не себя. Если его член такой же талантливый, как и его язык, меня ждет адская ночка.

— О, детка, я более чем самоуверен, и я собираюсь доказать это.

До того, как я понимаю, что меня ждет, одним легким движением он переворачивает меня на живот, а затем поднимает на колени.

Оу, черт, это было горячо.

А что еще горячее, я оказываюсь лицом к комоду с зеркалом, не оставляющим ничего для воображения. Мои глаза встречаются с его, наше отражение крадет мое дыхание.

— С тех самых пор, как неделю назад я увидел эту симпатичную попку, когда она торчала вверх, пока ее хозяйка копошилась в шмотках, я не мог перестать думать о ней, — его большая, теплая рука проходится по моей спине и поглаживает одну круглую половинку, прежде чем звонко шлепнуть по ней, звук отдается эхом по комнате.

Крик удовольствия слетает с моих губ, восхитительная жгучая боль заставляет мою киску заныть, желая большего. Я толкаюсь назад... ища... умоляя.

— Нравится? — он шлепает по другой половинке, вырывая крик из моего горла. — Наконец-то я оттрахаю тебя так, что ты больше не сможешь дерзить, Блондиночка, — его голос темный и хриплый от обещания.

— Отвали, Пожарничек, — парирую я, мои глаза продолжают смотреть на него в зеркале, пока я молча провоцирую его сделать все как следует.

Его усмешка следует за стоном. Слышу хруст обертки, прежде чем его твердый член скользит между моих ног, пока он покрывает себя моей влагой. Я дрожу, когда он проходится по моему чувствительному клитору, переходя к тому месту, в котором он нужен мне больше всего. Его пальцы впиваются мне в бедра, пока головка члена проникает в меня.

Мое лицо опускается на матрас, и я начинаю стонать, спина выгибается, пока он наполняет меня с каждым впечатляющим дюймом.

— Chingado, que rico. Охренеть, как хорошо, — хриплые слова слетают в спешке. Первые несколько толчков медленные, но настойчивые, он толкается глубже, чем кто-либо до него. — Такая чертовски тугая, — стонет он, голос напряжен от того, что он сдерживается.

Задыхаясь, я хватаюсь за простыни, наслаждаясь тем, как он растягивает и наполняет меня.

— Тебе хорошо, детка?

— Безумно хорошо, — беззастенчиво признаюсь я.

Рыча, он сжимает мои волосы в кулак и дергает голову назад, поднимая лицо к зеркалу.

— Смотри, — требует он. — Смотри, как я трахаю тебя, и никогда не забывай об этом.

Я не могу оторвать взгляд от вида нашего единения, когда его мощное тело врезается в меня сзади, явное доминирование написано на его лице. Это примитивно, страстно, и отличается от всего, что я ощущала когда-то раньше.

Одна его рука двигается от моего бедра к местечку между ног, пальцы исследуют... ищут. Другая рука остается в моих волосах, удерживая меня на месте, пока он неумолимо вколачивается в меня.

Впервые в жизни я, наконец, знаю, каково это, когда кто-то управляет тобой.

Заявляет права.

Овладевает.

Трахает до потери сознания.

Его ловкие пальцы двигаются к расщелине моей попы, паря над потайным местечком. Каждая мышца в моем теле напрягается, дыхание сбивается, легкие горят.

— Кто-нибудь когда-нибудь бывал здесь? — спрашивает он, его грубый голос прибавляет острых ощущений.

Я качаю головой, не в силах говорить, мои глаза прикованы к нему в зеркале.

— Повезло мне, — все, что он говорит, прежде чем медленно протолкнуть один палец, едва проникая внутрь.

— О черт! — я выкрикиваю проклятье, ошеломленная горячим удовольствием. Если бы он не удерживал меня за волосы, я бы упала.

— Расслабься, детка, — тихо произносит он, медленно вводя палец глубже, пока тот не оказывается глубоко внутри.

— Боже, Гейб, — хнычу я, не зная, хочу ли я большего или прошу его остановиться. Мой ум и тело находятся в состоянии войны, но, в конце концов, тело побеждает, когда я подчиняюсь темному желанию, которое он пробудил во мне.

— Хорошо?

— Да, — выдыхаю я.

Его бедра снова начинают двигаться, и палец вторит каждому настойчивому движению его члена. Я толкаюсь назад, встречая его. Наша покрытая потом кожа трется друг о друга, чувственность всего происходящего подпитывает что-то внутри меня, что-то такое, чего я никогда не чувствовала.

— Вот так, крошка. Прими это. Прими всего меня.

Если приму больше, уверена, просто умру от удовольствия. Я уже чувствую, что вот-вот взорвусь, огонь бушует внутри меня как никогда раньше.

— Потрогай себя.

Твердый приказ заставляет меня снова встретиться с ним взглядом.

— Сделай это, дай мне посмотреть, как выглядят твои пальчики, когда трогают эту миленькую киску.

Горячий стон срывается с моих губ, и его грязные словечки толкают меня к краю. Так близко, что, когда я тянусь между ног, мои идеально-ухоженные ногти скользят по набухшему пучку нервов, я разваливаюсь на части.

И теряю себя в другом умопомрачительном оргазме, еще более интенсивном, чем последний, а я не думала, что такое возможно.

— Хорошая девочка, да, да, кончи на моем члене.

Еще несколько ударов, и он падает через край вместе со мной, мои крики и его стоны смешиваются вместе, наполняя воздух между нами.

Когда он выходит из меня, я падаю на живот, мой разум и тело пересыщены. Чувствую, как он падает на спину рядом со мной, но не смею двигаться. Не могу. Пока не попытаюсь понять, что только что произошло.

Минуты проходят, прежде чем, наконец, у меня появляются силы повернуть голову. И я вижу, что он смотрит на меня с выражением, которое я не могу расшифровать.

— Чтобы прояснить ситуацию, ты мне все еще не нравишься, — говорю ему, пытаясь восстановить дыхание.

Малюсенький намек на ухмылку появляется в уголках его рта, заставляя мое сердце пропустить удар.

— Принято, но сегодня вечером мы отложим нашу ненависть друг к другу в сторону.

— Идет, — соглашаюсь я, у меня практически кружиться голова от знания, что он еще не закончил со мной.

— Отлично, а теперь тащи свою сладенькую попку сюда и позволь мне обнять тебя. Сейчас мы отдохнем, а потом приступим к раунду номер два.

Пока двигаюсь к нему, я не в силах скрыть улыбку. Сильные руки обнимают меня, когда я кладу голову ему на грудь.

Если раунд два хоть чуточку похож на первый, мои неприятности намного серьезнее, чем я думала.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒