кулудреси 1 страница

Тамзин

Я открыла слипшиеся глаза желтым утром. Я импульсивно повернулась в поисках света в окошке в стене темницы, но поняла, что свет был всюду. Утро было всюду, не запертое в грязных глинобитных стенах, а поднимающееся, накрывающее влагой плащ на моих плечах. Я поежилась и пожалела – от движения туман сна сменился уколами головной боли.

- Тамзин?

Я неловко перевернулась, потому что половина тела мне будто не принадлежала, а другая половина была полна камней. Лицо появилась в паре дюймов от моего, бледно-золотое среди черных распущенных волос.

- Я-о, - сказала я и скривилась.

- Тамзин, - снова сказал он, и я задумалась, была ли жизнь теперь такой, повторением имен друг друга вместо разговора. Он чуть приподнялся, и я поняла, что мою спину грел не плащ, а он прижимался ко мне. – Как ты? Как ты спала? Ты… не обязана пытаться говорить, - его взгляд стал расстроенным, словно он не мог придумать подходящую альтернативу. – Просто… Хочешь сесть?

Я сжала его руку своей грязной ладонью, и он помог мне сесть. Я опустила голову на миг, ждала, пока пульс в висках и языке ослабнет. Он не пропадал. Яно потирал мою спину.

Воспоминания последних суток вернулись ко мне – побег из Пасула к холмам на хромой лошади, с одеждой в сумках на спинах, часы безмолвного пути вверх по склону, может, еще пару часов, пока я спала на спине лошади, а потом недолгие поиски в стороне от тропы места для укрытия и ночлега. Я подняла голову. Место, которое мы выбрали, было чуть больше, чем относительно ровный участок в верхних склонах гор Моковик, населенных камнями, кривым из-за ветра можжевельником и подлым ветром. Лошадь стояла в паре шагов от нас, щипала жалкие пучки травы на камнях. Я поняла, что мы были снаряжены лучше, чем я думала – возле седла лошади на земле был белый длинный лук Яно и колчан стрел с синими перьями.

- Думаю, мы близко к дождевой тени, - сказал Яно. – Мы забрались выше, чем я думал, прошлой ночью. Этой ночью остановиться… будет сложнее.

Я не сомневалась. Восточные склоны Моковик были холодными и почти пустыми, но хотя бы сухими. Если мы доберемся до дождевой тени сегодня, мы, скорее всего, будем промокшими, замерзшими, а у нас был только плащ Яно на двоих. Я поняла, что этот плащ был только на моих плечах, а не его, стала сдвигать его, но Яно опустил ладонь на мою и остановил меня.

- Потерпи еще немного, Тамзин. Ты выглядишь… просто держись.

Я выглядела ужасно, скорее всего, бледная, как паутина, обстриженная, как овца, щеки опухли от незаживших ран во рту. Словно слыша мои мысли, он посмотрел на мои губы.

- Можно посмотреть еще раз? – тихо спросил он. – В свете дня. Я плохо рассмотрел вчера.

Я робко открыла рот. Он нежно прижал большой палец к моему подбородку и наклонил мое лицо к своему. Я видела утреннее небо, значит, он легко видел опухший разрез на моем языке. Его грудь вздымалась от быстрого дыхания, он притянул меня к себе.

- Прости, - его голос был полон боли у моих коротких волос. – Тамзин, м-мне очень жаль. Я не думал… - он сжал меня крепче. – Я найду их. Они заплатят за то, что сделали. Клянусь. А потом я женюсь на тебе и сделаю королевой этой страны.

Это меня повеселило – я, тихо парящая по замку Толукум в алом шелке королевы Исме с ее двойными заколками с камнями на моей обстриженной голове. Я тряхнула головой у его груди и отклонилась, отчасти из-за того, что меня мутило, когда он так говорил, а отчасти из-за того, что пуговица его рубашки давила на мою губу, и было слишком больно.

Я провела ладонью по участку земли рядом с нами и начертила прутиком буквы:

НАЙМЫ, - написала я.

Он хмуро посмотрел на мое слово.

- Наймы?

Я кивнула.

- А что они?

Я описала ладонью круг, хотела, чтобы он подумал о группе фанатиков, которые продумали нападение на мою карету. Одна из моих похитителей, Пойя, была из Наймов – эта группа твердо верила в иерархию, что рабы были на дне общества, а наемные рабочие, как она, занимали ступень выше.

Когда Яно не ответил, я написала на земле еще раз.

ЕЩЕ ТАМ.

- Конечно, они еще там, - сказал он. – Я не знал, что они могли быть вовлечены, до прошлой ночи.

Он точно понимал, что мы не могли ничего достичь, пока не определили, кто при дворе был связан с Наймами. Такое клеймо не было желанным или потрясающим, хотя некоторые из них на самом деле клеймили себя татуировками, заявляющими это. Их можно было скрыть, и предатель точно скрывал свои связи с ними, чтобы не потерять союзников. Но такие экстремистские взгляды должны были сказаться на политике предателя, и это делало его опасным – громкую поддержку можно было обнаружить и подавить влияние.

Но тихий, скрытый, который мог незаметно влиять… это была настоящая угроза.

Я постаралась выразить часть этого словами, осторожно чертила их на земле, но их было много, а земля была с мелкими камешками. Яно глядел на мою работу, и мое раздражение росло из-за того, что я не могла озвучить кучу слов. Голова все еще болела, тело гудело от усталости, желудок урчал, снова голодный после того, как голодание прекратилось. Но я не успела собраться с силами, чтобы снова вытереть участок земли для новых слов, мы оба застыли.

Со стороны тропы было слышно стук копыт по каменистой земле. Мы были на расстоянии выстрела из лука от тропы, но тут было сложно укрыться, лишь пара булыжников закрывали нас из виду. И если они…

- Стой, смотри, - сказал приглушенный голос. – Это не похоже на следы? Кто-то сошел с тропы.

- Наверное, пастух.

«Да, это был пастух, слушай своего друга-идиота, прошу».

Разум кипел, я посмотрела в глаза Яно. Он тянулся рукой к луку и колчану, но робко, словно не знал, что будет делать с ними, когда схватит.

- С камнями? Тут нет пастбища даже для коз. Ну же, давай посмотрим, а потом спустимся. Капитан не заметит опоздание в пять минут.

Копыта хрустели камнями, обломки камней съезжали по склону. Наша лошадь за нами подняла голову.

Яно сжал пальцами лук, но мы оба знали, кто шел к нам – два солдата в черно-белых ливреях замка Толукум с гербом в виде шишки секвойи на груди.

Они ехали друг за другом, первый вышел из-за камня и чуть не упал с лошади от удивления.

- О! – сказал он, посмотрел на нас. – О…

- Что? – сказал его товарищ, все еще за камнем. – Что там?

Он был младше, с оранжевым поясом новичка. Наверное, он никогда не видел портрет Яно, да и не мог видеть так близко его лицо. И мы не выглядели в этот миг как королевичи – волосы Яно были распущенными и спутанными, без украшений, его рубашка и штаны хоть были хорошего качества, были в грязи, а я выглядела еще хуже. Может, мы сможем сойти за невинных путников.

Но солдат толком не смотрел на Яно, его взгляд впился в меня.

- О! – снова сказал он, стал шарить руками вокруг седла.

- Олито, да что там? – возмутился его товарищ, пытаясь выйти из-за камня.

- Это… сообщница! – возбужденно сказал Олито. – Это… смотри, она как в приказе…

Сообщница?

Я поняла, что он искал. Арбалет. Он вытащил стрелу из сумки на седле и вставил на место, неловко зарядил арбалет.

- Дай посмотреть, Олито, подвинь проклятую лошадь…

Яно вскочил на ноги и натянул тетиву. Движение было красивым, изящным и плавным, чудесным для расслабленной королевской охоты, но не успокаивало при встрече с двумя заряженными арбалетами. Весь одобрительный трепет насчет его умелого владения старинным луком пропало, я не понимала, почему он не тренировался с современным оружием.

Олито поднял арбалет на уровень глаз, но его товарищ объехал его лошадь, и конь Олито шагнул в сторону, рука солдата дрогнула.

- Погоди, Олито, давай убедимся… ради цветов, - его товарищ присмотрелся ко мне, повернувшись в седле, пока его лошадь двигалась среди камней. – Ты прав!

Я сделала единственное, что пришло в голову в таких обстоятельствах.

Я побежала.

Я бросилась на четвереньках с онемевшими пальцами к другому камню. Я услышала свист, стрела арбалета отлетела от камней, за которыми я скрылась.

- Не стреляйте! – взревел Яно за мной. – Как вы смеете… приказом короны, не стрелять!

Но произошло сразу несколько вещей. Еще скрежет арбалета, а потом тетива Яно запела, выпуская стрелу, и все те дни стрельбы по мишеням и охоты привели к тому, что его стрела пробила горло юного солдата. Олито обмяк в седле, его перезаряженный арбалет застучал по камням. Лошади испугались, их безумные движения двигали камни, добавляя хаоса. Второй солдат запаниковал, потянулся к арбалету, но сжал вместо него луку седла, его лошадь понеслась вниз по склону горы. Но земля была рыхлой, а склон – почти отвесным, и лошадь сделала пару шагов и споткнулась. Солдат вылетел из седла, но едва упал на землю, как лошадь рухнула на него. Четыре копыта жутко трепыхались в воздухе, летели камни, а потом лошадь пропала за выступом горы, камни со скрежетом летели с ней вниз.

Солдат не двигался. Он лежал лицом на камнях, один из них был с красной мокрой полосой.

Яно бросил лук и отпрянул на шаг.

- О, Свет, - выдохнул он.

Я медленно встала за камнем. Я хотела стыдиться побега, но не могла – если бы я осталась на месте, в меня попали бы. Я прошла к Яно, шатаясь, а он еще смотрел на Олито, висящего в седле. Мы смотрели, а лошадь сделала пару нервных шагов, и голова солдата стукнулась об камень. Он медленно и жутко съехал и рухнул на землю.

Яно схватился за голову, его губы побелели.

- О, Свет…

Я сжала его плечо, чтобы успокоить нас обоих. Он дико посмотрел на меня.

- Он был… он застрелил бы тебя! Но я не… я не хотел… о, Свет…

Я сжала его, подавляя свою панику. Он посмотрел на склон, где все еще не двигался второй солдат. Со склона не доносилось ни звука.

Яно вдруг согнулся, уперев ладони в колени, хватая ртом воздух, словно его тошнило. Я опустилась с ним, ноги дрожали от движений. Я посмотрела на искаженное лицо Яно.

- Я убил его, - прошептал он земле. – Я убил их обоих. Наших солдат…

Может, дело было в том, что я не могла утешить, но я вдруг захотела, чтобы он сосредоточился на другом. Я провела ладонью по земле под его лицом и начертила ногтем:

СООБЩНИЦА? – написала я.

- Что за сообщница? – спросил он.

- Я, - я указала на солдат. – Звали меня… - я указала на слово на земле.

- Они назвали тебя сообщницей, - сказал он и нахмурился. – Они явно тебя с кем-то спутали.

Они звучали уверенно, и они действовали, не мешкая. Были готовы стрелять, едва увидели.

Я встала и медленно подошла к лошади без всадника, осторожно обошла тело Олито. Лошадь вскинула голову, все еще испуганная, но я сжала висящие поводья и полезла в сумку на седле.

- Что ты делаешь? – спросил Яно.

Я указала на сумку, отцепила ее от седла. Я принесла ее к Яно, открыла и порылась в содержимом. Сверху были припасы для дороги – свертки еды, трутница, фляга. Но внизу вещи были в клеенчатом чехле, пергамент внутри шуршал. Я вытащила и открыла его.

Там была стопка документов с метками для капитана гарнизона в Пасуле. Я развернула первый и увидела Ларк, изображенная черными чернилами, она смотрела из-под широкополой шляпы, бандана была поднята на лицо.

Разыскивается живой или мертвой

Бандит Солнечный Щит

за убийство Ашоки Тамзин Моропай, похищение принца Яно Окинот Лазурита и нападения на моквайскую индустрию.

Считать вооруженной и опасной.

Награда: двести полумесяцев

Пятьдесят за сообщников, живых или мертвых.

- О, нет… - выдохнул Яно, читая поверх моего плеча.

Мою грудь сдавил страх. Ларк винили не только в моем инсценированном убийстве, но и в исчезновении Яно? Я посмотрела вниз страницы, где было пятно красного воска. Пальцы Яно сжали пергамент и подняли выше, чтобы убедиться. Он резко вдохнул.

Там была печать его матери – штамп королевы Исме Окинот Алой.

Мы переглянулись, в его глазах был шок.

- Не… - начал он. – То есть… то, что она… позволила награду, не означает, что она… - он посмотрел с болью на мои губы. – Да?

Я покачала головой, но меня тревожило, что королева Исме могла стоять за нападением на меня.

- Она не из Наймов, - твердо и почти зло сказал Яно.

Я молчала. Не могла говорить. Я постучала вместо этого по фразе про награду за сообщников.

- Ви, - сказала я.

- В? – повторил он, а после пяти мучительных секунд его лицо прояснилось. – О! Веран?

Я кивнула.

- Пожалуй, и он в опасности, если он найдет ее.

Я снова кивнула, отпустила лист с наградой и порылась в других документах в чехле. Там были копии, чтобы развесить их по Пасулу. Их сделали быстро, вырезали на дереве в спешке, неровные промежутки были между буквами, а чернила размазались, им не дали высохнуть. Я закрыла чехол и подняла тот, что был под ним, тоже полный пергамента. Мне было не по себе из-за того, что солдаты узнали во мне сообщницу.

Я открыла чехол и вытащила первый лист.

- Великие краски Света, - выпалил в шоке Яно.

Там было мое лицо, его изобразили довольно точно. Оно было круглее, чем сейчас, таким оно было, когда у меня был здоровый вес, но ужаснее были волосы. Их не было, как у меня сейчас, и лишь пара черных черточек на голове была вместо них. Внизу, как и у Ларк, была печать королевы.

Разыскивается мертвой

Сообщница бандита Солнечный Щит

Имя неизвестно

Моквайка. Си-ок – янтарь, возможно подделка. Обстриженные волосы. Немая.

Считать вооруженной и опасной.

Награда: двести полумесяцев

Мы смотрели в тишине. Я глядела на слово сверху, оно объясняло панику солдат. Мертвой. Меня не должны были доставить живой.

- Что… как? – спросил Яно слабым голосом. – Как кто-то мог знать, как ты выглядишь? Откуда им знать, что я вернул тебе си-ок? Как они могли знать, что ты… о твоем языке?

Я перевернула тяжелый пергамент, поискала на земле камешек. Я стала коряво писать им на земле:

НАШ ШАНТАЖИСТ СДЕЛАЛ ЭТО.

У меня был только такой ответ. Двор уже нервничал из-за Солнечного Щита, но знать такие детали обо мне, кроме теперь мертвых похитителей, мог лишь тот, кто устроил нападение.

Значит, они знали, что я сбежала. И так они пытались избавиться от меня, пока никто не узнал, что я была ашоки, которая не умерла.

Яно был прав – печать его матери на наградах не означала, что она стояла за атакой. Но это означало, что ее вовлекли в ложь.

Мы были в еще меньшей безопасности, чем думали.

Яно потер лицо.

- Нам нужно в поселок Великанши. Нам нужно к Соэ, найти убежище. Это вышло из-под контроля, кто-то в Толукуме как-то опережает нас на шаг. Я надеюсь, они еще не поняли, куда мы направляемся.

Я не знала, как они могли, но мы не могли медлить. Мы вместе собрали объявления в сумку. Мы оба замерли на жуткий миг, а потом посмотрели на лошадь без всадника.

Яно вдохнул.

- Забирайся, - напряженно сказал он. – Я возьму рапиру.

Ларк

Уровень водыв Южном Бурре стал выше.

Я стояла на дальнем берегу, сапоги были по колено в иле, я смотрела на текущую воду цвета ржавчины между мной и полоской травы, ведущей к Трем Линиям. Буря прошлой ночью была не обычным дождем в пустыне – трава у берегов была прижата к земле, засыпана камнями, и вода все еще была выше обычного уровня. Я смотрела, дерево покачивалось у течения реки, теряя при этом листья.

Мы не переживали из-за потопа в Трех Линиях. Худшее случилось, когда пресная вода просочилась, и ручей побежал по боку лагеря. Но все наши припасы лежали выше, и мы не были в опасности. Я видела тот ручей сейчас, он журчал в траве, но теперь я была не на той стороне реки, и защита стала барьером.

Но не важно. Потоп или нет, мне нужно было туда. Забрать своих товарищей из каньона, из Феринно. Я немного оторвалась. Если все бросить, сможем отправиться в путь раньше, чем кто-то придет искать.

И в лагере был арбалет Седжа. Я смогу отбиться от тех, кто попытается преследовать.

Не стоило думать об арбалете. Мысли об арбалете заставили думать о Сайфе, а потом о Розе и катастрофе, какой стали наши жизни. Сайф пропал, то ли потерялся на дороге, то ли был ранен или убит, или его поймали и сделали рабом, или заточили в тюрьму в Пасуле – и я не знала, как узнать правду. Не следуя по дороге, которую он должен был выбрать на юге от воды, не стуча в дверь шерифа, я не могла понять, как его найти.

А Роза…

Прошло две недели с катастрофы с телегой рабов, когда Пикл погиб, а Роза лишилась последней хорошей части ампутированной ноги ниже колена. И пять дней назад я оставила ее с другими, в лихорадке, без сознания.

Мне было все хуже от страха весь путь, я боялась того, что ждало меня в лагере. И я презирала эгоистичного хитрого принца Верана Гринбриер.

Джема стояла, опустив голову к реке, нос почти касался воды. Бедная Джема. Я остановилась отдохнуть у камней, но этого было мало, и мне нужно было, чтобы она двигалась дальше.

Нужно было пересечь Бурр.

- Крыс, - позвала я. – Сюда!

Крыс взбежал по берегу, оставляя следы лап в грязи. Я схватила его за загривок и обвила рукой под грудью.

- Тебе это не понравится, - предупредила я. – Потерпи, ладно?

Я подняла его с земли, и он тут же заскулил, вырываясь, пачкая мои штаны грязью. Но они все равно промокли бы, так что я пошла вперед, сжимая поводья Джемы. Я шла выше по течению от нее – если она поскользнется, я не хотела оказаться у нее на пути. Я пошла вперед в грязный поток воды.

Сначала все было хорошо. Склон был небольшим, а земля – с галькой. Крыс заскулил, как койот, у моего бедра, и я сжала его сильнее. Джема фыркнула, тряхнув головой.

- Все хорошо, - я успокаивала их обоих, вела дальше в реку. Обычно я и колен тут не намочила бы, но после пары футов вода поравнялась с вершинами моих сапог, проникла внутрь и сделала мои шаги медленнее.

Когда мы прошли десять футов, вода плескалась у моих бедер. Что-то – ветка или корень, вырванные потоком – ударило меня по колену, и я прильнула к Джеме. Она тряхнула гривой, высоко задрала нос.

- Все хорошо, - снова сказала я. – Все хорошо, Джема. Идем, Джема…

Вода доставала ей до груди, и ей это не нравилось – она пыталась отвернуться от меня, уйти ниже по течению.

- Джема, - едва дышала я. – Джема….

И Кольм.

Имя ударило по мне, и я поскользнулась на камнях на дне, сжала поводья, чтобы не упасть. Когти Крыса впились в мои штаны.

Знакомый голос проник в мою голову:

«Ты назвала свою лошадь в честь Джеммы Макзатль? Последней королевы Алькоро?».

Я фыркнула Верану пару дней назад, была рада использовать его возмущение против него, но я толком не обдумала его слова. Я украла Джему ночью два года назад в Тессо. Там была группа представителей университета для лекции, и я пряталась за амфитеатром, забирала монеты из карманов и пару раз услышала то имя. Когда я украла одну из их лошадей – черную крупную кобылицу – я дала ей это имя.

Мне оно нравилось. Оно было громким, ощущалось правильно.

Ощущалось знакомо.

- Нет, нет, нет, - прошептала я, скрипнув зубами. Я намотала поводья Джемы на кулак, пыталась тянуть ее, но не могла выбросить имя из головы – то, которое часто сопровождало первое.

Джемма и Кольм. Кольм и Джемма.

Твой дядя приедет…

Мы получили письмо от…

- НЕТ.

Я потянула Джему вперед, пытаясь убежать от призраков воспоминаний, утопить их в бурном потоке воды. Земля просела под моими сапогами, и я вдруг оказалась в воде по живот. Я подняла Крыса выше под рукой, его лапы гребли воду, задевали мою тунику.

Воспоминания не были моими. Не принадлежали мне. У меня не было прошлого в том напыщенном мире королев, королей и замков на спинах невинных людей. В мире, который торговал плотью и кровью.

Зря я решила перейти реку тут. Стоило пойти ниже по течению в место, где поток был тише, но пришлось бы сделать крюк в две мили. Две мили от Трех Линий, от моих товарищей. Но так было бы безопаснее. Я отогнала ту мысль и сделала еще шаг.

Вода была по грудь. Я подняла подбородок над грязными каплями, прыгающими над поверхностью. Крыс забрался на мое плечо, его мокрая шерсть липла к моему лицу. Я ощущала, как он дрожал.

- Хорошо, - выдавила я сквозь шерсть и брызги. – Половину прошли… нет, Джема…

Джеме надоело. Она повернулась, прижав уши к голове, решив уйти ниже по течению. Я тянула за поводья, но она и поток толкали меня в одном направлении, и мои ноги ехали. Я накренилась вперед. Моя голова нырнула под воду. Когти Крыса задели мое плечо, порвали кожу…

И он пропал.

Я набрала в рот грязной воды, тело толкал поток. Я отлетела от камня, задела раненое плечо. Мои пальцы ног задели речное дно, и я впилась пятками. Но меня тут же толкнуло дальше, хотя я смогла поднять голову над поверхностью и сплюнуть воду.

- Крыс! – я убрала мокрые дреды с лица – шляпа пропала – и отчаянно озиралась среди воды. Река бушевала, пенилась, бурлила, ветки появлялись и пропадали среди воды. Меня несло с ними мимо прохода к Трем Линиям. Вскоре я пронесусь мимо, придется возвращаться, терять ценные минуты… Я закричала без слов и стала грести – я плохо плавала, это не требовалось в пустыне… но на озере… греби плечом, а не локтем, пальцы – как ложки, а не вилки, милая…

Я охнула, а потом увидела Крыса – он был в двадцати футах впереди, плыл к берегу, откуда мы начали, где Джема выходила из реки, вода стекала с нее. Но койота унесло потоком дальше лошади, он барахтался в воде.

- Крыс! – я взмахнула рукой, пытаясь грести вниз по течению, но что-то врезалось в мой живот, выбило дыхание из моих легких. Что-то дикое било меня по ребрам – ветка. Я врезалась в дерево на дне, и оно мешало плыть. Крыс несся все дальше от меня. – Крыс! – завизжала я. Поток был таким сильным, толкал меня в бок вместе с деревом. Оно двигало меня к берегу, к Трем Линиям, но Крыса уже не было видно. Я с трудом высвободила ногу из сети веток. Я почти перебралась через блокаду дерева, когда краем глаза увидела фигуру, несущуюся по берегу возле места, где пропал Крыс. Фигура бросилась в поток.

Дерево, к которому меня прижимала вода, дрогнуло, и я снова оказалась под поверхностью. Течение толкало меня в ствол, ветки и прутья кололи и били меня. Я всплыла, кашляя, поняла, что я была у камышей у берега. Мои сапоги нашли дно, и плечи вырвались из воды. Я впилась пальцами в камыши – спасибо вам – и выбралась на гальку берега. Вода тянула за сапоги, но теперь я могла ползти, кашляя, среди зарослей на берег.

Я была в грязи от волос и когда-то белой туники до сапог. Я обмякла на миг, хрипло дыша, в ушах шумела вода.

Глупая, глупая, глупая.

Глупая.

Страх поднялся волной. Я подняла голову и встала на ноги. Я едва отыскала сапоги под собой, а потом услышала последний голос, который хотела – или ожидала – услышать.

- Ларк! Ларк! Он у меня!

Из зарослей вышел такой же грязный Веран, мокрая одежда висела на нем, волосы прилипли ко лбу. Он сжимал в руках мокрого Крыса. Тревожное скуление звучало поверх шума реки, и мой страх сменился чем-то близким к облегчению.

Близким, но не облегчением.

Я посмотрела на другой берег – Джема была в безопасности, стояла возле милой золотистой Кьюри, их поводья свисали. Мой щит и рукоять меча поблескивали на ее седле. Я посмотрела на Верана, он рьяно шагнул вперед, глаза сияли.

- Я его поймал, - выдохнул он. – Не знал, смогу ли, но научился плавать с Элоиз в детстве… твоя мама проследила, чтобы я умел…

Обжигающий и глупый гнев вспыхнул во мне, и я шлепнула себя по бедру.

- Сюда, Крыс.

Крыс вырвался из рук Верана и подбежал ко мне, шумно дыша. Веран не остановился, ускорился, чтобы пересечь расстояние между нами.

- Ларк, - сказал он. – Дай поговорить с тобой. Прошу…

Я не ждала, пока он замедлится. Я сделала шаг к нему, ладонь устремилась к его груди – чтобы лишить его равновесия и, может, пнуть, когда он упадет. Но я не успела коснуться его, ладонь Верана сжала мое запястье.

Он подавил свое удивление от своих рефлексов.

- Я догадывался, что ты это сделаешь, - сказал он. – Я не глупый, зн-ай! Голубой святой Свет…

Он умолк, когда я закончила выворачивать его руку. Его пальцы отпустили, и он на секунды схватился за запястье, а я побежала к Трем Линиям.

- Пойдешь за мной, буду стрелять, - крикнула я поверх плеча.

- Ларк! – завопил он. – Постой! Мне нужно кое-что тебе сказать!

Но меня гнал гнев, и дрожь от усталости сменилась приливом энергии. Я бежала вверх по склону, Крыс несся за мной.

Я не застыла, гадая, почему никто не был на тропе – Андрас должен был находиться тут с быком и лошадьми, следить за дорогой и пасущимися зверями. Лила должна была собирать травы, может, вместе с крохой Уит. Но склон был тихим и пустым. Может, было еще рано, или они ждали, пока вода в реке успокоится, чтобы повести зверей на водопой.

Может, произошло что-то ужасное. Может, каньон затопило ночью, может, он обвалился, и они застряли, может, случился пожар. Может, может, может.

Я побежала быстрее.

- Ларк! – Веран преследовал меня, спотыкаясь об камни. Я надеялась, что арбалет Седжа был заряжен и смазан – может, если я крикну, он выстрелит за меня. Легкие горели, я добралась до кривого камня на входе в каньон. Три волнистые линии были нарисованы на камне, древний знак, что внутри был источник воды. Я пробежала мимо них, не разглядывая.

- Седж! – позвала я. – Лила! – голос отражался от камней. – Роза! Андрас, Уит, Молл! – Пикл. Сайф. Имена товарищей крутились в голове, горло сжалось из-за двоих, кого я уже потеряла. – Седж! – снова закричала я. – Доставай арбалет! Нужны лошади!

Я перепрыгнула ручей, текущий от переполненного источника. В другой день это радовало бы – чистая вода текла у наших ног, но теперь эта аномалия тревожила – где все? Они прятались? Седж укрыл их над источником? И где… я прошла на площадку, где мы держали лошадей. Где были лошади?

- Ларк! – снова позвал Веран. – Стой!

Я прошла через ветки дуба, обрамляющие лагерь, и застыла.

Не было ничего, никого. Яма для костра была черной и холодной. Бревна в грязи были на земле. Одна из каменных стен была разобрана и лежала кучей. Не было одеял, котелков, следов выживания. Нет, не так. Там была рукоять топора, которую я сломала несколько недель назад, набалдашника все еще не было, и металлический посох, которым Пикл бил по колесам карет.

Но все остальное и все остальные пропали.

Веран прошел сквозь ветки за мной, тяжело дыша.

- Ларк…

Я не дала ему закончить. Я пошла к источнику. Они точно были там, на небольшом склоне – может, вода поднялась слишком высоко, может, Седж решил, что будет проще защититься…

- Проклятье, Ларк! – закричал Веран. – Они не там! Их тут нет! Они ушли… я послал телегу!

Я застыла, камни катились от моих ног. Кровь шумела в ушах, и я смотрела на склон, не видя его. Все побелело перед глазами.

- Не такую телегу, - продолжил он за мной. – Карету. Я писал Яно в письме, которое Сайф нес в Пасул. Я сказал ему послать Сайфа обратно с каретой на восемь мест. Мы заплатили кучеру, они уже должны быть возле Каллаиса. Нет, погоди...

Я повернулась к нему, и он вскинул руки.

- Я собирался сказать тебе в Пасуле. Я думал, чем раньше они получат помощь…

Я наступала на него, готовая сломать его нос, пальцы, колено. Он пятился, спотыкаясь об камни.

- Ларк…

- Ты все забрал у меня! – прорычала я.

- Ты хотела, чтобы я увез их, хотела, чтобы я помог им. Я думал…

- Ты все испортил! – закричала я. – Ты и твой тупой комплекс героя испортили все, что у меня было! – я склонилась, подняла камень и отвела руку. Он закрыл руками лицо, сжался у веток.

Я остановилась. С этого угла я заметила возле бревен груду камня из одной из наших стен. Но не просто груду. Что-то с ней было не так – она была слишком аккуратной, сложенной с целью, и я узнала форму. Она была вытянутой, а не широкой, плоский камень был на дальнем конце…

Я бросила камень. Веран посмотрел через миг, но я уже повернулась к камням. Он медленно выпрямился.

- Ларк… это…?

Я остановилась у груды, сначала посмотрела между своих ног, где потрепанный уголок одеяла торчал из-под камней. Я заметила еще ткань в брешах, она плотно укутывала что-то внутри. Я посмотрела на большой плоский камень в изголовье груды, прислоненный к стене каньона. Я узнала камень – это была одна из наших рабочих поверхностей, там мы сшивали кожу, ковали металл или разбивали кукурузу для еды. Поверхность была вымыта, но виднелись черные следы от угля. Буря сделала их нечитаемыми, но изначально это явно были буквы.

Несколько букв, короткое имя.

Имя той, кого я оставила тут при смерти из-за прихоти незнакомца-королевича.

Роза.

Мое сердце застыло. Колени подогнулись, и я рухнула у могилы, смотрела на потрепанный уголок одеяла, которое служило саваном. Кровь перестала шуметь в ушах, осталась только беззвучная пустота.

- Роза, - мой голос был хриплым из-за грязной воды и эмоций. Пальцы сжали камни, и я подавила дикое желание разобрать могилу, порвать саван внутри.

- Это… откуда ты знаешь? – прошептал Веран за мной. – Там… нет имени…

Я стиснула челюсть так, что она хрустнула. Откуда я знала? Кого из товарищей я оставила без сознания, когда уехала в Утцибор? Кто из товарищей уже потерял голень из-за меня, а теперь, из-за моих ошибок у телеги, потерял жизнь? Моя давняя подруга, которая была мне как семья… грудь сдавило, я не могла дышать. Я сжала руками голову.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒