ВОЗВРАЩАЮСЬ В ПАРИЖ

ВОЗВРАЩАЮСЬ В ПАРИЖ

И СТАВЛЮ БОЛЬШУЮ ТОЧКУ А веранде стояли чемоданы: свиной кожи, крокодиловой кожи и одинмаленький... брр!.. кажется собачьей. В палисаднике желтые листьяплясали фокс-трот. Я побежал к океану: прощай!.. "Бумс!" Фи, какой невежливый. С нимпрощаются, а он водой в морду... От полотняных купальных будок одни ребра остались. Небо - цветагрязной собаки. Астры висят головами вниз: скучают. Прощайте, досвидания! Хоть вы и без запаха, но я вас никогда, никогда не забуду... Простился с лесом. Он, верно, ничего не понял: зашумел,залопотал... Что ему маленький, живой Микки? Простился с лавочницей. Она тоже скучная. Сезон кончился, а тухлыекильки так и не распроданы. Чемоданы всю дорогу толкались и мешали мне думать. Зина серьезная,как наказанный попугай. Выросла, загорела. В голове уроки, подруги ипереводные картинки - на меня ни разу не взглянула... И не надо! Что это за любовь такая по сезонам? Подружусь вот вПариже с каким-нибудь порядочным фоксом - и "никаких испанцев" (оченья люблю глупые человеческие слова повторять!)...

* * *

Приехали. Риехали. Иехали. Ехали. Хали. дли. Ли. И... Это я такнарочно пишу, а то лапа совсем затекла. Консьержкина собачонка посмотрела на меня с порога и отвернулась.Герцогиня какая! Ладно... Я тоже умею важничать. Вот повезут меня насобачью выставку, получу первую золотую медаль, а ты лопайся отзависти в консьержкиной берлоге. Совсем отвык от мебели. Тут буфет, там полубуфет, кровати - ширепарохода, хоть бы лестнички к ним приставили... Гадость какая! А ониеще хотят внизу у мебельщика старую шифоньерку купить! Красногодерева. Пусть хоть лилового - грош ей цена. Ах, как тесно в квартире! Горизонт перед носом, лес в трехвазонах, перескочить можно. И попрыгать не с кем. Зина в школе,тропики какие-то изучает. Кухарка сердитая и все губы мажет. Вотвозьму и съем твою помаду, будешь с белыми губами ходить! На балконе коричневые листики корчатся и шуршат. Воробей один кнам повадился прилетать. Я ему булочку накрошил, а он вокруг моегоноса прыгает и клюет. Вчера от скуки мы с ним поболтали. - Ты где живешь, птичка? - А везде. - Ну, как везде?.. Мама и папа у тебя есть? - Мама в другом районе, а папа в Сен-Клу Улетел... - Что же ты одна делаешь? - Прыгаю. Над сквериком полетаю, на веточке посижу. Вот ты у менязавелся, крошками кормишь. Хорошо! - Не холодно тебе? Ведь осень... - Чудак, да я ж вся на пуху. Чивик! Воробьи на углу дерутся... Эй-эй, подождите! Я тоже подраться хочу... Фурх - и улетел. Боже мой, Боже мой, почему у меня нет крыльев?..

* * *

Дрожу, дрожу, а толку мало. Центральное отопление вчера зашипело,я только спинку погрел, а оно остановилось. Проба была. Через двенедели только его заведут на всю зиму. А я что ж, две недели дрожатьдолжен?! Спать хочется ужасно. Днем сплю, вечером сплю, ночью... тоже сплю. Зина говорит, что у меня сонная болезнь. Мама говорит, что у менясобачья старость. Музыкальная учительница говорит, что у меня чума...Гав! На одну собаку столько болезней?! А у меня просто тоска. Очень мне нужна ваша осень и зима вквартире с шифоньерками! И тетрадка моя кончается. И писать больше не о чем... У-у! Был быя медведь, пошел бы в лес, лег в берлогу, вымазал лапу медом и сосалбы ее до самой весны... Сегодня на балкон попал кусочек солнца: я на него улегся, а оно из-под меня ушло... Ах, Боже мой! Пока не забыл, надо записать вчерашний сон: будто все мы, я иостальное семейство, едем на юг, в Канн. Бог с ним, с зимним Парижем!И будто Зина с мамой ушли в закусочный вагон завтракать... Папа заснул(он всегда в поезде спит), и так горько мне стало!.. Почему меня невзяли с собой? А из саквояжа будто кто-то противным кошачьим голосоммяукнул: "Потому что собак в вагон-ресторан не пускают. Кошек всюдупускают, а собак, ах, оставьте!" И я рассвирепел, в саквояж зубами вцепился и... проснулся.

* * *

Перелистывал свои странички. А вдруг бы их кто-нибудь напечатал?!С моим портретом и ав-то-гра-фом?!.. Попала бы моя книжка в лапки какой-нибудь девочке в зеленомплатьице... Села бы она у камина с моим сочинением, читала бы,перелистывала бы и улыбалась. И в каждом доме, где только естьмаленькие ножки с бантиками и без бантиков, знали бы мое имя: Микки! Зина спит, часы тикают. Консьержка храпит - о! - я и через полслышу... До свидания, тетрадка, до свидания, лето, до свидания, дети -мальчики и девочки, папы и мамы дедушки и бабушки... Хотел заплакать,а вместо того чихнул. Ставлю большую, большую точку. Гав! Опять меня блоха укусила!.. Втакую трогательную минуту... Кровопийца собачья!.. Всеобщий детский друг, скромный и сонный фокс Микки 1924-1927

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 78