Глава 7. Рубка Красного солнца.

Глава 7

Экипаж «Белого Грома» праздновал победу.

Какую?

Ооо…. Их было много.

Разве не они смогли перебить абордаж Вольных, заставив подлых бандитов убраться восвояси?

И разве не экипаж Грома, жертвовал собой, спасая товарищей и корабль? А ремонт? Ремонт, проведённый в тяжелейших полевых условиях? Кто как не они, напрягаясь из последних сил, заводили аварийные пластыри, латая пробитый корпус? Чьи руки смогли разбудить уснувшие котлы? А новые винты? Вырубленные, пусть и грубо, из деревьев принявшего их хамула?

Нет. Решительно – нет! Это была победа, с большой буквы – Победа, сильных, уверенных в себе людей, для которых нет ни-че-го невозможного!

Так говорил Вельш, обходя расположившихся на отдых матросов, когда все работы были завершены. Он, казалось, был везде. Присаживался к механикам, благодаря их за службу, кланялся штурманам, обещая повышенные бонусы по возвращении, шутил с выжившими стрелками, вспоминая забавные моменты перед и при посадке.

Он был само очарование демонстрируя перед уцелевшими свои навыки обольщения, кои, в прежние времена, адресовались блестящим красоткам, из которых редко кто мог устоять перед галантным кавалером. Сегодня, прекрасно понимая, что возвращение полностью зависит от улыбавшихся ему людей, Вельш старался во всю, отыгрывая свою роль до мельчайших деталей. Да, внешне, он был великолепен – усталый, но уверенный в себе командир, который, вместо заслуженного отдыха, спустился к простым работягам, искренне, от всего сердца, благодаря их за непосильный труд. Эта маска, легко дававшаяся ему на балах и иных подобных мероприятиях, сейчас жгла его грудь гневом, да так, что камень сак был ледышкой по сравнению огнём, распиравшим Вельша изнутри.

Как? Ему, благородному и победоносному, вот так – на равных, общаться с быдлом?! Угождать им, радостно принимая в ответ неуклюжие шутки и даже, о Румус, дай мне сил! Даже шутки над собой?!

Но всё это он терпел, прекрасно отдавая себе отчёт, что без них, этих ничтожных, ограниченных примитивов, ему никогда не вернуться туда, где всё вернётся на приличествующие положению места.

Только вот – вернётся ли?

Не станут ли его люди трепать по кабакам, как они, вот так, запросто, общались с ним? На равных?

Станут! Точно – станут похваляться панибратскими отношениями с капитаном, разлагая и себя и слушателей. А то, что подобное точно не понравится другим капитанам, в этом Вельш был уверен. Он словно наяву видел брезгливо кривящиеся губы капитанов, прежде равных ему, а теперь нарочито не замечавших опустившегося на один уровень с быдлом человека.

Это будет конец – мысль, злым и надоедливым комаром, крутилась в его голове, всё то время, пока он, обходя экипаж, сохранял на лице пристойное выражение.

Ты не понимаешь? Узнают и всё! Отвернутся! Забудут! Не будут пускать в приличное общество! Станешь изгоем! – Мерзкое гудение усилилось стократно, стоило ему, сославшись на усталость, и, да будь он проклят, и – извинившись! Извинившись перед матросней! Уйти к себе.

Нет.

Допускать подобного было нельзя. Ни в коем случае!

Но и поднять корабль один, с горсткой уцелевших офицеров, он не мог. Как и довести его до дома.

Стоп!

Новая догадка, оттеснила всю стаю комаров, терзавших его душу.

Стоп! А зачем – домой?!

Мы же на территории Т`чан. Ну, Вельш, соберись! Они наши союзники, забыл?!

Всё, что тебе надо, так это оторваться от хамула, лечь на курс к Т`чану и… И всё!

Тебя заметит их береговая охрана, возьмёт на буксир и дотащит до ближайшего дока.

Тебе нужно лишь взлететь – всё! Дальше это быдло не нужно!

Избавься от него.

А офицеры? Не сразу принял эту идею он.

А офицеры тебя поддержат! Или ты думаешь, что им самим хочется от той же чаши глотнуть, а?

Последний довод был разумен и Вельш, ещё немного просидев над планом корабля, пестревшим отметками о ремонте, решился.

Выходившие от него спустя час офицеры выглядели озадаченными. Некоторые хмурились, качая головами, но таких было абсолютное меньшинство – людей Вельш подбирать умел, а что до несогласных, вернее сказать – не полностью разделивших его идею, то им, не менее прочих желавших спасти свою жизнь, не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться воле своего командира.

Отрыв прошёл нормально.

Ну, отвалилось что-то не особо важное, ну – с сильным креном, пропахав по сочной земле глубокую борозду и вывернув пару деревьев.

Подумаешь! Мелочи!

Главное – махина «Белого Грома» смогла не только оторваться от хамула, что было встречено восторженными воплями экипажа, но и начать подъём, пусть медленно, но уверенно возвращаясь в родную стихию.

А что заплатки парят, корабль рыскает, едва-едва набирая ход – так это придирки, уверяю вас!

В этом были уверенны все находившиеся на борту, включая самого Вельша, до последнего сомневавшегося в успехе ремонта. Досконально зная свой корабль, а иначе и быть не могло, он, куда как лучше других понимал, какую смертельную рану нанесли его Грому, и какой труд, какое напряжение потребовалось испытать остаткам экипажа, сумевших поднять корабль в воздух.

Впрочем, этот успех он относил единственно себе, считая только своей заслугой возвращение машины в родную стихию.

Разве не он собрал первоклассных офицеров, воспитывая и растя их день ото дня?

Разве это не его заслуга, что они, в чьё сознание именно он вложил критерии подбора людей, смогли собрать мастеров, фактически заново собравших его – и только его борт?

А потому – всё это только его заслуга.

Его – и ни чья более. Что же до людей, то новых, после триумфального возвращения Грома домой, будет набрать проще простого.

Эти рассуждения Вельш вёл сам с собой, наблюдая уходившую вниз зелень принявшего их хамула. Оглядываться назад, на черное пятно выжженной земли, окруженное поваленными деревьями, где меж загаженных кустов горбились холмики могил, он не собирался.

Прошлого нет и не было!

Есть только сейчас и ради того, чтобы это «сейчас» было комфортным тебе – можно всё. Так он был воспитан и менять свои принципы Вельш не собирался.

- Высота двести, - доклад дежурного навигатора, асазца Руфиса, вызванного на это дежурство за свои способности к своему ремеслу, прервал размышления капитана. Кивнув в ответ, отчего навигатор расплылся в счастливой улыбке, Вельш шагнул к Самсину, напряжённо замершему подле рулевого. Мало кто знал, что Самсин, оправданно считавшийся мастером ближнего боя и прошедшим много десятков боёв, до дрожи в коленках боялся высоты. Этот страх, вернее попытка его преодолеть толкнула молодого человека в ряды абордажников, как сражавшихся на узких палубах, так и готовых ринуться в бездну, чтобы после короткого полёта оказаться на вражеском борту, прямо посреди неготовых к такой выходке противников.

Попытка вытеснить страх кровавой круговертью боя не удалась, но парня, смело бросавшегося в самую гущу схватки, приметили. Дали десяток бойцов, а когда увидели, что справился – три.

Так, шаг за шагом, и, добавим, с неизменным страхом, росла карьера Самсина, пока не привела его к Вельшу, принявшего известного своей отвагой ветерана с распростёртыми объятьями. О своей слабости Самсин рассказал сам – в первый же вечер по прибытию на Белый Гром. Вельш же, оценив его честность и смелость, немедленно сделал новичка Хозяином Меча, избавив того самолично бросаться в схватку, испытывая как удачу, так и никуда не девшийся страх.

- Пора, - провожая взглядом отдалявшуюся полоску зелени, Вельш легонько подтолкнул Самсина к выходу из рубки.

- Да, - чуть сгорбившись, словно готовясь пойти в атаку, тот двинулся к двери, готовясь начать воплощать в жизнь замысел капитана. Задача Мастера Меча была проста – всё, что от него требовалось, так это собрать всех свободных от вахты в одном из сегментов колбасы, где сам князь, произнесёт благодарственную речь, а Преподобный Самул вознесёт молитвы Потосу, спасшему нас от гибели.

Мысли о том, что произойдёт дальше, Самсин гнал прочь. Всё последующее, в конце концов, было не его делом. Ему сказано собрать свободных? Он соберёт. И всё. Соберёт, а сам вернётся в рубку, где, глядя на безмятежную синеву, продолжит свою борьбу со страхом, заглушая им и шёпот совести, и крики обречённых.

Рубка Красного солнца.

- Продали? Это как? Насколько я знаю, - Серж не скрывал своего удивления: - Рабство, корме долгового, уже лет сто пятьдесят как отменено.

- Ну, не продали. Подарили, сути это не меняет, - отвечаю, продолжая разглядывать знакомый, пусть и сильно изменившийся, силуэт: - Я очнулся на хамуле дяди этого, - не став ругаться, просто киваю на Белый Гром:

- Все посчитали, что я с Ледяного Круга упал. А дядя племяннику отдал. Меня не спрашивали, - торопливо поясняю, видя, как Серж приоткрывает рот, готовясь что-то сказать.

- Странно как-то, - качает он головой: - Ты должен считаться любимчиком Богов, раз выжил при таком падении. Насколько я знаю – таких берегут, считая, что на них особая милость, держат рядом, а тебя – раз, и отдали. Странно это, - он снова качает головой.

- Может он племянника любил, - пожимаю плечами: - Вот и ему отдал. Как думаешь – такое возможно?

Ответить он не успевает – вахтенный, прилипший к оптической трубе, внезапно вскрикивает, отскакивая прочь.

- Командир! – Его рука, которой он указывает на Гром, заметно дрожит: - Там… Там люди… Падают.

Белый Гром, к этому моменту отошедший от хамула Тлан метров так на шестьсот, чуть качнулся, словно наскочив на невидимый камень, а затем принялся неуверенно, рывками набирать высоту, раскачиваясь с борта на борт и отчаянно травя хелиумом. Все эти перипетии меня не интересовали – прильнув к трубе я видел, как при каждом рывке корпуса с него срывались цеплявшиеся за обрывки ткани и балки люди.

Это было убийство. Именно так – иных вариантов я не видел, а зная Вельша, пусть я и не много времени провёл на его борту, я был просто уверен в этом.

- Ты так думаешь? – Серж, наблюдавший за происходящим через вторую трубу, оторвал от окуляра бледное лицо: - Это же его люди. Его экипаж!

- А ты видишь работы по спасению? – Сложив руки на груди отворачиваюсь от происходящей вдалеке трагедии:

- Тросы там, аварийные бригады? Нет? Я тоже. Вельш избавляется от лишних. Он так уже делал.

- Но зачем? – Взгляд Сержа полон непонимания: - Это… Это…

- Может облегчает свой Гром, может – на премиях сэкономить хочет, почём я знаю. – Пожимаю плечами: - А может они, - дёргаю головой назад: - Увидели что-то лишнее, что его самолюбие оскорбило. Я не знаю.

- Знакомых видел? Если нормальные – можно попробовать спасти.

Мотаю головой: - Нет. Всех, кого я знал, он уже убил. Мне странно, что он подобное на виду у нас проделывает.

- Тут всё просто, - взяв со стола флягу, Серж вытряхивает из неё последние капли:

- Да, нас он видит, но считает, что мы – Т`чан. Союзники.

- Так вы же говорили – что тут запретная территория?!

- Да. Но подумай, - он перешёл на «ты», может от волнения – не знаю, но я продолжаю сохранять дистанцию. Успею ещё.

- Подумай, - Серж кивает на Гром: - Что увидит Т`чан?

- Ну…

- Побитого союзника, терпящего бедствие. С жертвами. Так?

Киваю. Да, именно так. Увидят, подойдут, окажут помощь. Может даже на буксир возьмут – до ближайшего дока. А что люди гибнут – да, жаль, но вон как корабль побит, чудо, что вообще на ходу.

Снова киваю, соглашаясь с его словами.

- Вот только мы – не Т`чан, - подняв руку он подзывает вахтенного: - Так. Звену один – посадка. Звену три – тревога. Взлёт по готовности. Цель – Белый Гром. Приказываю – уничтожить, - и, повернувшись ко мне, добавляет: - Это будет несложно.

12 Следующая ⇒