Майкл Коннелли 9 страница

– Ясно. Какое отношение это имеет к «Фламинго»?

– Думаю, девица оставила машину в вашем гараже, выходящем на Ковел-роуд. Мой клиент встретился с ней в баре Багси вчера вечером, потом они поехали на такси в «Дезерт инн». Когда он заснул, девка обокрала его. Я проследил ее путь по тамошнему казино до тротуара и думаю, она направилась сюда. Часа в четыре.

– Говоришь, сюда. Ты здесь?

– Внизу.

– Поднимайся.

Он положил трубку. Карч отправился к лифтам и поднялся во второй ярус. По пути достал из заднего кармана платок, скомкал и сунул в нагрудный карман пиджака. Затолкал его вниз, чтобы не было видно, но карман оказался открыт примерно на дюйм. Потом порылся в карманах в поисках мелочи, нашел монеты в двадцать пять и десять центов. Обе были недавно отчеканены и ярко блестели. Нагнулся, положил четвертак в один ботинок, десятицентовик – в другой. Потряс обеими ступнями по очереди, чтобы монеты легли под свод стопы. Он надеялся, что Каннон не наблюдает за ним на одном из экранов.

Выйдя из лифта, Карч пошел влево, ко входу в комплекс охраны, и нажал кнопку слева от стальной двери. Над кнопкой находилось переговорное устройство, но из него не раздалось ни звука. Через пять секунд замок зажужжал, и Карч вошел.

Дон Каннон был рослым, атлетического сложения брюнетом с идущей от висков бородкой и в очках. Видимо, его взяли на работу благодаря комплекции и тому, что он мог при необходимости сделать в игорном зале. Но со временем перевели на кабинетную должность, и Каннон видел зал только на экранах, перед которыми он и его подчиненные сидели в так называемом зале наблюдения. Карча он ждал в маленькой прихожей по ту сторону стальной двери. Они, как всегда, обменялись рукопожатием, и сложенные купюры незаметно перешли из одной руки в другую. Как и в большинстве отелей на Стрипе, во «Фламинго» запрещалось брать вознаграждение за помощь в уголовном расследовании. Однако Карч знал полезность взяток: благодаря им, когда он позвонит в следующий раз, стальная дверь откроется.

– Сегодня я при малых деньгах, – негромко сказал Карч. – Рассчитаемся полностью потом, если не возражаешь.

– Никаких проблем. Пока ты поднимался, я зарядил четырехчасовую пленку. Пошли.

Сунув деньги в карман, Каннон повел Карча в наблюдательный зал, похожий на центр охраны в «Клеопатре». Видеооператоры сидели за пультами, постоянно переводя взгляды от экрана к экрану, постоянно пользуясь клавиатурой и рычажками, чтобы менять ракурс камер и величину изображения. Наблюдали они за всем, но главным образом за деньгами. Все сводилось к деньгам.

Каннон поднялся на платформу в конце комнаты, единственный пульт там был установлен так, чтобы начальник мог наблюдать и за экранами, и за операторами.

– Ты сказал, она явилась сюда из «Дезерт инн», так ведь? Шла пешком?

Каннон сел в кресло на колесиках и придвинулся к пульту. Карч встал позади него.

– Наверное. В самом начале пятого.

– Неблизкий путь. Ладно, давай посмотрим. Для начала северный вход.

Его пальцы залетали по клавишам, набирая поисковые команды. Он продолжал говорить:

– С тех пор как ты был здесь последний раз, мы перешли на цифровое изображение. Это прорыв.

– Отлично.

Карч не знал, что такое цифровое изображение, ему это было не важно.

– Ну вот дверь начиная с четырех часов. Я удвою скорость, пока ты чего-то не увидишь.

Каннон указал на большой, расположенный прямо перед ним экран, разделенный на матрицу из двадцати четырех квадратов с изображениями от разных камер. Передвинул рычажок, и к одному из них поползла стрелка. Нажал кнопку ввода, и изображение в маленьком квадрате заполнило весь экран. Оно шло от камеры, направленной сверху под углом на ряд автоматически открывающихся стеклянных дверей, и двигалось быстро. Машины вдали проносились, идущие по тротуару люди, казалось, бежали торопливой рысцой. Карч пристально смотрел на фигуры входящих и выходящих.

– Вот! – сказал он через три минуты. – Кажется, она. Прокрути обратно.

– Хорошо.

Каннон переводил цифровое изображение назад, пока так быстро исчезнувшая фигура не появилась, выходя задом наперед из двери.

– Угу.

Изображение замерло и затем двинулось в замедленном темпе. Двери автоматически раскрылись, и женщина, которую Карч видел на экранах в «Клеопатре», вошла с рюкзаком и сумкой, где лежал чемоданчик.

– Это она.

– Недурно выглядит для проститутки. Интересно, сколько она берет?

– Клиент сказал, пять сотен минимум.

Каннон свистнул:

– Вот обираловка! Ни одна женщина, как бы она ни выглядела, не стоит пяти сотен.

Карч угодливо засмеялся.

– Она прихватила и багаж клиента?

– Да. Но это его не особенно беспокоит. Ему необходимо вернуть только часы и кольцо.

– Ну не знаю, она так держит сумку, словно в нее втиснут Форт-Нокс[4].

Карч начал покрываться испариной. Он полагал, что Каннон прокрутит ему пленку, не анализируя того, что видит.

– Ладно, давай посмотрим, куда она идет, – сказал он, надеясь, что после этих слов Каннон прекратит комментарии.

Это как будто подействовало. Каннон умолк и следил за женщиной по матрице из квадратов, пока она не вышла из казино через заднюю дверь и направилась в восьмиэтажный гараж самообслуживания позади отеля на Ковел-роуд.

– Она, должно быть, в парике, но все равно кажется мне новенькой, – произнес Каннон после пяти минут молчания. – Если хочешь, поищем ее в нашем бункере проституток.

– Бункере проституток?

– Мы дали ему такое название. Большинство этих девиц в городе занесено у нас на компьютерный файл. Можно было бы узнать ее фамилию, располагай мы фото. Только вот она ни разу не подняла голову. Четкого изображения ее у нас нет.

И не будет, подумал Карч, но вслух сказал:

– Давай лучше посмотрим, что она делает, а ее внешностью займемся потом.

В гараже женщина поднялась в лифте на восьмой этаж и пошла к синему фургону, стоявшему в дальнем от лифта углу. К этому времени верхний этаж гаража почти опустел. На двадцати ближайших стояночных местах машин не было.

– Номерной знак снят, – сказал Каннон. – Похоже, эта птичка принимает меры предосторожности. Джек, ты уверен, что перед нами проститутка? Как я уже говорил, она кажется мне совершенно незнакомой, притом большинство этих девочек ездит на такси. Особенно берущие, по твоим словам, пять сотен за час.

Карч не ответил. Он пристально смотрел на экран. Женщина открыла ключом водительскую дверцу, положила в кабину рюкзак, сумку и села в машину. Когда завела мотор, вспыхнули фары. Прежде чем включить скорость, женщина обернулась, постучала в перегородку между кузовом и кабиной. Карч следил за ее губами, когда она что-то говорила. В кузове, очевидно, кто-то был.

– Дон, покажи эту часть еще раз, – попросил он.

– Никаких проблем.

Каннон перевел цифровое изображение назад и снова показал, как женщина стучит в перегородку. Остановил пленку и стал набирать компьютерные команды, пытаясь сделать изображение яснее. Потом снова стал медленно прокручивать запись.

– Она говорила что-то, – сказал Каннон. – Я не... похоже, «Как ты там?» или «Как у тебя там?». Что-то в этом роде.

– "Как дела там сзади?" – сказал Карч.

– Черт возьми, Джек. Пожалуй, ты прав. Знаешь свое дело. Ты пригодился бы здесь.

– Через неделю я бы сошел тут с ума. Сможешь показать заднюю часть фургона?

– Как только он станет выезжать.

Каннон вернулся к матрице, где теперь вели передачу только гаражные камеры, и следил за спускавшимся фургоном, пока тот не выехал на Ковел-роуд. На выезде заднюю часть машины записала камера, сфокусированная на среднем уровнем номерных знаков.

Заднего номерного знака тоже не было.

– Черт! – вскрикнул Карч, и сам удивился своей вспышке.

– Погоди секунду, – сказал Каннон.

Он перевел изображение назад, стал прокручивать в замедленном темпе, потом остановил его и увеличил. Карч взглянул на Каннона, на экран и наконец понял, что он делает. Номерные знаки отсутствовали, но слева на бампере был наклеено уведомление о штрафе за стоянку в неположенном месте. Каннон умело увеличил его. Самые крупные буквы и цифры стали почти разборчивы. Карч разглядел текущий год и пытался различить буквы, когда Каннон свистнул.

– Что?

– Похоже на «ЭХ».

– По-моему, тоже. Что это?

– "Электротовары" Хутена. Их логотип. Компания, производящая все эти штуки.

Каннон указал рукой на пульт.

– Отлично.

Что еще сказать, Карч не знал. Это открытие превращало вымышленную историю, которую он рассказал Каннону, в нелепость. Он впервые почувствовал, как холодно в зале, и сложил руки на груди.

– Ничего не понимаю, – сказал Каннон. – Проститутка сидит за рулем хутеновского фургона. Ты уверен, что клиент сказал тебе правду?

Он поднял взгляд на Карча, решившего, что нужно как-то выкручиваться.

– Нет. И пока не выясню, не сделаю ни шага. Если этот тип соврал, бросаю работу. Спасибо за помощь, Дон. Я вернусь сейчас в «Дезерт инн», поговорю с клиентом.

– Да, мне эта история тоже кажется сомнительной. А не хочешь все-таки просмотреть бункер проституток? Там есть шикарные красотки.

Карч нахмурился и покачал головой:

– Нет, в другой раз. Хочу сначала потолковать с этим типом, выяснить что к чему. Да, и загляну потом с остальными деньгами, которые должен тебе за показ.

Карч указал подбородком на пульт.

– Да брось ты. Я ведь, похоже, больше озадачил тебя, чем помог. Единственное, чего мне хочется от тебя, – продемонстрируй ловкость рук. Можешь показать какой-нибудь фокус?

Карч притворился, что просьба Каннона явилась для него неожиданной.

– Ну...

И похлопал себя по карманам, словно ища мелочь.

– Монетка найдется? Четвертак или еще какая-то?

Каннон откинулся назад, чтобы получить возможность пошарить в карманах, и наконец вытащил полную горсть мелочи. Карч подтянул рукава пиджака до середины предплечий и взял правой рукой с его ладони недавно отчеканенный блестящий четвертак. Потом принялся за исполнение вариации классического французского опускания-исчезновения с последующим броском, изобретенной Дж. Б. Бобо. Этот фокус он отрабатывал с двенадцатилетнего возраста. Мог бы проделывать его во сне. И мастерски проделал с плавными движениями и приобретенной за долгое время легкостью.

Выставив правую руку ладонью вверх на уровне груди, Карч взял монету за края пятью пальцами, чуть наклонив вперед, чтобы Каннон видел ее поверхность. Потом сделал вид, будто берет четвертак левой рукой. Когда левая рука сомкнулась, Карч уронил его в ладонь правой.

Сжав левую руку, Карч вытянул ее в сторону Каннона. Потом сделал вид, что превращает в порошок якобы находящуюся внутри монету. При этом он совершал правой рукой круговые движения над кулаком, не отводя глаз от левой руки.

– Она все крутится, все крутится, никто не знает, где очутится.

Круги, описываемые правой рукой, становились все шире, потом Карч неожиданно щелкнул пальцами, раскрыл обе ладони и показал Каннону. Монета исчезла. Глаза Каннона быстро перебегали с руки на руку, потом лицо его расплылось в широкой улыбке. Обычно так реагировали все. Недоверчивый зритель оказывался в двойном заблуждении. Он считал, что монета все время находится в левой руке, и терялся, когда ее не было ни в одной.

– Фантастика! – воскликнул Каннон. – Куда она подевалась?

Карч покачал головой.

– Вот это загадка. Никогда не знаешь, где окажется монета. Управлять этой частью фокуса я так и не научился. Можешь приплюсовать двадцать пять центов к моему долгу.

Каннон громко рассмеялся.

– Остряк ты, Джек. Где научился этому фокусу, у отца?

– Да.

– Он еще жив?

– Нет, умер. Давно уже.

– Он работал на Стрипе?

– Да, в разных местах. В шестидесятых. Однажды он целую неделю выступал перед Джоуи Бишопом, который выходил на сцену перед Синатрой в «Песках». У меня есть их фотографии втроем.

– Отлично! «Банда подростков». Добрые старые дни, а?

– Да, были и добрые.

Карчу явственно вспомнился отец, вернувшийся из больницы после случившегося в «Цирке». Обе руки были забинтованы. Казалось, он держит в них по мячу. Глаза как будто бы неотрывно смотрели куда-то вдаль.

Карч понял, что улыбка сошла с его лица, и взглянул на Каннона.

– Ну, мне пора, надо разобраться с этим делом. Спасибо за помощь, Дон.

Он протянул руку, Каннон пожал ее.

– Всегда рад тебя видеть, Джек.

– Провожать не нужно.

Карч повернулся и пошел к ведущей с платформы лесенке. Потом остановился и оперся о перила.

– Что за...

Он приподнял левую ногу и снял ботинок. Даже не взглянул на Каннона, хотя знал, что тот смотрит, посмотрел в ботинок, потом потряс его. Внутри что-то затарахтело, он перевернул ботинок, и засунутый туда четвертак выпал на подставленную ладонь. Карч взял его и взглянул на Каннона. Здоровяк грохнул кулаком по столу и, улыбаясь, затряс головой.

– Такая вот чертовщина, – сказал Карч. – Никогда не знаешь, где эта треклятая штука окажется.

И бросил монету Каннону, тот поймал ее.

– Я сберегу ее, Джек. Она волшебная.

Карч отсалютовал ему, спустился по лесенке и вышел из зала. На улице, за пределами зоны охвата камер Каннона, полез в нагрудный карман и достал платок с монетой, которую бросил туда, описывая рукой круги во время фокуса.

Десятицентовик Карч решил достать из ботинка потом, когда найдет время сесть.

Полтора часа спустя Карч стоял с сотовым телефоном в руке за оградой стоянки машин служащих «Электротоваров» Хутена. Прямо напротив синего фургона, выезжавшего из гаража «Фламинго» около шести часов назад. Только теперь на заднем бампере номерной знак был. Карч походил немного, с нетерпением ожидая ответного звонка. В затылке появилось приятное ощущение прилива адреналина. Он был на верном пути. К деньгам, к той женщине. Запрокинул голову, и это как будто усилило прилив, шедший по спинному хребту к мозгу.

Телефон зазвонил. Большой палец Карча уже лежал на кнопке.

– Карч слушает.

– Это Айви. Нашел, что тебе нужно.

Полицейский детектив Айверсон находил для Карча по номерам машин сведения об их владельцах, получая за каждую справку по пятьдесят долларов. Оказывал и другие услуги по иным расценкам – служебное положение обеспечивало ему побочный доход. Карч всегда был осторожен в своих запросах даже по совершенно законным делам. За многие годы он научился держаться со всеми полицейскими – и в особенности с Айверсоном – так же осмотрительно и сдержанно, как с проститутками, ростовщиками и шулерами – публикой, с которой постоянно приходилось иметь дело по работе.

Прижав плечом телефон к уху, Карч достал из кармана ручку и блокнот.

– Так, что там у тебя?

– Машина с этим номером принадлежит Джерому Сандеру Полцу, возраст – сорок семь лет. Адрес – Мишн-стрит, триста двенадцать. Это северный Лас-Вегас. Я проверил, судимостей у него нет. Сделал это, кстати, бесплатно.

Карч, услышав фамилию, перестал писать. Он знал Джерома Полца. Во всяком случае, был почти уверен, что знает. За стойкой у Хутена работал Джерси Полц. Он всегда считал «Джерси» прозвищем, данным по названию города, откуда приехал этот человек. Но теперь догадался, что это сложение первого и второго имен.

– Эй, шеф, куда пропал?

Карч отбросил мысли о Джерси Полце.

– Спасибо, Айви. Это кое-что проясняет.

– Вот как? Что же?

– Дело, над которым работаю. Возле стройплощадки «Венецианка» расположены камеры наблюдения. Этот фургон появлялся там несколько раз, это показалось мне подозрительным. Но Полц есть в списке поставщиков. Он работает в «Электротоварах» Хутена, камеры устанавливают они. Так что забудь об этом.

– У них там воруют?

– Да, в основном стройматериалы. Фургон у Полца без надписей, вот я и решил устроить проверку.

– Значит, снова оказался на исходной позиции? В поисках воришки с тачкой?

Карч по голосу догадался, что Айверсон улыбается.

– Вот-вот. Но тебе спасибо. Это сбережет мне время.

– До встречи.

Карч закрыл телефон и, глядя через забор на синюю машину, стал обдумывать следующий ход. То, что след привел к Полцу, осложняло дело.

Наконец он снова раскрыл телефон, позвонил в справочную и узнал основной номер «Электротоваров» Хутена. Набрал его и спросил Джерси Полца, тот через полминуты ответил.

– Джером Полц?

Пауза.

– Да, кто...

– Джерси Полц?

– Кто это?

– Джек Карч.

– Чего ты назвал меня Джеромом? Никто...

– Это ж твое имя, разве не так? Джером Сандер Полц. Отсюда и Джерси, так ведь?

– В общем-то да, однако никто...

– Мне нужно, чтобы ты вышел. Немедленно.

– О чем это ты?

– О том, чтобы ты немедленно вышел. Я жду. Выходи через автостоянку. Я остановился на обочине. Прямо за твоим фургоном, по ту сторону ограды.

– Объясни, что происходит? Я не...

– Объясню, когда придешь. Поспеши. Возможно, я еще смогу помочь тебе, но ты должен выйти немедленно и все выложить начистоту.

Прежде чем Полц успел ответить, Карч закрыл телефон. Потом подошел к своей машине и сел в нее. Это был черный «линкольн» – лимузин старой модели с большим багажником. Стекла были затемнены. Машина ему нравилась, только бензина расходовалось много, и его часто принимали за чьего-то личного шофера. Он повернул зеркало заднего обзора так, чтобы видеть въезд на автостоянку в тридцати метрах сзади. Расстегнул пиджак, вынул девятимиллиметровый «зиг зауэр» из кобуры. Потом полез рукой под сиденье и стал шарить среди пружин, пока пальцы не коснулись приклеенного лентой глушителя. Оторвал его, надел на ствол «зига» и сунул оружие между сиденьем и дверцей.

Через пять минут ожидания Карч увидел в зеркале, как Полц появился в дверях магазина и направился к «линкольну». Он курил только что зажженную сигарету и шел широким шагом с решительным, если не гневным видом. Карч улыбнулся. Над этим он собирался позабавиться.

Полц сел на пассажирское сиденье с грозным выражением лица, от него несло луком.

– Дело должно быть серьезным, черт побери. Я на повременке.

Карч повернулся к нему и молчал, пока их взгляды не встретились.

– Надеюсь, будет.

Больше он не добавил ничего. Полц, посидев несколько секунд, взорвался:

– Ну какого хрена тебе нужно?

– Не знаю. Что нужно тебе? Ты ведь мне звонил.

– Что за чушь? Ты только что позвонил, сказал...

Карч расхохотался, что привело Полца в замешательство и заставило умолкнуть. Потом повернул ключ зажигания, завел мотор. Быстро включил скорость и оглянулся через левое плечо, собираясь выехать на дорогу. Услышал, как защелкнулись автоматические замки на дверцах, когда шестерни коробки передач пришли в движение.

– Эй, эй, погоди, – запротестовал Полц. – Я на повременке. Мы никуда...

Он попытался открыть дверцу, но автоматический замок не позволил. Пока искал кнопку, которая его отопрет, Карч, дав полный газ, выехал на дорогу.

– Успокойся, на ходу дверцу не отопрешь. Запор обеспечивает безопасность.

– Черт возьми, – произнес Поли, раздраженно вскинув руки. – Куда мы едем?

– У нас проблема, Джером, – спокойно ответил Карч.

И поехал на запад по Тропикана-стрит. Над рекламами виднелись вершины гор.

– Что ты выдумываешь? Нет у нас никакой проблемы. Я целый год не звонил тебе, и не называй меня так, черт возьми.

– Джером Сандер Полц... Джерри С... Джер Си. Какое имя хочешь на камне?

– Каком еще камне? Ты что...

– Который поставят на твоей могиле.

Полц наконец умолк. Карч глянул на него и кивнул.

– Дело очень серьезное, осел. Твой фургон засекли. Прошлой ночью. Засняли на пленку.

Полц затряс головой, словно пытаясь избавиться от кошмара.

– Понятия не имею, о чем ты. Куда мы едем?

– В укромное место, где можно разговаривать.

– Какой это разговор? Говоришь ты, а я в толк не возьму, о чем речь.

– Ладно, когда приедем на место, разговор будет.

Через десять минут железобетонные здания остались позади, и частные дома стали редеть, по мере того как «линкольн» приближался к пустыне. Карч глянул на Полца и увидел, что тот начинает осознавать, в какой переплет угодил. Все осознавали, поняв, что едут в пустыню. Он вытащил «зиг» и положил на колени, ствол смотрел Полцу в грудь.

– Тьфу ты, черт, – заговорил Полц, когда увидел пистолет и окончательно уяснил свое положение. – Вот гнусная сука.

Карч широко улыбнулся и спросил:

– Кто она?

– Ее зовут Касси Блэк, – быстро ответил Полц. – Пропади она пропадом. Я не защищаю ее.

Карч сощурился, собираясь с мыслями. Касси Блэк. Имя было смутно знакомым, но он не мог припомнить, кто это.

– Та самая, что была с Максом Фрилингом шесть лет назад.

Карч бросил быстрый взгляд на Полца.

– Я не лгу. Неужели не помнишь?

Карч затряс головой. Такого не могло быть.

– Она была наводчицей, внутрь не совалась.

– Насколько я понимаю, Макс ее кое-чему научил.

– Но ее же посадили. За убийство Макса.

– Непредумышленное убийство, Карч. Она уже на свободе. Сказала, что живет в Лос-Анджелесе.

Карч задумался и взглянул на часы. Он встретился с Гримальди в номере 2014 всего три часа назад и уже знает фамилию и историю. Повел плечами, наслаждаясь растущим в груди возбуждением, потом повернулся к сидевшему рядом человеку.

– Знаешь, Джером, я считал, между нами существует соглашение. Думал, как только узнаешь хоть что-то, имеющее отношение к «Клеопатре», сообщишь мне. Ты знаешь, что если в кабинете меня нет, то я два-три раза прослушиваю автоответчик. И странно, что ты не позвонил ни на этой неделе, ни на прошлой и вообще черт знает сколько времени.

– Слушай, Карч, я не знал, что это будет «Клео», да и все равно позвонить не мог. Я был лишен свободы, черт побери.

– Лишен свободы? Каким образом?

– Лежал связанным в кузове фургона.

В течение десяти минут Полц взволнованно излагал Карчу свою версию событий прошлого вечера. Карч молча слушал, запоминая все несообразности и несоответствия в рассказе.

– Я не мог позвонить, – сказал в заключение Полц. – Позвонил бы непременно, но она всю ночь продержала меня в кузове. Вот смотри.

Он повернулся и подался вперед. Карч поднял пистолет, и Полц вскинул руки ладонями наружу. Потом указал на уголки рта, где были одинаковые порезы, выглядевшие свежими и болезненными.

– Это от ленты, которой она привязывала мне кляп. Я говорю правду.

– Сядь, как сидел.

Полц принял прежнюю позу. Минуту они ехали молча, Карч думал о рассказе Полца.

– Ты не говоришь всего. Она знала, что в тот раз ты донес о них мне?

– Нет. Никто не знал, кроме тебя.

Карч кивнул. Судебного разбирательства не было, так что ему не пришлось излагать эту историю публично. Только полицейским, и одним из первых был Айверсон.

– С кем она работала теперь?

– Одна. Появилась вдруг у стойки, и с этого все пошло. Больше я никого не видел.

И все-таки в рассказе Полца оставалась какая-то неясность.

– Ты не говоришь мне всего. Ты с ней что-то сделал. Пытался ограбить?

Полц промолчал, и Карч воспринял это как подтверждение.

– Пытался. Понял, что она одна, и решил грабануть ее. Только женщина была к этому готова, и потерпевшим оказался ты. Потому-то она и не развязала тебя, пока не завершила работу.

– Ну хорошо, пытался. Что из того, черт возьми?

Карч не ответил. Город уже остался далеко позади. Карчу нравилось в пустыне, особенно весной, пока еще не слишком жарко.

– Что она делает в Лос-Анджелесе? – спросил он.

– Она не сказала, а я не спрашивал. Слушай, куда мы едем? Я сказал тебе все, что знаю.

Карч не ответил.

– Послушай, Карч, я знаю, что у тебя на уме. Думаешь, я ушел, никому не сказав, с кем иду на встречу?

Карч с рассеянным видом бросил на него взгляд.

– Да, Джерси, именно так я и думаю.

Это нельзя было даже назвать блефом. Характер их давних отношений требовал, чтобы в таких случаях Полц говорил коллегам, будто идет покурить, и только.

Карч повернул «линкольн» влево, на дорогу, именуемую, как он знал, на картах округа Сэддл-Ранч-роуд. Она проходила по земле, размежеванной под застройку тридцать лет назад. Туда проложили несколько дорог, но план застройки лопнул, и ни единый дом возведен не был. Город разрастался быстро, но строители могли добраться туда лет через десять. Карч надеялся, что к тому времени его в Лас-Вегасе не будет.

Он остановил машину перед старой заброшенной торговой конторой. Окна и дверь давно исчезли. Дырки от пуль, рисунки и надписи покрывали все стены внутри и снаружи, пол был завален битым стеклом и жестянками из-под пива. Утреннее солнце освещало серебристую паутину в пустом дверном проеме. Карч взглянул на растущую ярдах в десяти от постройки юкку. Он посадил ее много лет назад, просто для того, чтобы отметить место. И всегда удивлялся, как она разрослась в пустыне.

Заглушив мотор, Карч взглянул на Полца, в лице которого не было ни кровинки.

– Послушай, Карч, я сказал тебе все, что знаю об этой суке и о том, что произошло. Совершенно незачем...

– Вылезай.

– Как? Здесь?

– Да, живо.

Он поднял в напоминание «зиг», и Поли попытался открыть дверцу. Она была все еще заперта. Карч с улыбкой смотрел, как рука пассажира нащупывала кнопку отпирания. Наконец Полц нашел ее и открыл дверцу. Вылез из машины, и Карч последовал за ним.

Карч пошел к нему в обход машины спереди. Пистолет он держал в опущенной руке.

– Что ты собираешься делать? – спросил Полц, подняв руки в знак капитуляции.

Карч пропустил вопрос мимо ушей и огляделся.

– Это место... Я езжу сюда много лет. С детства. Отец привозил меня сюда посмотреть на звезды. Зимой мы сидели на капоте «доджа», и тепло мотора согревало нас.

Карч повернулся лицом к городу.

– Знаешь, ночью он мог взглянуть на Стрип и определить казино просто по цвету неона. «Пески», «Дезерт инн», «Звездная пыль»... Тогда я любил этот город. Теперь это просто... дерьмо. Парки развлечений и дерьмо. Класса больше нет. Конечно, городом тогда заправляли крючконосые, но класс у него был. Теперь это просто...

Не договорив, Карч взглянул на Полца так, словно только что увидел его.

– Сколько она заплатила тебе?

– Ничего.

Карч направился к нему, и Полц выпалил:

– Восемь тысяч. И только. Но это за оборудование. В долю она меня не брала. Просто дала мне восемь тысяч и освободила от пут.

Карчу показалось странным, что Касси Блэк отпустила Полца – и даже расплатилась с ним, после того как убила Идальго. Эту разницу в поведении требовалось обдумать. В номере что-то произошло, и сказать, что именно, очевидно, могла только она.

– Где эти восемь тысяч?

– У меня дома, в сейфе. Поехали. Я покажу. Я отдам их тебе.

Карч невесело улыбнулся:

– Она рассказала о работе, когда освобождала тебя от пут?

– Ни словом не обмолвилась. Разрезала их и вылезла из фургона. Деньги я нашел на переднем сиденье вместе с ключами.

– А чемоданчик?

– Какой чемоданчик?

Карч сделал паузу и решил оставить эту тему. Вряд ли Касси Блэк говорила о чемоданчике Полцу. Видимо, она поняла, что там электронная защита, и пока даже не открывала его.

От Полца, решил он, больше ничего добиться нельзя, кроме разве что восьми тысяч, лежащих у него дома.

– Подойди сюда, – сказал он, указав на передок «линкольна». – Положи на капот бумажник и ключи.

Полц повиновался и остался около машины. Карч стоял у левого крыла.

– Вы обокрали тех, кого не следовало. И она убила того, кого не нужно было бы убивать.

У Полца отвисла челюсть, но он быстро совладал с собой.

– Понятия не имею, о чем ты... Я ничего не крал. Я...

– Ты помогал, так что виновен в той же мере. Понимаешь?

Полц зажмурился, потом отчаянно заскулил:

– Я извиняюсь. Я не знал. Пожалуйста, окажи снисхождение.

Карч смотрел мимо него на окружающую бесплодную землю. Его взгляд задержался на юкке и двинулся дальше. Пустыня в своей первозданности была поистине прекрасна.

– Знаешь, почему я приехал сюда?

– Знаю.

Карч едва не рассмеялся.

– Я имею в виду именно это место.

– Тогда нет.

– Потому что тридцать лет назад, когда эту территорию разбили на участки и начали продавать их простакам, землю так разрыхлили, что казалось, она готова к строительству и тебе начнут строить дом, едва ты выложишь деньги. Это была одна из жульнических уловок, и сработала она прекрасно.

Полц кивнул, словно нашел эту историю интересной.

– Мой отец купил один из участков...

– Вот почему ты приехал, да?

Тон Полца был вымученным, отчаянным. Карч пропустил вопрос мимо ушей.

– Тридцать лет – большой срок. Земля с тех пор основательно затвердела, но стоит отъехать отсюда и начать копать, там окажется слой рыхлого песка толщиной в фут, а потом он станет твердым, как скальный монолит. Люди думают, копать в пустыне легко, как на пляже. Ничего подобного. Земля под верхним слоем песка слеживалась примерно два миллиона лет. Лопата отскакивает от нее.

Он взглянул на Полца.

– Вот почему копать мне нравится здесь. То есть, пойми меня правильно, работа все равно тяжелая, но фута на три углубиться можно. А больше и незачем.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒