В. Брайсленд «Заговор в Насцензе» («Хроники Кассафорте» - 3) 5 страница

- Кочерга его добила. Я не могла использовать нож снова, - она тяжело дышала. – Саймон говорил, что это как резать дыню. Это не так. Кости…

Элеттра, наконец, заметила жест Петро. Она схватила Амадео и, пока он не заглянул на кухню, повела его по комнате. Они встали втроем.

- Убивать не просто, - Петро было плохо из-за этой темы, и он не хотел снова слушать о костях. Он инстинктивно протянул руку, чтобы защитить двух других от Коллеты. Но тут он заметил движение. Голые руки? У женщины был нож, она убила дважды и от этого сходила с ума. Даже если они попытаются подавить ее, один из них будет ранен или убит. – Вы не хотите больше убивать.

- Нет, - звучало так, словно она плакала, но в темноте было не понять.

- Не хотите, - повторил Петро. – Вы выполнили свою роль.

- Да, - согласилась она. – Все, что он сказал, все ради принца.

- Опустите нож, - мягко сказал Петро, хотя слышал напряжение в своем голосе, выдающее его нервы. – Опустите, и мы уйдем за ту дверь и больше не вернемся.

- Не знаю, - сказала она.

Хватило того, что она обдумывала предложение.

- Мы побежим в Кассафорте, - продолжил он. – Мы передадим им послание, какое захотите. Скажем, что вы забрали Петро Диветри… ради чего? Ради денег? Этого вы хотите?

Слова были неправильными. Она сжала нож крепче, ее голос стал жестче.

- Мы сделали это ради принца, - сказала она. – Настоящего! А не самозванца на троне!

- Хорошо, хорошо, - сказал Петро. – Не деньги. Ваше дело благороднее денег. Вы не хотите проливать много крови. Опустите нож.

- Какой настоящий принц? – истерично спросил Амадео. – Принц Берто мертв.

Элеттра тряхнула его. Петро еще громче сказал хозяйке гостиницы:

- Мы скажем, кому вы хотите, что настоящий принц должен сидеть на троне. Диветри. Королю – самозванцу, ладно. В замке. Кому угодно, - она снова слушала его, и он продолжил. – Вы выполнили свою роль, синьора Коллета. Сжальтесь.

- Сжалиться, - ее глаза посмотрели на потолок, словно в молитве или воспоминании. После долгого мига тишины она покачала головой. – Он ни разу не проявил ко мне милосердие.

Он проиграл. Женщина издала дикий вопль и подняла руку, словно готовилась броситься через комнату и перерезать всем глотки. Петро слышал, как Элеттра и Амадео напряглись и пригнулись, он отталкивал их подальше от женщины к стульям у края комнаты. Но женщина не нападала, а метнула нож. Он пролетел дугой, крутясь, и вонзился в доски стены в трех саженях от них. Клинок вонзился глубоко. Ручка ножа дрожала от удара.

- Идите, - сказала она так низко, что голос звучал как мужской. – Уходите отсюда. Пока я не передумала.

- Спасибо, синьора, - шепнула Элеттра с потрясенным реверансом. Амадео шепнул благодарность.

Петро молчал. Его сердце колотилось, он следовал за остальными за дверь. Только когда она хлопнула за ними, он перестал оглядываться. Они побежали к дальней стороне поляны в лес. Среди сосен и елей ощущалось безопаснее, только лучики света от двух лун проникали среди веток.

- Я не взял свои вещи, - сказал Амадео. Он не скулил, а просто утверждал факт.

- Как и мы. Ничего нет, - сухо сказал Петро. – Ни припасов, ни сменной одежды, только мы. Этого должно хватить, - он не хотел думать, как они справятся. Пока что хватало того, что они выжили. Дальше нужно было найти Адрио, хотя он не знал, как.

- У нас есть это, - Элеттра приблизилась к нему и разжала ладони. В свете луны Петро не сразу понял, что это, а потом пригляделся и ощупал длинные предметы и понял. Она нашла сциллийские свечи в кармане на груди Леди с бородой. Но, чтобы забрать их, она… - Не спрашивай, - сказала она, когда он открыл рот. – Прошу. Не заставляй меня говорить.

- Все хорошо, - он хлопал ее по спине. – Дай мне одну, а другие спрячь.

- Нельзя сейчас запускать их, - возразила она. – Кто-то увидит.

- Этого мы и хотим, - Петро упал на колени у края леса, чтобы вырыть ямку. Он сделал горку влажной от росы земли, вонзил в нее хвост свечки. – Это было у них для сигнала кому-то. Как просьба о помощи. А нам нужна помощь.

- Разве лоялисты не увидят этого? – отметил логично Амадео.

- Они не вернутся, - Петро старался звучать уверенно. – Если и увидят, мы уйдем раньше, чем они придут.

- В город? – спросил Амадео. Он словно умолял.

- Нет. На север, - Петро возился со свечой. Если это была свеча из мастерских Кассамаги, она могла зажечься сама. – За Петро и братом Нарцисо. Мы пойдем вдоль реки.

- Но ты сказал, что мы вернемся в Кассафорте!

- Амадео, тихо, - приказала Элеттра. Он послушался ее. Она серьезно спросила. – Думаешь, мы найдем их, Адрио?

- Не знаю, - тихо сказал он, замер и посмотрел на небо. Над ним было множество звезд, под высокими деревьями он ощущал себя маленьким и беспомощным. – Но мы должны попробовать.

Сциллийская свеча все-таки была с участком на хвосте, который, когда его повернуть, зажигал фитиль. Они отскочили, свеча заискрилась и взлетела в воздух с тихим свистом. Дым от нее был таким густым, что они закашлялись. Нос ракеты вспыхнул, озаряя землю внизу. Петро пару секунд видел лица Элеттры и Амадео, фарфоровые в бледном свете, пока они смотрели на небо. Свеча угасла.

- Пусть это кто-нибудь увидит, - молилась Элеттра, сжав ладони.

- Пусть это увидит правильный человек, - исправил Петро, сжимая ладони. После пути с братом Нарцисо по храмам эта простая молитва Петро была искренней впервые за все путешествие.

Ты будешь дома во время сбора урожая? Мы с твоим отцом сами не справляемся, и я сделаю твои любимые пирожки. Не цокай языком, когда мама признается, что скучает каждый день по твоему ангельскому лицу. Ты – мой единственный ребенок, и я имею право так себя вести. Слушайся учителей и думай о маме хоть иногда.

— Синтия Вентимилла в письме ее сыну Адрио

Рассвет наступал медленно. Петро часами переживал, что он и не наступит. События в Кампобассо были такими мрачными, что он не удивился бы, если бы мир остался в вечном сумраке после того, что они увидели. Будто солнце не могло прогнать ту темную ночь. Они шли по лесу к реке, и казалось, что они не дойдут. Они давно сошли с Великого хода в паломничестве, так что вернуться не могли. Без карты река будет их единственным ориентиром.

Петро шел первым, палкой пробивал путь. Элеттра оказалась удивительно умной, замечала места, озаренные луной, где они могли осмотреться и отыскать запад. Талантом Амадео было врезаться в деревья, но после пятого раза он перестал возмущаться. Им повезло, что северный лес был из вечнозеленых деревьев, хвоя была мягкой под их ногами, так что смягчала падения, когда они спотыкались. Там валялось много сухих веток и бревен, об которые они зацеплялись ногами. Казалось, невидимые руки пытались удержать их.

Но рассвет наступил, и они уже видели реку. Лес тут был не таким густым, под ногами появились камни и мох, берег спускался к ровной части, где Соргенте извивалась среди высоких стволов.

- Остановимся тут, - предложил Петро. Кровь кипела в его венах и гнала его вперед несколько часов, но он вдруг с большую ощутил каждую мышцу и кость в теле.

Элеттра склонилась, вперев ладони в колени. Ее грудь вздымалась.

- Боги, как я устала.

Солнце еще не поднялось над деревьями, и мир был в голубом свете. Его товарищи выглядели ужасно. Элеттра была грязной, ее безрукавка была в грязи или крови, а то и всем сразу. Амадео набил шишку над глазом после столкновений с деревьями, но не знал, как потрепанно выглядело его лицо.

- Что? – спросил он, глядя на испуганные лица Элеттры и Петро.

- У тебя… - Петро скривился и коснулся пальцами своего лба.

Амадео коснулся своего лба с другой стороны от шишки.

- Что? – он посмотрел на свои пальцы, словно ожидал увидеть кровь. – Что я сделал?

- У меня есть бинты, - Элеттра потянулась к сумке и вспомнила, что он остался в Кампобассо. Она вздохнула. – Нет. Может, я смогу прочистить раны мхом.

- Какие раны? – спросил Амадео.

Петро стоял, уперев руки в колени, глядя на реку. Этот участок Соргенте был с несколькими длинными узкими островами, на которых упрямо росли древние деревья. Он подумывал поплыть туда, спрятаться среди деревьев. Но смысл? Хотя несколько часов бега от Кампобассо не прогнали ощущение преследования, вряд ли Коллета последовала бы за ними в темноте, как и другие лоялисты. Если бы они тут кого-то встретили, то это были бы фермеры, доставляющие товары на рынок Кассафорте, или рыбаки.

Но Петро и не подозревал, что в этом районе были те, кто против короля Мило. Два дня назад он видел страну идеальной, полной радостных стариков и румяных счастливых жен фермеров. Но этот вид стерло гнездо гадюк, с которым они столкнулись в Кампобассо. Может, было мудрее сохранять осторожность.

- Останемся тут среди деревьев, пока не решим, что делать, - предложил он. – Если мы встретимся с кем-то, я буду говорить.

До этого они принимали его приказы без возражений. Петро не знал, почему. Старейшина Катарре не одна заметила, что он умел разговорами спастись из почти любой ситуации, но он не вел команды в спорте и не руководил на уроках. Он всегда был на фоне. Но теперь Элеттра мягко кашлянула и коснулась плеча Петро.

- Адрио, - сказала она. – Если бы ты встретил кого-то в таком состоянии, они побежали за стражей.

- О чем ты? – он с болью осознал, что повторял вопрос Амадео, заданный пару мгновений назад.

- Ты выглядишь… жутко, - от слов Элеттры Петро ощупал лицо, не нашел ничего, кроме корки, которой раньше там не было. Ржавые хлопья остались на его руках. Его туника спереди пугала. Как-то в первые моменты смятения, пока он не понял, что Леди с бородой был мертв, он успел оставить кровавый отпечаток руки на его груди, и кровь уже размазалась. Больше кровь было на его рукавах, она была и на его сапогах. – Ты выглядишь так, словно убил кого-то. О, - Элеттра выдохнула. – Что я говорю. Бедный Бонифацио. Бедный Алусио.

- Кто?

Элеттра уставилась на него так, словно Петро был шутом на ярмарке.

- Алусио и Бонифацио. Стражи из замка, - сказала она. – Ты не знал их имен?

- Алусио Рапони? – спросил Амадео. – Бонифацио де Макзо?

Петро много раз за ночь подавлял слезы. Его щеки раскраснелись, пока она смотрела на него с потрясением. Слезы покалывали его глаза.

- Да. Конечно, знал, - пробубнил он, не глядя на них. Его лицо стало теплым, грудь под окровавленной туникой пылала. – Я должен помыться, - он повернулся, пока они не увидели его унижение, и пошел прочь.

- Я не могу поверить, что он не знал их имена, - услышал он Элеттру.

- Они не были его стражами, - напомнил ей Амадео.

- Но они были стражами его друга, - парировала она.

Амадео не ответил на это.

- Вы устали? Можете поспать, - сказал он. – Я присмотрю.

Ноги были тяжелыми, Петро прошел к берегу реки, забрел в воду. Он замер там на миг, стараясь подавить эмоции. Он ощущал стыд. Конечно, у Однобрового и Леди с бородой были имена. Он не сомневался. Почему все знали их, кроме него? Почему тот, кого стражи защищали, не знал, что их звали Алусио Рапони и Бонифацио де Макзо?

- Я даже сейчас не знаю, кто есть кто, - пробормотал он, уходя к одному из островков, ощущая себя подавленно. Он сорвал с себя сапоги, отбросил их, словно они его оскорбили. – Глупо, Петро. Какой ты глупый!

Он сорвал и носки. А потом жилетку, тунику и штаны, пока не остался только в тесных шерстяных леггинсах от бедер до колен. Полоска земли была чуть шире размаха его рук, но он смог сесть там и замочить тунику в Соргенте. Он зачерпнул горсть песка и стал тереть пятна с силой, зная, что даже грубый песок не спасал. Его леггинсы стали намокать от холодной воды, но ему было все равно.

Все, что Адрио говорил о нем, было правдой. Петро Диветри – настоящий Петро – был бессердечным и наглым снобом. Он принимал как должное жизни двух мужчин, которых назначили защищать его. Он дал им смешные прозвища, потому что считал себя выше того, чтобы знать их имена. У тех мужчин были любимые, жены, целые семьи, которые не узнают, как смело они защищали неблагодарного ребенка из Семи. Мерзавца, шутка которого привела к ужасным последствиям.

Не только стражи были на совести Петро. И Адрио пострадал от глупой шутки Петро. Саймон Якобучи и лоялисты хотели Петро Диветри, а не сына кожевника. Адрио, наверное, не знал, что с ним происходило, где бы он ни был.

- Все, кого я касаюсь, страдают, - сказал Петро, позволяя реке омывать его ноги. Если они убили Адрио…

Он не давал себе думать о таком. Вина уже давила на него. Он был виноват во многом без потери лучшего друга. Бывшего друга. Почему они поссорились? Если бы Петро не сорвался, если бы остался внизу и съел сладости, запивая малиновым вином, все могло бы быть иначе. Люди могли бы быть еще живы. Хотя он понимал, что даже если бы был там, лоялистов было больше, и результат остался бы тем же. Может, даже добавилось бы его тело к мертвым. Он не стал думать о такой возможности.

- Точно, - он вытащил тунику из воды. Первые лучи солнца появились над деревьями на востоке со стороны ненавистного Кампобассо, где еще лежали два не оплаканных тела. Солнце блестело на каплях, падающих с его одежды в реку. Пятна были не такими жуткими, как раньше, но и не отстирались. Если он будет тереть сильнее, останется дыра. – Проклятье! – выругался Петро. Он подавил желание бросить скомканную тунику подальше. Он выжал ее и бросил сушиться на низкую ветку. – Проклятье!

Его лицо было мокрым, но не от реки. Он вытер щеки голым плечом, они были в теплых слезах, которые потекли без его осознания. Так не пойдет. Элеттра и Амадео рассчитывали на него. И Адрио, понимал он это или нет. Петро склонился и плеснул воду на лицо, чтобы смыть то, что осталось от ночи, а потом зачерпнул воду и мыл волосы, пока они не стали чище. Он был весь мокрый, но ему было все равно. Он встал и отошел на пару шагов от островка, пока вода не стала доставать до его колен. Он стоял там, окруженный водой и деревьями, озаренный первыми лучами солнца, и он никогда еще не ощущал себя так одиноко. Он не знал, могло ли быть еще хуже.

Может, дело было в солнце, согревающем кожу, может, просто в красках, появляющихся на небе, но что-то стало давать ему надежду. Его сестра была одна во время ее испытания. Петро сам ее бросил, когда его выбрали в инсулу, а ее – нет. Но она смогла как-то спасти Кассафорте от катастрофы.

Он не был Рисой. Она… была Рисой. Рисой Волшебницей или Рисой Ведьмой, зависело от отношения к ней говорящего. Риса могла многое. Петро… был просто Диветри. Обычным. Зависимым. Незаметным. Он вздохнул и покачал головой.

- Бесполезный, - пробормотал он.

Но он был жив. Уже что-то. Пока он был жив, он мог попытаться исправить то, что натворил. Он погонится за лоялистами и Адрио, посмотрит, что можно было сделать дальше. Он не был его сестрой, но перед тем, как стать Рисой Волшебницей, она была просто Диветри, как он. И мама любила говорить, что Диветри с миссией были опасным зрелищем.

Тогда он кое-что заметил. Его левая нога замерзла, погруженная в воду. Правая была теплой, словно в ванне. Он как-то забрел в то место в реке, о котором слышал, где воды из ручьев низин, согретых солнцем, смешивались с ледяными водами талых снегов с гор Веренигтеланде. От этого ощущения он рассмеялся, так это было странно. Удивительно, как холодное, как нож, и мягкое теплое ощущения сливались воедино.

Он улыбался. Это была его первая улыбка за последнее время. За последние дни. Он хотел повернуться и позвать других в реку, чтобы и они испытали этот парадокс, когда вдруг раздался женский голос. Он был низким, ясным и холодным как воды, леденящие его левую ногу.

- Что ты сделал с Алусио Рапони и Бонифацио де Макзо? – спросил голос не дружелюбно. – Говори прямо, без лжи, или, клянусь, я тебя разрежу.

Раз, два,

Сражаться пора!

Три, четыре,

Ровно вставай!

Пять, шесть,

Заточи нож!

Семь, восемь,

Так живет армия!

— песнь марша Веренигтеланде и детская считалка

В детстве до поступления в инсулу Петро ходил с родителями и сестрой на представление «Грабители из Лонгдоуна». Там был вор, который останавливал кареты и забирал у людей все ценное. Петро так очаровала романтичная фигура разбойника с большой дороги, в темной одежде с плащом, и его разочаровал конец, когда Плута поймали и осудили из-за вмешательства Героя. Он не думал о представлении годами, но поднял руки в воздух, словно женщина за ним крикнула: «Деньги или жизнь!».

Он ощутил холод на плечах. Он стоял только в промокших леггинсах, которые почти ничего не скрывали, и он никогда еще не ощущал себя настолько открытым.

- Кто…? – пролепетал он.

- Не оборачивайся. Не шевелись, - Петро хотел обернуться и понять, кто отдает приказы, но от ее слов он застыл. Он слышал, как плескалась вода, будто она шагала в реке, но он не осмелился повернуть голову. – Ответь на вопрос, - сказала она. – Что ты сделал с Алусио Рапони и Бонифацио де Макзо?

- Я ничего не делал, - Петро не знал, было ли у женщины оружие, но она могла направлять его на его голову. От этой мысли точка над шеей стала почти невыносимо покалывать.

- Лжец, - ее голос был сухим и сильным, с городским акцентом. – Они мертвы.

- Я знаю. Они…

- Думал, сможешь отстирать улики? – Петро увидел слева от себя своего собеседника. Девушка прошла туда, где он повесил тунику. Широкополая шляпа висела на ее спине за кожаный шнурок, завязанный на шее. Она была одета просто, даже слишком, словно надеялась слиться с пейзажем. Ее длинные бесформенные штаны промокли от воды. – Я сказала: не шевелись, - она повернулась к нему.

- Я не шевелился! Я… - Петро беспомощно закрыл рот. Девушка была старше него, но ненамного. Ей было не больше девятнадцати. Ее черты были сильными и красивыми. Хотя по опыту она была на десятки лет впереди него. То, как она держала короткий острый кинжал в левой ладони и длинный меч в правой, направив оба на его горло, пока обходила его по кругу, говорило о годах тренировок. Петро видел ее раньше? Казалось, что да, но он не мог понять, когда и где.

Она мечом смахнула тунику с ветки, и ткань закружилась в воздухе. Розовое пятно осталось, убеждая ее в вине Петро. Он закрыл глаза – и вовремя, потому что рубаха рухнула в реку с громким плеском.

- Это их кровь, - рявкнула она, слова были как пушечные ядра. – Отрицай, если сможешь.

- Я не отрицаю этого! Но я не…! – Петро открыл глаза, смотрел прямо на лицо девушки. Хоть ее кожа была немного загорелой, она была светлой и с веснушками. Ее рыжеватые короткие волосы украшал прутик, который она не заметила. Ее нос был коротким, а глаза были ореховыми, почти каштановыми, но с зеленым оттенком. Но ее решительный подбородок первым показался ему знакомым. – Я тебя знаю, - вспомнил он. – Из Эло, - ее рот двигался, словно она хотела зашипеть на него, но его слова удивили ее. – Ты была в толпе. У тебя была трость. И рюкзак.

Она не убирала оружие, но присмотрелась к нему. Прошел миг, и она сказала:

- Ты один из них. Пилигримов.

- Да, - сказал он. – Кто ты?

- Что ты сделал со стражами казаррино? – спросила она, игнорируя его вопрос.

Они быстро шли к тупику.

- Я ничего не делал со стражами. Их убили в Кампобассо. Это был не я. Теперь ответь на мой вопрос, - Петро нервничал, но опустил руки. Он ждал.

- Ты из инсулы Кающихся, - медленно сказала девушка. Она окинула его взглядом, словно видела впервые. Она хотя бы отвела взгляд от его нижней половины, когда поняла, что он был почти голым. – Ты – Вентимилла. Друз казаррино. Где он? Что ты сделал с остальными?

Петро терял терпение.

- Во имя любви Лены, я не убивал их в их постелях, - рявкнул он, злясь. – И если ты не скажешь мне, кто ты, я больше ничего говорить не буду.

Девушка привыкла быть главной и нахмурилась от ультиматума Петро. Почему он вообще должен был отвечать незнакомке, хоть и с оружием? Только то, что она переживала за стражей, указывало, что она была на его стороне, а не с лоялистами, хотя она могла оказаться с ними и преследовать их с Эло, а то и раньше.

- Меня зовут Эмилия Фосси, - ответила она после долгих мгновений, пока разглядывала его. – Я – страж из замка Кассафорте. Мое задание – охранять Петро Диветри в путешествии на ритуал в Насцензе.

- Но у нас были два стража, - поразился Петро.

- У Петро Диветри было четыре стража, - исправила она. Словно чуть смутившись от обвинений пару минут назад, она опустилась на колени и поймала кинжалом тунику Петро, пока поток не унес ее прочь. Она вернула тунику без извинений, ткань свисала с кинжала. Ему было нечем занять руки, и Петро схватил мокрую ткань и стал выживать ее. – Рапони и де Макзо оставались возле казаррино. Я была одной из двух запасных, следовала на безопасном расстоянии. Нам указано, что, если основные стражи погибнут или не смогут продолжать, я или мой напарник займем место.

Это были чудесные новости для Петро.

- Я и не знал, - солнце поднялось над деревьями. Сияние наполняло его надеждой.

- Мы делали работу, - сказала она. – Скажи теперь, почему мои друзья мертвы.

Девушка чеканила слова, потрясая Петро. Он как можно быстрее описал Эмилии Фосси то, что им поведала Коллета о плане лоялистов. Она слушала, кивая.

- Ясно, - сказала она, когда он выложил основные факты. – Тогда теперь мне нужно забрать казаррино у мятежников.

У нее это звучало просто. Во второй раз за утро Петро задумался, был ли шанс забрать Адрио живым.

- Но я не сказал… Я не сказал, что Петро и я… - он утих, она махнула ему собирать вещи. Он забрался на островок, чтобы забрать сапоги и штаны, при этом прикрываясь мокрой туникой. Он замер с одеждой в руке. – Если бы ты знала, где Петро Диветри сейчас, что бы ты с ним сделала?

Он надеялся, что не выдал слишком многое голосом. Ее ответ был быстрым и решительным:

- Протокол требовал бы вернуть его в замок немедленно.

Не на такой ответ рассчитывал Петро.

- А если один из его друзей в беде? – она не понимала. – Я о том, что вдруг лоялисты забрали бы меня вместо Петро Диветри?

- Тогда, хоть мне было бы жаль тебя, протокол требовал бы убрать Петро Диветри и выживших в Кассафорте без промедления, - может, ощутив, как жестоко звучало слово выжившие, она добавила с виноватой ноткой. – Уверена, инсула и твоя семья узнали бы. Особенно, если бы просили выкуп.

- Выкуп! – повторил Петро, не веря ушам. Он хотел, чтобы все это закончилось. Он не хотел быть Адрио Вентимиллой. Прошлой ночью он поклялся, что сегодня признается и покончит с этой глупой шуткой. Но ему приходилось и дальше играть чужую роль. Если он признается, что он – казаррино, эта девушка сунет его в мешок и унесет, кричащего и брыкающегося, в замок. Судя по ее лицу, она легко могла это сделать.

- Это спорный вопрос, - она взглянула на него, наверное, пытаясь увидеть, стал ли он приличнее выглядеть. – Идем.

Пока они брели к берегу по реке, Петро принял решение.

- Где твой напарник? – спросил он.

- Когда я увидела сциллийскую свечу в ночи, мы были у Кампобассо, - сказала она. – Мы тут же ответили согласно протоколу, нашли пустую гостиницу. И тела наших товарищей, - в ее словах был гнев, и Петро хотелось извиниться, хотя он не мог. Он говорил себе, что, если бы они с Адрио не поменялись местами, исход был бы тем же, но не мог отогнать ощущение вины. – В Колоне есть застава стражей. Жиль решил попросить помощи там и оставил меня.

- Жиль – твой старший?

Она ответила сквозь зубы:

- Нет. Вот уж нет.

Он точно задел больное место.

- Но он отдает приказы?

- Он так думает, - она гордо выпятила подбородок. – По своей инициативе я пошла по первому следу в лесу. Он явно не вел к мятежникам и казаррино, - она не была рада.

- Ты быстро нас догнала!

- У меня был факел. А у вас нет, - ее губы дрогнули. – И вы много раз ходили по кругу.

Он не переживал из-за критики.

- Если есть другой след – лоялистов – ты сможешь пойти по нему?

- Если его можно найти, я отыщу, - сказала она. Петро восхитился ее уверенностью. Ему этого не хватало в жизни.

Она больше ничего не говорила. Петро суть не упал на мягком песке реки, где она доставала до колен.

- Этого хотят лоялисты от Диветри? Выкуп?

- Откуда я знаю? – ответила она. Она чуть оступилась, но удержала равновесие и в три широких шага добралась до берега. Может, она ощутила, что ответила резко, потому что исправилась фразой. – Мне приходилось сталкиваться из лоялистов только с королевой Поппеей.

Петро попытался повторить ее трюк, но то ли его ноги были короче, то ли мышцы – слабее, но он в дюжину вялых шагов пересек то, что она – за три или четыре. Когда он добрался до берега, он был грязнее, чем перед тем, как вошел в воду.

- С кем?

- Королева Поппея, - повторила она. Он не отреагировал, и она вздохнула. – Я знаю, что в твоей инсуле учат истории. Брат Каппацо, если старикан еще там.

- Да, он – один из моих учителей, но королева Поппея?

- В пятом веке после основания Кассафорте старый король был при смерти. Его звали король Молло. Как многие старики при смерти, он был не в себе, - она стояла перед ним напряженно, уперев руки в бока. Она убрала оружие в ножны, но казалось, что вот-вот могла его вытащить. – Он не назвал наследником своего сына или важного придворного, а дал этот титул швее, семнадцатилетней девушке по имени Поппея. И все приличное, так сказать, общество было в ужасе. Семерка отказалась отдавать ей Оливковую корону и Скипетр с шипами, сказав, что она повлияла на старика. Они дали их старшему сыну короля, который был наследником по крови. Лоялисты, поддерживающие Поппею после того, как ей не досталась корона, несколько десятков лет настаивали, чтобы девушку признали наследницей.

- Я никогда не слышал о королеве Поппее, - признался Петро.

Ее губы дрогнули от эмоций, которые он не мог опознать.

- Жаль, что образование инсулы часто зря тратится на тех, кому повезло его получить, - он не успел удивленно ответить, Эмилия огляделась, словно ожидала увидеть за каждым деревом лоялистов. – Я не знаю, чему нынче верны лоялисты.

- Принцу Берто. Так сказал Леди с бородой, - слова вылетели изо рта Петро слишком быстро. Он заморгал. – Так мы с Петро его звали, - пристыжено признался он.

- Бедный Бонифацио, - сказала Эмилия, хотя не было ясно, из-за его смерти или жестокого прозвища.

- И хозяйка гостиницы сказала, что это за принца Берто. Все за принца.

- Принц Берто мертв, - ответила сухо Эмилия. – Он сам убил себя. В этом нет смысла.

- Знаю, - они попали в тупик. Петро ощущал, что она уже не хотела с ним говорить. – Я просто передал слова Коллеты.

Ее лицо было без эмоций.

- Покажи, где ты оставил остальных, - приказала она, поманив его пальцами.

Петро не посмел ослушаться, хотя часть него гадала, почему он делал, как она говорила, словно он был младшим стражем под ее обучением. Он провел ее по берегу к укрытию под деревьями, где он оставил Элеттру и Амадео.

- Что будет с остальными, - спросил он, - пока ты пытаешься найти Петро и брата Нарцисо?

- Не переживай, - заявила она. – Ты будешь вне опасности.

- Я не переживаю за себя, - попытался сказать Петро. – Я хотел бы помочь…

- Когда Жиль вернется из Колоны, отряд стражей сопроводит вас в город, - сказала она. Ее сухой тон показывал, что больше они это обсуждать не будут. Тема была закрыта. – Это протокол.

«Протокол» было любимым словом Эмилии и врагом Петро. Сто возражений пришло в голову, но он знал, что в ее нынешнем настроении она это слушать не будет. Для Эмилии Фосси, стража из замка, Петро мешал миссии. Раздражал. Если он решил остаться и помочь искать Адрио – а он хотел – он должен был доказать ей свое достоинство.

Элеттра подбежала к нему, они даже не успели дойти до скрытого лагеря.

- Кто это? – спросила она, глядя на Эмилию.

- Она – страж из замка, хоть так не выглядит, - сказал Петро. Эмилия хмуро посмотрела на него.

Элеттра не удивилась новости, как и не заметила, что Петро был мокрым и почти голым.

- Адрио, не ненавидь меня, - она сжала его руки. – Я уснула на минутку. Правда. Я так устала от побега, и он сказал, что можно, и берег был с мягким мхом. Я не…

- Что такое? – Петро попытался перебить ее лепет. Он услышал, как Эмилия потянулась за оружием.

От вида кинжала и меча Элеттра попятилась, моргая. Она смотрела то на Петро, то на стражницу.

- Амадео, - она сглотнула. – Он пропал.

Жизнь стража Кассафорте – непростое дело, особенно для девушки. Это грубая работа. Если вы любите кукол, а не лепить с братом из песка, то стоит слушаться родителей, вырасти и выйти за хорошего парня, а не идти защищать страну.

— Камилла Сорранто, телохранитель ее брата, короля Мило, в ответ на письмо поклонницы, Люсии Хироними, восьми лет

Эмилия почти сразу стала отдавать приказы. Если бы ее окружали другие стражи, ее приказы выполняли бы или хотя бы слышали. Но Эмилия Фосси не была с опытными солдатами. Ее даже не окружали стражи-ученики, которые начинали обучение раньше возраста Петро. Эмилия Фосси управляла двумя неопытными паникующими учениками инсулы, один был сонным, другой – полуголым, и они стали суетиться, будто курицы, за которыми бегал фермер с топором. Элеттра стала бежать туда, откуда они пришли, а Петро попытался зайти глубже в лес, пока натягивал штаны.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 Следующая ⇒