В.М. Бехтерев 17 страница

Далее, необходимо иметь в виду приспособление реакции к качеству раздражения. Опыт показывает, что характер двигательной реакции находится в известной зависимости от характера раздражения. Так, при нежных кожных (осязательных) раздражениях мы получаем реакцию с наступательным характером, тогда как при резких resp, разрушающих (колющих, режущих и т. п.) кожных раздражениях мы получаем реакцию с оборонительным характером, хотя бы место действия раздражения и в том и в другом случае было одним и тем же.

С другой стороны, слабые кожные раздражения, действующие на определенную часть поверхности тела, возбуждают реакцию наступательного характера, тогда как кожные раздражения, действующие с известной быстротой на большую часть поверхности кожи, как бывает, например при щекотании, возбуждают оборонительную реакцию.

Другой пример: умеренное тепло возбуждает стен и чес кую реакцию с наступательным характером движений, тогда как холод заставляет ежиться и отстраняться, т. е> возбуждает реакцию с оборонительным характером.

Если мы возьмем вкусовые раздражения, то н здесь все сладкие раздражения возбуждают реакцию с наступательным характером, тогда как все горькие раздражения в большинстве случаев возбуждают реакцию с оборонительным характером движений.

Раздражения, получаемые от съедобных веществ, возбуждают реакции с наступательным характером, тогда как раздражения, получаемые от большинства несъедобных вкусовых веществ, возбуждают реакцию с оборонительным характером.

Далее известно, что одни, пахучие вещества возбуждают реакцию с наступательным характером, тогда как другие пахучие вещества, называемые противными, возбуждают реакцию с оборонительным характером*

То же самое до известной степени можно проследить и относительно световых раздражений. Красный цвет у некоторых животных (бык,

индейский петух и др.) вызывает ясную реакцию с наступательным характером, тогда как другие цвета такого эффекта не производят.

То же самое имеет силу и по отношению к слуховым раздражениям. Известно, что определенные слуховые раздражения возбуждают реакцию с наступательным характером, тогда как другие возбуждают реакцию с оборонительным характером движений.

Независимо от приспособления двигательной реакции к местоположению и качеству раздражающего предмета, необходимо иметь в виду, что во всех воспринимающих органах имеется приспособление реакции к интенсивности раздражения.

Умеренное действие тепла возбуждает реакцию с наступательным характером, тогда как более резкое тепло возбуждает оборонительную реакцию. Слабый холод мож'ет возбуждать наступательную реакцию, тогда как резкий холод всегда возбуждает оборонительные реакции.

Умеренный свет возбуждает наступательные реакции, тогда как сильный свет возбуждает оборонительные реакции.

Кислое или соленое вкусовое раздражение в умеренных разведениях возбуждает реакцию с наступательным характером, тогда как в более насыщенных разведениях и то, и другое раздражение возбуждает оборонительную реакцию.

То же самое следует иметь в виду и по отношению к обонятельным и слуховым раздражениям |42«

Кроме того, внешние раздражения в зависимости от их силы вызывают и неодинаковую внутреннюю реакцию. Можно признать за правило, что все те раздражения, которые возбуждают наступательную реакцию с характером внешних движений, вместе с тем возбуждают и стеническую реакцию со стороны внутренних органов, например, со стороны сердечно-сосудистой системы и дыхательных: органов, и, с другой стороны, те раздражения, которые возбуждают оборонительную реакцию во внешних движениях, вызывают вместе с тем и астеническую реакцию со стороны сердечно-сосудистой системы и дыхательных органов.

Далее> сила и значительность внешней реакции в известных пределах находятся в зависимости от силы внешнего раздражения при условии, конечно, отсутствия посторонней задержки.

Так, реакция на механические раздражения, особенно разрушительные (колющие, режущие) и др„ до очевидности ясно сообразуется с силой раздражения. Можно считать вообще правилом, что, чем сильнее действие разрушающего раздражения, тем сильнее и следующая за ним реакция.

С другой стороны, степень сокращения мышц, как известно, приспособляется к силе тяжести или сопротивления. Чем сильнее тяжесть или сопротивление, тем сильнее и сокращение мышц, и наоборот.

Подобное же приспособление мышечной реакции к силе раздражения нетрудно обнаружить и в органе вкуса и обоняния, а равно и в органе зрения.

Известно, что более яркие предметы привлекают взор с большею силою, нежели менее яркие предметы.

Наконец, то же самое, без сомнения, может быть отмечено и в области слуха.

Заслуживает внимания, что слуховые раздражения дают возможность сообразовать напряжение голосовых связок с высотою тона, что мы наблюдаем при пении.

142 Следует иметь в виду, что вышеуказанное влияние интенсивности раздражений до известной степени находится в зависимости от вида животного. Известно, например, что у насекомых сильный источник света приводит к наступательной реакции, чем и обусловливает привлечение насекомых на свет,

В общем можно сказать, что при прочих равных условиях более сильное и более продолжительно действующее раздражение дает более сильную и более продолжительную реакцию, тогда как направление реакции стоит в зависимости от места действия раздражения и от его качества.

Надо, однако, заметить, что относительная сила внешней реакции не стоит в столь простом соотношении с силой внешнего раздражения, как можно было бы думать с первого взгляда. Так, в известных случаях реакция всегда сохраняет приблизительно одинаковую силу, сколько бы мы не изменяли силу раздражения. Такой случай мы имеем, например, в сухожильных рефлексах. Далее, если интенсивность раздражения переступает высший порог раздражения, то реакция, достигши апогея своей силы, уже не усиливается с дальнейшим ростом раздражения.

Кроме того, на силу реакции всегда оказывают более или менее заметное влияние предшествующие раздражения того или иного рода. Так, после ряда предшествующих раздражений реакция обыкновенно ослабевает в большей или меньшей степени и нередко даже исчезает на время совершенно (кожные рефлексы, зрительный рефлекс).

Таким образом, сила реакции различна в зависимости не только от того, что самый раздражитель может быть неодинаковой интенсивности, по и от того, действует ли он в первый раз или повторно, и в последнем случае должно иметь значение время, протекшее от действия раздражителя в последний раз, а также число бывших ранее раздражений подобного рода.

Вообще надо иметь в виду, что раздражитель не имеет сам по себе безотносительного значения в смысле вызываемой им реакции, а должен быть рассматриваем с точки зрения предшествующих влияний на организм.

Необходимо вообще признать, что реакция на внешние раздражения всегда представляется лишь относительною, а не абсолютною; известно, что даже относительно небольшой свет после полной темноты заставляет щурить веки, тогда как сильный источник света при дневном свете почти не возбуждает никакой реакции с нашей стороны.

Далее известно, что и независимо от бывших ранее раздражений внешнее раздражение может быть иногда очень слабым, а реакция оказывается несоразмерно сильною, тогда как в другое время раздражение может быть очень сильным, а реакция равна почти нулю. Это несоответствие в силе реакции объясняется тем, что реакция стоит в соотношении не с одной только силой внешнего раздражения и с действием предшествующих раздражений, но находится в зависимости от процесса сочетания, от влияний задерживающих импульсов и от состояния нервно-психической возбудимости, которая обусловливается нередко внутренними причинами, связанными с питанием нервной системы, а равно и с большим или меньшим ее утомлением.

О значении сочетательных процессов по отношению к двигательной реакции речь была уже выше, что же касается условий задержки, то необходимо иметь в виду, что они почти столь же распространены в деятельности центральной нервной системы, как и явления возбуждения. Можно признать, как правило, что почти всякое внешнее раздражение, возбуждая одни функции, подавляет другие. Следовательно, сила реакции на внешние раздражения должна находиться в соотношении с тем, имеются ли налицо другие раздражения, которые действуют подавляющим образом на данную внешнюю реакцию.

С другой стороны, когда мы имеем дело с нервно-психической деятельностью, то мы должны иметь и виду, что задерживающие влияния могут исходить не от одних только влияний, действующих в момент наступления двигательной реакции, но еще и от прошлых воздействий,

следы которых сохранились в центрах и могут быть оживлены путем сочетательной деятельности, возбужденной внешним раздражением.

Что касается нервно-психической возбудимости, то вряд ли нуадно здесь много распространяться на тему о том, что нервно-психическая возбудимость сильно колеблется в зависимости от внутренних условий питания и кровообращения. Благодаря этим изменяющимся условиям питания и кровообращения возбудимость нервно-психической сферы оказывается неодинаковой в различные часы дня, доказательством чему служат экспериментальные исследования, производившиеся в лаборатории KraepeliiTa и нашей (Oehrn, Останков и Гран и др.).

Что касается утомления, то влияние его на нервно-психическую возбудимость и двигательные реакции доказывается также рядом экспериментально-психологических исследований.

Очень демонстративно эта сторона вопроса, между прочим, выступает при исследованиях двигательных сочетательных рефлексов. Когда мы воспитаем искусственно двигательный сочетательный рефлекс, то при повторном его вызывании с определенными промежутками он всегда постепенно ослабляется и, наконец* исчезает совершенно, но достаточно дать отдых нервной системе путем удлинения промежутков, например, вдвое или втрое, как сочетательный рефлекс вновь оживляется.

Равным образом и в других случаях нервно-психическая деятельность при постоянном ее повторении без промежутков, дающих возможность правильного восстановления питания в работающей части нервной системы, постепенно становится все более и более медленной и становится более слабой и менее точной, т. е. ухудшается и в качественном отношении. Скорость наступления и степень этих изменении стоят в зависимости как от рода самой деятельности, так и от величины свободных от работы промежутков мз.

Так, более элементарная нервно-психическая деятельность при одинаковых промежутках отдыха может продолжаться более долгое время, нежели более сложная нервно-психическая деятельность.

Что же касается промежутков отдыха, то размеры и частота их вообще стоят в обратном отношении к наступлению упомянутых изменений нервно-психической деятельности.

В общем можно признать, как правило* что более или менее продолжительный отдых от внешних раздражений и некоторые специальные условия, сводящиеся к улучшению питания и обмена нервной ткани, всегда приводят к усилению внешней реакции и к более точному ее приспособлению.

143 См. об этом работы по сосредоточению и другим отправлениям нервно-психической сферы у здоровых и душевнобольных. Иэ этих исследований, начало которым было положено работами КгаерсПп'а и его учеников, заслуживают внимания также у нас про-нзп еденные исследовании, о которых уже упоминалось ранее (д-ра А, В. Ильина, А. В. Владимирского, С. Д. Ьладычко и др.)-

СПЕЦИАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

РЕФЛЕКСЫ И АВТОМАТИЗМ

Развиваясь по тииу рефлексов, нервно-психическая деятельность в конце концов приводит к внешнему проявлению внутренней работы нервных центров в виде внешнего движения или в виде сосудодвигательной или секреторной реакции*

Внешние или внутренние реакции, таким образом, являются конечным продуктом всякой нервно-психической деятельности. Эти реакции в соотношении с теми раздражениями, которые послужили их первоисточником, как мы уже говорили, и должны быть предметом изучения объективной психологии. Иначе говоря, сущность изучения невропсихики должна сводиться именной выяснению соотношения при различных условиях между раздражением и следующей за ним ответной реакцией.

В этом отношении мы должны иметь в виду постепенное усложнение соотношения между раздражением и ответной реакцией, так как взаимное соотношение между теми и другими в различных случаях представляется неодинаковой сложности. Речь может идти о короткой и длинной цепи нервного тока. Н первом случае мы будем иметь наиболее простые рефлексы и автоматизм, ко втором случае — инстинкты репродуктивные, сочетательные, мимические, речевые и личные рефлексы.

В дальнейшем изложении мы постараемся последовательно рассмотреть различные внешние реакции в связи с условиями их возникновения.

Объективная психология должна начинать исследование нервно-психической деятельности с изучения простейшей реакции организма на внешние воздействия, известной под названием простых или обыкновенных рефлексов. Эти рефлексы представляют собою собственно первую ступень взаимодействия организма с внешним миром, которая устанавливается путем долговременного видового опыта, действовавшего в определенном направлении и закрепленного в потомстве путем унаследования.

Под обыкновенными рефлексами мы понимаем машинообразную реакцию, которая при прочих равных условиях отличается стереотипным постоянством и которая, повторяясь каждый раз при одинаковом внешнем раздражении, может изменяться в той или другой степени лишь количественно. Замечаемые различия в силе рефлекторной реакции обусловливаются частью силой внешнего раздражения, главным же образом явлениями внутреннего или внешнего торможения; в остальном же эти реакции развиваются с неизменным постоянством каждый раз, когда применяется определенное внешнее воздействие на известную область тела.

В отличие от обыкновенных рефлексов принято называть автоматизмом такого рода рефлекторные движения, причина которых коренится не во внешних воздействиях, а в органических условиях питания той или другой части тела.

Нет надобности пояснять, что в мире низших животных эти движения должны играть видную роль.

Автоматизм мы встречаем, между прочим, в движениях клеточных отростков высших животных и в движениях белых кровяных шариков*

Из других явленин к автоматизму должны быть отнесены в известной мере такие явления, как мышечный тонус, самостоятельные сосудные волны и самостоятельные же движения сердца, а также дыхательные движения. Но и все другие движения, которые обусловливаются известными условиями питания и, следовательно, зависят от внутренних раздражений, должны быть признаны автоматическими.

В этом отношении между автоматическими движениями и рефлексами имеется только то различие,. что автоматическое движение возникает под влиянием внутренних или органических раздражении, тогда как рефлекс везде и всюду развивается под влиянием внешних раздражений.

Надо, однако, заметить, что автоматизм не всеми понимается одинаково. В то время как в физиологии под ним понимают движение, обусловленное внутренним или органическим раздражением, как самостоятельные движения сердца, сосудов, дыхания, мышечный тонус и проч., некоторые из психологов под автоматическими движениями понимают движения, отличающиеся от простых рефлексов особой сложностью внешних проявлений и тем, что они изменяются под влиянием прерывистых внешних раздражений. Примером таких автоматических движений может служить лягушка без полушарий, обходящая препятствия при своих прыжках. Однако мы не видим основания последние движения выделять из рефлекторных, вследствие чего под автоматизмом мы будем понимать исключительно движения, обусловленные внутренними раздражениями, связанными с питанием тканей или органическими раздражениями.

В известном отношении автоматизм совершенно неотделим от рефлекса и, так сказать, теснейшим образом с ним связан, как это мы видим на примере мышечного тонуса и дыхания, так как обе эти функции не только автоматичны, но и рефлекторны, т. е. подчиняются рефлекторным влияниям и до известной степени обусловливаются последними наряду с внутренними влияниями.

Но особенно тесно переплетаются автоматизм и рефлексы у низших животных.

По J. Massart'y ', ничего в жизни не может быть самопроизвольным, все зависит от раздражений, следовательно, относится к области раздражительности, под которой мы понимаем способность отвечать на внешние раздражения движением или реакцией другой формы. Даже всякая протоплазматическая деятельность есть элементарный рефлекс. У низших существ имеются исключительно рефлексы не нервной природы. Но, начиная с Metazoa, уже существует нервная система, устанавливающая связь между местным раздражением и той областью, которая обнаруживает реакцию. Однако нервной системе подчиняются не все клетки Metazoa.

У более же высших животных до человека включительно, хотя отдельные, клетки в огромном большинстве и сохраняют органическую раздражительность в той или иной степени, но видимые рефлексы уже обычно происходят при участии нервной системы.

Все вообще действующие на организм низших и высших животных раздражения могут быть разделены на внутренние и внешние. Под внутренними раздражениями понимают те, которые происходят в самом организме и up и рода которых нам далеко не всегда известна; сюда относятся, между прочим, химизм, рост и даже форма, например, влияние остроконечности, полярности и изгибов, К внешним раздражениям относятся

1 Mas&art L Versuch einer EinteiLuflg der niehtnervosen Reflex* // Biotogisches Centralbiatt. Leipzig, 1902. Bd+ 22. S. 41-79.

Титульный лист первого издания книги В. ЛГ Бехтерева

«Объективная психология»

разнообразные механические, физические и химические раздражения, К механическим раздражениям должны быть отнесены тяжесть, токи жидкости, давление, прикосновение, сотрясение, вытяжение; к физическим относятся: свет, темнота, тепло, холод, Неггтовские волны, электричество, осмотическое давление; к химическим: кислород, щелочи и кислоты, наркотические и, наконец, вода.

Что касается реакций, то J, Massart различает у низших организмов подготовительные реакции, как, например, тонус, от деятельных. Последние могут быть качественной природы, как, например, формообразовательные реакции, подразделяющиеся на моризм (клеточное деление) и неизм (образование новых органов) и двигательные реакции, состоящие в перемене места (плавание, ползание), фобпзм, или отстранение от раздражения, протеизм, или сокращение длинной оси тела, и различные формы угловых движений тела,

От двигательных реакций количественной природы должно отличать элементарные органические реакции, без которых жизнь вообще невозможна (химиоз, термоз, электроз, переноз, синафоз, тоноз, анксоз и морфоз).

Имеем ли мы во всех этих процессах автоматизм в вышеуказанном смысле слова или же чистый рефлекс органического характера, сказать с положительностью нельзя,— вернее, что мы имеем здесь и то и другое. Во всяком случае, еще до появления нервной системы в животном царстве имеется уже частью общая, частью местная раздражительность живого вещества на внешние влияния. Эта раздражительность выражается сократительностью и последующим расслаблением живого вещества, что мы обыкновенно наблюдаем у простейших животных организмов. Только что указанное свойство живого вещества простейших организмов, между прочим, лежит в основе их движения с помощью псевдоподий,

С последующим развитием организмов мы встречаем уже отдельные органы, приспособленные для восприятия местных раздражений при определенных условиях, и отдельные же органы для внешних реакций, представляющие собою первоначальное видоизменение сократительной формы вещества.

Даже у наиболее низших животных мы встречаем в зачаточном виде те процессы, которые мы обозначаем у высших животных, как рефлекторные. Представим себе амебу, которая на раздражение постороннего тела отвечает образованием ложных ножек, или псевдоподит!; они, окружая постороннее тело, втягиваются обратно вместе с последЕ1им,

Наблюдая нозвоеючных, можно видеть разнообразные и даже крайне сложные движения, которые представляют собою движения, возбуждаемые внешними раздражениями. Так, движение биченосных инфузорий и втягивание уколотого псевдоподия, очевидно, суть те же рефлекторные движения, которые мы встречаем и у высших животных.

Энгельманн, между прочим, сделал наблюдение, что почка сувойки, встретив большую су войну, внезапно изменила свое направление и поплыла за последней 2. Между тем никаких нервных образований в теде вышеуказанных инфузорий мы не имеем, но протоплазма их по своему составу, как известно, стоит ближе к нервной ткани, нежели протоплазма высших животных, вследствие чего можно думать, что элементы нервного вещества здесь представляются разлитыми; у биченосных инфузорий (pteriodendron) и у гидр мы встречаемся уже с явлением, близко напоминающим рефлексы высших животных, так как здесь раздражение, начавшись в одном месте, возбуждает движение в другой области тела. К тому же мы имеем здесь своего рода нервно-мышечные образования.

У медузы раздражение в какой-либо части ее колокола вызывает уже двигательную реакцию сократительного мешка, которая, начинаясь местно, постепенно распространяется далее. У этих животных мы имеем уже между областью, воспринимающей раздражение, и областью; выполняющей движение, ганглиозную клетку. Таким образом, здесь мы имеем полнейшую аналогию с теми рефлексами, которые мы встречаем у высших животных и которые, возбуждаясь под влиянием определенного раздражения па периферии, выражаются ответным движением в определенной части тела.

У высших животных усложнение рефлексов состоит в том, что раздражение может действовать и местно, и на более обширный район, причем и ответное движение может быть местным и более распространенным или даже проявляется в другой области, находящейся лишь в посредственной связи с раздражаемой областью,

С появлением нервной системы развивается и дифференциация внеш-

2 Си,: Циген 7\ Физиологическая психология. СПб., 1896, С+ 13. 148

них влиянии, а вместе с этим происходит и усложнение рефлекторных явлений. Различные внешние агенты, такие, как свет, тепло, механические раздражения и проч., выбывавшие у более низших животных одинаковую реакцию, различествующую лишь но месту приложения раздражителя, теперь начинают вызывать реакцию лишь при раздражении соответствующих областей тела, и притом реакцию не только местную, но и дифференцированную, т, е. реакцию всегда одного определенного типа, приспособленную к характеру внешнего раздражения. Таким образом, мы имеем механическую, звуковую, световую и прочие реакции, возбуждаемые с кожной поверхности, улитки, сетчатки и других органов.

Рядом с дифференциацией внешней реакции идет и ее усложнение, выражающееся прежде всего в том, что рефлекторные явления не стоят уже в столь близком отношений к раздражаемому органу, а вызываются в известном отдалении от него (раздражении матки вызывает рвоту, звуковое раздражение вызывает изменение сердцебиения и т. п.).

Другое усложнение, относящееся специально к рефлексам, состоит в том, что они представляют собою ке отдельные только даижеЕШЯ, а сочетание последних в виде крайне сложных актов целесообразного характера (движения бегства, сложные оборонительные движения и т. п.).

Даже у морских звезд вместе с усилением раздражения постепенно втягиваются нх лучи один за другим.

Совершенно аналогичные явления мы встречаем и у морских лилий, которые благодаря рефлексам устраняются от раздражения.

Известно, что морские звезды при передвижении руководятся своими снабженными глазами щуцалыми, вытягивая их вперед и вверх и обходя благодаря им препятствия.

То же можно наблюдать и у других животных того же порядка. Если мы перевернем морскую звезду навзничь, она примет затем нормальное свойственное ей положение. Но если мы отделим луч от центрального кольца, то он, хотя и способен производить рефлекторные движения, но уже о целесообразных движениях и об обхождении препятствий не может быть и речи. Луч может лишь повернуться в нормальное положение, хотя медленно и не совсем правильно.

Если эмеехвосту надеть каучуковый мешочек на одну из лапок, как делал Ргеуег, то с помощью других лапок он снимает этот мешочек. Ргеуег склонен видеть в этом акт психический, тогда как Ziehen признает в нем чисто автоматический акт. Но эти вопросы здесь не могут лас интересовать.

В связи с силой раздражения увеличивается и распространение рефлексов, т. е. вводится в действие все большее и большее число мышц. Так, у четвероногих позвоночных при достаточно сильном раздражении одной задней конечности приходит в движение не только эта конечность, но и соответствующая передняя конечность, затем задняя конечность другой стороны, другая передняя конечность и, наконец, мышцы головы {Pflii-ger).

Лягушка цосле удаления полушарий головного мозга, будучи положена на живьт, принимает тотчас же правильное положение, в чем, очевидно, проявляется сложный рефлекторный акт.

Goltz исследовал более подробно распространение рефлексов в зависимости от силы раздражения у лягушек, Если у последних удален большой мозг, то прикосновение иглой к роговице вызывает закрывание глаз. Если усилить раздражение, то животно** удаляет иглу передней лапой той же стороны, При еювом усилении раздражения голова и туловище будут отстраняться в противоположном направлении. При дальнейшем же усилении раздражения лягушка уже смещается вся.

То же самое можно наблюдать и у собак с удалением мозговых полушарий. Если такой собаке раздражать лапу, то первоначально она ее отдергивает; если раздражение усиливают, то животное с видом злобы старается зубами схватить колющее орудие, часто подвергая укусу вместо него свою собственную лапу, Если же раздражение еще более усиливается, животное с визгом срывается со своего места и убегает.

Наиболее элементарные рефлексы у позвоночных выполняются при посредстве периферических нервных центров (зрачковый, целый ряд внутренних рефлексов и др.)-

Рефлексы спинномозговые представляются уже более сложными, а еще более сложными представляются подкорковые и корковые рефлексы, Тем не менее все, даже и более сложные рефлексы, также машинообразны, как и элементарные рефлексы,

В сущности, рефлекс есть результат переработки внешнего воздействия в ту или иную привычную реакцию организма. Здесь внешняя реакция находится в наипростейшем соотношении с внешним воздействием и, если устранить какие-либо посторонние влияния, выходящие из других высших центров, например, перерезкой под продолговатым мозгом, то можно предсказать все развитие и течение рефлекторной реакции с пунктуальной точностью на основании внешнего воздействия.

Однако уже простые рефлексы независимо от их характера и сложности мы можем разделить на два порядка. В одних рефлексах мы встречаемся с такой реакцией, которая возобновляется без существенного изменения любое число раз при соответственных внешних раздражениях. Таковы, например, глоточный рефлекс, сухожильные рефлексы, зрачковый рефлекс, не говоря о еще более простых реф лек торы х движениях. В других рефлексах, напротив того.» мы находим, что повторное их проявление приводит к постепенному угасанию и, наконец, рефлекс на время совершенно прекращается. Но после некоторого времени он вполне оживляется до прежней степени. В этих случаях действует собственно внутреннее торможение, которое и приводит к временному угасанию рефлекса.

По месту своего проявления рефлексы могут быть разделены на ближайшие и более отдаленные. Все рефлексы, которые возбуждаются непосредственным раздражением ближайших областей поверхности тела и слизистых оболочек, суть ближайшие рефлексы. Рефлексы, получаемые с других чувствующих областей и с других органов, суть отдаленные рефлексы. Например, слюноотделительный рефлекс при раздражении по* лости рта есть ближайший рефлекс; тот же рефлекс с обонятельного органа представляет собою более отдаленный рефлекс и еще более отдаленный слюноотделительный рефлекс наблюдается при раздражении других периферических нервов.

По своему распространению рефлексы могут быть разделены на местные, область проявления котороых ограничивается раздражаемым органом, и распространенные, область проявления которых выходит далеко за пределы раздражаемой части тела.

Кроме того, смотря по роду раздражения, на которое отвечает рефлекс, последние могут быть разделены на общие и специальные, глубокие и поверхностные. К первым относятся, например, все так называемые «болевые» рефлексы, ко вторым относятся осязательные, вкусовые обонятельные, слуховые и зрительные, к поверхностным относятся кожные, к глубоким рефлексам принадлежат сухожильные и костные рефлексы.

Далее, все рефлексы по своему характеру могут быть разделены на оборонительные и наступательные.

Так как все более сильные внешние раздражения неблагоприятны для функций организма, то они обычно приводят к развитию рефлексов оборонительного характера, тогда как более слабые и вообще умеренной

силы раздражения caeteris paribus приводят к раввитию рефлексов наступательного характера.

В этом смысле рефлексы могут быть признаны целесообразными, по их целесообразность представляется, так сказать, застывшей в одной общей форме, так как рефлекс при всевозможных условиях раздражения представляется шаблонным н не сообразуется с тени частными случаями, которые требовали бы с точки зрения целесообразности совершенно иной реакции. Вот почему в некоторых случаях рефлекторные движения оказываются совершенно излишними» а в иных случаях даже прямо вредными.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒