ТЕМА 3: «ОБЩИЕ ИНСТИТУТЫ МЕЖДУНАРОДНОГО

Стр 1 из 2Следующая ⇒

ТЕМА 3: «ОБЩИЕ ИНСТИТУТЫ МЕЖДУНАРОДНОГО

ЧАСТНОГО ПРАВА»

Учебные вопросы:

1. Методы правового регулирования гражданско-правовых отношений с иностранным элементом.

2. Понятие и структура коллизионной нормы.

3. Объем и привязка коллизионной нормы. Типы коллизионных привязок.

4. Виды коллизионных норм.

5. Проблемы квалификации и применения коллизионных норм.

1. Российская доктрина международного частного права (далее МЧП) исходит из того, что МЧП свойственны свои специфические приемы и средства правового регулирования прав и обязанностей субъектов гражданских правоотношений с иностранным элементом. В литературе по проблемам МЧП обычно отмечается, что в правоотношениях с иностранным элементом возникает так называемый коллизионный вопрос, то есть необходимо решить, какой из двух сталкивающихся законов подлежит применению – действующий на территории, где находится суд, рассматривающий спор, или иностранный закон (закон той страны, к которой относится иностранный элемент в рассматриваемом споре). В настоящей лекции речь пойдет о сочетании и взаимодействии двух способов преодоления коллизий: коллизионного и материально-правового.

На предыдущих занятиях было выявлено, что своим возникновением и развитием МЧП обязано именно коллизионному методу. Коллизионная проблема, то есть проблема выбора права, подлежащего применению к тому или иному правоотношению, типична для МЧП. Если в других отраслях права вопросы коллизии законов имеют второстепенное значение, то в МЧП именно коллизионная проблема и ее устранение составляют основное содержание правового регулирования. Устранение коллизионной проблемы возможно путем применения так называемых коллизионных норм, которые содержатся как во внутреннем законодательстве, так и в международных договорах.

Необходимо подчеркнуть, что содержание МЧП не ограничивается только коллизионными нормами. Иное означало бы сужение действительного характера МЧП, которое наряду с коллизионными нормами содержит и материально-правовые нормы, то есть нормы прямого действия. Существенная часть таких норм имеется в международных договорах, как двусторонних, так и многосторонних. Однако в настоящее время увеличивается количество материально-правовых норм, регулирующих отношения с иностранным элементом, во внутреннем законодательстве РФ. К числу таких норм относятся, например, нормы законодательства об иностранных инвестициях; нормы, регулирующие отдельные аспекты внешнеэкономической деятельности и другие. В материально-правовых нормах содержится прямое предписание, которое непосредственно определяет права и обязанности участников правоотношений с иностранным элементом. Эти нормы могут быть как императивными, так и диспозитивными. В зависимости от этого они по-разному применяются. Возрастает число материально-правовых норм международных соглашений, трансформированных в наше законодательство. Значение таких норм особенно велико, поскольку благодаря им устанавливаются единые для государств-участников международных договоров правила, единообразно решающие те или иные конкретные вопросы. Указанные выше проблемы нашли свое отражение в специальной юридической литературе.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что МЧП свойствен специфический метод правового регулирования, такой как преодоление коллизий. Способы и формы осуществления данного метода можно изобразить в виде следующей схемы:

2. Как уже отмечалось, в случае возникновения правоотношения с иностранным элементом, создается ситуация, при которой необходимо решить вопрос, право какого государства следует применить к данным правоотношениям. Таким образом, возникает конфликт (или столкновение) законов, который называется в МЧП коллизией.

«Коллизия» (от лат. «сollisio») означает столкновение.

Коллизия устраняется путем применения коллизионных норм. Приведем пример из практики.

В Россию приехала французская гражданка, которой недавно исполнилось 18 лет, на основе соглашения о культурном сотрудничестве между Россией и Францией. Француженка училась в одном из наших университетов и вышла замуж за российского гражданина. После этого она вернулась во Францию и прислала письмо, в котором просила считать ее брак с российским гражданином недействительным, поскольку он был заключен с нарушением французского закона. Согласно ст. 156 Семейного кодекса РФ (далее СК РФ), форма и порядок заключения брака на территории РФ определяются законодательством РФ. Однако условия заключения брака на территории РФ определяются для каждого из лиц, вступающих в брак, законодательством государства, гражданином которого лицо является в момент заключения брака. Данное положение означает, что для регистрации брака французской студентки подлежит применению французское законодательство. Установив коллизионную норму, необходимо обратиться уже к тому правилу закона, к которому отсылает коллизионная норма. По французскому законодательству брачный возраст наступает в 18 лет, однако для вступления в брак до достижения совершеннолетия (во Франции гражданин становится совершеннолетним в 21 год) требуется согласие законных представителей, в частности, родителей. По российскому семейному законодательству такого разрешения на вступление в брак не требуется, поскольку возраст совершеннолетия и брачный возраст в РФ совпадают. При отсутствии такого согласия брак на территории РФ не может быть зарегистрирован.

Следовательно, сама коллизионная норма не решает вопрос по существу, она отсылает к материально-правовым нормам, предусматривающим соответствующие правила.

Коллизионная норма –это правовая норма, которая определяет право государства, подлежащее применению к конкретному частноправовому отношению, осложненному иностранным элементом.

Из определения коллизионной нормы вытекает ее особенность: коллизионная норма сама по себе не дает ответа на вопрос, какие права и обязанности возникают у субъектов правоотношения, а указывает лишь на компетентный правопорядок для данного правоотношения. Коллизионная норма является отсылочной нормой по своей сущности, поскольку отсылает к компетентному правопорядку и применяется только вместе с теми материальными гражданско-правовыми нормами, к которым отсылает. Но это необычная отсылочная норма, поскольку она содержит отсылку не к конкретной материально-правовой норме, а к праву конкретного государства или к международному договору. Вопрос же о том, какую гражданско-правовую норму применять, зависит от особенностей правовой системы того или иного государства и от лиц, применяющих право.

Особое назначение коллизионных норм проявляется в их структуре, которая имеет некоторые особенности. Вообще строение коллизионной нормы соответствует структуре правовых норм вообще, которые состоят из двух частей – гипотезы и диспозиции (или гипотезы и санкции, как уголовно-правовые нормы-запреты). Теория права исходит из того, что трехчленная структура (гипотеза, диспозиция, санкция) характеризует лишь так называемую логическую норму, устанавливаемую путем логического анализа действующего права. Реальная же правовая норма, выраженная в тексте нормативного акта, имеет двухчленную структуру. Точно так же логическая коллизионная норма имеет трехчленную структуру. Ее третий элемент – санкция – лежит в сфере гражданского права. Например, признание соглашения сторон о выборе права недействительным, возмещение причиненных убытков и т.д.

Гипотеза – это часть нормы, указывающая на те условия, то есть фактические обстоятельства, при наличии которых применяется норма. Диспозиция – это часть нормы, указывающая на те юридические последствия, которые наступают при наличии предусмотренных в гипотезе условий. Названные элементы присутствуют и в коллизионных нормах, но исторически они имеют иные названия.

Гипотеза коллизионной нормы называется объемом и указывает на вид частноправовых отношений с иностранным элементом, то есть определяет условия применения данной нормы. Диспозиция же называется привязкой и содержит указание на право, которое подлежит применению к указанному в объеме отношению. Например, согласно п. 1 ст. 1224 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ) «отношения по наследованию определяются по праву страны, где наследодатель имел последнее место жительства, если иное не предусмотрено настоящей статьей». «Отношения по наследованию» – это объем данной коллизионной нормы, а «право страны, где наследодатель имел последнее место жительства» – привязка. В этом примере приведена наиболее простая по своей структуре коллизионная норма. Между тем существуют более сложные нормы, которые будут рассмотрены при изложении следующего вопроса.

3. Анализ коллизионных норм, применяемых в современном МЧП, показывает, что коллизионная норма не просто отсылает к определенной правовой системе, а отыскивает право, которое наиболее приемлемо для регулирования данных отношений. Коллизионные нормы участвуют в механизме правового регулирования, отражающем особенности общественных отношений с иностранным элементом. Этот вывод подтверждается при анализе основных элементов коллизионной нормы (объема и привязки) и тенденциями развития в данной области правового регулирования, что и будет предметом дальнейшего изложения.

Объем коллизионных норм отражает предмет и обширность тех отношений, которые возникают в процессе международных контактов граждан и юридических лиц. Эти отношения необычайно разнообразны и их нельзя подчинить действию ограниченного числа коллизионных норм. Они нуждаются в дифференциации с учетом сферы их действия, которую определяет объем коллизионной нормы. Такая дифференциация объема коллизионных норм присуща всем современным правовым системам, и по мере развития МЧП она становится все более детальной.

Как правило, объем коллизионной нормы определяется посредством избрания одного из институтов гражданского права (граждане, юридические лица, право собственности и другие вещные права, договоры и их отдельные виды, внедоговорные обязательства, наследование и т.д.), семейного права (брак, усыновление, опека и попечительство и т.д.) или трудового права. Постепенно в данной системе появляются новые правовые институты, обусловленные развитием международного оборота, например, институт интеллектуальной собственности, или потребностями создания особого правового режима, например, договоры с потребителями.

В рамках названных достаточно крупных правовых институтов осуществляется дальнейшая дифференциация объема коллизионных норм, особенно применительно к тем из них, которые содержат разнородные подинституты. Совершенно ясно, что, например, для наследования движимого и недвижимого имущества не может быть введена единая коллизионная привязка, и оно должно быть подчинено разным правопорядкам с учетом места нахождения имущества. Иногда дифференциация объема коллизионных норм производится и в рамках сравнительно узких институтов, в частности отдельных договоров. Примером может служить договор перевозки, который в международном сообщении исполняется на территории нескольких стран и требует применения для процедур отправления и прибытия норм транспортного права соответствующих стран, хотя существо самого договора может подчиняться праву и иной страны.

Дифференциация объема коллизионной нормы ведет не только к увеличению их числа, но и к расщеплению (дроблению) коллизионной привязки, когда единое отношение оказывается подчиненным разным правовым режимам. Это создает трудности и для участников таких отношений, и для юрисдикционных органов, разрешающих споры. Имеется много противников расщепления коллизионных привязок. Негативное отношение к расщеплению коллизионных привязок выражено в ряде источников МЧП. В ст. 9 Межамериканской конвенции об общих положениях международного частного права, подписанной 8 мая 1979 года в Монтевидео, указывается, что различные правопорядки, применимые к разным аспектам одного и того же правоотношения, должны применяться в гармонии и с учетом требований справедливости. Аналогичная мысль выражена в п. 2 ж ст. 10 Закона о международном частном праве и процессе Чехословакии, согласно которому договоры о многосторонних торговых сделках, поскольку их участники не избрали применимое право, подчиняются правопорядку, применение которого более всего соответствует регулированию таких сделок как единого целого. Здесь сторонам и юрисдикционному органу даются уже более конкретные рекомендации, которые могут устранить расщепление коллизионных привязок.

Однако приведенные нормы имеют в виду все же только отдельные ситуации в обязательственном праве. Широкое проведение в жизнь правила о недопустимости расщепления коллизионной привязки является практически затруднительным, особенно применительно к тем правоотношениям, которые возникают и исполняются на территории различных государств. Это характерно для договоров перевозки, кооперационной деятельности и других отношений. Поэтому расщепление коллизионной привязки остается довольно распространенным явлением, и в некоторых случаях это даже практически целесообразно, ибо отражает и учитывает специфику сложных правоотношений, возникающих в условиях международного общения.

Привязка коллизионной нормы является другим ее основным элементом. Коллизионную привязку иначе называют формулой прикрепления. Это наиболее важный элемент коллизионной нормы, поскольку применимое право определяет конечные результаты правового регулирования. Поэтому в литературе уделяется большое внимание системе, выбору и формулированию коллизионных привязок.

Доктрина МЧП исходит из того, что содержащийся в коллизионной привязке правовой статут «есть именно правопорядок определенного государства, а не отдельная норма. В случаях отношений с иностранным элементом коллидируют не отдельные нормы разных государств, а их правовые системы». При ином подходе «норма отрывается от правопорядка, откуда она взята, которому принадлежит; эта норма «инкорпорируется» правовой системой государства, чей суд рассматривает дела, и получает толкование в аспекте чуждой ей системы права» (позиция Л.А. Лунца).

В связи с этим возникает принципиальный и юридически сложный вопрос о том, какие конкретные факторы влияют на определение коллизионной привязки и тем самым применимого права. При исследовании данной проблемы французские ученые Батиффоль и Лагард констатировали наличие в отношениях МЧП трех узловых элементов (субъект, объект, юридический факт) и указывали, что выбор применимого права (по терминологии этих авторов – локализация отношения) должен осуществляться с учетом этих трех элементов. Этот тезис, отражающий многолетний опыт правового регулирования, вполне обоснован, ибо правовая регламентация не может быть эффективной и рациональной без учета содержания регулируемых отношений (то есть предмета правового регулирования). Такой подход содержит в себе разумный критерий для разграничения сферы действия отечественного и иностранного права и достижения между государствами необходимого взаимопонимания в этой области, где нередко возникают острые проблемы правоприменения. В настоящее время отношения МЧП локализуются в основном с учетом места рассмотрения возникающих споров, когда широко применяется отсылка к праву страны суда, разрешающего спор.

Что же касается формулирования самой коллизионной привязки, то право позволяет делать это в двух формах: а) указание в качестве применимого права на право определенной страны (таковым обычно является право страны, в которой принята данная коллизионная норма); б) указание общего признака, на основании которого определяется применимое право. Такие общие признаки сводятся к основным правилам, которые сложились в процессе многовекового развития коллизионного права и взаимных влияний. Все многообразие способов выбора права сводится к ограниченному числу предельно обобщенных, концентрированных правил – формул прикрепления. Их также называют типами коллизионных привязок, и они имеют краткие латинские обозначения.

ÞLex personalis –личный закон (статут). Применяется к определению правового статуса физических и юридических лиц.

Применительно к статусу физических лиц данная привязка имеет два варианта: 1) lex patriae – закон гражданства, означающий применение права того государства, гражданином которого является физическое лицо и 2) lex domicilii – закон места жительства, означающий применение права государства, на территории которого физическое лицо имеет постоянное место жительства.

По личному закону физического лица определяется его правовое положение, гражданская правоспособность и дееспособность, личные права (право на имя, место жительства, честь, достоинство и т.д.), брачно-семейные и наследственные права (в отношении движимого имущества). Два варианта личного закона сложились исторически. В странах континентальной системы права кроме Норвегии, Дании, Исландии, в ряде Латиноамериканских стран (Куба, Панама, Коста-Рика и др.) и в некоторых арабских странах (Алжир, Египет и др.) издревле действует lex patriae. В странах же англо-американской системы права (Великобритания, США, Канада, Австралия, Индия и др.), а также в Аргентине и Бразилии применяется lex domicilii.

Однако в ряде государств, к числу которых относится и Российская Федерация, действует смешанная система личного закона физического лица. Она используется во всех новых кодификациях МЧП. Например, согласно ст. 1195 ГК РФ личным законом физического лица считается право страны, гражданином которой это лицо является. Если лицо наряду с российским гражданством имеет и иностранное гражданство, то его личным законом является российское право. Если иностранный гражданин имеет место жительства в РФ, то его личным заоном является российское право. При наличии у лица нескольких иностранных гражданств личным законом считается право страны, в которой данное лицо имеет место жительства. Личным законом апатридов является закон их места жительства, а личным законом беженца – право страны, предоставившей ему убежище.

Для определения правового статуса юридического лица применяется lex personalis в варианте lex societatis – личный закон (статут) юридического лица. Данный тип коллизионной привязки означает применение права того государства, которому принадлежит юридическое лицо. По нему определяются право- и дееспособность юридического лица, статус организации в качестве юридического лица, его организационно-правовая форма, порядок совершения сделок его органами, вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, внутренние отношения юридического лица с его участниками (см. ст. 1202 ГК РФ). Необходимо иметь в виду, что к юридическому лицу неприменимы понятия «гражданство» и «место жительства». Можно говорить о «национальности» или «национальной принадлежности» юридического лица. Эти понятия в разных странах определяются по-разному. Существует четыре основные доктрины определения принадлежности юридического лица.

1. Доктрина «оседлости», согласно которой личным законом юридического лица признается закон места нахождения его административного центра (то есть органа управления).

Как правило, учредительные документы юридического лица содержат указание на место его пребывания. Эта доктрина получила широкое распространение во Франции, Германии, Италии, Австрии, Швейцарии и ряде других стран континентального права. В основном это страны, в которых придерживаются теорий реальности юридического лица, определяющих его сущность. Определение личного закона на основании этой доктрины удобно, поскольку место пребывания организации легко проверить (по торговому регистру), и, следовательно, не возникает проблем по поводу получения сведений о право- и дееспособности организации.

2. Доктрина «центра эксплуатации», согласно которой личным законом корпорации считается закон места осуществления ее основной деятельности.

Сторонники применения этой доктрины немногочисленны. Действительно, если в качестве основного критерия определения личного закона юридического лица взять «центр эксплуатации», то совершенно не будет учтен тот фактор, что коммерческая деятельность организации (заключение договоров и других сделок), порождающая юридические обязательства, совершается в центре управления. Более того, компания может обладать несколькими местами осуществления «основной деятельности» в разных странах с равным объемом осуществляемых операций (например, ТНК). Явные недостатки этой доктрины послужили основной причиной ее непризнания в Англии, США и континентальной Европе, хотя она была одобрена многими французскими учеными. В настоящее время данная доктрина поддерживается так называемыми развивающимися государствами, которые с ее помощью пытаются привязать к национальной экономике иностранные юридические лица.

3. Доктрина «инкорпорации», согласно которой личным законом юридического лица является право государства, где учреждено данное юридическое лицо. Наибольшее распространение данная доктрина получила в странах англо-американской системы права, в которых основной теорией, определяющей сущность юридического лица, считается теория фикции. Наша страна также придерживается данной доктрины (ст. 1202 ГК РФ). Существенным недостатком является отсутствие связи между законом места образования компании и законом места осуществления ее деятельности и, следовательно, возможность невыполнения тех требований, которые предусмотрены законодательством страны, где юридическое лицо осуществляет свою практическую деятельность (например, при создании организации в оффшорной зоне).

4. Доктрина «критерия контроля», возникшая в военное время, согласно которой национальность юридического лица определяется с учетом многочисленных аспектов, характеризующих корпорацию. К числу таких аспектов относятся такие факторы, как национальность акционеров, директоров, служащих, рабочих; национальность держателей ценных бумаг; национальность патентов или товарных знаков, которые корпорация использует по лицензии, и т.п. Однако у всех названных критериев также имеются свои недостатки. Члены одного акционерного общества могут обладать различной национальностью. Аналогичная ситуация может возникнуть и при привязке к национальности акционерного капитала, использовании технологии, состоящей из процессов, запатентованных в нескольких странах. Отсутствие единых четких критериев определения национальности юридического лица, а также существование несовпадающих коллизионных привязок в праве различных государств привели к необходимости определения национальности юридических лиц посредством заключения двухсторонних международных договоров (в частности, договоров о поощрении и защите иностранных инвестиций).

ÞLex rei sitae – закон места нахождения вещи (вещный статут). Данный тип коллизионной привязки означает применение права того государства, на территории которого находится вещь, являющаяся объектом гражданских прав (см. ст. ст. 1205 и 1206 ГК РФ). По этому закону практически во всем мире определяется правовое положение как движимого, так и недвижимого имущества, дается юридическая квалификация вещи как объекта гражданского правоотношения, устанавливается объем вещных прав. Подробнее данная формула прикрепления будет рассмотрена в теме: «Правовое регулирование вещных отношений в МЧП».

ÞLex loci actus – закон места совершения акта. Этот тип коллизионной привязки означает применение права государства, на территории которого совершен гражданско-правовой акт. Поскольку понятие «гражданско-правовой акт» охватывает весьма широкий круг многообразных гражданско-правовых действий, то данная формула имеет несколько вариантов, зависящих от вида акта. Рассмотрим несколько наиболее часто встречающихся вариантов.

1. Lex loci contractus – закон места совершения договора. Является одной из первых привязок, исторически сложившихся в коллизионном праве, и означает применение права того государства, на территории которого заключен договор. Несмотря на кажущуюся простоту закона места совершения договора, применяется он в настоящее время все реже (для определения формы договора – Ст. 1209 ГК РФ). Не существует проблем в определении места заключения договора, если договор заключается путем подписания сторонами одного документа. Но в настоящее время расширяется практика заключения договоров путем обмена корреспонденцией (по почте, телеграфу, факсу, электронной почте и т.п.). Договор теряет реальную физическую связь с территорией какого-либо государства. Место заключения договора превращается в юридическую категорию, которая по-разному трактуется в разных странах. Например, в англо-американском праве используется так называемая концепция «почтового ящика», согласно которой договор считается заключенным в том месте, откуда отправлен акцепт. В странах Европы (в том числе и в России), напротив, считается, что договор заключен в месте получения акцепта (см. ст. 444 ГК РФ). В результате договор, заключенный путем обмена корреспонденцией между российским и английским контрагентами, в случае, когда акцепт отправлен из Москвы и получен в Лондоне, юридически вообще не будет иметь своего места заключения. В обратной ситуации, когда акцепт отправлен из Лондона в Москву, договор будет иметь два юридических места заключения. Этот пример свидетельствует о юридических проблемах, которые могут возникнуть при обращении к закону места заключения договора. Возникающие в таких случаях отношения называют «хромающими». Российская Федерация отошла от применения lex loci contractus для определения права страны, применяемого к правам и обязанностям по договорам. Данная коллизионная привязка применяется к форме договора, а также в субсидиарном порядке к определению прав и обязанностей по международным коммерческим договорам.

2. Lex loci solutionis – закон места исполнения договора. Привязка означает применение права того государства, на территории которого подлежит исполнению обязательство, вытекающее из договора. Используется эта формула в субсидиарном порядке. Чаще всего она трактуется узко – как закон места фактической сдачи товара или места совершения платежа для регламентации такого комплекса вопросов, как порядок сдачи товаров, порядок осуществления платежа и других вопросов исполнения договора (см. п. 4 ст. 1211 ГК РФ).

3. Lex loci celebrationis – закон места совершения брака. Этот тип привязки означает применение права того государства, на территории которого заключен брак. Он используется, как правило, при регулировании вопросов, связанных с формой заключения брака. В некоторых странах данная привязка используется и для определения условий заключения брака. В нашей стране данная привязка содержится в ст. 156 СК РФ.

4. Lex loci delicti commissi – закон места причинения вреда. Он означает применения права того государства, на территории которого был причинен вред. Эта привязка используется для выбора права, компетентного регламентировать обязательства, возникающие вследствие причинения вреда (деликтные обязательства). Рост международного туризма и международных транспортных операций увеличивает число деликтных обязательств, осложненных иностранным элементом, что расширяет сферу применения данной формулы прикрепления. Обычно данная привязка применяется в альтернативном порядке по выбору потерпевшего, наряду с другими привязками. В нашей стране закон места причинения вреда содержится в ст. ст. 1219-1221 ГК РФ.

ÞLex voluntatis – закон, избранный сторонами гражданского правоотношения. Данная коллизионная привязка означает применение права того государства, которое выберут сами стороны - участники гражданского правоотношения. Такой выбор права возможен только лишь в договорных обязательствах. Эта формула возникла сравнительно недавно, но является общепризнанной. И национальное коллизионное право практически всех стран, и международные договоры исходят из того, что при решении всех коллизионных вопросов в сфере договорных обязательств, решающей является именно воля сторон. Указанный принцип иначе называется «автономией воли сторон». Существует точка зрения, что lex voluntatis не является коллизионной привязкой, а представляет самостоятельный институт МЧП. Действительно, этот принцип характеризуется рядом особенностей, поэтому его целесообразнее рассматривать в теме: «Внешнеэкономические сделки (общие вопросы)».

ÞLex causae – закон, с которым правоотношение наиболее тесно связано. Строго говоря, «право, с которым правоотношение наиболее тесно связано» не просто коллизионная привязка, а принцип выбора применимого права. В этом смысле данная концепция похожа на идею «автономии воли сторон» в континентальной системе права. Привязка чаще всего применяется для решения коллизионных вопросов в сфере договорных обязательств. Но иногда ее используют в качестве общего подхода для регулирования всех гражданско-правовых отношений с иностранным элементом. В странах континентальной системы права lex causae используется как формула прикрепления. В системе «common law» она является своеобразной концепцией, которая означает право, которое английский или иной суд должен применять при определении договорных обязательств. В англо-американском праве существует понятие Proper Law of the Contract (право, свойственное договору), фактически имеющее значение lex causae в континентальных странах. Толкование привязки в результате взаимопроникновения двух правовых систем претерпело изменения. Так, закон Швейцарии о МЧП 1989 года к числу критериев «наиболее тесной связи с правоотношением» относит: 1) место жительства, либо место нахождения стороны, нуждающейся в особой защите; 2) очевидную территориальную привязанность; 3) осуществление характерного исполнения. А что понимается под «характерностью исполнения»? Очевидно, что по этому вопросу следовало бы обратиться к учению Савиньи об «оседлости правоотношения», основной вывод, в котором заключается в нахождении для каждого правоотношения того права, к которому оно (правоотношение) тяготеет. Правоотношение всегда имеет определенную связь с правом. Это важнейшее заключение было закреплено в унифицированных коллизионных нормах. Ст. 4 Римской конвенции 1980 года о праве, применимом к договорным обязательствам и ст. 7 Гаагской конвенции 1986 года о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров используют lex causae в качестве основной привязки при отсутствии выбора права по воле участников договора. Во многих странах под «характерным исполнением» в последнее время стали понимать место нахождения покупателя, а не продавца (по договору купли-продажи) с целью защиты интересов экономически более слабой стороны. Данная формула прикрепления расширяет свои позиции в МЧП. В ГК РФ данная привязка была введена как общее правило, применяемое при невозможности определить право страны, подлежащее применению, на основании международных договоров РФ, ГК РФ, других законов и обычаев, признаваемых в РФ. В п. 1 ст. 1211 отдельно оговаривается, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан.

ÞLex venditoris – закон страны продавца. Названная привязка означает применение права того государства, которому принадлежит продавец (по договору купли-продажи). Это относительно новая, но наиболее распространенная формула прикрепления, используемая для регулирования договорных обязательств. Она была изначально положена в основу Гаагской конвенции 1955 года о праве, применимом к международной купле-продаже товаров. Первыми национально-правовыми актами, в которых закон страны продавца был закреплен для разрешения коллизий в сфере обязательственного права, были закон ЧССР «О международном частном праве и процессе» 1963 года (ст. 10) и закон Польши «О международном частном праве» 1965 года (ст. 27). Впоследствии он был закреплен в аналогичных законодательных актах других стран и в Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1985 года. Lex venditoris – это обобщенная формула прикрепления, под которой понимается закон места производственной деятельности стороны договора, чье обязательство составляет его основное содержание: в договоре купли-продажи – закон страны продавца; в договоре аренды – арендодателя; в договоре перевозки – перевозчика и т.д. Именно таким образом закреплена эта формула прикрепления в ст. 1211 ГК РФ. Через данную привязку расшифровывается закон наиболее тесной связи с правоотношением.

ÞLex fori – закон суда. Он означает применение права того государства, в суде (арбитражном или третейском суде) которого рассматривается спор. Согласно этой формуле суд должен руководствоваться правом своей страны, несмотря на наличие иностранного элемента в составе правоотношения. Общепризнанной сферой применения данного принципа является международный гражданский процесс, поскольку суд, рассматривая гражданские дела с участием иностранного элемента, всегда руководствуется процессуальным правом своей страны. Однако в сфере международного гражданского процесса отсутствует проблема выбора права, и поэтому принцип закона суда здесь не является формулой прикрепления. Как коллизионная привязка lex fori применяется при решении коллизионных вопросов в сфере любых видов гражданских правоотношений и в этом качестве может подменять все рассмотренные выше коллизионные привязки (см. ст. 1223 ГК РФ).

Приведенный перечень коллизионных привязок не является исчерпывающим. Названы наиболее типичные и обобщенные формулы, каждая из которых может проявляться в более конкретных вариантах. Между тем представляется необходимым указать на следующие обстоятельства правового характера, которые влияют на содержание и сферу применения отдельных коллизионных привязок независимо от особенностей отдельных правовых систем.

Таким образом, можно сделать следующие выводы:

1) Привязка коллизионной нормы не может быть произвольной и в решающей степени зависит от содержания ее объема. Между этими элементами существуют определенные связи и взаимозависимости, о чем свидетельствует все более широкое признание целесообразности обращения кlex causae.

2) Некоторые коллизионные привязки могут использоваться только для определенных групп отношений. Так, lex personalis пригоден для определения правового статуса субъектов МЧП, lex rei sitae – для вещных прав на имущество, а lex loci actus – для правоотношений, возникающих в силу такого акта. За этими рамками применение названных формул может вести к нецелесообразности и неэффективности правового регулирования.

3) Для отношений сопутствующего (акцессорного) характера, которые в гражданском праве довольно многочисленны, целесообразно, как правило, установление той же коллизионной привязки, что и для основного отношений. Такое решение отвечает природе регулиру

12 Следующая ⇒