Сандему М. 4 страница

— Никогда. Только читал о них в книгах Людей Льда. Читал о Туле, которая исчезла куда-то вместе со своими четырьмя демонами. Читал о Силье, о ее демонах. Читал о демонах Ингрид, которые были всего-навсего березами...

— Они не были березами. Наверняка ты тоже встретишься с демонами, рано или поздно, — сухо заметил черный ангел. — Они рыщут повсюду. И не со всеми из них приятно встречаться.

— А существует ли... — более осторожно начал Марко, — ... измерение для... белых ангелов? И для всего того, что... имеет к ним отношение?

— Существует, — коротко ответил его телохранитель.

Не успел Марко подумать о тех головокружительных перспективах, которые открывали эти пояснения, как заметил, что скорость их полета уменьшилась. И он увидел под собой голубоватое сияние, которое становилось все ярче и ярче.

В то же время голубоватый свет становился заметно мягче, пока не воцарилось нормальное освещение. Оно напоминало тень в солнечный полдень. Воздух был свежим и теплым.

Они опустились на лужайку, покрытую золотистой травой. В теле еще чувствовалось напряжение после полета.

Волк снова стал черным ангелом. Марко увидел высокую стену, в ней открылись высокие, украшенные орнаментом ворота черного цвета. Ангелы подали ему знак, что им нужно войти туда.

Черные Чертоги...

И стоило Марко пройти через них, как он понял, почему они назывались так. Все там было черным, с голубоватым оттенком. И все приспособления были сделаны из золота. Здесь доминировали два цвета. Вернее сказать, здесь не было иных цветов.

Тем не менее, это не производило мрачного впечатления. Все здесь было отмечено красотой. Сказочной красотой.

Все здесь имело огромные размеры. Он с трудом различал своды потолка, настолько они были высокими. Существа, находящиеся в залах, были очень больших размеров, их крылья занимали очень много места.

Все приветствовали его с величайшей почтительностью. Он чувствовал себя совсем маленьким, продвигаясь вперед вместе со своими друзьями.

«Хорошо, что мы с Ульваром не уродились такими огромными, как они, — подумал он. — Иначе мы привлекали бы к себе слишком много внимания».

Он заметил, что в мыслях его постоянно присутствует Ульвар, как это часто бывает у братьев-близнецов. Они не были однояйцевыми близнецами, но связь между собой чувствовали.

И он подумал о том, что у Ульвара наверняка было бы такое же чувство.

Еще одна огромная дверь была открыта. Она была целиком сделана из золота, и Марко понял, что дверь эта ведет в самый главный зал.

У него буквально перехватило дыхание. Он стоял неподвижно, парализованный открывшимся перед ним видом.

Он не обратил внимания на то, как выглядел этот зал. Потому что посреди этого зала его ожидало существо в черной набедренной повязке.

Это был черный ангел, но таких огромных размеров и такой значительный, что у Марко голова пошла кругом. Крылья его доходили до самого потолка, концы их касались пола. Его угольно-черные локоны волной падали на плечи, обе руки покоились на рукояти меча, острие которого упиралось в пол прямо перед Марко. Сам же Марко был ростом ниже этой рукояти.

В смиренной почтительности Марко упал на колени, низко опустив голову. Голова у него шла кругом, он не осмеливался даже поднять глаза.

И тут он заметил рядом с собой какое-то легкое движение, на его плечо легла мягкая и нежная женская рука, призывая его подняться.

Когда он снова поднял глаза, Люцифер, этот великолепный Ангел Света, стал уже ростом с человека. У него по-прежнему оставались крылья, но рядом с ним стояла красивая молодая женщина, одетая в черное, с сияющей черной короной на голове. Оба они улыбались ему, и Марко почувствовал на глазах слезы.

Они по очереди обняли его, будучи глубоко взволнованными, они были так рады наконец-то увидеть его, Принца Черных Чертогов.

Впервые Марко узнал свой настоящий титул.

Они праздновали его прибытие в течение нескольких дней, помянув при этом другого сына Люцифера и Саги, Ульвара, за что Марко им был очень благодарен.

Он постепенно начал осваиваться в своем новом мире. Ему казалось странным, что он не тосковал по солнцу. Свет, который наполнял залы и внешнее пространство, напоминал солнечный свет, но был более мягким.

И он взялся за учебу. Проходил обучение каждый день, и его специфические способности были углублены и развиты. Марко благоденствовал.

Он очень сблизился с Сагой. Казалось, она хочет вернуть ему все то время, которое не смогла посвятить своим детям. Им было о «чем рассказать друг другу. Оба они были из рода Людей Льда, и Сага рассказывала ему к тому же о своей жизни в Швеции.

Она была так счастлива, так счастлива, что ее сын вернулся «домой»! Люцифера он видел реже. Но каждый раз, когда это происходило, Марко испытывал к своему отцу невыразимое почтение. Они понимали друг друга без слов и, случалось, Люцифер брал его с собой в путешествие по своему царству. Тогда они вдоволь могли наговориться о захватывающих тайнах природы. Речь шла не только о земных явлениях, но также и гораздо более масштабных.

Далеко не все было доступно пониманию Марко. Человеческий мозг был не в состоянии понять многие вещи.

Очень скоро он подружился со всеми обитателями Черных Чертогов. Там были черные ангелы мужского и женского пола, но он быстро подметил одну особенность: все они с самого начала были вместе. Они последовали за Ангелом Света из Садов Эдема. Фактически, Марко был вторым пришельцем за несколько тысяч лет. Первой была Сага. Там были еще и другие существа, случайно забредшие из тех измерений, которые представляли интерес для черных ангелов.

Однажды Марко спросил свою мать:

— Существуют ли вообще Сады Эдема? Люди на самом деле были сотворены там?

Сага улыбнулась.

— Сады Эдема существуют, потому что этого очень хотят люди. Но сам человек был создан много миллионов лет назад, и не из глины, а в ходе эволюции, развития. Не слишком ли это запутано для тебя?

Марко признал это.

Она повернулась к сыну с веселой улыбкой.

— Почему невозможно существование эдемского сада? Если это происходило пять-шесть тысяч лет назад? Предания всегда основываются на фактических событиях. Ты же знаешь, как видоизменяются со временем истории, рассказанные кем-то.

— Но значит, это не Бог сотворил человека на шестой день?

— Бог существует, Марко. Но он является божеством того же рода, что и исламский Аллах, индуистское триединство, тарангайское семибожие, персидский Ормузд и многие, многие другие. Человек гораздо старше всех этих богов, включая и христианского.

— Значит, не существует высшей власти, управляющей всем?

— Об этом ты можешь поговорить со своим отцом.

— Да, — задумчиво произнес Марко. — Он говорит о космосе. О той огромной вселенной, ничтожной частью которой все мы являемся. Он сказал мне, что у космоса есть свой центр. Но мне не дано этого знать (здесь Марко невольно употребил выражение своего отца). Я могу только констатировать то, что существует множество миров, множество сфер, не являющихся такими же конкретными, как наша земля с ее человеческим и животным миром.

Сага улыбнулась.

— Так что, собственно, я сам являюсь частью какой-то легенды, — сказал Марко самому себе.

— Верно, ведь ты живешь и в человеческом мире тоже.

— Возможно, — этот мир — тоже легенда?

— Не надо все усложнять. Я только повторю: не забывай о том, что во всех преданиях, во всех снах и всех фантастических историях есть крупица истины. Поэтому ты не должен смотреть на Библию только как на собрание легенд.

— Я этого никогда и не делал. Разве мой отец не является частью Библии?

— Да, но насколько искажен там его образ! Насколько несправедливо там сказано о нем и обо всех черных ангелах! И во всем этом виноваты церковники. Они не могли смириться с тем, что есть злая сила, Сатана, столь же древняя, как и Бог. Они считали, что абсолютно все создано Богом. Поэтому они и стали утверждать, что Люцифер, архангел, низвергнутый Богом с небес, это и есть Сатана. Это так глупо, так несправедливо!

— Я знаю, — сказал Марко. — Библия не во всем права.

— Разумеется, нет. Она делает ошибку в самом важном для всего христианства пункте. Но в ней, конечно, много и верного, и в этом можно убедиться, очистив ее от более поздних наслоений и приписок.

— Ты сказала, в самом важном пункте? Что ты имела в виду?

— Об этом лучше не говорить, поскольку это подрывает основу всего христианского учения.

— Нет, я хочу услышать!

— Я могу рассказать только о фактических событиях. А уж ты сам решишь, верить в эти события или верить Библии. Ну так вот, речь идет об Иисусе. Он был ессеем...

— Я знаю, что это такое. Это еврейская секта или орден, проповедующий поклонение солнцу и очищение, тайную вечерю и скрытое сопротивление римлянам. В эту секту принимались только мужчины.

— Да. Во времена Иисуса секта ессеев насчитывала около четырех тысяч человек. Среди них были Иоанн Креститель, Иосиф из Ариматеи и Никодим. В секте состоял также отец Иисуса, Иосиф, но я перейду к вопросу о распятии... Во-первых: никто не умирал за такое короткое время, как Христос, вися на кресте. Во-вторых: когда его снимали с креста, из ран его текла кровь. Значит, он был жив, находясь в бессознательном состоянии от боли, унижений, истощения. Оба, Иосиф из Ариматеи и Никодим, знали толк во врачевании, как это часто бывало среди ессеев. Они с великой осторожностью сняли его с креста и положили в каменный склеп.

Среди ночи они вытащили его оттуда. И когда поутру пришли женщины, они увидели стоявших возле могилы, как всегда, одетых в белое, ессеев, которые сказали им, что там его нет.

— И где же он был?

— Ессеи ухаживали за ним до тех пор, пока он не выздоровел.

И тогда он явился апостолам, после чего, взяв с собой свою мать Марию, покинул город. Он направился на север, в Дамаск.

По дороге туда Мария умерла. До сих пор существует ее могила с надписью: «Мария, мать Христа». Иисус продолжал свой путь дальше и встретил Павла, который, конечно же, подумал, что Иисус явился ему в видении.

Из Дамаска Иисус продолжал свой путь на восток и в конце концов обосновался в Шринагаре, в Кашмире. Летописцы рассказывают о прекрасном святом, прибывшим к ним в это время с запада. Он жил там много лет, лечил больных, помогал несчастным. Там он и умер, там находится и его могила. Вернее, этой могилы не видно, потому что никто не может проникнуть в святилище. Но всем известно, что на могильной плите выбито имя Иисуса, хотя сама могила окружена кованой решеткой.

— Да, конечно, — сказал Марко, когда Сага замолчала. — Нет ничего удивительного в том, что эти факты держатся в секрете отцами христианства. Но эта история вовсе не умаляет величия Христа.

— Абсолютно нет! Церковь попросту мистифицировала его рождение и смерть. И все это делалось исключительно для утверждения своего могущества. Власть над человеческими душами всегда была привлекательной, но она порождала также и страх у власть имущих. Вечный страх лишиться этой власти. Поэтому церковь совершала столько жестокостей по отношению к людям.

— Совершала? Мне кажется, она продолжает это делать и теперь.

— Так оно и есть.

На лице Марко появилась гримаса.

— Зачем нам тогда боги? Зачем нам быть инструментом в чужих руках? Неужели у нас нет никакой свободы воли?

— Человек должен иметь право на веру, Марко. Как смогли бы, по-твоему, существовать первые люди на Земле, если бы они не считали для себя поддержкой и опорой природные силы? У людей всегда была потребность в сильной власти, на которую можно было полагаться в своем ничтожестве по сравнению с природой. Так во всем мире возникли религии. А первые, примитивные люди с их обостренной чувственностью? Думаю, они видели природные силы, воспринимая их как нечто живое.

Мы, Люди Льда, знаем, что такие силы существуют. Знаем и то, как они реагируют, когда новый человек вторгается в их сферу.

Наверняка они испытывают страх и, возможно, ищут с ним контакт. Они дружелюбны с добрыми людьми. Но когда с ними дурно обращаются, они могут жестоко отомстить. Они похищают женщин и наводят порчу на мужчин, они разоряют хлева и конюшни.

Первые поколения людей на Севере, борясь за свое существование, вынуждены были жить во временном единстве с неземным миром. Потом численность людей увеличилась, контакты эти стали ослабевать и, наконец, благодаря техническим достижениям последнего столетия, почти совсем оборвались.

Но мне хотелось бы сказать людям:

«Поживите, каждый, хоть немного наедине с природой, и вы обнаружите очень скоро кое-что. Ваши чувства проснутся. Сначала вы будете замечать лишь краем глаза нечто молниеносно исчезающее. Потом обнаружите, что вы не так одиноки, как вам казалось. Или сделайте так, как я поступила в детстве: пойдите в лес и позовите их! Никогда в жизни я не наблюдала такой настороженной, застывшей тишины! Больше я так никогда не делала».

Марко улыбнулся.

— Мы удалились от главной темы. Я твердо уверен в том, что Иисус обладал своим собственным величием, не имеющим никакого отношения к глупым выдумкам.

— Конечно! Его учение само по себе заслуживает того, чтобы его превозносили и ему следовали.

— Вот именно! Сага встала.

— Хватит на сегодня философии! Пойдем погуляем немного по золотым лугам!

Они вышли через большие ворота.

Марко не переставал удивляться этому царству, этому Нигде.

Все было здесь таким реальным, таким конкретным, и, в то же время, не имело ничего общего с грубым земным реализмом. Все формы и очертания здесь были мягкими и неописуемо прекрасными, цвета приглушенными, но, в то же время, сияющими.

Ему нравились эти луга. При виде них в душе воцарялся покой, словно они специально были созданы для этого.

Но он знал, что во внутренних залах его отца кипит непрерывная работа. Собирались совещания, весь мир держался под наблюдением. Марко как-то спросил, для чего это делается, на что его отец ответил, что в свое время он это поймет.

Встречая взгляд отца, Марко чувствовал какое-то смутное беспокойство.

— Тебе хорошо здесь, мама? — спросил он, когда они возвращались обратно к воротам.

— Как мне может быть здесь не хорошо? — мягко улыбнулась Сага. — Тому, кого любят, всегда хорошо. И это удивительный мир, Марко, у меня тут нет недостатка ни в чем.

— Да, я это знаю. Но неужели тебе никогда не хотелось вернуться обратно на землю?

— Нет, — задумчиво произнесла его мать. — Хотя, конечно же, мне очень хотелось бы снова увидеть своих родственников из рода Людей Льда!

И, находясь теперь у входа в долину Людей Льда, Марко еще раз отметил, что Саги не было на Горе Демонов. Она пожелала остаться со своим мужем, который тогда не мог там присутствовать.

И он надеялся, что в следующий раз на такой же встрече оба они будут там.

Молодой Марко получил разрешение посещать землю, сначала со своими обоими друзьями, черными ангелами, потом один. В его задачу теперь входило наблюдать за тем, чтобы никто не причинил вреда Людям Льда.

Впервые вернувшись на землю, он был просто в шоке. Он-то думал что провел в Черных Чертогах всего несколько месяцев!

Но Бенедикте было уже десять лет, на свет появился Кристоффер, сын Малин, который уже достиг школьного возраста.

Впоследствии Марко рассчитал, сколько земных дней приходится на один день в Черных Чертогах, и соизмерял свои визиты с этой схемой.

На Липовой аллее и у Вольденов часто требовалась помощь, и он оказывал им ее, при этом никогда не показываясь им на глаза, и они не знали о том, что это он выручал их.

Но однажды, в момент его обучения, к нему явился черный ангел и вежливо приветствовал его.

— Да, Уриэль, что случилось?

— Бенедикта из рода Людей Льда испытывает большие трудности. Она попала в ловушку, расставленную Тенгелем Злым. Она борется теперь в одиночку против двойной опасности. С одной стороны — против его ожившего идола, а с другой — против мерзкого и опасного привидения. Мы полагаем, что Вы должны вмешаться лично, Ваше Величество.

Марко кивнул.

— Я сейчас же отправлюсь туда. Насколько я понимаю, дело не терпит.

— Да, дело очень срочное.

Марко знал, что Бенедикта уже стала взрослой. Он всегда испытывал к ней горячую братскую любовь, поскольку они вместе росли. И теперь он беспокоился о ней. То, что у него не было, как у всех остальных, крыльев, не имело значения. Он научился летать и без помощи крыльев. Черные ангелы признавали, что он летает не так быстро, как они или духи Людей Льда, но то, чего он смог добиться, вызывало у всех симпатию. Марко понимал, что случай с Бенедиктой является слишком сложным для предков Людей Льда.

Это должно было стать для него боевым крещением. И если он справится со своей задачей, его предки смогут гордиться им. И еще важнее: только он один мог спасти Бенедикту от «того самого».

Так Марко прибыл к Переправе.

Уриэль не преувеличивал. Ситуация была очень опасной. Там находилась Бенедикта вместе с другими людьми, и из идиллического озера прямо на них поползло злобно рычащее чудовище. Молодая Бенедикта попыталась загнать его обратно в воду с помощью альруны («Спасибо, Руне», — подумал Марко, вспоминая об этом), но та оказалась недостаточно сильной для этого.

Марко не стал медлить ни минуты. Стоя на цветущей летней лужайке, он поднял руку и обратил ее в сторону привидения, паромщика, и в воздухе с шипением сверкнула молния.

«Сейчас или никогда», — подумал Марко.

Ему это удалось! К его огромному удивлению паромщик растаял в воздухе.

Никто из присутствующих не обратил внимания на то, с каким облегчением вздохнул Марко. Всем показалось просто, что он очень важная персона, и ему оказали соответствующий прием.

Но задача его еще не была выполнена. И когда он увидел статую Нертхюс-Тюра, он понял, что рано возликовал. В этот раз ему пришлось куда труднее, потому что за спиной ожившего Нертхюс-Тюра стоял Тенгель Злой собственной персоной.

И когда Марко наконец удалось обезвредить идола, он был совершенно измотан. Но он не хотел этого показывать остальным. Все должны были верить в его могущество, иначе из-за страха у них попросту был бы нервный срыв.

Но он справился с этим! Его первое крупное поручение было выполнено, и о том, насколько важным было это поручение, он узнал, только вернувшись домой, в Черные Чертоги. Прибыв на место, он был просто в шоке и так дрожал, что вынужден был лечь.

У Переправы он выполнил еще одну задачу — раскрыл предысторию этого места. Он давно уже знал, что обладает такими способностями, но теперь окончательно убедился в этом. И было приятно сознавать, что он вернулся с победой.

Марко, как все молодые, был не уверен в себе, охоч до похвалы.

Бенедикта родила сына от одного из молодых людей, бывших с ней у Переправы. И Марко заботился об Андре, испытывая симпатию к этому мальчику, растущему без отца. Во время одного из своих визитов в Липовую аллею он понял, что мальчик испытывает большие жизненные трудности.

И это на самом деле было так: старшеклассники не давали ему прохода только потому, что у него не было отца. Марко возмутился и вмешался, поддаваясь зову сердца. Во всех остальных случаях он не показывался на глаза своим родственникам, но Андре нужно было знать, что кто-то беспокоится о нем.

И Марко обзавелся преданнейшим другом. И у Андре появился друг.

Следующее его задание было несколько иного плана. От своих предков он получил известие о том, что молодая женщина, Марит Свельтен, на которой только что женился Кристоффер Вольден из рода Людей Льда, лежит при смерти. Предки не хотели, чтобы она умирала. Она могла принести роду большую пользу.

И он направился в больницу в Лиллехаммере. Вспоминая об этом у входа в долину Людей Льда, он мысленно улыбался. В этой лиллехаммерской больнице совсем недавно выздоровели двое представителей рода Людей Льда, Натаниель и Габриэл. В знак благодарности родственники послали туда цветы.

Спасти жизнь Марит Свельтен оказалось для Марко нетрудно. Следующая его задача была гораздо сложнее. Ванья. Дочь его родного брата. Она-то в самом деле сбилась с пути! Спуталась с демоном ночи! Конечно, не следовало забывать о том, что Тамлин был еще и наполовину демоном бури.

И Марко настроил Ванью на то, чтобы покончить с властью Тенгеля Злого над демонами ночи. И ей удалось это сделать. Разумеется, с помощью двух черных ангелов... Она выполнила еще более трудную задачу: освободила Тамлина от неразрывных цепей в Глубинной Пещере. Эти цепи разорвала ее самоотверженная любовь к Тамлину. Их потом приняли в Черные Чертоги.

Но через несколько лет, когда Марко снова был послан в Липовую аллею — в ту ночь, когда умирала Ванья — он уже не мог появиться в своем прежнем обличий. Всем обязательно бросилось бы в глаза, что он по-прежнему такой же молодой, как и тридцать лет назад. И черные ангелы с помощью магии превратили его в светловолосого Имре. А потом он помог Андре и Мали справиться еще с одним призраком, тоже вылезшим из воды — из одного лесного озера в окрестностях Варгабю. На этот раз маленькая альруна приостановила атаку привидения, хотя и не обладала достаточной силой, чтобы справиться с ним.

Марко использовал свои навыки: он освещал им дорогу в темном лесу, заставив светиться свою ауру.

Он начинал становиться мастером своего дела. Все ему удавалось. Но чего-то не хватало в его жизни.

Он был слишком человеком, чтобы не тосковать по земной любви. В Черных Чертогах все было пропитано любовью. Все там были бессмертными, и никто не нуждался в чувстве, способствующем продолжению рода. Все горячо любили друг друга в Черных Чертогах. Но эта любовь была совершенно свободна от эротических переживаний.

Но когда его отец, Люцифер, в очередной раз появился на земле, он полюбил земную женщину, Сагу из рода Людей Льда. Казалось, это сама земля, с ее красками, запахами и сменой времен года, вызвала у него влечение к существу противоположного пола.

И Марко был наполовину человеком.

Но он никогда не влюблялся в женщин. И тосковал по такой любви, признаваясь самому себе, что испытывает чувство неудовлетворенности.

Хорошо, что Ванья и Тамлин оказались в Черных Чертогах. Теперь здесь было уже несколько Людей Льда. Ведь Ванья была внучкой Люцифера.

В обличий Имре Марко навестил дочь Ваньи, Кристу. Многие годы он появлялся у своих земных родственников, когда им требовалась помощь, и со временем он заменил Имре его «сыном» Гандом, рыжеволосым юношей.

Но для него самого было облегчением, когда на Горе Демонов он смог, наконец, появиться в своем подлинном виде: как Марко из рода Людей Льда, принц Черных Чертогов.

В обличий Ганда он поспешил к смертному одру Хеннинга. Он хотел попрощаться с человеком, который так много значил для него в детстве и юности. Андре разгадал тогда взаимосвязь между Марко, Имре и Гандом.

И сам Марко с радостью поведал об этом Хеннингу, так что друзья детства смогли попрощаться друг с другом как следует.

Тува принесла ему много хлопот со своей непостижимой влюбленностью в «Ганда». Она была такой неугомонной! Только она могла пуститься в странствие по времени. Марко и Тамлину пришлось преодолеть большие трудности, чтобы спасти ее и Натаниеля от Тенгеля Злого. Марко едва не узнали.

Хорошо, что теперь проблемы Тувы были решены. Она встретила Яна. Им наверняка будет хорошо вместе, если они выйдут живыми из долины Людей Льда.

Марко был искренне рад за Туву и желал ей всяческих благ. Кроме того, ему не нужно уже было заглушать в ней восхищение им самим. Он потянулся, лежа на теплой земле над самой долиной. Ночь подходила к концу, брезжил рассвет с его колдовским серым светом, легкий туман превратился в облака. Но на самом дне долины снова собиралась утренняя мгла.

Он не знал, спал он или нет, но чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Все вокруг него спали. Тува — беспокойным сном, то и дело ворочаясь и испуганно открывая глаза. Увидев рядом с собой остальных, она снова засыпала.

Марко подсел к Натаниелю. Его друг бодрствовал.

— Сейчас я спущусь в долину, — прошептал Марко. — Я должен обезвредить Линкса.

— Но сначала тебе нужно узнать, кто он такой, — прошептал в ответ Натаниель.

— Да. Криста пошлет мне через Линде-Лу известие, как только разузнает что-то. Я не собираюсь пока идти на него в атаку, я только понаблюдаю за ним, получше изучу его поведение. Он не увидит меня.

Натаниель кивнул.

— Значит, пути наши все же расходятся здесь, — сказал он. — Мы отправимся в путь, как только все проснутся. Им нужно еще немного поспать, впереди трудный день.

— Да.

Натаниель коснулся плеча Марко в знак взаимопонимания. Марко встал и начал с кошачьей ловкостью спускаться в устрашающую и таинственную долину Людей Льда.

Свернув плащ Абеля Гарда, Криста положила его поверх одной из аккуратных стопок белья, разложенных на широкой двуспальной кровати. Движения ее были медленными, она задумалась. Провела рукой по ткани плаща, в глазах появилась грусть.

Странно, но вид пустых шкафов, откуда были убраны мелкие вещи и одежда умершего, куда больше омрачал ее душу, чем участие в похоронах. У всех этих вещей больше не было хозяина. Что ей делать с ними? Их нужно убрать, она не может выносить эти воспоминания, не может жить с ними каждый день.

Не уехать ли ей?

Закончив сортировку вещей, она остановилась в раздумье. Не отдавая себе отчета в том, что делает, пошла на кухню, налила в чашку горячей воды, положила туда пакетик с чаем. Все это она проделывала машинально, мысли были в это время далеко.

Натаниель... Ее любимый сын! Может быть, в этот самый момент он ведет смертельную борьбу в долине Людей Льда. После его отъезда она не получала от него никаких вестей. Нет, не надо думать о Натаниеле! Это слишком тяжело.

Она села за кухонный стол. Мысли ее блуждали. Абель навсегда покинул ее. Долгий и прекрасный период ее жизни миновал.

А собственно, был ли он так прекрасен? И она ответила самой себе, что был. Многие, многие годы она говорила самой себе или Абелю:

«Как мне хорошо здесь!» или «Как я счастлива!»

Конечно, так оно и было. Абель очень хорошо относился к ней. Он был добрым и праведным человеком, всегда заботился о ее благе.

Их брак был счастливым. Во всяком случае, в первые годы. Потом начала сказываться разница в возрасте. Ведь Абель был на семнадцать лет старше ее, и с возрастом стал занудой.

Нет, она была несправедлива к нему! Криста поставила чашку обратно на стол.

Но мысли ее бежали дальше. Она вся съежилась, вспомнив случай, происшедший много лет назад, в самом начале их супружества...

Абель был крайне религиозным человеком, она всегда об этом знала, и это придавало ему силу и уверенность. Но в тот раз он напугал ее.

Он был исполнительным и порядочным во всех отношениях. Криста, к примеру, всегда знала заранее, в какой вечер он хочет любить ее. Это происходило не слишком часто, но с определенной периодичностью. Дважды в неделю, всегда с мыслью зачать ребенка, как Бог предписал это супругам. Но Криста знала, что у Людей Льда не бывает много детей. Да и ему следовало бы удовольствоваться восемью сыновьями!

Однажды вечером, когда Натаниелю было всего несколько месяцев, ей захотелось несколько разнообразить эротические приемы Абеля. Все его половые акты были похожи друг на друга. Короткие вступительные ласки, чтобы привести себя в боевую готовность, потом сближение. Закончив — а с ней никогда этого не происходило — он благодарил ее заключительным поцелуем и с удовлетворением засыпал. Ей же, совершенно неудовлетворенной, оставалось только идти в ванную, чтобы смыть сперму.

Но в тот вечер, когда рука Абеля, как обычно, скользнула по ее груди и двинулась ниже, Криста загорелась желанием. В нее словно вселился черт, такого с ней никогда раньше не происходило, каждый раз она была бесстрастной, потухшей, неудовлетворенной.

Перевернувшись, она села на него верхом. У него перехватило дыхание, он не знал, что и думать. Спустившись чуть пониже, Криста стала лизать кончиком языка его уже готовый член.

Абель тут же вскочил с криком:

— Что это ты надумала, Криста? Такого рода манеры не угодны Господу, не забывай об этом!

— Я-я-я... не знала об этом, — запинаясь, произнесла она. — Мне хотелось только поиграть. Показать тебе свою любовь.

— Ты можешь показать это сотней других способов в повседневной жизни. Ты ведь не какая-то шлюха! Что скажет на это Господь?

— Но мне тоже хочется почувствовать это! Узнать, как это, возможно бывает хорошо. Ведь кроме нас с тобой здесь никого нет!

— Наш возлюбленный Отец видит все, мы не должны об этом забывать!

«Нонсенс», — подумала она, стыдливо ложась на постель. В тот вечер они больше не занимались любовью.

На следующий день Абель был очень нежен с ней. Сказал, что был уверен, что и она получает удовлетворение, доставляя ему радость. Он пообещал уделять ей больше внимания в их интимные часы, чтобы его ласки доставили ей больше радости.

Но прошлым вечером что-то для нее разбилось вдребезги. Теперь она чувствовала себя под наблюдением высшей власти, и совершенно не воспринимала его ласки. Он не понимал ее потребностей, она не осмеливалась больше говорить ему об этом, и со временем все вернулось к прежнему. Среда и суббота. Среда и суббота... Абель был этим удовлетворен.

С годами его потребности уменьшились, на смену дням пришли месяцы. Потом годы. Потом интимная жизнь и вовсе прекратилась. Ребенка им заводить было уже поздно, поэтому и секс был ни к чему.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒