совершенно секретно!) 4 страница

– Кто там? – испуганно спросила Марина Сергеевна.

– Немедленно откройте! – вместо ответа услышала она, и в квартиру ворвались растрёпанная женщина в жёлтой шляпке и мужчина в сером плаще.

– Где наша дочь?! – с порога закричала женщина.

Глава 19
«Хочу к дедушке!»

– Какая дочь? – растерялась Марина Сергеевна. – Ах да, простите, там спит какая-то девочка!

Мужчина и женщина бросились в комнату.

– Анюточка! Доченька! – вскрикнула женщина и выхватила из постели сонного ребёнка.

Девочка проснулась и от испуга подняла рёв.

– Анюточка! Солнышко моё! Как я переволновалась! – рыдала женщина.

Мужчина стоял рядом, переводя растерянный взгляд с плачущей дочери на рыдающую жену, и тоже, как видно, сильно волновался.

– Простите, пожалуйста, – робко сказала Марина Сергеевна – но вы… Вы не можете мне сказать, как ваша дочь сюда попала?

– Это мы вас должны спросить! – закричала женщина. – Зачем вы её унесли? Зачем?

– Я никого не уносила, – растерялась Марина Сергеевна. – Должно быть, это какое-то недоразумение! Пять минут назад я пришла с работы, а эта девочка, ваша дочь, спит в моей постели!

– Но как же всё-таки наш ребёнок сюда попал? – удивился мужчина. – Анюточка, деточка, скажи, как ты сюда попала?

– Де-е-душка принёс, – капризно хныча и растирая кулаками сонные глаза, протянула девочка. – Хочу к де-е-душке! Где де-е-душка?

– Какой ещё дедушка? – в один голос воскликнули мужчина, женщина и Марина Сергеевна. – Деточка, какой такой дедушка?

– Дед Моро-о-з… Хочу к нему на ру-у-чки! – Губы у девочки скривились, и она снова громко захныкала.

Потрясённые родители и не менее потрясённая Марина Сергеевна широко раскрытыми глазами уставились друг на друга. Что за Дед Мороз? Какой ещё Дед Мороз?!

– Деточка, а ты не ошибаешься? – ласково спросил мужчина. – Какой он из себя, этот Дед Мороз? У него что, валенки, борода?..

– Не-е-т бороды… Он хоро-о-ший…

У него волосики из ниток…

Ах, мы не станем описывать конца этой сцены! Скажем только, что ни через десять минут, ни через полчаса ровным счётом ничего не прояснилось и все её участники, все действующие лица, остались, как говорится, в том же неведении, в каком пребывали в начале её.

Дело, короче, кончилось тем, что родители вместе с девочкой покинули дом Помидоровых, и Марина Сергеевна, наконец, осталась одна.

Глава 20
«Что происходит?»

«Что происходит? – думала Марина Сергеевна. – Что за чертовщина творится в моей квартире? Откуда взялась эта девчонка? Кто подсунул её в мою постель? Ничего не понимаю! Можно с ума сойти! И где, в конце концов, мой собственный сын? То целыми днями дома сидит – гулять не выгонишь, а то пропал – и нету! Куда он делся? Просто не знаю, что и думать!»

Дзы-ы-ынь!.. – зазвонил телефон.

– Алё! – схватила трубку Марина Сергеевна.

– Тётя Марина, здрасте, это Люся! А Павлик дома?

– Нету его! Не представляю, куда он делся, ведь поздно уже…

– Тётя Марина, вы не волнуйтесь. Он преступников ло… Ой! – запнулась Люська.

– Что? – закричала Марина Сергеевна. – Повтори, я не расслышала!

Дзынь-дзынь!.. – звякнул дверной звонок.

Марина Сергеевна бросила трубку и побежала к двери. Новый сюрприз ждал её на пороге.

– Боже мой, Павлик, зачем ты нацепил на себя эта хлам?! – в ужасе закричала Марина Сергеевна. – Что с тобой? Что за разводы на лице? Ты что, красился?!! Нет, я не выдержу, я просто с ума сойду сегодня! Что за безумный день! То какие-то Деды Морозы среди лета подкидывают мне чужих детей! То мой собственный сын выряжается как пугало огородное и пропадает неизвестно где! Отвечай, где ты был? Зачем ты надел дедушкин пиджак? Ну? Что же ты молчишь?

Но разве мог рассказать Павлик, где он был?

Разве мог рассказать, что, выслеживая шпионов, застрял он в форточке у тёти Фариды?

Что два санитара «скорой помощи» с большим трудом вытащили его оттуда?

Что Клара Макаровна, кинувшись его обнимать и увидев вблизи его лицо, упала в обморок и её пришлось везти в больницу в карете «скорой помощи»?

И что во всей этой кутерьме ему еле-еле удалось улизнуть?

Нет, не мог рассказать всего этого Павлик. Согласитесь, никак не мог. Поэтому он только тяжело вздохнул и принялся стаскивать с себя влажный пиджак.

– Я был у Славы Ферапонтова, – сказал Павлик. – Мы играли в домино.

И он свалился на диван и тут же заснул мёртвым сном…

Часть четвёртая
«Я их засёк!»

Глава 1
«Я их засёк!»

На следующий день Павлик проснулся с насморком и жуткой болью в спине.

«Почему у меня так болит спина?» – подумал он, потом вспомнил форточку, дождь и всё понял.

Зазвонил телефон. Павлик с трудом поднял руку и снял трубку.

– Ты почему не подходишь? – заорала трубка. – Я уже десятый раз звоню!

Павлик взглянул на часы. Было двенадцать.

– Я спал, – сказал Павлик.

– Он спит! – возмутилась трубка. – Интересно, a кто преступников будет ловить?

– Не кричи, – сказал Павлик. – Мне теперь торопиться некуда.

– Почему?

– А потому, что я вчера их засёк!

– Как это засёк? Прямо насмерть?!

– Да нет же. Я их ставку раскрыл. Явочную квартиру. Ты меня слышишь, Люсь? Их там оказалось трое: Лохматый, Борода, а ещё одна женщина по имени тётя Фарида. Правда, про неё я не уверен. Кажется, она просто дворник. Но они… они точно преступники! Возможно даже, что они… – тут Павлик понизил голос и огляделся по сторонам, – что они шпионы!

– Неужели?! – обрадовалась Люська. – Вот здорово!!! Как же ты это узнал?

– Потом расскажу, сейчас некогда. Мне ещё надо всё про девушку выяснить. Кто такая, чем занимается, поняла? Только никому ни слова. Это наша с тобой тайна, слышишь?

– Честное пионерское, никому не скажу! Можешь не сомневаться!

Глава 2
Доска с фотографиями

Остаток дня не был отмечен никакими событиями, кроме одного. Павлик пошёл в магазин и прямо против подъезда увидел на зелёной, свежевыкрашенной доске объявлений несколько поблёскивающих на солнце фотографий. На них были сфотографированы люди с тачками, лопатами и саженцами. Наверху большими красными буквами было написало: «НАШ СУББОТНИК».

Под всеми этими фотографиями была ещё одна. На ней сфотографирована группа смеющихся ребят. В центре Андрей с лопатой, по бокам бравые братья Петуховы, перед ними – Светка. Сзади же, из-за Тольки Петухова, наполовину высовывалось кислое-кислое, как показалось Павлику, его собственное лицо. Да, все улыбались, один Павлик не улыбался.

Под фотографией было написано:

«Дети нашего двора выкопали пять больших ям для деревьев и высадили в клумбу двадцать пять штук цветочной рассады. Особенно отличился Андрей Караваев. Молодцы, ребята!»

Павлик вздохнул. Ну ничего. Скоро здесь появится и другая фотография. Да не такая маленькая, а раз в пять больше. Уж на ней-то Павлик будет не где-то сбоку и не кислый, как лимон. Он будет сфотографирован крупным планом, весёлый, смеющийся. И написано будет под этой фотографией вот что: «Мальчик из нашего двора Павлик Помидоров собственноручно выследил и обезвредил целую шайку опасных преступников! Молодец, Павлик!!!»

Глава 3
Запись восьмая

18 июня.

Всё идёт хорошо! Я был на «трубе». Оказывается, это вовсе не труба, а Трубный переулок. У них там преступное логово. Жалко, что мне эта девчонка со свинкой все планы спутала. Но ничего, они всё равно уже почти в моих руках! Маме пришлось наврать про девчонку, это очень неприятно, но я потом ей всё объясню, сейчас я иначе не мог.

Сегодня займусь девушкой, узнаю, кто она такая. По-моему, она учёная. Эти мошенники хотят выпытать у неё ценные секретные сведения.

Но это им не удастся! Она живёт напротив меня, только ниже, на втором этаже. Я хотел в бинокль разглядеть, что она делает, но дерево заслоняет. Сегодня вечером возьму бинокль и полезу на сарай. Его крыша вровень с её окном.

Скорей бы настал вечер!

Глава 4
Павлик лезет на крышу

И вечер не заставил себя ждать.

Он был удивительно хорош, этот июньский вечер!

Он вошёл во двор, помахивая распустившимися ветками чёрной смородины, тёплый, как парное молоко, украшенный первыми, ещё не очень заметными звёздочками.

Он вошёл во двор дома № 15 по Краснобаррикадному переулку и уселся на лавочку рядом с лифтёршей тётей Катей.

– Добрый вечер, тётя Катя! – вежливо сказал вечер. – Как жизнь? Как дела?

– А? – не расслышала старушка.

– Как дела, спрашиваю? – повысил голос июньский вечер.

– Хорошо, милок! – обрадовалась тётя Катя. – Вовка-внук в командировку поехал. Прислал бандероль. Кухонных полотенцев две штуки и шоколадный набор «Лето».

– Хороший человек Вовка-внук! – сказал июньский вечер, взмахнул рукой, и запах цветущих кустов смородины поплыл по двору дома № 15.

– Хороший человек Вовка-внук! – как эхо, откликнулась тётя Катя. – Не пьёт. В техникуме учится.

Но этого июньский вечер уже не слышал. С удивлением взирал он на Павлика Помидорова, который с театральным биноклем на шее, воровато оглядываясь, выходил из подъезда. А Павлик, не обнаружив во дворе никого, кроме глуховатой тёти Кати, направился к двухэтажному каменному строению неизвестного назначения, которое находилось как раз между двумя пятиэтажными домами, обогнул его и смело полез наверх по старенькой лестнице, приставленной к кирпичной стене.

Минута, другая – и Павлик был на крыше.

Глава 5
Таинственное слово

Отсюда открывался прекрасный вид прямо в нужное Павлику окно. Шторы были распахнуты, на столе горела настольная лампа с красным абажуром.

Павлик стал на колени и поднял к глазам бинокль.

Низко склонилась над столом русая девушкина макушка. Прямые волосы свешивались по бокам строгого, сосредоточенного лица и почти доставали до сетки бесчисленных линий, начерченных на белом листе бумаги.

Крупные, красивые, чётко нарисованные буквы так и запрыгали перед окулярами театрального бинокля.

Наверху на листе было написано всего два слова, одно короткое, другое очень длинное.

– «Проект…» – прочёл Павлик по буквам первое.

Ого! Проект!

Павлик в сильнейшем волнении заёрзал на коленках.

– Проект! План, значит? Она чертит план! Постой-ка, а план чего? Какой план?

Он снова поднял к глазам бинокль и стал читать дальше.

– «Проект ЦНИИ…» Чего? Что там написано такое? «ЦНИИ… Строй… ремонт…»

Но тут он запутался и стал читать снова:

– «Цниистройматремонтпром…»

Слово не кончалось. Оно было бесконечное. Непонятное и таинственное, оно тянулось через весь верх белого листа, и, как ни пытался прочесть его Павлик, ничего не получалось. Он запутывался.

– Ф-фу! – Павлик провёл рукой по вспотевшему лбу. – Что же оно значит и как оно, в конце концов, звучит?

Глава 6
«Зачем ты мучаешь кошку?!!»

А внизу, на земле, тем временем происходило вот что.

Чёрная дворняжка спугнула с забора толстого белого кота и, как борзая за зайцем, понеслась за ним через весь двор.

Тимофей (а это был он), обезумев от страха, нёсся перед носом дворняжки.

Вон он подбежал к сараю, у которого на лавочке мирно беседовали тётя Катя и Дмитрий Ферапонтович Волков, со всего маху прыгнул на товарища Волкова, перескочил с него на ствол рябины и стал карабкаться наверх.

– Ах! – громко воскликнул Светкин дядя, но его вскрик был перекрыт оглушительным лаем собаки.

Дворняжка осатанело кидалась на ствол, лаяла и даже кусала с досады рябиновую кору.

– Товарищи, чья это собака?! – вскочил Светкин дядя. – Почему без намордника?! Уберите её! Она бешеная!

Пока он произносил эти слова, Тимофей добрался до верхней ветки рябины и, увидав рядом, на крыше, хозяина, издал жуткий, холодящий душу вопль.

– Что здесь происходит?! – не на шутку рассердился Дмитрий Ферапонтович. – Куда смотрит общественность? Кошмар какой-то! Развели, понимаете ли, беспризорную живность!..

Но тут дворняжка взревела вовсе уж не собачьим голосом и, видно потеряв терпение, вскочила на ствол всеми четырьмя ногами.

Тимофей большими глазами поглядел вниз, потом с мольбой взглянул на Павлика и, ища спасения, прыгнул с рябины прямо хозяину на грудь!

От неожиданности Павлик ахнул и выронил бинокль.

Следуя законам тяготения, бинокль стал падать вниз.

– Это возмути… – произнёс Дмитрий Ферапонтович, но тут бинокль, отражая в окулярах нежно-зелёные узорчатые листья рябины, упал ему на голову.

Дмитрий Ферапонтович закрыл глаза и бухнулся на лавку.

– Караул! – не разобравшись, на весь двор завопила лифтёрша тётя Катя.

Услыхав тёти Катин крик, Лена (так звали девушку) вскочила из-за письменного стола и бросилась к окну. Она перевесилась через подоконник и стала глядеть вниз, но тут рядом с ней, совсем близко, раздался жалобный кошачий вой.

Прямо перед собой Лена увидела на крыше сарая мальчишескую фигуру, сжимающую в руках белую кошку.

– Что ты делаешь?! Сейчас же отпусти животное! – заволновалась Лена. – Бессовестный мальчишка! Зачем ты мучаешь кошку?!

– Я не мучаю, – сказал тонким голосом мальчишка. – Это он меня мучает, царапается, как чёрт!

Павлик попытался отодрать от себя дрожащего крупной дрожью кота, но Тимофей не выпустил хозяина из своих цепких объятий и только взвыл и вовсе уж дурным голосом.

– Гадкий, гадкий мальчишка! Если ты не прекратишь издеваться над кошкой, я позову соседей!

И в эту минуту под окнами раздался пронзительный крик тёти Кати:

– Граждане добрые! Митрию Ферапонтычу голову проломили!

Глава 7
Волнение под деревом

Во дворе дома № 15 под большим раскидистым деревом колыхалась толпа. Посреди толпы, на зелёной скамейке, в коричневой вязаной жилетке с оленями лежал Дмитрий Ферапонтович Волков. Племянница Светка прикладывала к его лбу платок, смоченный «Тройным» одеколоном, Лена обмахивала его соломенной шляпой, лифтёрша тётя Катя трясла над ним чёрным биноклем.

– Люди добрые! – оглашала воздух тётя Катя. – Глядите, чего на нашего Митрия Ферапонтыча сверху кинули.

– Кто? Кто кинул? – волновалась толпа.

– Вон он, разбойник! – грозила кулаком тётя Катя. – На крыше сидит! Был бы тут Вовка-внук, он бы ему показал, как на крыши влезать да над людьми измываться!

На балконы спешно выбегали люди.

– А зачем он туда залез?

– В окна подглядывал, охальник!

– Снять его оттуда! Стащить! Хулиганьё! Вот молодёжь пошла! Куда школа смотрит?

Пять человек во главе с Андреем бросились на крышу сарая, и вскоре, к великому ужасу стоявшей на балконе Марины Сергеевны, бледный Павлик Помидоров вместе с горячо обнимавшим его котом был спущен на землю.

Глава 8
Запись девятая

19 июня.

Всё ужасно!!! Зря я старался, хотел эту девушку от преступников спасти! Пусть похищают! Вчера больше всех кричала, даже ущипнула меня. Как будто я этого её соседа нарочно убить хотел! А он, между прочим, своей головой мой бинокль сломал, а сам только шишкой отделался! А потом она всем стала рассказывать, что я кошек мучаю, что я вообще какой-то изверг! Они все на меня накинулись, а я даже объяснить ничего не мог. Прямо ужас какой-то! И эти все сбежались, смотрели на меня, как на ненормального. Светка так прямо чуть не с кулаками на меня лезла, а Андрей всё пальцем у лба крутил. Ладно, им же хуже! Пускай сами преступников ловят! А то здорово у них получается – мошенники у них на свободе под носом разгуливают, а честного человека обругали и опозорили. А потом ещё и мама на меня накинулась, разве ей что-нибудь объяснишь? Никто меня не понимает! Никто! Вот возьму и уеду из дома! На Север поеду, гидроэлектростанцию строить!

В пустой квартире резко прозвучал телефонный звонок. Мрачный, как туча, Павлик нехотя поднялся со стула и взял трубку.

– Павлик, это я! Ну, что там? Рассказывай скорее!

– Нечего мне рассказывать.

– Как нечего? Говори про девушку! Ты выяснил, кто она?

– Выяснил.

– Ну?

– Вредина и злюка, вот кто.

– Да ты что, заболел, что ли?

– Заболеешь тут. Слышала бы, как они все меня ругали, когда я на сарай залез!

– Да ты наплюй на них, Павлик! Не огорчайся! Хочешь, я тебе на скрипке по телефону поиграю?.. А может, хочешь с Ураном поговорить? Уран, Уран, иди сюда!

В трубке раздалось нежное собачье повизгивание, но тут же голос Лидии Сергеевны строго произнёс:

– Павлик, прошу тебя, не отвлекай Люсю. Она ещё не кончила заниматься музыкой.

Трубка загудела. Павлик бросил её на рычаг и с досадой огляделся. Хотелось громко возмущаться, плакать от обиды и бить кулаком по столу.

Павлик со злостью пнул стул и отправился на кухню. Там он швырнул на пол крышку со сковородки и стал руками есть холодную картошку. Картошка была покрыта белой плёнкой застывшего жира.

– Тьфу! – плюнул Павлик, отпил прямо из кастрюли глоток компота и с тоской поглядел в окно.

«Да, я Тефтеля, – думал Павлик. – И останусь Тефтелей на всю жизнь. Ничего я не смогу сделать замечательного, вообразил чёрт знает что! А на самом деле, что ни сделаю, всё получается глупо и смешно. Надо родиться таким, как Андрей. У таких людей всё получается, их все любят, они всем нужны. А я не Андрей. Я просто толстый, нелепый мальчишка и ни на что хорошее не способен. Да, не повезло Люське, что у неё такой брат».

Ах, дорогие читатели, может быть, вам трудно понять мучения Павлика? Вполне возможно, вы не такие обидчивые, не такие ранимые. Ведь все люди разные. Одного нисколько не смущает, что у него, скажем, нос длинноват, для другого – это тяжкое испытание на всю жизнь. Один, скажем, всегда весел и сам и других заражает весельем. Другой – частенько хандрит и на окружающих тоску наводит. Один ловок, силён, как Андрей. Другой немножко похож на нашего Павлика, малость неуклюж, чудаковат и сам страдает от этого.

Ну так что ж? Главное ведь не в этом, правда, читатели? Не в том, какой у тебя нос и крепкие ли у тебя мускулы. Не в том, обидчивый ты или не обидчивый. Не в том, всегда ли ты весел или хандришь потихоньку. Главное в другом, совсем в другом… В чём? Не будем давать ответ на этот вопрос. Вы, читатели, если не глупы, и сами его дадите.

Глава 9
Груша на голове

По небу плыли пухлые серые облака.

Под облаками пятиэтажный дом глядел на мир начищенными окнами. В окнах стояли кактусы и сидели кошки.

– У-у, – погрозил им всем Павлик.

И тут его кулак застыл в воздухе.

Внизу по дорожке шла девушка в джинсах.

В руках у девушки качался коричневый кожаный рулон, в каких носят свёрнутые в трубку чертежи.

За девушкой шёл Лохматый. Шёл и пронзительным взглядом буравил девушке спину.

Вот он вытянул руку и что-то сказал.

Девушка не обернулась.

Тогда Лохматый в два прыжка догнал девушку и пошёл рядом.

Павлик так и подался вперёд. Все обиды сразу улетучились у него из головы. Он не отрывал глаз от идущих внизу людей.

– Постойте, девушка! – Лохматый схватил девушку за рукав.

Трясущимися руками принялся Павлик открывать окно.

Лена выдернула руку.

– Послушайте, что вам нужно? Зачем вы за мной идёте?!

– Извините меня, но мне нужно с вами поговорить. Всего две минуты! Я прошу вас, остановитесь!

– Я тороплюсь, – сказала Лена и хотела пойти дальше, но Лохматый загородил ей дорогу.

– В таком случае, я вас никуда не пущу! – нагло заявил он.

– Я закричу, – сказала Лена.

Павлик заметался по квартире. Что делать? Как помочь этой девушке, которая вчера так громко срамила его при всех! Сейчас Лохматый попытается завязать с ней знакомство! Сейчас он, возможно, станет выпытывать у неё какие-нибудь важные, секретные сведения! Надо действовать немедленно! Надо что-то решительно предпринять!

Павлик кинулся к холодильнику, выхватил оттуда кастрюлю с компотом и потащил к окну…

– Лена, неужели вы не можете меня выслушать?

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Я всё про вас знаю. Дайте сюда ваш рулон!

«Рулон захотел? Больно ты хитрый! Вот тебе рулон! Получай!» – И Павлик перевернул кверху дном белую эмалированную кастрюлю и выплеснул её содержимое прямо на голову Лохматого.

Последнее, что видел Павлик, когда втаскивал кастрюлю обратно, была мокрая макушка Лохматого с тёмно-коричневой грушей посредине и плечи пиджака, обильно усыпанные изюмом и черносливом.

Последнее, что он слышал, был пронзительный девушкин вопль:

– Я тебя видела! Видела! Гадкий мальчишка! Опять хулиганишь? Опять за своё? Ну, погоди! Ну, смотри у меня!

Через минуту в дверь со страшной силой забарабанили.

– Открывай! Немедленно открывай! – послышался женский голос.

Дрожа от возбуждения, Павлик нажал на язычок замка, но – странно! – замок почему-то заело!

Бывают иногда такие неожиданные, необъяснимые моменты в жизни, и именно в какие-то очень ответственные минуты.

Человек, к примеру, спешит на самолёт, торопится, волнуется, опаздывает, и вдруг… застревает в лифте! Или спешит на встречу, от которой зависит вся его жизнь, а автобус всё не идёт и не идёт, а потом приходит переполненный до отказа, и залезть в него невозможно, и он уходит, уходит… и человек смотрит ему вслед, с отчаянием качая головой и проклиная всё на свете.

Вот такое случилось и с Павликом.

Он открыл бы дверь! Он сказал бы! Не побоялся бы Лохматого, честное слово! Не побоялся!

Но…

– Я не могу открыть, – сипло сказал за дверью Павлик, с отчаянием борясь с дверным замком.

– Ах, не можешь?! Ну ладно! Попадись только мне в руки! Да я тебя!.. Да я просто не знаю, что с тобой сделаю!!!

– Леночка, не сердитесь так, – услышал Павлик весёлый голос Лохматого. – Да это же пустяки: компотом облили! Даже приятно. Гораздо приятнее, чем супом, например. Эй, ты, слышишь? Спасибо, что не щами меня облил!

И Лена вдруг засмеялась.

– Ой, а у вас груша на голове! – тоненько сказала она. – И тут, на носу, изюм…

– Неужели изюм? – обрадовался Лохматый.

И они захохотали там, за дверью, как сумасшедшие.

– Ой, не могу! У вас на воротнике чернослив!

– Спасибо, что не пельмени!

Раскачиваясь от смеха, они вышли из подъезда. Рыжий девушкин рулон был в руках Лохматого.

– Придётся идти ко мне, – громко сказала Лена. – Вы же не можете в таком виде по улицам ходить. Надо вас почистить и высушить.

– Конечно! – в восторге воскликнул Лохматый. – Конечно, Леночка! Вы совершенно правы!

И, помирая со смеху, они вошли в подъезд напротив.

Часть пятая
«Павлик, выходи!»

Глава 1
Верёвка из простыни

– Что я наделал! – бил себя кулаками по голове Павлик. – Что я наделал! Дурак! Идиот! Своими руками всё устроил. Ведь ему только и надо было к ней домой проникнуть!

Лихорадочно набрал он Люськин номер и заорал в трубку:

– Алё, Люська, это я! Ты меня слышишь? Люська, они пошли к ней! К ней пошли, ты слышишь! Лохматый и она! Они пошли к ней! Домой!

– Ну да! – ужаснулась Люська. – Неужели прямо к ней? Так что же ты сидишь?

– А что мне делать? У меня замок сломался, я из дома выйти не могу! – в отчаянии воскликнул Павлик.

– Подумаешь, сломался! А ты по верёвке спустись на улицу. Я один раз так удрала, когда меня дома заперли. Ты давай там времени не теряй, спускайся, а мы с Ураном сейчас приедем. Ты без нас его не лови, слышишь?

– Слышу, – сказал Павлик. И заметался по квартире в поисках верёвки.

Нечего и говорить, что верёвки в доме не оказалось. В ящике кухонного шкафа были какие-то тоненькие коричневые обрывки, больше похожие на нитки. И всё, и больше ничего. Да, ещё под диваном валялись старые прыгалки, забытые Люськой…

Павлик в ярости швырнул прыгалки в угол.

Он был весь красный. Он тяжело дышал. Глаза выпучились как у рака. Такого напряжённого момента в жизни не было ещё у Павлика Помидорова.

«Сейчас приедет Люська, – думал Павлик, – а я ещё дома! Что же делать! Думай, голова, думай, думай, думай! Придумай, пожалуйста, что-нибудь! Ну пожалуйста! Ну поскорее!»

И голова Павликина придумала.

Она вспомнила, как поступали в кино бегущие из тюрьмы преступники. Они рвали на полосы простыню и связывали верёвку из этих полос.

И Павлик поступил так же. Решительно разрезал он ножницами лучшую мамину простыню в горошек, связал полосы друг с другом, прикрепил один конец самодельной верёвки к балкону, другой – перекинул во двор…

Ах, чёрт, коротка верёвка! До земли остаётся не меньше трёх метров!

Павлик снова заметался по квартире, но быстро взял себя в руки. Выражение отчаяния сменилось на его лице выражением суровой решимости. Плевать! Коротка так коротка! И так сойдёт! Главное, спуститься вниз, а там уж можно и спрыгнуть. Ничего. Не стеклянный. Не разобьюсь.

Волнуясь, Павлик крепко-накрепко привязал верёвку к балкону, перешагнул балконную решётку и уцепился обеими руками за верёвку.

Опустил одну ногу…

Верёвка подозрительно затрещала. Стало немного жутко, захотелось закрыть глаза, голова закружилась…

«Спокойно!» – приказал себе Павлик, опустил вторую ногу и всей тяжестью повис на верёвке.

Ох, как затрещала верёвка! Выдержит ли она Павлика? Не знаем, право слово, не знаем!

Лазил ли Павлик по верёвке раньше, скажем, в третьем классе или, к примеру, в детском саду?

Нет, не лазил никогда. Ни в четвёртом, ни в третьем классе, ни в детском саду.

Волнуется ли Павлик? Дело рискованное: верёвка-то ненастоящая и не с первого этажа приходится спускаться!

Нет, не волнуется!

Беда только – верёвка почему-то вертится вокруг своей оси, как будто кто нарочно её закрутил.

Павлик ожидал чего угодно, только не этого! Почему она вертится? И когда остановится? Но верёвка вертелась и вертелась…

Голова у Павлика закружилась. Он зажмурился, стараясь не видеть, как всё поплыло перед глазами, и с закрытыми глазами стал по очереди отдирать руки от верёвки, потихоньку сползая вниз.

Но тут новая беда! Не успел Павлик спуститься на полметра, как верёвка принялась бешено раскачиваться! То ли ветер подул, то ли ещё что, но теперь Павлик крутился и раскачивался на верёвке, как циркач в цирке, с той только разницей, что в цирке взволнованная публика рукоплещет храброму циркачу, а здесь две кошки и чёрная дворняжка с удивлением взирали на болтающегося под балконом мальчишку.

– Ты что, парень, белены объелся? – крикнул рабочий в спецовке с железным болтом в кармане. – А ну, слезай! Слезай, кому говорят!

Хорошо говорить – слезай! Лезть было страшно трудно.

Пальцы мёртвой хваткой вцеплялись в верёвку, плечи онемели, руки дрожали, приходилось огромным усилием воли отдирать их от верёвки, чтобы сползать вниз.

«Что же ты медлишь! – ругал себя Павлик. – Ведь он может убить её! Скорее слезай! Скорее! Скорей!»

И вот Павлик уже на расстоянии трёх с половиной метров от земли.

Тр-р-рк! Верёвка с треском лопнула, и с высоты трёх метров Павлик упал в клумбу, прямо в только что посаженные Светкой анютины глазки.

– Караул! – завизжала в окне вездесущая тётя Катя. – Зелёные насаждения ломают!

И в это время вышел из подъезда Андрей. На поводке он вёл своего огромного чёрно-серого Брута.

Глава 2
«Андрей, идём со мной!»

Павлик вскочил, не отряхиваясь.

Какое везение! Брут! Немецкая овчарка! Лохматый сразу её испугается! Брут на него набросится, искусает, собьёт с ног! Да с такой собакой даже самый сильный мужчина не справится!

И без колебаний Павлик бросился к Андрею.

– Андрей! Андрей! – горячо заговорил Павлик. – Идём со мной! Пожалуйста, идём! У тебя Брут! Он очень нужен! Очень, понимаешь?!

– Куда это?

Андрей жевал резинку и, иронически улыбаясь, оглядывал с головы до ног перемазанного землёй, взлохмаченного, с лихорадочно блестящими глазами Павлика.

– Что с тобой, Тефтеля? Уж больно ты сегодня чистенький!

– Да послушай меня! В том подъезде преступление готовится! Я потом всё объясню, а сейчас некогда, бежим скорее! Брута он испугается, непременно испугается!

– Какое ещё преступление?! Спятил ты, что ли?

– Клянусь! Дело очень серьёзное! Жизни одного человека грозит опасность!

Андрей недоверчиво усмехнулся.

– Хватит врать, Тефтеля!

– Вот честное слово! Честное пионерское! Вот честное, честное…

Вид у Павлика был такой взволнованный, что усмешка сползла с лица Андрея. Он даже побледнел немного.

– Так, может… может, в милицию сообщить?

– Не успеет милиция!

– Не успеет?.. Так что же делать?

– Я же сказал: бежать туда надо. Ты, я и Брут. Втроём мы справимся.

– Но я… я не могу, – совсем побледнел Андрей. – Никак не могу. У меня соревнование ровно в три пятнадцать, а сейчас без пятнадцати!

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒