АННИ БЕЗАНТ 6 страница

Глава VI. МИСТИЧЕСКИЙ ХРИСТОС

Мы подходим теперь к тайне той власти, которую история Христа имеет над человеческим сердцем. Мы подходим к той неисчерпаемой жизни, которая бьет ключом из глубины невидимого источника; ее светлые волны нисходят на Того, Кто является ее олицетворением и силою этого крещения все сердца обращаются к Христу, чувствуя, что им легче было бы отказаться от всех исторических фактов, чем от той основной истины высшей жизни, которую они восприняли интуицией. Теперь мы подходим к священному преддверию Мистерий. Мы приподнимаем край завесы, скрывающей святилище.

Мы видели, что как бы далеко ни проникать в глубь веков, мы всюду находим признание, что существовало сокровенное учение, которое, при соблюдении точных и строгих условий передавалось Учителями Мудрости своим достойным ученикам. Такие ученики или "кандидаты" посвящались "в Мистерии", что в древности означало все наиболее духовное в религии, все наиболее глубокое в философии и все наиболее ценное в науке. Каждый истинный Учитель проходил через Мистерии, и величайшие из них становились Иерофантами Мистерий. Все, раскрывшие миру тайну невидимых миров, переступали через порог Посвящения и узнавали эти тайны из уст самих великих Посвященных. Все они рассказывали одно и то же сказание и все солнечные мифы, — варианты этого сказания — тождественные в своих основных чертах, различаются лишь по своей внешней окраске. В этом сказании говорится о нисхождении Логоса в глубину материи, и поэтому Бог-Солнце является вполне подходящим символом Логоса, ибо Солнце есть Его тело и существует выражение "Тот, обителью которого является Солнце". В одном Своем аспекте Христос Мистерий есть Логос, нисходящий в материю и великий Солнечный Миф есть ни что иное, как общедоступное учение об этой духовной истине. Божественный Учитель, вновь возвещающий миру Древнюю Мудрость, считается всегда особым проявлением Логоса; поэтому и Иисус Христианских церквей стал постепенно облекаться во все мифы, которые говорят о сошествии Логоса в материю. Благодаря этому он стал отождествляться со вторым Лицом Св. Троицы, с Логосом, или божественным Словом*1, и все выдающиеся события, о которых говорится в мифе Бога-Солнца, превратились в выдающиеся события из жизни Иисуса, представление о котором слилось в сознании христиан с идеей воплощенного Бога, "Мистического Христа". Как в макрокосме Христос Мистерий представляет Собою Логоса, Второе Лицо Св. Троицы, так и в микрокосме -человек. Он является вторым аспектом Божественного Духа и потому может быть назван внутренним "Христом"*2. Итак, второй аспект Христа Мистерий есть внутренняя жизнь Посвященного, которая возникает после первого великого Посвящения, когда в душе его рождается Христос и начинает вырастать в ней. Чтобы эта идея стала понятной, необходимо остановиться на условиях, налагаемых на того, кто готовится к Посвящению, а также понять природу Духа, пребывающего в человеке. Только те люди считались пригодными для подготовления к Посвящению, которые были уже добрыми в пределах человеческого понимания добра. Чистые, святые, беспорочные, освободившиеся от греха, не нарушающие закона — таковы были некоторые из выражений, применявшихся к ним*3. Кроме того, от них требовался развитой и уравновешенный интеллект*4. Обыкновенная жизнь развивающегося человека имеет целью эволюцию умственных способностей, эмоций и нравственного чувства, что достигается благодаря соблюдению указаний, даваемых религией, благодаря выполнению своих обязанностей и старанию помогать своим ближним и содействовать их развитию. Через все это человек проходит жизнь за жизнью и когда он все это совершил и стал "добрым человеком", он становится "Chrestos" Греков и только после этого может он стать Христом, Помазанником. Когда он научился жить праведно с точки зрения мирской, лишь тогда может он домогаться сокровенной жизни духа и готовиться к Посвящению, что всегда требовало исполнения определенных условий. Этим условиям отвечают известные качества, которые он должен развить в себе и пока он трудится, чтобы приобрести их, про него говорят, что он вступил на Путь Испытания, на тот Путь, который ведет к "Тесным Вратам", за которыми расстилается "Узкая Тропа", или "Путь Святости", "Крестный Путь". От вступающего не требуется совершенства, но он все же должен до некоторой степени обладать этими качествами прежде, чем Христос может родиться в нем. Он должен приготовить непорочную обитель для того Божественного Дитяти, который должен вырасти в его душе. Первое из этих качеств — все они принадлежат к области мысли и нравственности — есть Распознавание; это означает, что вступивший должен научиться различать вечное и временное, реальное и нереальное, истинное и ложное, небесное и земное. "Видимое временно, а невидимое вечно"*5 — говорит Апостол; люди постоянно живут под чарами видимого, которое вызывает в них слепоту к невидимому. Вступающий на Путь должен уметь различать между тем и другим, и то, что не реально для мира, должно стать реальным для него, и наоборот — то, что для мира реально, должно потерять всякую ценность для него, ибо только таким образом можно "ходить верою, а не видением"*6. И только так может человек достигнуть возраста, о котором Апостол говорит: "Твердая пища свойственна совершенным, у некоторых чувства навыком приучены к различению добра и зла"*7. Вслед за Распознаванием чувство реального должно воспитать в нем Отвращение от нереального и мимолетного, от той шелухи жизни, которая не способна утолить голод и годна только для "свиней"*8. Эту ступень Иисус определяет такими сильными словами: "Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником"*9. Эти слова принадлежат к "трудным изречениям" и все же верно, что из этой ненависти возникает более глубокая и более истинная любовь и что необходимо пройти через эту ступень на пути к "Тесным Вратам". Вслед за тем стремящийся должен научиться управлять своими мыслями, а это приведет к контролю над действиями, ибо для внутреннего зрения мысль и действие сливаются в одно. "Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем"*10. Затем он должен развить в себе Терпение, ибо кто стремится к "Крестному Пути, должен быть готов к самым тяжким испытаниям и он должен выносить их так, как будто бы он уже видел Невидимого", и потому оставался тверд. Кроме этих качеств он должен развить в себе Терпимость над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных*11, и учеником Того, Кто повелевает своим Апостолам не запрещать человеку произносить Его имя, хотя бы он и не следовал за Учителем"*12. Далее, вступающий на Путь должен приобрести Веру, для которой нет ничего невозможного*13 и Равновесие, о котором также говорит Апостол*14. Наконец, он должен искать только "Горнего"*15 и стремиться к блаженству лицезрения Бога и соединению с Ним*16. Когда человек приобрел эти качества, он считается готовым к Посвящению и Хранители Мистерий открывают перед ним Тесные Врата. Лишь при таких условиях может стремящийся рассчитывать на принятие. Дух человека есть Божественный Дар и потому он соединяет в себе все три аспекта Божественной Жизни: Разум, Любовь и Волю являясь "образом и подобием" Бога. По мере того, как дух раскрывается, в нем развивается сперва аспект Разума, интеллектуальные способности, эволюция которых совершается в обыденной жизни. Когда это развитие достигло высокой ступени и рядом с этим выросло и нравственное чувство, тогда человек приближается к вступлению на Путь. Второй аспект духа есть Любовь, обладание которой и есть рождение в нас Христа. В истинных Мистериях совершается это рождение — ибо жизнь ученика есть мистическая драма и ряд Посвящений отличают ее различные ступени. В Мистериях, происходивших на физическом плане, эти ступени изображались в драматической форме и самые церемонии представляли собой во многих отношениях "образцы" того, что происходит "на Горе"; а в век упадка они являлись как бы отражением великих Реальностей духовного мира. Мистический Христос имеет, следовательно, два значения: прежде всего Он — Логос, Второе Лицо Св. Троицы, нисходящий в Материю, а затем Он же — Любовь или второй аспект раскрывающегося в человеке Божественного Духа. Первый аспект выражает космические процессы, бывшие в прошлом, и есть корень солнечного мифа; второй представляет собой процесс, совершающийся в индивиде, завершающий фазис его человеческой эволюции и в нем отражаются многие подробности солнечного мифа. И тот, и другой аспект содействовали возникновению Евангельских повествований, а оба вместе составляют образ "Мистического Христа". Обратимся сперва к Космическому Христу, т. е. к Божеству, облекающемуся в материю, попробуем постигнуть суть воплощения Логоса, когда Он одевается в "плоть". Когда материя, предназначенная для образования нашей солнечной системы, отделилась от бесконечного океана материи, заполняющей пространство, Третье Лицо Св. Троицы — Святой Дух — начал изливать Свою Жизнь в эту материю, чтобы оживотворить ее, дабы она могла слагаться в определенные формы. Затем материя формуется жизнью Второго Логоса или Второго Лица Троицы, которое приносит Себя в жертву, заключая Себя в ограничения материи, становясь "Небесным Человеком", в Теле которого существуют все Формы, как части его. Таков космический процесс, драматически представляемый в Мистериях; в истинных Мистериях процесс этот представлялся как видимое совершение в пространстве, а в Мистериях на физическом плане он же изображался путем магических и других средств, а в некоторых своих частях и при помощи актеров. Процессы эти очень ясно указаны в Библии: когда "Дух Божий носился над водою" во тьме, "которая была над бездною"*17 — великая бездна материи не имела еще формы, она была пуста, являла собою хаос. Форму ей придал Логос, Слово, о котором сказано: "все через Него начало быть и без Него ничто не начало быть, что начало быть"*18. В книге Ледбитера эта идея выражена очень удачно: "Результатом этого первого великого излияния (Дух Божий носился) было пробуждение этой удивительной жизненности, проникающей всю материю (хотя бы она и казалась инертной для нашего несовершенного физического зрения); атомы различных планов, наэлектризованные этой силой, начали развивать всевозможные виды притяжения и отталкивания, бывшие в них до тех пор в скрытом виде, и вступать благодаря этому в различные взаимные соединения"*19. И только когда совершилась эта работа Св. Духа, возможно стало для Логоса, Космического Христа, приступить к облечению Себя в материю, войти в полном смысле слова в лоно Материи, еще девственной и неплодородной. Она была уже оживотворена Св. Духом, который, осеняя Девственницу, влил в нее Свою жизнь, приготовил ее к приятию жизни Второго Логоса, который с этих пор делает ее проводником Своей энергии. Вот что значит воплощение Христа, приятие плоти -"Ты не презрел недра девственницы". В латинском и английском переводах оригинального греческого текста Никейского Символа Веры, в изречении, говорящем об этом фазисе нисхождения Христа, предлоги были изменены, благодаря чему изменился и самый смысл изречения. В оригинале сказано: "и был воплощен от Св. Духа и Девы Марии", тогда как в переводе сказано: "и был воплощен через Духа Святого от Девы Марии". Христос "облекается не только в "девственную" материю, но в материю уже оживотворенную и пульсирующую жизнью Третьего Логоса, так что и жизнь и материя окружают Его как бы двойным покровом"*20.

Таково нисхождение Логоса в Материю, описанное как рождение Христа от Девы, и оно же является в солнечном мифе рождением Бога-Солнца в момент восхождения знака "Девы". И тогда начинается первичное воздействие Логоса на материю, удачно представленное в мифе как действо Героя. Величавое могущество Логоса склоняется перед слабостью младенчества, еле касаясь хрупких форм, которые оно одушевляет. Материя заточает Его, как бы грозит уничтожить своего царственного Младенца, над славой которого простерся покров ограничения, принятого Им на Себя. Медленно формует Он материю для Своих высоких целей, доводит ее до полного возраста и затем возлагает Себя на Крест материи, чтобы с этого Креста изливать все силы Своей пожертвованной Жизни. Это — тот Логос, о котором Платон говорит, что Он распростерт крестообразно во вселенной; это — тот Небесный Человек, который стоит в пространстве с простертыми в благословении руками; это — распятый Христос, чья смерть на кресте материи проникает ее всю полнотой Его жизни. Смерть приявшим кажется Он и погребенным, но Он воскресает, облаченный в ту самую материю, в которой Он казался погибшим и Он возносит свое отныне сияющее Тело на небеса, где в Него изливается жизнь Отца и где оно становится проводником бессмертной человеческой жизни. Ибо жизнью Логоса создается покров для человеческой души и Он дает его человеку, чтобы он мог жить на протяжении веков и вырастать "в полную меру" Его собственной природы. Воистину, мы облечены в Него сперва материально, а затем и духовно. Он принес Себя в жертву, чтобы многих из детей Своих привести к славе и Он всегда с нами, до скончания веков. Распятие Христа есть, следовательно, часть великой космической жертвы; но его аллегорическое изображение в земных Мистериях и священный символ человека, распятого в пространстве, получили со временем материальный смысл подлинной смерти на кресте, превратилось в осязаемый крест с пригвожденным на нем умирающим человеком. И вся эта повесть, переведенная из космической области в человеческую, была отнесена к Божественному Наставнику, Иисусу, и превратилась в историю Его физической смерти; точно так же и рождение от Девы, окруженное опасностями детство, воскресение и вознесение, все это стало передаваться как факты из Его человеческой жизни. Мистерии исчезли, но их грандиозные картинные изображения космического творчества Логоса окружило и возвеличило возлюбленный образ Иудейского Учителя, и последствием было то, что Космический Христос Мистерий, слившись с очертаниями исторического Иисуса, сделался центральным образом христианской Церкви.

Но это еще не все; есть еще один аспект, который придает новое очарование истории Христа, — Христос Мистерий, столь близкий и дорогой для сердца человеческого, Христос Человеческого Духа, пребывающий в каждом из нас, Который родится и живет, распинается на кресте и воскресает из мертвых и возносится на небеса в каждом страдающем и торжествующем "Сыне Человеческом". История жизни всех Посвященных в истинные небесные Мистерии передается в своих выдающихся чертах в евангельской биографии. Вот почему св. Павел говорит, как мы уже отмечали*21, о рождении Христа в ученике, в Его возрастании в его душе "до полного возраста Христова". Каждый человек представляет собою в зачатке Христа и раскрытие в нем жизни Христа совпадает в общих чертах с повествованием о выдающихся евангельских событиях, которые, как мы видели, имеют не частное, а вселенское значение. Пять великих Посвящений следуют одно за другим в жизни Христа, и каждое из них отмечает определенную ступень в раскрывающейся Жизни Любви. Эти Посвящения существуют и ныне, как в древности, и последнее из них отмечает конечное торжество Человека, выросшего до Божественного совершенства, поднявшегося над уровнем человечества и ставшего Спасителем мира. Попробуем проследить эту драму внутренней жизни, вечно повторяющуюся в духовном опыте человеческой души, и посмотрим, как в жизни Посвященного повторяется жизнь Христа. При первом великом Посвящении Христос рождается в сердце ученика и тогда он впервые сознает в себе самом излияние Божественной Любви и испытывает то чудное преображение, которое дает ему чувство единства со всем живым. Это и есть "Второе Рождение", радостно приветствуемое на небесах, ибо ученик рождается в "Царство Небесное" как один из "малых сих", как "малое дитя" — имена, которые давались вновь Посвященному. Это и подразумевал Иисус, когда говорил, что человек должен обратиться в малое дитя, чтобы войти в Царство небесное*22. Некоторые из Христианских писателей начала нашей эры употребляют знаменательное выражение "пещера", когда говорят о рождении Иисуса (если по Евангелию). "Пещера Посвящения" — хорошо известный древний термин, и над этой пещерой, в которой "рождается дитя", сияет "Звезда Посвящения", та Звезда, которая зажигается на Востоке каждый раз, когда рождается Младенец-Христос. Каждый такой младенец бывает всегда окружен опасностями и угрозами и такими тяжелыми испытаниями, которых не знают другие младенцы; ибо он помазан елеем второго рождения, и Темные Силы невидимого мира делают усилия, чтобы его погубить. Но, несмотря на все испытания, он достигает полного возраста, ибо раз Христос родился в человеке, он не может погибнуть никогда и не может остановиться его развитие, раз оно уже началось. Его прекрасная жизнь расширяется и растет, возрастая непрестанно в мудрости и духовности, пока не настанет время второго Великого Посвящения (Крещения Христа водой и духом), которое дает ему силы, необходимые для Учителя, которому предстоит вступить в мир и трудиться в нем в качестве "Возлюбленного Сына". Тогда нисходит на него в великом изобилии божественный Дух, и слава Невидимого Отца изливает на него свое чистое сияние. Но после этого благословенного часа он увлекается Духом в пустыню и снова подвергается страшному испытанию, ибо отныне силы Духа раскрылись в нем и Темные Силы стремятся совратить его с пути, пользуясь этими самыми силами и внушая ему употребить их для собственного своего спасения вместо того, чтобы с терпением уповать на своего Отца. В быстрых и внезапных чередованиях, которыми испытывается его сила и вера, шепот воплощенного Искусителя следует за голосом Отца, и раскаленные пески пустыни обжигают ноги, только что омытые в светлых водах священной реки. Победив эти соблазны, он идет в мир, чтобы посвятить на служение людям те силы, которыми он не захотел воспользоваться для себя и отказавшись превратить камень в хлеб для утоления своего собственного голода, он насыщает пятью хлебами "пять тысяч человек, не считая женщин и детей". В его жизни, наполненной непрестанным служением, наступает снова краткий период славы, когда он возносится на "высокую Гору", на Священную Гору Посвящения. Там совершается его преображение и там он встречает некоторых из своих великих Предшественников, прошедших некогда тот самый Путь, по которому ступает и он. Так он проходит через третье великое Посвящение, а затем тень от приближающихся "страстей" надвигается на него, и он решительно обращает свое лицо к Иерусалиму, стойко отвергая искусительный совет одного из учеников — к тому Иерусалиму, где его ждет крещение Св. Духом и Огнем. После Рождения — преследование Ирода, после Крещения — искушение в пустыне; после Преображения — переход на последний этап Крестного Пути. Так чередуются торжество и страдание до тех пор, пока конечная цель не будет достигнута. Все более возрастает сила любви, она становится все полнее и совершеннее, в Сыне Человеческом все яснее просвечивает Сын Божий, пока не пробьет час для окончательной битвы, и четвертое великое Посвящение не введет его в торжественном шествии в Иерусалим, за которым виднеется Гефсиманский Сад и Распятие. Ныне он — тот Христос, который готов пожертвовать собой, готов возложить себя на крест. Настал для него час тяжкого испытания, час агонии одиночества в Саду, когда даже избранные им друзья спят в то время, как он борется в своей смертельной тоске. На одно мгновение вырывается у него мольба, чтобы горькая чаша миновала его, но его могучая воля побеждает и он протягивает руку, чтобы взять ее и испить до дна; и в этот миг великого одиночества Ангел нисходит к нему, чтобы укрепить его силы — как это бывает всегда, когда Ангелы видят Сына Человеческого, изнемогающего под тяжестью страданий. На дальнейшем пути его ожидает горькая чаша предательства, покинутости, отречения — и, один среди издевающихся врагов, он приближается к последнему своему страшному испытанию. Бичуемый телесной мукой, пронзенный жестокими терниями подозрения, лишенный своей прекрасной ризы непорочности перед лицом всего мира, преданный в руки своих врагов, покинутый, по-видимому, и Богом, и людьми, он терпеливо переносит все с неугасающей верой в помощь свыше. Но страдания продолжаются, наступает распятие и смерть тела — окруженный торжествующими врагами, которые издеваются над ним, охваченный ужасом перед надвигающейся на него тьмой, — он в этом мраке встречается со всеми силами зла; его внутреннее зрение затуманивается, он чувствует себя беспредельно одиноким и тогда его сильное сердце не выдерживает и он в отчаянии взывает к Отцу, который, по-видимому, покинул его, и человеческая душа его в этом беспредельном одиночестве испытывает всю невыносимую муку кажущегося поражения. И тогда, собрав все силы "непобедимого духа" и принося в жертву свою личную жизнь, он добровольно принимает смерть — Посвященный "нисходит в ад", -чтобы ни одна область вселенной, которой он призван помогать, не оставалась для него чуждой, чтобы не было ни единого отверженного существа, не заключенного в круг его всеобъемлющей любви. А затем, поднявшись из бездны мрака, он вновь видит свет, снова чувствует себя Сыном, неотделимым от Отца, снова возносится в Жизнь Вечную, сияющий сознанием, что он встретил смерть лицом к лицу и одолел ее, сильный той силой помощи, которую он отныне в состоянии давать сынам человеческим, способный изливать свою жизнь в каждую борющуюся человеческую душу. Он остается еще на время среди своих учеников, чтобы учить их, чтобы раскрыть перед ними тайны духовных миров и подготовить их к прохождению того пути, по которому прошел он сам. Исполнив это, он расстается со своей земной жизнью и возносится к Отцу, и, приняв пятое великое Посвящение, становится торжествующим Учителем, звеном между Богом и человеком. Такова история, переживаемая в истинных Мистериях как древности, так и наших времен, драматически изображаемая символами на физическом плане, наполовину видимая для тех, "кто имеет очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать". Таков Христос Мистерий в его двойном аспекте — космическом и индивидуальном, в аспекте Логоса и человека. Неудивительно, что эта история Христа, смутно переживаемая мистиками, хотя бы они и не знали ее, вплелась такими крепкими нитями в сердца человеческие, и неудивительно, что она служит живым вдохновением для всех, стремящихся к благородной жизни. Христос человеческого сердца сливается для большинства верующих с Иисусом, принимаемым за того мистического Христа, который борется в человеке, страдает, умирает и под конец торжествует; Человека, в котором человеческая природа распинается и воскресает, победа которого есть верное обетование победы для каждого, кто подобно Ему остается верным до смерти и за ее пределом — Христа, которого нельзя забыть, пока Он снова и снова рождается в человечестве, пока мир нуждается в Спасителях и пока Спасители жертвуют собою ради спасения людей.

Глава VII. ИСКУПЛЕНИЕ

Теперь мы перейдем к изучению некоторых аспектов Жизни Христа, как они представлены в доктринах христианства. Во внешних учениях они являются принадлежностью лишь одной Личности Христа; в эзотерических — хотя эти аспекты и признаются за ним, но в своем наиболее глубоком смысле они составляют часть проявлений Логоса, и, имея свое отражение в Христе, отражаются также и в каждой Душе, которая вступила на путь Креста. Рассматриваемые таким образом, учения эти представятся нам глубоко верными, тогда как в их внешней форме они в состоянии очищать нашу мысль и поражать наши эмоции. Среди них на первом месте стоит доктрина Искупления. Доктрина эта не только представляла собой предмет ожесточенных нападений со стороны нехристиан, но и в пределах самого христианства тяжело задевала людей с чуткой совестью. Некоторые из наиболее глубоких христианских мыслителей последней половины девятнадцатого столетия испытывали мучительные сомнения относительно церковных учений об Искуплении и старались понять и представить их в таком аспекте, который бы разъяснил и смягчил грубое их понимание, истекавшее из неразумного чтения нескольких глубоко мистических текстов. Относительно этих текстов следовало бы не забывать предупреждение Апостола Петра: "Возлюбленный брат наш Павел по данной ему премудрости написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные к собственной своей погибели превращаются..."*1 Тексты, касающиеся тождественности Христа и его братьев-человеков были переиначены, им был придан смысл юридического заместительства человечества Христом; благодаря этому толкованию получился выход, дающий возможность уклониться от последствий греха, тогда как это тождество должно бы служить вдохновением и побуждением к достижению праведности. Общее учение первоначальной Церкви относительно Искупления сводилось к тому, что Христос, как Представитель Человечества, встречает и побеждает Сатану, представителя Темных Сил, которые держат человечество в плену, что Он отвоевывает пленников у Сатаны и освобождает их от власти Темных Сил. Постепенно, по мере того, как Христианские наставники теряли соприкосновение с духовными истинами и свою собственную растущую нетерпимость и суровость стали приписывать любящему Отцу — как Он отражается в подлинных учениях Христа, — они начали изображать Его разгневанным на человека, Христа же — спасающим человека от гнева Божия, а не освобождающим его из плена злой силы. Затем были прибавлены выражения,. еще более материализующие первоначальную духовную идею, и доктрина Искупления была окончательно намечена. Произведение Ансельма "Zur Deus Homo" наложило на нее печать и учение, медленно враставшее в христианскую теологию, оказалось отныне под эгидой Церкви. Римско-католики и протестанты во времена Реформации одинаково верили в заместительный характер Искупления, совершенного Христом. В этом вопросе среди них не было разногласия. Но пусть лучше сами христианские богословы выскажут, как они понимают Искупление... Лютер учит, что "Христос воистину и действительно испытал за все человечество гнев Бога, проклятие и смерть". Флявель пишет: "Гневу, гневу бесконечного Бога, истинного, был предоставлен Христос, вплоть до мучений ада, и это — рукою своего собственного Отца". Англиканская проповедь утверждает, что "грех вырвал Бога из небес, чтобы он почувствовал ужасы и страдания смерти и чтобы человек, это исчадие ада и союзник дьявола, был выкуплен смертью единородного и возлюбленного Сына Божиего"; "пыл Его гнева", "Его пламенный гнев мог быть утишен лишь Иисусом", "столь приятно было для Него жертвоприношение Своего Сына". Более логичный Эдуардс видел большую несправедливость в двойном наказании и в мучениях ада, налагаемых дважды, сперва на Иисуса, заместителя человечества, а затем также и на погибшую часть человечества; вместе с большинством кальвинистов он принужден ограничить искупление для одних лишь избранных и объявить, "что Христос нес грех не всего мира, а только избранных"; Он страдал "не за мир, но за тех, которых Ты дал мне". При этом Эдуардс все же стоит твердо за идею заместительства и отвергает всемирное искупление на том основании, что "верит, что Христос умер за всех, это — верный способ доказать, что Он не умирал ни за кого в том смысле, как христиане верили до сих пор". Он заявляет, что "Христос пострадал от гнева Божия за грехи людей"; что "Бог наложил свой гнев на заслуживших и Христос подвергся мукам ада за грехи". Оуэн смотрит на страдания Христа как на "полноценное удовлетворение Божественной справедливости за все грехи избранных" и говорит, что "Он подвергся тому самому наказанию, ... которое должны были перенести они."*2 Чтобы доказать, что эта точка зрения продолжает господствовать в церквах, я писала далее: "Строуд заставляет Христа "испить чашу гнева Божия"; Дженкин говорит: "Он страдал как отвергнутый, осужденный и забытый Богом". Дуайт думает, что Он испытал "ненависть и презрение" Бога. Епископ Джейн говорит нам, что "после того, как человек сотворил свое наибольшее зло, вынести наихудшее досталось на долю Христа. Он попал в руки своего Отца". Архиепископ Томсон проповедует, что "облака Божьего гнева скопились над всем родом человеческим: они разразились над одним лишь Иисусом". "Он становится проклятием за нас и сосудом гнева". Лиддон разделяет то же чувство: "Апостолы учат, что человечество рабы, и что Христос на кресте заплатил за них выкуп. Распятый Христос добровольно обречен и проклят". Он доходит до того, что говорит о точном размере позора и страдания, необходимого для искупления" и прибавляет, что "божественная жертва" уплатила более, чем было абсолютно необходимо"*3. Против этой точки зрения ученый и глубоко религиозный Маклэод Кэмпбел написал свой хорошо известный труд "On the Atonement", содержащий в себе много верных и прекрасных мыслей. Ф. Д. Морис и другие верующие христиане также старались снять с христианства бремя доктрины, столь разрушительной для верного представления об истинных отношениях между Богом и людьми. И тем не менее, если мы бросим взгляд в прошлое, мы увидим, что вера в эту доктрину, даже в этой ее грубой внешней форме, была связана с самыми возвышенными проявлениями верующих христиан, и что некоторые из благороднейших представителей христианства черпали из нее свою силу, свое вдохновение и утешение. Было бы несправедливо не признать этого факта. А когда мы встречаемся с фактом, который предоставляется нам, и поразительным, и вне всякого соответствия с истиной, — мы хорошо сделаем, если остановимся на нем и постараемся проникнуть в его смысл. Если бы в этой доктрине было только то, что в ней видят нападающие на нее как внутри, так и вне церквей, если бы она в своем истинном значении настолько противоречила уму и совести, как ее находят многие вдумчивые Христиане, если бы это было так, она не могла бы иметь для человеческого сердца такого обаяния, сделаться источником такого героического самоотречения и стольких трогательных и патетических примеров жертвенного служения миру. В ней должно быть нечто большее, чем видимое на поверхности, какое-то скрытое зерно истины, которое питало всех, извлекавших из нее свое вдохновение. Изучая ее, как одну из Малых Мистерий, мы находим в ней скрытую жизнь, которая питала душу благороднейших представителей Христианства и была в такой гармонии с этим скрытым зерном истины, что облекавшая ее форма не могла оттолкнуть их. Когда начинаешь изучать доктрину Искупления как одну из Малых Мистерий, становится очевидным, что для ее понимания требуется некоторое духовное развитие, требуется пробуждение внутреннего зрения. Для ее осознания необходимо, чтобы дух этой доктрины применялся к жизни, чтобы человек лично пережил значение самоотречения; и тогда он уловит в эзотерическом учении этой доктрины ясное проявление Закона Жертвы. Мы тогда только сможем понять доктрину Искупления в применении к Христу, когда посмотрим на нее как на особое проявление мирового закона, отражение внизу того, что вверху, показывающее нам в конкретной человеческой жизни, что означает жертва. Закон Жертвы лежит в основе всех мировых систем и на нем построены все вселенные. Он — в самом корне эволюции и только он делает эволюцию понятной. В учении об Искуплении Закон Жертвы принимает конкретную форму по отношению к человеку, который уже достиг известной ступени духовного развития, той ступени, когда ему стало ясно его единство с остальным человечеством и когда он становится в полном значении этого слова Спасителем людей. Все мировые религии провозглашали, что вселенная возникает благодаря акту жертвы, и в основе их наиболее торжественных ритуалов лежит та же идея жертвы. В Индуизме заря мирового проявления занимается благодаря жертве*4 , человечество произошло жертвою*5, и пожертвовал собою сам Бог*6; цель Его жертвы — проявление; Он не может проявиться иначе как актом жертвоприношения, и так как ничто не может проявиться, пока Он Сам не проявлен*7, акт Его жертвы называется "зарею" создания мира. Религия Зороастра учит, что в беспредельном, непознаваемом, неизреченном Существовании принесена была жертва и явился проявленный Бог; Ахура-Мазда рожден актом этой жертвы*8.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒