Я: Не могу. Извини. У меня другие планы.

Я: Не могу. Извини. У меня другие планы.

Престон: Планы? С кем?

Я не отвечаю, не знаю, что ему написать. Я старалась держать с ним дистанцию, как бы ни было тяжело быть вдали от него, нам нельзя быть вместе. Я его адвокат, и между нами был всего лишь секс.

Самый потрясающий секс в моей жизни, но всего лишь секс.

Брат Бекки позвал меня сегодня на ужин. У него потрясающий голос, и я не смогла отказать. Смерть младшей сестры разбила ему сердце.

Сегодня я поздно пришла на работу, еще и в тренажерный зал отправилась. Приглашение Николаса пришлось как нельзя кстати. Но сейчас я пожалела о своем решении.

И хотя я все еще скорблю по Бекке, не уверена, что ужин с ее братом меня успокоит. Что, если он хочет только поговорить о сестре? Я этого не выдержу. Не смогу совладать с эмоциями. Я прячу их как можно глубже, и в то же время умираю каждый день.

Вот такая настоящая я.

Я попросила Николаса зайти за мной в офис, чтобы наша встреча меньше была похожа на свидание. Хотя я и сейчас не знаю, что это. И прежде чем я успеваю придумать ей название, в мою дверь стучат.

Николас улыбается почти застенчиво:

— Снова здравствуй, Камии.

— Привет, Николас. Как прошел твой день?

— Хорошо. Только долго. Готов к приему пищи. Есть какие-нибудь предложения по поводу места?

Мы обсуждаем несколько вариантов, в итоге решаем дойти пешком до необычного итальянского ресторана.

***

По дороге мы немного поболтали, что меня совсем не напрягало. И ресторанчик мне понравился.

Когда нас посадили за угловой столик на двоих, Николас огорошил меня своим признанием:

— Слушай! Давай на эту ночь забудем о Бекке.

Непроизвольно я выдыхаю, а он продолжает:

— О, боже! Это все выглядит так странно. Извини меня. Просто… все это разом навалилось. Я знаю, что вы были очень близки. И уверен, ты подумала, что я позвал тебя только из-за нее. Но это не так. Мне нужна одна ночь передышки, и потом я вновь вернусь к своей разрушившейся семье.

— Все хорошо. И я рада, что ты предложил именно это. Бекка пробыла в моей жизни очень короткое время, но и мне нужно от всего этого отвлечься, как и тебе.

— Спасибо, господи! То есть, не пойми меня неправильно, я люблю свою сестру.

Я подняла руки, чтобы остановить этот поток:

— Нет проблем!

— Просто… эм-м… я знаю, она любила тебя. Бекка постоянно о тебе говорила. Видимо, поэтому во мне зреет это желание — узнать тебя ближе.

Улыбка ползет по моему лицу:

— Ты меня засмущал.

— И еще я хочу поблагодарить тебя. Видимо только ты и старалась ее уберечь от того страшного места, куда она ходила с Престоном.

Кусок хлеба застрял в моем горле от его слов. Он серьезно? Он и правда не понимает, что именно Бекка привела меня в «Бридж». Наверно, нужно быть за это благодарной, но я пребываю в шоке.

Превращаюсь в идиотку.

— То есть?..

— Это Престон промыл ей мозги, поверь мне. Она не так воспитывалась. В нашей семье секс до свадьбы запрещен.

Ого! И опять мне нужно показаться безразличной. И причина не только в том, кем на самом деле была Бекка, но и в том, что этот мужчина не женат и может быть девственником.

— До сих пор не могу поверить, что ты защищаешь этого ублюдка! Ведь все доказательства очевидны.

— Я не обсуждаю свои судебные дела, но поверь, если бы я не была на сто процентов уверена в его невиновности, я бы не стала его адвокатом.

— Извини. Ты права. Ладно. Не говорим о Бекке и о деле. Расскажи мне о себе.

Я вкратце говорю, ничего не упоминая о замужестве и своей семье, там нечего обсуждать. Отмечаю также дружбу с Беккой. Рассказ и правда оказался коротким.

А Николас рассказывает мне о том, как стал полицейским, что вырос в любящей семье, родители все еще женаты и что вера помогает справиться с горем, а также пережить те ужасы, с которыми он сталкивается на работе.

Мне понравился ужин. Николас отличный мужчина, интересная личность, похоже, он хочет найти жену и создать крепкую семью. Он — воплощение девчачьих грез. Роскошный мужчина, мечтающий о большой и великой любви, но уже не для меня.

Я это проходила. Была замужем за мужчиной моей мечты и вдруг его не стало. У меня был шанс, а теперь он упущен.

Престон

У Камии есть планы, и мне она о них не рассказала. Видимо, здесь замешан мужчина. Она собралась на свидание? Почему это убивает меня изнутри? А, неважно. Я знаю почему, а также знаю, что мне нужно забыть о ней.

Сегодня четверг и клуб открыт, и не могу представить, что может быть хуже: отправиться в клуб одному, зная, что ни Бекки, ни Камии там не будет; или остаться дома и выносить мозг самому себе, скрепя сердце.

В попытках исцелить хотя бы сердце, я беру ключи и спускаюсь в гараж.

Знаю, что в последнее время мои мозги были вывернуты наружу, но когда я смотрю на свое обычное место парковки, то просто впадаю в ступор. Я семь лет, с тех пор как заселился в этот комплекс, оставляю машину на одном и том же месте. А теперь она стоит на другом. На каждую квартиру выделяют два парковочных места, и я все семь лет парковался справа. А сейчас моя машина стоит слева. Вы, наверно, подумаете, это просто какая-то сила привычки. Но я полностью сбит с толка.

Мотаю головой, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. Мне нужно проветриться, притвориться незнакомцем и выкинуть из головы все эти странности, а самое главное — Камии.

Рулю к клубу, одновременно достаю из центральной консоли свою черную маску. Хоть что-то в моей жизни вернется в обычное русло.

Хорошо, что людей в клубе достаточно, и на сценах начинается действо. Привычное возбуждение, которое я ощущаю, когда смотрю, как трахаются другие, не наступает, и мне остается только дорога к бару. Прошу один шот Дэниэлса, опрокидываю его и ставлю рюмку чуть сильнее, чем требуется.

Кто-то обхватывает меня сзади и шепчет:

— Заметно, что тебе нужно расслабиться.

Голос мне знаком, и на доли секунды я подумал, — а было бы уж слишком хорошо — что Камии сегодня пришла сюда, в клуб, и готова для меня. И нуждается во мне так же, как и я в ней.

И когда я оборачиваюсь, обхватывая ее руки, передо мной оказывается точно не Камии. Эта женщина высокая шатенка с длинными волосами.

Я бы хотел сказать, что разочарован, но нет. Глубокая печаль разрывает душу. С меня довольно! Без единого слова я убираю руки девушки, выхожу из клуба и направляюсь к дому Камии.

Камии

Мой дом недалеко от ресторана, и Николас решил прогуляться, а заодно и проводить меня. Всю дорогу мы болтали как старые друзья.

Перед подъездом он берет меня за руку и целует ее.

— Теперь я понимаю, почему Бекка так любила тебя. Я бы хотел встретиться с тобой еще раз, — говорит он сладко. Еще раз целует мне руку, опускает, но не выпускает из своей ладони.

Николас такой очаровательный и вежливый, что мне почти смешно. Я привыкла иметь дело только с одним видом парней, которые точно знают, чего хотят. Как и я.

Мне очень понравился этот парень, и я хотела бы с ним встретиться, но только как с другом. Не знаю, как ему объяснить, поэтому говорю:

— Было бы здорово. — Потому что так оно и будет, но не в том направлении, в котором он думает.

— Здорово! Спокойной ночи. Спасибо за ужин.

— Спасибо. — Я захожу в подъезд и прежде чем закрыть дверь, машу ему рукой.

— Ты издеваешься надо мной? — слышится слева от меня мужской голос. Я пугаюсь, но потом вижу, что это Престон. Ударяю его по руке.

— Не делай так больше! Ты испугал меня!

— Ты ходила с этим парнем на свидание? С братом Бекки? Ты о чем думала?

Стараюсь осадить его, иду к своей двери, притворяясь, что меня не волнует его присутствие.

— Он хороший парень. А ты почему вообще здесь?

— Хороший парень? — Одной рукой Престон придерживает меня, а другой толкает мою дверь. А еще шепчет в ухо: — Тебе не нравятся хорошие парни. Ты не можешь хорошо трахаться.

— А ты что, ревнуешь?

— А что, если да? Я говорил тебе, Камии, ты нужна мне. Но я тебе тоже нужен. Ты действительно веришь, что он сможет сделать тебя такой же счастливой, как могу сделать я?! Я видел вас. Язык твоего тела говорил об обратном. С ним ты абсолютно закрыта. Твое тело не приветствовало его. А меня приветствует.

Поворачиваюсь к нему и между нашими губами только несколько дюймов:

— Правда?

Престон кладет руки на мои ягодицы и прижимает меня сильнее.

— Когда ты около меня, твои глаза темнеют. Губы приоткрываются, умоляя их поцеловать. Дыхание ускоряется, а тело раскрывается мне навстречу, и оно позволит сделать с ним все, что я захочу. Как будто оно мое.

Я стою и точно знаю, что он прав. Жду, когда он поцелует, возьмет меня и сделает все что пожелает.

Сексуальная улыбка появляется на его лице, когда он опять шепчет:

— Почему бы тебе не закрыть дверь, или я трахну тебя в подъезде дома.

Разворачиваюсь и закрывая дверь. Престон обнимает, и его губы обрушиваются на меня. За секунды он разворачивает меня и сажает на табурет на кухне. Он прижимается сильнее сзади и вновь шепчет:

— Ты моя, Камии. Кроме тебя мне ничего не нужно. И я сделаю все, чтобы ты всегда принадлежала мне. Благодаря тебе моя боль отступает. Позволь и мне облегчить твою.

От звука его голоса и его слов по моему телу идут мурашки, добираясь до самых кончиков пальцев. Больше я не могу сдерживать дыхание.

Своими грубыми руками Престон собирает мне волосы в хвост, и теперь полностью контролирует мои движения. Поворачивая мою голову влево, а затем вправо, он все крепче прижимается и держит меня в полном подчинении.

Вновь поворачивает мою голову влево, лизнув легким движением плечо, убирает волосы, чтобы ему ничего не мешало.

Я сижу так спокойно и покорно, как саба, насколько могу это сейчас выполнить. Позволяю делать с моим телом все, что хочет Престон, и наслаждаюсь каждой секундой.

Дикое желание поднимается изнутри, и я чувствую, как оно охватывает все тело. Еще сильнее меня поворачивают вправо, и мужские губы сминают мои. Престон буквально пожирает меня, до сих пор держа одной рукой за волосы, а другой жестко обхватывая грудь.

Вскоре он покидает меня, и от разочарования я даже захныкала. А через мгновение он пропускает мои волосы через свои пальцы, собирает их в кулак и тащит меня куда-то, тем самым проверяя мою покорность.

Я — его. В этот момент больше всего на свете я хочу то, что он приготовил для нас.

Сексуальная игра начинается с того, что Престон отклоняет мою шею влево и целует плечо, не отводя губ, поднимается к шее, губам и, наконец, к груди. Все это время я сижу не шелохнувшись, пребывая в каком-то тумане. Когда Престон припадает к моим губам, это больше похоже на дикий страстный танец наших языков. Мужчина стонет и оттягивает мою голову назад. Сердце грохочет, пульс зашкаливает, трусики можно выжимать.

Я попыталась повернуться, чтобы плотнее прижаться к нему. Но меня грубо прервали, повернули голову в другую сторону, и все началось сначала.

Мое тело не выдерживает. Нужно унять зуд между ног, прежде чем я взорвусь. И я решила сама надавить рукой на чувствительную точку. Но и тут Престон хватает мою руку и останавливает меня.

Он прерывает поцелуй и шепчет:

— Нет, это мое. Все твое удовольствие сегодня мое.

В груди становится тесно, и я взрываюсь от одних только его слов.

Сильные руки охватывают мою талию, поднимают меня и несут в спальню.

Очень аккуратно он ставит меня на пол и полностью раздевает. И вот я стою перед ним, абсолютно голая, вся открытая, и меня это совершенно не тревожит.

— Ложись на кровать, моя прекрасная Эвридика, — говорит Престон, не отрывая взгляда, — лицом вниз. Хочу видеть твою прекрасную попку.

Делаю, как он просит, и смотрю через плечо. Престон за бедра притягивает меня ближе к себе и поднимает мою пятую точку выше. Пальцами он разрабатывает меня, потом я чувствую, как его член очень медленно входит. Мы одновременно стонем от удовольствия и наслаждения, которые приносят нам медленные толчки. Знакомые спазмы начинают пробегать по мне, и именно в этот момент Престон накрывает клитор. Его пальцы как всегда творят чудеса, и я кончаю, туго сжимая его член. В моей голове каша, но Престон преследует свое удовольствие.

Внезапно он меняет положение наших тел, не вынимая члена. Теперь я лежу спиной на нем, и похоть поднимается во мне с удвоенной силой, мне нужно получить свое облегчение. Сильные руки крепко держат за талию, член Престона наполняет меня до самых краев. Я просто навалилась всем телом на Престона, но ему, видимо, все равно. Он направляет мою руку к клитору и произносит:

— Почувствуй, где наши тела соединяются. Почувствуй, как мой влажный член входит в тебя. — И от его голоса у меня бегут мурашки.

Я делаю, как он просит и одновременно с его движениями мои губы открываются. Во мне образуется тугой комок, который может взорваться в любой момент.

— Потрогай себя. Покажи, что бы ты делала, если бы меня не было рядом. Как ты доводишь себя до оргазма?

Моя рука очень аккуратно кружит вокруг клитора, со временем сужая радиус. Вдруг ноги неожиданно сжимаются от едва уловимого движения, и я еще сильнее надавливаю на свой бугорок. Оргазм накрывает нас одновременно.

— Боже! Это было чертовски горячо, — произносит Престон сквозь сжатые зубы, в то время как его семя изливалось в меня.

Я заваливаюсь набок, и Престон укрывает меня собой, крепко прижимается и просит, целуя в плечо:

— Пожалуйста, позволь мне остаться.

Я не спорю, не борюсь, я просто беру его за руку и прижимаю ее крепко к своей груди, а потом проваливаюсь в сон.

Глава 21

Камии

Меня будит звонок телефона, но не он заставляет испугаться. Рука мужчины, обнимающая мою талию так крепко, будто от этого зависит его жизнь, вот от чего подскочило сердце. Ночью я не замечала. Получается, я спала крепче, чем думала.

Смотрю на часы — половина десятого. Я не просыпалась так поздно со времен учебы в колледже. Обычно я жаворонок. И когда по утрам открываю глаза — первая мысль: пора приниматься за дела. Это единственное, что помогало мне просто дышать.

Мое сердце не восстановило свой ритм, но это точно не от тревоги. Нет. Не сегодня. Мое сердце так сильно стучит от счастья и волнения, что рядом Престон.

Я дотягиваюсь до телефона, стараясь не разбудить Престона. Голосовое сообщение. Включаю его и прикладываю телефон к уху.

— Доброе утро, мисс Шафер. Это из лаборатории. У меня результаты анализов клеток, которые были найдены под ногтями жертвы, а также есть данные по волосу с ее одежды. Не вдаваясь в подробности, скажу, что все образцы принадлежат одному человеку. Женщине. Позвоните, когда сможете, и мы обсудим детали.

Охренеть!!! Да!!! То, что нам нужно!!!

Я поворачиваюсь и смотрю на Престона. Он такой умиротворенный во сне. Дышит ровно, на лице появилась щетина. Не могу не прикоснуться к ней.

Престон резко открывает глаза, но когда видит, что это я, успокаивается. А я прикасаюсь к его губам и произношу:

— Доброе утро.

— Доброе, моя прекрасная Камии.

— У меня хорошие новости.

— Кроме того, что я во второй раз проснулся рядом с тобой?

— Нет, у нас появилась зацепка по делу. — А то, что мы проснулись вместе, сделало и мое утро хорошим.

— Да? Что вы выяснили? — Тут же подскакивает он.

— Мне позвонили из лаборатории и сказали, что образцы кожи под ногтями Бекки и волос на ее одежде не просто принадлежат одному человеку, но и то, что этот человек — женщина. Возможно, между ними произошла борьба.

— Спасибо. Слава богу. Ладно, что делать дальше? — Престон откидывается на подушку и вздыхает с облегчением.

— Теперь нам нужно выяснить, кому это принадлежит, и у нас есть зацепки. Мы знаем, что это не Тревор, так как он уже был в тюрьме. А кто та женщина, которая находилась в его доме, когда я приезжала туда? Есть соображения?

— Зная его, это могла быть какая-нибудь долбанутая шлюха.

— Хм, она мне таковой не показалась. У нее были темные длинные волосы, такие же, как нашли и на Бекке. И, Престон, серьезно, она похожа на женщину, которая каждый раз при мне к тебе подкатывала.

— О ком ты говоришь? Что за женщина?

— Престон, я же говорила тебе. Женщина, которая хотела быть с тобой, каждый раз, когда мы были вместе в клубе. Я видела, как она пялилась на нас. Несколько раз. Она хотела тебя. Отчаянно. И так же было в последний раз, когда… — Я делаю паузу, не в силах смотреть ему в глаза и не желая продолжать свою мысль. Теперь мне стыдно за тот разврат с двумя мужчинами. — Она подошла, как будто хотела предъявить тебе претензию, и я думала, что ты останешься с ней, и очень удивилась, когда увидела тебя около нас.

— Ты меня видела? — говорит Престон с надеждой, от чего я еще больше стыжусь.

— Видела, Престон. — Беру его за руку. — А что, если это та же женщина, которую я видела у Тревора? Даже если у него и нет членства клуба, у нее-то есть. И если я права, мне нужно, чтобы ты дал мне имена.

Престон отдергивает ладонь и встает с кровати.

— Мы уже обсуждали…

— Ладно, Престон. — Я подхожу, чтобы успокоить его. — Я поеду туда еще раз. Посмотрю, смогу ли ее разговорить. Может, сама смогу выяснить ее имя.

— Нет, это небезопасно. Мы пошлем туда полицейского.

— Издеваешься? Их там не приветствуют. Это ничего не даст.

— И я о том же. Если полиция там не в почете, ты тем более не поедешь.

— Престон, это моя работа. Я была в ситуациях и похуже. Поверь мне.

— Ладно. Но я еду с тобой.

***

Через два часа мы добрались до дома Тревора.

— Черт, говорил же, что это дыра, — уверенно произносит Престон и паркует машину в парке.

Пока мы выходим из машины, я молчу. Подойдя к двери, мы видим на ней объявление «Сдается в аренду». Некоторые вещи с прошлого раза исчезли.

Мы стучали несколько минут, но никто не открыл. Заглянули в окно, но помещение оказалось пустым.

— Черт! Как же я сразу не догадалась, что это совпадение, — сказала я сквозь зубы.

— Потому что совпадений не существует, — отвечает Престон, причем таким тоном, словно это он мне утверждал.

Из соседнего дома выходит приятная старушка, и я иду к ней. По ее виду можно сказать, что она живет здесь всю свою жизнь. Ее дом чуть лучше остальных, но все равно разваливается.

Когда я к ней приблизилась, она подарила мне дружелюбную улыбку. Я ей также улыбнулась, в надежде, что она поможет мне разжиться информацией.

— Доброе утро, мадам. Позвольте задать вам вопрос.

— О, боже! Кто опять вляпался в неприятности? — спрашивает она меня. Уверена, она чувствовала себя причастной к этим неприятностям.

— Мы хотели поговорить с женщиной, которая жила здесь. Вы не знаете, когда она переехала?

— Извини, дорогая, но ты скорее всего ошиблась адресом. Здесь жил только мужчина, Тревор. Здесь никогда не было женщины.

— Я приезжала сюда примерно неделю назад и мне открыла женщина.

— Нет, моя дорогая. Квартира пустует с тех пор, как Тревора посадили в начале месяца. Хозяин пришел и освободил квартиру вчера, ведь платить некому. Я сама с ним говорила. Сказал, что не может просто так ее держать. Ему самому нужно платить за нее.

— Получается, вы никогда не видели здесь женщину?

— Нет. Ни женщины, ни света уже продолжительное время.

Я мотаю головой и все равно благодарю:

— Спасибо за помощь. Хорошего дня.

— И вам того же, дорогая. — Женщина берет меня за руку и похлопывает ее другой, а затем идет к себе.

Смотрю на Престона, и он качает головой. В качестве извинения я произношу:

— Дело принимает совсем уж странный оборот. Клянусь, что разговаривала с женщиной в тот день. Именно тогда я и узнала, что Тревор в тюрьме, и это точный адрес.

— И что теперь? Эта ниточка оборвалась.

— На очереди Тревор. Давай навестим его.

Брови Престона взлетели до небес.

— Ты шутишь?!

— Нет. Идем. Возвращаемся в город.

Никогда не любила тюрьмы. К сожалению, я была здесь больше раз, чем хотела бы признать, будь то разговор с подзащитным или поиск улик. Но так как я сейчас не просто защитник, то все воспринимается по-другому.

Нам не позволили встретиться с Тревором один на один. Нас привели в огромную комнату со стеклянной стеной посередине и стульями по обе стороны от стены. Между стульями есть ограждения, но это мало дает личного пространства.

В комнате холодно. Пол бетонный, стены — грифельная доска. Даже стулья сделаны из жесткого металла, и любой визит здесь обезличен. Печально смотреть, как все теплые чувства исчезают в этих стенах, и вряд ли родственникам хочется здесь долго находиться.

С каждой стороны стоит по одному стулу, поэтому я села, а Престон занял стул позади меня.

Когда приводят Тревора, холод сковывает мое тело. Мужчина садится и не отводит взгляда, меня пробрал озноб. Неудивительно, что он не нравится Престону. От него исходит нездоровая аура.

Он все смотрит мне в глаза неспокойным взглядом, потом берет трубку.

— Ну-ну-ну, милашка. Чем обязан визиту такой симпатяшки?

Видимо, Тревор не замечает Престона, потому что когда Престон придвигается к стеклу и обозначает свое присутствие, улыбка Тревора превращается в оскал, и на лице четко читается ненависть. Он кричит Престону:

— Какого черта ты здесь делаешь?

Сначала я поворачиваюсь к Престону, пытаюсь его успокоить, и только потом заговариваю с Тревором:

— Меня зовут Камии Шафер. И я представляю Престона в его деле.

— Ага. Я слышал об убийстве, которое он совершил.

— Поэтому мы здесь. У меня вопросы к вам.

— Ха! Вопросы ко мне? — Тревор разливается в хохоте. — Ну-ну. И посмотрите, кто пришел ко мне за помощью? Ты всегда обращался со мной, как с куском дерьма, и ничего не хотел иметь со мной общего. И знаешь что? — Он встает, смотрит Престону прямо в глаза и говорит: — Иди и трахни сам себя! — бросает телефон и уходит, махнув охраннику, с которым пришел.

Престон пулей вылетает из комнаты, отодвинув стул так резко и сильно, что тот с шумом упал на пол.

Я качаю головой, признавая поражение, аккуратно вешаю телефон и следом за Престоном выхожу из комнаты.

Глава 22

Камии

Голова гудит от всех событий.

Когда мы уехали из тюрьмы, Престон поехал в свой офис проверить дела, а я направилась в лабораторию за изучением дальнейших деталей. Уже одно это доказательство кидает тень на обвинение. Но убили мою лучшую подругу, поэтому мне нужно больше. Обычно моя цель — доказать невиновность клиента. Но здесь другое. В этот раз я хочу… хотя нет, я обязана найти убийцу.

И мне нужны имена членов клуба.

Я знаю, что это все неправильно, но меня зажали в угол, и этот список —единственная зацепка. Поэтому пока есть смелость и решительность, я хватаю сумочку и вылетаю из офиса.

Удивительно как совсем иначе «Бридж» выглядит днем. Я припарковалась на своем прежнем месте, и пошла вдоль аллеи к клубу. На дверях висел самый обычный навесной замок. Я выдернула шпильку из волос, поковырялась немного в замке, и — вуаля! — двери открылись. Пока я ковырялась в замке, меня начали одолевать сомнения. Престон возненавидит меня за это, но с другой стороны, я должна испробовать все варианты. Иначе его упекут в тюрьму.

Это риск, на который я иду осознанно.

Когда я вхожу, меня окружает какое-то зловещее чувство. Комната едва освещена дневным светом, который пробивается сквозь портьеры. Я даже не знаю, что ищу, поэтому просто прохожу дальше и осматриваюсь, заглядываю в бар. Может, обнаружится какой-нибудь потайной шкаф.

Меня привлекает дверь в конце коридора. Я подхожу и аккуратно ее открываю. Здесь стоят маленький письменный стол и картотека.

Бинго!

Картотека, конечно же, закрыта, поэтому я вновь подвергаю испытанию свои волшебные шпильки, и они меня не подводят. Через несколько минут доступ к картотеке получен. В ней лежали папки с именами на каждого клиента. Я просмотрела примерно первые десять, и только потом села за стол. Оставшиеся смотрела на космической скорости. Моя рука тянется к крошечной лампе на столе, и когда включается свет, я вижу себя.

На столе Престона лежит моя фотография. Это аватар из моего фейсбука.

Даже не знаю, что именно я должна чувствовать. Растрогаться из-за его сентиментальности или ощутить вину за то, что роюсь тут без его ведома. Престон всегда повторял, что нуждается во мне. Но я даже не предполагала насколько. Я постоянно себе говорила, что это всего лишь секс, и ему нужен именно секс. Но теперь я не могу отрицать очевидное. Все это отражается в его глазах. И если быть честной самой с собой, в будущем мне придется очень тяжело не вспоминать о Престоне каждую секунду.

Так что не глядя на имена, я убираю все обратно. Я уже потеряла одного близкого человека из-за своей недосказанности. Я не буду себе лгать. Престон стал очень дорог мне, и я не буду больше рисковать своими близкими.

Как можно быстрее я закрываю двери и выхожу из офиса, затем и здания, закрываю замок, и иду к машине, мысленно молясь, чтобы Престон никогда не узнал об этом.

Когда я возвращаюсь в офис, знакомая песня слышится из-за закрытых дверей. Открываю и вижу, как Энджи подтанцовывает под музыку.

Улыбаюсь и пою: «Я буду любить тебя, пока ты не возненавидишь меня!»

И таким образом мы с Энджи повторяем наши офисные песни-танцы, которые начали практиковать несколько недель назад.

Престон

Когда мне пришло сообщение на телефон, что кто-то проник в мой клуб, первой мыслью было, что это наверняка убийца Бекки. И хотя клуб находится за углом моего офиса, уйдет время, пока я доберусь туда. Я постарался как можно быстрее закончить телефонный разговор с клиентом, чтобы потом поймать наконец этого сукина сына.

И чего я действительно не ожидал, так это увидеть Камии, выходящую из клуба, всю взъерошенную, по ней было видно, что она очень торопится. Камии быстро села в машину и уехала. Уверен, это была она! Зачем ей нужно было вламываться в «Бридж»?

То, зачем она пришла в клуб, она получила быстро, потому что была там буквально несколько минут. И что мне теперь делать? Разоблачить? Она убила во мне доверие, ко всем. Именно тогда, когда я никому не могу доверять.

Подхожу к двери клуба и вижу, что дверь закрыта. Если бы я не получил уведомление на телефон, я бы и не узнал, что в клуб кто-то заходил. Достаю ключи и открываю дверь, глазами ищу то, что бы Камии хотела здесь узнать.

И меня как будто пронзило. Имена!

На каждого члена клуба был заведен файл, и я молюсь всем богам, чтобы она не до конца разрушила мое к ней доверие, добывая имена таким нечестным путем. И когда я открываю свой кабинет, могу твердо сказать, что в документах порылись. Вся кровь во мне вскипела. Как она могла так поступить?

Придется рассказать, что я все знаю. Иду сразу к ней в офис.

За ресепшен никого нет, а дверь в кабинет Камии слегка приоткрыта. Я вижу, что она танцует под песню, которая преследует меня с момента убийства Бекки.

— Что за черт здесь происходит? — кричу я, всю агрессию направляя на Камии.

— Ой, Престон, — смеется она.

Смеется? Что за херня?

— Что это за песня? Ты наебываешь меня?

Ага, до Камии доходит, что я взбешен. Она почувствовала мою злость. Как и ассистентка, которая быстро выключила песню и выскочила из кабинета.

— Престон, о чем ты говоришь? Почему ты такой злой? — И хотя она говорит уверенно, жесты выдают ее нервозность.

Подхожу вплотную и собираюсь предъявить ей обвинения во всем:

— Это ведь ты, верно? Ты трахала мне мозг?

Камии отодвигается, но я был к этому готов.

— Ты выжил из ума? О чем ты говоришь?

— Это ты, не так ли? Это ты убила Бекки? Ты знаешь, как подделать отпечатки пальцев и, черт побери, у тебя был свободный доступ к моей сперме. Блядь, как я мог упустить такое? Конечно, это ты нашла ее…Господи, ты одурачила меня. Но зачем, зачем ты убила Бекки?

— Так, тебе нужно успокоиться. Я НЕ ПОНИМАЮ, о чем ты сейчас говоришь. Ты сошел с ума? Как ты вообще можешь обвинять меня в убийстве моей лучшей подруги?

— Клянусь, это ты. Теперь я не могу доверять тебе. Зачем ты заходила в клуб?

Вот! Виновна! Ее лицо все за нее сказало.

— Престон! — Камии держит руки в защитном жесте. — Извини меня, пожалуйста. Признаю. Я смогла взломать твой клуб, но я только хочу помочь тебе. Я хотела узнать те имена, но клянусь, я не смотрела. Когда я там была, я поняла, что таким образом подрываю твое доверие, а оно для меня важнее этих имен, и я не стала смотреть. Клянусь.

И как мне ей после такого верить?

— А теперь ты преследуешь меня этой гребаной песней?

— Что? Черная вдова? — Камии поднимает руки вверх, указывая в потолок, будто хочет показать мне музыку, которая больше не звучит.

— Ха! Черная вдова! Охуеть! Хуже быть не может! Это название песни? Вот кто ты, да? Черная вдова?

— И что это, БЛЯДЬ, значит? — Теперь она источает зло.

— Ты слышала меня. Это ты, да? Почему ты не рассказываешь мне, что случилось с твоим драгоценным мужем?

— Как ты смеешь спрашивать о нем, да еще и обвинять меня в убийстве лучшей подруги? Выметайся нахрен из моего офиса!

— Нет! Не уйду, пока не скажешь мне правду! Ты убила ее, как и своего мужа!

— Как. Ты. Смеешь?! Ты кто такой, думаешь? Я хочу спасти твою задницу, а ты меня обвиняешь?! Из-за песни? Ты точно сошел с ума! Наверно, ты заслужил сгнить в аду!

Охуеть. Она права. О чем я нахер думаю? Я на самом деле обвиняю Камии в убийстве Бекки? Из-за песни?

Из меня как будто весь воздух выкачали. Я рухнул в кресло у стола и уронил голову на руки.

— Черт, извини меня.

— Точно. Черт тебя подери! Я понимаю, сейчас у тебя очень тяжелый период, но как ты смеешь со мной так разговаривать?

— Я знаю. Знаю. Просто. Я увидел тебя в «Бридже» и все еще не могу поверить, что ты вскрыла его. Зачем?

Камии садится рядом и говорит:

— И ты меня прости. Я действительно вошла туда без твоего разрешения. Мне нужны были имена. Мне нужно выяснить, кто та женщина. На данный момент это наша единственная зацепка, которая связана с Тревором.

Сейчас в моих глазах столько вины, когда я смотрю на нее.

— Пожалуйста, не нужно. Ты знаешь, я не могу и, пожалуйста, прости меня. Сейчас я нахожусь под таким давлением, а эта песня меня везде преследует. — Я опять опустил голову на ладони, раскачиваясь взад-вперед.

— О чем ты говоришь? Как песня может тебя преследовать?

— Сначала я подумал, что схожу с ума, но потом это начало повторяться, и я понял, что это не глюки.

— Престон, я ничего не поняла.

— Я слышу начало этой песни, ямайские ритмы под ударные, но в том, что мне слышится, нет хлопков. Она постоянно играет, когда я дома. Ее слышно едва-едва, будто из другой комнаты, но когда я иду туда, звук идет из той комнаты, в которой я только что был.

— В смысле?

— В этом и проблема. Я ничего не понимаю. Мне казалось, что дело во мне. Я не мог понять, а когда ее услышал здесь, в мозгу будто щелкнуло. У меня просто снесло башку, и я накричал на тебя. Прости меня, пожалуйста.

— Я понимаю, это из-за стресса, но непонятно, что именно происходит. Почему ты слышишь этот ритм у себя дома?

— Звучит как бред, да? Но я правда слышу звук, и он будто ускользает от меня.

— Что-нибудь странное еще происходит?

Делаю паузу, и все будто проносится перед глазами.

— Теперь, когда я подумал об этом, то да, есть такие вещи. Каждый раз, когда я захожу домой, меня преследует какое-то странное чувство. Не могу объяснить. Какой-то запах или ощущение, не знаю. Что-то, с чем я уже знаком, но не могу уловить. Это все напоминает мне о чем-то.

Камии смотрит на меня как на сумасшедшего, и я себя таким и ощущаю.

— Хотя теперь я понимаю, что некоторые мелкие перемещения происходят в моем доме, и теперь я знаю, это не совпадения.

— В жизни не бывает совпадений, — говорит Камии.

— Точно, — ухмыляюсь я.

— И? Что же именно не так?

— Мелкие несостыковки. Например, два бокала для вина стояли на столе, хотя они всегда висят над барной стойкой. Или будильник, заведенный на три утра, а я завожу всегда на восемь. Или пульт. Я нашел его в своем ботинке у двери, но я всегда оставляю его на комоде. А пару раз в гардеробной горел свет, но я туда практически не захожу, и гореть свет там никак не может. О, и моя машина… она была припаркована слева, а я всегда паркуюсь справа.

— Похоже, что кто-то вломился в твой дом. Это возможно?

— Сука! Я не знаю. Это были такие незначительные детали, я никогда не придавал им значения. Конечно, я понимал, что это странно. Думаешь, это чьих-то рук дело?

— Да. Кто-то играет с тобой. На твоих нервах. У кого есть доступ в твой дом? Заметил признаки взлома?

— Нет, ничего не заметил. Ключи только у меня

— Ну, а кто-то зашел.

— Зачем? Зачем кому-то заходить переставлять бокалы или включать свет?

— Не имею никакого понятия, но все это дело — одна большая загадка. Как будто кто-то играет, а ты их пешка. Мне кажется, они так делают, потому что могут.

Я смотрю на Камии, и только теперь замечаю после того, как разрушил их маленькую дискотеку, что это уже не та молодая женщина, которую я впервые встретил. Глаза не блестят, как раньше, но во время танца с ассистенткой, в них был намек на прошлую веселость.

Не могу поверить, что ворвался в ее кабинет, да еще обозвал черной вдовой. Я ничего не знаю об ее умершем муже, ведь Камии не поделилась со мной.

Эта мысль причиняет боль. На самом деле я ничего о ней не знаю.

Беру ее за руку:

— Черт, Камии, мне так жаль. Мне совершенно не стоило так с тобой разговаривать.

Она вздыхает и кладет свою руку поверх моей:

— Я понимаю. Ты сейчас испытываешь нереальное давление.

— Но это меня не извиняет. Клянусь, я больше никогда не буду так с тобой разговаривать. Может, поужинаем сегодня вместе? У меня дома.

— А ты не боишься, что там кто-то будет?

— Если там кто-то был, и они хотели бы меня обезвредить, давно бы уже обезвредили. Я не позволю им играть или управлять моей жизнью.

Я так рад, что Камии простила меня за сегодняшнее поведение. Не могу поверить, что у меня язык повернулся обвинить ее, да еще и мужа приплел.

Боже, какой я говнюк!

Понимаю, что для извинений одного ужина мало, но она хотя бы согласилась прийти.

Когда раздается звонок в дверь, я бегу скорее открывать. Хочу снова увидеть Камии. Но вижу потемневшее лицо, я никогда не видел Камии такой мрачной. Мое сердце ушло в пятки как подумаю, что́ бы могло случиться.

— Было утро после нашей свадьбы, — говорит Камии тихим и спокойным голосом. Она стоит в дверях и не делает ни малейшей попытки войти или уйти.

— Нет, нет. Камии, ты не обязана.

Она смотрит мне в глаза:

— Но я хочу. — Она проходит внутрь, доходит до дивана, садится прямо и продолжает: — Я только-только стала миссис Шафер. Боже… — Она поднимает лицо к потолку, тщетно пытаясь сдержать слезы. — Он был мужчиной моей мечты.

Камии трясет головой и смотрит вниз.

— Он хотел, чтобы наш медовый месяц начался правильно. Перед выездом в аэропорт он решил пойти в мою любимую кондитерскую. А я легла обратно в постель, мне захотелось понежиться, а нужно было идти с ним.

Я вижу, как слезы катятся по лицу, и Камии их смахивает. Я кладу руку поверх ее:

— Правда, ты не обязана мне рассказывать.

— Нет. — Камии вытирает слезы. — Я хочу. Я никому не рассказывала, что на самом деле произошло.

Я тяну ее на себя и крепко обнимаю. Даю ей столько времени, сколько нужно. Факт того, что Камии решила поделиться со мной, многое значит. Больше всего на свете мне хочется быть с ней. И я очень рад, что именно со мной она делится сокровенным. Она немного отодвигается и, посмотрев мне в глаза, произносит:

— Я только начала работать в фирме Уитмана, Осборна и Штайнхорна. До этого я работала социальным юристом. Сказать, что я ненавидела свою работу, значит, ничего не сказать. Я работала как проклятая, защищая тех, кто точно был виновен. Но государство должно их обеспечивать честным судом. Одно такое дело зашло слишком далеко. Один парень точ<

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 9 10 1112