Глава 13. Престон. Престон. Престон. Убийца. Престон. Я: Нам надо поговорить.

Глава 13

Престон

Как же мне было хреново, когда Эвридика ушла этим утром. После того, как мы занимались любовью. Я хотел бы сказать, что мы трахались, но мы именно занимались любовью. Чувствовалась что-то особенное, и мне было чертовски здорово.

А потом она встала и ушла, не сказав ни слова. Я покинул клуб вслед за ней. Мне хотелось, чтобы воспоминания оставили меня. Если бы это так легко можно было сделать. Я завел свою Теслу, и из нее зазвучала Comatose группы Skillet. Вступление скрипки и слова песни о том, что его любимая, когда находится рядом, забирает его боль. А когда он просыпается с ней рядом, для него нет ничего естественней. Мое сердце сжалось от этой песни. Будто она отправила меня в какое-то бесконечное безумие. Не нужны мне такие чувства, но, блядь, я понимал, что Эвридика нужна мне как воздух.

Весь мой день был просто гребаным днем. И вот я сижу в «Бридже», и жду Эвридику, или хотя бы Бекку. Доказать им обеим, что у меня серьезные намерения.

Я весь день пытался дозвониться до Бекки и обсудить с ней сложившуюся ситуацию, но она так и не ответила ни на один звонок. Не похоже на нее. Боюсь, она тоже запуталась в отношениях со мной. Чувствую, что мне нужно подвести черту. Забыть про свое правило — никаких чувств в этом месте и, надеюсь, Бекка не злится на меня.

Это был просто удар. Она была отличным другом в этом путешествии. Она помогла мне достичь всех целей, которые я хотел реализовать в этом месте. Мы провели немало времени, воплощая их в жизнь. Я бы хотел сказать ей, что она моя лучшая подруга. Как бы убого это ни звучало. Надеюсь, я не просрал этот шанс как обычно.

Уже полночь, и я сдаюсь. Они не придут, и я ухожу.

Прихожу домой, напиваюсь до омерзительной невменяемости и заваливаюсь на диван.

Просыпаюсь от того, что кто-то долбит в мою дверь и кричит: «Полиция! Откройте дверь!».

В голове все кружится, а каждый удар в дверь отдается адской болью в голове.

Перед дверью я спотыкаюсь и, держась за косяк, открываю ее. Передо мной стоят трое полицейских в форме. Тут же подбираюсь и спрашиваю:

— Я могу вам помочь?

— Вы Престон Бэбкок?

— Да, это я. Что случилось?

— Развернитесь, руки за спину. Вы арестованы за убийство Ребекки Андерсон.

— Что?! Я... что? О чем вы говорите? Что с Беккой? Убийство? Она в порядке? — Нет, нет, нет. Этого не может быть по-настоящему. Где Бекка?

— Сэр, не заставляйте нас применять силу. Руки за спину!

— Применять силу? Что происходит? Почему меня арестовывают? Что с Беккой?

Никто не отвечает, меня швыряют на пол, заворачивают руки за спину и заковывают в наручники.

— Поднимайтесь! — орет полицейский и тянет меня вверх. Выводит меня из квартиры, а потом по лестнице из здания.

Хорошо, что мой сосед встретился нам при выходе.

— Джон, Джон. Пожалуйста, помоги мне. Позвони в мой офис. Свяжись по горячей линии с моим ассистентом, и пусть она позвонит моему адвокату.

— Что происходит? — спрашивает он и подходит к нам.

— Я не знаю. Но я знаю, что невиновен. Позвони моему ассистенту. Пожалуйста!

— Хорошо!

Полицейские, не церемонясь, засовывают меня на заднее сиденье своей машины. И когда машина тронулась, я откинулся назад.

Этого не может быть.

Меня посадили в комнате с одним столом и двумя стульями по сторонам. Жду, когда придет детектив.

— Итак, — слышу, как мужчина вошел в комнату со спины. — Вы рассчитывали скрыться?

— Послушайте. Тут, видимо, какая-то ошибка. Почему я здесь, и что случилось с Беккой?

— А почему бы вам не рассказать, что случилось с Беккой?

— Я без понятия. Кто-то сказал, что убийство. Не говорите мне, что с ней что-то не так.

— Хватит пороть чушь! Вы пьяны, и у нас есть ваши отпечатки пальцев по всей комнате. И я уверен, если мы возьмем образец вашего семени, то докажем причастность и к изнасилованию.

— Изнасилование? Отпечатки пальцев? О чем вы вообще говорите? Я не понимаю, что происходит. И где мой адвокат?

— Ладно. Подождем вашего адвоката, но вашу задницу я зажарю. Доказательства есть доказательства, факты есть факты.

Он встает и выходит из комнаты, оставляя меня со своими мыслями. Как это Бекка мертва? Что случилось? И почему именно меня обвиняют?

Через час мой адвокат проходит в дверь, садится напротив и смотрит печальным взглядом.

— Фрэнк, давай выкладывай, что происходит?

— Престон, дела не так хороши. Ничего не говори, пока я не вытащу тебя отсюда.

— Ну и дела, Фрэнк. Я ничего не совершал. Я не знаю, что произошло.

— Наберись терпения. Я внес залог, и они скоро должны тебя выпустить. Поговорим в моем офисе.

Я тяжело вздыхаю. Почему никто не хочет слушать меня? Я невиновен!

В тюрьме я провел сутки и, наконец, утром меня выпустили. Хорошо, что Фрэнк мой хороший друг последние двадцать лет, и в воскресенье мы сидим в его офисе, я рассказываю ему, как все было.

Мы заходим в его кабинет, и он закрывает за нами дверь. А затем протягивает мне стакан с каким-то темным напитком и одним кубиком льда.

— Возьми. Думаю, тебе это нужно.

— Нет, мне не нужно это дерьмо. Мне нужно, чтобы ты поверил в мою невиновность.

— Престон, сколько лет мы с тобой уже друзья? Мне нужно, чтобы ты был предельно честен сейчас. Кто такая Ребекка Андерсон, и откуда ты ее знаешь?

— Она та, о ком я забочусь. Фрэнк, она правда мертва? Почему мне никто ничего не рассказывает?

— Да, Престон, она мертва. Я видел доказательства, и все выглядит паршиво. Ее зарезали и изнасиловали.

— Нет... не может быть... — Я трясу головой, мне не верится, что такое могло с ней произойти. — Что же случилось?

— Престон, на месте преступления найдены твои отпечатки пальцев, и капли засохшей крови. Тебе нужно будет сдать тест ДНК, чтобы они сравнили сперму, найденную в квартире жертвы.

Я встал и начал стучать по столу.

— Фрэнк, ты должен поверить мне. Я НЕ ДЕЛАЛ этого. Меня подставили. Поверь мне.

— Слушай, я хочу верить тебе, но, как я уже сказал, все выглядит паршиво. Кому понадобилось подставлять тебя? У тебя есть враги, о которых я не знаю?

Я опускаю взгляд и не могу представить, кто бы это мог быть.

— Блядь, Фрэнк, не знаю. Но клянусь тебе, что я этого не совершал.

— Ладно, давай начнем с того, где ты был в четверг ночью примерно в полночь?

— Э, я не могу тебе сказать, — отвечаю я и опять смотрю в пол.

Фрэнк откидывается в кресле.

— Так не пойдет. Престон, тебе придется все рассказать. Если ты хочешь выбраться из этого дерьма, черт, если ты хочешь, чтобы я поверил тебе, ты должен рассказать мне, где ты был.

Я трясу головой:

— Блядь! Но это строго между нами.

— Хорошо. Так как ты мой друг, у тебя есть привилегии, и ты, в конце концов, мой старинный друг.

И я рассказываю ему все. О своем клубе, что там система без имен, без лиц. Что Бекка была моим лучшим помощником. И что я остался в ночь убийства в этом клубе до утра пятницы.

— Черт побери, Престон. Во-первых, почему я ни о чем не знаю, — пытается он пошутить, но понимает, что сейчас не время, — ну а серьезно, если у тебя есть алиби, то все не так уж и паршиво. Но нам все равно нужно выяснить, откуда там взялись твои отпечатки, это хотя бы наложит тень на их доказательства. И кто же будет свидетельствовать, что в ту ночь ты был в клубе?

Я мотаю головой:

— Ты не слышал меня? Это секретный клуб. Я не могу никого привести, и при этом не раскрыть карты. Кроме того, никаких имен и никаких личных данных, помнишь?

— Ну и насколько ты готов рисковать своей свободой ради этого? Возможно, у тебя и нет выбора, мой друг. Очевидно же, что в этом клубе есть тот, кто может гарантировать твое алиби.

— Дерьмо! — мотаю я вновь головой. — Есть один человек. Но она не знает, кто я. Мне придется рассказать ей, кто я такой. Но, черт, это не так легко сделать, как кажется. Возможно, она не захочет раскрывать свою личность, и неизвестно, что сейчас творится в ее голове. Она лучшая подруга Бекки. Была.

— Ладно, кто эта женщина?

— Ее зовут Камии, она, как и ты, адвокат... — говорю я и закрываю лицо ладонями, — Адвокат по уголовным делам.

— Это даже лучше. У меня сфера по бизнес-делам, и нам понадобится адвокат по защите. Погоди-ка. Ты знаешь, кто она, а она — нет?

— Да, не знает. Я же владелец клуба и все заявления в итоге проходят через меня. Давай сначала разберемся с этим, прежде чем вмешивать ее в это дело. Должен быть выход, чтобы не впутывать ее.

Фрэнк рассказывает мне обо всех доказательствах, и я полностью сбит с толку. Все указывает на меня. Откуда там, черт побери, взялись мои отпечатки пальцев и засохшая кровь? У них имеются следы таких же ботинок, как у меня. В моей квартире был обыск, и нашли, по-видимому, эти же ботинки с засохшей кровью на них и на подошве, но что-то не так.

Меня подставили, но я не имею никакого представления, кто бы это мог быть.

Мой мозг, наверно, уже весь выкипел, пока я предполагал, кому перешел дорогу. Как преступник достал мои отпечатки? А ботинки?

Но больше всего мне больно от того, что я потерял самого близкого друга, и мне нужна помощь Камии, чтобы с меня сняли все обвинения.

Я не разговаривал с ней с пятницы, когда она ушла из клуба. Камии точно знает, что я невиновен, и только благодаря этому я еще не сошел с ума. Я обнимал ее всю ночь, а утром мы занялись любовью. Я знаю, она поверит мне. Но вот поддержит ли она меня — это уже другой вопрос. Если она решит помочь мне, то ей придется раскрыть свою причастность к этому клубу. Захочет ли она это сделать? Пожертвовать собой ради меня? Вот этого я уже не знаю.

После разработки плана я в итоге пошел домой. Единственное, что я сейчас могу делать — ждать, и это самая дерьмовая вещь на всем белом свете.

В доме я огляделся вокруг и почувствовал, что что-то не так. Перед арестом я побыл в своей квартире совсем недолго. И вот я дома.

Могу сказать с точностью, что мою квартиру обыскивали. И добавлю, что совсем не аккуратно. Даже ступить негде. Но все равно это не то. Этот запах, воздух, чувство, которое я не в состоянии описать. Кажется, что все это мне знакомо, и в то же время все чуждо. Моя голова начинает кружиться, когда я захожу вглубь квартиры и включаю везде свет, чтобы охватить все масштабы погрома.

Здесь никого нет, но тревожное чувство не отпускает. Я будто весь сдулся, и единственное, что мне сейчас хочется —лечь спать и не обращать внимания на бардак, который оставили после себя полицейские.

Единственное, что я поднимаю с пола —свадебную фотографию в рамке. Она была на полу лицом вниз. Обычно эта фотография стояла на комоде. Зачем им понадобилось трогать эту рамку, да еще кинуть ее в прихожей. И только это меня сейчас беспокоило.

Я смотрю на фотографию, а думаю о Камии. Я знаю, это неправильно, но я не могу ничего поделать. Почему я не могу не думать о ней?

Свое сердце я отдал Ким, она мертва. А мне плохо при мысли, что я не смогу быть снова с Камии.

Секс в любом клубе сводился к простому сексу, но с Камии было все по-другому. С первого раза, когда я ее заметил, меня притягивало в ней что-то, чего я не мог объяснить. Я не хочу испытывать к ней эти чувства, но как бы я с ними ни боролся, они не уйдут.

***

На следующий день я вновь направляюсь к Фрэнку, чтобы выяснить больше деталей. Хочу убедиться, что мы испробовали все варианты, прежде чем привлекать сюда Камии. Кто бы ни хотел меня подставить, у него это отлично получается. Понадобится чудо, чтобы с меня сняли все обвинения, и я молюсь, чтобы этим чудом была Камии.

Когда это убийство просочилось наружу, СМИ обступили меня со всех сторон. Журналисты были и около дома, и на работе, они требовали информацию для разъяснений. Я всегда гордился тем, что в Сан-Франциско в определенных кругах все знают мое имя. Но оказалось, что у этой медали две стороны, например, когда тебя обвиняют в убийстве, и в вечерних новостях твое дело становится самым громким...

Фрэнк договорился о встрече с Камии в этот день. Мне бы хотелось, чтобы они все обсудили без имен и обвинительных деталей, прежде чем она узнает, что на самом деле происходит. Не хочу, чтобы она знала, что мы собираемся нанять ее как защиту для человека, который предположительно убил ее лучшую подругу. Так как Фрэнк не является адвокатом по уголовным делам, он встречается с Камии под предлогом, что его клиенту нужна консультация именно ее профиля, и поскольку клиент особо важный, все имена остаются тайной.

Я стою под дверью, чтобы просчитать ее реакцию перед своим появлением.

После того, как она, видимо, изучила всю данную ей информацию, я слышу ее:

— Мистер Остин.

— Пожалуйста, зовите меня Фрэнк.

— Фрэнк, я бы хотела вам помочь, но мне нужно больше информации. Сейчас это похоже уже на раскрытое расследование. Все указывает на вашего клиента. А мне нужно больше данных, с которыми я могла бы работать. И что это за железное алиби у вашего подзащитного?

Вот мой сигнал. Я вхожу и смотрю ей в глаза. Те самые глаза, которые покорили меня с первого раза, а теперь в них читалась боль. Нет, это не те глаза, о которых я грезил, потому что даже в темных залах клуба, глаза Камии освещали все вокруг. А теперь они были мертвы и безжизненны.

Я вплотную подхожу к ее столу, кладу ладони на столешницу и смотрю на нее сверху вниз:

— Ты. Ты — мое алиби.

Камии

Я что? Я правильно поняла этого мужчину? Я встаю и кладу ладони на стол, так же как это сделал и он.

— Что здесь происходит? Кто вы?

— Посмотри на меня. Ты знаешь, кто я. Я был с тобой в ту ночь. Всю ночь. Я спал с тобой и обнимал тебя во сне, в то время как кто-то убивал нашу самую близкую подругу. Меня подставили, и мне нужна твоя помощь.

Он протягивает мне свою руку, а я застыла как статуя. И смотрю на него. Потом на все еще вытянутую руку. Совсем растерявшись, я рухнула в кресло и прикрыла лицо руками. Потекли слезы.

— Нет, нет, нет, нет. Этого не может быть, — повторяю я и мотаю головой.

— Поверь мне, я так же растерян, как и ты. Но все это происходит на самом деле. Бекка мертва, и мне тоже больно.

От возмущения я даже выпрыгнула из кресла:

— Ты убил ее! Ты это сделал! Это ты! Все доказательства тут!

— Нет, не я убивал ее. Пожалуйста, поверь мне. Меня подставили. Клянусь тебе.

— С чего это я должна тебе верить? Она была моей лучшей подругой. А теперь ее нет. Слышишь меня? Ее нет! А тебя я даже не знаю!

— Ты знаешь меня. То, что было между нами тем утром, это не то, что предлагает клуб. Я знаю, ты тоже это почувствовала. А теперь это... ты нужна мне. Кто-то подставил меня за убийство человека, о котором я бережно заботился. Пожалуйста, ты — моя единственная надежда. Я был с тобой всю ночь. Я никак не мог такое совершить.

— Мне нужна минутка, — говорю я и выбегаю из кабинета.

Оказавшись в дамской комнате, я смотрю на себя в зеркало и думаю, как же так опять случилось? Мог ли это быть Эрос? Чем больше я вспоминаю о его голосе, тем острее реагирует мое тело. В клубе я всегда чувствовала его взгляд на мне. Его кристально-голубые глаза. Я знаю, что сейчас в кабинете был именно он.

В выходные я ревела до тех пор, пока меня не начало тошнить. И теперь это? Уже ничего не поделаешь, и я кричу изо всех сил, и мне все равно, если кто-то услышит.

Дверь открывается, и я вижу, как входит Эрос. Он оставляет расстояние между нами и настороженно смотрит на меня.

— Меня зовут Престон Бэбкок. Мне тридцать шесть лет, и я владелец клуба «Бридж». Так я узнал, кто ты, и что ты защитник по уголовным делам. Я расскажу все, что пожелаешь, особенно ту часть, в которой я невиновен. Но ты это и так знаешь, потому что я был с тобой всю ночь.

Из-за слез перед глазами все расплывается, и я смотрю на Эроса в зеркало:

— Я не знаю это стопроцентно. Я спала. Ты мог и уйти, а я бы и не почувствовала.

Он подходит ко мне и разворачивает к себе лицом:

— Не говори так. Я был в клубе всю ночь. Я не покидал тебя, а когда ты проснулась, я все еще обнимал тебя. Я не убивал Бекку. Клянусь. Ты лучший адвокат по защите в округе, поэтому судьба привела тебя ко мне. Ты можешь помочь мне.

Хоть я и спала, но подсознательно знаю, что он был всю ночь со мной. Когда он рядом, я чувствую его присутствие всеми фибрами души. Когда я ушла из клуба тем утром, во мне поселилась какая-то пустота, и это случилось до того, как я узнала о смерти Бекки. А теперь, когда он рядом, я ощущаю себя полноценной, и той пустоты нет.

Это убийство очень хорошо спланировано, и даже если я ему поверю, не знаю, смогу ли я помочь.

— Не знаю. Все факты указывают на тебя. Бекка была моей лучшей подругой. До сих пор не могу поверить, что ее больше нет.

Слезы вновь начинают катиться по лицу, и Эрос, то есть Престон, смахивает их своим большим пальцем.

— Мы с Беккой были друзьями. Я заботился о ней. Она была единственным человеком, который знал, что я владелец клуба. Вот как близки мы были. Я также опустошен, как и ты. Но что-то еще происходит, и мне нужна твоя помощь, чтобы выяснить это.

— Я помогу тебе, — произношу я тихо, все еще не веря в реальность происходящего.

Престон наклоняется ко мне и слегка прижимается своими губами к моим.

— Спасибо. Я не хотел вмешивать тебя или клуб в это дело. Я хотел все сохранить в секрете. И я знаю, ты не хотела афишировать свою причастность к клубу. Нам нужно найти убийцу, и надеюсь, ты не понадобишься мне как алиби. Мы должны выяснить, кто это совершил, во имя Бекки.

Престон уходит, и я смотрю ему вслед. Когда я наконец избавилась от трусости сойтись с кем-нибудь после смерти Ника, я вновь оказываюсь в той же ситуации. Как будто я опять умерла.

Глава 14

Камии

Любое упоминание, зацепка или какие-то факты, касающиеся убийства Бекки, оказывались на моем кофейном столике. Уверена, есть что-то, что я упустила. Я пока не смогла заставить себя взглянуть на фотографии с места убийства. Но понимала, что в очень скором времени мне придется посмотреть на ее тело. Но для этого понадобится время... и много вина.

В докладе говорится, что убийство было совершено между полуночью и двумя часами ночи. Получается, когда она вернулась домой. Мог ли ее уже ждать кто-то в квартире? Или ее преследовали? Так много вопросов, и я все думаю — что было бы, если бы я не осталась с Престоном, а вместе с Беккой пошла ко мне домой, как делали это обычно — она была бы жива. Чувство вины гложет. Я продумываю этот момент в сотый раз за сегодня и в то же время пытаюсь загнать боль глубже. Когда я стала читать доклад в третий раз, раздался стук в дверь и от неожиданности я даже подпрыгнула. На цыпочках я подошла к двери, не издав ни звука. Хочу посмотреть, кто там, и если это будет нежданный посетитель, я не открою дверь.

У меня перехватывает дыхание, когда вижу за дверью Престона. Он стоит, немного раскачиваясь вперед-назад, руки в карманах. Наблюдаю, как он оглядывается, поднимает руку, подносит ее к двери, но не стучит. Он опускает руку, разворачивается и уходит.

Не подумав, я дергаю дверь и кричу:

— Престон!

Мы стоим и молча смотрим друг на друга. Не знаю, что можно сделать в этой ситуации. Я даже не уверена, хочу ли его видеть. Но когда я увидела, что он уходит, мое тело захотело остановить его, прежде чем я подумала над этим здраво. Он прерывает наш молчаливый диалог и опускает голову. Шепчет:

— Не нужно было мне приходить... Я... просто... Блядь, неважно.

Престон снова сунул руки в карманы и развернулся, чтобы уйти. И опять мое тело действует без команды мозга. Не успел он отвернуться, как я схватила его за руку и остановила.

— Подожди. Как ты узнал мой адрес?

Он оборачивается, но прячет от меня свой взгляд.

— Я все о тебе знаю. У меня твое заявление в «Бридж», а там есть адрес. Но я также провел и свое расследование. Думаю, это из-за того, что я не знаю, кому теперь доверять.

— Тогда зачем ты пришел?

— Я не могу сидеть дома, зная, что моя судьба висит на волоске от тюрьмы. Кому-то это нужно, а я не имею ни малейшего понятия кому.

Его замешательство разбивает мне сердце. Бедный мужчина. Подхожу к нему и беру его руку в свою.

— Пойдем. Я как раз просматривала детали, которые мне принесла полиция.

Мы заходим в квартиру, и Престон останавливается в дверях. Я понимаю, что знаю его совсем немного, но даже сейчас чувствую, что ему не по себе. Он очень сильно нервничает. Что же произошло с моим сильным, доминирующим Эросом? Ах да, убийство.

Думаю, обвинение в убийстве подкосит даже самого сильного человека. Тем более, если обвиняют в убийстве очень близкого тебе человека.

— Садись, — указываю на стул рядом с моим. — Хочешь вина?

— Вина. Да. Пожалуйста. — Он потер свои ладони о джинсы и только потом подошел к стулу. Было заметно, как сильно он нервничает.

Пока я наливала нам вино, то наблюдала за Престоном. Он смотрел в никуда, и на лице была написана полная беспомощность.

Кто мог совершить это убийство? Кому понадобилось подставить Престона?

Я вхожу в комнату и вывожу его из транса.

— Если мы хотим решить эту задачу, тогда настала моя очередь все о тебе узнать.

Когда я протянула ему бокал, наши руки слегка соприкоснулись, и от одного маленького прикосновения у меня побежали мурашки по всему телу. Мы взглянули друг другу в глаза, и на его лице проскочил намек на улыбку, а потом я струсила и отвела взгляд.

— Мне ничего о тебе не известно. Во-первых, для чего тебе нужно было создавать всю эту секретность в клубе. Все... э... секс-клубы такие секретные? — На слове «секс» мое тело вспыхивает, а щеки горят ярким пламенем. Почему так происходит без маски? Такое ощущение, будто мой щит пал, и скромная, нервная женщина вновь возродилась.

Я не отрываясь смотрю на его рот, пока Престон медленно вдыхает, а потом отвечает:

— Я не хотел смешивать свои потребности со своей жизнью.

— В смысле? И как долго ты вел этот образ жизни?

— Примерно год.

— Но клуб недавно открылся, верно? Где же ты удовлетворял свои потребности?

— Я посещал несколько других клубов, присматривался и искал подходящий.

— И что же тебе подошло, Престон?

Он посмотрел мне прямо в глаза и без колебания ответил:

— Ты.

Мое сердце затрепетало, и теперь уже потребности начали обуревать меня. Чтобы заглушить пульсацию между ног, я положила одну ногу на другую. И теперь заметила, как взгляд мужчины менялся прямо на моих глазах. Он становился темнее, острее, и Престон шире открывал глаза. Я замерла, прилипла к своему стулу, а бокал так и застыл около моего рта; я уже сделала глоток, но не проглотила.

Нет, мне нужно остановить это все. Я — его адвокат.

Смотрю вниз, чтобы чары рассеялись, допиваю вино и шепчу:

— Теперь все поменялось, Престон. Мы не в клубе. Я твой защитник. Если мы хотим найти того, кто тебя подставил, нам нужно сосредоточиться на этом. — Заканчиваю свой монолог и замечаю, что привычка теребить нижнюю губу вернулась. Смотрю на него и вижу, как он от нервозности ситуации стал ерошить свои волосы и тереть глаза.

— Дерьмо. Извини. Я знаю и не могу с тобой не согласиться. Не знаю, что нашло на меня.

— Все в порядке. Но мне нужно больше деталей. Мне нужно знать абсолютно все. Даже такие подробности, которым ты не уделил бы внимания. Давай, не стесняйся, — смотрю на него с игривой улыбкой, пытаясь разрядить обстановку.

— Все началось примерно год назад. Мы с женой сначала пошли в клуб вместе.

— Подожди, что? Ты женат? — Мне стало дурно, подступила тошнота.

А Престон опять смотрит в пол.

— Нет, больше не женат.

Слава богу, он не женат. Проглатываю слюну и успокаиваю свои нервы глубоким дыханием.

— Ладно. Разведен. И где теперь она?

— Я не разведен. Она умерла.

— Оу, Престон. Извини. Что случилось?

Не могу поверить, что я так сказала. Я ненавидела, когда люди спрашивали меня об этом.

Он мотает головой, не смотрит мне в глаза и еле слышно произносит:

— Покончила жизнь самоубийством. — Я молчу. Не знаю, что можно сказать. — Я пытался остановить ее, но не смог.

Можно с уверенностью сказать, что это больная тема для него. Не буду давить.

— Поэтому ты хотел оставить личную жизнь отдельно от клуба?

Престон кивает головой и делает большой глоток вина. Жду, пока он допьет до дна и надеюсь, что он уточнит кое-какие детали. Я молчу, и когда немного киваю в сторону, он понимает мой намек и продолжает объяснения.

— Как я и говорил, у меня есть потребности. Это были такие потребности, которые, я надеялся, мы сможем удовлетворять с моей женой. Однажды она доказала мне, что я ошибаюсь. Я не хотел ничего знать о тех людях, которые удовлетворяли мои... потребности.

Ух ты. Когда я это услышала, мне показалось, что острое жало вонзилось мне в грудь. Получается, я для него кто-то, кто удовлетворяет его потребности?

Я беру в руки свой бокал и задаю себе вопрос: почему мне так больно слышать о его нуждах?

Оказывается, я такая лицемерка.

Я ведь по этой же причине не хотела снимать маски на прошлой неделе, когда он просил. У меня тоже имеются потребности. И, так же, как и он, я не хотела открывать свое лицо и каких-то личных связей. Я была там, и больше туда ни ногой.

И как мы здесь закончим?

Престон начинает объяснять, как он жил несколько месяцев после смерти жены. Он побывал в нескольких клубах, но у него появлялось ощущение, будто он предает ее. Именно поэтому он не хотел каких-то данных о своих партнерах.

А затем я задаю ему вопрос помимо своей воли:

— Почему ты так против привязанностей?

Он смотрит на меня в упор, и я понимаю, что своим вопросом попала точно в цель его боли.

— Конечно, мне не добавит доблести то, что я хотел трахаться с другими, но я любил свою жену. Я скорблю по ней каждый день, тем более что умерла она по моей вине. Секс есть секс. Это человеческая потребность, но с другой стороны любовь — это единственное, что ты имеешь, — Престон делает паузу и смотрит на меня, и я знаю, что он не закончил свою мысль.

Прошу его продолжить:

— И то, что ты имеешь, это?..

Когда он открывает рот, чтобы продолжить, то выглядит очень потерянным:

— Я думал, полюбить можно только один раз.

Мы встречаемся взглядами и пожираем друг друга глазами. Ни одна деталь от нас не ускользает. Мы не улыбаемся, не смеемся, даже не дышим. Чтобы не сделать лишних движений, я покачалась на пятках и в итоге отвела взгляд. И следующей мыслью было: что же написать в своих отчетах? В голове пусто, поэтому я продолжаю свой опрос:

— Поэтому ты и решил открыть свой клуб?

— Да. Таким образом я могу контролировать все правила и в то же время чувства оставлять нетронутыми. С Беккой мы познакомились в другом клубе, когда моя жена уже умерла, и начали общаться как друзья. И она была мне по-настоящему близким другом.

В моих глазах слезы, когда я думаю, что Бекка и мне близкий друг.

И ее больше нет.

Все, кто был дорог мне, умерли. Я проклята? Так Бог хочет достучаться до меня за то, что я стала защитником в уголовных делах?

Эту мысль я отгоняю прочь.

— Кроме клуба, чем еще ты занят?

Он не отвечает, а достает что-то из заднего кармана и протягивает мне.

— Подожди, ты владелец «Бэбкок Констракшн»?

— Да, это я. — Престон смотрит вниз.

— Ладно, подожди-ка... — Я делаю паузу и вспоминаю свое странное свидание с Кевином. — Поэтому он постоянно говорил твое имя... он знал, что ты являешься владельцем «Бриджа», и хотел узнать, знаю ли об этом я.

Престон прищурился и сказал:

— Я не улавливаю сути.

— Несколько недель назад я познакомилась с одним парнем. Затем у нас была с ним встреча в баре, и все это время он вел себя странно, говорил твое имя, порекомендовал тебя, когда узнал, что я хочу перестроить свой дом.

Он громко и медленно вздыхает и произносит:

— Ах, да, Кевин. Мне очень жаль, что он так поступил с тобой.

Когда я вспоминаю этот инцидент с Кевином, по позвоночнику ползут мурашки.

— Хотя, мог ли он это сделать?..

— Сделать что?

— Это. Бекка. Всю эту подставную работу?

— Ни за что.

— Нет, ты не понимаешь. Он встретил меня как-то после работы и был очень зол на тебя. Он сказал: «Он ответит за мое исключение из клуба».

— Он никак не мог убить из-за такого случая. Не бывает настолько сумасшедших.

Бывает, и это правда. К сожалению, я видела самые разные случаи сумасшествия среди, казалось бы, порядочных людей.

— Я не была бы так уверена.

— Нет, Камии. Возможно, я не знаю его так хорошо, но он точно не убийца.

— Но кто-то же убийца. И поверь мне, ты никогда не узнаешь, на что способен человек, которого загнали в клетку. Он знал, что Бекка член клуба?

— Я даже не знаю, были ли они знакомы. Я получил его заявление, она его, как и все остальные, обработала.

Я написала имя Кевина в свою тетрадь в качестве подозреваемого. Теперь он единственный в нашем списке, кто мог бы подставить Престона.

— Кто еще знал тебя и Бекку? Мне нужен список всех членов клуба.

— Не получится.

Я смотрю на него в шоке.

— Ты сейчас шутишь? Мне нужно все тщательно изучить, а так как члены клуба можно сказать единственные, кто знал вас обоих, то, скорее всего, убийца среди них. Я знаю, что ты думаешь, в клубе все анонимно, но Кевин прекрасно доказал, что некоторые люди не могут держать свой язык за зубами.

— Нет. Ни за что не поверю, что убийца из клуба.

— И как ты можешь доказать мне обратное?

— Я знаю, и все тут. Люди, которые допускаются к нам, проходят высокий уровень проверки. Они бы не стали убивать человека таким способом. Тем более члена своего же клуба.

— Ты можешь думать, что угодно, но я могу исключить этот вариант только путем проверки. Например, та женщина, которая обращалась к тебе в клубе при мне несколько раз. Кто она?

Лицо Престона начало покрываться румянцем, он стиснул челюсти, но потом все же произнес:

— Я же сказал — нет. В своем клубе я всем пообещал секретность. И если надо, я сяду за убийство, но не буду выдавать данные своих гостей. Я надеюсь, что являясь членом моего клуба, ты поймешь меня. И я не понимаю, о какой женщине ты говоришь.

Я должна быть благодарна тому, что Престон не хочет раскрывать личности своих клиентов, но с другой стороны я не понимаю его отчаянного нежелания помочь следствию.

— Итак, как ты можешь объяснить связь между тобой и Беккой? Кто знал, что вы еще и друзья?

— На самом деле никто и не знал, но это не означает, что люди не видели нас вместе. Она была единственным человеком, с кем я выходил в свет после смерти жены. Я имею в виду, что иногда мы вместе обедали или ужинали где-нибудь. Особенно, когда начали вместе заниматься клубом. Бекка была моей правой рукой.

— Что еще больше доказывает мою подозрительность. Убийца — член клуба.

Престон в упор смотрит на меня и очень сурово произносит, цедя каждое слово:

— Я. Сказал. Нет.

— Ну и ладно. Отлично. Никакого списка. Расскажи мне о любом из твоих врагов. В бизнесе дела не ладятся?

— Не до такой степени, чтобы я начал нервничать. Наши покупатели вполне счастливы и довольны обслуживанием.

— Ну, тебе надо подумать получше. Кто бы это мог быть. — Делаю паузу и вновь смотрю на список доказательств. — Кто бы мог знать все эти детали. Какие-то личные данные, кроме того, что ты был просто близок с Беккой. Они даже знали размер твоей обуви, и марку модели. Да ладно тебе, сколько по твоему мнению, людей носят обувь 44 размерафирмы Salvatore Ferragamo? И которая, к тому же, стоит 800-900 долларов за пару? Смотри. — Выхватываю нужную фотографию из кучи фотографий этого следственного дела. — На месте преступления были найдены кровавые следы обуви и эту же обувь нашли у тебя дома. Со следами крови. И как эта обувь попала в твой дом?

— Так вот в чем дело. Но это уже не мои туфли. У меня была такая же пара обуви, но я избавился от нее несколько недель назад.

— Что ты сделал с этой обувью?

— Отдал. Каждые шесть месяцев я покупаю новую пару обуви, а старую отдаю в Дом Ветеранов. Туфли нужны тем людям, которые ходят на рабочие интервью. Смотри, это прошлогодняя модель.

Престон снимает с себя одну туфлю и показывает подошву.

— Видишь, подошвы разные. Если на фотографии действительно мои туфли, то они старые, и я носил их в ту ночь в клубе.

Я перебиваю его:

— Престон, как такое возможно? Тогда как даже твои отпечатки пальцев оказались на месте преступления? Кто-то продумал все вплоть до самых мельчайших мелочей, разрабатывая этот план. Я знаю, есть возможности подделать отпечатки, но это уже уровень агентов 007. Когда я впервые увидела доказательства, то сразу сказала, что это дело, можно сказать, уже раскрыто.

— Но ты знаешь, что я этого не совершал. — Престон встает и смотрит на меня с мольбой.

— Да, тебе повезло, что я знаю. Но знать и доказать — две абсолютно разные вещи. Мне нужно полностью доказать твою невиновность. Что на счет твоей жены? Где живет ее семья? Они знают, почему она покончила жизнь самоубийством? Могут они так тебя подставить и тем самым отомстить?

Он опять садится, мотает головой и проводит рукой по волосам.

— С ее родителями мы поддерживаем связь, но они не знают настоящей причины. У нее был брат, Тревор. Вот у кого проблемы. Он постоянно влипает в какие-то неприятности и уже несколько раз был в тюрьме. Я не знаю, где он сейчас. Они были близки, и когда бы он ни приходил, конечной его целью были деньги.

— Она могла их ему давать?

— Всегда давала. Я злился, что она не могла ему отказать.

— Ладно. Теперь у нас есть мотив. Возможно, Тревор расстроился, что теперь некому давать ему деньги. Как я могу его найти?

— Мне придется связаться с родственниками и знакомыми Ким. Я не имею ни малейшего представления, где он сейчас находится. В последний раз я слышал, что он живет где-то в Окланде.

У себя в записях я красным маркером обвожу «Тревор» и «Кевин», довольная полученным результатом. Но мне все равно нужны имена членов клуба и имя той женщины, в конце концов.

Глава 15

Престон

Мне совсем не хотелось уходить от Камии, но она мне четко дала понять, что пора на выход. Был уже первый час ночи, и в округе не наблюдалось журналистов, поэтому я беспрепятственно попал домой.

Я припарковал машину в подземном гараже и уже стоял в лифте, когда чья-то рука задержала закрывающиеся двери. Нервы у меня были на пределе, и я неосознанно сжал кулаки, готовый в любой момент кинуться в атаку. Когда двери открылись, я увидел мужчину, в его глазах была пустота.

— Вы заходите? — спрашиваю я грозно.

— А это важно?

— В смысле?

— Вы Престон Бэбкок, верно?

Сука...

— А вы кто?

— Бекка очень многое значила для меня. Я здесь, чтобы защитить ее от вас. Ведь теперь она не в состоянии этого сделать.

Я поднял руки и сказал:

— Слушай, мужик. Она и для меня многое значила. Клянусь, я не делал ничего, что могло бы навредить ей.

— Херня! Ты убил ее. И я обещаю, ты получишь по заслугам. Ты сгниешь в тюрьме! Все уже доказано! Это ты ее убил. И если бы я не был тем, кем являюсь, я бы убил тебя здесь и сейчас.

После этих слов мужик разворачивается и уходит. Двери лифта наконец-то закрываются. Я скольжу вниз по стенке лифта, меня начинает накрывать паника. Что за черт здесь происходит?

Я вхожу и вижу, что в шкафу-купе горит свет, а двери закрыты. Видимо, я не заметил этого, когда днем прибирался после полицейского обыска. Сначала я громко выдохнул, а потом быстро открыл его, чтобы выключить свет. Я стараюсь избегать этого шкафа, в нем хранится слишком много вещей Ким.

Я посмотрел наверх. Там стояла коробка, в которую я сложил ее вещи. Это было примерно год назад. Какая-то пустота окутала меня, и нервы стали шалить в двойном объеме. Я же обещал себе, что не буду прикасаться к этой коробке. Так тяжело это сделать, но я уже открыл этот чертов шкаф.

Брат Ким, Тревор, сведения о нем в этой коробке. Он был настоящим сукиным сыном и он — моя единственная зацепка. Мне нужно найти его. Тяжело сглотнув, я вытащил коробку и начал искать данные. Фотографии, любимая одежда и драгоценности лежали сверху. От тоски мою грудь сдавило. Это уже слишком.

Мне нужно выпить.

Оставляю коробку открытой на полу и иду на кухню. Делаю глоток Джека Дэниэлса прямо из бутылки. Я уловил какой-то слабый звук, но прои

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8910 11 12 Следующая ⇒