Грабовский М.П 12 страница

Берия выступал на заводах с краткими речами, радужно рисуя перспективы улучшения условий труда и быта. Во время этих бесед некоторые отчаянные головы пробовали жаловаться Берия на неустроенность быта, плохое снабжение продуктами питания и промтоварами.

Берия даже поощрял их. Сам громко возмущался равнодушием руководства комбината к насущным нуждам трудящихся. Свой демократически-либеральный нрав «чуткого» человека и дальновидность «мудрого» руководителя Берия решил закрепить на глазах у всей плутониевой зоны, демонстративно проведя — здесь же и немедленно — выездное заседание Специального комитета по затронутому вопросу.

На заседание были приглашены все потенциально виновные «в упущениях и преступном равнодушии». Помимо Музрукова и Славского, присутствовали: секретарь обкома ВКП(б) Белобородое, начальник политотдела комбината Морковин, заместитель директора по рабочему снабжению зоны Смирнов, начальник конторы торгпита Ро-зенталь, помощник Музрукова по быту Овчинников, начальник медсанчасти Мойсейцев и другие руководящие работники.

С вступительным словом «0 жалобах на недостатки в торговле, медицинском и культурно-бытовом обслуживании рабочих и служащих комбината № 817» к собравшимся обратился Берия. Он метал громы и молнии, гневно возмущался, кипел благородным негодованием. Конечно, ни слова — о действительных причинах. Не мог же Лаврентий Павлович говорить о том, что обнищание и разруха, вызванные войной, усугубляются фантастическими затратами всех свободных средств на создание ядерного щита?

«Протокол № 86 заседания

Специального комитета

Комбинат № 817

Строго секретно

(Особая папка)

22 октября 1949 г.

…1. Поручить т. т. Костыгову, Музрукову, Царевскому, Честных и Паничкину в 5-дневный срок проверить имеющиеся сигналы о фактах неудовлетворительного состояния торговли, медицинского и культурно-бытового обслуживания рабочих и служащих комбината № 817 и строительства, принять в оперативном порядке меры по устранению недостатков и привлечению виновных в этих недостатках к ответственности.

Предложения о мерах по решительному улучшению торговли и культурно-бытового обслуживания рабочих и служащих комбината и мерах укрепления руководства этими участками представить в Совет Министров Союза ССР в 7-дневный срок.

2. Обязать Первое главное управление… в месячный срок вновь проверить состояние торговли и культурно-бытового обслуживания рабочих и служащих комбината и о результатах доложить.

Председатель Специального комитета

при Совете Министров СССР Л. Берия».

Сдвиг произошел. По статье «соцкультбыт» финансирование резко возросло.

Так или иначе, благодаря «чуткому» вниманию Берия к нуждам трудящихся плутониевая зона начала прихорашиваться, превратившись через десять лет в образцово-показательный город сияющего социализма. Недаром первое время (до 1953 года) главный проспект города носил почетное имя Берия. Люди, живущие в плутониевой зоне, и сейчас гордятся красотой своего закрытого города Озерска (Че-лябинска-40), называя его жемчужиной Южного Урала, а некоторые — даже Городом Солнца.

Во время пышного празднования 40-летия комбината в 1988 году мужской хор в одинаковых голубых костюмах на сцене Дома Культуры торжественно исполнил на слова местного поэта Померанцева оду любимому городу:

Где раньше ветвистые сосны шумели, Да ветер гулял над просторами вод, И горы Уральские в далях синели — Прекрасный соцгород построил народ.

Проспекты и парки, сады и аллеи, Встают силуэты высотных домов. Он стал нам дороже, он стал нам милее, Родней и прекрасней других городов.

И ни слова в песне о многотысячных жертвах.

Никто из воронежской троицы в число награжденных не попал. Впрочем, в наградных списках вообще было очень мало простых рабочих и инженеров. Сталин держал свое слово, данное Курчатову в конце 1945 года: отблагодарить передовых ученых и конструкторов. Их действительно отблагодарили щедро. Денежные премии были огромными по тем временам, на всю оставшуюся жизнь.

Лидия в ноябре 1949 года написала Невольскому короткую записку со словами в самом конце: «Да! Да! Да!».

Через два месяца она получила официальный документ о переводе ее в НИИ-9 на должность младшего научного сотрудника.

Отъезд отмечали в том же комсомольском общежитии скромно и почему-то грустно. Варвара была рада за старшую подругу и несколько раз подряд желала ей большого семейного счастья. Татьяна и Андрей больше молчали.

Решили до отъезда сходить на свидание к Кузнецову, который отбывал срок здесь же в зоне…

Николай Михайлович выглядел осунувшимся, но вел себя при встрече бодро. Даже спел, хотя и без особого выражения, новую частушку про аэроплан. Прощался шумно, долго, со смешочками. Но в самый последний момент как-то по-стариковски всплакнул. Обняв Лидию, прошептал на прощанье: «Благослови тебя Господь!».

Лидия торопилась за счастьем. Когда же совсем уж собралась выезжать и подала заявление в отдел кадров, вдруг почувствовала себя неважно. Сходила в медсанчасть на всякий случай. Гуськова, ознакомившись с фиксированными дозами облучения Лидии, которые оказались весьма незначительными и не могли представлять серьезную опасность для здоровья, высказала неофициальное гипотетическое предположение о влиянии на самочувствие Лидии внутреннего облучения плутонием. Об этом влиянии тогда не было ничего толком известно. Да никто этот фактор и не учитывал, и официально никак не регистрировал. Диагноз Гуськова так и не поставила, но рекомендовала обследоваться в Москве в Институте биофизики и при необходимости встать на постоянный учет.

Лидия не успела увидеть плутониевую зону в разукрашенном виде: уехала в 1950 году. Жизнь со старомодным профессором можно было бы считать вполне счастливой, если б не постоянное недомогание Лидии, название которого врачи никак не могли определить при ее отъезде. Через три года она успешно защитила в НИИ-9 кандидатскую диссертацию.

В Институте биофизики состояла на учете, периодически обследовалась.

За эти годы радиационная медицина добилась некоторых успехов, особенно в оценке внутреннего облучения.

Были разработаны методики определения радионуклидов в биосубстратах. Получили подтверждение предположения врачей из медсанотдела № 71 о высокой агрессивности трития и ужасной токсичности плутония. Первым врачом, заподозрившим внутреннее облучение плутонием у работников объекта «В», был врач-рентгенолог А.А. Мишачев.

Позже стали известны сравнительные данные о содержании плутония в организмах у людей, проживающих в европейских странах и в плутониевой зоне. Превышение оказалось разительным: в 50 раз!

Еще страшнее была картина внутреннего поражения у тех, кто в 1949-51 годах работал непосредственно на объектах «Б» и «В».

Дозиметрические обследования рабочих мест, проведенные на этих объектах, показали, что концентрация плутония в воздухе превышала предельно допустимые официальные нормы в сотни тысяч раз.

Плутоний, попав в легкие, остается там навсегда. Его невозможно вывести из организма. Он облучает человека изнутри постоянно, из года в год, накапливая интегральную дозу облучения. В конце концов человеческие легкие не выдерживают.

Медицинский термин для такого занесенного внутрь плутония — инкорпорированный плутоний. Определились и с названием болезни: плутониевый пневмосклероз. Бытовое название — радиоактивный рак легких.

Медики МСО-71 первыми увидели крупным планом последствия плутониевого аврала.

Для женщин-врачей, лаборантов, нянечек, для всего обслуживающего персонала медсанчасти все больные ХЛБ (хронической лучевой болезнью) были родными братьями и сестрами, которым они практически ничем не могли помочь. Разве что профилактическими осмотрами и настойчивыми рекомендациями руководству объектов о выводе больных из опасных условий работы в более чистые. Первой, в 1953 году, в возрасте 30 лет умерла от плутониевого пневмосклеро-за инженер объекта «В» Громова. Лидия умерла в 1956 году.

Татьяна с Андреем избежали катастрофической участи. Уехали из Озерска уже после ухода на пенсию в конце 70-х годов. Уехали доживать в деревню, в Смоленскую область.

Варвара оказалась долгожителем зоны. Она продолжала работать лаборантом на объекте «Б» и после оформления пенсии, почти до самой перестройки.

Вернулась в Москву, в маленькую однокомнатную квартирку, доставшуюся ей после смерти тетки, в одном из Крутицких переулков. Ходит сейчас с палочкой. Отваживается раз в неделю ездить на рынок за дешевыми овощами. В метро и автобусе пожилые люди уступают ей место, видя ее трясущиеся руки. Читать уже не позволяют глаза. Но любимого Лотарева иногда вспоминает на память.

С Кузнецовым Варвара давно потеряла связь. Пока он был в заключении, встречались, хоть и не очень часто. Николай Михайлович трудился и вел себя добросовестно, даже примерно, надеясь на досрочное освобождение. В душе мечтал о возвращении в свою забитую когда-то давно маленькую комнатушку в московской коммунальной квартире. Предполагал, конечно, что ее давно освоили многодетные соседи, но все-таки надеялся. Николай Михайлович не знал, что выселение из плутониевой зоны бывших заключенных невозможно. Зэков оберегали в зоне от малейших контактов с государственными атомными секретами. Их никогда не использовали, например, на аварийных работах внутри производственных зданий, даже когда сложная радиационная обстановка насущно требовала поочередного использования большого количества людей.

Солдат привлекали — они иногда переоблучались. Но заболевание секретной лучевой болезнью какого-нибудь зэка считалось крайне нежелательным.

Впрочем, режим секретности уравнял судьбу многих солдат-репатриантов (т. е. подлежащих увольнению) и освобождаемых заключенных. И тех, и других нежелательно было отпускать на вольную волю во избежание безалаберного и бесконтрольного разглашения ими государственных атомных секретов.

Выход из этого щекотливого положения был найден Специальным комитетом как раз накануне ареста Кузнецова.

«Протокол № 77 заседания Специального комитета

при Совете Министров СССР

г. Москва, Кремль

23 мая 1949 года

Строго секретно

(Особая папка)

…V. О мероприятиях по усилению режима на объектах № 817, 813, 814 и 550

Поручить Абакумову [глава МГБ — MS.] (созыв), Круглову [глава МВД — М.Г.]… в 5-ти дневный срок переработать представленный по данному вопросу проект в следующем направлении:

1. Для обеспечения сохранения секретности основных строек Первого главного управления считать целесообразным вывезти бывших заключенных, солдат-репатриантов и спецпоселенцев… со строительства комбината № 817, КБ-11 и заводов № 813 и № 814 [заводы по разделению изотопов урана. — М.Г.] в Дальстрой МВД СССР для работы в Дальстрое в качестве вольнонаемных, заключив с ними договора (трудовые соглашения) сроком на два-три года.

2. Обязать МВД СССР обеспечить в Дальстрое для указанных категорий заключенных, репатриантов и спецпоселенцев нормальные условия работы и бытового обслуживания, существующие для других вольнонаемных работников Дальстроя, но поселить их компактно, исключив возможность общения с другими контингентами людей, работающих на предприятиях Дальстроя.

3. От каждого бывшего заключенного-репатрианта и спецпоселенца, переводимого в Дальстрой, взять подписку об ответственности по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 9 июня 1947 г. «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, составляющих государственную тайну»…

Председатель Специального комитета

при Совете Министров СССР Л. Берия».

В соответствии с этим решением освобожденные заключенные, солдаты-репатрианты и спецпоселенцы начиная с 1949 года вывозились из плутониевой зоны на свободное поселение в Магаданскую область. Сначала на 2–3 года. Потом — по продлении трудового соглашения. А еще позже — на всю жизнь.

Варвара изредка переписывалась с Кузнецовым. Но в 1979 году он перестал отвечать на ее письма: наверное, умер.

Легендарный врач плутониевой зоны Ангелина Гуськова — ныне академик, работает в Москве в Институте биофизики. Изредка ее можно видеть — седую и гордую — на семинарах по истории советского атомного проекта, которые ежемесячно проводятся в Институте истории техники и естествознания РАН.

Через сердце и руки этой женщины за минувшие 50 лет прошли смертельно облученные жертвы нашей атомной индустрии.

Что касается реки Течи, то в нее уже давно не сбрасываются растворы, содержащие радионуклиды. Однако в илистом дне и сейчас содержится много сравнительно долгоживущих нуклидов, стронция и цезия. Содержание их за счет распада уменьшилось всего в два раза.

К 1960 году жители 19 наиболее загрязненных пунктов были отселены в отдаленные от реки местности.

В качестве еще одной защитной меры часть поймы была огорожена колючей проволокой, чтобы оставшиеся жители не могли использовать воду из реки для хозяйственных целей. Драма обитателей реки продолжается долгие десятилетия. К 2000 году остались еще не переселенными четыре населенных пункта (8 тыс. чел.) в Челябинской области и пятнадцать (14 тыс. чел.) — в Курганской области.

Денег у правительства совсем нет. Да и у миллиардеров-олигархов, владеющих газом и нефтью, скупающих утопающие в зелени виллы на берегах теплых морей, тоже не хватает спонсорских средств для помощи неизвестным жителям Урала. Глядя на демократический профиль нынешнего российского государства, в котором имена Сохиной и Гуськовой менее рельефны, чем Алсу или Земфиры, Ванников, наверное, произнес бы свою любимую фразу: «И-иех, ребята!».

Забыл про Ширяеву. Ольга Константиновна жива. Проживает в Москве. В последние годы увлеклась сочинением басен, где действующими лицами являются наши общеизвестные политические лидеры. Очень хочет, чтобы кто-то помог издать эти басни, хотя бы очень маленьким тиражом.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒