ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ

ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ

Образные средства

Мы начинаем с самых известных выразительных средств лексики – с образных употреблений слова. В широком смысле образными называют слова с осложненным значением. Разновидностью образных слов являются единицы с переносным значением. В литературоведении слова в переносном употреблении называются тропами.

Сравнение как троп (потому что есть еще и чисто логическое сравнение) – это синтаксическая или текстовая структура, в которой выражено сопоставление двух явлений с целью яркой, выразительной характеристики одного из них. Синтаксические конструкции, выражающие сравнение, различны: обороты и придаточные предложения с союзами как, слово, будто и др., творительный падеж («молнией» бросился»), конструкции с предлогом подобно. Сравнение состоит из трех элементов: субъект - то, что сравнивается, объект - то, с чем сравнивается, основание - признак, по которому сопоставляются субъект и объект:

«Скоро легкой травой покроются склоны, и декабрьские бури, как волки, прилягут». (В. Луговской. Остролистник). - Субъект – бури, объект – волки, основание –злые, воющие.;

«Вот старый дуб – листва из звонкой меди. Могучий стан в извилинах коры. Он весь гудит, рокочет о победе. Как некогда на струнах гусляры» (Вс. Рождественский. Деревья). Субъект – дуб, объект – гусляры, основание – издавать торжественные звуки.

Метафора- перенос названия с одного явления на другое по их сходству. Это скрытое сравнение: в текст вводится только имя объекта сравнения, а имя субъекта остается за кадром: «И шуршит сухая печка, Это красный шелк горит» (О. Мандельштам, Что поют часы-кузнечик). Красный шелк – «огонь». Перенос названия с ткани на огонь произошел по сходству в цвете.

Очень выразительны развернутые метафоры, когда в результате сравнения двух предметов об одном из них рассказывается словами, связанными с другим предметом, т.е. метафоризуются слова одной темы. Вот стихотворение Л. Кондырева

Эльбрус

Как будто

Всей земли

Поднять пытаясь груз

К мерцанью звезд,

К их вечному

Движенью,

Ледовый торс

Поднял старик Эльбрус,

Взбугрив

Мускулатуру в напряженье.

Гигант фанитный.

Прянув в высоту

Над всей плеядой

Горных великанов,

Как человек,

Дымился он в поту

Своих незамерзающих

Туманов.

Прекрасен лик Эльбруса был

В лучах

Луны, как бы

Отлитой из металла...

Трещали жилы -

Трещины в плечах,

И в сердце

Лава

Грозно клокотала.

Эльбрус сравнивается с богатырем и рисуется в словах, входящих в тему «человек»: торс, старик, мускулатура, великан, пот, лик, жилы, плечи, сердце. Слова употреблены метафорически.

Олицетворение тесно связано с метафорой. В выражениях «Сад спит», «Солнце смеется» глаголы метафорически обозначают признаки предметов (сад спокойный, тихий; солнце яркое, вызывающее радость). У существительных же эти глагольные метафоры вызывают обогащение лексического значения за счет появления смысла «нечто живое, что может спать или смеяться». В стихотворении «Эльбрус» заглавное слово также является олицетворением.

Метонимия - наименование явления, перенесенное на него с другого явления на основе смежности (пространственной, временной, логической). Рассмотрим отрывок из стихотворения О. Мандельштама «Вы, с квадратными окошками, невысокие дома»:

А давно ли по каналу плыл с красным обжигом гончар.

Продавал с гранитной лесенки добросовестный товар.

Ходят боты, ходят серые у Гостиного двора,

И сама собой сдирается с мандаринов кожура.

Что означает выражение «ходят боты»? То, что ходят люди в ботах. У слова боты появилось контекстуальное значение «люди, обутые в боты». А что такое «добросовестный товар»? Ясно, что это товар высокого качества, но этот признак обозначен словом добросовестный. Перенос произошел на основе логической смежности - причинно-следственной связи: добросовестный человек - добросовестный труд - товар высокого качества.

Синекдоха возникает, когда наименование переносится с рода на вид, с вида на род, с целого на часть или с части на целое. Поскольку в широком смысле слова это тоже смежность, синекдоху нередко рассматривают как разновидность метонимии.

Бумагой мы называем «материал для письма, печати, рисования» (СлРЯ 1, 124), и бумагой же мы называем ту разновидность этого материала, на которой зафиксировано содержание какого-либо документа (деловая бумага, официальная бумага). Именно это значение дало В. Каверину возможность создать в повести «Верлиока» бумажное царство, в котором все жители превратились в документы - бумаги:

« – Повтори-ка, что сказал толстяк, которому хотелось отделаться от жены.

– Он сказал, что на службе она, как положено, постепенно превратилась бы в соответствующий документ.

– Вот видишь! Ты помнишь скандал на площади, который мы видели из окна в первый день приезда? Это были люди, превратившиеся в бумагу».

Ирония – употребление слова или словосочетания в противоположном оценочном смысле. Приводим эпиграмму Д. Минаева

ТИТАНЫ

Кого пленит теперь затея,

Познав земного счастья вес,

Идти дорогой Прометея

И похищать огонь с небес?

Огня такого похищенье

Не дразнит нынешних страстей.

Но тысяч триста без смущенья

Похитит новый Прометей.

Согласимся, что называть воров и расхитителей титанами и Прометеями можно лишь с большей долей иронии. Это совершенно то же самое, что Киса Воробьянинов, объявленный гигантом мысли и отцом русской демократии.

В наших примерах ирония появилась за счет образного употребления слов. Однако прием этот гораздо масштабнее и может охватывать уровень сюжета, героев и художественной концепции произведения. Поскольку здесь мы выходим в область содержания, можно обратиться к иностранной литературе. Рассмотрим повесть Уильяма Голдинга «Чрезвычайный посол», суть сюжета которого такова: римский император, старый и мудрый, изо всех сил старается избавить свое государство от разных нововведений – от парохода, взрывчатки, книгопечатания. Для этого он посылает гениального изобретателя всех этих прелестей чрезвычайным послом в Китай. Ирония захватывает в этой повести сферу за сферой.

В начале мы видим двух претендентов на престол. Это Постумий, воин, победитель всех и вся. Казалось бы, победителей не судят, откуда взяться иронии! Но, когда победитель мелочен, подозрителен, злобен, жесток, как же над ним не поиронизировать. И

вот этот победитель исключительно по собственной глупой торопливости губит себя и своё войско. Воин оказывается тупым воякой. Второй наследник – Мамиллий, этакий скучающий денди античного мира. Однако вся его хандра и утонченность по-детски, а еще лучше, по-щенячьи улетучивается из-за смешных пустяков, и, следовательно, снова характеристики «утонченность», «пресыщенность жизнью» можно воспринять только в ироническом ключе.

Эти герои сразу появляются в ореоле иронической оценки и со стороны императора, и со стороны автора. Но вот на сцене возникает закутанная в покрывало женщина – и почти до самого конца она остается воплощением немыслимой красоты, таинственно скрывающейся от недостойных взглядов. Увы, чудес не бывает. Покрывало скрывает заячью губу. Восторги сменяются той же иронией. Столь же плачевно заканчивается судьба гениальных изобретений: они самым жалким образом рушатся, громя все вокруг.

И лишь император, старый и мудрый, с пониманием смотрит на всю эту суету. Он знает, что гениальные нововведения не принесут счастья его стране, поэтому спроваживает и их, и их злополучного автора в далекий Китай.

На этом заканчивается сюжет. Но на этом не заканчивается произведение, потому что у него есть продолжение в так называемом послечтении. Дочитав последнее слово, читатель иронично улыбнется и пожалеет мудрого императора. Читатель-то знает, что Китай очень-очень близко и таким простым способом (заслать все куда-нибудь подальше) проблемы человечества не решить. Современный мир – не древний Рим, здесь нужны для всеобщего спасения другие средства. Так ирония поднимается на уровень художественной концепции. Мудрый в древнем Риме император в условиях нашего времени выглядит наивным младенцем, и счастливый конец повести (враги погибли, симпатичные герои живы, мир восстановлен) воспринимается как лукавая авторская усмешка: неужели кто-то поверит?

Чувство иронии очень полезно интервьюеру, а самоирония, т.е. умение подшутить на собственный счет, бесценно при любом общении, в том числе и деловом.

Гипербола и литота – слова и обороты, выражающие чрезмерное преувеличение или преуменьшение отражаемого явления. Наверное, самая знаменитая гипербола – это гамлетовские «сорок тысяч братьев», любовь которых не превзойдет его, Гамлета, любви к Офелии. Литота использована, например, в таком описании: «Она не похожа была на тех маленьких стыдливеньких блондиночек, беленьких, как пушок, и нежных, как белые мышки или пасторские дочки» (Ф.М. Достоевский. Маленький герой).

Символ – слово или оборот речи, которые употреблены как знак сущности сложного явления. В. Шукшин в своих рассказах часто придает символическое значение самым обычным предметам. Вот, например, рассказ «Сапожки». Сюжет его прост. Сельский механизатор купил в городе зимние сапожки жене, а они ей оказались малы. Всё! Но это внешне. А внутренне герои, которым за сорок, переживают словно вторую молодость. Радость от дарения и от получения подарка, будто родниковой водой, омывает их души. Сергей думает: «Ведь это же черт знает, какая дорогая минута, когда он вытащит из чемодана эти сапожки и скажет: «На, носи». Красноречива такая сценка:

«Клавдя смотрела на сапожок, машинально поглаживала ладонью гладкое голенище. В глазах ее, на ресницах, блестели слезы... Нет, она слышала цену.

– Черт бы ее побрал, ноженьку! – сказала она. – Разок довелось, и то... Эхма!

В сердце Сергея опять толкнулась непрошеная боль... Жалость. Любовь, слегка забытая. Он тронул руку жены, поглаживающую сапожок. Пожал. Клавдя глянула на него... Встретились глазами. Клавдия смущенно усмехнулась, тряхнула головой, как она делала когда-то, когда была молодой, – как-то по-мужичьи озорно, простецки, но с достоинством и гордо.

– Ну, Груша, повезло тебе. – Она протянула сапожок дочери. –«На-ка, примерь».

Мы видим, что заурядный предмет, пара сапог, стал как бы воплощением, знаком сложных и мудрых человеческих отношений – настоящей любви, которая оказалась живой в этих серых, скупых на радости буднях, взаимопонимания, когда неудача не вызывает раздражения, потому что супруги видят истинные побуждения друг друга: жена понимает, что муж хотел порадовать ее и тем порадовать себя, а Сергея окрылило то, что Клавдия именно это поняла и приняла. Такое сложное положение предмета в художественном мире обусловливает обогащение значения слова символическим смыслом.

Рекламисту нужно уметь читать символы. Дело в том, что товарные и фирменные знаки, а также нередко слоганы рекламного текста живут по законам символа, т.е. авторы и рекламодатели стараются в них выразить суть фирменного имиджа. Например, фирменный знак "Богатого дома" – элегантный черно-белый кот. Ясно, что он символизирует прочность, устойчивость «Дома», ведь всем известно, что кошка – символ домашнего очага, уюта, покоя.

Эпитет – выразительное определение. Вот строчки из стихотворения Анатолия Жигулина «Золотое, зеленое утро»:

Этот бор за притихшею весью, Эти птицы – как будто из песни.

Этот запах сосновых стволов. Из протяжных, мучительных слов.

Подчёркнутые определения – эпитеты. Определение сосновых не является эпитетом, это логическое определение, обозначающее вид предмета (стволы сосен, а не других деревьев), выразительной функции оно не выполняет.

Рекламисты часто используют эпитеты, создавая с их помощью имидж товара, услуги, фирмы. Например, реклама фильма «С пистолетом наголо 33 1/3» включает несколько эпитетов, характеризующих картину. Комедия эта определяется как сумасшедшая, а сюжет изложен так: «Знаменитый лейтенант полиции Френк Дербин и его очаровательная жена Джейн лихо срывают планы коварных преступников взорвать Американскую Киноакадемию». (Обратите внимание на то, что эпитетом может быть выразительное обстоятельство образа действия – лихо). Явно ощущается ироничность эпитетов, которая намекает читателю на то, что он не найдёт в фильме особой новизны, хотя, может быть, и позабавится часок - другой.

Перифраз – выразительный оборот речи, описательно называющий явление, обозначенное в языке словом. Вспомним первую строку стихотворения Пушкина «К морю»: «Прощай, свободная стихия!». Оборот «свободная стихия» – это перифраз со значением «море». В повести В. Каверина «Верлиока» смысл «равный» передан так: «Это было свежее сентябрьское утро – осеннее равноденствие, когда ночь, которая долго гналась за днём, наконец догнала его и стала неторопливо перегонять минута за минутой».

Аллегория - изложение ситуации, которая в форме конкретной картинки выражает отвлечённую мысль. Для примера достаточно вспомнить любую басню, где выразительная, яркая сценка сообщает ту же мысль, что и мораль.

Таков традиционный список тропов, т.е. переносных употреблений слов и оборотов. Однако образное употребление слова нельзя свести только к переносам. Образным является любое слово, словосочетание, предложение, если их значение обогащено текстом. Рассмотрим, например, слово зеркало в разных произведениях, обращая внимание на положение предмета в художественном мире.

В рассказе А.П. Чехова «Кривое зеркало» это, как говорит словарь, «специально изготовленное стекло для рассматривания своего отражения, для украшения стен и т.п.» (СлРЯ 1, 609),однако на этом мы остановиться не можем. В сюжете это стекло так искривлено, что лицо некрасивой женщины оно делает прекрасным.

Рассказчик рассуждает: «Отчего моя некрасивая, неуклюжая жена в зеркале казалась такою прекрасной? Отчего? А оттого, что кривое зеркало покривило некрасивое лицо моей жены во все стороны, и от такого перемещения его черт оно стало случайно прекрасным. Минус на минус дало плюс». Но он чуточку хитрит, наш рассказчик. Конечно, сам он в этом зеркале урод уродом. Но вот его прабабушка представала в волшебном стекле волшебной красавицей. Неужели это вторая случайность? Может, зеркало какое-то особое, считающее, что все женщины прекрасны?

В повести Л. Кассиля «Дорогие мои мальчишки» зеркала Синегории правдивы: урода отражают как урода и, по словам мастера, «не могут кривить душой перед лицом истинной красоты». А истинная красота не только внешняя. Поэтому такое зеркало возвращает красоту прекрасной Мельхиоре, которая в темном подземелье превратилась в «сморщенное, исхудавшее, безобразное существо».

В рассказах В.Я. Брюсова «В зеркале» и А.В. Чаянова «Венецианское зеркало, или Диковинные похождения стеклянного человека» зеркала хищные: зеркальные двойники вовлекают героев в Зазеркалье, а сами занимают их место в жизни.

Все эти зеркала в художественных мирах перечисленных произведений не являются метафорами. Просто предметы наделены новыми функциями, а значение слова зеркало обогащается новыми оттенками, новыми смыслами, т.е. становится образным, хотя и не переносным.

По-особому ведет себя лексическое значение слова в каламбуре и оксюмороне.

Каламбур – высказывание, в котором слово используется одновременно в двух значениях. Вот последние четыре строки из эпиграммы Д.Минаева «По прочтении романа И.Тургенева «Вешние воды».

При чтеньи этих «Вешних вод»

И их окончивши, невольно

Читатель скажет в свой черед:

«Воды действительно довольно...»

Слово вода использовано в двух значениях: «жидкость» и «бессодержательное высказывание». Это пример такого построения каламбура, когда каждому значению соответствует своя единица, т.е. слово повторяется, но в разных значениях, сталкиваемых автором для получения комического эффекта. Каламбур может быть построен и иначе, как, например, фраза Владимира Хочинского: «Каждому овощу свое время. И фрукту». Пословица «Всякому овощу свое время», конечно, употребляется расширительно, мы понимаем, что речь идет не только в прямом смысле об овощах, однако и об овощах мы помним. И вот рядом с этим словом появилось слово фрукт. Прямое его значение «плод» мы, безусловно, воспроизводим, но вместе с ним в нашей памяти забавно всплывает и значение «о человеке с отрицательными качествами» (СлРЯ 1У, 585). В целом высказывание начинает звучать с комичной многозначительностью, словно автор попытался разделить людей на два класса – овощи и фрукты, а основание известно лишь ему одному. Каламбур – одно из самых ярких проявлений остроумия.

Оксюморон – сочетание слов, включающих в себя противоречащие друг другу смыслы: «умная глупость», «жаркая зима». В этих выражениях слова переживают контекстуальные изменения значения. В умной глупости мы усматриваем уже глупость не настоящую, а лишь кажущуюся. В жаркой зиме видим, в зависимости от ситуации, зиму, когда пришлось много работать, если мы говорим, допустим, о строителях или нефтяниках, или зиму южного полушария, если речь идет о туристах, и т.д. А вот пушкинский оксюморон, актуальный и в наши дни:

Как брань тебе не надоела?

Расчет короток мой с тобой:

Ну, так! Я празден, я без дела,

А ты бездельник деловой!

12 3 Следующая ⇒