Цю Сяолун 29 страница

Больше он ничему не верит безоговорочно.

Он с трудом верил в то, что сделал сам.

Когда казнили У Сяомина, он занимался любовью с Лин. На то, что произошло у него с Лин, согласно суровому коммунистическому кодексу, тоже можно навесить ярлык «тлетворное влияние Запада». Он совершил такое же преступление, как и то, которое инкриминировали У: «упадничество и моральное разложение под влиянием западной буржуазной идеологии».

Разумеется, старший инспектор Чэнь мог придумать для себя множество оправданий: что сейчас трудное положение, что правосудие должно свершиться, что интересы партии превыше всего – и что цель оправдывает средства.

Однако он понял и другое: с помощью определенных средств саму цель можно изменить до неузнаваемости.

Ницше писал: «Охотясь на чудовищ, опасайся сам стать чудовищем».

Раздумья Чэня прервал голос с явственным аньхойским выговором:

– Снимите меня, пожалуйста! – Какая-то девушка протягивала ему фотоаппарат. – Пожалуйста.

Она встала на фоне 1-го универмага. Провинциалочка, новичок в Шанхае, она предпочла сняться на фоне гламурных манекенов. Чэнь нажал кнопку.

– Большое вам спасибо!

Успешное завершение важного дела. Пока непонятно, как ему удалось довести расследование до триумфального завершения? Неужели только потому, что у него самого связь с представительницей золотой молодежи? Связь самая прямая, плотская – с дочерью члена Политбюро.

Какая ирония судьбы!

Старший инспектор Чэнь поклялся, что сделает все, что в его силах, чтобы У ответил по закону, однако он и не предполагал, что вынужден будет действовать столь окольным путем.

Следователю Юю об этом ничего не известно. Иначе, решил Чэнь, вряд ли его помощник так охотно стал бы с ним сотрудничать. Как и у других обычных китайцев, нелюбовь Юя к «партийным деткам», представителям золотой молодежи, не была неоправданной.

Впрочем, возможно, для Лин Юй сделал бы исключение – пусть даже только ради него, Чэня.

Чэнь усматривал много общего между Гуань, Всекитайской отличницей труда, и собой. Самым главным было то, что и он, и Гуань состояли в связи с представителем золотой молодежи.

Между ними было только одно отличие.

Гуань меньше повезло в любви, поскольку У не отвечал взаимностью на ее чувства. Может быть, она немного нравилась У. Но на пути к их счастью встали политика и тщеславие.

На самом ли деле Гуань любила У? Возможно ли, чтобы и она тоже была настолько тщеславна? Трудно дать однозначный ответ – особенно сейчас, когда они оба мертвы.

А какие чувства он испытывает к Лин?

Не то чтобы старший инспектор Чэнь намеренно и хладнокровно использовал ее. Откровенно говоря, он никогда не позволял подобной мысли проникнуть в свое сознание. Но как насчет подсознания?

Также не был он уверен в том, что вчера ночью не испытывал ничего, кроме страсти.

Благодарность за ее великодушие?

Тогда, в Пекине, они любили друг друга, но расстались, и Чэнь за все время ни разу не пожалел о принятом решении. Долгие годы он часто вспоминал о ней, но думал и о других, заводил себе новых друзей – и подруг.

Когда он впервые узнал об убийстве Гуань, он танцевал с Ван у себя дома, на вечеринке по случаю новоселья. В последующие дни, на начальных стадиях расследования, именно Ван была рядом с ним. Честно говоря, в те дни он почти не вспоминал о Лин. Письмо, написанное на почтамте, никак не назовешь любовным; он решился написать ей в минуту отчаяния – им руководил инстинкт самосохранения.

Он выжил, уцелел; честолюбие не позволило ему сгинуть молча, как простолюдину. На отчаянный шаг его подвигло воспоминание о печальной участи Лю Юна, поэта эпохи Сун, которого на смертном одре жалела одна лишь бедная проститутка. Чэнь решил, что ни за что не закончит жизнь так же плачевно, как Лю Юн. Он твердил себе: «Ты должен найти выход».

Вот так она снова вошла в его жизнь.

Может, всего на одну ночь,

Может, не только…

Что же ему сейчас делать?

Несмотря на разницу в происхождении, они, наверное, все же смогут быть вместе. Они сумеют жить в собственном мире, отделившись от чужих суждений и мнений.

И все же… Почему, когда он представляет себе совместную жизнь с Лин, его передергивает? Нет, не жить им в собственном мире; просто, наверное, вскоре он поймет, что его жизнь стала гораздо легче и удобнее. И ему никогда не удастся избавиться от чувства, что он ничего не достиг собственными усилиями. Не нужно было ей ходить к министру и объявлять, что Чэнь ее любовник. С ее помощью Чэнь возвысится и сам станет представителем золотой молодежи.

Возвращаться в управление не было смысла. Чэню не хотелось выслушивать, как секретарь парткома Ли пересказывает передовицу из «Вэньхуэй дейли». Домой возвращаться тоже не хотелось – после такой ночи ему трудно находиться в одиночестве.

Чэнь вдруг заметил, что движется по направлению к маминому дому.

Мама отложила газету, которую читала.

– Почему ты не позвонил?

Она встала и принесла ему чашку чаю.

– Политика, – с горечью проговорил Чэнь. – Ничего, кроме политики.

– У тебя неприятности на работе? – озадаченно спросила мать.

– Нет, все в порядке.

– Политика… Имеешь в виду съезд? Или дело «партийного сынка», про которое сегодня пишут в передовой статье? Все только о нем и говорят.

Он не знал, как объяснить маме. Ее политика никогда не интересовала. Не знал он также, рассказывать ли ей о Лин, хотя такая тема точно вызвала бы мамину заинтересованность. Поэтому он просто ответил:

– Я вел дело У, но закончилось оно не так, как я ожидал.

– Разве его наказали не по заслугам?

– Да. Но политика ни при чем…

– Я тут поговорила с соседями. Все очень довольны исходом судебного процесса.

– Я очень рад.

– Если честно, после нашего последнего разговора я много думала о твоей работе. Я по-прежнему надеюсь, что ты когда-нибудь пойдешь по стопам своего отца. Но если тебе кажется, что ты можешь быть полезным родине на своем теперешнем посту, тебе не следует его покидать. Хорошо, когда есть хотя бы немного честных полицейских – пусть даже они мало на что способны повлиять.

– Спасибо, мама.

Когда он выпил чай, она проводила его вниз. На лестничной клетке, заваленной плитами и кухонной утварью, с ними приветливо поздоровалась тетушка Си, их давнишняя соседка.

– Госпожа Чэнь, ваш сын теперь важная персона, старший инспектор или директор – в общем, высоко взлетел. Как открыла сегодняшнюю газету, сразу и увидела его имя, а перед ним – какой-то важный титул.

Мама улыбнулась, но ничего не ответила. Возможно, ей тоже немного нравится его высокое положение.

– Не забывайте нас на своем высоком посту, – обратилась к нему тетушка Си. – Я ведь помню вас еще вот таким маленьким!

Оказавшись на улице, Чэнь заметил уличного торговца, который жарил пельмени в огромном воке на передвижной газовой плитке. Сцена, знакомая с детства! Только тогда, наверное, торговцы топили плиты углем. Ребенку было бы довольно и одной штуки, но мама всегда покупала ему две или три. Любящая мама, красивая, молодая – она всегда поддерживала его.

Время, как сказал Будда, проходит в один миг.

На автобусной остановке он обернулся; мама все еще стояла перед домом. Маленькая, усохшая, почти невидимая в сумерках. Она и сейчас поддерживает его.

Нет, он, старший инспектор Чэнь, не уйдет из полиции.

Визит к матери укрепил его решимость продолжать во что бы то ни стало.

Пусть ей не слишком нравится его профессия, но, пока он может трудиться по совести, он ее не разочарует. Он обязан выполнить свой сыновний долг. Настал его черед помогать маме, поддерживать ее. В следующий раз, когда соберется к ней в гости, надо будет купить ей настоящего жасминового чая. Они выпьют чаю, и он, может быть, расскажет ей о своих отношениях с Лин.

Чэнь вспомнил стихотворение, некогда слышанное от отца: ответная любовь сына к матери всегда недостаточна – как и ответственность перед страной:

Разве великолепие травинки способно

Ответить взаимностью на вечную любовь весны?

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒