БЛАГОДАРНОСТИ 11 страница

– Привет, пап, – сказала я. Он уже сидел за столиком, и когда мы подошли, он даже не встал, чтобы обнять нас. Даже Зоя не стала исключением.

– Сидни, Зоя, – произнес он. То, что мое имя было произнесено первым, не являлось никакой привилегией, а данью старшинству. Если бы здесь была Карли, он бы назвал первой ее. И для двойного эффекта это было бы в алфавитном порядке. Официант тут же подошел, чтобы предложить воду или чай, и отец протянул ему меню. – Это обеденное меню. Пожалуйста, принесите нам меню для ланча.

– Время ланча прошло, сэр, – вежливо сказал официант, – мы заменили меню.

Мой отец посмотрел ему прямо в глаза:

– И вы пытаетесь сказать мне, что три тридцать – это время обеда?

– Нет... – официант беспомощно оглядел пустой ресторан, лишь двое бизнесменов выпивали в баре. – Еще не обед.

– В таком случае, не вижу причин, чтобы платить по цене обеда. Принесите мне ланч–меню.

– Но ланч закончился в два.

– Тогда позовите менеджера.

Официант ушел и быстро вернулся с меню ланча. Я старалась не провалиться под землю.

– А теперь, – сказал мой папа, явно гордясь собой. – Давайте оставим еду в покое и перейдем к делу.

Мой желудок сжался, когда я подумала, какого рода дело он имел в виду. Даже в отсутствие волнения я не была голодна, но по правилам хорошего тона заказала суши.

– Маленькая порция, – отметил отец.

Моя речь была безупречной:

– И самая дешевая. Даже несмотря на ланч–меню, это место очень дорогое. Нет смысла заказывать много за деловым разговором, к тому же, это светский обычай. Кроме того, наше обучение включает бесплатное питание, и вечером мы поедим в общежитии.

Он одобряюще кивнул:

– Действительно. Ты выглядишь сильно поправившейся, так что это мудрое решение.

Я сдержанно улыбнулась, подавляя в себе жаление сказать ему, что я по‑прежнему ношу четвертый размер. Просто теперь это был полный–здоровья–четвертый–размер. Тем временем отложившая было меню Зоя быстро открыла его снова, услышав, как отец упрекает меня. Она наверняка хотела заказать темпура, одно из ее любимых блюд, но вдруг испугалась гнева отца из‑за жареной пищи. Может, я и терпела его колкости, но если он тронет ее, я не стану сдерживаться и выплесну чай ему в лицо. В конце концов она заказала то же, что и я, хотя я знала, что суши она не любит.

После того, как официант принес наши заказы, мой отец достал два конверта и один вручил мне, другой – Зое.

– Нет смысла тратить время. Как вы видите, я собрал информацию, которая поможет вам в даче показаний против вашей матери.

У меня чуть челюсть не отвисла, когда я просматривала записи о жизни мамы. Копии из колледжа, история работы. Здесь же уйма фотографий, включая одну, сделанную, по всей видимости, на занятиях йогой. Я взяла ее. Кроме мамы, здесь было несколько студентов, покидающих студию с ковриками в руках.

– Что это? – спросила я.

– Видишь того мужчину? – отец указал на человека, разговаривающего с мамой. – Ее инструктор. Она всегда разговаривала с ним во время занятий.

– Если он ее инструктор, разве должно быть иначе?

Уродливая усмешка появилась на губах отца:

– Если бы не было других причин.

– Что? – снимок выпал из моей руки. – Нет. Ни за что. Мама никогда не изменяла.

Он пожал плечами:

– Она хочет развода, разве нет?

Я могла бы назвать дюжину причин, по которым она бы хотела этого, но вместо этого выбрала нейтралитет.

– У тебя есть другие доказательства?

– Нет, – признался он. – Но это не имеет значения. Намека будет достаточно. Нам всего лишь требуется выставить ее в ненадежном свете. Исключение из колледжа, поверхностный трудовой стаж. Она даже не работала в полную смену.

– Потому что она заботилась о нас, – сказала я. Папа следил за нашим образованием, но она была той, кто контролировал нашу ежедневную жизнь, следя за домом и обнимая, несмотря на раны.

– Опять‑таки – неважно. Тут достаточно документов, чтобы продемонстрировать, каким непостоянным родителем она будет. По крайней мере, это будет гарантировать совместную опеку, хотя я удивлюсь, если не получу полную.

– Есть ли у тебя аргументы с чисто юридической стороны? – спросила я с той же натянутой улыбкой.

Он нахмурился:

– Нет, хотя и не из‑за отсутствия попыток.

– Значит, они просто должны основывать дело на фактах, – заметила я с невозмутимым видом.

– Да. Все будет хорошо, если вы, девушки, сделаете все со своей стороны.

Он выждал паузу, пока официант подал чистые полотенца.

– Я знаю, что не должен говорить вам, насколько это важно. Зоя является ценным человеком в нашем деле, которое становится все более и более важным с каждым денем. Возвращение охотников на вампиров вызвало много шума. Мы не можем позволить им хаотично разрушать то, над чем мы работаем.

Смена темы позволила мне вздохнуть с облегчением. Большинство алхимиков считали Воинов Света кучкой агрессивных бунтовщиков, хотя недавно Маркус смог предоставить доказательство, что некоторые алхимики сотрудничают с Воинами. И это же было свидетельством того, что Воинам известно о Джилл. Я была рада, что отец выступал на стороне разума и являлся ключевой фигурой среди алхимиков.

К моему удивлению, он посмотрел прямо на меня:

– Многое из того, что мы знаем, является результатом твоих стараний.

Он был так близок к тому, чтобы сделать комплимент.

– Я просто делала то, что должна была, – сказала я ему.

– Помимо этого, раскрыв злодеяния Кита и выдержав то бракосочетание, ты привлекла внимание многих из нашего руководства.

Повисла неловкая тишина. При существующем положении, в наш адрес было больше осуждения, чем похвалы, и я определенно не знала, как на это реагировать. Зоя прочистила горло.

– Я собственноручно руковожу процессом кормления, – гордо сообщила она. – То есть, я не имею в виду момент питья крови. Но Сидни не может делать этого, когда морою нужно к Кларенсу Донахью для кормления. Так что я остаюсь за главного.

Отец снова впился в меня пристальным взглядом:

– Почему ты не можешь этого делать?

– Я работаю над школьным проектом, – объяснила я.

– Я понимаю.

Но на его лице появилась морщинка.

– Сидни все время участвует в школьных проектах, – добавила Зоя. Я думаю, что ей было больно, что не ей отведена контролирующая роль. – Всегда уходит после школы. И постоянно на побегушках либо болтается со своей учительницей истории.

– Мы не болтаемся, – возразила я.

– Но ведь ты пьешь вместе с ней кофе, не так ли? – спросила Зоя с торжеством.

– Ну да, но ведь это не...

– Что это за предмет? – перебил папа. – Химия?

Зоя и я ответили вместе:

– История.

Он нахмурился:

– Этот предмет не является нужным для тебя. Да и все они, на самом деле. Вы уже получили превосходное образование.

– Да, но быть на хорошем счету необходимо, – отметила я. – У примерного студента много преимуществ. Мне дают больше свободы, и, будучи в состоянии покинуть кампус в нерабочее время на побегушках для мисс Тервиллигер означает, что я в состоянии уйти и помочь морою, если это необходимо, не привлекая внимания. Мы не можем рисковать, если они сделают что‑то глупое и попадут в переделку.

Кажется, это успокоило нашего отца, но Зоя пошла в наступление снова:

– Это гораздо больше. Вы с ней друзья. Вы разговариваете об отпуске в Греции и Риме.

Откуда это взялось? Я ожидала допрос со стороны отца, но не ее.

– Ну и что, что мы иногда общаемся? Она человек, и не причинит нам вреда.

– Вред заключается в том, что ты не уделяешь все внимание заданию, – мне не понравилось твердое выражение лица Зои. – Может, она и человек, но у тебя определенно есть друзья среди мороев и дампиров.

Брови отца взлетели вверх, но в это время принесли еду, что дало мне возможность придумать ответ. Он вскочил прежде, чем я открыла рот.

– Что значит – друзья морои и дампиры?

– Сидни то и дело болтается с ними, – заявила Зоя. – Делает им одолжения.

Я перевела на нее жесткий взгляд, что заставило ее вздрогнуть:

– Это моя работа, наблюдать за ними. Это очень тонкая грань – научиться общаться с ними для того, чтобы завоевать их доверие и заставить их делать то, что мне нужно, то, что ты еще не умеешь делать. Боже мой, я должна была жить с одним! Мне это было приказано, с чем ты никогда не смогла бы справиться, ты даже волновалась, «контролируя» ужин. Так что не суди мой стиль, ведь ты не та, кто раскрыл Кита, воинов и все остальное.

– Тише, тише, девочки. Перестаньте. – Но я не могла не заметить, что отец был в восторге от этого. Я думаю, он решил, что конкуренция сделала нас сильнее. – Вы обе добились отличных результатов. Зоя, Сидни продемонстрировала нам снова и снова, как лояльно и как превосходно она может выполнять свою работу. Сидни, Зоя права, ты не должна слишком угождать учительнице или мороям, даже если это является частью твоей хорошей репутации. Есть определенная черта, которую вы никогда не должны пересекать. Вы видели, что стало с Китом, когда он стал заключать сделки с мороями.

Зоя и я были ужасно напуганы в течение нескольких мгновений.

– Ты знаешь, что стало Китом? – спросила я.

Отец немного расслабился:

– Да, его освободили.

Я так удивилась, что уронила суши, потом подняла его своими палочками.

– И он остался?..

– Да. Он был успешно перевоспитан и теперь работает в Чарльстоне. В офисе, конечно. Он, конечно, не готов работать здесь. Но это облегчение для всех нас, что образование помогло. Ведь не всегда удается, к сожалению. Даже когда усиливают татуировки.

Волосы на загривке встали дыбом.

– Усиливают татуировки? Ты имеешь ввиду повторное наложение?

– В некотором роде, – он был очень осторожен в выборе слов. – Скажем так, вносят определенные изменения в чернила, которые могут помочь проблемным душам, таким, как Кит.

Пока Маркус не сказал мне, я никогда не слышала, чтобы кто‑нибудь еще говорил об этом.

– Чернила с более сильным принуждением для повиновения и верности?

Глаза отца сузились:

– Как ты узнала об этом? – требовательно спросил он.

– Ходят слухи об этом.

Я молилась, чтобы он не потребовал деталей, но была полностью готова солгать. Его взгляд держал меня несколько долгих секунд, прежде чем он, наконец, решил не давить на меня больше.

– Чудовищная мера, – сказал он наконец, – И это основывается на получении от них помощи. Однако это необходимо. Люди, подобные Киту, опасны не только для нас, но и для всего человеческого мира. Может, морои не настолько плохи, как стригои, но они не естественны. Они не являются частью этого мира, и мы должны удерживать их влияние подальше от нашего сообщества. Это наша обязанность. И каждый, кто не понимает баланса, который мы поддерживаем с этими монстрами, вредит общему делу. Да, было много вмешательств, но Кит исправился. Мы спасли его душу. Ты спасла, Сидни. – Лицо отца светилось от воодушевления. – Тебе нужно поговорить с ним однажды. Ты должна увидеть добро, которое сотворила.

Я почувствовала неловкость:

– Ох, я...

– После обеда, – решительно заявил отец, – мы ему позвоним.

Моя мятежная половина хотела поинтересоваться «Разве сейчас не ланч?», но я прикусила язык. Мне вообще не хотелось разговаривать. К счастью Зоя, восторженная его вниманием, говорила за нас обеих. И когда трапеза близилась к концу, разговор снова вернулся к судебному слушанию. Я машинально кивала.

– Я рад, что могу положиться на вас обеих, – сказал он, когда мы поднялись, чтобы уйти. – Не то, чтобы я сомневался... но после Карли... сложно сказать.

– А что с Карли? – быстро спросила я. Отметив, что он не оставил чаевых, я, уходя, незаметно бросила на стол деньги.

Он нахмурился:

– Она будет свидетельствовать в защиту вашей матери. Но волноваться нечего. Этого будет мало.

Меня наполнила радость, и я постаралась не выказать этого. Карли противостояла отцу! По общему мнению, она не сталкивалась с таким давлением, как Зоя и я, но я гордилась старшей сестрой. Обычно она была самой застенчивой в семье. И то, что она стала на защиту мамы, означало, что ей пришлось многое преодолеть. Я часто задавалась вопросом, наберется ли она когда‑нибудь мужества, чтобы рассказать, что Кит ее изнасиловал. Это же было началом.

Говоря о Ките... мой отец был полон решимости показать мне «все хорошее», что я сделала, независимо от того, сколько я уверяла его, что это не было необходимо. Когда мы добрались до парковки, он сделал несколько звонков, чтобы его перенаправили к Киту, и хуже всего то, что он использовал видео–звонок. Я тихо умоляла, чтобы Кит оказался чем‑то занят, чем угодно, только чтобы он не отвечал на звонок. Неудача. Где‑то через минуту мой отец наконец‑то дозвонился, и лицо Кита появилось на экране телефона. Зоя и я толкались с каждой стороны от моего папы.

– Мистер Сейдж, – сказал Кит. Его голос звучал монотонно. – Рад снова вас слышать.

Я ахнула вопреки себе. Кит когда‑то был высокомерным и неприятным. А когда его отправили на перевоспитание – безумным и ужасным. Сейчас... не было ничего. Он был пуст. Как робот. Один из его глаз был стеклянным, но если бы я не знала, какой именно, я бы никогда не определила, который из них.

– Я здесь с Сидни и Зоей, – объяснил отец. – Сидни беспокоится о тебе.

– Привет, Сидни.– Я думаю, он улыбнулся, но было трудно сказать. – Я хотел поблагодарить тебя. Я был болен, но теперь мне лучше. Я позволил себе быть обманутым порождениями зла. Если бы не ты, я бы потерял свою душу.

Мой язык как будто распух.

– Это... это замечательно, Кит. Как все остальное? Как работается вне алхимиков?

Он нахмурился:

– Что ты имеешь ввиду?

– Хмм, я не знаю. Видел какие‑нибудь хорошие фильмы? Есть девушка? – Я знала, что это было легкомысленно для моего отца. – Ты счастлив?

Кит едва моргнул:

– Мое счастье не имеет значения. Только работа. Это и есть мое покаяние.

– Для... для чего? Для твоей прибыльной схемы с Кларенсом? Я имею в виду, это было плохо... но могло бы быть еще хуже. – Я понятия не имела, почему я пыталась защитить его пред собой, но было что‑то очень тревожное во всем этом разговоре о душах и покаянии – особенно теперь, когда я знала, что настоящая проблема алхимиков состояла не в побочных эффектах в схеме Кита, а больше в том, что он просто работал с мороями. – И ты только что сказал, что тебе лучше.

– Мне лучше, но я не исцелился, – тон его голоса послал холод через меня. – У тех, кто сотрудничает с этими существами для чего‑либо, кроме великого добра, существует длинный путь к искуплению, тот, который я готов пройти. Я согрешил против моего вида и позволил моей душе развратиться. Я готов очистить тьму.

– Это звучит так законно, прости, – сказала я слабо. – Я имею в виду, что это хорошо, не так ли? Это должно что‑то означать.

– Я готов очистить тьму, – повторил он. Было трудно сказать, знал ли он, что говорил просто со мной. Он звучал так, как будто он декламировал что‑то. Что‑то, что он декламировал много, много раз, в действительности.

Те, кто сотрудничают с этими существами для чего‑либо, кроме блага, для тех путь к искуплению долог. Воздействие этих слов не ускользнуло от моего внимания. Я делала гораздо больше из того, что сотрудничала с Адрианом. Было ли это то, ради чего я рисковала? Этой... смерти? В последний раз, когда я видела Кита, он кричал об освобождении от алхимиков. Это было ужасно, но в то же время, присутствовало что‑то реальное в нём тогда. Бой. Огонь внутри него. Но сейчас в нём ничего не осталось. Кит был неприятным и эгоистичным, но он также всегда был полон чувства собственного достоинства, даже если это раздражало. Как он дошёл от самоуверенности, до... этого? Что они должны были сделать с ним, чтобы лишить его всего, чем он был, чтобы заставить его согласиться на то, что они сказали?

Татуировка, осознала я. Они, должно быть, повторно сделали татуировку, но усилили силу принуждения в ней. И еще... интуиция подсказала мне, что они усилили её на много. Чернила алхимиков могут сделать вас послушными для простых команд и сделать вас восприимчивыми к внушению. Но чтобы полностью изменить личность? Для этого требуется большее вмешательство. Я видела, что это должно было быть сочетание усиленной тату и всего того, что они сделали во время перевоспитания.

Я поняла, какой будет моя судьба, если меня поймают.

– Кит, – мне, наконец, удалось что‑то сказать. – Как именно ты очистил эту тьму?

– Нам пора идти, – внезапно вмешался мой отец. – Мы очень рады видеть, что у тебя всё хорошо, Кит, поговорим позже.

Кит попрощался с нами, и мы отправились в сторону наших автомобилей. Зоя осмелилась быстро обнять нашего папу перед тем, как сесть в Ртуть. Я уже повернулась к водительской двери, но он поймал меня за руку. Я не сопротивлялась, потому что я все еще была ошеломлена от того, чему я только что стала свидетелем.

– Сидни, – сказал он, холодно глядя на меня. – Ты действительно проделала отличную работу. Я рад, что Зоя здесь, чтобы учиться у тебя. Она упрямая и непроверенная, но в конечном итоге она научится. И она права в одном: не отвлекайтесь. Даже если это всего лишь какой‑то там твой учитель. Может быть, там вы можете немного отдохнуть. Тебе было бы полезно продолжить общение с тем молодым парнем, Яном Янсеном. Но теперь, казалось бы, невинное общение с любым человеком – опасно. Ты должна сосредоточиться на своей задаче. И я знаю, я не должен напоминать тебе о дружбе с мороями и дампирами.

– Конечно, нет, сэр, – я хотела промолчать.

Он изобразил что‑то наподобие улыбки, а затем повернулся, не говоря ни слова. Я поехала обратно с Зоей Амбервуд, и неловкость, оставшаяся от наших предыдущих разговоров, вернулась. Как бы мне не нравилось то, что она выдала меня папе, я все еще любила ее... и не могла винить ее полностью. Он был пугающим человеком, тем, кто заставлял тебя чувствовать себя странно. У меня был большой опыт в этом.

– Эй, – сказал я, заметив, что мы проезжаем магазин, в котором продаётся мороженое, в который мы с ней ходили на прошлой неделе. – Хочешь немного пралине‑пекан?

Зоя смотрела прямо перед собой и даже не взглянула на магазин.

– В мороженом очень много жира и сахара, Сидни, – на несколько секунд наступила тишина. – Может быть, мне стоит перестать брать уроки вождения у Эдди.

– Он плохой учитель? Он сделал что‑нибудь, эмм, зловещее?

– Нет... – я ощущала конфликт мнений и мыслей в её голове. – Он – один из них. Ты слышала, что сказал папа... что сказал Кит. С ними нельзя сотрудничать.

– Это не сотрудничество. Это бизнес, – прагматично ответила я. – Что, если возникнет чрезвычайная ситуация, и ты должна будешь куда‑то поехать? Ты должна быть подготовлена. Это для общего блага.

Она немного расслабилась:

– Да, наверное, ты права.

Она снова притихла, предоставляя мне хороший шанс поразмыслить о том, что означала сегодняшняя трапеза. Может быть, мой безукоризненный рекорд до сих пор держал меня неприкасаемой, но Зоя рассказала о некоторых других моих мероприятиях. Подозревал ли меня в чём‑нибудь отец? Трудно было сказать, но я бы предпочла, чтобы у него не было никаких оснований думать дважды обо мне.

И, конечно, меня всё ещё беспокоило то, что случилось с Китом. Его лицо преследовало меня. Что они с ним сделали? Что он пережил во время перевоспитания? И насколько велика вероятность того, что он так замечательно переигрывал? Эти вопросы атаковали меня снова и снова, и когда мы достигли школы, я приняла решение. Это был трудный выбор, который не обязательно решит все мои проблемы. Но я должна была действовать. То, каким я увидела Кита, отнюдь не излечило мою депрессию, а лишь ухудшило положение.

Я должна сделать чернила. И я должна ввести их себе.

Другого пути не было. Я должна начать готовить их, чтобы узнать, защитят ли чернила от психических манипуляций алхимиков. Один из новобранцев Маркуса был бы лучше морской свинки, но не было времени получить хотя бы одного. Инес сказала, что моя магия может помочь запутать магию в татуировке, но что еще я могла сделать? У меня отсутствовал испытуемый, и сделать что‑либо было не возможно. Если есть способ, который не позволит другим и мне превратиться в Кита, то я должна найти его. Это была моя отправная точка, и я отказывалась тратить время впустую.

После ужина в общежитии, когда Зоя отправилась в исследовательскую группу, я готова была пойти в дом мисс Тервиллигер, впервые попросив её об одной очень неожиданной просьбе. Может быть, было опасно работать со своей учительницей после того, как Зоя на меня донесла, но я бы сказала, что это обязательное дело, если бы спустя какое‑то время она спросила меня. Когда я шла к студенческой стоянке, я столкнулась с Треем. Он выглядел так, будто собирался на работу.

– Эй, Мельбурн, – сказал он, подходя к остановке вместе со мной. – Я должен спросить у тебя кое‑что. Ангелина гуляла с этим дампиром. Я только что видел, как они ушли вместе. Что у них происходит?

– Что за дампир? – спросила я.

– Тот, у которого фальшивый британский акцент.

– Я не думаю, что он фальшивый.

– Ладно, все равно, – даже я могла услышать ревность в тоне Трея. – Так что с ними?

– Уверена, что ничего.

– Тогда почему они всегда вместе?

«Потому что она пытается жить без тебя», – подумала я.

– Я думаю, что они практикуются или что‑то в этом роде. Ты знаешь. Дампирские дела. – Он не выглядел убежденным. – Может быть, вместо того, чтобы преследовать ее, ты должен найти себе кого‑нибудь?

Он вздохнул:

– Ты думаешь, я не пробовал? Разве можно сравнить её с кем‑то другим? Ты можешь не верить в это, но нет ни одной такой девушки, как она, в этой школе.

– О, я верю тебе, – сказала я, думая о том, как Ангелина забыла комбинацию от своего шкафчика и попыталась открыть его, используя топор. Никто не был уверен в том, откуда она его взяла.

– Её уже пригласил кто‑нибудь на танцы?

– Какие танцы?

Он указал на вывеску на окне общежития, на которой можно было прочесть «ТАНЦЫ ПО СЛУЧАЮ ДНЯ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА».

– Действительно, как я могла забыть об этом?

– У меня много всего в голове.

– Ты же не думаешь, что она пойдет с Нейлом, не так ли?

Я подумала о безразличии и фокусировке Нейла при исполнении служебных обязанностей.

– Нет. Я почти уверена, что этого не произойдет.

Он засунул руки в карманы и угрюмо смотрел. Я ждала дальнейших комментариев, но когда ничего не последовало, я почувствовала, что мои глаза расширяются от удивления.

– Неужели это так важно? Ее собираются повести танцевать с кем‑то?

– Она важна, – сказал он, поворачиваясь ко мне лицом. – Я думаю... Я думаю, что я, возможно, допустил ошибку с ней. Я думал, что я хотел, чтобы Воины приняли меня. Но я? То, что я действительно хочу – стереть с лица земли злых вампиров и настоящее зло. Такого рода вещи. Мне не нужно, чтобы они делали это. Я могу думать за себя и найти способ сделать это, может быть, путь, который включает в себя Ангелину.

Я внезапно растерялась, в основном потому что то, что он предлагал, очень точно повторяло некоторые из моих собственных желаний.

– Так что тогда? Вы будете снова вместе?

– Я не знаю. Мне нужно время, чтобы подумать о том, как мне сделать это, чтобы сработало. И мне нужно не выпускать ее на улицу с Нейлом или с любым другим парнем в это время. – Он бросил на меня кривой взгляд. – Я знаю, я знаю. Это звучит невероятно по–сексистски, желать, чтобы она приостановила свою жизнь, поэтому я могу выяснить, что я хочу. Но это не совсем типичная ситуация, в которой мы находимся.

– Разве это не правда, – пробормотал я. Длинная тишина между нами – и два откровения ударили меня. Одно из них было то, что, несмотря на то, как Трей и Ангелина смотрелись вместе, я хотела, чтобы они встречались. Второе в том, что я вдруг получила возможность перед собой. – Я помогу тебе. Я помогу Ангелине остаться свободной.

– Что? – он внимательно меня изучал. – Ты можешь сделать это?

– Конечно, – сказала я. Было легко это обещать, видя, как она все еще тащилась от него, и ее мнимое оживление быть абсолютно незаинтересованной, но Трей этого не знал. Улыбка вспыхнула на его лице, а затем дрогнула.

– Что ты хочешь взамен? – спросил он осторожно.

– Почему ты думаешь, что я что‑то хочу?

– Ты алхимик, – он опять не смог справиться с улыбкой. – Алхимики не делают ничего просто так.

– Друзья делают, – сказала я. Интересно, я должна чувствовать боль в намеке или стыд, что он был прав в этом случае. – Я помогу тебе с Ангелиной. Но мне нужно одолжение – одно большое и одно в том, что ты, как друг, будешь должен доверять мне.

Он что‑то обдумывал несколько мгновений.

– Продолжай.

Волнение трепетало в моей груди, и я попыталась говорить спокойно и стараясь заслужить доверие:

– Хотел бы ты еще татуировку? Одну, которую никто не сможет видеть?

Он посмотрел на меня в изумлении:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Я серьезно. Есть кое‑что, что я пытаюсь сделать, вроде сторонний проект, который мог бы помочь многим людям. Именно людям. Если бы ты мог помочь мне, это было бы невероятным.

Больше, чем невероятным. Трей будет идеальным испытуемым.

– Когда ты и татуировки участвуете в одном деле, они становятся не просто декоративными, – напомнил он мне. Это было правдой. Когда я впервые приехала в Амбервуд, я обнаружила, что Кит возглавлял незаконное дело, связанное с увеличивающими силу татуировками. Вот что разладило его с алхимиками. Трей видел тяжелые побочные эффекты дел рук Кита.

– Нет, но эта не собирается контролировать тебя. Если она сработает, то будет на самом деле защищать тебя от контроля над сознанием.

Он приподнял брови:

– Я даже не знал, что я в опасности. А если она не сработает?

– Тогда ничего не случится. У тебя есть шанс доказать, насколько ты вынослив, вытерпев другую татуировку. – Ну, я была уверена, что ничего не случится. Уверена на девяносто девять процентов. Нет необходимости упоминать одного процента.

– Хотя... Тебе нужно будет наколоть ещё одну татуировку, чтобы проверить, что это работает.

– Сидни...

– Трей, пожалуйста, – я схватил его за руку. – Я не могу рассказать тебе все, но поверь мне, когда я говорю, это действительно важно. Я надеюсь, ты достаточно хорошо знаешь, что я не стала бы просить что‑то вроде этого просто так. – Его лицо это подтвердило. – Ты сказал, что хочешь исправить ошибки? Поверь, я сделаю это. И я помогу тебе с Ангелиной.

– То есть, ты не поможешь мне, если я не сделаю это для тебя?

Я колебалась, и часть моих сил исчезла. У меня не было никакого права так его шантажировать.

– Нет, я бы сделала это не для тебя. Я по‑прежнему помогу сохранять ее одинокой, вне зависимости от того, что ты решишь.

Он рассматривал меня своими темными глазами в течение нескольких долгих секунд:

– Я могу пожалеть об этом, но хорошо. Ты не всегда идёшь на поводу у своих мыслей, но когда ты говоришь, что ты хочешь помочь людям, ты именно это имеешь в виду. Когда это нужно будет сделать?

– Я думаю, после того, как ты вернёшься с работы. Разве ты не туда собирался? – я не любила задерживаться, но будем считать, что я сделала это для того, чтобы иметь возможность для тестирования.

– Не–а. Просто забрать зарплату.

Всё удачней и удачней.

– Можешь ли ты отправится к мисс Тервиллигер после этого? Я отправлю тебе смс с её адресом, и она позаботится о комендантском часе.

– Это будет происходить у мисс Тервиллигер?

– Да. Ты можешь встретить её парня. У него повязка на глазу.

Трей раздумывал над этим:

– Почему нельзя было сказать мне об этом в первую очередь? Я приду.

Я послала ему ее адрес, а затем направилась к своей машине. По пути к ней я позвонила Адриану.

– Как все прошло со стариком? – спросил он.

– Не очень, – сказала я. – Я направляюсь к мисс Тервиллигер и нужно, чтобы ты встретил меня там.

– Хорошо, – без колебаний сказал он. – Почему мы не можем побыть наедине?

– Я нашла подопытного кролика.

ГЛАВА 13

АДРИАН

Лицо Джеки говорило мне, что это не было шуткой.

– Входи, – сказала она, открывая входную дверь и пропуская меня вперед. – Дай Бог, ты понимаешь, что происходит.

– Немного, – сказал я, не совсем уверенный, что это не было преувеличением. Сидни достаточно ясно выразилась по телефону, что пришло время проверить её чернила, но мне было трудно представить ее, пустившуюся в эту крайность. Последнее, что я знал: она должна дождаться Маркуса и позволить ему найти подопытного кролика. Если она вдруг решила сделать тату на дому, – и я мог лишь предположить, сделает ли она ее себе, – то на самом деле произошло что‑то серьезное.

Хотя Джеки выторговала современный дом, когда ее бунгало сгорело, внутри ее новый дом выглядел идентично старому. Я прошел мимо стопки книг о кристалле исцеления и наклонился, чтобы погладить пушистую белую кошку, трущуюся в приветствии о мои лодыжки. Через несколько мгновений Сидни вышла из прихожей, заламывая руки. Увидев меня, она побежала вперед и бросилась в мои объятия. Джеки вежливо отвела взгляд и сделала вид, что заинтересована в поправлении нескольких свеч. Мы никогда не говорили явно о наших отношениях с ней, но мы действительно склонны расслабляться в ее присутствии, и я изучил две важные вещи о Жаклин Тервиллигер. Одна из них состояла в том, что она не была глупой. Другая – в том, что она не осуждала.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒