ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Долгий летний вечер уже перешел в ночь, когда Калеб наконец остановил джип на подъездной аллее у своего дома. За темными соснами сверкал и переливался лунными брызгами пойманный в серебряную сеть океан. Серп луны, ослепительно‑белый, как парус, проплывал над тускло освещенными облаками. Мир вокруг дышал красотой и покоем.

И одиночеством.

Он заглушил двигатель и посидел, глядя на зайчики, которые бросали фары его машины на окна дома. Он слишком устал, чувствовал себя слишком разбитым, чтобы думать о чем‑то. Он пытался взять себя в руки и найти вескую причину, которая заставила бы его выйти из джипа.

Пожалуй, следовало поехать к сестре. Мэгги осталась у нее.

Калебу не хотелось сидеть в темноте одному, баюкая больную ногу и держа в руке стакан с виски, как делал его отец.

Но он был ранен, и от него скверно пахло. Ему нужно было принять пилюли и душ, сменить рубашку и надеть чистое белье. Он с трудом выкарабкался из джипа и едва не застонал в голос, когда при первом же движении все его раны, старые и новые, разом напомнили о себе.

Он отказался, когда полицейские предложили отвезти его в карете «скорой помощи» в больницу в Рокпорте. Его уже тошнило от госпиталей и больниц. По словам Донны Тома, пуля прошла навылет через мягкие ткани предплечья, не задев ключицу, нервные сплетения прямо над ней и крупную артерию внизу. Так что хоть в этом ему повезло. Скоро он выздоровеет и будет как новенький.

Впрочем, выглядел и чувствовал он себя дерьмово.

У Реджины испуганно расширились глаза, когда она увидела его. Она заехала в полицейский участок, чтобы доставить заказанную пиццу Сэму Рейнолдсу и Эвелин Холл, которые, похоже, разбили временно‑постоянный лагерь в офисе Калеба. Калеб не знал, в качестве кого были приставлены к нему копы из полиции штата – сиделок или стражников, но, по мере того как вечер переходил в ночь, Рейнолдс, во всяком случае, все чаще и чаще обращался к нему, как к коллеге.

– Вот это да! – Реджина выложила пиццу на стойку над столом Эдит. – Этот проныра‑адвокат, похоже, все‑таки надрал тебе задницу, а, шеф?

– Увы, я его недооценил, – признался Калеб.

– Мать просила передать, что она считала тебя крутым парнем, а ты оплошал. – Насмешливый тон Реджины не мог скрыть беспокойства у нее в глазах.

Рассеченная губа Калеба треснула от улыбки.

– А я такой и есть. Ему пришлось выстрелить, прежде чем он начал обрабатывать меня кулаками.

Реджина рассмеялась, чего Калеб и добивался, и неуверенно коснулась золотого крестика у себя на шее.

– Серьезно, Кэл, все очень рады, что ты… ну… ты понимаешь… – Она запнулась, подбирая слова, чтобы выразить свои чувства и не нарушить при этом правил приличия, принятых в Новой Англии. – Снова с нами, – закончила она свою мысль.

– Я тоже, – согласился Калеб.

Он был рад вновь оказаться здесь, на острове.

Живым.

Но его бы здесь не было, если бы не Мэгги и его брат.

Дилан все‑таки сумел удивить его, вынужден был признаться себе Калеб, ковыляя по подъездной аллее к дому. Он никак не ожидал, что в самом конце брат придет ему на выручку. Но Дилан, совершенно определенно, спас его. У Калеба даже остались смутные воспоминания о том, как брат делает ему искусственное дыхание «рот в рот». И он был уверен, что Дилан предпочел бы, чтобы он забыл об этом.

А Мэгги… Калеб лишь покачал головой. Он не знал в точности, что именно она сделала на дне океана и как победила Тана, но эта схватка отняла у девушки все силы и едва не стоила ей жизни. Когда Калеб пришел в себя, она лежала на мокрых досках причала холодная и неподвижная, как древний воин на своем щите.

Он тогда подумал… Господи, он так испугался, что потерял ее, что она ушла туда, где он не сможет быть с ней рядом даже в смерти. Селки, не имеющая души. Но она очнулась и вернулась к нему.

Она вернулась…

С незажившим шрамом на лбу, нанесенным ей демоном во время нападения на пляже, даже после того, как увидела, что Тан сотворил с ее подругой Гвинет, Мэгги все равно ввязалась в драку. Ввязалась ради него, Калеба. Она не отступила и тогда, когда дела пошли из рук вон плохо. Не убежала и не бросила его.

«Она проявила верность и твердость характера, – подумал Калеб. – Мужчина не имеет права требовать большего».

Разве что просить ее остаться.

Поднявшись на крыльцо, он споткнулся обо что‑то в темноте. Кто‑то оставил пакет у его входной двери, какой‑то узел…

Котиковая шкура.

Калеб замер, вцепившись пальцами в грубый густой мех. В темноте от шкуры исходил сильный мускусный запах. Котиковая шкура Гвинет. Значит, его брат все‑таки заходил в гости.

«Вот и еще одна проблема», – мрачно подумал Калеб. Но он займется ее потом, завтра. Сейчас он просто хотел поужинать и выспаться. Хотел просто дышать воздухом, а не задыхаться. Просто быть. Быть рядом с Мэгги.

Сначала он примет душ, а потом поедет за ней к сестре.

«И возьмешь с собой шкуру?» – прошептал в подсознании ехидный голос.

Но Калеб не стал вступать в полемику с самим собой. И со шкурой он тоже разберется завтра.

Он отпер дверь, шагнул через порог и замер. В лицо ему ударил знакомый аромат. Кофе? Да, в пустом доме ощущался сильный запах свежего кофе. Посреди ковра в гостиной валялись чьи‑то сандалии. Из открытого окна в кухне тянуло легким сквозняком.

Сердце замерло у него в груди, а потом забухало, как паровой молот.

– Мэгги?

Голос его прозвучал хрипло. В нем слышалась отчаянная надежда.

Мягким, кошачьим движением она поднялась с подушек, разбросанных по дивану. Темные волосы мягким водопадом падали ей на плечи. На ней было голубое платье, облегавшее выпуклости и впадинки фигуры, словно вторая кожа. Босые ноги. Паутинка между пальцами.

При виде ее он задохнулся, словно получив удар в солнечное сплетение.

– Вот ты и дома, – сказала Мэгги. – Хочешь есть?

Калеб был потрясен.

– Тебе необязательно готовить для меня.

– А я ничего и не готовила. – Она склонила голову к плечу и улыбнулась, глядя ему в глаза. – Я принесла домой ужин из ресторана.

Домой.

У него перехватило дыхание.

– Звучит чертовски заманчиво.

Он провел ладонью по теплой щеке Маргред, словно желая убедиться, что она – настоящая, что она стоит перед ним, что она ему не привиделась. И тогда он сделал то, что хотел сделать восемь часов назад, на палубе катера. И хотел каждую секунду с тех пор.

Он поцеловал ее.

Ее губы были теплыми и ласковыми. Он ощутил вкус кофе, сахара и – невозможно! – моря. Неужели она плакала? Прежде он никогда не видел ее в слезах.

Она привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Рука ее легла ему на шею, и Калеб больше не мог ни о чем думать. Он позволил себе забыться, жить только настоящим, здесь и сейчас, сладкими мгновениями, сжимая ее, теплую и страстную, в своих объятиях. Этого было достаточно. Ему больше нечего было желать.

Когда он, наконец, оторвался от ее губ и поднял голову, Мэгги всем телом прижалась к нему. Его разбитая губа пульсировала слабой болью.

– Ужин может подождать, – пробормотал он.

– Может. А я не могу! – Она улыбнулась медленной, дразнящей улыбкой. – Я хочу, чтобы ты рассказал, как прошел твой день.

Калеб откашлялся.

– Прямо сейчас?

Она потянула его за руку.

– За ужином, пока будешь есть.

Он позволил ей увлечь себя в кухню. В открытое окно плыл запах леса и соленый привкус моря. Следы присутствия Маргред виднелись повсюду: на спинку стула небрежно брошено яркое полотенце, в раковине стоит пустая кружка, на кухонном столе рассыпана сахарная пудра. Мэгги была здесь. Она вернулась.

С плеч Калеба свалилась тяжкая ноша.

Она зажгла свечи, которые он хранил на случай отключения электроэнергии, и выставила на стол пару фужеров для вина, оставшихся от его первого брака. Что это, она намекает, что их ждет романтический ужин? Или же просто Реджина научила ее так накрывать на стол? Но Антония никогда не пользовалась свечами.

– Садись. – Мэгги снова потянула его за руку. – Расскажи мне о том, что произошло. Эта женщина, квадратная такая…

– Эвелин Холл.

– Она не пускала меня к тебе.

Он смотрел, как она ловкими, уверенными движениями открывает бутылку вина.

– В ходе расследования полагается держать свидетелей отдельно. – «И подозреваемых тоже», – добавил он про себя. – Чтобы они не могли ничего выдумать или изменить свои показания.

Мэгги моментально ощетинилась.

– В тебя стреляли. Ты ранен. Они что, думают, что ты все это подстроил?

То, как яростно она встала на его защиту, заставило Калеба улыбнуться.

– Нет, они так не думают. Один из экспертов выковырял из досок палубы пулю, которую они смогут идентифицировать как выпущенную из револьвера Уиттэкера. Но Рейнолдс знает – во всяком случае, подозревает, – что я рассказал ему не все.

Мэгги зашуршала пакетом.

– И что ты им рассказал?

Калеб откинулся на спинку стула.

– Что Уиттэкер испугался, что ты можешь его вспомнить. Поэтому он стал преследовать тебя, чтобы помешать опознать в нем нападавшего. Исходя из этого я сказал им, что у полиции появляются основания произвести обыск в его доме в связи с обстоятельствами гибели другой женщины.

Мэгги склонила голову к плечу.

– И они тебя послушали?

– Да.

Она поставила перед ним тарелку. С удивлением, смешанным с изрядной долей удовольствия, Калеб узнал рулет из лобстера и салат из тортеллини, которыми он угощал Мэгги на их первом пикнике на пляже. Неужели она запомнила?

Очевидно, да.

Она устроилась напротив и положила локти на стол.

– И что же они обнаружили?

Калеб отложил вилку в сторону.

– Ты уверена, что хочешь поговорить об этом прямо сейчас?

– А почему бы и нет?

– Потому что… – Калеб запнулся, некстати вспомнив свою бывшую супругу, которая вечно бранила его за неаппетитные подробности. – Потому что тебе будет не слишком приятно об этом слушать.

Глаза Мэгги сверкнули опасным огнем.

– Убийство Гвинет было не очень‑то приятным. Видеть, что в тебе, обмотанном цепью на дне океана, сидит демон, тоже было не очень‑то приятно. Но что делать – такова жизнь. Ты дрался вместо меня и за меня. Так что самое меньшее, что я могу сделать, – это выслушать тебя.

Мэгги сумела в очередной раз поразить его. Больше он никогда не будет сравнивать ее с Шерили!

Без обиняков, четко и ясно он вкратце рассказал ей об уликах, которые обнаружила бригада экспертов: инструменты, которые, как считает полиция, оставили следы пыток на теле Гвинет, а также следы крови на досках пола и в сливных отверстиях.

– Однако… – Мэгги глубоко вздохнула. – Значит, все кончено, верно? Такое объяснение их удовлетворило? И ты… больше не представляешь для них интереса?

– Пройдет несколько дней, возможно недель, пока криминалистическая лаборатория обработает все вещественные доказательства. Но Рейнолдс сообщил мне, что его лейтенант уже снимает большую часть детективов с расследования этого дела.

Мэгги перегнулась через стол и накрыла его руку своей. Он повернул ладонь, и пальцы их переплелись. Они сидели молча, держась за руки. Калебу было трудно дышать. В душе у него кипели противоречивые чувства – умиротворение и покой смешивались с ощущением утраты. Это было то, на что он надеялся, о чем мечтал. Чтобы рядом с ним оказалась женщина, с которой можно поделиться своими переживаниями и впечатлениями прошедшего дня. Чтобы в его дом и в его жизнь навсегда вошла Мэгги.

Он сильнее сжал ее пальцы. Она улыбнулась, глядя ему в глаза, словно сирена.

– Ты устал. Пойдем в постель.

Он был измучен. У него болело все тело.

Но когда она прильнула к нему под одеялом, Калеб обнаружил, что, оказывается, он не настолько устал, чтобы не любить ее.

Они лежали на боку, глядя друг на друга. Она положила ногу ему на бедро, касаясь сосками его груди. Глаза ее были темными и влажными от желания.

Калеб запустил пальцы ей в волосы, бережно убирая их с не до конца зажившего шрама на лбу. Она прижала ладошку к его щеке, осторожно провела большим пальцем по припухлости под глазом и поцеловала забинтованное плечо.

Его тело отреагировало на ласку. Его естество мгновенно напряглось.

– Мэгги, не знаю… Я потерял много крови, – запинаясь, пробормотал он.

Она улыбнулась и легонько поцеловала его в разбитую губу.

– Все будет хорошо, – пообещала она.

И оказалась права.

На этот раз они слились воедино медленно, не спеша, постепенно убыстряя темп, пока поцелуи не стали столь отчаянно сладкими, что от них перехватывало дыхание. Он скользнул в нее – мягкую, горячую, влажную – и замер, а она ласково сжала его в ответ. Нежность простерла над ними свои крылья. Пролилась теплым дождем.

Если это в последний раз…

Но он не позволил себе даже думать об этом. Наслаждаться мгновением, быть с Мэгги… этого вполне достаточно. Он сделает так, что этого ему будет достаточно.

Они двигались в такт, растворившись друг в друге, погруженные в наслаждение, пока зарождающийся внутри ураган чувств, мягкий и долгожданный, не разразился вскриками и шепотом. Он почувствовал, что она достигла пика удовольствия, и мягкие сокращения ее лона оросили его желанной влагой, заставив и его излиться в сладком мучительном порыве.

Она тихонько вздохнула, уткнувшись лицом ему в шею.

Он выдохнул, зарывшись в ее волосы:

– Мэгги…

– Любимый. – Она положила руку ему на грудь. – Мой любимый.

Он переплел ее пальцы со своими и поднес их к губам, а потом к сердцу.

Прижавшись друг к другу, усталые и умиротворенные, они медленно погрузились в сон.

* * *

Проснулась Маргред от ощущения полного счастья. Солнечные лучи падали на ее лицо, касаясь щек и ресниц. Что‑то теплое и тяжелое лежало поверх одеяла. Она улыбнулась и вытянула ногу.

Но это был не Калеб.

Она открыла глаза.

Полностью одетый, он сидел на краешке кровати. А перед ним бесформенным тюком лежала котиковая шкура Гвинет.

Маргред почувствовала, как по коже у нее пробежал холодок, который не имел ничего общего с открытым окном.

– Что это такое?

– Она твоя.

Маргред села на постели.

– Нет, она не моя.

– Гвинет мертва, – негромко сказал Калеб. – Ты говорила, что возьмешь ее шкуру, если она попадет к тебе. Как подарок.

– Да, но…

– Ну вот, я дарю ее тебе. – Калеб не сводил с нее глаз. Его руки, чтобы скрыть сотрясавшую их дрожь, зарылись в густой мех. – Бери ее.

Маргред, не веря своим глазам, смотрела на него. Любимый, благородный, сводящий с ума своей недогадливостью мужчина!

– Она мне не нужна. Калеб, когда я увидела тебя под водой…

Медленно колышущегося над самым дном, в цепях, растратившего всю силу, лишившегося остатков воздуха, с восковой кожей…

– Я подумала, что ты умер. – Голос ее сорвался, а из глаз брызнули слезы, обильные, настоящие, человеческие слезы. Она нетерпеливо смахнула их. – И тогда я поняла, что не хочу жить без тебя.

Суровая складка его губ разгладилась.

– И не надо. Я всегда буду здесь. Я буду любить тебя до тех пор, пока жив. До тех пор, пока ты позволишь мне.

Она заглянула ему в глаза.

– И тебе этого будет достаточно?

Калеб едва слышно вздохнул.

– Мне придется смириться с этим. Я не такой, как мой отец, Мэгги Я не хочу изменять тебя. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Она протянула над шкурой руку и накрыла его ладонь.

– Тогда у нас возникла проблема, – заметила она. – Я не такая… какой была раньше.

– Красивая? Бесстрашная? Заботливая? Энергичная и остроумная?

Она была тронута тем, что он разглядел в ней такие черты. Но сейчас она не напрашивалась на комплименты. Она должна была заставить его понять.

– Я уже не селки. У меня больше нет силы морского народа.

Калеб настороженно прищурился.

– Но ведь ты же связала Тана.

На лице у нее отразилась растерянность.

– Я… да.

– И еще ты призвала дельфинов.

При этом воспоминании Мэгги улыбнулась.

– А ведь правда.

– Быть селки – это не просто носить шкуру. Это нечто более глубокое. Это что‑то внутри тебя.

– Ты стала другой, Мэгги. Восхитительной. Таинственной Волшебной. – Он, продолжая держать ее руку в своей, не отводил взгляда от ее лица. – Ты… это ты.

Маргред неотрывно смотрела на их переплетенные пальцы. Ее человеческие руки научились мыть посуду, накрывать на стол и лечить раны своего любимого. Ее руки селки укротили дождь и связали демона.

Неужели Калеб прав?

Она уже не такая, какой была раньше.

Может быть, она стала чем‑то большим.

– Вполне возможно, что я не изменилась, – призналась она. – Зато я точно выросла и повзрослела.

Подобно ребенку, научившемуся самостоятельно стоять на крепких ножках, подобно невесте, покидающей дом матери, она готова была оставить колыбель и лоно океана и ступить на твердую землю.

– И я не хочу изредка приходить к тебе, чтобы получить удовольствие, – продолжала она – Мне нужна настоящая жизнь с тобой. Я хочу спать с тобой и говорить с тобой. Я хочу состариться с тобой рядом. Я хочу иметь от тебя детей.

И еще она поклялась себе, что никогда не покинет их. Никогда не покинет его. Она может жить на суше и по‑прежнему принадлежать морю.

– А как насчет того, чтобы и умереть со мной? – с вызовом спросил Калеб.

Она кивнула.

– Я уже сказала тебе. Я не хочу жить без тебя.

– Мэгги… – Глаза его стали серыми, в них поселилось беспокойство и волнение. Теперь они походили на штормовое северное море. – Я не считаю себя религиозным человеком. Но… душа есть только у людей, ты сама так говорила. Достаточно ли тебе будет одной‑единственной жизни со мной? Стоит ли она того, чтобы отказаться от вечности?

Только люди задают так много вопросов.

Только люди могут терзаться подобными сомнениями.

И только люди могут так безоглядно верить.

Маргред улыбнулась.

– Я люблю тебя, – сказала она. – И я верю, что и ты любишь меня. Мне кажется, богиня любви не допустила бы такого, если бы нашей любви суждено было умереть с этими телами.

– В таком случае, да поможет нам бог! Потому что я готов отправиться в ад, только бы вернуть тебя обратно.

* * *

Они стояли на вершине холма, возвышающегося над побережьем. Вдалеке виднелась линия горизонта, четкая и изогнутая, словно проведенная карандашом. А внизу, под ними, граница между морем и сушей потерялась в волнах, которые с шипением накатывались на берег и тут же спешили обратно.

Маргред тряхнула головой, поправила волосы. На губах у нее ощущался привкус солоноватого морского воздуха, босыми ногами она прочно стояла на прогретой солнцем земле, посреди буйно разросшихся лютиков и зеленой травы. В нескольких милях от берега буйки, отмечавшие ловушки для лобстеров, пересекали поверхность моря подобно строчкам вышивки, но огромное, покрытое рябью, спокойное зеркало воды не нарушали своим присутствием ни рыбацкие лодки, ни пловцы, ни каяки.

– Мэгги… – Ей очень нравилось, как он выговаривает ее имя.

Калеб стоял позади нее, высокий и сильный, как маяк на мысу.

– Ты уверена, что хочешь этого?

Еще никогда она не была так уверена в чем‑то.

– Я жила в море целых семьсот лет. Поэтому оно навсегда останется у меня в крови. Но ты – мое сердце.

В руках, ощущая ее скользкую тяжесть, она держала котиковую шкуру. Жесткий густой мех приятно щекотал пальцы. Но когда у подножия холма вновь зашумела набежавшая волна, Маргред уронила шкуру вниз, в морскую пену.

Тюлень‑ларга, высунув из воды заостренную голову, глядел, как волны переворачивают свернутую в узел шкуру, треплют ее, разворачивая, и уносят в море.

Маргред вздохнула. Улыбнулась.

И обернулась к Калебу, который смотрел на нее так, что у Мэгги оборвалось сердце.

– Пусть вечность останется Гвинет. – Она вгляделась в любимое, усталое лицо, которое стало ей дороже жизни, скрытой под волнами. – А у меня есть ты.

Он целовал ее среди буйства полевых цветов, а внизу шумел океан, оставляя на прибрежных камнях клочья пены.

Взявшись за руки, она стали спускаться по залитому солнечными лучами склону холма.

[1] Город в иракском Курдистане. (Здесь и далее примеч. пер.).

[2] Знаменитые каменные сооружения эпохи неолита.

[3] Комический персонаж, заместитель шерифа в сонном и спокойном городке Мэйберри, Северная Каролина, в телесериале «Энди Гриффит шоу».

[4] Форма поведения, открытая А. Маслоу, проявляющаяся в готовности индивида решать жизненные проблемы и направленная на адаптацию к сложным обстоятельствам; предполагает сформированное умение использовать определенные средства для преодоления эмоционального стресса.

[5] Общепринятое название центра Багдада, где располагается оккупационная администрация союзных войск.

[6] Существа из мифологии жителей Фарерских островов, Шотландии, Ирландии и Исландии. Они могли сбрасывать тюленью шкуру и превращаться в людей. Изначально обитали на Оркнейских островах в Шотландии.

[7] Символ трех рук или изогнутых линий, выходящих из центра.

[8] Портативная видеокамера со встроенным видеомагнитофоном.

[9] Чудо‑Женщина, героиня комиксов (с 1941 г.) художника У. Марстона, мультипликационных и игровых фильмов: амазонка с Бермудских островов, обладающая фантастическими способностями, неуязвимая для пуль и вооруженная волшебным лассо. Вместе с Бэтменом и Суперменом входит в Американскую лигу справедливости – союз непобедимых супергероев.

[10] Герой популярного мультфильма, живет под водой вместе с Патриком в городке Бикини Боттом.

[11] Патентованное средство от головной боли.

[12] При охоте на котиков раненых животных и детенышей охотники добивают дубинками.

[13] Патентованное средство от головной боли и простуды (заменитель аспирина).

[14] Каша из ячменя или из кукурузной муки, каштанов.

[15] Знаменитый сериал (в русском переводе – «Отягчающие обстоятельства») о гениях полицейской работы.

[16] Условное имя, используемое в юридических документах для обозначения неизвестной или неустановленной особы женского пола либо если ее имя требуется сохранить в тайне.

[17] Ракообразные.

[18] Людей, от англ. humans – человеческие существа.

[19] Детектор лжи.

[20] Загадочная шотландская деревушка, которая становится видимой один раз в сто лет, хотя для ее жителей каждый век кажется не длиннее ночи.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 19 20 21 22 2324