Сергей Есенин 5 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 25Следующая ⇒

З а м а р а ш к и н

Он самый!

Л о б о к

О, про него много говорят теперь.

Тогда Номах в наших лапах.

Р а с с в е т о в

Но, я думаю, Номах

Тоже не из тетерь...

З а м а р а ш к и н

Он чует самый тонкий запах.

Р а с с в е т о в

Потом ведь нам очень важно

Поймать его не пустым...

Нам нужно вернуть покражу...

Но золото, может, не с ним...

З а м а р а ш к и н

Золото, конечно, не при нем.

Но при слежке вернем и пропажу.

Нужно всех их забрать живьем...

Под кнутом они сами расскажут.

Р а с с в е т о в

Что же: звоните в розыск.

З а м а р а ш к и н

(подходит к телефону)

43‑78...

Алло...

43‑78?

ПРИВОЛЖСКИЙ ГОРОДОК

Тайный притон с паролем "Авдотья, подними подол".

2 т а й н ы х п о с е т и т е л я. К а б а т ч и ц а,

с у д о м о й к а и п о д а в щ и ц а.

К а б а т ч и ц а

Спирт самый чистый, самый настоящий!

Сама бы пила, да деньги надо.

Милости просим.

Заглядывайте почаще.

Хоть утром, хоть в полночь

Я всегда вам рада.

Входят Н о м а х, Б а р с у к и еще 2 п о в с т а н ц а.

Номах в пальто и шляпе.

Б а р с у к

Привет тетке Дуне!

К а б а т ч и ц а

Мое вам почтение, молодые люди.

1‑й п о в с т а н е ц

Дай‑ка и нам по баночке клюнуть.

С перезябу‑то легче, пожалуй, будет.

Садятся за стол около горящей печки.

К а б а т ч и ц а

Сейчас, мои дорогие!

Сейчас, мои хорошие!

Н о м а х

Холод зверский. Но... все‑таки

Я люблю наши русские вьюги.

Б а р с у к

Мне все равно. Что вьюга, что дождь...

У этой тетки

Спирт такой,

Что лучше во всей округе не найдешь.

1‑й п о в с т а н е ц

Я не люблю вьюг,

Зато с удовольствием выпью.

Когда крутит снег,

Мне кажется,

На птичьем дворе гусей щиплют.

Вкус у меня раздражительный,

Аппетит, можно сказать, неприличный,

А потому я хотел бы положительно

Говядины или птичины.

К а б а т ч и ц а

Сейчас, мои желанные...

Сейчас, сейчас...

(Ставит спирт и закуску.)

Н о м а х

(тихо к кабатчице)

Что за люди... сидят здесь... окол?.

К а б а т ч и ц а

Свои, голубчик,

Свои, мой сокол.

Люди не простого рода,

Знатные‑с, сударь,

Я знаю их 2 года.

Посетители ‑ первый класс,

Каких нынче мало.

У меня уж набит глаз

В оценке материала.

Люди ловкой игры.

Оба ‑ спецы по винам.

Торгуют из‑под полы

И спиртом и кокаином.

Не беспокойтесь! У них

Язык на полке.

Их ищут самих

Красные волки.

Это дворяне,

Щербатов и Платов.

Посетители начинают разговаривать.

Щ е р б а т о в

Авдотья Петровна!

Вы бы нам на гитаре

Вальс

"Невозвратное время".

П л а т о в

Или эту... ту, что вчера...

(напевает)

"Все, что было,

Все, что мило,

Все давным‑давно

Уплы‑ло..."

Эх, Авдотья Петровна!

Авдотья Петровна!

Кабы нам назад лет 8,

Старую Русь,

Старую жизнь,

Старые зимы,

Старую осень.

Б а р с у к

Ишь чего хочет, сволочь!

1‑й п о в с т а н е ц

М‑да‑с...

Щ е р б а т о в

Невозвратное время! Невозвратное время!

Пью за Русь!

Пью за прекрасную

Прошедшую Русь.

Разве нынче народ пошел?

Разве племя?

Подлец на подлеце

И на трусе трус.

Отцвело навсегда

То, что было в стране благородно.

Золотые года!

Ах, Авдотья Петровна!

Сыграйте, Авдотья Петровна,

Вальс,

Сыграйте нам вальс

"Невозвратное время".

К а б а т ч и ц а

Да, родимые, да, сердешные!

Это не жизнь, а сплошное безобразие.

Я ведь тоже была

Дворянка здешняя

И училась в первой

Городской гимназии.

П л а т о в

Спойте! Спойте, Авдотья Петровна!

Спойте: "Все, что было".

К а б а т ч и ц а

Обождите, голубчики,

Дайте с посудой справиться.

Щ е р б а т о в

Пожалуйста. Пожалуйста!

П л а т о в

Пожалуйста, Авдотья Петровна!

Через кухонные двери появляется к и т а е ц.

К и т а е ц

Ниет Амиэрика,

Ниет Евыропе.

Опий, опий,

Сыамый лыучий опий.

Шанго курил,

Диеньги дыавал,

Сыам лиубил,

Есыли б не сытрадал.

Куришь, колица виюца,

А хыто пыривык,

Зыабыл ливарюца,

Зыабыл большевик.

Ниет Амиэрика,

Ниет Евыропе.

Опий, опий,

Сыамый лыучий опий.

Щ е р б а т о в

Эй, ходя! Давай 2 трубки.

К и т а е ц

Диеньги пирет.

Хыодя очень бедыный.

Тывой шибко живет,

Мой очень быледный.

П о д а в щ и ц а

Курить на кухню.

Щ е р б а т о в

На кухню так на кухню.

(Покачиваясь, идет с Платовым на кухню.

Китаец за ними.)

Н о м а х

Ну и народец здесь.

О всех веревка плачет.

Б а р с у к

М‑да‑с...

1‑й п о в с т а н е ц

Если так говорить,

То, значит,

В том числе и о нас.

Б а р с у к

Разве ты себя считаешь негодяем?

1‑й п о в с т а н е ц

Я не считаю,

Но нас считают.

2‑й п о в с т а н е ц

Считала лисица

Ворон на дереве.

К столику подходит подавщица.

П о д а в щ и ц а

Сегодня в газете...

Н о м а х

Что в газете?

П о д а в щ и ц а

(тихо)

Пишут, что вы разгромили поезд,

Убили коменданта и красноармейца.

За вами отправились в поиски.

Говорят, что поймать надеются.

Обещано 1000 червонцев.

С описанием ваших примет:

Блондин.

Среднего роста.

28‑ми лет.

(Отходит.)

Н о м а х

Ха‑ха!

Замарашкин не выдержал.

Б а р с у к

Я говорил, что его нужно было

Прикончить, и дело с концом.

Тогда б ни одно рыло

Не знало,

Кто справился с мертвецом.

Н о м а х

Ты слишком кровожаден.

Если б я видел,

То и этих двоих

Не позволил убить...

Зачем?

Ведь так просто

Связать руки

И в рот платок.

Б а р с у к

Нет! Это не так уж просто.

В живом остается протест.

Молчат только те ‑ на погостах,

На ком крепкий камень и крест.

Мертвый не укусит носа,

А живой...

Н о м а х

Кончим об этом.

1‑й п о в с т а н е ц

Два вопроса...

Н о м а х

Каких?

1‑й п о в с т а н е ц

Куда деть слитки

И куда нам?

Н о м а х

Я сегодня в 12 в Киев.

Паспорт у меня есть.

Вас не знают, кто вы такие,

Потому оставайтесь здесь...

Телеграммой я дам вам знать,

Где я буду...

В какие минуты...

Обязательно тыщ 25

На песок закупить валюты.

Пусть они поумерят прыть

Мы мозгами немного побольше...

Б а р с у к

Остальное зарыть?

Н о м а х

Часть возьму я с собой,

Остальное пока зарыть...

После можно отправить в Польшу.

У меня созревает мысль

О российском перевороте,

Лишь бы только мы крепко сошлись,

Как до этого, в нашей работе.

Я не целюсь играть короля

И в правители тоже не лезу,

Но мне хочется погулять

И под порохом и под железом.

Мне хочется вызвать тех,

Что на Марксе жиреют, как янки.

Мы посмотрим их храбрость и смех,

Когда двинутся наши танки.

Б а р с у к

Замечательный план!

1‑й п о в с т а н е ц

Мы всегда готовы.

2‑й п о в с т а н е ц

Я как‑то отвык без войны.

Б а р с у к

Мы все по ней скучаем.

Стало тошно до чертиков

Под юбкой сидеть у жены

И живот напузыривать чаем.

Денег нет, чтоб пойти в кабак,

Сердце ж спиртику часто хочет.

Я от скуки стал нюхать табак

Хоть немного в носу щекочет.

Н о м а х

Ну, а теперь пора.

До 12 четверть часа.

(Бросает на стол два золотых.)

Б а р с у к

Может быть, проводить?

Н о м а х

Ни в коем случае.

Я выйду один.

(Быстро прощается и уходит.)

Из кухни появляется к и т а е ц и неторопливо выходит

вслед за ним. Опьяневшие посетители садятся на свои места.

Барсук берет шапку, кивает товарищам на китайца и выходит тоже.

Щ е р б а т о в

Слушай, Платов!

Я совсем ничего не чувствую.

П л а т о в

Это виноват кокаин.

Щ е р б а т о в

Нет, это не кокаин.

Я, брат, не пьян.

Я всего лишь одну понюшку.

По‑моему, этот китаец

Жулик и шарлатан!

Ну и народ пошел!

Ну и племя!

Ах, Авдотья Петровна!

Сыграйте нам, Авдотья Петровна, вальс...

Сыграйте нам вальс

"Невозвратное время".

(Тычется носом в стол. Платов тоже.)

Повстанцы молча продолжают пить. К а б а т ч и ц а входит с

гитарой. Садится у стойки и начинает настраивать.

‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑

* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ *

НА ВОКЗАЛЕ N

Р а с с в е т о в и З а м а р а ш к и н.

Вбегает Ч е к и с т о в.

Ч е к и с т о в

Есть! Есть! Есть!

Замарашкин, ты не брехун!

Вот телеграмма:

"Я Киев. Золото здесь.

Нужен ли арест.

Литза‑Хун".

(Передает телеграмму Рассветову.)

Р а с с в е т о в

Все это очень хорошо,

Но что нужно ему ответить?

Ч е к и с т о в

Как что?

Конечно, взять на цугундер!

Р а с с в е т о в

В этом мало радости

Уничтожить одного,

Когда на свободе

Будет 200 других.

Ч е к и с т о в

Других мы поймаем потом.

С другими успеем после...

Они ходят

Из притона в притон,

Пьют спирт и играют в кости.

Мы возьмем их в любом кабаке.

В них одних, без Номаха,

Толку мало.

А пока

Нужно крепко держать в руке

Ту добычу,

Которая попала.

Р а с с в е т о в

Теперь он от нас не уйдет,

Особенно при сотне нянек.

Ч е к и с т о в

Что ему няньки?

Он их сцапает в рот,

Как самый приятный

И легкий пряник.

Р а с с в е т о в

Когда будут следы к другим,

Мы возьмем его в 2 секунды.

Я не знаю, с чего вы

Вдолбили себе в мозги

На цугундер да на цугундер.

Нам совсем не опасен

Один индивид,

И скажу вам, коллега, вкратце,

Что всегда лучше

Отыскивать нить

К общему центру организации.

Нужно мыслить без страха.

Послушайте, мой дорогой:

Мы уберем Номаха,

Но завтра у них будет другой.

Дело совсем не в Номахе,

А в тех, что попали за борт.

Нашей веревки и плахи

Ни один не боится черт.

Страна негодует на нас.

В стране еще дикие нравы.

Здесь каждый Аким и Фанас

Бредит имперской славой.

Еще не изжит вопрос,

Кто ляжет в борьбе из нас.

Честолюбивый росс

Отчизны своей не продаст.

Интернациональный дух

Прет на его рожон.

Мужик если гневен не вслух,

То завтра придет с ножом.

Повстанчество есть сигнал.

Поэтому сказ мой весь:

Тот, кто крыло поймал,

Должен всю птицу съесть.

Ч е к и с т о в

Клянусь всеми чертями,

Что эта птица

Даст вам крылом по морде

И улетит из‑под носа.

Р а с с в е т о в

Это не так просто.

З а м а р а ш к и н

Для него будет,

Пожалуй, очень просто.

Р а с с в е т о в

Мы усилим надзор

И возьмем его,

Как мышь в мышеловку.

Но только тогда этот вор

Получит свою веревку,

Когда хоть бандитов сто

Будет качаться с ним рядом,

Чтоб чище синел простор

Коммунистическим взглядом.

Ч е к и с т о в

Слушайте, товарищ!

Это превышение власти

Этот округ вверен мне.

Мне нужно поймать преступника,

А вы разводите теорию.

Р а с с в е т о в

Как хотите, так и называйте.

Но,

Чтоб больше наш спор

Не шел о том,

Мы сегодня ж дадим ответ:

"Литза‑Хун!

Наблюдайте за золотом.

Больше приказов нет".

Чекистов быстро поворачивается, хлопает дверью и

выходит в коридор.

В КОРИДОРЕ

Ч е к и с т о в

Тогда я поеду сам.

КИЕВ

Хорошо обставленная квартира. На стене большой, во весь рост,

портрет Петра Великого. Н о м а х сидит на крыле кресла,

задумавшись. Он, по‑видимому, только что вернулся. Сидит в

шляпе. В дверь кто‑то барабанит пальцами. Номах, как

бы пробуждаясь от дремоты, идет осторожно к двери,

прислушивается и смотрит в замочную скважину.

Н о м а х

Кто стучит?

Г о л о с

Отворите... Это я...

Н о м а х

Кто вы?

Г о л о с

Это я... Барсук...

Н о м а х

(отворяя дверь)

Что это значит?

Б а р с у к

(входит и закрывает дверь)

Это значит ‑ тревога.

Н о м а х

Кто‑нибудь арестован?

Нет.

Н о м а х

В чем же дело?

Б а р с у к

Нужно быть наготове,

Немедленно нужно в побег.

За вами следят.

Вас ловят.

И не вас одного, а всех.

Н о м а х

Откуда ты узнал это?

Б а р с у к

Конечно, не высосал из пальцев.

Вы помните тот притон?

Н о м а х

Помню.

Б а р с у к

А помните одного китайца?

Н о м а х

Да...

Но неужели...

Б а р с у к

Это он.

Лишь только тогда вы скрылись,

Он последовал за вами.

Через несколько минут

Вышел и я.

Я видел, как вы сели в вагон,

Как он сел в соседний.

Потом осторожно, за золотой

Кондуктору,

Сел я сам.

Я здесь, как и вы,

Дней 10.

Н о м а х

Посмотрим, кто кого перехитрит?

Б а р с у к

Но это еще не все.

Я следил за ним, как лиса.

И вчера, когда вы выходили

Из дому,

Он был более полчаса

И рылся в вашей квартире.

Потом он, свистя под нос,

Пошел на вокзал...

Я тоже.

Предо мной стоял вопрос

Узнать:

Что хочет он, черт желтокожий...

И вот... на вокзале...

Из‑за спины

На синем телеграфном бланке

Я прочел,

Еле сдерживаясь от мести,

Я прочел

От чего у меня чуть не скочили штаны

Он писал, что вы здесь,

И спрашивал об аресте.

Н о м а х

Да... Это немного пахнет...

Б а р с у к

По‑моему, не немного, а очень много.

Нужно скорей в побег.

Всем нам одна дорога

Поле, леса и снег,

Пока доберемся к границе,

А там нас лови!

Грози!

Н о м а х

Я не привык торопиться,

Когда вижу опасность вблизи.

Б а р с у к

Но это...

Н о м а х

Безумно?

Пусть будет так.

Видишь ли, Барсук,

Чудак.

Я люблю опасный момент,

Как поэт ‑ часы вдохновенья,

Тогда бродит в моем уме

Изобретательность

До остервененья.

Я ведь не такой,

Каким представляют меня кухарки.

Я весь ‑ кровь,

Мозг и гнев весь я.

Мой бандитизм особой марки.

Он осознание, а не профессия.

Слушай! я тоже когда‑то верил

В чувства:

В любовь, геройство и радость,

Но теперь я постиг, по крайней мере,

Я понял, что все это

Сплошная гадость.

Долго валялся я в горячке адской,

Насмешкой судьбы до печенок израненный.

Но... Знаешь ли...

Мудростью своей кабацкой

Все выжигает спирт с бараниной...

Теперь, когда судорога

Душу скрючила

И лицо как потухающий фонарь в тумане,

Я не строю себе никакого чучела.

Мне только осталось

Озорничать и хулиганить...

. . . . . . . . . . . . . . . .

Всем, кто мозгами бедней и меньше,

Кто под ветром судьбы не был нищ и наг,

Оставляю прославлять города и женщин,

А сам буду славить

Преступников и бродяг.

. . . . . . . . . . . . . . . .

Банды! банды!

По всей стране,

Куда ни вглядись, куда ни пойди ты

Видишь, как в пространстве,

На конях

И без коней,

Скачут и идут закостенелые бандиты.

Это все такие же

Разуверившиеся, как я...

. . . . . . . . . . . . . . . .

А когда‑то, когда‑то...

Веселым парнем,

До костей весь пропахший

Степной травой,

Я пришел в этот город с пустыми руками,

Но зато с полным сердцем

И не пустой головой.

Я верил... я горел...

Я шел с революцией,

Я думал, что братство не мечта и не сон,

Что все во единое море сольются,

Все сонмы народов,

И рас, и племен.

. . . . . . . . . . . . . . . .

Но к черту все это!

Я далек от жалоб.

Коль началось

Так пускай начинается.

Лишь одного я теперь желаю,

Как бы покрепче...

Как бы покрепче

Одурачить китайца!..

Б а р с у к

Признаться, меня все это,

Кроме побега,

Плохо устраивает.

(Подходит к окну.)

Я хотел бы...

О! Что это? Боже мой!

Номах! Мы окружены!

На улице милиция.

Н о м а х

(подбегая к окну.)

Как?

Уже?

О! Их всего четверо...

Б а р с у к

Мы пропали.

Н о м а х

Скорей выходи из квартиры.

Б а р с у к

А ты?

Н о м а х

Не разговаривай!..

У меня есть ящик стекольщика

И фартук...

Живей обрядись

И спускайся вниз...

Будто вставлял здесь стекла...

Я положу в ящик золото...

Жди меня в кабаке "Луна".

(Бежит в другую комнату, тащит ящик и фартук.)

Барсук быстро подвязывает фартук. Кладет ящик

на плечо и выходит.

Н о м а х

(прислушиваясь у двери)

Кажется, остановили...

Нет... прошел...

Ага...

Идут сюда...

(Отскакивает от двери. В дверь стучат. Как бы

раздумывая, немного медлит. Потом неслышными

шагами идет в другую комнату.)

СЦЕНА ЗА ДВЕРЬЮ

Ч е к и с т о в, Л и т з а‑Х у н и 2 м и л и ц и о н е р а.

Ч е к и с т о в

(смотря в скважину)

Что за черт!

Огонь горит,

Но в квартире

Как будто ни души.

Л и т з а‑Х у н

(с хорошим акцентом)

Это его прием...

Всегда... Когда он уходит.

Я был здесь, когда его не было,

И так же горел огонь.

1‑й м и л и ц и о н е р

У меня есть отмычка.

Л и т з а‑Х у н

Давайте мне...

Я вскрою...

Ч е к и с т о в

Если его нет,

То надо устроить засаду.

Л и т з а‑Х у н

(вскрывая дверь)

Сейчас узнаем...

(Вынимает браунинг и заглядывает в квартиру.)

Тс... Я сперва один.

Спрячьтесь на лестнице.

Здесь ходят

Другие квартиранты.

Ч е к и с т о в

Лучше вдвоем.

Л и т з а‑Х у н

У меня бесшумные туфли...

Когда понадобится,

Я дам свисток или выстрел.

(Входит в квартиру и закрывает дверь.)

ГЛАЗА ПЕТРА ВЕЛИКОГО

Осторожными шагами Л и т з а‑Х у н идет к той комнате,

в которой скрылся Номах. На портрете глаза Петра Великого

начинают моргать и двигаться. Литза‑Хун входит в комнату.

Портрет неожиданно раскрывается как дверь, оттуда

выскакивает Н о м а х. Он рысьими шагами подходит к

двери, запирает на цепь и снова исчезает в портрет‑дверь.

Через некоторое время слышится беззвучная короткая возня,

и с браунингом в руке из комнаты выходит к и т а е ц. Он

делает световой полумрак. Открывает дверь и тихо дает

свисток. Вбегают м и л и ц и о н е р ы и Ч е к и с т о в.

Ч е к и с т о в

Он здесь?

К и т а е ц

(прижимая в знак молчания палец к губам.)

Тс... он спит...

Стойте здесь...

Нужен один милиционер,

К черному выходу.

(Берет одного милиционера и крадучись проходит через

комнату к черному выходу.)

Через минуту слышится выстрел, и испуганный милиционер

бежит обратно к двери.

М и л и ц и о н е р

Измена!

Китаец ударил мне в щеку

И удрал черным ходом.

Я выстрелил...

Но... дал промах...

Ч е к и с т о в

Это он!

О! проклятье!

Это он!

Он опять нас провел.

Вбегают в комнату и выкатывают оттуда в кресле связанного

по рукам и ногам. Рот его стянут платком. Он в нижнем белье.

На лицо его глубоко надвинута шляпа. Чекистов сбрасывает

шляпу, и милиционеры в ужасе отскакивают.

М и л и ц и о н е ры

Провокация!..

Это Литза‑Хун...

Ч е к и с т о в

Развяжите его...

Милиционеры бросаются развязывать.

Л и т з а‑Х у н

(выпихивая освобожденными руками платок изо рта)

Черты возьми!

У меня болит живот от злобы.

Но клянусь вам...

Клянусь вам именем китайца,

Если б он не накинул на меня мешок,

Если б он не выбил мой браунинг,

То бы...

Я сумел с ним справиться...

Ч е к и с т о в

А я... Если б был мандарин,

То повесил бы тебя, Литза‑Хун,

За такое место...

Которое вслух не называется.

1922‑1923

Сергей Есенин

Черный человек

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,

Как крыльями птица.

Ей на шее ноги

Маячить больше невмочь.

Черный человек,

Черный, черный,

Черный человек

На кровать ко мне садится,

Черный человек

Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек

Водит пальцем по мерзкой книге

И, гнусавя надо мной,

Как над усопшим монах,

Читает мне жизнь

Какого‑то прохвоста и забулдыги,

Нагоняя на душу тоску и страх.

Черный человек

Черный, черный!

"Слушай, слушай,

Бормочет он мне,

В книге много прекраснейших

Мыслей и планов.

Этот человек

Проживал в стране

Самых отвратительных

Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране

Снег до дьявола чист,

И метели заводят

Веселые прялки.

Был человек тот авантюрист,

Но самой высокой

И лучшей марки.

Был он изящен,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую‑то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою.

Счастье, ‑ говорил он,

Есть ловкость ума и рук.

Все неловкие души

За несчастных всегда известны.

Это ничего,

Что много мук

Приносят изломанные

И лживые жесты.

В грозы, в бури,

В житейскую стынь,

При тяжелых утратах

И когда тебе грустно,

Казаться улыбчивым и простым

Самое высшее в мире искусство".

"Черный человек!

Ты не смеешь этого!

Ты ведь не на службе

Живешь водолазовой.

Что мне до жизни

Скандального поэта.

Пожалуйста, другим

Читай и рассказывай".

Черный человек

Глядит на меня в упор.

И глаза покрываются

Голубой блевотой,

Словно хочет сказать мне,

Что я жулик и вор,

Так бесстыдно и нагло

Обокравший кого‑то.

. . . . . . . . . . . .

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная.

Тих покой перекрестка.

Я один у окошка,

Ни гостя, ни друга не жду.

Вся равнина покрыта

Сыпучей и мягкой известкой,

И деревья, как всадники,

Съехались в нашем саду.

Где‑то плачет

Ночная зловещая птица.

Деревянные всадники

Сеют копытливый стук.

Вот опять этот черный

На кресло мое садится,

Приподняв свой цилиндр

И откинув небрежно сюртук.

"Слушай, слушай!

Хрипит он, смотря мне в лицо,

Сам все ближе

И ближе клонится.

Я не видел, чтоб кто‑нибудь

Из подлецов

Так ненужно и глупо

Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!

Ведь нынче луна.

Что же нужно еще

Напоенному дремой мирику?

Может, с толстыми ляжками

Тайно придет "она",

И ты будешь читать

Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!

Забавный народ.

В них всегда нахожу я

Историю, сердцу знакомую,

Как прыщавой курсистке

Длинноволосый урод

Говорит о мирах,

Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,

В одном селе,

Может, в Калуге,

А может, в Рязани,

Жил мальчик

В простой крестьянской семье,

Желтоволосый,

С голубыми глазами...

И вот стал он взрослым,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую‑то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою"

"Черный человек!

Ты прескверный гость.

Это слава давно

Про тебя разносится".

Я взбешен, разъярен,

И летит моя трость

Прямо к морде его,

В переносицу...

. . . . . . . . . . . . .

...Месяц умер,

Синеет в окошко рассвет.

Ах ты, ночь!

Что ты, ночь, наковеркала?

Я в цилиндре стою.

Никого со мной нет.

Я один...

И разбитое зеркало...

14 ноября 1925

Сергей Есенин

Микола

В шапке облачного скола,

В лапоточках, словно тень,

Ходит милостник Микола

Мимо сел и деревень.

На плечах его котомка,

Стягловица в две тесьмы,

Он идет, поет негромко

Иорданские псалмы.

Злые скорби, злое горе

Даль холодная впила;

Загораются, как зори,

В синем небе купола.

Наклонивши лик свой кроткий,

Дремлет ряд плакучих ив,

И, как шелковые четки,

Веток бисерный извив.

Ходит ласковый угодник,

Пот елейный льет с лица:

"Ой ты, лес мой, хороводник,

Прибаюкай пришлеца".

Заневестилася кругом

Роща елей и берез.

По кустам зеленым лугом

Льнут охлопья синих рос.

Тучка тенью расколола

Зеленистый косогор...

Умывается Микола

Белой пеной из озер.

Под березкою‑невестой,

За сухим посошником,

Утирается берестой,

Словно мягким рушником.

И идет стопой неспешной

По селеньям, пустырям:

"Я, жилец страны нездешной,

Прохожу к монастырям".

Высоко стоит злотравье,

Спорынья кадит туман:

"Помолюсь схожу за здравье

Православных христиан".

Ходит странник по дорогам,

Где зовут его в беде,

И с земли гуторит с богом

В белой туче‑бороде.

Говорит господь с престола,

Приоткрыв окно за рай:

"О мой верный раб, Микола,

Обойди ты русский край.

Защити там в черных бедах

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒