Царство тайн – 4

Дженнифер Энн Дэвис

Клятва обмана

(Царство тайн – 4)

Клятва Братства:

С рождения до смерти мы связаны кровью.

ГЛАВА 1

Сгорбившись под поеденным молью плащом, Савенек считал корабли с левой стороны причала, пока не добрался до восьмого. Этот был неприметным, не отличался от сотен кораблей в гавани. Он огляделся. Ночь была прохладной, ветер дул постоянно. Только немного облаков виднелось на небе, полном звезд. В позднее время никто не ходил по причалу или ближайшему пляжу. Это давало Савенеку два варианта. Он мог или доплыть до корабля и забраться на борт, или пойти по причалу, надеясь, что его не увидят.

Он не хотел плыть ночью, так что выбрал причал. Он натянул капюшон на голову, вышел из теней склада, который хранил записи Зеленой бухты. Корабль не мог войти в порт, не заполнив нужные документы. Потому Савенек прибыл сюда этой ночью. Его задание было простым: получить копию документов для корабля на восьмом месте. Но он обыскал склад и не нашел копию.

Технически это значило, что задание Савенека было окончено. Он должен был вернуться и доложить о результате. Но он знал, что на борту был журнал капитана. Там была информация, которую искало Братство Короны. Можно было пройти к источнику.

Савенек нащупал оружие под плащом. Кинжал на каждой руке, четыре ножа на поясе, два кинжала на бедрах. Этого хватало для задания. Теперь ему было шестнадцать, он вот‑вот окончит академию и даст клятвы, чтобы попасть в Братство Короны, и он надеялся, что миссии станут сложнее. Обычно ему давали простую работу, как этой ночью: ворваться на склад, где никого не было, чтобы украсть что‑то простое. Пробраться на борт корабля было куда сложнее. Когда он сделает это, Братство станет давать ему задания интереснее.

Он пошел к двадцать третьему кораблю – справа у причала, по диагонали от его мишени. Записи указывали, что этот корабль был из Ланека. Он прибыл рано утром с грузом рыбы. Рыба уже была выгружена, и экипаж оставался в Городе Императора на ночь, а завтра утром они уплывут. Никого не должно быть на борту. Когда он добрался до корабля, Савенек забрался на палубу и пошел к носу. Он пригнулся и огляделся. Никого не было.

Савенек повернулся к восьмому кораблю. Тот был темным, палуба – пустой, паруса – свернуты. Люк, ведущий вниз, был сзади корабля. Экипаж мог спать в гостинице в городе. Савенеку нужно было просто пробраться в главную каюту, украсть журнал и уйти, чтобы его не заметили. Это казалось довольно простым.

Он огляделся в последний раз и слез. Он быстро снял плащ и свернул его, сунул за ближайшую бочку. Он пригнулся, прокрался по причалу. Он взбежал по трапу, спрыгнул на палубу. Было слышно только плеск воды о ближайшие корабли и свист ветра. Савенек прошел к задней части корабля, где был люк. Он вытащил нож, сжал его правой рукой, левая медленно открыла люк. Он увидел ступеньки. Опустив люк, он стал спускаться. Все оставалось зловеще тихим.

Внизу лестницы он замер, дал глазам привыкнуть. Три двери по сторонам коридора длиной в тридцать футов, одна дверь в конце. Скорее всего, дверь впереди вела в каюту капитана, где хранился журнал. Савенек прошел по коридору, прислушиваясь. Он миновал вторую дверь справа, отметил гадкий воздух рядом. Он затаил дыхание и пошел дальше. Когда он добрался до двери в конце, он понял, что она была приоткрыта. Он прижался к стене и заглянул.

В углу были столик и койка. Кто‑то спал в кровати. Грудь мужчины медленно поднималась и опадала, он посапывал. Блин. Савенек думал, что на борту никого не было.

Но уходить было поздно.

Он прошел в комнатку, глядя на спящего мужчину. Два шага, и он добрался до стола. Там лежало несколько бумаг, но журнала не было видно. Савенек огляделся. На полу у койки лежала маленькая книжка. Наверное, это и был журнал. Идти до него было четыре шага. Четыре шага, присесть, схватить журнал, повернуться и шесть шагов, чтобы выйти. Просто. Но Савенек не двигался. Что‑то было не так.

Он посмотрел на мужчину на кровати. Его спутанные волосы были темными, а кожа – белой, а не загорелой. Его руки были толстыми, пальцы ног торчали за краем кровати. Он выглядел как воин Рассека, а не рыбак или моряк. В углу лежали одеяла из шкур. Рассек был известен холодным климатом. Рука мужчины свисала с кровати, пальцы были в паре дюймов от пола. Савенек заметил меч, и в голове всплыли ругательства.

Он взвесил шансы подобраться к книге. Нужен ли был Братству журнал теперь, когда Савенек знал, что на борту был воин Рассека? Наверное, нет. В журнале и должна была находиться эта информация. Ему не нужно было подбираться к мужчине. Савенек повернулся и вышел из каюты. Ему нужно было покинуть корабль и доложить о находке.

Он шел по коридору, едкий запах снова ударил по нему. Напоминало запах смерти. Он хотел поскорее убраться с корабля, особенно пока воин Рассека не проснулся, но не мог уйти, не проверив, откуда запах за этой дверью.

Савенек закрыл туникой рот и нос, глубоко дышал и открыл дверь.

Мухи гудели вокруг мужчины, криво сидящего на стуле, голова свисала в сторону, язык торчал изо рта. Мужчина был мертв. На полу у его ног был открыт деревянный ящик.

Савенек оглядел кладовую, увидел похожие ящики. Ему нужно было вдохнуть, но он боялся. Вместо этого он прошел в комнату, заглянул в ящик. Внутри было несколько маленьких стеклянных сосудов с каким‑то красным порошком. Савенек посмотрел на мертвеца, заметил, что один сосуд был открыт на его коленях. Вместо этого он прошел в комнату, заглянул в ящик. Внутри было несколько маленьких стеклянных сосудов с каким‑то красным порошком. Савенек посмотрел на мертвеца, заметил, что один сосуд был открыт на его коленях. Кончики пальцев мужчины были красными.

Яд.

Савенек поспешил выйти из комнаты. Он поднялся на палубу. На свежем воздухе он опустил тунику и глубоко вдохнул. Что тут делал корабль из Рассека? Он знал, что у Империона были напряженные отношения с Рассеком. Король Рассека, Дрентон, правил железным кулаком, и его армия была большой, излишне жестокой и кровожадной.

Савенек вспомнил кладовую на корабле. Ящиков было пятнадцать. Если все они были с этими сосудами с ядом, то Братству нужно было знать немедленно. Он прыгнул на трап, спустился на пристань. Не увидев никого неподалеку, Савенек забрал плащ, накинул его на плечи и побежал.

Когда он добрался до улиц города, он замедлился, чтобы не привлекать внимания. После двух улиц он скрылся в темной нише, прислонился к стене и слушал, преследовали ли его. Не уловив ничего тревожного, он вышел из теней и направился к таверне, где должен был встретиться со своим куратором. Только у него в академии куратором был его отец. Конечно, никто не знал об этом. Его отец думал, что им будет лучше скрывать связь, чтобы другие ученики не решили, что у Савенека особое отношение.

Табличка таверны «Кораблекрушение» раскачивалась от слабого ветра, скрипя при этом. Савенек пересек улицу, пригладил руками растрепанные светло‑каштановые волосы. Он толкнул дверь и быстро огляделся, искал взглядом что‑нибудь необычное. Женщина стояла за стойкой бара, ее платье с низким вырезом открывало почти всю ее грудь, она склонилась и протирала бар тряпкой. Мужчина сидел за столиком слева, склонив голову, храпел над пустой кружкой эля. Справа от Савенека другой мужчина раскачивался на задних ножках стула, сцепив руки за головой, ноги лежали на столе, глаза были закрытыми. Но спокойное поведение не обмануло Савенека. Он знал, что у Натенека были легендарные умения. Лучший убийца в Империоне. Он убил прошлого императора‑самозванца и помог нынешней императрице и полноправной наследнице взойти на престол. Люди часто звали его жестоким, опасным и непоколебимо верным. Савенек просто звал его отцом. Он подошел и сел на пустой стул напротив Натенека.

– Ты поздно, – отметил Натенек, открывая глаза. Он склонился, и передние ножки стула опустились со стуком.

– У меня есть важная информация.

Натенек вскинул брови.

– Я не просил информацию. Я просил бумаги корабля. Они у тебя есть?

– Нет. Но нам они не нужны. На борту корабля двое из Рассека. Один мертв.

– Как ты узнал, что они из Рассека?

– Они выглядят как люди Рассека – крупные, бледная кожа, темные волосы. Но это не все. Один мужчина умер от воздействия яда.

– Яда?

– Да. Там было пятнадцать ящиков с неким красным порошком.

– Как ты понял, что это яд?

– Мертвый держал сосуд с порошком, и яд был на его коже, – Савенек не хотел приближаться к веществу. Его учили замечать яды. Но он еще не видел такой красный порошок.

– Иди домой. Я с этим разберусь.

– Что ты собираешься делать?

– Я посмотрю. И если все так, как ты сказал, я уничтожу это.

Это было опасно, и Савенек не хотел, чтобы его отец был рядом с тем порошком.

– Как ты это сделаешь?

– Потоплю корабль. Яд должен испортиться в воде.

– Позволь тебе помочь, – другие ученики академии путешествовали со своими кураторами в другие королевства и возвращались с потрясающими историями о шпионаже, внедрении в армии, краже документов. Савенек ни разу не был на миссии с кем‑то, кроме отца, и он еще не побывал в других королевствах или на опасном задании.

– Нет. Иди домой. Это приказ.

Савенек вздохнул.

– Что‑то не так?

– Нет, – он упер локти в стол и запустил пальцы в волосы. Он хотел пойти топить корабль с отцом.

Натенек отклонился на стуле.

– Тебе слишком опасно там находиться. Что‑то может пойти не так.

Савенек кивнул. Он понимал это, но не был щенком, который не знал, что делает. Он девять лет исправно учился, он заслужил настоящее задание, а не сидеть в укрытии, пока не пригодится.

Натенек вдруг склонился, прижал ладонь к предплечью Савенека.

– Если на корабле все, как ты говоришь, мне нужно туда как можно скорее.

Савенек кивнул и встал.

– Мы поговорим о твоем наказании, когда я вернусь домой.

– Что, прости? – наказание? За что?

– Ты не слушался приказов. Ты не должен был подниматься на тот корабль.

– Хорошо, что я это сделал, – иначе они не знали бы о яде или людях из Рассека.

– Тебе повезло, что ты не попал в засаду. Ты не послушался приказов. Точка. За это ты будешь наказан.

Савенек недовольно скрипнул зубами. Он понимал отца, но ему это не нравилось. Он повернулся и вышел из таверны. Он побежал на запад – прочь от дома. Он не хотел идти этой ночью домой. Иначе ему придется думать о том, что отец не взял его с собой топить корабль.

Он не мог и идти в дом Ханы. Если он покажется, и ее отец поймает его, больше его и на милю к ней не подпустят. Хотя он мог легко проникнуть к ней, но она делила спальню с четырьмя сестрами. Хана могла споткнуться обо что‑то и разбудить сестер, риск был слишком велик. И он мог пойти лишь в одно другое место.

Он отправился к дому тети. Тетя Тайек жила с мужем, неплохим пекарем. Их дети уже завели свои семьи и разъехались, и она звала Савенека приходить, когда он хотел. Ему нравилось навещать ее, потому что только она говорила о его матери. Натенек отказывался говорить о ней. Его отец сообщил только, что она умерла при родах. Но его тетя не боялась называть ее имя. Тайек была ему почти как мать.

Квартира была прямо над пекарней семьи. Солнце не встанет еще три часа. Савенек не хотел никого будить, поднялся к двери и вскрыл ее – он делал так сотни раз в детстве. Он открыл дверь и прошел внутрь, добрался до дивана на ощупь. Он лег, пытаясь расслабиться, чтобы поспать хоть пару часов.

Успокаивающий запах хлеба заполнил тихую комнату. Его дядя уже работал внизу в пекарне. Он не слышал и тихое дыхание тети из смежной спальни. Значит, и она уже не спала.

– Это просто я, – пробормотал он, не желая пугать ее.

– Ясное дело, – ответила тетя Тайек. Она вышла из спальни и подошла к дивану, села у ног Савенека.

– Ты мне не удивлена, – отметил он, взбивая подушку под головой.

– Натенек уже заходил сюда раньше ночью.

– Сиськи коровы, – выругался он.

Тетя стукнула его по голове.

– Не используй это слово.

– Почему? – спросил он, потирая голову. Тетя обычно не ругала его за неприличные слова.

– Можно говорить грудь, или хотя бы вымя, раз у коровы, но не это вульгарное слово, которое ты произнес. Этого в моем доме не будет.

Савенек рассмеялся. Он любил тетю. Она была самой доброй из всех, кого он знал, а еще была забавной, всегда помогала и видела в людях только хорошее. Поэтому ее недовольство конкретным словом позабавило его.

– Только ради тебя, тетя Тайек, – он заерзал на диване, пытаясь устроиться удобнее.

Почему она не спала? Что ей сказал отец?

– Все в порядке? – спросил он.

– Да, – ответила она. – Поспи. Мы сможем поговорить завтра.

– Утром мне в академию.

– Я прослежу, чтобы ты не проспал, – она встала.

– Отец упоминал что‑то о моем задании?

Тайек замерла на пороге.

– Нет, – ее голос был отчасти удивленным, значит, она говорила правду. Мы говорили о тебе. Я слышала, ты нашел девушку, – ее голос стал осторожным.

– Это расстраивает папу? – Натенек говорил, что не хотел, чтобы Савенек отвлекался на девушку, когда его учеба походила к концу, и его ждали клятвы вступления в Братство.

– Не расстраивает. Он спрашивал совета, ведь я проходила такое со своими детьми.

Когда Савенек заводил близкого друга или интересовался женщиной, Натенек всегда начинал настаивать, чтобы Савенек сосредоточился на учебе. То, что Натенек не нашел новую жену и был без друзей, не означало, что такой должна быть жизнь Савенека. Приняв клятвы, он собирался жениться на Хане, что бы ни говорили остальные.

– Ты сказала ему, что поговоришь со мной? Попробуешь уговорить меня, что мне еще рано жениться?

Тетя Тайек рассмеялась, тихо и с придыханием, и Савенек тут же заскучал по маме, которую не знал.

– Нет уж, – сказала она. – Я сказала ему, что ты достаточно взрослый, чтобы принимать свои решения, и что ему стоит последовать твоему примеру и найти себе кого‑то.

Савенек рассмеялся, пытаясь представить, как его тетя говорит это его отцу.

– Как представляешь, – продолжила она, – это добром не кончилось. Он заявил, что ему не нужна жена, и что он может сам тебя вырастить. Хотя сделал он это средне.

– Средне?

– Порой ты чересчур упрям, – она ткнула его локтем.

– Как моя мама?

– О, нет, – сказала тетя Тайек. – С ней было просто.

– Хотел бы я, чтобы папа рассказывал о ней.

– Он должен был рассказывать тебе истории о ней, – потрясенно сказала она.

– Ни одной, – ни слова. Вообще. – Я хоть на нее похож? – Савенек точно не выглядел как Натенек. Его отец был высоким, подтянутым и светлокожим, а Савенек был ниже, темнее, у него было больше мышц и светло‑каштановые волосы.

– Ты на нее не похож, – тетя Тайек посмотрела на потолок, задумавшись о прошлом. – Твоя мать была высокой, худой и с длинными светлыми волосами.

– Она знала, чем папа выживал? – ее устраивало, что он – убийца? Она хотела бы, чтобы ее сын пошел по стопам отца?

– Да. Она очень гордилась им, – но ее голос звучал иначе, почти робко.

– Что такое?

– Когда твоя мама умерла, наступило темное время для твоего отца. Хоть ты только родился, никто из нас тебя не видел. Натенек покинул город и не возвращался почти год. Когда он вернулся, он изменился. Думаю, ты его спас.

Савенеку было сложно представить Савенека, горюющего по матери. Было сложно представить отца таким… эмоциональным.

– Поспи, – сказала тетя Тайек. – Я тебя разбужу, – она покинула комнату, не дав ему задать еще вопросы.

ГЛАВА 2

Савенек подошел к заброшенному на вид военному лагерю в паре миль от Города Императора. Если бы он не знал, что это за место, прошел бы мимо. Лагерь окружала стена цвета песчаной земли. С низкими холмами и дюнами, что тянулись милями, стена сливалась с пейзажем, скрывая все место. Часть лагеря служила штабом для Братства Короны, другая вмещала тайную академию Братства, где детей учили шпионить, и юноши становились убийцами. Савенек был одним из немногих, не живущих в лагере. Натенек управлял академией, и его дом был в миле отсюда, так что они вдвоем жили у себя.

Входов было лишь два, и оба были скрыты. Савенек прошел к главному, на западной стороне лагеря. Он сдвинул камуфляжное покрытие, отпер дверь, толкнул ее и словно попал в прошлое. Пока он шел по темному коридору, было сложно не представлять, что тут происходило почти двадцать лет назад, когда правил самозванец. Тогда армия для Империона была важнее всего. Юношей забирали у их семей, называя имуществом короны, и тут они жили и тренировались. Когда их считали достойными, их отправляли в бой. Это была одна из многих причин, по которой Натенек втайне работал, чтобы свергнуть императора Хамена и усадить Рему, настоящую императрицу, на его место. Так он спасал племянников от той судьбы, которую считал хуже смерти.

Натенек настаивал, чтобы студенты ходили по этому коридору хоть раз в месяц, смотрели комнаты, где пытали кадетов. Это напоминало, почему они так старательно учились и бились, чтобы защитить корону. Натенек хотел убедиться, что никто не забудет цель Братства: защищать королевскую семью любой ценой.

Странный запах в воздухе напомнил Савенеку о крови, пролитой в этих комнатах. Порой он мог поклясться, что слышал крики детей о пощаде. Он задрожал и поспешил к другому концу коридора, толкнул дверь и прошел в большую комнату, которая служила тренировочным залом. Как обычно, он прибыл первым.

Савенек начал тренироваться тут девять лет назад, когда ему было семь. Его класс тогда состоял из тридцати мальчишек. Программа была сложной, требовательной, их осталось всего двенадцать. Меньше, чем через два месяца, они завершат обучение, произнесут клятвы и станут членами Братства Короны.

Не занимались студенты только во время урожая. В те несколько недель Натенек обычно брал Савенека в одно из ближайших королевств. Те поездки не были миссиями, но и не были отдыхом. У поездок Натенека обычно была цель: как лучше попасть в Фию, как незаметно покинуть Империон, как добраться до столиц в поиске убежища, как управлять кораблем и плыть вокруг континента. Он всегда учил Савенека чему‑то такому.

Каждый день в академии был примерно одинаковым. Савенек начинал с физической тренировки, обычно – рукопашного боя. А потом брался за меч, а потом шел небольшой перерыв, и день заполняли уроки по истории Империона и других королевств на континенте. Все его учителя были членами Братства. Некоторые – на пенсии, другие отдыхали от заданий, некоторых звали из‑за их опыта.

Савенек, размахивая руками, стал расслабляться, готовясь к тренировке. Факелы висели на стенах, озаряли комнату без окон. Разное оружие хранилось на северной стене. Четыре выхода отсюда соединялись с разными частями школы. Комната была простой. Он много раз думал о том, как ее использовали двадцать лет назад. Может, он не хотел знать.

Высокий потолок усиливал все звуки в комнате, и когда одна из дверей сбоку открылась, Савенек услышал. Он понял, что это не ученик, потому что было еще рано.

– Где ты был утром? – спросил Натенек, войдя в комнату.

Они всегда вставали рано, занимались и быстро завтракали, а потом отправлялись сюда

– Спал, – ответил Савенек.

– Где? – голос Натенека стал ниже, посылая по Савенеку холодок.

Его отец ясно дал понять, и не раз, что не одобрял Хану.

– Когда я закончил задание, я пошел к тете Тайек на пару часов, – он не спал в амбаре рядом с Ханой, как думал его отец.

– В следующий раз приходи домой. Понятно?

Савенек кивнул, хоть и не понимал, почему он должен был отчитываться о том, где провел каждую минуту.

Натенек схватил со стены тренировочный меч.

– Хочешь сразиться? – спросил он, меняя тему.

Многие ученики выбирали ножи, а не мечи. Натенек почему‑то настаивал, чтобы Савенек тренировался и с мечами, не только с обычным, но и разными видами.

– Я не против, – он подошел и взял деревянный меч.

Они встали напротив друг друга. Натенек взмахнул мечом, Савенек отбил удар, зная, что сначала будет просто. Его отец любил начинать медленно, а потом ускоряться.

– Я хочу, чтобы ты мне кое‑что пообещал, – сказал Натенек.

– Что? – он не уступал отцу по ударам меча, стоял на месте, но не мог получить преимущество. Пока.

– Я хочу, чтобы ты перестал видеться с Ханой.

– Почему? – он серьезно? Или он личной жизнью и эмоциональной связью пытался отвлечь Савенека? Могло быть что угодно.

– Я хочу, чтобы ты сосредоточился на обучении и клятвах. Время для брака будет позже, когда ты несколько лет отдашь короне.

У многих учеников были девушки. У некоторых в Братстве даже были браки. Работать и быть с семьей было возможно. Но он не стал указывать на это, а ответил:

– Кто говорил о браке?

Натенек замахнулся на ноги Савенека. Тот заметил удар и отскочил, отбил меч своим оружием. Он смог ударить отца по левому плечу. Задеть Натенека было сложно, и он сдержался, чтобы не завопить от радости или не съязвить, как сделал бы с товарищем по учебе.

Отец признал удар и опустил меч.

– Если не собираешься жениться на Хане, тогда что ты хочешь делать с ней?

Он пожал плечами.

– Ничего, – не так. Он хотел жениться на ней, но не был уверен, что ее семья одобрит их пару. Хоть Савенек старался скрывать эмоции, Натенек явно уловил ложь. Его отец чудесным образом знал, когда кто‑то скрывал информацию или обманывал.

– Если не будешь жениться на девушке, зачем тогда ходишь к ней? – он убрал тренировочный меч и повернулся к Савенеку, ожидая ответа.

– С ней весело, – ему не нравилось так звучать, но он не хотел, чтобы Натенек знал, как важна она была для него, хоть ее отец не одобрял такие отношения. Он решил сменить тему. – Что случилось после того, как я ушел прошлой ночью?

Натенек потер щетину на подбородке.

– Ты не ошибся.

– Ты потопил корабль?

– Я поджег корабль, чтобы никто не сбежал. Я думал, он потонет. Но он взорвался. Полагаю, яд был не только очень сильным, как ты отметил, но еще и легко воспламеняющимся. Когда огонь задел его, все взорвалось.

Савенеку хотелось бы увидеть такое.

– Ты знаешь, зачем рассекцы были тут, и что они хотели делать с ядом?

– Нет. Я доложил о найденном Братству, и мы разберемся в этом деле.

Четыре юноши вошли в комнату, смеясь. Они были из класса Савенека, собирались давать клятвы с ним. Когда они заметили Натенека в комнате, они тут же притихли и подбежали.

– Сегодня тренировки не будет, – сказал Натенек.

Они с вопросом посмотрели на Савенека, но он тоже не знал, почему они не будут тренироваться. Он впервые слышал о таком.

– Ваш класс отправится во дворец, где вас встретит избранная группа из Братства, – объяснил Натенек. – Вас допросят, чтобы определить, готовы ли вы начать последнее испытание. Если вас посчитают готовыми, вы пройдете серию испытаний, начав со следующей недели. Нужно их пройти, чтобы дать обет. Есть вопросы?

– Нет, сэр! – сказали они в унисон.

– Сделайте пять подходов по пятьдесят прыжков, отжиманий и приседаний, пока мы ждем остальных из вашего класса. И мы группой отправимся во дворец. Можете начинать.

Савенек стал прыгать. Он знал, что их допросят члены Братства, но не думал, что это произойдет во дворце. Он ошибочно решил, что это будет в академии. Дворец был одним из домов королевской семьи, и было странным, что Братство совершало там свои дела. Может, потому что королевская семья редко использовала дворец. Он опустился на четвереньки и взялся за отжимания.

Остальные ребята стали заполнять зал. Они без указаний присоединились к упражнениям. Натенек обошел комнату по периметру, скрестив руки на груди, задумавшись. Савенек отметил, что отца что‑то сильно беспокоило. Что‑то большее, чем встречи Савенека с Ханой и его отсутствие дома ночью.

Как только прибыл последний ученик из их возрастной группы, Натенек сказал:

– Все прибыли за пятнадцать минут до назначенного времени. Отлично.

Они закончили с упражнениями и встали кругом, глядя внутрь.

Натенек прошел в центр круга, повернулся к ним.

– Я поведу вас по туннелям во дворец. Как только ступите в туннели, говорить нельзя, пока к вам не обратятся. Есть вопросы?

– Нет, сэр! – ответили все хором.

– Выстройтесь у западной двери. Савенек, на пару слов, – Натенек прошел в другую часть комнаты, подальше ото всех, пока те выстраивались и тихо болтали.

Савенек вытер пот со лба, прошел к отцу, зная, что что‑то не так. Отец редко выделял его.

– Что такое?

– Я хотел сказать это тебе дома, но не смог. Мне нужно, чтобы ты сегодня остался тут.

– Почему? – его не допросят, как всех остальных? Или его отец думал, что он не был готов к последним испытаниям? В этом не было смысла. Он тренировался сильнее и дольше его товарищей. Он был не хуже, а то и лучше их всех. Он заслужил дать клятву. Если его отец переживал, то стоило сказать раньше.

Увидев смятение на лице Савенека, Натенек сказал ему:

– Я все объясню ночью. А пока что останься тут. Пять раз повтори комплекс упражнений, пробеги десять кругов и иди домой. Встретимся там, когда я закончу, – Натенек повернулся и ушел, не дав Савенеку шанса ответить или задать вопрос.

В нем закипали ругательства. Он хотел взорваться, но подавил это желание, а смотрел, как отец ведет товарищей из комнаты в тайный туннель, который тянулся под городом. Он стал расхаживать, уперев руки в бока, пытаясь подавить гнев. Он всю жизнь трудился для этого, а теперь отец не пускал его на собеседование с Братством. Почему? Они только об этом всегда говорили, только для этого и работали.

Ребята помладше стали собираться в зале для тренировки. Натенеку нужно было придумать причину, по которой он оставил Савенека тут. Но если отец не рассказал ему причину, то Савенек мог потратить время лучше, чем на тренировку. Он решил устроить себе выходной.

* * *

Савенек направился к рынку Гленден. Раз его отец и ученики шли по подземным проходам, он не переживал, что его увидят. Но он не мог идти как обычные люди после лет тренировок. Он отмечал всех, кого проходил. Кто‑то казался неуместным? Туфли того человека сочетались с одеждой? Его глаза что‑то искали? Что‑то звучало не так? Пахло не так?

Когда Савенек добрался до рынка, он направился к телеге отца Ханы. Пятая во втором ряду справа, рядом с женщиной, которая делала бусины для украшений, и мужчиной, который заваривал разный чай. Хана и ее сестра Дезерей продавали мед на рынке каждый день. Отец Ханы и четыре брата собирали и разливали мед по горшкам. Вряд ли у них были выходные.

Савенек заметил густые черные волосы Ханы и заставил себя замедлиться, чтобы не выдавать радость при виде нее. Темные волосы были редкостью в Империоне. Отец Ханы был из другого королевства, и у нее были черные волосы. А у Дезерей были светлые волосы и голубые глаза, как у многих женщин Империона. Но Хана была прекрасна. Каждый раз, когда он ее видел, она улыбалась, и от этого ее лицо сияло.

Когда Савенек подошел к телеге, Дезерей прислонялась к прилавку, где стоял их товар, уголок ее рта был приподнят в хитрой улыбке, она смотрела, как Хана продает горшок меда юноше, который выглядел чуть старше Савенека. Хана рассмеялась, звук заполнил воздух, как дождь в засуху. Она вручила горшок. Парень взял мед и ушел.

Савенек подошел к телеге.

– Мне нужен мед.

– Да ты сладкоежка, раз уже доел запас, – пошутила Хана. Она задрала рукава коричневого платья до локтей.

– О, ради всего святого, – застонала Дезерей. – Я не хочу стоять тут и слушать вас.

– Так не стой, – сказала Хана, сорвавшись, и Савенек улыбнулся. – Иди и покажи тому парню, как точить ножи. Ты сохла по нему весь день. Я удивлена, что слюна не стекает по твоему подбородку.

– Заноза в заднице, – ответила Дезерей, снимая фартук. – Придется побить тебя по пути домой за твой острый язык.

Савенек не знал, что сказать. Эти сестры спорили хуже, чем он с учениками.

– Я бы хотела посмотреть на это, – Хана замотала головой, приветствуя ее вызов.

– Может, у меня получится, – Дезерей уперла руки в бока и склонилась к Хане.

У девушек была одежда разного цвета, но тела были почти одинаковыми. С пышными формами. Савенек часто проверял, не пялится ли он. Хана, наверное, ударила бы его по лицу, если бы поймала на этом.

– Шлюха.

– Сама такая, – Дезерей легонько толкнула Хану в плечо.

Хана рассмеялась и обняла сестру.

– Люблю тебя.

– Знаю, – Дезерей обняла ее в ответ. – Я вас оставлю, – она пошла, покачивая бедрами.

– Итак, – Савенек потирал шею. Он всегда нервничал рядом с Ханой. Она была умной и саркастичной.

– Итак, – она склонилась над прилавком. – Тебе все еще нужен тот мед? – ее глаза дико блестели, словно она что‑то затевала.

Он уперся локтями в стойку рядом с ее руками.

– Только если согласишься увидеться позже ночью, – дом ее семьи был на окраине Города Императора. Савенек частенько пробирался в их маленький амбар, где она проводила с ним час или два. Он умудрялся пару раз поцеловать ее, но в основном ему нравилось говорить с ней. Она могла говорить обо всем. После долгого времени с Натенеком, который говорил редко, болтовня Ханы была приятной переменой. Но им нужно было помнить об осторожности. Ее отец не одобрил бы их встречи без присмотра.

– Думаю, я справлюсь, – сказала она, вытащила горшок и поставила между своими руками на прилавок. Она сняла крышку, сунула палец в мед и провела им по губам Савенека.

Он хотел спросить, зачем, а она склонилась и поцеловала его, слизывая мед с его губ.

– Я хотела убедиться, что мед в этом горшке соответствует нашим стандартам, – сказала она с бесконечной улыбкой на лице.

Он был потрясен так, что не смог умно ответить.

– Покупатель идет, – она выпрямилась и убрала густые волосы за уши.

Савенеку все равно нужно было домой. Он хотел побыть наедине перед встречей с отцом.

– Увидимся вечером.

– Буду ждать, – она помахала ему, и он пошел прочь.

* * *

Савенек отпер дверь дома. Он разулся и схватил обувь, потом прошел внутрь. Там он прокрался по маленькой гостиной, где стоял простой диван, за комнатой была кухня. Его спальня была слева, Натенека – справа. Туалет был на заднем дворе.

Солнце еще не село, и он раздвинул шторы, впуская свет. Его комната была с узкой кроватью в углу и столом напротив. Он убрал обувь, прошел к комоду и выдвинул верхний ящик. Он вытащил кусок дерева и маленький кинжал. Не желая оставаться в оковах дома, он направился наружу. Их дом был на вершине холма, с одной стороны был выступ, откуда открывался поразительный вид на Город Императора и океан.

Савенек сел возле края, ветер трепал его волосы в стороны. Он взял кусок дерева и стал обрабатывать его кинжалом. В этот раз он начал вырезать с головы коня. Он сделал ноздри, длинный нос, умные глаза и острые уши. Он не успел заметить, а голова уже обретала форму, и его недовольство отступило.

Отец любил его. Он это знал. У Натенека была причина не пускать его во дворец сегодня. Он должен был дать отцу шанс все объяснить, а не злиться. Он перешел к сильному телу и ногам лошади. Он решил сделать лошадь бегущей. Вырезать так ноги будет сложнее, но результат будет стоить усилий.

Подул ветер, и Савенек взглянул на океан вдали. Корабли выглядели как черные муравьи, покачивающиеся на воде. Когда Савенек плавал, ему нравилось быть на просторе, ритмичная качка и запах моря. Он закрыл глаза и вдохнул. Он не впервые ощутил, что в его жизни чего‑то не хватает. Он не мог сказать, чего или кого, наверное, матери. Но в нем была тоска, которую он не мог объяснить. Порой это ощущалось как притяжение.

– Что ты тут делаешь? – спросил Натенек откуда‑то сзади.

Савенек поднял деревянную фигурку, медленно обретающую форму.

Его отец подошел и сел рядом.

– Прости за сегодня.

Это было начало. Савенек опустил лошадь и кинжал, ждал объяснений.

– Я хотел, чтобы ты учился и стал одним из Братьев. Но теперь…

– О чем ты говоришь? – спросил Савенек. – Не хочешь, чтобы я давал клятвы? – что изменилось? И если он не будет в Братстве, что ему делать в жизни? Его сердце безумно билось в панике.

– Не мне решать, – ответил Натенек. – Твоя мама видела тебя другим.

Савенек моргнул. Его отец никогда не упоминал его мать. Никогда. Может, он ослышался.

– Я прошу тебя дать мне время разобраться кое в чем, – пробормотал Натенек. – Мне нужно во всем разобраться. Братство получило важные задания. Несколько твоих товарищей‑учеников отправлены в Мелению, Ланданию и Фию. Похоже, армия Рассека собралась вдоль их границы. Мы не знаем, почему, или что они хотят сделать.

– И это прямая угроза для Империона, – сказал Савенек. Он видел карту континента, изучал политику разных королевств, так что знал, что если Рассек нападет на какое‑нибудь соседнее королевство, это отразится на Империоне. – Дай мне помочь. Для этого я учился всю жизнь.

– Ты можешь понадобиться в другом месте. И… твоя мама не хотела бы, чтобы ты стал убийцей.

– Тогда зачем ты учил меня этому? Я ничего больше не знаю! И почему она против моей работы убийцей, если ты такой же?

– Если я отправлю тебя на задание, и что‑то случится, я не смогу себя простить.

Так это отец проявлял излишнюю опеку и не хотел его отпускать.

– Ты все время знал, что есть такой шанс, – почему передумал сейчас? Было нечестно подавлять Савенека из‑за своих страхов.

– Знаю. Поэтому я прошу дать мне время разобраться в этом.

– Если я не присоединюсь к Братству, что мне делать в жизни? – он не мог представить себя торговцем на рынке. Даже если так он сможет жениться на Хане и получить дом в городе. Этого было мало. Его учили жить в тенях и убивать незаметно, чтобы защитить королевство и корону, которые он любил. Его растили с верой, что нужно помогать чему‑то большему, не только себе. Он не мог отвернуться от этого и делать что‑то простое в жизни. Он сойдет с ума.

– Я не говорю, что не дам тебе произнести клятвы, – Натенек встал, сжал его плечи и посмотрел в глаза. – Я виноват, не учел возможность войны, когда тебе всего шестнадцать. Но мы столкнулись с этим, а я обещал, что уберегу тебя. Я собираюсь сдержать обещание.

Савенек не знал, что сказать, так что отклонился и вернулся к фигурке лошади. Он старался не спешить с выводами.

* * *

Савенек выбрался из кровати, тихо прошел по комнате. Он схватил сапоги, подобрался к своей закрытой двери и слушал. Он ничего не слышал. В окно вылезти было бы куда проще. Но петли в последнее время скрипели, это точно разбудило бы отца. Он надеялся, что Хана все еще ждала его в амбаре. Натенек лег спать дольше обычного.

Он открыл дверь спальни и застыл. Натенек стоял у входной двери и говорил с кем‑то снаружи. Савенек не мог различить слова, звучащие слишком тихо. Через пару мгновений Натенек закрыл дверь и прислонился к ней головой.

– Что такое? – спросил Савенек. Он опустил сапоги и прошел к гостиной.

– Ничего, – Натенек скомкал что‑то в руках.

– Это послание от Братства?

– Почему ты не спишь?

Теперь уже Савенеку пришлось увиливать.

– Я услышал тебя.

– И не собирался выбраться на встречу с Ханой? – Натенек повернулся и скрестил руки.

Савенек не хотел врать.

– Что на той бумаге? – спросил он, пытаясь сменить тему.

Натенек прошел на кухню и развел огонь в глиняной печи.

– Ты собираешься что‑то печь? – обычно дядя Бригек давал им хлеба на неделю. Савенек почесал голову. Они редко использовали печь. Он не знал, что там есть дрова.

Огонь стал выше, и Натенек бросил туда бумагу.

– Нет, – ответил он. – Просто мне нужно хорошее освещение, чтобы наточить кинжалы. Раз ты не спишь, можешь наточить свои.

Они сели за кухонным столом, между ними лежала груда кинжалов. Савенек взял первый, положил на брусок дерева и стал точить

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 11 12 13 1415