Э. Г. ЭЙДЕМИЛЛЕР В. В. ЮСТИЦКИЙ 8 страница

Рассмотрим коммуникационную проблему Людмилы Д. Она не могла «передать» свекрови свои переживания, чувства и эмоции, которые возникали у нее в связи с неусыпным контролем последней. Как бы развились события, если бы такая передача была возможной и свекровь получила бы полное представление об интенсивности и характере чувств невестки? Трудно в точности предвидеть реакцию, однако ясно, что свекровь встала бы перед фактом: вместо того, чтобы помогать невестке, она ее мучает, лучшая помощь в данный момент — это не дергать ее, дать ей возможность спокойно во всем самой разобраться. Если бы свекровь вообще хорошо знала невестку, она бы почувствовала ее беспомощность и несамостоятельность и была бы уверена, что через некоторое время невестка сама обратится за помощью и советом.

Определенная коммуникационная проблема имела место и у свекрови. Брак сына вызвал у нее тревогу преж-

►де .всего в силу того, что больше она не будет нужна ему, «сейчас будет кому о нем заботиться». Основным барьером к передаче такой информации невестке было, во-первых, самолюбие (она не смогла бы объяснить ни невестке, ни сыну, что, несмотря на появление у него жены, она хотела бы по-прежнему заботиться о нем). Во-вторых, трудности в 'осознании своих чувств: она представляла себе, что заботится не потому, что это ей самой нужно, а потому, что нужно сыну. Если бы невестка имела полное представление о чувствах свекрови, она бы по крайней мере серьезно задумалась, что сделать, чтобы свекровь не чувствовала себя ненужной сыну. Возможно, что в результате был бы найден выход.

Развитие данной коммуникационной проблемы в конфликт отличается от предшествующей. Отмечалось два этапа. Второй этап начался, когда невестка все же попыталась избавиться от опеки с помощью чтения пособий по домоводству. Смысл ее действий, обращенный к свекрови, мог бы быть передан такими словами: «Теперь я уже смыслю в домашнем хозяйстве больше Вас; следовательно, Ваша опека излишня». Данный этап не успел развиться. Возможно, ответом свекрови была бы обида и далее начались бы открытые конфликтные действия, которые могли закончиться ухудшением здоровья свекрови (у нее уже имелась ишемическая болезнь сердца). Однако рождение ребенка резко изменило соотношение сил в семье, повысило зависимость невестки. Она вынуждена была уступить, и конфликт превратился во внутренний, ставший источником ее заболевания.

Таким образом, коммуникационная проблема становится источником психотравматизацйи членов семьи прежде всего в силу того, что мешает удовлетворению их потребностей, а также1 потому, что «запускает» механизм конфликтных взаимоотношений и ведет ко все большему ухудшению взаимопонимания.

Причины возникновения нарушений межличностной коммуникации в семье. Поскольку семейная коммуникация чрезвычайно сложна, то и причины ее нарушений могут быть столь же сложны и многообразны. Некоторые из этих причин уже были рассмотрены. Немалую роль играет и осознанность процесса, наличие коммуникационного внимания, умения выразить свои чувства в адекватной форме. В то же время при исследовании семей, оказывающих пси-хотравмирующее воздействие на личность, на первый план выступают некоторые другие источники нарушений в процессе коммуникации:

1. Перегрузка коммуникации побочными функциями. Каждое сообщение, кроме основной функции — передачи информации, может выполнять еще и дополнительные. Одна из наиболее важных среди них — это управление представлением лица, к которому адресовано сообщение, о говорящем и о взаимоотношении. Так, слова: «Мне хорошо с тобой» — являются и предложением дальше проводить время вместе, и выражением симпатии к тому, с кем ведется разговор, и даже уважения (значит, он обладает качествами, в силу которых с человеком бывает хорошо; известно, что это весьма ценимые качества). С другой стороны, произнося эти слова, говорящий следит за тем, чтобы их результатом не явилось понижение уважения к нему самому. Он постарается избежать, например, унизительной для себя формулировки той же мысли типа «Без тебя мне плохо».

В результате любое сообщение, адресованное другому члену семьи, «фильтруется», «редактируется» по крайней мере в трех отношениях. Это, во-первых, соответствует ли оно имеющемуся у индивида представлению о том, каким он должен казаться окружающим. Так, например, индивид, которому очень важно, чтобы члены семьи считали его человеком опытным и сведущим, испытает немалые затруднения, если ему

нужно спросить у кого-то совета. Точно так же член семьи, желающий, чтобы его считали смелым, вряд ли решится рассказать другим членам семьи о своих опасениях и колебаниях, вряд ли он задаст вопросы о том, опасно ли то, что он собирается сделать, и т. п. Отвечая на вопрос: «Что бы Вы хотели, чтобы о Вас думали в семье?» — члены семьи называют обычно немалый перечень качеств: умный, честный, хороший муж, справедливый, бескорыстный. Это показывает, сколь сложен образ «Я для других» и, следовательно, сколь многообразные ограничения он может накладывать на процесс коммуникации. Во-вторых, в ходе сообщения проверяется, соответствует ли оно образу другого, т. е. тому, каким он хочет, чтобы мы его представляли. Действительно, если наше сообщение будет противоречить в каком-либо аспекте тому, как он хотел бы выглядеть в глазах других (например, «не тот тон» и т. п.), то сообщение может вызвать его протест и коммуникация не состоится. В-третьих, сообщение проверяется и в том смысле, соответствует ли оно характеру наших взаимоотношений. Одно и то же сообщение о том, что индивиду нужна «вон та книга», будет формулироваться по-разному, в зависимости от того, это друг или просто знакомый, и оно вообще не будет иметь место, если это враг.

Перегрузка побочными функциями возникает, если значение перечисленных трех моментов настолько возрастает, что коммуникация вообще становится невозможной. В этом случае определенная информация легко приходит в противоречие с одним из трех образов: «Я для другого», «Другой для меня» или «Наше взаимоотношение», и коммуникация либо прекращается, либо превращается в конфликт. Отвечая на вопросы «Ознакомительной анкеты», члены семей, проходившие семейную психотерапию, давали ответы на вопрос: «Есть ли в Вашей семье темы, которых Вы не затрагиваете, чтобы

не осложнять взаимоотношений?» Из 40 человек, ответивших на вопросы анкеты, 38 указали, что такие темы есть.

2. Нарушение «представления об адресате коммуникации» как коммуникационный барьер. Межличностная коммуникация требует от общающихся хорошего представления о личности друг друга. Искаженное представление о другом члене семьи может выступить в качестве серьезного барьера взаимопонимания при информационном общении. Это отчетливо видно, в частности, на приведенных выше примерах. Так, в 1-м наблюдении у мужа, Николая Н., было явно недостаточное представление о личности его жены и особенно о чувствах, которые вызывало у нес ее положение в семье. В результате он не понял (точнее, понял очень поверхностно) ее обращение за помощью. Точно так же во 2-м наблюдении муж весьма плохо представлял себе внутренний мир жены. Поэтому осталась не понятой очень важная в истории этой семьи ее попытка объяснить ему те чувства, которые вызывает у нее опека со стороны свекрови.

Знание личности члена семьи, к которому индивид обращается с каким-то сообщением, бывает необходимо по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, необходимо знать и учитывать интеллектуальный уровень того, с кем общаешься. Это не всегда просто, особенно при общении с детьми. Есть люди, которые как раз в силу этого обстоятельства не умеют разговаривать с детьми: говорят слишком упрощенно или сложно. Во-вторых, необходимо правильно предусмотреть реакцию индивида на сообщение. Например, соответствует ли высказывание самолюбию адресата коммуникации, правильно ли будет понято намерение говорящего. Неспособность правильно учесть все эти моменты лежит в основе многих эпизодов семейных конфликтов, обид, недоразумений. Для иллюстрации того, какую роль

3 Сем(ип,>н психотерапии

играет представление о личности другого в семейных информационных взаимоотношениях, обратимся к конкретному эпизоду взаимоотношений между супругами.

Наблюдение 3. Нина Н., 25 лет, замужем. Муж—Алексей Н., 26 лет. Женаты 5 лет. Проходят семейную психотерапию в связи с заболеванием старшего сына — Толи Н., 4 лет. Приводимый эпизод взаимоотношений рассказан Ниной Н. во время первой встречи с психотерапевтом в качестве еще одного доказательства того, что ее супруг имеет привычку срывать на ней свое плохое настроение.

«Он (Алексей) верЕгулся с работы в ярости и, размахивая кулаками, рассказал, что начальник при всех отругал его, причем в самой хамской форме. Муж сказал мне далее, что на этот раз он еще сдержался, но за следующий раз не уверен. Я сказала мужу, что я бы поступила так: во-первых, напомнила бы начальнику, что он, как начальник, имеет право критиковать, но не имеет никакого права оскорблять людей, а во-вторых, я бы спокойно вышла из кабинета. По-моему, я правильно объяснила — именно так нужно поступать в таком случае. Я думала, что он мне скажет спасибо за совет. Вместо этого муж вскипел, наорал на меня и выскочил, хлопнув дверью».

В данном эпизоде перед женой стояла задача, основываясь на своем знании (уже многолетнем) мужа, правильно установить мотив его обращения к ней, т. е. чего он хочет, что ему в данный момент нужно. Эта задача была осложнена (и это характерно для семейных взаимоотношений) многозначностью его «коммуникационного сообщения». Действительно, гневные слова мужа о начальнике, обращенные к ней, можно было интерпретировать, как обращение за моральной поддержкой; просьбу дать совет; просьбу успокоить его (типа «Не волнуйся, все не так уж страшно»); попытку произвести на нее впечатление своей выдержкой и бесстрашием; косвенную просьбу санкционировать ответную его реакцию в следующий раз (типа «В следующий раз не давай ему спуску. Я знаю, что ты думал обо мне и ребенке и потому сдержался. Ничего, перебьемся»).

Знание внутреннего мира супруга нужно было Нине Н., чтобы правильно установить мотив обращения. Она с полной уверенностью интерпретировала его, как просьбу дать совет. На самом же деле (и дальнейшее знакомство с данной семьей подтвердило это) ведущим мотивом было желание моральной поддержки. Если бы Нина Н. в ответ на яростную вспышку сказала или показала, что разделяет его негодование, конфликт бы не возник. Интерпретировав же слова мужа, как обращение за советом, она фактически унизила его, ясно показав, что на его месте сумела бы найти правильный выход из положения. В результате ярость мужа обратилась на нее.

Он, в свою очередь, переоценил ее способность понять его правильно и неверно ин-

терпретировал ее ответ, как желание его унизить.

Анализируемый эпизод свидетельствует в пользу того, что представление и жены и мужа друг о друге в данной семье искажено. Она считает его более «деловым» и расчетливым, чем он есть на самом деле, и в то же время недооценивает его потребность чувствовать себя правым. Он со своей стороны считает ее значительно более проницательной и агрессивной (склонной унижать других), чем это имело место на самом деле. Подобное же искаженное представление друг о друге в этой семье нередко оказывалось источником взаимных недоразумений и обид.

Таким образом, недостаточно полное знание особенностей личности другого супруга представляет собой важный барьер коммуникации, создавая препятствия для адекватного информационного общения.

В связи с этим возникает необходимость в методах изучения представлений супругов друг о друге. Проблема понимания человека человеком стала предметом интенсивных исследований в последние годы [Бо-далев А. А. и др., 1983]. В ходе семейной консультационной и психотерапевтической работы было опробовано значительное количество методик, нацеленных на лучшее понимание супругами друг друга.

Наш опыт психотерапии побудил нас отдать предпочтение относительно малоизвестной и редко применяемой методике изучения прогностической эмпатии супругов по отношению друг к другу [Эйдемил-лер Э. Г., 1980]. Суть методики в следующем. Каждый из обследуемых (к примеру, супруги, родители и дети) дает ответы на вопросы стандартного опросника. Нами применялся с этой целью опросник R. Kartell (1970) —форма С. После заполнения опросника перед членами семьи ставилась задача — основываясь на своем знании друг друга, с учетом обстановки, в которой проходит

обследование, состояния каждого в данный момент, угадать ответы других членов семьи и ответить на все вопросы опросника. При этом со всей категоричностью подчеркивалось, что требуется не охарактеризовать других членов семьи, а угадать, как можно точнее, их ответы. Отношение правильно угаданных ответов к общему числу вопросов давало коэффициент прогностической эмпатии (Кпэ) ■ Этот коэффициент мы и рассматривали как показатель точности представления одного члена семьи о другом. Всего в исследовании участвовали 44 мужа, 78 жен и 90 подростков в возрасте 12—18 лет, принимавших участие в семейной психотерапии или участвовавших в работе психологической консультации.

Уровень взаимной прогностической эмпатии членов семьи, %

Полученные данные показывают, что психологу или врачу, проводящему семейную психотерапию, приходится иметь дело с семьями, члены которых характеризуются довольно низким уровнем эмпатии. В особенности это касается мужей и подростков.

Установление низкого уровня эмпатии членов семьи по отношению друг к другу дает основание думать о наличии коммуникационного барьера в их информационном общении. Чрезвычайно важно в ходе подготовки семьи к семейной психотерапии и то, что указанная методика позволяет установить не только общий уровень точности представления членов семьи друг о друге. Она дает возможность также выявить «проблемы эмпатии», т. е. показать, какие конкретно качества других членов семьи воспринимаются ис-

кт, %	Мужья	Жены	Подростки
50 и мень-
ше
50—65
65 и выше
Всего	100 (44)	100 (78)	100 (90)

каженно. В частности, в описанном 3-м наблюдении при исследовании уровня эмпатии установлено, что жена (Нина Н.) действительно недооценивает значение, которое ее муж придает моральной стороне своих поступков, и переоценивает его рассудительность.

Обработка полученных данных выявила ряд интересных тенденций в проявлениях взаимной эмпатии у членов семей. Так, у матерей наиболее часто выявлялись пробелы эмпатии (неправильное угадывание) в оценке недоверчивости как мужей, так и подростков (недоверчивость они считали большей, чем это имело место). Ими же переоценивался оптимизм, жизнерадостность обоих представителей мужской половины семьи. Значительные ошибки (в сторону недооценки) были сделаны матерями (женами) при оценке склонности переживать чувство вины. Мужья склонны переоценивать уровень возбудимости и неуравновешенности своих жен.

Выявление пробелов эмпатии в ходе обследования семьи дает возможность выдвигать обоснованные предположения об искажениях коммуникационного процесса в данной семье.

Психотерапевтическая коррекция коммуникационных процессов в семье. Как уже указывалось, к настоящему времени разработаны многочисленные методики коррекции коммуникационных процессов в семье. Однако для решения специфических задач, возникающих при психотерапии семьи, оказывающей психо-травмирующее воздействие на ее членов, возникает необходимость в специальных методах.

Психологическая коррекция уровня прогностической эмпатии оказалась весьма эффективной в случае, если основной причиной коммуникационного барьера было плохое (искаженное) представление друг о друге. Опишем кратко методику данного вида психотерапии, разработанную нами для коррекции этого нарушения коммуникации:

1. На первом этапе члены семьи заполняют друг на друга стандартные опросники. Подсчитывается коэффициент эмпатии, устанавливаются пробелы эмпатии.

2. Членам семьи предлагается придумать как можно больше случаев, эпизодов, когда данный пробел эмпатии оказывается источником недоразумений, обид. При достаточно высоком интеллектуально-образовательном уровне задание может выполняться индивидуально и даже в виде «домашнего». В других случаях возможно групповое составление таких историй. Цель этапа — сформировать у члена семьи умение распознать ситуации, в которых проявляется пробел эмпатии, а также «бдительность», т. е. осмотрительность, внимательность в таких ситуациях.

3. Выполнение специальных упражнений по усилению эмпатично-сти к качествам, по распознаванию которых имелся пробел. Упражнения эти индивидуальны, основу их составляет описание (весьма краткое, в самых общих словах) встречи двух людей, упоминается несколько тем их разговора. Затем сообщается, что один из них, возвращаясь со встречи, с удивлением констатирует, что у него от встречи остался неприятный осадок на душе. Члену семьи, участвующему в занятии, предлагается указать как можно больше возможных причин, из-за которых мог возникнуть этот осадок. При этом сообщается, что у этого человека ярко выражено как раз то качество, по отношению к которому у члена семьи пониженная эм-патия. Например, если участвующий в семейной психотерапии индивид имеет пониженную эмпатию к проявлениям самолюбия у других людей, ему говорится: «Придумайте возможно больше причин, из-за которых появился неприятный осадок, учитывая, что человек этот весьма самолюбив».

Упражнение позволяет создать более яркое представление о данном качестве, его различных проявлениях

и, как предыдущее, создает установку «бдительности» по отношению к «пробелу».

Таким образом, нарушения межличностной коммуникации в семье могут выступать в качестве существенного источника психической травматизации личности прежде всего в силу того, что приводят к развитию конфликтного взаимоотношения в семье. Основные направления коррекции процесса коммуникации в семье — это психотерапевтические мероприятия, направленные на осознания места коммуникации в семье и ликвидацию нарушений («пробелов») эмпатии.

НАРУШЕНИЕ МЕХАНИЗМОВ ИНТЕГРАЦИИ СЕМЬИ

Сплоченность семьи, способность противостоять силам, разъединяющим ее, — чрезвычайно важная характеристика ее жизнедеятельности. Уже повседневные наблюдения показывают явную связь между сплоченностью и тем, как семья преодолевает трудности и нарушения.

Понятен поэтому интерес представителей разных специальностей, занимающихся семьей, к факторам, определяющим сплоченность. Этот вопрос интересует философов, социологов, демографов, психологов [Чуйко Л. В., 1975; Соловьев Н. Я-, 1977; Харчев А. Г., 1979].

Характеризуя психологические и социально-психологические работы о семейной интеграции, можно выделить, разумеется, условно, три ос-' новных подхода к этой проблеме.

«Балансная концепция» стабильности семьи. В центре внимания психологов с данным подходом — мотивы членов семьи, определяющие их отношение к семье. Основное внимание при этом уделяется мотивам, определяющим положительное отношение к семье, и тем, которые вызывают неудовлетворенность ею. Считается самоочевидным, что чем больше мотивов, привлекающих индивида к семье, и чем они сильнее, и,

с другой стороны, чем меньше мотивов, отталкивающих от семьи, тем сплоченность семьи больше. Такое допущение лежит в основе многих работ, посвященных причинам семейных конфликтов, разводов и других нарушений стабильности семьи. Пытаясь ответить на вопрос о причинах распада семей, сторонники этого подхода обращаются прежде всего к выяснению мотивов неудовлетворенности семьей. Наиболее последователен и теоретически обоснован такой подход в работе Г. Келли и Дж. Тибо (1984), посвященной анализу семейных взаимоотношений. В выдвинутой ими концепции стабильность семьи в каждый момент ее жизни зависит от соотношения мотивов: «за семью», определяющих желание индивида оставаться в ней и дальше, и «против семьи» (вызывающих желание покинуть ее).

Концепция совместимости членов семьи. Сторонники этого подхода пытаются выяснить соотношение характерологических и других личностных особенностей членов семьи, которое обеспечивает наибольший уровень стабильности. Попытки искать источники стабильности семьи в данном направлении вполне естественны. Очевидно, чтобы группа людей, составляющих семью, достигла своих целей, они должны быть в чем-то сходны между собой и в чем-то различны. Простые рассуждения подсказывают, где желательно сходство и где различие. Видимо, сходство необходимо в целях, которые ставят перед собой члены семьи, в направлении их действий. Им необходимо взаимопонимание, которое обеспечивается сходством языка, представлений о мире, жизни, ситуации, в которой оказалась семья. Различными должны быть в основном способности, навыки, умения членов семьи. Действительно, чтобы добиться всего, что семье нужно, надо очень много знать, уметь, мочь. Поскольку, скорее всего, одному человеку не под силу все эти знания, умения, способности, то тут желательно взаи-

модополнение. Один способен на одно, но не умеет другого. Другой же, наоборот, не в состоянии справиться с первым, но силен во втором — вот идеальное соединение людей, которые нуждаются друг в друге.

Исследования соотношения личностных качеств людей, вступающих в брак, успешно живущих в нем, действительно, позволило выявить ряд сочетаний этих качеств, способствующих семейной интеграции [Обо-зова А. Н., 1980; Аугустинавичю-те А., 1982].

Концепция механизмов семейной интеграции. Обе предыдущие концепции усматривают ответ на вопрос о причинах стабильности семьи в личных особенностях ее членов (благоприятный баланс индивидуальных мотивов, хорошее сочетание других качеств личности). При рассматриваемом подходе основное внимание уделяется процессам, которые возникают уже после создания семьи и протекают не на личностном, а на общесемейном уровне. Делается попытка выявить социально-психологические механизмы, действующие в данной семье и обеспечивающие необходимое отношение членов семьи к ней.

Такой подход развивается

А. В. Петровским (1983). Для понимания сущности семейной спло^ ченности он применяет собственную концепцию «коллективистической идентификации». В соответствии с ней члены семьи при определенном уровне развития отношений исходят в своем поведении уже не только из своих индивидуальных интересов, но и из интересов семьи как целого. При этом (и в этом важная особенность описываемого механизма интеграции) данные виды поведения («из интересов семьи» и «из собственных интересов») не противоречат друг другу, а, напротив, едины. «Подлинную альтернативу альтруизму, как и эгоизму, в развитом семейном коллективе, — пишет А. В. Петровский, — составляет особый психологический феномен, вмещающий

в себя такую мотивацию взаимоотношений, при которой каждый (взрослый, подросток, юноша) действительно относится ко всем другим, как к самому себе, и к себе, как ко всем другим, исходя из одних и тех же нравственно оправданных принципов».

Нет сомнения в том, что в формировании сплоченности семьи участвуют моменты, отражаемые всеми указанными концепциями. Семейная интеграция — результат сложного взаимодействия личностных свойств и общесемейных психологических механизмов. В то же время, с точки зрения задач семейной психотерапии, особенно большой интерес представляют как раз семейные механизмы интеграции. Семейный психотерапевт имеет дело с семьей, которая уже' сформирована, личностные качества ее членов уже во многом «заданы». Функционирование же механизмов интеграции, их коррекция в случае нарушений в значительно большей степени могут явиться результатом действий семейного психотерапевта. Поэтому именно этому аспекту жизнедеятельности семьи мы уделим основное внимание.

Социально-психологическими механизмами интеграции семьи мы будем называть совокупность психологических процессов, охватывающих членов семьи и их взаимоотношения и ведущих к формированию и развитию просемейных мотивов (т. е. мотивов, обусловливающих положительное отношение к семье, желание оставаться ее членом, стремление укреплять ее), содействующих снятию отрицательных, фрустрирующих переживаний (неудовлетворенность, агрессия, тревога, напряженность) и .разрешению внутренних и межличностных конфликтов.

В силу действия этих механизмов происходит интеллектуальное и эмоциональное «переосмысление» условий жизни семьи, отношений в ней в таком направлении, чтобы усилились просемейные мотивы и осла-

бли те, которые дестабилизируют ее. Действие этих механизмов особенно отчетливо проявляется в том, как та или иная семья реагирует на трудности, фрустрации. Если в семье не действуют или нарушены эти механизмы, то трудности выступают как фактор, разрушающий семью, ослабляющий ее прочность. При эффективном же действии описываемых социально-психологических механизмов те же трудности становятся источником дальнейшей интеграции семьи, еще большего ее сплочения.

В этом пункте особенно хорошо прослеживается отличие данного подхода от «балансной концепции». Последняя исходит из изучения готовых, уже сформировавшихся про-семейных и антисемейных мотивов и их баланса. С точки зрения «балансной концепции», семья — пассивный результат, отражение баланса индивидуальных мотивов. При неблагоприятном (отрицательном) балансе она крайне нестабильна. С точки зрения же обсуждаемой концепции социально-психологических механизмов интеграции, семья сама участвует (в той или иной мере) в формировании семейных мотивов, управляет этим процессом. Эта концепция стремится получить ответ на вопрос о том, как семья участвует в формировании просемейных мотивов и благоприятного их соотношения с антисемейными.

Социально-психологические механизмы семейной интеграции весьма различны по своей природе. Мы рассмотрим два вида таких механизмов, играющих особо важную роль при изучении семьи, оказывающих психотравмирующее воздействие на личность. Первый из них мы будем называть механизмом «общности судьбы», второй — «эмоциональной идентификации с семьей». Подчеркнем сложность обоих механизмов, поэтому предлагаемые названия их в известной мере условны и не претендуют на то, чтобы выразить всю специфику процессов, обеспечивающих их действие.

Социально-психологический механизм «общности судьбы». Этот механизм семейной'интеграции охватывает весьма многочисленные психологические и социально-психологические процессы в семье, в силу которых:

1. У членов семьи формируются представление, навык, привычка именно семейного (а не индивидуального) удовлетворения различных своих потребностей. В сознании членов семьи семейная жизнь представляется наиболее естественным, удобным, привычным способом удовлетворения жизненных потребностей: материально-бытовых, сексуальных, в понимании, уважении, общении и т. п.

2. Укрепление семьи, забота о ее благе воспринимаются членами такой семьи, как самый простой и естественный путь удовлетворения собственных потребностей. Индивид считает, что удовлетворить материально-бытовые потребности можно лишь увеличением семейного бюджета, улучшением бытовых условий всей семьи. Точно так же повышение удовлетворения своих психологических потребностей в понимании, сочувствии, симпатии он связывает с улучшением психологической атмосферы в семье. Ощущение «общности судьбы» у членов семьи как раз и обусловлено тем, что все ее члены (и вся семья в целом) играют большую роль в удовлетворении потребностей каждого. Забота о семье в целом воспринимается как забота и о себе.

3. Развитие «семейного доверия». Оно проявляется в том, что в такой семье противоречия смягчаются или перерабатываются за счет взаимных уступок либо добровольной уступки одной из сторон. При этом в основе такой уступки лежит не самопожертвование, а в основном данный тип доверия. Уступающий уверен, что, во-первых, его уступка будет в конечном счете в более длительной перспективе полезна и ему самому; во-вторых, что в иное время и в другой

ситуации аналогичным образом поступят и другие члены семьи; в-третьих, что его уступчивостью не злоупотребят, не превратит в правило, а она будет воспринята с чувством благодарности. Система взаимоотношений в такой семье в определенной мере напоминает взаимоотношения хорошего экипажа находящегося в дальнем плаванье судна. Каждый понимает, что, заботясь о судне и экипаже, он заботится и о себе.

В семьях с подобным механизмом семейной интеграции отношения производят впечатление очень тесных, построенных на большом взаимном доверии. Нередко супруги из таких семей затрудняются ответить на вопрос: любят ли они друг друга; они, скорее, «сжились», привыкли полагаться на другого, как на себя. Члены таких семей нередко сами родом из весьма дружных семей, с многочисленными и богатыми семейными традициями (семейной самодеятельности, семейных праздников, всеми почитаемых семейных авторитетов). Еще один результат такого стиля взаимоотношений в семье — это высокий уровень взаимной эмпатии. Взаимное доверие порождает откровенность, а она, в свою очередь, — способность хорошо представлять внутренний мир друг друга. Члены семьи, как правило, легко и правильно могут предсказать поступки друг друга в самых различных ситуациях.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒