Жан Расин (1639–1699)

«Сид» (1636)

«Сид» открывает новую эру в истории драмы. Главный герой пьесы – народный испанский герой Родриго Диас, прозванный маврами «Сидом» (что означает «Господин»). Корнель взял за основу драму Гильена де Кастро «Юность Сида». Значительно упростивее фабулу, он перенес центр тяжести с внешних событий на внутренние переживания героев драмы, обусловленные борьбой между чувствоми долгом. В этом Корнель следует за Лопе де Вегой, повторяя основной конфликт его драмы «Звезда Севильи», но уже несколько по-иному оценивая выбор героя.

Молодой доблестный рыцарь Родриго – Сид, – защищая честь рода, должен убить на поединкеграфа Гормаса, отцасвоей невестыХимены, нанесшего жестокое оскорбление его старому отцу.

Родриго стоит перед страшнымвыбором – отомстить ли ему за оскорбление, нанесенное отцу, и убить отца Химены, навсегда потеряв ее, –или же пощадить обидчика, не защитив отца:

До глуби сердца поражен
Смертельною стрелой, нежданной и лукавой,
На горестную месть поставлен в битве правой,
Неправой участью тесним со всех сторон,
Я медлю, недвижим, и смутен дух, невластный
Снести удар ужасный.
Я к счастью был так близок наконец,
О, злых судеб измены!
И в этот миг мой оскорблен отец,
И оскорбившим был отец Химены.
Я предан внутренней войне;
Любовь моя и честь в борьбе непримиримой:
Вступиться: за отца, отречься от любимой!
Тот к мужеству зовет, та держит руку мне.
Но что б я ни избрал – сменить любовь на горе
Иль прозябать в позоре,
И там и здесь терзаньям нет конца.
О, злых судеб измены!
Забыть ли мне о казни наглеца?
Казнить ли мне отца моей Химены?

Родриго колеблется:

Отец, невеста, честь, любовь,

Возвышенная власть, любезная держава!
Умрут все радости или погибнет слава.
Здесь – я не вправе жить, там - я несчастен вновь.
Надежда грозная души благорожденной,
Но также и влюбленной,
Меч, мне к блаженству преградивший путь;
Суровый враг измены,
Ты призван ли мне честь мою вернуть?
Ты призван ли меня лишить Химены?

Любовь Родриго так велика, что сначала он склоняется к прощению отца Химены, оскорбившего его отца:

Пусть лучше я не буду жив.
Не меньше, чем отцу, обязан я любимой:
Отмстив, я гнев ее стяжаю негасимый;
Ее презрение стяжаю, не отмстив.
Надежду милую отвергнуть ради мести?
Навек лишиться чести?
Напрасно мне спасенья вожделеть:
Везде судьбы измены.
Смелей, душа! Раз надо умереть,
То примем смерть, не оскорбив Химены.

Но, потеряв честь, он потеряет и себя. Любить же можно, лишь оставаясь верным себе. И Родриго выбирает долг:

Но умереть с таким стыдом!

Чтобы открылась мне бесславная могила
И чтоб Испания за гробом осудила

Не защитившего свой оскорбленный дом!
Покорствовать любви, которую, я знаю,
Я все равно теряю!
Ужели же я мог бы предпочесть
Постыдный путь измены?
Смелей, рука! Спасем хотя бы честь,
Раз все равно нам не вернуть Химены.
Я был в рассудке помрачен:
Отцу обязан я первее, чем любимой;
Умру ли я в бою, умру ль тоской томимый,
Я с кровью чистою умру, как был рожден.
Мое и без того чрезмерно небреженье.
Бежим исполнить мщенье;
И, колебаньям положив конец,
Не совершим измены:
Не все ль равно, раз оскорблен отец,
Что оскорбившим был отец Химены!

На поединке Родриго убивает обидчика отца. Брак между ним и Хименой становится невозможным. Послушная дочернему долгу, Хименатребует у короля казни Родриго, но при этом не в силах заставить себя возненевидеть его. Наоборот, за то, что он остался вернымсвоей чести, она любит его еще сильнее.

Казалось бы, трагическая концовка неизбежна. Нокороль дон Фернандо признает Родриго, отразившего нападение мавров, спасителем отечества, и награждает его.Химена вынуждена подчиниться воле короля и согласиться стать женой Сида.

Именно «Сид» Корнеля задал типичный для всей классицистической литературы конфликт между любовью и долгом. И все же именно в «Сиде», в отличие от дальнейшихдрам классицизма, заданных жесткой схемой, – счастливый финал, любовь торжествует вопреки всему. Корнель гибче и свободнее последующих авторов классицизма.

«Сид» сразу был принят зрителями. Пьеса имела успех, которого никогда до тех пор не знала французская сцена.Никогда еще французский зритель не видел в театральной постановке такой поистине классической простоты и гармоничности. Зал освещался свечами, поэтому актер, если хотел, чтобы в полумраке его хорошо видели зрители, все время стоял на авансцене. Самые знатные зрители сидели прямо на сцене. В таких условиях невозможно было часто менять декорации. Пустая сцена украшалась разве что двумя колоннами, кресла ставили только для актеров, игравших королей. Бурные и кровавые события – дуэль Сида и отца Химена, битва Сида –разыгрывалисьвне сцены, действующие лица лишь рассказывали о них. Действия на сцене происходило мало, зато персонажи много говорили. Если нет действия, какой силы должны быть слова, чтобы так захватить зрителя?!

Исполнитель главной роли актер Мондори так писал о триумфе пьесы: «Сид» очаровал весь Париж. Он так прекрасен, что завоевал любовь самых сдержанных дам, чьи страсти вспыхивали прямо тут, в зрительном зале… У наших дверей теснились такие толпы, а наш театр оказался так мал, что все уголки зала – даже те, где прежде пристраивались пажи,– теперь считались самыми почетными местами для знатных зрителей, а сцену заполнили кавалеры разных орденов!».

Пьеса поразила зрителей красотой, величавостью и гибкостью стиха. Ее выучивали наизусть, во всех салонах только и было разговоров, что о «Сиде». Во Франции в эти дни появилась поговорка: «Это прекрасно, как «Сид». Впоследствии Буало произнес другую крылатую фразу: «Весь Париж смотрит на Химену глазами Родриго». Сид принес автору заслуженную хвалу, но вместе с тем возбудил не только зависть посредственных драматургов, но и раздражение и неприязнь самого кардинала Ришелье.

Причиной тому были, прежде всего, политические мотивы: в обстановке 1630-х годов героизация феодальной чести выглядела крайне несвоевременной,а королевская власть выступала в пьесекак второстепенная сила. Не последнюю роль сыграло и прославление испанского героя в то время, как Франция вела с Испанией долгую и изнурительную войну.Кроме того, злые языки поговаривали, что Ришелье снедала зависть: он был выдающимся государственным деятелем, но посредственным поэтом.

По наущению кардинала недовольство «Сидом» выразили литераторы.На протяжении одного года появилось свыше двадцати критических сочинений, составивших так называемую «битву по поводу "Сида"». Главный противник Корнеля драматург Жорж Скюдери обратился за поддержкой кФранцузской Академии, недавно основанной и находившейся под непосредственным контролем Ришелье. Академия принялась за кропотливое выискивание ошибок и отклонений от правил классицизма: перегруженность действия внешними событиями, требовавшими, по ее подсчетам, не менее 36 часов (вместо дозволенных 24), введение второй сюжетной линии (неразделенная любовь инфанты к Родриго), использование свободных строфических форм и т. д.

Ришелье внимательно следил за ходом дискуссии. Академия трижды представляла ему свое суждение о «Сиде», но лишь третий вариант был одобрен кардиналом и опубликован в начале 1638 г. под названием «Мнение Французской Академии о трагикомедии "Сид"». Приведем здесь отрывок из этого «Мнения»:

«Для того, чтобы действие было правдоподобным, нужно правильнособлюдать время, место, условия, в которых оно происходит, эпоху и нравы.Главное же нужно, чтобы каждый персонаж действовал согласно своемухарактеру и злой, например, не имел добрых намерений. [...] На этом основании мы говорим, что сюжет «Сида» порочен в самой существеннойсвоей части, потому что ни обыденное, ни необыкновенное в немне правдоподобны. Характер девушки, которая изображается добродетельной,не выдержан здесь потому, что она решается выйти замуж за убийцусвоего отца. [...] Мы утверждаем, что не всякая правда хороша для театра. Итак, было бы несравненно лучше при разработке сюжета «Сида» погрешитьпротив истины. Пусть бы в конце пьесы обнаружилось, что граф–неродной отец Химены; или что он, вопреки ожиданию, не умер от раны; или,наконец, что от брака Родриго и Химены зависело спасение государства.

Все это, повторяем, было бы более простительно, чем перенесение на сценуподлинного исторического события во всей его неприглядности».

Дискуссия о «Сиде» послужила поводом для четкой формулировки правил классической трагедии. «Мнение Французской Академии о трагикомедии "Сид"» стало одним из программных манифестов классической школы, ведь с точки зрения узко педантичного понимания правил классицизма замечания Академии были справедливы. Корнель не укладывался в 24 положенных часа... Позднее Пушкин напишет в письме Н. Н. Раевскому: «Истинные гении трагедии никогда не заботились о правдоподобии. Посмотрите, как Корнель ловко управился с Сидом "А, вам угодно соблюдение правила о 24 часах? Извольте" – и нагромоздил событий на 4 месяца».

Корнель пишет не только александрийским стихом, как должна была писаться трагедия во Франции времен классицизма. Он владеет александрийским стихом с исключительным мастерством, но позволяет себе отступать от него и прибегать к лирическим стансам, когда ему нужно передать душевное смятение героя, его горестные размышления о своей злой судьбе.Корнель называет пьесу трагикомедией, а не трагедией, а классицистская поэтика не признавала такого жанра. ДрамуКорнеля переполняют яркие, образные выражения, неприемлемые с точки зрения Академии. В конечном счете, можно смело сказать, что Академия осудила в корнелевском «Сиде» почти все, что нравилось в пьесе публике.

Спасаясь от гнева Ришелье, Корнель на время уезжает из Парижа в Руан.

В 1640 годудраматургвозвращается в Париж с двумя трагедиями на темы римской истории: «Гораций» и «Цинна». Обе они были поставлены в 1640 г. Пьесы очень сильно отличались от «Сида»: в них уже были соблюдены правила трех единств, не было элементов трагикомедии, их конструкциябыла строго продумана.

«Гораций» носил посвящение кардиналу Ришелье. В основе «Горация» вновь стоял конфликт между личным чувством и долгом. Однако на этот раз речь шла уже не о личном, а о гражданском долге, требующем подавления семейных привязанностей во имя спасения родины.

В «Цинне» Корнель, развивая тему взаимоотношения государственного и личного, обращается к Риму эпохи становления империи. Полное название трагедии – «Цинна, или О милосердии Августа». Сюжет ее заимствован из трактата Сенеки «О милосердии».

Через три года появилась еще одна трагедия – «Смерть Помпея» (1643). Все эти пьесы, включая «Сида» ипервую французскую нравоучительную комедию «Лгун» (1643),принято относить к произведениям «первой манеры» Корнеля. В период «первой манеры» Корнель разрабатывает новое понимание категории трагического: основой трагического он делает не чувство страха и сострадания, а чувство восхищения перед благородными героями, которые могут подчинить свои страсти требованиям долга, свою личную жизнь– общественному интересу.

Начиная с 1643 года, после смерти Ришелье и Людовика XIII, в период регентства Анны Австрийской и правления Мазарини, значительно обостряется борьба среди придворной аристократии, а с 1648 г. начинается бунт – Фронда. Наблюдая жестокую и беспринципную борьбу за власть, Корнель, посвятивший свое творчество защите идеи единого и сильного государства, основанного на законе и подчинении личных устремлений общему, понимает, что этот идеал государства становится недостижимым. Как раз в это время Корнель переходит к трагедиям «второй манеры» (1643–1658). Если егопьесы «первой манеры» заканчивались оптимистически, то в драмах «второй манеры» взгляд на действительность становится все более мрачным. Обычной темой новых трагедий служит борьба за престол. Герои утрачивают благородство, они вызывают не восхищение, а ужас. Бескорыстная гуманность оттесняется и складывает оружие перед грубой силой, хитростью, эгоизмом, борьбой за личный успех. Герои и героини всех трагедий «второй манеры» – либо честолюбцы и тираны, либо слабовольные, беспомощные люди. Это особенно заметно в «Родогуне» (1644) и «Ираклии» (1647).

Изменение содержания трагедий влечет за собой изменение их структуры. Трагедии «второй манеры» отличаются усложнением развития сюжета за счет ясности его разработки и психологической правдивости характеров, которые становятся схематичными и порой даже ходульными. Вводя в драмы запутанные перипетии, неправдоподобные ситуации и эффектные развязки, Корнель все более отдаляется от благородной простоты своих трагедий «первой манеры».

Произведения Корнеля «третьей манеры» (1659–1674) намного слабее его прежних пьес.Героикапериода становления абсолютизма во Франции иссякла, закончился и период высокого гражданского классицизма, созданного Корнелем. Современники предпочли ему более соответствующего новому времени Расина.

Расин – второй знаменитый автор классицистской трагедии – соперник Корнеля, в большой степени противостоявший ему. Герои Расина также становятся перед основным выбором классицизма – выбором между чувством и долгом, – но они ведут себя уже совершенно по-другому и иначе отвечают на этот вызов.

Жан Расин (1639–1699)

Как литература классической Греции отличается от эллинистической литературы, когда все более угасают общественные и политические интересы и человек замыкается в узкий круг индивидуальной жизни, так и эпоха Корнеля отличается от эпохи Расина.

Общественные настроения во Франции изменились: Франция Корнеля – это Франция Ришелье, энергичная, суровая, воодушевленная идеей величия государства. Франция Расина – это Франция после Фронды, Франция кардинала Мазарини и Людовика XIV.

Прошло время гражданских страстей, теперь французов привлекают темы любви, ревности, душевных переживаний. Как писал Анатоль Франс, Людовик XIV, «невежественный, гордый, упрямый принял бразды правления над королевством, ставшим, наконец, всемогущим в итоге векового труда великих работников Франции... Он стал развлекаться сам и развлекать знать балетами и каруселями». Если прежде поэты воспевали долг и отечество, то теперь они стали воспевать короля и личные чувства. И хотя творчество Расина бесконечно выше верноподданической поэзии, но вего драмах уже не найти темы значимости общих интересов изащиты государства, каковой пронизаны героическиетрагедии Корнеля. Трагедия Расина –это так называемая лирическая, любовно-психологическаятрагедия.

Жан Расин происходил из зажиточной провинциальной чиновничьей семьи. Рано осиротев, он воспитывался бабушкой в духе янсенизма –религиозного движения XVII–XVIII веков, напоминавшего по своим строгим установкам английский пуританизм иосужденного со временем как ересь. Расина отдали учиться в янсенистскую школу монастыря Пор-Рояль. Здесь он получил строгое религиозное воспитание и классическое образование.

Сюжеты своих трагедий Расин черпал из греческих мифов («Андромаха», «Ифигения», «Федра»), из римской истории («Британник», «Береника», «Митридат»), а также из современнойему восточной жизни («Баязет»).

Впервые Расин обратил на себя внимание одой «Нимфа Сены», написанной в 1660 году по случаю свадьбы Людовика XIV. К этому же раннему периоду относится сотрудничество Расина с Мольером, который поставилего первые трагедии «Фиваида, или Братья-враги» (1664) и «Александр Великий» (1665).

Постановка «Александра Великого» вызвала большой скандал в театральной жизни Парижа. Представленная труппой Мольера в декабре 1665 г., она через две недели неожиданно появилась на сцене Бургундского отеля – официально признанного первого театра столицы. Это было вопиющим нарушением профессиональной этики. Мольер немедленно исключил пьесу из своего репертуара, понеся на том немалые убытки. Между ним и Расином произошел серьезный конфликт. Когда же Расин в довершение всего переманил в Бургундский отель ведущую актрису мольеровской труппы Терезу Дюпарк, бывшие друзья стали и вовсе враждебно относиться друг к другу.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 Следующая ⇒