Дж. Р. Р. Толкин.

Дж. Р. Р. Толкин.

Данный текст представляет собой компиляцию по материалам Приложения А к «Властелину Колец» («Короли Гондора»; отрывок «Сказания об Арагорне и Арвен»), «Сильмариллиона» («О Кольцах Власти и Третьей Эпохе») и 12 тома «Истории Средиземья» («Народы Средиземья»).

«Сказание об Арагорне и Арвен» – это история встречи, любви и совместной жизни последнего супружеского союза мужчины-человека и девы-полуэльфа, за исключением тех частей, где речь идет о Войне Кольца. Как известно, эта история целиком была записана Барахиром, внуком Наместника Фарамира, вскоре после смерти Короля Элессара – Арагорна II, сына Араторна II.

В письме №181 к Майклу Стрейту Дж. Р.Р. Толкин пишет: «Я считаю «Сказание об Арагорне и Арвен» наиболее важным из Приложений. Это – неотъемлемая часть истории, хоть она и не могла быть помещена в главное повествование без разрушения его структуры. Оно задумано как «хоббитоцентричное», то есть, в первую очередь, как рассказ об облагораживании (или освящении) смиренных и малых».

«Расширенные сказания об Арагорне и Арвен»

В поздние дни прошлой эпохи, до Войны Кольца, в тайном оплоте в глуши Эриадора[1] жил человек по имени Дирхаэль вместе со своей женой Иворвен, дочерью Гильбарада. Были они из древнего народа дунэдайн, а народ этот встарь правил людьми и обладал мудростью во многих делах, но затем пал, и дни дунэдайн были омрачены. Дирхаэль и его жена принадлежали к высокому роду, так как в их жилах текла кровь Исильдура[2], хоть они не наследовали ему напрямую. У них была дочь по имени Гильраэн – прекрасная, сильная и бесстрашная девушка, как и все женщины в её роду. Свадьбы с ней искал Араторн, сын Арадора, вождя дунэдайн севера. Но Дирхаэль противился этому союзу, потому что Гильраэн была молода и ещё не достигла того возраста, в котором женщинам дунэдайн принято выходить замуж.

Тогда Гильраэн спросила совета у родителей, и Дирхаэль ответил ей:

– Хоть Араторн – суровый мужчина, достигший зрелого возраста, я вижу, что вождём он станет раньше, чем предполагают люди, но сердце подсказывает мне, что век его будет недолог[3].

На что жена его Иворвен, обладавшая даром провидения, ответила:

– Тем более надо спешить! Над миром нависла буря, день ото дня становится темнее, грядут великие свершения. Если эти двое поженятся, то для нашего народа надежда родится вновь, а если же они промедлят, то надежда и вовсе не появится, покуда длится эта эпоха.

И случилось так, что через год после женитьбы Араторна и Гильраэн Арадора постигла печальная судьба – быть схваченным и убитым горными троллями с Холодных Пустошей к северу от Ривенделла. Тогда вождем дунэдайн стал Араторн. На следующий год Гильраэн родила ему сына[4], и отец дал ему имя Арагорн, – имя, которое уже встречалось в Доме Предводителей. Но Иворвен, стоявшая рядом, сказала:

– Королевская Доблесть, – именно таково значение этого имени, – её он обретёт, но я вижу зелёный камень[5] у него на груди, и отсюда пойдёт его истинное имя и его величайшая слава, ибо он будет целителем и обновителем.

Но они не поняли её слов и не увидели никакого зелёного камня, ибо не могли прозреть того же, что и она.

Когда Арагорну исполнилось всего два года, Араторн отправился вместе с сыновьями Эльронда сражаться с орками и погиб от орочьей стрелы, пронзившей ему глаз.

Так оказалось, что прожил он недолгую жизнь, меньше, чем жили люди его народа, ибо было ему всего шестьдесят лет, когда он пал.

И тогда Арагорн, являясь наследником Исильдура, был принят вместе с матерью в дом Эльронда, который хранил наследство дунэдайн, главным из коего были обломки меча Элендиля; и Эльронд заменил Арагорну отца и полюбил, как собственного сына. И прозвали его Эстель, что означает ‘Надежда’, и по указанию Эльронда его истинное имя и происхождение держались в тайне, ибо Мудрым стало известно, что Враг ищет наследников Исильдура, если таковые ещё есть на земле.

Вырос Арагорн – высоким и стройным, с серыми,зоркими, полными решимости глазами, могучим телом, доблестным и любознательным, жаждущим познать всю мудрость людей и эльфов.

В Ривенделле Арагорн стал другом Элладана и Эльрохира, сыновей Эльронда, и провёл всё детство, часто охотясь вместе с ними. Но ныне братья охотились не на диких зверей, а на орков, чтобы отомстить за муки своей матери Келебриан, дочери Галадриэли, попавшей им однажды в плен. Когда Келебриан переходила через Туманные горы по перевалу Багрового Рога в Землю Лориэн, чтобы навестить свою мать, она попала в засаду орков, а её свиту разогнали. Они ранили её отравленным кинжалом и пытали, покуда Элладан и Эльрохир не пришли ей на помощь. Хотя Эльронд и сумел исцелить физические раны возлюбленной, она не смогла избавиться от ужасных воспоминаний и перестала радоваться жизни в Средиземье. Тогда Эльронд внял её мольбам и позволил ей отправиться в Серые Гавани, откуда она могла уплыть на Запад и более не возвращаться обратно.

Однажды, когда Эстелю было всего двадцать лет, он вернулся в Ривенделл из походов, где совершил много великих деяний вместе с сыновьями Эльронда. Тогда Эльронд взглянул на него и остался доволен, ибо увидел, что тот стал красив и благороден, и что очень рано возмужал, хоть ему и предстояло ещё укрепиться умом и телом. В тот день он открыл Арагорну его истинное имя и, рассказав, кто он такой и чей сын, передал наследственные реликвии его рода.

– Это кольцо Барахира, – сказал он, – знак нашего дальнего родства, а это – обломки меча Нарсиля. С ними ты сможешь совершить великие дела, ибо я предсказываю тебе, что твоя жизнь будет долгой, дольше, чем у обычных людей, если только злой рок не настигнет тебя, и ты не потерпишь поражение. Впереди тебя ждут трудные и долгие испытания. А это – скипетр Аннуминаса, его я буду хранить у себя до тех пор, пока ты его не заслужишь.

Днём позже, в час вечерней зари, гулял Арагорн один в лесу, напевая песню, ибо сердце его радовалось, ведь полон он был надежд в тот миг, и мир казался ему прекрасным. Но посредине песни он внезапно увидел деву, идущую по зелёной лужайке между белых стволов берёз. Он в изумлении замер, думая, что оказался во сне или же обрёл дар эльфийских менестрелей, которые могли воплощать наяву то, о чём они пели, перед глазами внимающих им.

Ибо тогда Арагорн пел часть Сказания о Лутиэн, повествующего о встрече Берена и Лутиэн в лесу Нельдорет. И – диво! – перед его глазами, в Ривенделле, была сама Лутиэн в серебряно-голубом платье, прекрасная, как сумерки эльфийского края; её тёмные волосы развевал ветер, а самоцветы, словно звёзды, украшали её чело.

Мгновение Арагорн молча смотрел на неё, но потом, опасаясь, что она исчезнет, и он никогда её больше не увидит, воскликнул: «Тинувиэль, Тинувиэль!», так же, как это сделал Берен давным-давно в Древние Дни.

Тогда девушка обернулась к нему и, улыбаясь, спросила:

– Кто ты? И почему зовёшь меня этим именем?

И он ответил ей:

– Потому что я посчитал, что передо мной действительно сама Лутиэн Тинувиэль, о которой я пел. Но даже если Вы[6] и не она, то знайте же: Вы очень на неё похожи.

– Так говорят мне многие, – серьёзно ответила она, – но это не моё имя. Однако, быть может, моя судьба будет схожа с её судьбою. А теперь скажи мне, кто ты?

– Меня звали Эстель, – сказал он, – но моё настоящее имя Арагорн, я сын Араторна, наследник Исильдура, вождь дунэдайн.

Но говоря это, он почувствовал, что, каким бы высокородным ни было его происхождение, от которого трепетало и радовалось его сердце, в этот миг оно – ничто по сравнению с её достоинством и красотой.

Тогда девушка весело засмеялась и сказала:

– Выходит, мы дальние родственники. Ибо я Арвен, дочь Эльронда, меня также называют Ундомиэль.

– Я слышал, что в опасные времена люди прячут своё самое дорогое, – сказал Арагорн, – но я не ожидал такого от Эльронда и Ваших братьев, ибо, хоть я и прожил в их доме с детства, я никогда не слышал о Вас ни слова. Как получилось, что мы ни разу не встречались раньше? Не держал же Ваш отец Вас взаперти в какой-нибудь сокровищнице?

– Нет, – ответила она, посмотрев на горы, которые возвышались на востоке. – Я долго гостила в краю родичей моей матери, далёком Лотлориэне, и только недавно вернулась, чтобы снова навестить своего отца. Много лет минуло с тех пор, когда я гуляла по Имладрису.

И тогда Арагорн изумился, ибо думал, что она не старше его, ведь ему тогда исполнилось всего двадцать лет. Но Арвен посмотрела ему в глаза и сказала:

– Не удивляйся! Детям Эльронда дана долгая жизнь эльфов[7].

И Арагорн смутился, ибо увидел в её глазах эльфийский свет и мудрость многих лет, и с того самого часа полюбил он Арвен Ундомиэль, дочь Эльронда.

В последующие дни Арагорн был молчалив, и мать заметила, что нечто странное приключилось с ним, и стала спрашивать его об этом; наконец, он открылся ей и ответил на все расспросы, и рассказал о встрече в лесных сумерках.

– Сын мой, – сказала Гильраэн, – даже для потомка королей ты метишь слишком высоко. Она – самая благородная и прекрасная дева, ступавшая по этой земле. Не должно смертному искать любви у девы эльфийского рода.

– Если предания моего рода, что я узнал, правдивы, – сказал Арагорн, – то мы в родстве с эльфами.

– Это действительно так, – ответила Гильраэн, – но это было давно, в другую эпоху, прежде чем наш народ умалился. Поэтому мне тревожно, ибо без доброй воли владыки Эльронда наследникам Исильдура пришёл бы конец. Но я не думаю, что ты получишь одобрение Эльронда в этом деле.

– Тогда мои дни будут полны горечи и печали да одиноких скитаний по глуши, – ответил Арагорн.

– Такова будет твоя судьба, – сказала Гильраэн, которая, как и весь её род, обладала даром предвидения; более она ничего не сказала ему о своих дурных предчувствиях и никому ни словом не обмолвилась о том, что поведал ей сын.

Но Эльронд многое прозревал и читал в сердцах. И однажды, незадолго до конца года, он призвал Арагорна в свои покои и сказал ему:

– Арагорн, сын Араторна, вождь дунэдайн, выслушай меня! Тебе уготована великая судьба: ты либо превзойдёшь величие своих предков со времён Элендиля, либо падёшь во тьму вместе с остатками твоего рода. Много лет испытаний у тебя ещё впереди. Но знай же, тебе не должно ни жениться, ни связывать себя клятвой ни с какой женщиной, пока не придёт твоё время, и ты не станешь достойным этого. Тогда Арагорн смутился от этих слов, и спросил:

– Неужели моя мать говорила с Вами об этом?

– Нет, – ответил Эльронд, – тебя выдали собственные глаза. Но я говорил не только о своей дочери. Речь шла и о смертных девах. А что касается Арвен Прекрасной, госпожи Имладриса и Лориэна, Вечерней Звезды нашего народа, то она имеет родословную куда благороднее твоей и живёт на свете так долго, что ты для неё лишь годовалое деревце рядом с юной берёзой, повидавшей уже много лет. Она намного выше тебя. Думаю, она и сама знает об этом. Но даже если это не так, и её сердце обратится к тебе, я буду скорбеть из-за горькой участи, выпавшей нам.

– О какой горькой участи Вы говорите? – спросил Арагорн.

– Пока я остаюсь здесь, она будет жить юностью эльдар, – ответил Эльронд, – а когда я уйду, она уйдёт вместе со мной, если на то будет её воля.

– Вижу, – сказал Арагорн, – что я дерзнул бросить взор на сокровище не менее ценное, чем то, что возжелал некогда Берен у Тингола. Видимо, такова же и моя участь, – и вдруг его посетил дар провидца, свойственный его предкам, и он добавил: – Но знайте же, владыка Эльронд, годы Вашего пребывания здесь близятся к концу, и Ваши дети должны будут сделать выбор: расстаться с Вами или со Средиземьем.

– Это действительно так, – сказал Эльронд, – срок тот уже близок для нас, хотя по людскому счёту до него, может быть, пройдёт ещё много лет. Но Арвен, моей любимой дочери, не придётся делать выбор, если только ты, Арагорн, сын Араторна, не встанешь между нами. А тогда одному из нас, мне или тебе, предстоит горькое расставание, которое будет длиться до конца дней. Ты ещё не понимаешь, чего от меня требуешь.

Он вздохнул и через некоторое время, серьёзно – глядя на юношу, сказал:

– Годы покажут, что будет. Мы больше не заговорим об этом, пока не придёт время. Грядут тёмные дни, и много зла с ними придёт.

Тогда Арагорн тепло простился с Эльрондом, а днём позже – с матерью, с домочадцами Эльронда и с Арвен, и отправился странствовать в глуши. Почти тридцать лет провёл он в борьбе с Сауроном; и стал другом Гэндальфа Мудрого, у которого набрался опыта. Они часто ходили вместе в опасные походы, но шли годы, и Арагорн всё чаще стал путешествовать в одиночку. Трудным и долгим был путь его, и он всё реже улыбался, отчего облик его стал суровым и мрачным; однако, когда он не скрывал своё истинное обличие, в глазах людей он казался достойным почестей королём в изгнании. Ибо он странствовал во многих обличьях и завоевал славу под разными именами. Он был в войсках Рохиррим[8] и боролся за повелителя Гондора[9] на суше и на море; а когда приходил час победы, он скрывался от людей запада так же внезапно, как и появлялся. Тогда он уходил в одиночку вглубь восточных и южных земель, изучая людские сердца – как добрые, так и злые, раскрывая заговоры и козни приспешников Саурона.

Именно так, наконец, он стал самым стойким из ныне живущих людей, искусным в их ремеслах и сведущим в преданиях, но ещё величественнее, чем они: ведь в нём была эльфийская мудрость, а в его глазах порою сиял свет, который немногие могли выдержать. Лик его был суровым и печальным из-за судьбы, выпавшей ему. Но в глубине его сердца всё ещё жила надежда, и порою пробивалась радость, словно родник из скалы.

Когда Арагорну исполнилось сорок девять лет, он вернулся из опасных краёв вблизи границ Мордора, где Саурон снова творил свои злодеяния. Арагорн был утомлён и желал вновь вернуться в Ривенделл, чтобы отдохнуть там некоторое время перед новым походом в дальние страны. И на обратном пути перешёл он границы Лориэна, где его приняла в свои скрытые владения Владычица Галадриэль.

Он не знал, что в то время там гостила Арвен Ундомиэль, решившая некоторое время побыть с роднёй своей матери. С их первой встречи она мало изменилась, ибо смертные годы обходили её; только лицом стала строже, и смех её слышали редко. Но Арагорн достиг полного расцвета духовных и телесных сил; и Галадриэль велела ему расстаться со старой поношенной одеждой, и облачила его в белый с серебром наряд, и дала ему серый эльфийский плащ, а чело его венчал яркий самоцвет. И тогда обликом своим он стал походить не на смертного, а на одного из эльфийских владык с Западных Островов. И таким увидела его Арвен вновь после столь долгой разлуки, и, пока он шёл к ней под цветущими золотом деревами Карас Галадона, её выбор был сделан, и это определило её дальнейшую судьбу.

В течение года рука об руку гуляли они по полянам Лотлориэна, пока не пришла пора расстаться. И вечером, в канун дня летнего солнцестояния, Арагорн, сын Араторна, и Арвен, дочь Эльронда, взошли на холм Керин Амрот, находившийся посреди того края, и там прошли они босиком по неувядающей траве среди эланоров и нифредилей под ногами. И там, на холме, посмотрели они на восток, где сгущалась тьма, а потом на запад, где ещё были сумерки, и, поклявшись друг другу в верности, были счастливы[10].

И тогда Арвен сказала:

– Какой бы чёрной ни была тьма, моё сердце радуется, ибо ты, Эстель, будешь из тех великих, чья доблесть сможет рассеять её.

Но Арагорн возразил ей:

– Увы, мне не предвидеть этого, и чем всё это обернётся, сокрыто от меня. Но если ты надеешься, буду надеяться и я. Тьму я отверг раз и навсегда, но и Сумерки не для меня, ибо я смертный, а разделив со мной свою судьбу, моя Вечерняя Звезда, тебе тоже придётся отринуть их.

В тот момент она неподвижно стояла, словно белое деревце, и смотрела на запад. И наконец, ответила ему:

– Я буду верна тебе, Дунадан, и откажусь от Сумерек. Но там лежат земли моего народа и родичей моих.

Любовь Арвен к отцу была очень велика.

Когда Эльронд узнал о выборе, что сделала его дочь, он промолчал. На сердце его легла печаль, и рок, которого он давно опасался, было нелегко вынести. Но когда Арагорн вновь вернулся в Ривенделл, Эльронд призвал его к себе и сказал:

– Сын мой, близки годы, когда всякая надежда угаснет, и что будет дальше, скрыто от меня. И тень пролегла между нами. Быть может, мне суждено понести утрату, но из этого вновь возродится королевский род людей. Поэтому, хоть я и люблю тебя, скажу я вот что: Арвен Ундомиэль не пожертвует благословенный дар своей жизни ради менее великой цели. Если она и будет невестой смертного, то лишь не меньшего по стати, чем Король Арнора и Гондора. Но ваша победа сулит мне лишь горе и расставание, а тебе – надежду и недолгую радость. Увы, сын мой! Боюсь я, что для Арвен участь смертных может показаться слишком тяжёлой.

Этот разговор так и остался между Эльрондом и Арагорном, и больше они не возвращались к нему; и Арагорн снова отправился в путь, полный опасностей испытаний.

Через несколько лет Гильраэн простилась с Эльрондом и вернулась к своему народу в Эриадор, где жила одна; своего сына она видела редко, ибо он много лет провёл в скитаниях по дальним странам. Но однажды Арагорн вернулся на север и навестил мать, и перед расставанием она сказала ему:

– Эстель, сын мой, это наша последняя разлука. Я уже стара, и чувствую, что скоро мне надлежит уйти из мира, как положено людям. И сил смотреть на Тьму, что ныне сгустилась над Средиземьем, у меня больше нет.

Арагорн попытался утешить её, сказав:

– Ведь, может быть, есть свет за тьмою, и если это так, я думаю, увидишь ты его и возрадуешься.

Но она ответила ему линнодом:

– О́нэн и-Э́стель Э́дайн, у-хе́бин э́стель а́ним (Я дала Надежду эдайн[11], не оставив надежды себе).

Арагорн ушёл от неё с тяжёлым сердцем, и оно его не обмануло: Гильраэн умерла до наступления следующей весны.

Эльронд предсказал, что Арагорну суждено стать главным полководцем сил Запада, а его мудрости, даже более, чем доблести, предстоит исправить ошибку, что совершил в прошлом Исильдур.

В мире стало неспокойно, могущество Саурона росло, и по Средиземью стала расползаться Тьма, сеющая страх; тогда Барад-Дур, тёмная крепость Саурона, становился всё выше, а исходящая от него опасность – всё сильнее. И хотя Арагорну и Арвен временами случалось ненадолго встретиться, дни их проходили в разлуке. Ибо тогда приближалось время Войны Кольца, завершавшей эту эпоху мира. И когда оно пришло, скованы были вновь обломки меча[12] Элендиля, и возвысился Арагорн, сын Араторна, и выполнил своё предназначение, и его доблесть и мудрость раскрылись перед людьми. В Гондоре и Арноре позже были сложены песни о его деяниях, которые долго не изгладятся из памяти, но полностью рассказать обо всём этом здесь не место. Не нести бремя Кольца было его задачей, но быть вождём в тех битвах, которые заставили Око Саурона отвернуться прочь от его собственной страны и от тайной опасности, что медленно приближалась к нему во тьме. Воистину сказано: Саурон верил, что Арагорн, наследник Исильдура, обнаружил Кольцо и присвоил его, так же, как сделал его предок, и тогда же восстал, чтобы бросить вызов тирану Мордора и самому занять его место. Но не так это было, и в этом проявил Арагорн свою силу, ибо, хотя Кольцо действительно оказалось в его власти, он не взял его и отказался использовать его злую мощь, но предал Кольцо на суд Эльронду и Хранителю Фродо Бэггинсу, которого тот назначил. Ибо непростым был совет у Эльронда, и, несмотря на необходимость, мог казаться безнадёжным и отчасти запоздавшим; и, тем не менее, даже тогда Кольцо решено было по возможности тайно отнести в страну Врага и там бросить в огонь Роковой горы в Мордоре, где оно было создано. Арагорн сопровождал Хранителя в долгом и опасном путешествии от Имладриса и до тех пор, пока тот не ушел в глушь, туда, где друзья уже не могли ему помочь. Всё то время, пока мир погружался во тьму, а Арагорн был вдали от дома, в трудах и опасностях, Арвен ждала в Имладрисе. Оттуда, на расстоянии, мысленно следила она за ним, и, сохраняя надежду под нависшей Тенью, вышила для него большое королевское знамя[13], которое мог развернуть лишь тот, в ком вернется величие нуменорцев и кто провозгласит себя наследником Элендиля и Исильдура.

Арвен отправила к Арагорну его родичей, последних из дунэдайн севера, и они явились к нему на равнинах Рохана, после битвы, в которой потерпел поражение Саруман, а Айзенгард был разрушен. И передали они Арагорну знамя Арвен и её послание, ибо она просила его обратить внимание на угрозу с моря и пройти Тропами Мёртвых. В то время это был путь под Белыми горами Гондора, на который не смел ступить ни один человек из-за ужасных призраков Забытого народа, охранявших его. Но Арагорн осмелился выбрать этот путь вместе с Серым Отрядом Севера, и прошёл по нему, и таким образом оказался у морского побережья, нежданный для врагов и друзей. Так он захватил корабли Врага и явился из небытия, придя в час отчаяния на помощь Гондору по водам Андуина, так как крепость Минас Тирит была окружена армиями Мордора и погибала в огне. Тогда состоялась и была выиграна, сверх всяких надежд, великая битва на Пеленнорских полях, и Предводитель Чёрных Всадников был уничтожен, а Арагорн развернул знамя[14] Арвен, и в тот день люди впервые приветствовали Арагорна как короля. Сказание закончилось тем, что герои нашли способ низвергнуть Саурона, и так исполнилась надежда, когда всякая надежда угасла. И, наконец, когда всё было сделано, Арагорн вступил во владение наследием своих предков и принял корону Гондора и скипетр Арнора; и в день летнего солнцестояния, в год падения Саурона, Арвен Ундомиэль отдала ему свою руку, и в городе королей они стали мужем и женой. Спустя некоторое время Арвен, видя страдания Фродо Бэггинса, преподнесла ему дар[15]: право уплыть на Запад.

Третья Эпоха завершилась победой и надеждой, но самым горьким в ней было расставание Эльронда и Арвен, ибо не только море, но и участь всех смертных навеки разделили их до конца времён. Когда Великое Кольцо было уничтожено, а Три утратили свою силу, Эльронд, почувствовав усталость от Средиземья, покинул его, стремясь к Келебриан, чтобы никогда уже не возвращаться. Вместе с остальными Хранителями Трёх эльфийских Колец Власти, поднялся он на борт корабля, подготовленного Кирданом, и в сумерках осенней поры отплыл из Митлонда. И плыл тот корабль, пока не исчезли моря Искажённого мира под ним, и до тех пор, пока ветра круглого небосвода не перестали тревожить его. Там, высоко над туманами мира, достиг он Древнего Запада. Арвен же стала смертной женщиной, но ей было суждено умереть лишь тогда, когда она утратит всё, что имела.

В великой славе и радости Арвен, как королева эльфов и людей, прожила вместе с Арагорном сто двадцать лет; и вот Арагорн почувствовал приближение старости и понял, что, хоть ему и отпущена долгая жизнь, дни его подходят к концу. Тогда Арагорн сказал Арвен:

– Увы, моя Вечерняя Звезда, возлюбленная и наипрекраснейшая во всём мире, мы многое собрали и расточили, и ныне пришёл мой срок платить.

Арвен знала, о чём он говорит ей, и давно уже была готова услышать эти слова, тем не менее, в тот миг сильное горе охватило её.

– Мой господин, неужели ты покинешь свой народ, живущий одним словом твоим, раньше срока? – спросила она.

– Нет, любовь моя, мой срок уже пришёл, – ответил он, – но если я останусь, то буду принуждён уйти против воли. Наш сын, Эльдарион[16], уже стал взрослым, пора ему стать королём.

Затем Арагорн отправился на улицу Тишины в Дом Королей и возлёг на длинное ложе, подготовленное для него. Там он попрощался со своим сыном Эльдарионом и передал ему крылатую корону Гондора и скипетр Арнора; после того, как все оставили его, одна лишь Арвен осталась стоять возле его ложа. Ни мудрость, ни высокое происхождение не удержали её от мольб остаться с ней ещё хоть немного. Ведь тогда она ещё не чувствовала усталости и от того познала, сколь горек смертный рок, который избрала.

– Госпожа Ундомиэль, – сказал Арагорн, – воистину, час этот будет тяжким испытанием для нас, но жребий брошен был ещё тогда, когда мы встретились среди берёз в саду Эльронда, где ныне никого не осталось. И приняли мы эту судьбу, когда стояли на холме Керин Амрота, отвергнув Сумерки и Тьму. Загляни в своё сердце, любимая, и спроси себя: действительно ли хочешь ты дождаться моей старости, когда я, став немощным, опозорю трон, утратив свой разум? Нет, любимая, я – последний из нуменорцев и последний король Древних Дней, мне отпущен был долгий срок, втрое больше, чем живут люди Средиземья, но ещё мне дана милость уйти по своей воле и вернуть этот дар. Поэтому воспользуюсь я своим правом и усну. И у меня нет таких слов утешения, чтобы унять эту боль, ведь нет в кругах мира средства, чтобы приглушить её. Перед тобой лежит последний выбор: одуматься и уйти на Запад, в Гавани, унеся с собою память о тех днях, что провели мы вместе; память та будет жить вечно и не померкнет, но она будет не более, чем воспоминанием. Или ты смиришься с уготованной тебе смертной участью.

– О нет, любимый господин мой, – ответила она, – выбор мой уже сделан давно. И нет теперь корабля, который бы унес меня отсюда, поэтому мне должно принять удел смертных, хочу я этого или нет, – гибель и молчание. Но послушай меня, король нуменорцев: только сейчас я поняла предание твоего народа о его падении. Я презирала их, считала глупцами, но сейчас мне жаль их. Ибо если правду говорят эльдар, и это и есть дар Единого человечеству, то горек этот дар.

– Похоже, это так, – ответил он, – но не падём мы перед последним испытанием, ведь мы уже давно отвергли Тьму и Кольцо. В печали мы должны расстаться, но не в отчаянии. Ибо мы не обречены навечно пребывать в кругах этого мира, и за их пределами есть нечто большее, чем память. Прощай же![17]

– Эстель, Эстель! – воскликнула она, но он взял её за руку и, погружаясь в вечный сон, поцеловал. Тогда великая красота проявилась в нем, и все, кто видел это, с изумлением смотрели на него, ибо видели они слитые воедино красоту юности, доблесть зрелости, мудрость и величие его лет. И долго он лежал там, являя образ великолепия смертных Королей, во славе, незапятнанной до конца дней этого мира.

Арагорн и впрямь прожил две сотни и десять лет, дольше, чем кто-либо в его роду после короля Арвегиля; но в Арагорне Элессаре возродилось величие и достоинство королей древности.

Когда Арвен вышла из Дома, свет в её глазах угас; тогда её народу показалось, что она стала холодной и серой, как зимняя и беззвёздная ночь. Затем она простилась с Эльдарионом, дочерьми, со всеми, кого любила, и покинула Минас Тирит, и отправилась в далёкие земли Лориэна, и жила там в одиночестве под сенью увядающих деревьев, покуда не пришла зима. Гaладриэль и Келеборн уже покинули эти края, и с тех пор тишина воцарилась там.

Когда начался листопад маллорнов, ещё до наступления весны, Арвен упокоилась на Керин Амрот; и поныне там находится её зелёная могила, покуда не изменится мир и все дни её жизни не станут окончательно забыты грядущими поколениями людей, а эланоры и нифредили не перестанут цвести к востоку от Моря.

Вот так завершается это сказание, которое дошло до нас с юга, и с уходом Вечерней Звезды в этой книге более ничего не говорится о тех стародавних временах.

Благодарности: Огромное спасибо всем тем, кто помог осуществить перевод данного текста.

12 Следующая ⇒