СЛОЖНОСТИ. ЛАЗАРЬ

⇐ ПредыдущаяСтр 36 из 36

ИГРА

Совсем не плох и спуск с горы:

Кто бури знал, тот мудрость ценит.

Лишь одного мне жаль: игры…

Ее и мудрость не заменит.

Игра загадочней всего

И бескорыстнее на свете.

Она всегда — ни для чего,

Как ни над чем смеются дети.

Котенок возится с клубком,

Играет море в постоянство…

И всякий ведал — за рулем -

Игру бездумную с пространством.

Играет с рифмами поэт,

И пена — по краям бокала…

А здесь, на спуске, разве след -

След от игры остался малый.

Пускай! Когда придет пора

И все окончатся дороги,

Я об игре спрошу Петра,

Остановившись на пороге.

И если нет игры в раю,

Скажу, что рая не приемлю.

Возьму опять суму мою

И снова попрошусь на землю.

ВЕЕР

Смотрю в лицо твое знакомое,

Но милых черт не узнаю.

Тебе ли отдал я кольцо мое

И вверил тайну — не мою?

Я не спрошу назад, что вверено,

Ты не владеешь им,— ни я:

Всё позабытое потеряно,

Ушло навек из бытия.

Когда-то, ради нашей малости

И ради слабых наших сил,

Господь, от нежности и жалости,

Нам вечность — веером раскрыл.

Но ты спасительного дления

Из Божьих рук не приняла

И на забвенные мгновения

Живую ткань разорвала…

С тех пор бегут они и множатся,

Пустое дление дробя…

И если веер снова сложится,

В нем отыщу ли я тебя?

СЛОЖНОСТИ

К простоте возвращаться — зачем?

Зачем — я знаю, положим.

Но дано возвращаться не всем.

Такие, как я, не можем.

Сквозь колючий кустарник иду,

Он цепок, мне не пробиться…

Но пускай упаду,

До второй простоты не дойду,

Назад — нельзя возвратиться.

ЛАЗАРЬ

Нет, волглая земля, сырая;

только и может — тихо тлеть;

мы знаем, почему она такая,

почему огню на ней не гореть.

Бегает девочка с красной лейкой,

пустоглазая, — и проворен бег;

а ее погоняют: спеши-ка, лей-ка,

сюда, на камень, на доски, в снег!

Скалится девочка: «Везде побрызжем!»

На камне — смуглость и зыбь пятна,

а снег дымится кружевом рыжим,

рыжим, рыжим, рыжей вина.

Петр чугунный сидит молча,

конь не ржет, и змей ни гу-гу.

Что ж, любуйся на ямы волчьи,

на рыжее кружево на снегу.

Ты, Строитель, сам пустоглазый,

ну и добро! Когда б не истлел,

выгнал бы девочку с лейкой сразу,

кружева рыжего не стерпел.

Но город и ты — во гробе оба,

ты молчишь, Петербург молчит.

Кто отвалит камень от гроба?

Господи, Господи: уже смердит…

Кто? Не Петр. Не вода. Не пламя.

Близок Кто-то. Он позовет.

И выйдет обвязанный пеленами:

«Развяжите его. Пусть идет».

1918-1938

ГРЕХ

И мы простим, и Бог простит.

Мы жаждем мести от незнанья.

Но злое дело — воздаянье

Само в себе, таясь, таит.

И путь наш чист, и долг наш прост:

Не надо мстить. Не нам отмщенье.

Змея сама, свернувши звенья,

В свой собственный вопьется хвост.

Простим и мы, и Бог простит,

Но грех прощения не знает,

Он для себя — себя хранит,

Своею кровью кровь смывает,

Себя вовеки не прощает -

Хоть мы простим, и Бог простит.

ДОМОЙ

Мне —

о земле —

болтали сказки:

«Есть человек. Есть любовь».

А есть —

лишь злость.

Личины. Маски.

Ложь и грязь. Ложь и кровь.

Когда предлагали

мне родиться —

не говорили, что мир такой.

Как же

я мог

не согласиться?

Ну, а теперь — домой! домой!

[1] Вперед, сыны отечества (франц.).

[2] Св. Тереза Младенца Иисуса (фр.).

[3] Трепещущая вечность (фр.).

⇐ Предыдущая 27 28 29 30 31 32 33 34 3536