Возможность.

Возможность.

               Небольшое предисловие на счёт названия. Да, глупо его объяснять, но всё же. Мне пришлось изрядно подумать над тем, что же написать. Не сказать, что это был сильный мозговой штурм, но всё же время заняло достаточно. В итоге я сошёлся именно на нём, так как считаю «Возможность» идеально описывает то, о чём я собираюсь написать. К тому же, в отличии от рассказиков про дом, это реальность какая она есть. И если то несбывшиеся ожидания или же, что куда вернее, уже прожитый мир, то вот это как раз-таки неизвестное для меня будущее. Люблю его. Приятного прочтения.
           Мы лежали рядом друг с другом на небольшом и крайне удобном одеяле прямо посреди комнаты. Кровати у нас не было, но это ничуть не стесняло нас. Моя больная фантазия всё же рисовала в голове крайне пикантные сцены, которые могли бы сейчас произойти, но на нас была одежда. Она гладила меня рукой по длинным волосам, а я лежал рядом с ней и, закрыв глаза, пытался вспомнить, когда же именно всё это началось? Звуки того самого радио пробуждали приступы ностальгии и расслабляли, давая возможность вспомнить день нашей первой встречи в деталях. Точнее ту встречу, которую я запомнил больше всего, ибо тогда впервые увидел её стоящей на роликовых коньках. Я совру, если скажу, что в тот момент ничего не ощутил. Нет, именно тогда, в столь необычной и даже романтической обстановке, мне показалось, что с этим человеком всё будет в порядке и мы непременно львиную долю пути пройдём бок о бок. Эта была уверенность, которой позавидует любой другой. Я бы даже назвал сейчас это знанием, а не интуицией. Как бы то ни было, мы даже пробовали встречаться как парень и девушка, но в силу тех или иных обстоятельств и времени это не привело ни к чему хорошему. Сейчас, лёжа на её коленях и слушая музыку в нашей квартире, я понимаю почему этого не произошло. В противном случае подобный исход был бы маловероятен и, скорее всего, всё закончилось до боли уныло и банально. Создание семьи, рождение ребёнка и старость без особых целей в жизни, кроме как накормить малого и вымыть полы в детской. По итогу же всё развернулось очень необычно - филейной частью. Её лёгкий вздох нарушил царящую в комнате гармонию. Я открыл один глаз и посмотрел на небольшой стол в дальнем углу комнаты, на котором уже догорела сандаловая палочка. Мой взгляд скользнул по её нежной шее, которая всегда привлекала меня и порождала вопросы о том, как же ей удаётся добиться такой гладкости, нежности и столь приятного аромата, и встретился с её невероятно глубокими глазами. Она улыбнулась мне и шёпотом, словно боясь нарушить царящую идиллию, спросила: «Может по чайку?». «С удовольствием», - ответил я и дал возможность ей встать. Она поднялась на ноги, сделала несколько наклонов вперёд и немного неуклюже побрела в сторону кухонной плиты. «Ножки отдавил тебе?», - поинтересовался я, глядя как она растирает бёдра и икры. «Есть такое», - ответила она даже не оборачиваясь и не отвлекаясь от всего действия, попутно умудряясь с грацией, присущей только ей, ставить чайник на плиту. Я смотрел на неё и не мог оторвать взгляда. Поднимаясь от ступней выше к ягодицам и дальше, огибая талию, к волосам. Уже сбился со счёта, сколько раз она их красила и в какие цвета. Были и огненно-красные и небесно-голубые. Были даже чернющие, как смола и светлющие настолько, что при выходе на улицу в светлое зимнее утро сам снег слепил меньше. Словно ощущая мой взгляд на своём теле она резко развернулась и пристально, прищурив взгляд, посмотрела в мою сторону с лёгким укором произнеся: «Я знаю о каких непристойностях ты думаешь. Фигушки!». Спустя мгновение мы залились звонким смехом, который непременно разбудил бы наших соседей, если бы они были. Мы жили на последнем этаже 18-этажного здания. «Выше только звёзды», - всегда повторяла она. Под нами никто так и не заселился, а рядом относительно недавно развелись и теперь жилище пустовало. Возможно однокомнатная квартира тебе покажется неудобной для двух человек, но уверяю тебя, нам было комфортно. Комфортно и просторно, так как из мебели были разве что компьютерный и обеденный стол, да парочка стульев, если вдруг всё же приходилось принимать гостей. Благодаря переезду в другую страну нас мало кто беспокоил, да и особого желания общаться с прошлым у нас не возникало. Родители время от времени всё же приезжали, но из-за отсутствия кровати редко оставались на ночь предпочитая снять комнату в отеле. Я помню первый день переезда, когда мы вошли уже в нашу собственную квартиру. Она первым же делом содрала невзрачные обои со стен и таким разрушительным хаосом ознаменовала начало новой эры. Мы вынесли практически всё. Диваны, кресла, телевизор. Всё это ушло за довольно символическую плату или нуждающимся. Таково было её решение, которое я полностью поддерживал. Нам хотелось создать своё собственное уютное местечко, куда мы бы с удовольствием возвращались. Место, где творческим посылам будет где разгуляться. Именно поэтому в этой, как говорили знакомые, «однушке» поселилась не одна, а целых две бескрайних Вселенных, готовых к значительному расширению. Чайник ознаменовал о своём закипании приятным щёлкающим звуком и две литровые кружки наполнились практически до самых краёв и уже стояли на столе. Я бросил беглый взгляд на часы. Время близилось к рассвету. Отодвинув массивные и непроглядные шторы нам открылась чарующая красота предрассветного города, утопающего в февральском морозе. Отпив всего один глоток, мы синхронно выдали: «Красота», что вызвало смешок. Даже спустя столько времени такие попадания всё равно заставляют улыбаться. Вид действительно был красив. В некоторых домах уже вовсю горел свет, а многоэтажные соседние новостройки тут и там пестрили разноцветными лампами. В каких-то окнах свет был тёплым и ласковым, идеально подходящим для спальни, а в некоторых, светодиодные лампы озаряли всё пространство кухни яркими лучами. Часть окон погрязла в темноту, но ближе к вечеру и в них поселится немного искусственного света. Мы наслаждались тем, что видели. Пили вкусный чай, смотрели вдаль и не беспокоились о пустяках. Возможно тебе покажется такая жизнь слишком скучной, но таковы суровые реалии. Нам не было скучно. Были некоторые трудности, но они связаны исключительно с объяснением причин такого поведения. Мы не были женаты и даже не состояли в отношениях. Вообще не уверен, что ограничиваться только мной ей было под силу. Тоже можно сказать и обо мне. Временами мы даже пропадали на несколько недель, но даже в этом случае предупреждали об отъезде связанным с работой или новым объектом нашего сексуального желания. Да, мы не часто спим друг с другом. С переездом было куда больше различных экспериментов, начать с того, что буквально в первую неделю после окончания ремонта она нашла девушку и отымела её, казалось, в каждом метре этой квартиры. Я думаю, что если бы в тот момент, когда они закончили, просветить комнату в ультрафиолете, то можно легко увидеть шедевр авангардизма. Единственным живым местом были потолки и то в силу их высоты не представлялось возможным чисто физически заниматься сексом хотя бы в непосредственной близости от них, но, думаю, всё ещё впереди. Для родителей всё же мы были в отношениях. Впрочем, это решало массу вопросов, связанных с выбором спутника, но порождающих не меньше с возмущением из-за отсутствия штампа в паспорте. Мы же отнекивались стандартными фразами: «Пока ещё рано. Это очень серьёзный шаг» и тому подобное, что позволило свалить из страны и тем самым перестать слушать издевки знакомых и непонимание со стороны родственников. Но для родителей мы в отношениях. Серьёзных отношениях. В реальности же мы не ограничивались друг другом. Даже не так. Правильнее сказать мы очень редко ограничивались друг другом. Ласку, тепло, домашний уют и моральную разгрузку мы получали друг с другом, проводя время в нашем уютном месте. Летом мы выбирались на крышу и лежали под звёздами попивая вино, а вот такими зимними вечерами проводили время, либо в тёплых стенах комнаты, либо выбегали голышом на балкон в кухне и, достаточно замёрзнув, забегали обратно греться под пледом, попивая что-то горячее. Ох, ты бы видел её глаза, когда мы бродили по торговому центру и нам в глаза попались эти парные кружки. На них был принт из её любимого аниме, так что вопрос о покупке даже не стоял. Меня устраивал объём, а её внешний вид и посему мы приняли это совместное решение. Вообще мы многое обсуждали и принимали вместе. Некоторые вещи не устраивали меня, и она любезно предлагала альтернативу. Некоторые из моих предложений были не по душе ей и тогда необходимость найти компромисс ложилась на мои плечи. Хотя подобное происходило довольно редко. В последний раз ещё при самом ремонте с цветовым решением в ванной комнате. В итоге мы сошлись на двухцветном варианте, устроившим нас обоих. Под огромными панорамными окнами в главной комнате лежала переливающаяся гирлянда, которая сейчас, в свете утреннего зарева, смотрелась немного тусклее, чем когда мы вернулись с прогулки домой. Мы часто гуляли вместе исследуя город и проводя время за чем-то интересным. Временами лепили снеговика или же бродили в поисках самого вкусного чая в округе. Когда оставляли гирлянду включённой, то возвращались определённым путём домой. Именно по одной из улиц, которая и упиралась прямо в нашу многоэтажку, идеально можно было рассмотреть нашу квартиру. Даже с расстояния километра свет на полу в нашей комнате был виден. Не отчётливо, но и не настолько, чтобы можно было его спутать с чем-то другим. Такая, казалось бы, мелочь радовала нас. Это была наша с ней особая звезда, по которой можно всегда найти путь в то место, где тебя с удовольствием примут и не будут осуждать. В то место, где всегда есть лёгкая компания и приятные закуски. Место, где ты можешь остаться ровно на столько, насколько тебе хочется. Временами наши общие знакомые просились к нам переночевать или же пожить недельку-другую, пока были в отпуске. Мы не возражали. К тому же их компания немного разбавляла привычный ход событий. Появлялся кто-то другой в этой обители умиротворения, добавляя толику небольшого, но приятного дискомфорта. Словно влажный песок, прилипающий к твоим босым ногам, пока ты гуляешь по морскому побережью. Ты знаешь, что в конце своей прогулки просто зайдёшь на пирс, смочишь ноги водой и они избавятся от этих песчинок, тем самым смыв и это чувство. Именно поэтому оно тебя не раздражает, а даже расслабляет. Вот так и с ними. Эти люди приезжали, проводили время и уезжали, снова оставляя нас наедине. Не только друг с другом, но и наедине со своим домашним уютом. Наверное именно благодаря такой атмосфере некоторые из наших друзей советовали сделать из квартиры нечто вроде кабинета и принимать людей с депрессией, поив их чаем, но в этом случае, став это жилище общедоступным, оно потеряло бы весь шарм. Всё дело заключалось как раз в этой недосягаемости для других. Подавляющее большинство жителей даже не знали о существовании нас в этом здании. Они не поднимают голову и не смотрят вверх, а когда делают это, то погружены в свои раздумья. Некоторые всё же замечали наш световой ориентир, но они не знали для чего он предназначался. Возможно, где-то в середине июля, они и думали, что гирлянда на полу это очень странно в такое-то время, но они не знали посыла этой ленты. Того глубинного смысла, который заложили в неё мы и который знали только мы. Почему же мы до сих пор вместе, если не любим друг друга? Наверное потому, что в принципе не способны испытать это чувство и знаем это. Наверное потому, что перестали обманывать друг друга и врать сами себе. Мы не просто нашли, а создали свой собственный рай, в котором готовы прожить до конца своих дней. Создали то, что устраивало нас полностью и поверили в него. Причина проста. Достало непонимание окружающих и осуждающие взгляды. Мне-то было куда проще, а вот ей…Родственники, близкие люди и прочие, которые только и могли, что планировать её будущее на годы вперёд даже не удосужившись спросить, а чего же хочет она. И я…Тот, который не способен испытывать привязанность и любовь, а может просто довериться возможно самому близкому человеку в моей жизни и просто быть с ним не беспокоясь, что мои поступки осудят или начнут требовать чего-то взамен.
           P.S. Думаю теперь ты понимаешь, почему я назвал эту именно так. Я действительно думаю, что такой исход был бы возможным или в итоге всё к этому и придёт. И знаешь, мне не кажется подобный конец наших скитаний чем-то уж очень плохим и ограниченным. Напротив, думаю это будет одно из самых прекрасных завершений, если не лучшее.

Я жду.
               Впервые сказанная эта фраза может быть проигнорирована каждым из нас, тем более если выбрать для этого самое неподходящее время. Очередная вечеринка в кругу знакомых или же отдых где-то на берегу моря, фоном слушая завывания ветра, шум волн и лёгкие шансоновские мотивы из кафешек на набережной. Вот и он точно не знает, когда именно впервые в жизни ему сказали эту фразу, хотя несколько раз за свою сознательную жизнь пытался вспомнить именно самый первый раз. Всё тщетно, ведь фраза довольно ходовая, особенно если учитывать очень строгую мать, которая постоянно принижала достоинство своего ребёнка и требовала от него невозможного. По крайней мере тогда ему казалось именно так, но с возрастом он, не найдя утешения от своих детских разочарований, лишь убедил сам себя в неизбежности такого поведения его родителя и невозможности поступать иначе. «Ей было просто больно видеть моё лицо, ведь я так похож на отца», - думал он, вычитывая состав пельменей, пока закипала вода в кастрюле. На самом деле ему неизвестно, насколько сильно его лицо походило на отцовское. Фотографий у матери не сохранилось, а при любых упоминаниях она лишь впадала в ярость и колотила бедного сына ремнём. Иногда до такого состояния, что ему приходилось совершать усилия над собой, чтобы спокойно сидеть во время очередного приёма пищи. В чём же именно он провинился, маленький Адам не знал, но ягодицы горели пламенем и он постарался усвоить урок. Шрамы до сих пор беспокоили его, хотя уже более с эстетической точки зрения. Общественные бассейны и бани не посещал, а в случае расспросов его круга общения лишь отнекивался и переводил тему в шутки. В действительности же ему просто нечего было ответить, ведь истинных мотивов обозлившейся мамаши он не знал. Оценку её действиям дать было некому, так как для общественности они были самой примерной, хоть и неполноценной, семьёй. Сейчас же солёный бриз морского прибоя неприятно раздражал нёбо Адама, навевая одни из самых тошнотворных воспоминаний. Отдых с матерью на берегу моря. Попивая своё пиво в шашлычной в его сознании прояснился некий эпизод из его прошлого. Хотя, возможно, подобную картину рисовало его воображение, чтобы создать хоть какой-то якорь и немного угомонить блуждающий ум. Чёрная фигура где-то вдалеке на пляже, стоящая и указывающая на него своими костлявыми пальцами и говорящая еле различимо: «Я жду». Тогда, как ему казалось, он услышал эту фразу от него впервые. Или же всё это лишь сон? Свой же настоящий первый визит ему не удалось бы забыть даже в случае внезапной амнезии. После хорошего времяпровождения в кругу своих знакомых он вышел из развлекательного учреждения и уже попрощался с частью компании, а другая часть решила проводить его до автобусной остановки. Именно в этот момент из темноты, образовавшейся под двумя елями, начали прорастать липкие лапы этого существа, которые тянулись к Адаму. Их не видел никто из окружающих. Да и сам юноша не смог бы заметить из-за алкогольного опьянения. Тогда-то этот голос впервые отчётливо появился в его голове и его нельзя было принять за галлюцинацию. Он сказал лишь одну фразу: «Я жду», что и заставило Адама обернуться. Он посмотрел на удаляющиеся спины своих товарищей и вежливо попытался поинтересоваться чего именно они ждут, но как только начал говорить первый звук неприятное ощущение подступило к горлу и его стошнило прямо на тротуарную плитку. Рвота была крайне неприятной. Твёрдые куски полупереваренного мяса и картошки драли горло, а едкий привкус желудочной кислоты впивался в нос и на глазах выступали слёзы. Она была стихийной без возможности схватить даже кусочек необходимого ему кислорода. Казалось, что продлись всё это ещё хотя бы секунду, то он бы задохнулся, а ещё один такой приступ тошноты ему пережить точно не удастся. Стоящие рядом люди с его работы, держащие Адама под руки, ничего не говорили и лишь старались удержать парня. Все были чётко уверены в вине алкоголя и, возможно, не очень свежих продуктах, однако сам Адам знал, что причина не в этом. Ему всегда на удивление легко удавалось сдержать такие приступы и принудительно освобождать желудок от содержимого приходилось всего дважды в жизни и то по собственной инициативе. В первый раз это произошло ещё в годы детского сада, когда он проглотил арбузное зёрнышко и кто-то из более старших детей напугал его, будто теперь арбуз прорастёт у него внутри и убьёт его. Ещё совсем детский организм покорно повиновался его попыткам спровоцировать рвоту и мальчику всё же удалось полностью очистить желудок. Второй раз с ним произошла похожая ситуация уже в колледже, где сосед по общежитию предложил попробовать настоящей травки, после чего Адаму показалось, будто еда в его желудке слишком громко разговаривает и её нужно срочно смыть в раковину. Сейчас же ситуация в корне отличалась от всего остального, ведь теперь причиной был не он, а эта мерзкая тьма, проникающая в его тело. Именно так оно отреагировало на нечто чуждое и совсем неправильное.
           Очнулся Адам в своей квартире. Ключи лежали рядом на подушке, а у кровати валялись в хаотичном порядке очки, портмоне и несколько бумажных купюр. Первым же делом он разделся догола и отправил вещи в корзину для белья. Принял горячую ванну, тщательно оттирая от вчерашнего дня каждый сантиметр своего тела, попутно пытаясь избавиться от едкого привкуса во рту. Зубы он почистил дважды: первый раз прямо в ванне, а второй, когда выбрался оттуда и прихорашивался перед зеркалом, строя себе рожи. Утренний ритуал не принёс такого необходимого прояснения в рассудке, но хотя бы сонливость отступила. Несмотря возраст, едва перевалившийся за третий десяток, Адам без особых трудностей переносил похмелье. Прямо на следующее утро после очередной попойки он легко мог вернуться на работу и провести все необходимые манипуляции, а вечером вновь забежать в бар дабы опрокинуть стаканчик лёгкого спиртного. При этом, как он сам считал, от алкоголизма не страдал. И всё же в этот раз нечто изменилось. Отыскивая очередную нелепую или смешную информацию в Сети Адаму отчётливо казалось, будто что-то изменилось, но что именно ему понять не удавалось. Словно какой-то заезженный временем трек играет в голове, но не мотива ни слов не вспомнить как не пытайся. Роится там маленькая такая мысль, словно язвочка на языке, а избавиться от неё никак не получается и не обращать внимания тоже не выходит. Мир определённо изменился или же изменился он сам, но что из этого правда пока не удаётся разобрать. Неведение было недолгим, так как уже через несколько часов раздался телефонный звонок. Это была давняя подруга, которая интересовалась его самочувствием после вчерашнего. Обменявшись с ней любезностями и поговорив в действительности ни о чём, Адам попытался разблокировать свой телефон, но распознавание лица не сработало. Тогда он приложил указательный палец к сенсору, но вновь получил отказ. Подобное для него было дикостью, но получить доступ к главному экрану удалось только с помощью графического пароля. Быстро перенастроив все сенсоры он вернулся к обычному прожиганию выходного дня.
           Вечером у Адама была запланирована встреча с товарищами. Они мирно гуляли по парку и в этот раз обходились без горячительных напитков, за исключением разве что глинтвейна. Вот тут, среди крон деревьев, перевидавших не одну сотню лиц, записалось нечто другое. Оно уже дало знать о своём присутствии и в этот раз действовало куда более смело. Чёрное пятно из земли прорастало словно какая-то ветка умирающего дерева. Эта картина походила на быстрое проигрывание видеозаписи, на котором в течение нескольких десятилетий кто-то упорно снимает как умирает небольшое дерево, сгнивая чуть ли не до самого основания. Только сейчас эту запись проигрывали в обратном цикле, но вместо прекрасного и благородного ствола, было липкое нечто, внешне напоминающее кипящую смолу. Дерево росло и вокруг него пропорционально увеличивалась область вязкой жижи абсолютно без запаха. Даже если бы нерадивый гуляка сейчас решил облокотиться на соседнее дерево и справить нужду, он бы даже не почувствовал, что по ту сторону ствола прорастает сама тьма. Беззвучно. Медленно и уверенно. С точностью медсестры, что делает очередной укол пациенту. Каждое движение отточено годами практики. Также и в этот раз, вот только вместо медсестры был некто необъяснимый и незримый для человека, а вместо иглы – тьма. Она формировалась таким образом, чтобы идеально подгадать момент появления Адама на горизонте. Как только мужчина ступил на плитку ровно перпендикулярно расположенную этому дереву оно преобразилось и на самой макушке надулся небольшой шар. Лопнув в мир донеслось тяжёлое дыхание и слова: «Я жду». В этот раз, в отличии от предыдущего, нечто точно не из этого пространства и времени не исчезло, а продолжило находится на своём прежнем месте покорно дожидаясь, пока звук голоса достигнет Адама. В этот раз он не смог списать всё на алкогольное опьянение незамедлительно попросил свою компанию помолчать. Все уставились на него, а он глазами выискивал источник звука, хотя сделать это в такой суматохе было крайне трудно. На верхушке снова появился шар и, как и предыдущий, лопнув фраза повторилась. Идентичная интонация и тот же голос. Те же два слова, после чего дерево истлело и при первом дуновении ветра разлетелось пеплом. На этом сила тьмы иссякла и сеанс «общения» завершился. Адам же в ту ночь так и не смог сомкнуть глаз. Ему снились кошмары, заполнявшие всё сознание. Даже при настойчивой попытке переключить воображение на что-то более тёплое и желанное, в конечном итоге перед глазами всё равно стояла одна из многочисленных картин резни и убийств. Кучи мусора в подворотне перемешались с кишками какой-то женщины, а рядом лежит её мобильный телефон в розовом чехле. Кто-то пытается дозвониться до абонента, но всё тщетно. Девушка разодранная нечеловеческой силой больше никогда не снимет трубку и ничего не скажет. Даже судмедэкспертам придётся тяжко, ведь полиции никогда не удастся собрать на этой помойке все её части. Другой кошмар был не лучше первого. В этом случае Адам становился настоящим маньяком, забирающимся в дом к безобидной семье. Одного за другим он протыкал колюще-режущими предметами обихода не щадя никого. Родители закрывали детей, а дети в ужасе кричали, но рука не дрогнула и он вырезал всё под чистую. Снимал кожу, четвертовал или выдавливал глаза. Эти адовы картины расправы над людьми из его воображения настораживали Адама, однако поделать с ними ничего не мог. Даже снотворное и валерьянка отказывались работать, лишь притупляя его собственное сознание, отчего картины в голове становились куда явственнее и ужаснее.
           Бессонные ночи не проходят бесследно ни для кого. Даже один цикл 24-часового бодрствования привносит некие и, порой незаметные, последствия. Сначала они не различимы и только небольшая усталость может беспокоить, но что произойдёт, когда количество времени без сна перевалит за доселе неизведанную для Адама отметку? Он начнёт бредить и видеть то, чего нет. Начнёт слышать голоса и испытывать галлюцинации. Вероятнее именно поэтому наличие голоса в голове он уже перестал воспринимать как нечто чуждое, а смирился с ним. Хотя всё ещё старался не слушать и игнорировать картины в голове. На работе отправили его в отпуск, а медики разводили руками, так как помочь заснуть не могли. Впрочем это не самый запущенный случай и от бессонницы, как все знают, ещё не умирали. Поэтому трудное положение Адама игнорировали все. Оказавшись без необходимой поддержки в этом вопросе даже от друзей, которые просто разводили руками в собственном бессилии, он сломался. В какой-то момент на странный зов из недр его разума Адам всё же ответил. Как только это произошло и Адам сдался, в комнате явился сам виновник торжества. Невозможно понять, был ли он на самом деле там или же это всё разыгралось воображение, притворяя образы обезумевшего от недостатка сна разума. Фигура статная, высокая и почти касается гребнем потолка, расположенного почти в трёх метрах от пола. Нечто чёрное, но не привычное с поблёскиваниями, а матовое. Из-за этого разобрать форму невозможно и остаётся только очертание, больше походившее на огромную тень от послеобеденного солнца. В этот момент Адам уже был готов на любые жертвы, лишь бы ему дали долгожданную свободу. Ему хотелось просто заснуть без кошмаров и вообще не видеть никаких снов. Фигура сузилась до размера небольшой собаки и на мгновение зависла в этом положении, а после и вовсе обернулась каким-то животным с хвостом и четырьмя лапами. Подобные метаморфозы лишь вызвали приступ тошноты и Адаму пришлось немедленно нестись в уборную, после которой он уткнулся носом в постель даже не смотря в то место, где некогда стояла тень. Сонливость свалила его и очередной кошмар пробрался в его сознание. Какая-то пристань. Вдали виднеются огни набережной, но тут темно. Она заброшена. Через ограждения перелезает парочка и они идут в место, где в прошлом причаливали корабли всех мастей. Океан спокоен. Почти штиль. Ветра нет. Звуков нет, а они хохочут нарушая тишину. Разговаривают о своём и на очень странном языке. Адаму не удаётся разобрать о чём они говорят и он решает подойти ближе. Их голоса становятся отчётливее и даже некоторые слова кажутся знакомыми, но этого языка он не знает. От этого чувство тревоги только усиливается, а сознание проясняется. Он начинает осознавать свой сон и понимает, что будет дальше. Тело ещё пока слушается и он решает как можно скорее покинуть этих людей, дабы не причинить им вред. Дойдя до ограждения ему предстаёт та самая фигура, стоящая на набережной. Она указывает на парочку. Адам в безмолвии принимает её наставление и возвращается к ним. Парень уже начал проявлять некую инициативу и приобнял девушку, которая явно настроена на большее, так как её руки лежат у него на коленях. Ещё шаг и они услышат его приближение. Шаг. Ещё один, а за ним и третий. Адам даже не скрывает, что подходит к ним, но люди его не слышат. Совершенно никак не реагируют на человека за их спинами. Его время подходит к концу, а значит пора начинать кошмарный финал этого затянувшегося сна.
           Даже младенцы не спят так крепко, как Адам в ту ночь. Проснулся он утром понедельника осознав, что потратил на сон почти три полных дня. Тело ломило, его мучила жажда, а живот скручивало от голода. Несмотря на явное ухудшение физического состояние, моральная составляющая была в полном порядке. Адам был свеж и чист как никогда прежде. Ему было спокойно и хорошо. Такими темпами, подумал он, можно даже вернуться к работе в ближайшее время. В какой-то момент он начал корить себя за то, что не пошёл на поводу у этой странной личности и противился увиденному, а стоило лишь поддаться, как всё прошло. Привычную утреннюю процедуру прервал звонок в дверь. На пороге стоял полицейский со своим напарником, которые незамедлительно задержали мужчину и доставили его в отделение. Только там, показав картины произошедшего, до Адама наконец дошло, что все те сны были не кошмарами, а реальным действием. Действием чужеродным и ему неприятным, отчего и тратилось столько сил. Половина на совершение зверства, а другая – на противостояние самому себе. Судебное разбирательство не заставило себя долго ждать. Улик было предостаточно, хотя адвокат и настаивал на невменяемости. Пара хороших знакомых, добротные взятки и Адама упекли в лечебницу для душевнобольных. Комната 3 на 4, кровать и туалет и окно с решётками, через которое в комнату раз в месяц проникал лунный свет, а каждое утро рассветное солнце освещало потолок. Два раза в день обход, приём препаратов и час свободного времени на отдых. Вечернее посещение, после чего наступает момент, когда все пациенты возвращаются в палаты, а доктора с охраной закрывают каждую дверь. Адам садится на свою кровать, где в углу его уже поджидает тень в форме животного. «Я жду тебя, Адам»….

Преображение
           Ветки хвойных деревьев хлыстали по его щекам, оставляя после себя неприятные ссадины. Они горели огнём, а временами, когда в разорванную плоть попадал пот, жутко чесались. Несмотря на практически непроглядную для человека тьму, существо продолжало со всех ног рваться вперёд. Одно неловкое движение и туша врезается плечом в ствол дерева, отчего теряет равновесие и падает на влажную, усыпанную еловыми иголками, землю. Резкий запах чернозёма и мха врезается в нос, а подбородок зарывается в верхний слой почвы. Раны на лице горят всё сильнее, а сбившееся дыхание забирает последние остатки сил. Всё тело скованно невидимыми цепями усталости. Адреналин лишь играет красками в голове, не позволяя как следует собраться с мыслями и даже подняться. Оно лежит так ещё несколько секунд, вдыхает ноздрями воздух и жадно хватает такой необходимый кислород своим предсмертным оскалом. Существу нужно подняться и двигаться дальше. Как можно быстрее. Это неколебимая уверенность. Единственная светлая мысль отчётливо воздвигнута в абсолют. Нельзя лежать и ждать, пока дыхание восстановится. Нельзя беспокоится о противном зуде на лице и переживать, что конца этого непроглядного леса не видно. Из бедра хлещет густая чёрная кровь. С ней выходят последние остатки сил. Всё это должно отойти на второй план, но почему-то сейчас вокруг творится хаос цвета и запаха. Злобой пропитаны её следы, ведь по ним неотвратимо движется сама смерть. Оно лежит на этой сырой земле и думает о том, как же тихая и размеренная жизнь докатилась до этого. С чего началось всё катиться коту под хвост. И не может вспомнить, когда именно это произошло и при каких обстоятельствах. Хоть убей, но память тоже отключилась для экономии такой необходимой в стрессовой ситуации энергии. Страх постепенно начал подходить к разуму и заполнять его. Мысли в голове роились словно пчёлы, а чувство неизбежной кончины пожирало их. Одну за другой, пока не осталась лишь одна. И она голосила лишь об одном: «Бежать». Не помня себя и неведомо куда. Как можно дальше и быстрее от этого места. Именно поэтому последние остатки энергии были собраны воедино и под гнётом адреналина оно подорвалось и побежало быстрее прежнего, на удивление ловко огибая деревья и лишь изредка едва касаясь их. Ноги стали чересчур тяжёлыми, но от этого только прибавилось уверенности и каждый последующий шаг становился намного массивнее предыдущего. Спустя каких-то полторы минуты тёмное пятно вырвалось из чащи леса на примыкающий луг, залитый приятным лунным свечением.
           Ещё во времена правления Ричарда III, один из довольно неплохих охотников королевства решил уединиться со своей супругой в лесу. Он собрал все свои пожитки и, будучи на хорошем слуху у самого приемника престола, отправился в лес, где сам уже давно построил хижину и пользовался ею лишь во время недельных вылазок. Несмотря на довольно большое расстояние от благов цивилизации, охотника и его супругу часто навещали. Это делали как его коллеги по цеху, так и простые торгаши с городских рынков. Первых интересовала лишь приятная беседа за кружечкой эля у камина, а вторые намеревались обменять добытые шкуры на необходимые для существования в глуши вещи. Такой бартер полностью устраивал мужчину, ведь им с женой нужно было немного, да и время от времени хотелось побаловать себя дивными напитками или же такими необходимыми инструментами. Наличие добротной пилы или острого как бритва топора всегда приветствовалось. Доподлинно неизвестно сколько зим прошло, но в итоге женщина всё же забеременела. Так как время исчислялось не днями, а сезонами, трудно было точно сказать, когда именно на свет появилась эта девочка. Несмотря на отсутствие цивилизации, её детство не было наполнено безмятежностью. С самого раннего возраста отец учил её грамоте, объяснял принципы ведения торговли или политике. В последнем он смыслил не много, но устрой королевства знал. Маленькому ребёнку объяснить это было довольно просто, ведь ему не требовалось много для понимания азов. Чего не скажешь про охоту. Своему ремеслу мужчина учил дочь очень скрупулёзно и дотошно. Внимательно следил за тем, как она двигалась, как дышала, как натягивала тетиву лука и прицеливалась. Вечерами они вместе разделывали туши убитых животных и одновременно с этим он рассказывал о правильном хранении запасов. Когда же выдавались более спокойные деньки или бушевала непогода, семья слушала истории отца сидя у камина. Первого же собственного зверя девочка убила в семь лет. Высокий, статный самец оленя поражён прицельным выстрелом прямо в сердце. Безупречная работа. Тогда юное тельце даже не дрогнуло, а сознание не помутнело ни на секунду. Её пульс был ровным, а мысли чистыми. Все рассказы и тренировки отца, а также наблюдения за его работой, не прошли даром. Мать осталась довольна своим чадом, которое полностью переняло от неё всю красоту, которая только может быть у девушки, а от отца всё мастерство, которым только может обладать охотник.
           Умер отец когда девочка проживала семнадцатую зиму. Он скончался мирно в своем домике рядом с супругой. Две прекрасные девушки, оставленные им в этом мире, сожгли тело на одной из полянок, где каменные глыбы поднимались из земли, словно сама природа решила устроить тут новую гору, но в последний момент передумала. Они завернули тело в саван и протащили на носилках для туш животных. Несмотря на потерю мужчины, две прекрасные особы не отреклись от своего ремесла и продолжали успешно обменивать товары первой необходимости на шкуры. Девочка уже давно постигла азы самостоятельной охоты и уже несколько лет выходила в полном одиночестве. Отец же последние годы своей жизни помогал матери в её заботах, стараясь как можно больше экономить её силы и брать всю работу на себя. В конце концов, думала девочка, это и стало причиной его переутомления и смерти. Мать умерла всего через пол года. Едва сошёл снег, как привычного утреннего пожелания не последовало. Слёз на лице сироты не было, как и тяжести в сердце. Она любила своих родителей, но подобное проявление чувств было чуждым ей, так как детство закончилось ещё в тот момент, когда выпущенная стрела пронзила сердце животного. Тело юная особа сожгла там же, где и проводили в последний путь её отца. Медленно огонь пожирал тело матери, а ветер разносил языки в разные стороны. То и дело лицо ощущало приятное тепло от огнища, а сам цвет огня менялся от ярко-оранжевого до светло-синего. Подобные изменения в поведении стихии не остались без внимания девочки, но должного времени для поиска объяснений странностям она не уделила. Первые признаки нестандартного поведения природы и окружения в частности появились тогда, когда пепелище не утратило своего жара даже спустя несколько дней. Развеять прах матери ей не удалось и спустя неделю после сжигания тела. Девушка начала активно интересоваться о возможных случаях подобного и даже продемонстрировала некоторым, весьма заинтересованным личностям, пепелище. Многие посчитали эти рассказы лишь поводом привлечь внимание и не верили, что тлеющие останки некогда заурядного человека могли создать подобную природную аномалию. Ещё через время пара смельчаков решили устроить вокруг погребального места своего рода лагерь, дабы воочию убедиться, что даже ливень или намеренно вылитая вода неспособна затушить тлеющие останки. Постепенно на месте сожжения тела начал возводиться безымянный культ. С одной стороны, это должно было беспокоить юную особу, так как живность постепенно начала уходить из этих земель, а людей становилось всё больше. С другой ей всё же нравилось такое обилие верующих невесть во ч

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 121314 15 16 Следующая ⇒