Часть 2. ОСОЗНАНИЕ ЛЮБВИ

Часть 2

ОСОЗНАНИЕ ЛЮБВИ

- У Сэнди сегодня опять плохое настроение, что не мешает мне объявить, что сегодняшнее утро началось в 5:30, а это значит, что оно наступило буквально полчаса назад, - объявил знакомый голос из радиоприемника, который Сэнди не выключал уже третий месяц. Именно столько времени прошло с тех пор, как ни одна живая душа не видела его ни на одной из многочисленных улиц Бирмингема. Более того, его не видела ни одна неживая душа этого города, но об этом будет особый разговор. На его кухне как обычно кипел чайник, который кто-то по привычке забыл отключить, но всех его немногочисленных друзей, знакомых и родных волновало совсем не это. Сэнди исчез из их жизни так же неожиданно, как и появился. Более того, никто даже толком не успел узнать, кем и кому он является и является ли он хоть кем-нибудь кому-нибудь из них. Но, как я уже говорил, всех их волновало не это. Бессмысленно начинать разговор с того момента, как Сэнди появился в Бирмингеме, потому что этого никто не помнит, и потому что я не уверен, что это был именно Сэнди, именно Бирмингем, и что он там именно появился. Так что, скорее всего, все утверждения будут голословными, все факты надуманными, а все заключения высосанными из пальца, но это лучше, чем молчание, в которое все погрузились с того злополучного дня.

Двери его дома не открывались по той простой причине, что их не было вообще. Видимо, их украли, что, в общем-то, редко случается в городе. Единственным стоящим преступлением было убийство Сэнди еще около пяти лет назад, но мэр объявил, что убийство было случайностью и виновного искать не стоит, потому что вряд ли он что-то сумеет объяснить. Однако, подозревали, что сам мэр пустил этот слух, потому что трупа так никто и не видел. Даже в газетах не было ни одного упоминания о происшедшем. Хотя, какая разница, может, это был лишь ловкий предвыборный ход, который вполне мог оживить размеренный и несколько сонный ход бирмингемской жизни. Но обо всем следует рассказывать по порядку. Даже о таких, ничего не значащих событиях в жизни нашей планеты, хотя, как знать, как знать. Это событие могло никак не повлиять на существующий ход событий и тем самым повлиять на него. Но, начнем с самого начала.

Откуда приехал Сэнди я вам не скажу по той простой причине, что не знаю ничего достоверного о существовании того самого места, откуда он приехал, поэтому считаю этот вопрос бессмысленным и неуместным. По одной из легенд, он приехал к своей дальней родственнице, которая вообще должна была жить в другом городе, но по невероятному стечению обстоятельств оказалась на пару дней в Бирмингеме. Тут они и должны были встретиться и обсудить кое-какие текущие дела. Но Сэнди приехал загодя, и поэтому успел порядочно поднадоесть населению нашего города. То есть не то, чтобы они возненавидели само его существо, но все же он не стал для них своим за эти два месяца, что они его знали. Это немудрено, потому что он несколько отличался он нас походкой, характером, нравами и тем, как он выговаривал некоторые слова нашего многострадального языка, на котором разговаривает ныне полсвета, хотя мало кто понимает зачем. Сэнди хотел остановиться в одной из наших гостиниц, но ни в одной из них он так и не появился по ему одному известным причинам. Где он проводил свой утренний, вечерний и ночной досуг неизвестно, да и неважно. Мучения его начались еще тогда, когда он впервые понял, что ему придется смириться с нашим общественным транспортом, который он терпеть не мог, когда жил в своем родном городе, в существовании которого, как я уже говорил, я сильно сомневаюсь.

- Уважаемый, ваша настойчивость и постоянство, с коим вы наносите мне визиты, пригодились бы вам в покорении какой-нибудь важной лондонской lady, коими наш город небогат, но все же. Я решительно говорю вам - нет, нет и еще раз нет.

- Но доктор, моя болезнь с каждым днем прогрессирует, я уже не знаю, что и делать, а вы постоянно обвиняете меня во лжи!

- Я никогда не обвинял вас в том, что вы лжете. Просто я уверяю вас, что ваше заболевание есть плод вашего воображения, которое несколько разыгралось в неправильном направлении. В вашем возрасте такой диагноз - нонсенс!

- Но симптомы...

- Ни слова более. Я устал раз за разом повторять вам, что вы абсолютно здоровы. По крайней мере, по моей специальности я ничем не могу вам помочь, а лишь могу посоветовать вам обратиться к врачу другого профиля.

Тут дверь открылась и в кабинет доктора вошла молоденькая медсестра с кипой бумаг. Несмотря на свою молодость, она была довольно дурна. Она была не такой, как все.

- А-а! Мэри, дорогая, - доктор перевел взгляд на вошедшую, - не могла бы ты принести мне карту мистера...

- Сэнди, - напомнил визитер.

- Карту мистера Сэнди, если можно.

Медсестра, не говоря ни слова, вышла. Видимо, исполнять поручение доктора. Хотя на ее лице было написано, что ей наплевать на то, какие указания и распоряжения ей дают и кто это делает. Хоть сама королева. После того, как она покинула помещение, Сэнди продолжил свои стенания.

- Доктор, как же вы не можете понять, я ежедневно, ежечасно, ежеминутно и ежесекундно чувствую и ощущаю всеми своими членами, что болен, а вы относитесь к этому просто наплевательски. Вы отказываетесь назначить мне самое простейшее и элементарнейшее лечение!

- Мой друг, вам очень важно отдохнуть. Просто отдохнуть и не напрягаться. Уж, на крайний случай, делать это как можно реже. Съездите куда-нибудь, например, за город. Вы - типичный раздолбай, которых хлебом не корми, дай придумать всевозможные и различные несуществующие или существующие неявно болезни. На это стали все горазды - их высочества, прислуга, инженеры, учителя, и даже врачи. Да что там врачи! У одного моего знакомого хомяк вбил себе в голову, что он смертельно болен, и, вы знаете, я даже сначала в это поверил. Но через неделю все прошло, и я понял, что эта тенденция распространилась даже на братьев наших меньших. Боже мой! Ну и времена настали. Так и тянет уйти на пенсию.

Сэнди немного смутило, что этот седовласый и достаточно уважаемый в городе доктор пустился в подобные рассуждения, однако не придал этому никакого маломальского значения. Что ж, это было его право, хотя, кто знает, измени он в эти минуты свое мнение, все могло пойти совсем иначе. Не факт, что лучше, но что иначе, это точно. Но Сэнди сидел напротив профессора медицины в растерянном и немного потрепанном виде, что выдавало в нем если не приезжего, то человека, который мало знаком с ритмом жизни Бирмингема или хотя бы его окрестностей. Со стороны его можно было спутать с валлийцем, хотя явных сходств было немного, но они все же присутствовали. Но все домыслы закончились после того, как вошла Мэри.

- Доктор, я не смогла найти карты мистера Сэнди. В картотеке нет о ней никакого упоминания.

- Вы хорошо поискали, дорогая?

- Да, доктор, - сказала Мэри с некоторым шотландским акцентом. Сэнди понял, что она из Глазго. Он сам не был родом из этого древнего города, и ничего толком не мог сказать ни про него, ни про то, что он не мог про него сказать. Он не любил Шотландию.

- Что ж, любезный, - обратился доктор к посетителю, - тут я ничем не могу вам помочь. Могу лишь сказать вам, что все мои советы вы можете принять к сведению и практическому использованию, ну и... и... заходите как-нибудь на неделе. Только обещайте мне, что зайдете по какому-нибудь другому поводу. Вы чертовски приятный человек, и я бы с удовольствием с вами поговорил на более светские темы. Вы любите футбол?

- Я... нет... не очень..., - рассеяно отвечал Сэнди

- Жаль. Но все равно заходите. Я свожу вас на пару матчей «Астон Виллы». Вы полюбите футбол, вы полюбите «негодяев», я вам это обещаю. Будем прощаться?

- Да, пожалуй. - Сэнди вернулся на грешную землю и принял вид достопочтенного джентльмена. - Спасибо вам за квалифицированную консультацию, доктор, я приму ее к сведению.

Сэнди крепко пожал доктор горячую и слегка влажную руку, и двинулся по направлению к выходу. В дверях стояла медсестра, и он, воспользовавшись ситуацией, сильно ущипнул ее за ягодицу. Мэри взвизгнула, но, повернувшись к Сэнди, улыбнулась ему всем своим уродливым лицом. Сэнди ущипнул ее еще раз и вышел. На улице стояло 13 марта.

Когда Сэнди увидел эту девушку, он не удосужился даже узнать её. Это немудрено, они даже не были знакомы. Зато ее глаза отчетливо спрашивали его: «Why?». Он не понимал сути данного вопроса, не понимал к чему и для чего он задавался. Более того, Сэнди посчитал этот вопрос немного надуманным и не совсем уместным. Но он набрался сил и храбрости, чтобы подойти к незнакомке.

- Ваши глаза отчетливо спросили меня «Why?», - с ходу выпалил Сэнди. Девушка была невозмутима.

- Что?

Сэнди пришлось повторить.

- Только что ваши глаза совершенно отчетливо спросили меня «Why?». Я не знаю.

- Чего вы не знаете, - с еще более невозмутимым видом спросила девушка. Ее глаза по-прежнему вопрошали «Why?».

- Я не знаю why, - отвечал Сэнди.

- Ну если вы не знаете, зачем подошли?

- Чтобы ответить, что я не знаю why, и поинтересоваться, почему этот недвусмысленный вопрос был задан именно мне.

- Вы ошибаетесь.

- В чем же я ошибаюсь?

- Вопрос отнюдь не недвусмысленный. К тому же я его вам не задавала.

- Его задали ваши глаза. Я это видел, не отпирайтесь. Они спросили «Why?».

- Глупости. Вы не нашли более подходящего способа со мной познакомиться. Я вижу, что нравлюсь вам, но метод, который вы использовали для знакомства со мной неприемлем. Всего хорошего, Сэнди, - проговорила невнятно девушка, и скрылась в неизвестном направлении. Однако Сэнди даже во время ее речи видел, он не сомневался в этом, что ее глаза все более нагло спрашивали его (именно его!) «Why?». Он не понимал, зачем она так некрасиво с ним обошлась. Ведь он почти что понял why. Because.

III

Нет, ему не стоило переходить улицу. Общественный транспорт нашего города настолько опасен, что глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в его власти. Автобусы так и рыскают по Бирмингему в поисках своих несчастных жертв. Но Сэнди был не так то прост. Он, как уже говорилось, смирился с общественным транспортом и поэтому тот оказался связан по рукам и ногам. Его не устраивало то, что Сэнди с ним смирился. И в некоторых случаях он пытался было взять свое, но все возвращалось на круги своя. Так вот, Сэнди перешел улицу, и оказался на другой ее стороне. В прямом смысле слова. Все было так же, но как-то не так. Невольно Сэнди вспомнил свою покойную матушку, которая предостерегала его от опрометчивых поступков, но было уже поздно, он увидел ее.

- Леди кончается?

Она поразила его в первую очередь главным своим свойством, она была непропорциональна. Каждая ее частица говорила об этом, но сама она многозначительно молчала.

- Леди кончается?

Диалог не завязывался. Чем внимательнее Сэнди в нее всматривался, тем более непропорциональной она ему казалась. Более того, сама ее непропорциональная непропорциональность была непропорциональна, что увлекало его, манило, заводило и возбуждало его существо, воображение и фантазию. Сэнди хотел произносить и произносить различные слова, но (какая жалость!) большинства из них он не знал и не подозревал об этом, не подозревал обо всем, что происходило, пока он восхищался торжеством непропорциональности, триумфом неправильности и безразличия к собственному существованию в таком вот виде.

Жара крепчала. Она несвойственна для этих широт, но, появившись и обосновавшись в городе, она делала его невыносимым. Сэнди становилось не по себе. Он это понимал, и от этого становилось не по себе еще больше.

- Леди кончается?

Ни звука. Только сейчас он стал замечать, что он не один в своем намерении любоваться ей. Она поразила всех тем, что сумела проделать нелегкий и нетрудный путь с пятнадцатого этажа офисного центра в южной части Бирмингема на одну из его многочисленных и прекрасных улиц. Когда он представил это, он захотел к ней, в самую ее суть, в самый тот момент, когда все пропорции ее перестали быть и существовать, когда они стали относительны, и все вокруг и внутри стало относительным того, кем она была, есть, будет. Тем, кем она не была, не есть, и чем она никогда не будет. В каждый звук и каждый тон и полутон этого звука, когда все перестает быть и когда ты уже не властен, но и над тобой уже не властно, когда ты уже не можешь, но и все другое уже невозможно ни при каких обстоятельствах и без каких бы то ни было исключений. Даже теперь, когда руки санитаров укладывали ее в карету реанимации вместе со всей ее непропорциональностью, которую он славил, восхвалял и превозносил, он до боли, до ужаса, до икоты, до судорог хотел этого.

Душа его пела особую песню.

- Леди кончается?

- Всё просто.

- May be, lady…

- А ведь эта легенда очень древняя, - заметил Сэнди, когда библиотекарь закончил свой рассказ. – Со времен римлян я не слышал ничего более интересного!

- Ну что вы, это всего лишь моё предположение!

Стивен - типичный библиотекарь и ярый поклонник «Бирмингем Сити» - повернулся спиной к Сэнди и с бормотанием начал движение в глубину архива, скрываясь в темноте и пыли. Обернувшись, он громко и внятно произнес ещё раз:

- Это всего лишь моё предположение!

Сэнди вышел из серого здания городской библиотеки и закурил. То, что сказал ему библиотекарь, наводило его на невероятные мысли относительно не только своего будущего, но и настоящего и даже прошлого. Это было неожиданно.

- Который час? – спросил он у усатого прохожего в черной шляпе и очках а-ля John Lennon.

- Это всего лишь предположение, - быстро сказал прохожий и удалился.

Ничего не поделаешь, Сэнди сошел с крутой высокой лестницы и пошёл в сторону центральной городской площади. Бирмингем был необычайно хмур, и ему вспомнилась та самая улица Судзаку. Но… Киото остался далеко позади, а ведь и там был он. Да, без сомнения, это был именно он, только другой. Стивен был прав, но возвращаться к нему не было смысла, он точно ничего не скажет, даже если Сэнди пригрозит убить его.

«Неожиданно и в самую точку» - говорил ему огромный телеэкран, на который он наткнулся у самой площади, которая была полна молодых и не очень людей. Нет, не существовало теперь сомнений, отброшены все колебания и все раздумья оказались бесполезны и беспочвенны. Это всего лишь предположение.

Очередное пробуждение прошло несколько труднее, чем сотни предыдущих. У Сэнди побаливала голова, но, ничего не поделаешь, утро ставило его под свои знамена вне зависимости от его воли. Он запланировал несколько встреч, и пропускать их был не намерен. Подобного рода размышления прервал телефонный звонок.

- Монсеньер, карета у входа, – с французским акцентом произнёс голос в трубке, – прикажете ждать?

- Да… да… если вас не затруднит, подождите минут десять.

- Будет исполнено монсеньер…

Выйдя на улицу никак не раньше десяти утра, Сэнди обнаружил, что бирмингемский туман еще не до конца рассеялся, что, впрочем, не помешало ему пройти к автобусной остановке. Казалось, встречам не будет конца, что подтвердил молодой человек, спросивший у Сэнди, слышал ли он что-нибудь о происшествии на юге города.

- К сожалению, я не знаю, о чем идет речь.

- Что вы, мистер! Этому не следует признавать значения, но я думаю, вам было бы любопытно поучаствовать в этом балаганчике. Записей вашего брата ведь так и нет…

Когда юноша, спросив сигарету, удалился, Сэнди вспомнил, что, действительно, рукописи его брата, которые он задался целью найти еще лет пять назад, до сих пор не найдены. Но какое отношение они имеют к автокатастрофе в южной части города, в которой, по газетным сводкам погибли четыре человека?

Когда подошел автобус, народу на остановке почти не было, впрочем, как и в салоне, однако Сэнди не удосужился присесть ни на одно из кресел.

- Странно, ведь брат говорил, что рукописи – не более чем плод его воображения, и что он нарочно все это придумал.

- Тогда как объяснить, что несколько человек все-таки признают их существование?

- В этом то и загвоздка. Ничего не сходится. Он сам вряд ли сможет пролить свет на эту историю

Действительно, брат Сэнди в течение семи лет находился в клинике для умалишенных то ли в Глазго, то ли в Йорке – Сэнди плохо разбирался в географии, и самостоятельно никогда не нашел бы брата.

- Даже и не думай найти его! Он даже не скажет, что там было написано!

- А что тут думать? Когда твоя жена сбегает черт пойми с кем, тут становится не до веселья. Бьюсь об заклад, он там жалуется на жизнь и называет Джоанну последними словами. Я то знаю, он всю жизнь считал ее дешевой проституткой!

Автобус остановился на конечной остановке. На предложение водителя выйти, Сэнди спросил, куда потом он поедет.

- Известно куда. Назад! – С известной долей иронии сказал водитель.

- А поточнее?

- Монсеньер, вы видимо не местный? Грешно не знать бирмингемскую географию вдоль и поперек!

- У меня в колледже было плохо с географией.

- А-а… Тогда советую вам выйти и выпить со мной чашечку кофе в придорожном кафе. Это недалеко.

- А вы ничего не слышали о случае на юге?

- К сожалению, нет, хотя было бы любопытно поучаствовать в этом балаганчике.

Сэнди сошел. Автобус развернулся и тронулся. Терять было нечего, денег было мало. «Пережду на стоянке» - мелькнула мысль. «Нужно домой» - ответила ей другая. Так прошло два часа или гораздо больше. Мысли появлялись, исчезали, словосочетания путались, сплетались, расплетались, создавали витиеватые кружева, витражи и гравюры в сознании юного британца. А юный британец с улыбкой наблюдал за ними, за французским акцентом, за дешевой шотландской проституткой, за Глазго и Йорком. Может, действительно, не стоит его искать. Может быть, он ищет его. Джоанна, я тебя люблю. Нет, я не люблю тебя, Джоанна. По ту сторону, по эту сторону. Осколки так и летели, не нанося вред глазам. Он чувствовал их приятное прикосновение. Кровь была теплой и чуть сладковатой на вкус. А словосочетания сплетались во фразы и предложения. Становилось холодно – осень в Англии не самое приятное время года. Автобус не приходил, кафе было закрыто. Он так и не встретился ни с одним человеком, с которым хотел. «Все пустое», - подумал Сэнди. Ветер нес его домой по уже почти пустым улицам большого города. У входа стоял экипаж.

- Монсеньер, вы так добры…

- Извините, что заставил Вас ждать!

- Не нужно слов, мы ведь всего лишь условились выпить чашечку кофе.

- Извольте…

Лунное сияние отсвечивало от плешины извозчика и превращалось в пух.

- Сиятельный князь ждет Вас.

- Скажите, что я не приду, уже поздно.

- Вы правы, уже поздно!

Четверо взрослых мужчин подошли к Сэнди и завладели его сознанием.

- Мы и они. – С улыбкой проговорил самый видный из них. Сэнди он напомнил годовалого жеребенка, но на этом все сходства закончились. – Главное, дыши.

Последних слов Сэнди не расслышал, но переспрашивать ему показалось нетактичным.

- Простите, а куда мы направляемся? - наконец спросил он, когда позади были бескрайние просторы, а скорость перевалила за сто.

- Разве это имеет какое-нибудь значение? Да и если бы и имело, этого никто не знает. Ты сам хотел этого, помнишь? – выпалил тот же самый мужчина. Остальные трое молчали.

- Помню, но почему мне ничего не сказали? Почему никто не предупредил?

- Не знаю. Это не моя работа и поэтому я ничем не могу тебе помочь, Сэнди.

Это имя в устах этого человека звучало как-то особенно.

- А кто послал вас за мной?

- Никто. Ты сам хотел этого. Помнишь?

- Помню, но почему мне ничего не сказали?

Все потеряло смысл, оставшуюся часть пути они провели в глубоком сосредоточенном молчании. Когда машина остановилась, тот самый парень сказал Сэнди:

- А теперь убирайся отсюда.

Сэнди не проронил ни слова, и вышел в открытую дверь. Машина тотчас развернулась и скрылась по другую сторону. Ему хотелось курить, но сигареты он забыл на квартире, а то, куда его привезли, было не тем местом, где мог хоть кто-нибудь быть. Пришлось с этим смириться.

Вправду, он хотел этого, но не так быстро и не так спонтанно. Он считал, что к этому нужно достойно подготовиться и уж потом предпринимать.

- Но ведь я сам хотел этого, - Сэнди как заклинание, как мантру повторял эти слова. – Я сам хотел этого.

- Конец оказался немного неудачен, казалось, ожидаешь большего, а не получается. Не выходит ничего. Готовишься к чему-то таинственному, большому и важному. Готовишься к самому главному, а его не происходит. Или ты не замечаешь, Сэнди?

- Именно об этом я и думаю. А как ты догадался?

- Это несложно. Я тоже ждал чего-то большего. Я думал, что сумею поставить в тебе точку настолько эффектно, насколько того предполагали предыдущие события, но, как ты сам видишь, не получается.

- И что мы будем делать?

- Не знаю. Это и твоя забота тоже. Тебя ведь уже ищут.

- Кто?

- И этого я тоже не знаю. Просто таков замысел. Я так решил, а все остальное – это уже твои проблемы.

- А что ты вообще знаешь, если ты заварил всю эту кашу?

- Ну, не горячись. Я устроил все это, но разве я знал, что этим все закончится? Эти парни, которые тебя сюда привезли, они знают еще меньше чем ты, так что ты в этой истории еще не в самом глупом положении.

- Но тебе что-нибудь известно?

- Мне известно все. И тебе известно все. Просто мы этого не знаем. Ты – это я, но ведь и я – это всего лишь кто-то еще. Кто знает, может, и я когда-нибудь окажусь в твоей ситуации, от этого не застрахован никто.

- Вообще никто?

- Да. Просто не все это замечают. Ты заметил, и тебе же хуже.

- Что, все настолько ужасно?

- Вот именно. Ты оказался внутри этой ситуации, и поэтому тебя ждет не самая завидная участь.

- Какая?

- Мы с тобой встретились, и, следовательно, теперь ты должен исчезнуть. Точнее, ты уже исчез, просто ты еще этого не понял. Оглянись вокруг. Ну? Теперь ты знаешь больше, чем разрешено, но это все равно не имеет никакого смысла.

- А как же все остальные?

- Ты забыл? Это всего лишь предположение. Ты не болен. Теперь ты здоров. Прощай!

- Прощай, Сэнди!

Часть 3

КАК

Как известно, всё в нашем несовершенном мире имеет свойство накапливаться и рано или поздно проявлять себя в чем бы то ни было. Абсолютно всё - начиная от слов и действий, заканчивая, допустим, электрической энергией, которую производят наши тепловые, атомные и прочие электростанции. Но это так, к слову. Хотя, в принципе всё это имеет прямое отношение ко всему произошедшему. А произошедшее более чем интересно по той простой причине, что его никогда не происходило, а если и происходило, то произошло оно, как уже говорилось, никогда. Я думаю, вы прекрасно научены предыдущими словосплетениями и не поддадитесь на подобные дешевые номера, но ход событий подталкивает поступать именно так, и никак иначе. Отсюда все эти вступительные слова, разъяснения, электрическая энергия, электрические станции и прочая ерунда.

Харрикейн был человеком, вполне состоявшимся в жизни. Не было ничего, чего бы он ни знал, или, по крайней мере, не хотел знать. Умный, образованный и довольно привлекательный молодой человек, тем не менее, влачил жалкое существование менеджера одной из крупнейших в нашей стране компаний, которые имели дело с высокими технологиями. Звали Харрикейна Константин.

Казалось бы, все было у Константина-Харрикейна. Но это все было у него ровно до того момента, как мы начинаем свое о нем повествование.

- Если мы не примем окончательного решения, то Высокое собрание будет вынужденно прекратить свою работу! – Прокричал наконец с трибуны полный молодой человек в пиджаке и маске Анубиса. Десятки таких же полных молодых людей одобрительно загудели. – Но в таком случае мы погибнем!

- Если Солнечный принц не предоставит нам полномочия, нам придется взять павильон силой, у нас не будет другого выбора. Электричество уже рядом!!! – Как завороженный продолжал оратор.

Действительно, Электричество уже приближалось в Земле и достаточно было небольшого импульса, толчка, искры, как хотите, чтобы все взлетело на воздух. И Высокое собрание решало вопрос как именно предотвратить катастрофу. А Солнечный принц, к слову, капризный и изнеженный юноша, отказывался предоставить нужные полномочия.

Константин в то время знал лишь то, что он до сих пор находится здесь. Его миражи еще окутывали его, словно сладким сном. Его воспевали. Его странствие на начиналось и не заканчивалось, точнее, оно вечно начиналось и вечно было завершенным. Он чувствовал, что завтра все будут плакать. Одинокое Лунное дитя – младший брат Солнечного принца, он готовился стать тем самым Харрикейном, сокрытым и неосязаемым до определенного момента и явным и открытым каждой частице сознания после этого момента. Он набирался сил. А пока Анубис манил всех левой рукой и продолжал свою речь.

- Друзья! Братья! Завтра принц должен дать ответ! Наше терпение кончается…

Шум доносился до усталых ушей Сэнди, но он больше ничем не мог помочь. Он вспоминал ту бирмингемскую автобусную остановку, на которой решилась его судьба, на которой тишина становилась смехом, на которой он тоже чувствовал, что завтра все будут плакать, на которой он узнал тех четырех взрослых мужчин. Но пока Константин спал в созданном только для него Мире Миражей. Константин учился сновидеть. Поиски настоящего Константина обещали превратиться в захватывающее путешествие, полное приключений и опасностей. Но не в этот раз.

⇐ Предыдущая 1 23