Глава 13. Ракета на Луну (Часть 2)

Глава 13. Ракета на Луну (Часть 2)

«Он крупная рыба в довольно жалком маленьком пруду британского кино. Я помню его в "Опасных связях"; в этой стране он один из пяти с половиной человек, которые могут заполучить фильм на пути к финансированию . . . Это то, что называется деньгами.

- Алан определенно не относится к типу «голубеньких» актёришек. И кстати, он прошел через стадию нежелания быть прилизанным злодеем. Он привносит в роль интеллект.

Исполняя роль де Валера, он позаботился о том, чтобы сделать этого человека многомерным в определенном смысле слова. Он оказался очень проницательным для того, чтобы выдвинуть своего героя на первый план. Первый сценарий был довольно неполным. В нём он злодей, но Алан хотел бы сыграть его не как злодея, а как самого де Валера. Со всеми его страстными убеждениями и заблуждениями.

Помог и рост: в реальной жизни де Валера был ростом шесть футов два дюйма (186 см). Он был действительно здоровяком из них двоих. Хотя они с Коллинзом изначально были братьями по оружию, основная теория заключается в том, что де Валера обманул его».

В 1922 году, во время Гражданской войны в Ирландии, на проселочной дороге Коллинз попал в засаду, устроенную поджидавшими его бандитами в восемнадцати милях от Корка. Некоторые подумают, что убийство заказали англичане, но перст подозрения все еще указует на де Валера. Своим аскетичным, худым лицом и орлиным носом Рикман даже походил на этого человека.

Что же касается последующей роли Распутина, то почему же столь идеальный кандидат на роль Сибирского Святого Беса так долго не появлялся? Необходимые денежные средства задерживала американская компания HBO. И все же от Месмера до Распутина прогресс был на лицо: оба были очень харизматичными, слишком демонизированными и слишком неправильно понятыми героями, которые обладали необычайной властью над женщинами. К ноябрю 1995 года Рикман оказывается по колено в снегу на съемочной площадке в Санкт-Петербурге. Грета Скакки примерила на себя роль царицы Александры, фанатичная вера которой в мистические силы Распутина поспособствовала падению российской императорской семьи. Йен Маккеллен был довольно проницательно избран на роль злополучного последнего царя, а Ули Эдель[1] из «Тайсона»[2] стал режиссером-постановщиком при поддержке прекрасных британских характерных актеров.

Роль Распутина была как раз той ролью, которую Рикман избегал годами, но бывают моменты, когда нужно элегантно пойти на поводу у судьбы. Шанс был слишком хорош, чтобы его упустить.

У большинства людей бытует весьма смутное представление о безумном монахе, этаком длинноволосом, густобородом развратнике с самой зловещей силой убеждения - короче говоря, как о Чарльзе Мэнсоне[3] своего времени. На фотографиях изображен человек куда более чувствительный, облаченный в одеяния странствующего святого сомнительного вида, кои в империалистической России были частым явлением.

Распутин был членом "Хлыстов", странной религиозной секты, основанной на сексе, название которой по-русски означает "хлысты" или "флагелланы"[4].. Их лидер держал гарем из тринадцати женщин, которых он любил ублажать всем скопом. Поскольку в русском словаре так много греческих слов, вполне возможно, что хлысты были также милленаристами[5], которые верили, что Иисус Христос вернется на землю и будет царствовать тысячу лет среди своих святых. Как бы то ни было, у Распутина определенно был комплекс Христа, ярко отраженный в сценарии Питера Прюса и в страстном исполнении Алана Рикмана.

Мракобесие царило на всех уровнях в отсталой России рубежа веков, особенно среди правящих Романовых, которые были воспитаны и не очень умны. Предоставлялись все возможности шарлатанству расцвести пышным цветом.

Преподобный Распутин был мистиком-самозванцем, чье влияние основывалось на его личном магнетизме и предполагаемой силе целителя; он облегчал мучения страдающего гемофилией царевича, цесаревича Алексея, отсюда и царская милость. Действительно, в нем было что-то от Месмера. Пьянство, распутство Распутина, (в которое, по словам недоброжелателей, была вовлечена сама царица), а также бесстыдное кумовство при продвижении друзей на высокие посты породили вокруг него гораздо больше врагов. Некоторые даже были убеждены, что он и царица были тайными агентами немцев в Первую Мировую войну. Таковыми были припадочные истории вокруг его личности.

Рикман подошел к роли со своим обычным аналитическим усердием, он был очень озабочен тем, чтобы стать на экране чем-то большим, чем просто парой безумных глаз и спутанной бородой. Распутин - слишком сложная, слишком противоречивая, даже слишком пронзительная историческая фигура, чтобы играть его в стиле шерифа Ноттингемского как карикатурного маньяка. Каким бы соблазнительным это ни было. Убийство Григория Ефимовича Распутина при ужасающих обстоятельствах группой дворян было воспринято как роковое предзнаменование, так как сам он предрёк: «Если я умру, то император вскоре лишится своей короны». И это сбылось. Более того, легенда о Распутине была значительно усилена тем фактом, что ему потребовалось необычайно много времени, чтобы умереть. Прежде чем он обессилел, на него не подействовала большая доза цианида, а затем его до смерти замучили и застрелили.

Поскольку его проклятие сбылось, и впоследствии царская семья была убита в подвале, и можно сказать, что Распутин, обладал почти вампирской живучестью. Алан Рикман - один из немногих актеров, которые обладают такой загробной силой, не прибегая к рискованному переизбытку «ужастика». Исполнение Рикманом роли Распутина заставляет нас ждать его с нетерпением в роли Алистера Кроули, если сценарист Сну Уилсон когда-нибудь сможет получить добро на создание фильма. «Распутин» также принес Рикману три награды «За лучшую мужскую роль»: премию "Эмми" в 1996, а также "Золотой глобус" и премию Гильдии киноактёров в 1997.

Действие фильма начинается в 1991 году в сибирском лесу, где раскапывают останки Романовых. Цесаревич Алексей – это рассказчик, по-видимому, говорящий с того света: «Он был моим спасителем, моим волшебником. Отец Григорий был чародеем», - трубит мальчик.

Сценарий Прюса концентрируется на мистической стороне истории Распутина, более или менее обходя стороной сложности политического аспекта. Рикман откликается старомодным звёздным исполнением роли, в котором сохраняет загадочность Распутина нетронутой. Здесь нет новомодного развеивания мифов, просто Рикман гипнотизирует камеру и большую часть актеров своими странными, подведенными краской глазами сиамского кота.

Впервые его можно увидеть в заснеженных степях сибирской низменности, когда он тащит телегу, словно Мамаша Кураж[6] Бертольта Брехта (такая же двусмысленная фигура, как и Распутин).

Рикман выглядит настоящим азиатом. Его хлещут насмешливые всадники, которые говорят, что он потерял свой дар прорицания, но он ненадолго пригнут к земле, как побитая собака.

У Распутина свой подход. Услышав звуки небесных труб, он воздевает руки к небу с эффектным мессианским видом. У "нехорошего монаха", как остроумно назвал его журнал Variety, на лице поразительная серебристо-прозрачная бледность, свойственная чахоточному или элегантно истощенной рок-звезде с большим количеством готичного макияжа. Замшелая, бурая борода и усы – часть растительности на лице, которая покрывает Рикмана гуще, чем хоббита, но эти горящие глаза и ястребиный нос делают его мгновенно узнаваемым.

Как обычно, он отказался носить парик; его белокурая копна была затемнена и подстрижена ещё более коротко и неряшливо, чем у исторического, йогоподобного Распутина. По правде говоря, "Распутин" Рикмана был похож скорее на разгоряченного революционера в хреновый день – этот эффект усиливался маоистскими[7] рубашками без воротничков в русской традиции. Для религиозного и политического брожения того периода это был вдохновенный образ.

В своей книге об отце Мария Распутина писала о "сильном животном магнетизме" Григория ... Почти наполненный «аурой афродизиака» фильм Эделя демонстрирует замечательную сдержанность в сексуальных сценах; вместо этого Рикман проецирует соблазнительную личность мужчины. Он начинает с того, что духовно соблазняет Питера Джеффри в роли епископа, который падает ниц и кланяется этому оборванному пугалу из ниоткуда.

Все великие рисковые актеры могут изобразить изощренную игру, граничащую с пошлостью. Иногда густой русский акцент Рикмана смешон, особенно когда Распутин ищет расположения у больного Алексея. Этот человек - отчасти шарлатан, отчасти мистик и не вполне владеет своим даром. Густая насыщенность его голоса расцветает в таких сочных строчках, как "ее голос расцветает в моих ушах, подобно поцелую". Сейчас он говорит о Деве Марии, но это, конечно, может быть любая женщина. При их первой же встрече он оказывает гипнотическое воздействие на царицу в исполнении Греты Скакки. Это мягко сфокусированное, сдержанное влечение, которое создает заметный контраст с грубыми крестьянскими аппетитами, которые он демонстрирует в иных случаях. Если Распутин действительно склонил царицу ко греху, режиссер и сценарист, конечно, не расскажут нам об этом.

Распутин Рикмана - не обычный развратник; в его жадной чувственности есть странная игривая, детская невинность. Герой чувствует себя беспомощно подчиненным своим чувствам, чему-то, с чем необычайно сексуальный Рикман очень отождествлял самого себя, и это то, что повлекло его к роли в первую очередь. «Черт бы побрал вожделение! Похоть моей плоти измучила меня», - кричит пьяный Распутин, когда поздно ночью предается распутству. Он словно одержим демоном похоти. Но он не может удержаться от опасного флирта с царскими принцессами, спрашивая их: «Что вы знаете о любви?» - когда они прогуливаются по территории дворца.

В этом святом чёрте есть как наивность, так и врожденная хитрость. «Душа принадлежит Богу, а плоть – нам», - объявляет он Романовым за обедом. Он хлебает суп, берет картошку и начинает рассказывать такую грязную школьную историю о двух гомосексуалистах-монахах, что его выгоняет из-за стола потрясенный царь в исполнении Иэна Маккеллена, который, похоже, вел очень замкнутую моногамную жизнь. Ибо если Распутин изображается невинной жертвой судьбы, то и Романовы тоже.

«Быть святым отцом – не мой выбор ... меня это пугает», - объясняет Распутин, как будто он был простодушным ребенком, на которого снизошло божье откровение, как на недостойный сосуд, в который вливается божественная сила. Именно его сила воли, по-видимому, приводит болезнь Алексея к ремиссии, хотя придворный врач в исполнении Дэвида Уорнера объясняет в крайнем раздражении, что этот мошенник просто замедляет поток крови, гипнотизируя мальчика.

12 Следующая ⇒