Глава IV. Глава V. Глава VI. Глава VII

Глава IV

— Ингвар, ты когда-нибудь видел искусственное море? В нем хранятся запасы воды, и когда идет дождь, когда очень долго идет дождь, открывают шлюзы, чтобы выпустить море наружу. Так и моя любовь к тебе. Но я не могу отпустить ее, она слишком дорога мне. Пусть лучше я живу в мире без дождя. Совершенно без дождя. Я никогда не открою шлюзы.

Я не представляла, как начать разговор и мысленно перебирала варианты. Да, пожалуй, этот не так уж плох. Падал снег. Мы не виделись несколько дней, и я очень скучала. На улице так холодно, ну почему же он не пришел вовремя? Кажется даже деревья продрогли и наклонились под тяжестью низкого неба. Ингвар... Какое красивое имя... Тихое печальное имя. Так называют главных героев фильмов. Наверное никто не задумывался о том, как тяжело персонажам кино в реальной жизни. То есть я хочу сказать... Тем людям, которые засыпают и просыпаются, ходят на работу, иногда поют, но при всем этом они как будто живут в вечной мелодраме или трагедии. Они не похожи на тех, кто их окружает: мыслят иначе, чувствуют по-другому. И все время ждут, что кто-то произнесет "Стоп, снято. Добро пожаловать в реальность". Но этого не происходит. И не произойдет.

На свете есть только одно явление по силе сопоставимое с любовью — ненависть. Эти чувства вовсе не являются полярными, как принято считать. Бывает, что мы ненавидим тех, кого любим. За то, что зависимы от них, за то, что эта зависимость почти физическая, что наша жизнь без них невозможна, как, к примеру, без легких или сонной артерии. Нам так хочется обрести свободу, ходить в одиночку, дышать во всю силу, не экономя воздух для рядом стоящего на случай наводнения или взрыва, на любой случай. Нам так хочется не бояться.

Мы вместе с Ингваром уже полгода. Я знакома с ним с детства, но так вышло, что в десять лет его родителям пришлось уехать и мы на время потеряли друг друга. И вот в августе, когда я увидела в списке поступивших в медицинский университет его фамилию, я очень долго не могла понять, откуда же я ее знаю? Он вспомнил меня сразу. Первое время мы почти сутками разговаривали. Кажется нет такой темы, которую мы не обсудили. Мы учились на разных факультетах, но виделись очень часто. Есть несколько лекций, которые психологи и хирурги слушают вместе. Некоторые студенты шутили, что это все для того, чтобы психологи могли, вооружившись невидимым скальпелем, раскроить подсознание.

Ингвар подошел почти неслышно.

— Привет, долго ждешь?

— Не знаю, ведь все относительно. Когда я сюда пришла парк еще не был таким белым.

— Ясно. Пока меня не было выпал снег.

— Ты есть всегда.

Глава V

В одно холодное утро я сидела в полупустой аудитории и ждала, когда начнутся занятия. Мир за окном казался таким далеким и необыкновенным. Глаза устали от белого цвета, и я решила что-нибудь почитать, но тут вошел преподаватель, шумный человек лет сорока в недостаточно выглаженном бежевом костюме.

— Итак, история, история последних лет. Сегодня мы поговорим о коммерческой войне между Японией и Северным Союзом, которая завершилась, как вы знаете из выпусков новостей, совсем недавно. Эта война примечательна тем, что на стороне каждой из стран воевали только иностранные наемники. То есть фактически ни одного патриота. Ни одного человека, готового умереть за идею. Вы, наверное, помните красноречивые газетные заголовки о головорезах, садистах. Общество призывало запретить участие наших граждан... Но, насколько я знаю, ничего из этого не вышло. Попробую объяснить. Есть так называемая теория преобладания молодежи. В ней говорится о том, что сочетание большого количества молодых мужчин с нехваткой постоянной мирной работы ведет к большому риску войны. Как вы знаете за последние тридцать лет это единственная война на Земле. Наша планета перенаселена и естественно, что хорошая работа достается не каждому. Я думаю, отсюда и появилось у некоторых юношей желание стать военными наемниками. Чужая страна, чужое небо... Не знаю, насколько преувеличены слухи о жестокости таких людей. Впрочем... Впрочем, вы сами можете побеседовать с одним из них. Я с удивлением узнал, что в этом году в наш университет поступил некто Вернер, Ингвар Вернер. Он участвовал в этой войне на стороне Северного Союза.

Кажется в один момент мне стало тяжело дышать, как будто весь воздух забрал кто-то другой, совершенно другой. Мой Ингвар. Я совсем его не знаю. И я выбежала из аудитории.

Я долго ждала окончания занятий, если бы кто-то спросил меня, сколько я стояла у кирпичной стены возле главного входа - я бы ответила, что всю жизнь. За это время мимо прошли десятки людей с незапоминающимися лицами, и каждый, каждый человек мне казался Ингваром, любой из них мог оказаться им. Наконец тот самый знаменитый Вернер, о котором теперь говорил весь университет, отворил дверь и вышел. Мои руки дрожали, я осторожно поправила волосы и подошла к нему.

— Ингвар, я буду ждать тебя сегодня в восемь. Ты слышишь, я буду очень ждать тебя.

Опустив голову, я быстро ушла, не дожидаясь ответа.

Ровно в восемь он уже стоял на моем пороге, замерзший, серьезный. Вошел, снял куртку, и в комнате запахло свежим зимним воздухом. Он молча сел в кресло и стал смотреть на меня, так, словно был очень рассержен. Почувствовав бесконечность тишины, я начала разговор.

— Сколько стоит твоя жизнь? Сколько стоит моя жизнь или жизнь того человека, шаги которого мы сейчас едва слышим за этой дверью? Одинакова ли эта цена? Как просто, Ингвар, как же просто - выживает сильнейший, не так ли? Самый сильный, у которого достаточно жестокости и решимости. Но нет сильнее слабых. Только красота их души, их нежелание противиться злу и содержат этот мир в хрупком равновесии. Но если бы хоть один из них струсил и выбрал легкий путь - взял в руки оружие и пошел завоевывать себе землю и славу... О, только эта молчаливая святая безызвестность и тишина их жизни позволяет нам с тобой дышать, просыпаться, долго идти по снегу, глядя, как под ногами тают века.

Он молчал.

— Ингвар, я не могу быть рядом с тобой, я не могу находиться с тобой в одной комнате. Я боюсь тебя. Я очень сильно боюсь тебя.

— Послушай, Анна, да, я действительно был на войне, я действительно убивал людей и видел много смертей и совершенно неоправданную жестокость. При желании я могу сломать каждую косточку в твоем теле несколько раз. Ты слышишь, несколько раз. Я могу одной рукой перекрыть обе сонные артерии, и ты сойдешь с ума. Я могу сделать с тобой все, что захочу. Но ты стоишь на расстоянии нескольких шагов и мне страшно даже прикоснуться, чтобы неосторожным движением не сделать тебе больно. Ты думаешь, что хочешь уйти, но это не так. Это не так.

— Какого цвета твои глаза? Скажи мне, какого они цвета?

— Голубые. У меня голубые глаза.

— Почему они серые? Почему они такие серые? Я ничего не понимаю...

Глава VI

Мы сидели в ночном кафе под бледно-апельсиновыми гирляндами, я немного нервничала и не знала, на чем остановить взгляд. Ингвар осторожно взял меня за руку.

— Послушай, какая здесь тишина. Какая здесь удивительная тишина. Иногда мне кажется, что во Вселенной обязательно должна быть планета, на которой нет музыки. И вот люди приходят друг к другу в гости и танцуют под шелест листьев или шум дождя.

— Ингвар, мне снился сон. Как будто я бегу вниз по широкой мраморной лестнице, а за мной летят стеклянные черные птицы. Они хрупкие как елочные игрушки — едва дотронешься — разобьются. И вот они долго-долго летят за мной, а я все бегу, бегу, и лестница не заканчивается. Внезапно я оглядываюсь вокруг и понимаю, что нахожусь в открытом космосе, я поворачиваюсь, а на несколько ступеней выше стоит стул, на котором сидит Миссис Унум, ты должен помнить ее, вспомни. Она сидит в красном платье и что-то шепчет. Я подхожу ближе, чтобы услышать. Оказывается она читает стихотворение, очень красивое стихотворение, которое я почему-то знаю наизусть:

"не спрашивай по ком звонит колокол

летят проекции соколов

ловить цыплят

пока эта музыка будет тебя усыплять

бодрствуй бодрствуй

луч далекой звезды острым

лезвием

разрезает комнату напополам

где ты была

где ты была"

И когда она заканчивает - птицы падают вниз, рассыпаются на осколки, и пространство наполняется звуком разбитого стекла. Затем я просыпаюсь. Это был такой странный длинный сон.

— Я помню Миссис Унум, но только ведь она умерла давным-давно. Стихотворение мне не понравилось, оно слишком абстрактное, далекое от реальности.

Принесли кофе. Я положила в чашку две ложки сахара, немного подождала, пока остынет, и сделала глоток. Кофе показался совсем несладким. Я добавила еще сахара и продолжила пить. Гирлянды почему-то начали гаснуть, Ингвар молча курил, а я глотала безвкусный кофе. Что-то определенно не давало мне покоя. Я заметила, как мужчина за соседним столиком стучал ложкой по блюдцу в такт музыке, которую я не слышала. И тут я все вспомнила. Я опрокинула сахарницу на чашку и расплакалась. "Мир вокруг начнет терять цвет, запах, вкус"...

Глава VII

— Просыпайтесь, Анна, просыпайтесь! Вставайте же, немедленно вставайте! — я почувствовала, как кто-то судорожно бьет меня по щекам и открыла глаза.

— Ну неужели... — сказал молодой человек и отошел в сторону.

— Я Вас помню, Вы тот самый парень из Компании Осознанных Сновидений. Только вот имя... Как Ваше имя?

— Грегор, я Вам его не называл.

— Грегор, что же Вы наделали, Грегор?

— Анна, Вы пришли к нам сами. Вы знали, что Вас ждет. К сожалению, я ничем не могу помочь. Готовьтесь к новому сну, встретимся через три дня.

И он ушел.

Мы все время ждем, что завтра будет солнечный день, найдется кто-то, кто будет любить нас, мир вокруг станет невообразимо хорош, нужный поезд придет на станцию по расписанию, все поезда придут по расписанию. Но завтра никогда не наступает, и мы проводим свою жизнь в том самом вчера — между прошлым и будущим, неким вымышленным временем, несуществующей материей. Но только представьте, что бы случилось с вами, если бы вам показали другой вариант вашей жизни, то самое "завтра"... Я бы отдала все на свете за возможность вернуться в ночное кафе под бледно-апельсиновые гирлянды. Вымышленное ночное кафе.

Есть такая детская игра, я вам сейчас расскажу. Двое садятся напротив друг друга и смотрят в глаза, кто первый прекратит. Теоретически в нее можно играть очень долго. Но только никогда не садитесь напротив человека, которого любите. Никогда не играйте с ним. Ведь смотреть в глаза часами и ни разу не прикоснуться — величайшая пытка для тех, кто влюблен.

Я заварила крепкий чай и долго стояла, прислонившись к стене. Надела джинсовую куртку, распустила волосы и ушла гулять. Мимо проплывали таблички с номерами домов, светящаяся неоном реклама, окна, в которых горит свет... Если идти по каштановой аллее и поднять голову вверх, чтобы увидеть звезды, — они непременно запутаются между листьев и станет казаться, что звезд не существует вовсе и это только светлячки. Помню как-то давно я читала о существовании некой теории, она заключалась в том, что наша планета, галактика, вселенная — все это не больше цветка в чьем-то более совершенном мире. И однажды, через много-много лет, когда будут изобретены телескопы, мощнее нынешних в миллиарды раз, мы случайно увидим, как далеко-далеко, там, где заканчивается темная материя, маленькая девочка осторожно срывает цветок...

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒