Фельштинский Ю Г 22 страница

"Официальное сообщение о болезни Ленина.

Опубликованное советским правительством сообщение о болезни Ленина гласит:

Бывший председатель Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин-Ульянов страдает тяжким переутомлением, последствия которого осложнились отравлением. Для восстановления своих сил товарищ Ленин должен на продолжительное время, во всяком случае до осени, удалиться от государственных дел и отказаться от всякой деятельности. Его возвращение к политической работе представляется вероятным после продолжительного отдыха, так как по мнению медицинских авторитетов восстановление его сил возможно."

Комментируя это сообщение в редакционной статье "Отставка Ленина", газета писала:

"Когда же, однако, состоялась его отставка? Почему о ней не объявлено? Подал ли он сам в отставку или его заставили уйти? Болезнь Ленина классифицируется как переутомление, осложненное отравлением. [...] Но если так, если Ленин уже бывший председатель, если на его место не избрана тройка, то кто же его заместитель? Есть ли таковой? Почему об этом умалчивается в такой критический момент?"

Итак, газета "Руль" зарегистрировала два интересующих нас момента: первый -- снятие Ленина с поста председателя СНК и, второй --ухудшение здоровья Ленина, осложненное отравлением. Понятно, что белоэмигрантская газета "Руль" не была и не могла быть самой информированной газетой. Тем не менее, сообщение --с фактической стороны точное -- в газете появилось. И поскольку официальное сообщение советского правительства появилось только в "Руле", следует предполагать, что кто-то из руководящих партийных работников умышленно подкинул в "Руль" сенсационный документ об отставке Ленина, нигде больше не обнародованный.

Тремя днями позже, 21 июня, со ссылкой на ревельскую газету "Жизнь", "Руль" сообщила:

,,На днях в Москве состоялось соединенное заседание совнаркома и членов президиума ВЦИКа, на котором народный комиссар здравоохранения Семашко ознакомил представителей высшей советской власти с состоянием здовровья Ленина.

По сообщению Семашко, консилиум русских и заграничных врачей нашел необходимым запретить Ленину на продолжительное время занятия какими бы то ни было делами, во избежание возможного трагического исхода болезни. Поэтому совнаркому, президиуму ВЦИКа, вместе с членами ЦК РКП надлежит озаботиться о выборе достойного преемника. После речи Семашко обсуждались кандидатуры виднейших советских деятелей. Большинство участников заседания указывало на Троцкого, как на виднейшего коммунистического вождя.

Была выставлена еще кандидатура Калинина, нынешнего председателя ВЦИКа, на место которого предполагалось поставить Яковенко, Бухарина, Цюрупу или Рыкова.

Заседание затянулось до поздней ночи, но окончательно не остановилось ни на одном из кандидатов.

Некоторые из участников заседания выразили надежду, что здоровье "Ильича", возможно после отдыха, в скором времени улучшится, и тогда вопрос о преемнике сам собой отпадет: во всяком случае с этим вопросом можно подождать с месяц-два, во время которых Ленина могут замещать его обычные заместители в совнаркоме и совете труда и обороны.

Необходимо, по мнению участников соединенного совещания, в деле замещения Ленина сохранять особую тайну и не давать повода возникновения среди народа темных слухов. Главнейший из этих слухов -- что Ленин давно уже болен и невменяем''.

Комментируя бюлетень о состоянии здоровья Ленина, опубликованный в "Rote Fahne", "Руль" подчеркивала, что "Ленин чувствует себя хорошо, но тяжело переносит предписанную ему врачами бездеятельность [...]. Это последнее указание заставляет предполагать, что состояние здоровья таково, что с Лениным товарищам трудно сладить, и здесь, вероятно, нужно искать объяснения, что несмотря на полное выздоровление Ленина, он уже, оказывается, бывшим председателем Совнаркома".

30 июня в статье "Болезнь Ленина" "Руль" писала:

"Проф. Клемперер, только что вернувшийся из Москвы, куда он был приглашен для лечения Ленина, в беседе с журналистом С. П. Левиным рассказал следующее:

Прежде всего теперешнее состояние Ленина не находится ни в какой связи с его ранениями. Затем все слухи о наличии у Ленина прогрессивного паралича не соответствуют действительности. Мы применили Вассермановскую реакцию, которая дала отрицательные результаты. Мозговая жидкость, будучи исследована, не дала никаких следов сифилиса и вообще говоря прогрессивный паралич у Ленина исключается. У Ленина страшное переутомление. Надо учитывать, что этот человек, которому уже 50 с лишком лет, последние три-четыре года работал около 16 часов в сутки [...]. Желудочное отравление еще более осложнило его здоровье. В субботу вечером [24 июня] я вместе с Лениным гулял в саду и он чувствовал себя лучше. Поэтому я полагаю, что появившиеся в печати снова сведения об ухудшении его здоровья не совсем верны. Ленин не может заниматься умственной работой. Ленин не может даже долго читать, ибо это его настолько утомляет, что он начинает страдать головными болями. И согласно предписанию врачей ему не дают читать газет и не разрешают разговаривать по телефону. Он принимает только своих близких друзей, а также комиссара здравоохранения Семашко и родственников. Ему необходим полный отдых, между тем это трудно провести в жизнь; так например, когда были обнаружены магнитные аномалии и залежи железа в Курске, ему об этом необходимо было сообщить несмотря на то, что это его очень взволновало. В конце концов Ленин согласился на три-четыре месяца отказаться от своей деятельности и думаю, что в течение этого времени он восстановит свое здоровье, но ручаться за это, конечно, трудно. Однако, надо отметить, что Ленин все сознает, в курсе всех событий, так например, когда я прибыл к нему, он еще был в постели, расспрашивал меня о впечатлении произведенном в Германии Рапалльским договором и, наконец, когда я уезжал, мы около часу беседовали в саду. [...]

"Morning Post" печатает следующую выдержку из полученного из Москвы письма: Положение Ленина кажется безнадежным. Основная причина болезни состоит в запущенном сифилисе. Анализы крови, сделанные в последнее время, подтверждают анализ проф. Руднева в 1918 г. Проф. Берлинского университета Бурхард установил прогрессивный паралич, а также язвы в желудке, неизлечимые вследствие сифилического состояния".

19 июля "Руль" сообщила о письме из Риги сотрудника "Манчестер Гардиан" Артура Ренсома, неоднократно посещавшего Россию: "Когда Ренсом в феврале текущего года был в России, Ленину уже было запрещено принимать посетителей, вследствие чего он не мог его тогда видеть, но получил от него записку, из которой видно, что несмотря на свою болезнь, Ленин чрезвычайно живо интересовался приготовлениями к генуэзской конференции. Он тогда же обещал Ренсому дать ему статью для одного из номеров издания, посвященного вопросам восстановления Европы, редактируемого Кейнсом. Однако, Ренсом уехал, не получив этой статьи. В первый раз в своей жизни Ленин жаловался на то, что он не в состоянии делать свою обычную работу. Лицо, видавшее его почти каждый день, сказало о нем, что "он болен, но не настолько, насколько он себя сам делает больным". Затем стали обнаруживаться новые симптомы желудочного расстройства, тоже, однако, более свидетельстовавшие о душевной усталости, чем о физической болезни. Наконец, врачи приняли окончательное решение и предписали ему абсолютный покой.

За все это время советское правительство продолжало функционировать по-прежнему. Лишь 18 июня в телеграмме, отправленной из Москвы по поводу обсуждения вопроса о государственной монополии внешней торговли, в списке присутствовавших членов правительства после фамилии Рыкова был поставлен его новый титул предсовнаркома, из чего стало ясно, что Рыков заменил Ленина на посту председателя совнаркома. Является ли это замещение окончательным или нет, сказать еще невозможно. Кроме него наиболее вероятными кандидатами на этот пост является Бухарин, Сталин, Крестинский и Каменев.

Каменев уже в 1918 г., во время болезни Ленина после произведенного на него покушения, временно в качестве председателя московского совета замещал Ленина. Каменев женат на сестре Троцкого, но он еврей и весьма невероятно, чтобы коммунисты решились дать своим врагам такое оружие в руки, как назначение еврея преемником Ленина [...].

О другом кандидате, Крестинском, Ренсом знает весьма мало, кроме того, что он невысокого роста человек, который в нормальных странах по своей наружности напоминал бы банкира. Когда он его видел в 1919 г., Крестинский с радостью ожидал наступления момента, когда в России люди, наконец, будут обходиться совсем без денег. С тех пор, однако, его взгляды изменились.

Сталин, кавказец по происхождению, близкий друг Ленина и в качестве комиссара по делам национальностей несет значительную ответственность за создание этих автономных республик вроде Татарской, Киргизской и т. д.

Наиболее выдающимся соперником Рыкова является Бухарин. Они оба -- люди в частной жизни честные. У Рыкова нет склонности к теориям и стремления навязать другим свой образ мыслей. Рыков -- лично очень приятный человек и, по словам Ренсома, не умеет делать себе врагов. Он часто сопровождал Ленина в его поездках по стране, плохой оратор, сильно заикается даже в частном разговоре. Мечтатель, перед которым стоит видение нового мира, в котором не будет ни коммунистической, ни антикоммунистической партии и вообще никаких политических партий. Бухарин же наоборот человек прежде всего программы и теории, имеющий по поводу каждого вопроса свой определенный взгляд на основании идей. Он в такой же мере активен, в какой Рыков пассивен. Бухарин невысокого роста человек, дворянин по происхождению, очень начитанный, автор многочисленных брошюр и памфлетов, остроумный собеседник. Среди рабочих Бухарин весьма популярен, т. к. он ближе к ним, чем все другие коммунистические вожди. Он никогда не жил в Кремле, никогда не занимал никакого административного поста.

О Троцком в качестве кандидата не пост Ленина говорить не приходится. Он -- еврей и, хотя ему и удалось приобрести большую популярность даже среди офицеров старой армии, все же его национальность стоит на его пути. Кроме того, он часто ошибался во время многих критических моментов в первый период революции и поэтому его до сих пор еще считают слишком поддающимся возбуждению. Один из его друзей про него сказал, что он "должен был быть авиатором, т. к. он легко летает по воздуху". Его далее считают честолюбивым и поэтому большинство коммунистов предпочитают другого председателя правительства".

1 августа "Руль" сообщила, что "по сообщениям из Москвы последний вызов иностранных врачей к Ленину объясняется тем, что с Лениным произошел второй легкий удар. Можно опасаться, что третий удар будет смертельным. Состояние пациента очень серьезное. Сообщение о перевозке его в один из крымских или кавказских курортов не подтверждается. Ленин в настоящее время находится в деревне и не принимает никакого участия в государственных делах.

В качестве преемника Ленина левые коммунисты выдвигают Бухарина, правые -- Семашко. Семашко, стоящий во главе комиссариата народного здоровья, -личный друг Ленина, он -- сторонник нэпа. Заместителем Ленина в настоящее время является Рыков. Как правые, так и левые коммунисты временно в виде компромисса согласились предоставить ему заместительство Ленина".

Для полноты картины укажем на одно сообщение об отравлении Ленина. 18 июля 1922 г. телеграфное агенство "Ассошиэйтед пресс", сообщило, что Ленин "был отравлен в поезде во время путешествия на кавказский курорт, а его труп был выброшен из поезда при пересечении моста через реку Дон под Ростовом. По сообщению информатора один из посетителей Ленина, член исполнительного комитета Третьего Интернационала, являвшийся, как утверждается, соучастником убийства, теперь выступает на этом курорте в роли советского премьера"(20).

15 августа издававшийся на английском языке в США советский журнал "Soviet Russia" высмеял сообщение "Ассошиэйтед пресс" как абсурдное. Правдоподобного в этой истории действительно было мало.

Так как в нашем распоряжении есть лишь пересказ сообщения "Ассошиэйтед пресс" журналом "Soviet Russia", проверить, действительно ли "Ассошиэйтед пресс" настаивало на детективной стороне истории не представляется возможным. Сущность заметки, однако, абсурдной не была. "Ассошиэйтед пресс" сообщало, что Ленин отстранен от власти и пост главы правительства занимает уже кто-то другой. Добавим, что через несколько месяцев американская газета "New York World", поместив фотографию Крупской, дала под ней следующую подпись: "Жена бывшего премьер-министра советского правительства". Никаких комментариев к указанию "бывшего" газета не дала, считая, видимо, их излишними. Это сообщение журнал "Soviet Russia" назвал "преувеличенным"(21).

Таким образом, слухи о болезни (отравлении) и отставке Ленина следует назвать упорными. Поскольку отставка Ленина, объявленная одним лишь "Рулем", произошла негласно и сам Ленин об этом не знал, мы вправе назвать происшедшее государственным переворотом, т.е. актом незаконным с точки зрения существующего главы правительства (самого Ленина). Но это, в конце концов, формальная юридическая тонкость. Важнее вопрос о яде. Читатели "Руля", разумеется, считали, что речь идет о тех самых отравленных пулях, которыми "Каплан" стреляла в Ленина и которые, согласно чекистской литературе, смазывал ядом эсеровский боевик (а на самом деле агент ЧК) Г. И. Семенов-Васильев.

Впервые пули были объявлены смазанными ядом "кураре" нарком здравоохранения Н. А. Семашко. Ему вторила Большая советская энциклопедия: "При выходе с завода он [Ленин] был тяжело ранен белоэсеровской террористкой Каплан. Две отравленные пули попали в Ленина. Жизнь его находилась в опасности"(22).

Но очевидно, что пули отравленными не были. Так, сотрудница ВЧК Коноплева, прочитав написанную по заказу ГПУ брошюру Семенова о боевой работе эсеров, сообщила в ЦК, что в брошюре содержится "ряд фактических ошибок и искажений, которые лишают известной доли ценности доклад, как документ исторический". К ним она, в частности, относила историю об "отравлении пуль ядом кураре"(23).

Привлеченный в качестве эксперта профессор Д. М. Щербачев 18 апреля 1922 г. дал заключение о яде "кураре", заявив, что "высокая температура: 100о С и даже выше яда не разрушают" (т.е. если бы пули действительно были бы смазаны ядом "кураре", Ленин, очевидно бы, умер). Мнение эксперта во время процесса над эсерами не было принято во внимание. Но в 1990 г. его подтвердил академик Б. В. Петровский. Он пришел к выводу, что "не было и отравления, которое якобы несли с собой ,,отравленные'' пули. Хотелось бы, кстати, заметить, что пули в то время не начиняли ядом... ни о каких отравленных пулях речи не могло быть..."(24)

Энциклопедия Брокгауза и Ефрона указывает, что кураре -- яд абсолютно смертельный: "достаточно помазать кураре ничтожную царапину на теле для того, чтобы человек или животное неминуемо погибли. [...] Смерть наступает вследствие задушения [т. е. удушья -- Ю. Ф.] при полном или почти ненарушенном сознании". Так что если бы Ленин действительно был ранен отравленными пулями, его жизнь оборвалась бы в день покушения. Подводя итог в этом споре Э. Максимова пишет: ,,Твердо опровергнуто "общеизвестное" присутствие в пулях яда кураре: "частиц какого-либо отравляющего вещества или продуктов его распада не обнаружено"''(25).

Упоминаемое в официальном сообщении о болезни Ленина "отравление" не имело никакого отношения к выстрелам 1918 года. О чем же шла речь?

Обратимся к Троцкому. В 1939 году, после того, как состоялись в Москве открытые судебные процессы над руководителями коммунистической партии и государства, после того, как были расстреляны высшие военные чины армии, уничтожены соратники и друзья Троцкого, а также члены его семьи; наконец, после того, как Сталин пошел на союз с Гитлером, Троцкий написал сенсационную статью, в которой рассказал о возможном отравлении Ленина Сталиным. Не исключено, что это была первая осторожная попытка Троцкого поведать правду. Если б его откровения, граничащие с разглашением государственной тайны, были бы приняты Западом и заинтересовали его, Троцкий, кто знает, мог оказаться более разговорчивым. Но общественные и политические круги свободного мира молчали. В разоблачениях Троцкого никто не был заинтересован. Сочувствовавшие Советскому Союзу "левые" не хотели компрометировать Сталина и социалистический строй. Антисоветские "правые" подозревали Троцкого во лжи точно также, как и любого другого коммуниста. И абсолютно все не понимали глобальности и масштабности сталинского уголовного режима. Статья, законченная для журнала "Лайф" 13 октября 1939 года, так и не была там опубликована. 17 ноября Троцкий пишет в этой связи письмо своему переводчику Ч. Маламуту:

"Я опасаюсь, что в ,,Лайф'' сталинцы ведут какую-то интригу. [...] Я до сих пор не получил от редакции никакого ответа. Не знаете ли Вы в чем дело?"(26) 10 августа 1940 года, потеряв десять месяцев, отчаявшийся Троцкий издал статью в урезанном виде в журнале "Либерти". Через десять дней он был убит агентом НКВД(27). Что же стало последней каплей терпения Сталина? Почему сразу же после 10 августа Меркадеру, вхожему в окружение Троцкого уже какое-то время, был дан приказ убить Троцкого? Не потому ли, что Троцкий раскрыл самую важную тайну Сталина? Троцкий писал:

,,Я собираюсь говорить на этот раз на особенно острую тему. [...] Какова была действительная роль Сталина в период болезни Ленина? Не принял ли ученик кое-каких мер для ускорения смерти учителя? Лучше, чем кто-либо, я понимаю чудовищность такого подозрения. Но что же делать, если оно вытекает из обстановки, из фактов и особенно из характера Сталина? Ленин с тревогой предупреждал в 1921 году: "Этот повар будет готовить только острые блюда". Оказалось -- не только острые, но и отравленные, притом не в переносном, а в буквальном смысле.

Два года тому назад я впервые записал факты, которые были в свое время (1923--1924 годы) известны не более как семи-восьми лицам, да и то лишь отчасти. Из этого числа в живых сейчас остались, кроме меня, только Сталин и Молотов.[...]

Поведение генерального секретаря становилось тем смелее, чем менее благоприятны были отзывы врачей о здоровье Ленина. Сталин ходил в те дни мрачный, с плотно зажатой в зубах трубкой, со зловещей желтизной глаз; он не отвечал на вопросы, а огрызался. Дело шло о его судьбе. Он решил не останавливаться ни перед какими препятствиями. Так надвинулся окончательный разрыв между ним и Лениным. [...] "Вы знаете ведь Владимира Ильича, -- с торжеством говорила Крупская Каменеву, -- он бы никогда не пошел на разрыв личных отношений, если бы не считал необходимым разгромить Сталина политически". [...]Со своей стороны Крупская рассказывала мне о том глубоком недоверии, с каким Ленин относился к Сталину в последний период своей жизни. "Володя говорил: "У него (Крупская не назвала имени, а кивнула головой в сторону квартиры Сталина) нет элементарной честности, самой простой человеческой честности..."

[...] Ленин стремился придать своей оценке Сталина как можно менее обидное выражение. Но речь шла тем не менее о смещении Сталина с того единственного поста, который мог дать ему власть.

После всего того, что произошло в предшествовавшие месяцы, Завещание не могло явиться для Сталина неожиданностью. Тем не менее он воспринял его как жестокий удар. Когда он ознакомился впервые с текстом, который передала ему Крупская для будущего съезда партии, он в присутствии своего секретаря Мехлиса, ныне политического шефа Красной армии, и видного советского деятеля Сырцова, ныне исчезнувшего со сцены, разразился по адресу Ленина площадной бранью, которая выражала тогдашние его подлинные чувства по отношению к "учителю". Бажанов, другой бывший секретарь Сталина, описывает заседание ЦК, где Каменев впервые оглашал Завещание. "Тяжкое смущение парализовало всех присутствующих. Сталин, сидя на ступеньках трибуны президиума, чувствовал себя маленьким и жалким. Я глядел на него внимательно; несмотря на его самообладание и мнимое спокойствие, ясно можно было различить, что дело идет о его судьбе..." Радек, сидевший на этом памятном заседании возле меня, нагнулся ко мне со словами:

-- Теперь они не посмеют идти против вас. [...]

Я ответил Радеку:

-- Наоборот, теперь им придется идти до конца, и притом как можно скорее.

Действительно, Завещание не только не приостановило внутренней борьбы, чего хотел Ленин, но, наоборот, придало ей лихорадочные темпы. Сталин не мог более сомневаться, что возвращение Ленина к работе означало бы для генерального секретаря политическую смерть. И наоборот: только смерть Ленина могла расчистить перед Сталиным дорогу. [...]

Во время второго заболевания Ленина, видимо, в феврале 1923 года, Сталин на собрании членов Политбюро (Зиновьева, Каменева и автора этих строк) после удаления секретаря сообщил, что Ильич вызвал его неожиданно к себе и потребовал доставить ему яду. [...]

Помню, насколько необычным, загадочным, не отвечающим обстоятельствам показалось мне лицо Сталина. Просьба, которую он передавал, имела трагический характер; на лице его застыла полуулыбка, точно на маске. Несоответствие между выражением лица и речью приходилось наблюдать у него и прежде. На этот раз оно имело совершенно невыносимый характер. Жуть усиливалась еще тем, что Сталин не высказал по поводу просьбы Ленина никакого мнения, как бы выжидая, что скажут другие: хотел ли он уловить оттенки чужих откликов, не связывая себя? Или же у него была своя затаенная мысль?.. Вижу перед собой молчаливого и бледного Каменева [...] и растерянного, как во все острые моменты, Зиновьева. Знали ли они о просьбе Ленина еще до заседания? Или же Сталин подготовил неожиданность и для своих союзников по триумвирату?

-- Не может быть, разумеется, и речи о выполнении этой просьбы! -воскликнул я. -- Гетье не теряет надежды. Ленин может поправиться.

-- Я говорил ему все это, -- не без досады возразил Сталин, -- но он только отмахивается. Мучается старик. Хочет, говорит, иметь яд при себе... прибегнет к нему, если убедится в безнадежности своего положения.

-- Все равно невозможно, -- настаивал я, на этот раз, кажется, при поддержке Зиновьева. -- Он может поддаться временному впечатлению и сделать безвозвратный шаг.

-- Мучается старик, -- повторял Сталин, глядя неопределенно мимо нас и не высказываясь по-прежнему ни в ту, ни в другую сторону.

[...] Поведение Сталина, весь его образ имели загадочный и жуткий характер. Чего он хочет, этот человек? И почему он не сгонит со своей маски эту вероломную улыбку?.. Голосования не было, совещание не носило формального характера, но мы разошлись с само собой разумеющимся заключением, что о передаче яду не может быть и речи. [...]

За несколько дней до обращения к Сталину Ленин сделал свою безжалостную приписку к Завещанию. Через несколько дней после обращения он порвал с ним все отношения. [...] Ленин видел в Сталине единственного человека, способного выполнить трагическую просьбу, ибо непосредственно заинтересованного в ее исполнении. [...] Попутно он хотел, может быть, проверить Сталина: как именно мастер острых блюд поспешит воспользоваться открывающейся возможностью? [...] Но я задаю себе ныне другой, более далеко идущий вопрос: действительно ли Ленин обращался к Сталину за ядом? Не выдумал ли Сталин целиком эту версию, чтобы подготовить свое алиби? Опасаться проверки с нашей стороны у него не могло быть ни малейших оснований: никто из нас троих не мог расспрашивать больного Ленина, действительно ли он требовал у Сталина яду. [...]

Свыше десяти лет до знаменитых московских процессов он за бутылкой вина на балконе дачи летним вечером признался своим тогдашним союзникам -Каменеву и Дзержинскому, что высшее наслаждение в жизни -- это зорко наметить врага, тщательно все подготовить, беспощадно отомстить, а затем пойти спать. [...]

Я представляю себе ход дела так. Ленин потребовал яду -- если он вообще требовал его -- в конце февраля 1923 года. В начале марта он оказался уже снова парализован. Медицинский прогноз был в этот период оснорожно-неблагоприятный. Почувствовав прилив неуверенности, Сталин дейстовал так, как если б Ленин уже был мертв. Но больной обманул его ожидания. Могучий организм, поддерживаемый непреклонной волей, взял свое. К зиме Ленин начал медленно поправляться, свободнее двигаться, слушал чтение и сам читал; начала восстанавливаться речь. Врачи давали все более обнадеживающие заключения. Выздоровление Ленина не могло бы, конечно, воспрепятствовать смене революции бюрократической реакцией. Недаром Крупская говорила в 1926 году: "Если б Володя был жив, он сидел бы сейчас в тюрьме". [...]

Именно в этот момент Сталин должен был решить для себя, что надо действовать безотлагательно. У него везде были сообщники, судьба которых была полностью связана с его судьбой. Под рукой был фармацевт Ягода. Передал ли Сталин Ленину яд, намекнув, что врачи не оставляют надежды на выздоровление(28), или же прибегнул к более прямым мерам, этого я не знаю. Но я твердо знаю, что Сталин не мог пассивно выжидать, когда судьба его висела на волоске, а решение зависело от маленького, совсем маленького движения его руки. [...]

[После смерти Ленина] Сталин [...] мог бояться, что я свяжу смерть Ленина с прошлогодней беседой о яде, поставлю перед врачами вопрос, не было ли отравления; потребую специального анализа. Во всех отношениях было поэтому безопаснее удержать меня подалее до того дня, когда оболочка тела будет бальзамирована, внутренности сожжены, и никакия экспертиза не будет более возможна.

Когда я спрашивал врачей в Москве о непосредственных причинах смерти, которой они не ждали, они неопределенно разводили руками. Вскрытие тела, разумеется, было произведено с соблюдением всех необходимых обрядностей: об этом Сталин в качестве генерального секретаря позаботился прежде всего! Но яду врачи не искали, даже если более проницательные допускали возможность самоубийства. Чего-либо другого они, наверное, не подозревали. Во всяком случае, у них не могло быть побуждений слишком утончать вопрос. Они понимали, что политика стоит над медициной. Крупская написала мне в Сухум очень горячее письмо; я не беспокоил расспросами на эту тему. С Зиновьевым и Каменевым я возобновил личные отношения только через два года, когда они порвали со Сталиным. Они явно избегали разговоров об обстоятельствах смерти Ленина, отвечали односложно, отводя глаза в сторону. Знали ли они что-нибудь или только подозревали? Во всяком случае, они были слишком тесно связаны со Сталиным в предшествующие три года и не могли не опасаться, что тень подозрения ляжет и на них. Точно свинцовая туча окутывала историю смерти Ленина. Все избегали разговора об ней, как если б боялись прислушаться к собственной тревоге. Только экспансивный и разговорчивый Бухарин делал иногда с глазу на глаз неожиданные и странные намеки.

-- О, вы не знаете Кобы, -- говорил он со своей испуганной улыбкой. -Коба на все способен''(29).

Итак, Троцкий сообщил о том, что Сталин отравил Ленина. Осталось только понять каким образом и когда. Если декабрьская басня Бедного и июньское сообщение "Руля" об отравлении не случайность, то приходится допускать, что Ленина начали травить (в буквальном смысле этого слова) не позднее июня 1922 г. Можно даже предположить, что первый серьезный удар у Ленина 25-27 мая как раз и был вызван ядом. Здесь нам несколько помогает заявление чекиста Семенова о планах убийства Ленина, приписываемых эсерам, но, очевидно, блуждающих в головах тех, кто, в отличие от эсеров, действительно был способен на отравление Ленина -- Сталина и его союзника Дзержинского: "Они, примерно, считали возможным отравить Ленина, вложив что-нибудь соответствующее в кушанье, или подослать к нему врача, который привьет ему опасную болезнь"(30).

В 1934 году, уже находясь в эмиграции, Троцкий записал в дневнике: "Ленин создал аппарат. Аппарат создал Сталина"(31). Именно Сталин стал человеком, заменившим Ленина в партии; причем было бы наивно считать, что в 1921-1928 годах Сталин был партийным функционером среднего звена. ,,Вы не понимаете того времени. Не понимаете, какое значение имел Сталин. Большой Сталин, -- говорила позже о 1922-23 годах личный секретарь Ленина Л. А. Фотиева. -- [...] Мария Ильинична [сестра Ленина] еще при жизни Владимира Ильича сказала мне: "После Ленина в партии самый умный человек Сталин". [...] Сталин был для нас авторитет. Мы Сталина любили. Это большой человек. Он же не раз говорил: я только ученик Ленина''(32).

Труднее определить, когда именно ученик переиграл своего учителя и стал "большим Сталиным". Похоже, самым поздним сроком следует считать месяц назначения Сталина на пост генсека: апрель 1922 года. Отметим сразу же, что день избрания Сталина на этот пост никем не был назван, что свидетельствует об отсутствии письменного формального постановления о назначении Сталина. Как в свое время Свердлов, Сталин стал генсеком фактически. Именно этот пост был облюбован Сталиным для восхождения к абсолютной власти. "Ролью только политического вождя, который на свою аудиторию воздействует лишь статьями и речами, он никогда не довольствовался, а всегда стремился держать в своих руках и нити организационных связей: он превосходно знал, что только таким путем можно держать в руках те руководящие кадры партийных работников, которые необходимы для функционирования всякой организации". Эти строки, превосходно характеризующие Сталина, принадлежат Крупской и относятся к Ленину. Дореволюционному Ленину 1901 года(33).

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒