Акт второй

Акт второй

Та же обстановка.

Вечер. На нарах около печи Сатин , Барон , Кривой Зоб и Татарин играют в карты. Клещ и Актер наблюдают за игрой. Бубнов на своих нарах играет в шашки с Медведевым . Лука сидит на табурете у постели Анны . Ночлежка освещена двумя лампами, одна висит на стене около играющих в карты, другая – на нарах Бубнова.

Татарин . Еще раз играю, – больше не играю…

Бубнов . Зоб! Пой! (Запевает.) Солнце всходит и заходит…

Кривой Зоб (подхватывает голос) . А в тюрьме моей темно…

Татарин (Сатину) . Мешай карта! Хорошо мешай! Знаем мы, какой-такой ты…

Бубнов иКривой Зоб (вместе) . Дни и ночи часовые – э-эх! Стерегут мое окно…

Анна . Побои… обиды… ничего кроме – не видела я… ничего не видела!

Лука . Эх, бабочка! Не тоскуй!

Медведев . Куда ходишь? Гляди!..

Бубнов . А-а! Так, так, так…

Татарин (грозя Сатину кулаком) . Зачем карта прятать хочешь? Я вижу… э, ты!

Кривой Зоб . Брось, Асан! Все равно – они нас объегорят… Бубнов, заводи!

Анна . Не помню – когда я сыта была… Над каждым куском хлеба тряслась… Всю жизнь мою дрожала… Мучилась… как бы больше другого не съесть… Всю жизнь в отрепьях ходила… всю мою несчастную жизнь… За что?

Лука . Эх ты, детынька! Устала? Ничего!

Актер (Кривому Зобу) . Валетом ходи… валетом, черт!

Барон . А у нас – король.

Клещ . Они всегда побьют.

Сатин . Такая у нас привычка…

Медведев . Дамка!

Бубнов . И у меня… н-ну…

Анна . Помираю, вот…

Клещ . Ишь, ишь как! Князь, бросай игру! Бросай, говорю!

Актер . Он без тебя не понимает?

Барон . Гляди, Андрюшка, как бы я тебя не швырнул ко всем чертям!

Татарин . Сдавай еще раз! Кувшин ходил за вода, разбивал себя… и я тоже!

Клещ, качая головой, отходит к Бубнову.

Анна . Все думаю я: господи! Неужто и на том свете мука мне назначена? Неужто и там?

Лука . Ничего не будет! Лежи знай! Ничего! Отдохнешь там!.. Потерпи еще! Все, милая, терпят… всяк по-своему жизнь терпит… (Встает и уходит в кухню быстрыми шагами.)

Бубнов (запевает) . Как хотите, стерегите…

Кривой Зоб . Я и так не убегу…

(В два голоса.)

Мне и хочется на волю… эх!

Цепь порвать я не могу…

Татарин (кричит) . А! Карта рукав совал!

Барон (конфузясь) . Ну… что же мне – в нос твой сунуть?

Актер (убедительно) . Князь! Ты ошибся… никто, никогда…

Татарин . Я видел! Жулик! Не буду играть!

Сатин (собирая карты) . Ты, Асан, отвяжись… Что мы – жулики, тебе известно. Стало быть, зачем играл?

Барон . Проиграл два другривенных, а шум делаешь на трешницу… еще князь!

Татарин (горячо) . Надо играть честна!

Сатин . Это зачем же?

Татарин . Как зачем?

Сатин . А так… Зачем?

Татарин . Ты не знаешь?

Сатин . Не знаю. А ты – знаешь?

Татарин плюет, озлобленный. Все хохочут над ним.

Кривой Зоб (благодушно) . Чудак ты, Асан! Ты – пойми! Коли им честно жить начать, они в три дня с голоду издохнут…

Татарин . А мне какое дело! Надо честно жить!

Кривой Зоб . Заладил! Идем чай пить лучше… Бубен! И-эх вы, цепи, мои цепи.

Бубнов . Да вы железны сторожа…

Кривой Зоб . Идем, Асанка! (Уходит, напевая.) Не порвать мне, не разбить вас…

Татарин грозит Барону кулаком и выходит вслед за товарищем.

Сатин (Барону, смеясь) . Вы, ваше вашество, опять торжественно сели в лужу! Образованный человек, а карту передернуть не можете…

Барон (разводя руками) . Черт знает, как она…

Актер . Таланта нет… нет веры в себя… а без этого… никогда, ничего…

Медведев . У меня одна дамка… а у тебя две… н-да!

Бубнов . И одна – не бедна, коли умна… Ходи!

Клещ . Проиграли, вы Абрам Иваныч!

Медведев . Это не твое дело… понял? И молчи…

Сатин . Выигрыш – пятьдесят три копейки…

Актер . Три копейки мне… А впрочем, зачем мне нужно три копейки?

Лука (выходя из кухни) . Ну, обыграли татарина? Водочку пить пойдете?

Барон . Идем с нами!

Сатин . Посмотреть бы, каков ты есть пьяный!

Лука . Не лучше трезвого-то…

Актер . Идем, старик… я тебе продекламирую куплеты…

Лука . Чего это?

Актер . Стихи – понимаешь?

Лука . Стихи-и! А на что они мне, стихи-то?..

Актер . Это – смешно… А иногда – грустно…

Сатин . Ну, куплетист, идешь? (Уходит с Бароном.)

Актер . Иду… я догоню! Вот, например, старик, из одного стихотворения… начало я забыл… забыл! (Потирает лоб.)

Бубнов . Готово! Пропала твоя дамка… ходи!

Медведев . Не туда я пошел… пострели ее!

Актер . Раньше, когда мой организм не был отравлен алкоголем, у меня, старик, была хорошая память… А теперь вот… кончено, брат! Все кончено для меня! Я всегда читал это стихотворение с большим успехом… гром аплодисментов! Ты… не знаешь, что такое аплодисменты… это, брат, как… водка!.. Бывало, выйду, встану вот так… (Становится в позу.) Встану… и… (Молчит.) Ничего не помню… ни слова… не помню! Любимое стихотворение… плохо это, старик?

Лука . Да уж чего хорошего, коли любимое забыл? В любимом – вся душа…

Актер . Пропил я душу, старик… я, брат, погиб… А почему – погиб? Веры у меня не было… Кончен я…

Лука . Ну, чего? Ты… лечись! От пьянства нынче лечат, слышь! Бесплатно, браток, лечат… такая уж лечебница устроена для пьяниц… чтобы, значит, даром их лечить… Признали, видишь, что пьяница – тоже человек… и даже – рады, когда он лечиться желает! Ну-ка вот, валяй! Иди…

Актер (задумчиво) . Куда? Где это?

Лука . А это… в одном городе… как его? Название у него эдакое… Да я тебе город назову!.. Ты только вот чего: ты пока готовься! Воздержись!.. возьми себя в руки и – терпи… А потом – вылечишься… и начнешь жить снова… хорошо, брат, снова-то! Ну, решай… в два приема…

Актер (улыбаясь) . Снова… сначала… Это – хорошо… Н-да… Снова? (Смеется.) Ну… да! Я могу?! Ведь могу, а?

Лука . А чего? Человек – все может… лишь бы захотел…

Актер (вдруг, как бы проснувшись) . Ты – чудак! Прощай пока! (Свистит.) Старичок… прощай… (Уходит.)

Анна . Дедушка!

Лука . Что, матушка?

Анна . Поговори со мной…

Лука (подходя к ней) . Давай, побеседуем…

Клещ оглядывается, молча подходит к жене, смотрит на нее и делает какие-то жесты руками, как бы желая что-то сказать.

Что, браток?

Клещ (негромко) . Ничего… (Медленно идет к двери в сени, несколько секунд стоит пред ней и – уходит.)

Лука (проводив его взглядом) . Тяжело мужику-то твоему…

Анна . Мне уж не до него…

Лука . Бил он тебя?

Анна . Еще бы… От него, чай, и зачахла…

Бубнов . У жены моей… любовник был; ловко, бывало, в шашки играл, шельма…

Медведев . Мм-м…

Анна . Дедушка! Говори со мной, милый… Тошно мне…

Лука . Это ничего! Это – перед смертью… голубка. Ничего, милая! Ты – надейся… Вот, значит, помрешь, и будет тебе спокойно… ничего больше не надо будет, и бояться – нечего! Тишина, спокой… лежи себе! Смерть – она все успокаивает… она для нас ласковая… Помрешь – отдохнешь, говорится… верно это, милая! Потому – где здесь отдохнуть человеку?

Пепел входит. Он немного выпивши, растрепанный, мрачный. Садится у двери на нарах и сидит молча, неподвижно.

Анна . А как там – тоже мука?

Лука . Ничего не будет! Ничего! Ты – верь! Спокой и – больше ничего! Призовут тебя к господу и скажут: господи, погляди-ка, вот пришла раба твоя, Анна…

Медведев (строго) . А ты почему знаешь, что там скажут? Эй, ты…

Пепел при звуке голоса Медведева поднимает голову и прислушивается.

Лука . Стало быть, знаю, господин ундер…

Медведев (примирительно) . М… да! Ну… твое дело… Хоша… я еще не совсем… ундер…

Бубнов . Двух беру…

Медведев . Ах ты… чтоб тебе!..

Лука . А господь – взглянет на тебя кротко-ласково и скажет: знаю я Анну эту! Ну, скажет, отведите ее, Анну, в рай! Пусть успокоится… Знаю я, жила она – очень трудно… очень устала… Дайте покой Анне…

Анна (задыхаясь) . Дедушка… милый ты… кабы так! Кабы… покой бы… не чувствовать бы ничего…

Лука . Не будешь! Ничего не будет! Ты – верь! Ты – с радостью помирай, без тревоги… Смерть, я те говорю, она нам – как мать малым детям…

Анна . А… может… может, выздоровлю я?

Лука (усмехаясь) . На что? На муку опять?

Анна . Ну… еще немножко… пожить бы… немножко! Коли там муки не будет… здесь можно потерпеть… можно!

Лука . Ничего там не будет!.. Просто…

Пепел (вставая) . Верно… а может, и – не верно!

Анна (пугливо) . Господи…

Лука . А, красавец…

Медведев . Кто орет?

Пепел (подходя к нему) . Я! А что?

Медведев . Зря орешь, вот что! Человек должен вести себя смирно…

Пепел . Э… дубина!.. А еще – дядя… х-хо!

Лука (Пеплу, негромко) . Слышь, – не кричи! Тут – женщина помирает… уж губы у нее землей обметало… не мешай!

Пепел . Тебе, дед, изволь, – уважу! Ты, брат, молодец! Врешь ты хорошо… сказки говоришь приятно! Ври, ничего – мало, брат, приятного на свете!

Бубнов . Вправду – помирает баба-то?

Лука . Кажись, не шутит…

Бубнов . Кашлять, значит, перестанет… Кашляла она очень беспокойно… Двух беру!

Медведев . Ах, пострели тебя в сердце!

Пепел . Абрам!

Медведев . Я тебе – не Абрам…

Пепел . Абрашка! Наташа – хворает?

Медведев . А тебе какое дело?

Пепел . Нет, ты скажи: сильно ее Василиса избила?

Медведев . И это дело не твое! Это – семейное дело… А ты – кто таков?

Пепел . Кто бы я ни был, а… захочу – и не видать вам больше Наташки!

Медведев (бросая игру) . Ты – что говоришь? Ты – про кого это? Племянница моя чтобы… ах, вор!

Пепел . Вор, а тобой не пойман…

Медведев . Погоди! Я – поймаю… я – скоро…

Пепел . А поймаешь, – на горе всему вашему гнезду. Ты думаешь – я молчать буду перед следователем? Жди от волка толка! Спросят: кто меня на воровство подбил и место указал? Мишка Костылев с женой! Кто краденое принял? Мишка Костылев с женой!

Медведев . Врешь! Не поверят тебе!

Пепел . Поверят, потому – правда! И тебя еще запутаю… ха! Погублю всех вас, черти, – увидишь!

Медведев (теряясь) . Врешь! И… врешь! И… что я тебе худого сделал? Пес ты бешеный…

Пепел . А что ты мне хорошего сделал?

Лука . Та-ак!

Медведев (Луке) . Ты… чего каркаешь? Твое тут – какое дело? Тут – семейное дело!

Бубнов (Луке) . Отстань! Не для нас с тобой петли вяжут.

Лука (смиренно) . Я ведь – ничего! Я только говорю, что, если кто кому хорошего не сделал, тот и худо поступил…

Медведев (не поняв) . То-то! Мы тут… все друг друга знаем… а ты – кто такой? (Сердито фыркая, быстро уходит.)

Лука . Рассердился кавалер… Охо-хо, дела у вас, братцы, смотрю я… путаные дела!

Пепел . Василисе жаловаться побежал…

Бубнов . Дуришь ты, Василий. Чего-то храбрости у тебя много завелось… гляди, храбрость у места, когда в лес по грибы идешь… а здесь она – ни к чему… Они тебе живо голову свернут…

Пепел . Н-ну, нет! Нас, ярославских, голыми руками не сразу возьмешь… Ежели война – будем воевать…

Лука . А в самом деле, отойти бы тебе, парень, прочь с этого места…

Пепел . Куда? Ну-ка, выговори…

Лука . Иди… в Сибирь!

Пепел . Эге! Нет, уж я погожу, когда пошлют меня в Сибирь эту на казенный счет…

Лука . А ты слушай – иди-ка! Там ты себе можешь путь найти… Там таких – надобно!

Пепел . Мой путь – обозначен мне! Родитель всю жизнь в тюрьмах сидел и мне тоже заказал… Я когда маленький был, так уж в ту пору меня звали вор, воров сын…

Лука . А хорошая сторона – Сибирь! Золотая сторона! Кто в силе да в разуме, тому там – как огурцу в парнике!

Пепел . Старик! Зачем ты все врешь?

Лука . Ась?

Пепел . Оглох! Зачем врешь, говорю?

Лука . Это в чем же вру-то я?

Пепел . Во всем… Там у тебя хорошо, здесь хорошо… ведь – врешь! На что?

Лука . А ты мне – поверь, да поди сам погляди… Спасибо скажешь… Чего ты тут трешься? И… чего тебе правда больно нужна… подумай-ка! Она, правда-то, может, обух для тебя…

Пепел . А мне все едино! Обух, так обух…

Лука . Да чудак! На что самому себя убивать?

Бубнов . И чего вы оба мелете? Не пойму… Какой тебе, Васька, правды надо? И зачем? Знаешь ты правду про себя… да и все ее знают…

Пепел . Погоди, не каркай! Пусть он мне скажет… Слушай, старик: бог есть?

Лука молчит, улыбаясь.

Бубнов . Люди все живут… как щепки по реке плывут… строят дом… а щепки – прочь…

Пепел . Ну? Есть? Говори…

Лука (негромко) . Коли веришь, – есть; не веришь, – нет… Во что веришь, то и есть…

Пепел молча, удивленно и упорно смотрит на старика.

Бубнов . Пойду чаю попью… идемте в трактир? Эй!..

Лука (Пеплу) . Чего глядишь?

Пепел . Так… погоди!.. Значит…

Бубнов . Ну, я один… (Идет к двери и встречаетсяс Василисой) .

Пепел . Стало быть… ты…

Василиса (Бубнову) . Настасья – дома?

Бубнов . Нет… (Уходит.)

Пепел . А… пришла…

Василиса (подходя к Анне) . Жива еще?

Лука . Не тревожь…

Василиса . А ты… чего тут торчишь?

Лука . Я могу уйти… коли надо…

Василиса (направляясь к двери в комнату Пепла) . Василий! У меня к тебе дело есть…

Лука подходит к двери в сени, отворяет ее и громко хлопает ею. Затем – осторожно влезает на нары и – на печь.

(Из комнаты Пепла.) Вася… поди сюда!

Пепел . Не пойду… не хочу…

Василиса . А… что же? На что гневаешься?

Пепел . Скушно мне… надоела мне вся эта канитель…

Василиса . И я… надоела?

Пепел . И ты…

Василиса крепко стягивает платок на плечах, прижимая руки ко груди. Идет к постели Анны, осторожно смотрит за полог и возвращается к Пеплу.

Ну… говори…

Василиса . Что же говорить? Насильно мил не будешь… и не в моем это характере милости просить… Спасибо тебе за правду…

Пепел . Какую правду?

Василиса . А что надоела я тебе… али это не правда?

Пепел молча смотрит на нее.

(Подвигаясь к нему.) Что глядишь? Не узнаёшь?

Пепел (вздыхая) . Красивая ты, Васка…

Женщина кладет ему руку на шею, но он стряхивает руку ее движением плеча.

…а никогда не лежало у меня сердце к тебе… И жил я с тобой, и всё… а никогда ты не нравилась мне…

Василиса (тихо) . Та-ак… Н-ну…

Пепел . Ну, не о чем нам говорить! Не о чем… иди от меня…

Василиса . Другая приглянулась?

Пепел . Не твое дело… И приглянулась – в свахи тебя не позову…

Василиса (значительно) . А напрасно… Может, я бы и сосватала…

Пепел (подозрительно) . Кого это?

Василиса . Ты знаешь… что притворяться? Василий… я – человек прямой… (Тише.) Скрывать не буду… ты меня обидел… Ни за что, ни про что – как плетью хлестнул… Говорил – любишь… и вдруг…

Пепел . Вовсе не вдруг… я давно… души в тебе нет баба… В женщине – душа должна быть… Мы – звери… нам надо… надо нас – приучать… а ты – к чему меня приучила?..

Василиса . Что было – того нет… Я знаю – человек сам в себе не волен… Не любишь больше… ладно! Так тому и быть…

Пепел . Ну, значит, и – шабаш! Разошлись смирно, без скандала… и хорошо!

Василиса . Нет, погоди! Все-таки… когда я с тобой жила… я все дожидалась, что ты мне поможешь из омута этого выбраться… освободишь меня от мужа, от дяди… от всей этой жизни… И, может, я не тебя, Вася, любила, а… надежду мою, думу эту любила в тебе… Понимаешь? Ждала я, что вытащишь ты меня…

Пепел . Ты – не гвоздь, я – не клещи… Я сам думал, что ты, как умная… ведь ты умная… ты – ловкая!

Василиса (близко наклоняясь к нему) . Вася! давай… поможем друг другу…

Пепел . Как это?

Василиса (тихо, сильно) . Сестра… тебе нравится, я знаю…

Пепел . За то ты и бьешь ее зверски! Смотри, Васка! Ее – не тронь…

Василиса . Погоди! Не горячись! Можно все сделать тихо, по-хорошему… Хочешь – женись на ней? И я тебе еще денег дам… целковых… триста! Больше соберу – больше дам…

Пепел (отодвигаясь) . Постой… как это? За что?

Василиса . Освободи меня… от мужа! Сними с меня петлю эту…

Пепел (тихо свистит) . Вон что-о! Ого-го! Это – ты ловко придумала… мужа, значит, в гроб, любовника – на каторгу, а сама…

Василиса . Вася! Зачем – каторга? Ты – не сам… через товарищей! Да если и сам, кто узнает? Наталья – подумай! Деньги будут… уедешь куда-нибудь… меня навек освободишь… и что сестры около меня не будет – это хорошо для нее. Видеть мне ее – трудно… злоблюсь я на нее за тебя… и сдержаться не могу… мучаю девку, бью ее… так – бью… что сама плачу от жалости к ней… А – бью. И – буду бить!

Пепел . Зверь! Хвастаешься зверством своим?

Василиса . Не хвастаюсь – правду говорю. Подумай, Вася… Ты два раза из-за мужа моего в тюрьме сидел… из-за его жадности… Он в меня, как клоп, впился… четыре года сосет! А какой он мне муж? Наташку теснит, измывается над ней, нищая, говорит! И для всех он – яд…

Пепел . Хитро ты плетешь…

Василиса . В речах моих – все ясно… Только глупый не поймет, чего я хочу…

Костылев осторожно входит и крадется вперед.

Пепел (Василисе) . Ну… иди!

Василиса . Подумай! (Видит мужа.) Ты – что? За мной?

Пепел вскакивает и дико смотрит на Костылева.

Костылев . Это я… я! А вы тут… одни? А-а… Вы – разговаривали? (Вдруг топает ногами и громко визжит.) Васка… поганая! Нищая… шкура! (Пугается своего крика, встреченного молчанием и неподвижностью.) Прости, господи… опять ты меня, Василиса, во грех ввела… Я тебя ищу везде… (Взвизгивая.) Спать пора! Масла в лампады забыла налить… у, ты! Нищая… свинья… (Дрожащими руками машет на нее.)

Василиса медленно идет к двери в сени, оглядываясь на Пепла.

Пепел (Костылеву) . Ты! Уйди… пошел!..

Костылев (кричит) . Я – хозяин! Сам пошел, да! Вор…

Пепел (глухо) . Уйди, Мишка…

Костылев . Не смей! Я тут… я тебя…

Пепел хватает его за шиворот и встряхивает. На печи раздается громкая возня и воющее позевыванье. Пепел выпускает Костылева, старик с криком бежит в сени.

Пепел (вспрыгнув на нары) . Кто это… кто на печи?

Лука (высовывая голову) . Ась?

Пепел . Ты?!

Лука (спокойно) . Я… я самый… о, господи Исусе Христе!

Пепел (затворяет дверь в сени, ищет запора и не находит) . А, черти… Старик, слезай!

Лука . Сейча-ас… лезу…

Пепел (грубо) . Ты зачем на печь залез?

Лука . А куда надо было?

Пепел . Ведь… ты в сени ушел?

Лука . В сенях, браточек, мне, старику, холодно…

Пепел . Ты… слышал?

Лука . А – слышал! Как не слышать? Али я – глухой? Ах, парень, счастье тебе идет… Вот идет счастье!

Пепел (подозрительно) . Какое счастье? В чем?

Лука . А вот в том, что я на печь залез.

Пепел . А… зачем ты там возиться начал?

Лука . Затем, значит, что – жарко мне стало… на твое сиротское счастье… И – опять же – смекнул я, как бы, мол, парень-то не ошибся… не придушил бы старичка-то…

Пепел . Да-а… я это мог… ненавижу…

Лука . Что мудреного? Ничего нет трудного… Часто эдак-то ошибаются…

Пепел (улыбаясь) . Ты – что? Сам, что ли, ошибся однажды?

Лука . Парень! Слушай-ка, что я тебе скажу: бабу эту – прочь надо! Ты ее – ни-ни! – до себя не допускай… Мужа – она и сама со света сживет, да еще половчее тебя, да! Ты ее, дьяволицу, не слушай… Гляди – какой я? Лысый… А отчего? От этих вот самых разных баб… Я их, баб-то, может, больше знал, чем волос на голове было… А эта Василиса – она… хуже черемиса!

Пепел . Не понимаю я… спасибо тебе сказать, или ты… тоже…

Лука . Ты – не говори! Лучше моего не скажешь! Ты слушай: которая тут тебе нравится, бери ее под руку, да отсюда – шагом марш! – уходи! Прочь уходи…

Пепел (угрюмо) . Не поймешь людей! Которые – добрые, которые – злые?.. Ничего не понятно…

Лука . Чего там понимать? Всяко живет человек… как сердце налажено, так и живет… сегодня – добрый, завтра – злой… А коли девка эта за душу тебя задела всурьез… уйди с ней отсюда, и кончено… А то – один иди… Ты – молодой, успеешь бабой обзавестись…

Пепел (берет его за плечо) . Нет, ты скажи – зачем ты все это…

Лука . Погоди-ка, пусти… Погляжу я на Анну… чего-то она хрипела больно… (Идет к постели Анны, открывает полог, смотрит, трогает рукой.)

Пепел задумчиво и растерянно следит за ним.

Исусе Христе, многомилостивый! Дух новопреставленной рабы твоей Анны с миром прими…

Пепел (тихо) . Умерла?.. (Не подходя, вытягивается и смотрит на кровать.)

Лука (тихо) . Отмаялась!.. А где мужик-то ее?

Пепел . В трактире, наверно…

Лука . Надо сказать…

Пепел (вздрагивая) . Не люблю покойников…

Лука (идет к двери) . За что их любить?.. Любить – живых надо… живых…

Пепел . И я с тобой…

Лука . Боишься?

Пепел . Не люблю…

Торопливо выходят. Пустота и тишина. За дверью в сени слышен глухой шум, неровный, непонятный. Потом – входит Актер .

Актер (останавливается, не затворяя двери, на пороге и, придерживаясь руками за косяки, кричит) . Старик, эй! Ты где? Я – вспомнил… слушай. (Шатаясь, делает два шага вперед и, принимая позу, читает.)

Господа! Если к правде святой

Мир дорогу найти не умеет, –

Честь безумцу, который навеет

Человечеству сон золотой!

Наташа является сзади Актера в двери.

Старик!..

Если б завтра земли нашей путь

Осветить наше солнце забыло,

Завтра ж целый бы мир осветила

Мысль безумца какого-нибудь…

Наташа (смеется) . Чучело! Нализался…

Актер (оборачиваясь к ней) . А-а, это ты? А – где старичок… милый старикашка? Здесь, по-видимому, – никого нет… Наташа, прощай! Прощай… да!

Наташа (входя) . Не здоровался, а прощаешься…

Актер (загораживает ей дорогу) . Я – уезжаю, ухожу… Настанет весна – и меня больше нет…

Наташа . Пусти-ка… куда это ты?

Актер . Искать город… лечиться… Ты – тоже уходи… Офелия… иди в монастырь… Понимаешь – есть лечебница для организмов… для пьяниц… Превосходная лечебница… Мрамор… мраморный пол! Свет… чистота, пища… всё – даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь и… снова буду… Я на пути к возрожденью… как сказал… король… Лир! Наташа… по сцене мое имя Сверчков-Заволжский… никто этого не знает, никто! Нет у меня здесь имени… Понимаешь ли ты, как это обидно – потерять имя? Даже собаки имеют клички…

Наташа осторожно обходит Актера, останавливается у кровати Анны, смотрит.

Без имени – нет человека…

Наташа . Гляди… голубчик… померла ведь…

Актер (качая головой) . Не может быть…

Наташа (отступая) . Ей-богу… смотри…

Бубнов (в двери) . Чего смотреть?

Наташа . Анна-то… померла!

Бубнов . Кашлять перестала, значит. (Идет к постели Анны, смотрит, идет на свое место.) Надо Клещу сказать… это – его дело…

Актер . Я иду… скажу… потеряла имя!.. (Уходит.)

Наташа (посреди комнаты) . Вот и я… когда-нибудь так же… в подвале… забитая…

Бубнов (расстилая на своих нарах какое-то тряпье) . Чего? Ты чего бормочешь?

Наташа . Так… про себя…

Бубнов . Ваську ждешь? Гляди – сломит тебе голову Васька…

Наташа . А не все равно – кто сломит? Уж пускай лучше он…

Бубнов (ложится) . Ну, твое дело…

Наташа . Ведь вот… хорошо, что она умерла… а жалко… Господи!.. Зачем жил человек?

Бубнов . Все так: родятся, поживут, умирают. И я помру… и ты… Чего жалеть?

Входят. Лука , Татарин , Кривой Зоб и Клещ . Клещ идет сзади всех, медленно, съежившись.

Наташа . Ш-ш! Анна…

Кривой Зоб . Слышали… царство небесное, коли померла…

Татарин (Клещу) . Надо вон тащить! Сени надо тащить! Здесь – мертвый – нельзя, здесь – живой спать будет…

Клещ (негромко) . Вытащим…

Все подходят к постели. Клещ смотрит на жену через плечи других.

Кривой Зоб (Татарину) . Ты думаешь – дух пойдет? От нее духа не будет… она вся еще живая высохла…

Наташа . Господи! Хоть бы пожалели… хоть бы кто слово сказал какое-нибудь! Эх вы…

Лука . Ты, девушка, не обижайся… ничего! Где им… куда нам – мертвых жалеть? Э, милая! Живых – не жалеем… сами себя пожалеть-то не можем… где тут!

Бубнов (зевая) . И опять же – смерть слова не боится!.. Болезнь – боится слова, а смерть – нет!

Татарин (отходя) . Полицию надо…

Кривой Зоб . Полицию – это обязательно! Клещ! Полиции заявил?

Клещ . Нет… Хоронить надо… а у меня сорок копеек всего…

Кривой Зоб . Ну, на такой случай – займи… а то мы соберем… кто пятак, кто – сколько может… А полиции заяви… скорее! А то она подумает – убил ты бабу… или что… (Идет к нарам и собирается лечь рядом с Татарином.)

Наташа (отходя к нарам Бубнова) . Вот… будет она мне сниться теперь… мне всегда покойники снятся… Боюсь идти одна… в сенях – темно…

Лука (следуя за ней) . Ты – живых опасайся… вот что я скажу…

Наташа . Проводи меня, дедушка…

Лука . Идем… идем, провожу!

Уходят. Пауза.

Кривой Зоб . Охо-хо-о! Асан! Скоро весна, друг… тепло нам жить будет! Теперь уж в деревнях мужики сохи, бороны чинят… пахать налаживаются… н-да! А мы… Асан!.. Дрыхнет уж, Магомет окаянный…

Бубнов . Татары спать любят…

Клещ (стоит посредине ночлежки и тупо смотрит пред собой) . Чего же мне теперь делать?

Кривой Зоб . Ложись да спи… только и всего…

Клещ (тихо) . А… она… как же?

Никто не отвечает ему. Сатин и Актер входят.

Актер (кричит) . Старик! Сюда, мой верный Кент…

Сатин . Миклуха-Маклай идет… х-хо!

Актер . Кончено и решено! Старик, где город… где ты?

Сатин . Фата-моргана! Наврал тебе старик… Ничего нет! Нет городов, нет людей… ничего нет!

Актер . Врешь!

Татарин (вскакивая) . Где хозяин? Хозяину иду! Нельзя спать – нельзя деньги брать… Мертвые… пьяные… (Быстро уходит.)

Сатин свистит вслед ему.

Бубнов (сонным голосом) . Ложись, ребята, не шуми… ночью – спать надо!

Актер . Да… здесь – ага! Мертвец… «Наши сети притащили мертвеца»… стихотворение… Б-беранжера!

Сатин (кричит) . Мертвецы – не слышат! Мертвецы не чувствуют… Кричи… реви… мертвецы не слышат!..

В двери является Лука .

Занавес

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒