• Соблазн Истории 4 страница

В свободное время также были очень распространены словесные поединки. Исландцы очень любили задавать друг другу загадки, о чем сообщается в некоторых эддических текстах (Речах Вафтруднира или в «Эдде» Снорри, а Видение Гюльви целиком посвящено им): речь шла о том, чтобы бросить вызов знаниям своего собеседника, задавая ему вопросы, в частности религиозного характера. Описание игры в загадки мы находим в легендарной Саге о Хервар и Хейдреке Конунге, где содержатся Загадки Гесшумблинди, причем в игре участвует сам Один. В этом интеллектуальном мире, где, напомним, знание, умение, «наука» ценились наиболее высоко, все могло стать предметом вызова. В часто цитированной здесь песне Речи Высокого нет более позорного определения, чем «тот, кто ничего не знает». Словом, исландцы охотно состязались в знании древних текстов, пословиц и поговорок (Герой Саги о Греттире, в частности, в определенный момент говорит только пословицами) — короче говоря, в любой форме знания.

Отдельно надо рассказать об особенно популярном развлечении, называвшемся mannjafnaðr (буквально: сравнение персонажей). Собравшиеся разделялись на две команды, и каждая команда выбирала своего «лидера» — героя саги, бога и т. д. Затем они по очереди защищали любимого героя, раскрывая те его достоинства, которые, по их мнению, определяли его превосходство. Учитывая несдержанный нрав исландцев и их стремление не допустить над собой чьего бы то ни было превосходства, эти словесные поединки нередко заканчивались весьма бурно, поскольку никто не хотел признаваться в своей ошибке. Состязание в mannjafnaðr происходило, в частности, во время свадьбы в Рейкьяхоларе, о которой упоминалось выше. Однако наиболее известен норвежский пример этого состязания. Это соревнование, согласно Снорри Стурлусону, который с удовольствием описывает эту сцену в Круге земном, устроили между собой король Сигурд Йорсальфар и его брат Эйстейнн. Разновидность подобного состязания определялась выбором futttrúi, каковой термин мы уже определяли по другому поводу. Им мог стать предмет, животное, персонаж или бог, достоинство которого всячески расхваливали.

Отдельно следует остановиться на развлечениях сатирического плана, которые исландцы особенно любили. Их словарь был удивительно богат понятиями, позволяющими выражать насмешку, сатиру и т. д. Подобное развлечение состояло в том, чтобы изображать человека мимикой, высмеивая его, стараясь испортить его репутацию. Сохранились обидные строфы, сочиненные в адрес представителей соперничающих кланов, в которых таковых сравнивали с кобылой и с различными частями тела этого животного, сопровождая это весьма сомнительными намеками! Таким развлечениям предавались в ходе длительных попоек, обыкновенных на Севере в то время. При этом человек, умевший пить, пользовался особым уважением. Пиво (öl) или мед (mjöðr) развязывали языки обыкновенно молчаливых исландцев, и все присутствующие начинали подшучивать друг над другом.

Следует упомянуть еще одно развлечение. С конца XII века в Исландии было распространено исполнение баллад, в датском языке называвшихся folkevise (что можно перевести как народная баллада). По-исландски такие простые и ритмичные баллады назывались dans (мн. ч. dansar). Исполнители выстраивались в замкнутую цепочку, образуя хоровод, который медленно начинал кружиться, притоптывая в такт песне и двигаясь вслед за ведущим, который пел припев, в то время как хоровод пел основные куплеты. Тексты носили повествовательный характер, а в их качестве часто использовались эддические поэмы и саги. «Припев» же, что любопытно, был совсем иной природы и выражал совсем иные чувства, чем текст куплетов. Очевидно, что подобные развлечения могли проходить главным образом вне дома, но не исключено, что подобным образом могли развлекаться и в skáli. Из содержания древних текстов следует, что эти dansar были в основном сатирического характера. Например, в Саге об исландцах Стурлы Тордарсона целый клан с удовольствием предавался этому занятию, высмеивая некоего Лофта: «И люди Брейктаболстада вышучивали Лофта, распевая в его адрес различные dansar и отпуская насмешки». Стоит ли добавлять, что результатом подобных развлечений нередко становились кровавые ссоры! Намеки могли также носить грубый и позорящий характер. Если верить сагам, это развлечение считалось особенно любимым — в среде древних исландцев смех очень редко, если не сказать никогда, бывал добродушным.

Но возвратимся в sháli: исландцы знали и использовали также различные настольные игры — тавлеи (tafl, слово восходит к латинскому tabula; существовал также термин hneftafl, или hnefatafl). К ним, разумеется, относились шахматы (skáktafl), которые были хорошо известны на Севере с самого начала X века, о чем сохранились надежные свидетельства. Игра эта, вероятно, попала туда с Ближнего Востока. Существовали различные ее варианты: например, фигуры по шахматной доске перемещались на основании броска игральных костей, задача пешек состояла в том, чтобы окружить «короля». Археологи обнаружили также игры, похожие на нашу современную игру в «волка и ягнят». Была известна и игра вроде трик-трака, по-видимому, привезенная из Франции, ее исландское название — kvátra — вероятно, возникло от французского quatre — четыре. Наконец, очень популярна была игра в кости (hlútfall, где слово hlútr аналогично нашему понятию «партия»). О ее популярности свидетельствуют саги о епископах или саги о современниках. Эти игры были совсем не безобидны, ведь вера во всемогущество судьбы (случая, если угодно) принадлежала к числу наиболее глубоких внутренних убеждений северян, так как еще Тацит, писавший о Германии, упоминает жеребьевку.

Ну а итог этой теме следует подвести с помощью неисландского источника. Около 1150 года правивший на Оркнейских островах знаменитый ярл Рогнвальд, также являвшийся известным скальдом, составил ставшую знаменитой вису:

Я знаю девять искусств:
Я мастерски играю в шахматы;
Я редко ошибаюсь в чтении рун;
Я умею хорошо читать, резать по железу и дереву;
Я отлично хожу на лыжах,
Я хорошо владею луком, и хорошо гребу;
И я умею подчинять свой разум:
Сочинению лэ и игре на арфе.

В этих строках ясно проступает то, что вызывает у нас такое восхищение, — комплексный, открытый и гармоничный характер исландской культуры. Следует лишь заметить, подтверждая уже неоднократно сказанное, что чисто физические развлечения (гребля, катание на лыжах, стрельба из лука) не являлись основными забавами ярла.

В целом совершенно ясно, что исландцы не скучали долгими зимними вечерами. Не отрываясь от ткацкого станка с полотном вадмели, мужчины и женщины (которые еще и вышивали, натягивая ткань на небольшие деревянные рамки) предавались самым разным развлечениям. Они разговаривали, танцевали, пили хорошее пиво, проверяли сообразительность друг друга, рассказывали о подвигах предков, во всех подробностях описывая их приключения. Разговоры при этом порой бывали довольно вольными, так что церковь впоследствии запретила сочинять mansöngsvísur, то есть любовные строфы, посвященные женщинам. Мы уже говорили, что особенность саг как раз и состоит в этой удивительной смеси героических эпизодов и деталей самой обычной повседневной жизни, — подобных примеров в западном Средневековье довольно мало.

IX
Личная жизнь

Для того чтобы подробно рассказать о повседневной жизни исландцев в Средние века, понадобилось бы написать увесистый том. Поэтому мы хотели бы просто привлечь внимание читателя к нескольким наиболее необычным ее моментам. Важно не забывать, что Исландия была «дочерью» средневековых скандинавских народов, и все наши описания в общих чертах соответствуют и быту Норвегии, Дании или Швеции между 1000 и 1400 годами, а особые, отличительные черты образа жизни населения страны определяются своеобразными условиями климата, природы и национальным характером.

Повседневные дела, прием пищи

Как все крестьяне, исландец вставал рано — чаще всего вместе с солнцем, за исключением середины лета, когда ночь в Исландии является понятием почти не наблюдаемым. Далее он отправлялся в хлев и на конюшню к домашним животными, а затем возвращался завтракать. Ели исландцы всего два раза в день: утром (dagverðr) они плотно затракали, а обедали (náttverðr) примерно в 18 часов вечера. Подобный обычай сохранился во всех германских странах. Основой питания были молочные продукты (особенно sýra, молочная сыворотка, которая использовалась как напиток, и skýr, крайне жирный творог) и рыба; мясо ели редко. Основным блюдом являлись каши и крупы. Мясо было предназначено только для важных оказий, праздников или пиров: в еду главным образом шла баранина, так как мясо крупного рогатого скота было редко и дорого. Как правило, мясо варили в воде, а затем в случае необходимости жарили на открытом огне: археологами обнаружены многочисленные железные вертела, котлы, грили в виде спирали и т. д.

Утро обычно было занято различными работами по дому — у хозяина всегда хватало дел: необходимо было исправлять загородки, изготовлять сельскохозяйственные инструменты, сани, лыжи. Если подобной нужды не было, можно было пойти порыбачить в близлежащей реке или на озере, или вместе с несколькими родственниками или товарищами выйти на ловлю в открытое море. Много хлопот было и со скотиной: требовалось следить за здоровьем животных, клеймить их, стричь в специально предназначенных для этого загонах и т. д. Как мы уже говорили, бонд был мастером на все руки, он умел искусно обрабатывать дерево, металл, кожу, кость, делая из них необходимые инструменты, совсем не обязательно являвшиеся произведениями искусства.

Если возникала необходимость навестить соседа или кого-то из родственников, исландец запрягал свою приземистую лошадку (скорее, похожую на пони), каковая порода сохранилась в Исландии и доныне. Она отличалась мягкостью шага, оригинальностью хода, называемого tölt (разновидность рыси), и удивительной устойчивостью: это было единственное животное, которое без труда могло двигаться по лавовым, поросшим травой полям, на которых так легко подвернуть ногу. К тому же лошади этой породы обладали превосходным характером и в целом были достойны того огромного уважения, с которым к ним относились древние исландцы. Специалисты пока пребывают в недоумении относительно того, откуда была заимствована эта порода — с севера Норвегии или с англосаксонских территорий, но в любом случае этот конек замечательно акклиматизировался в Исландии, а волосы его длинной гривы и хвоста отлично подходили для изготовления гобеленов, ковров и даже одежды. Лошади эти и в самом деле являются достоянием исландцев, которые относятся к ним с тем нежным вниманием, которое мы порой проявляем к нашим автомобилям. Конь нередко становился предметом бурных, порой даже кровавых раздоров; он работал, а после соответствующей выучки умел развлекать толпу — о чем уже говорили в главе, посвященной досугу.

Продолжительность рабочего — и светового! — дня менялась в соответствии со временем года, и надо помнить, что этот ритм не соответствует тому, к чему привыкли народы юга. Ненастья могли иметь довольно затяжной характер, так что уход за дорогами и их содержание вплоть до начала XIX века во всей Скандинавии являлись главной задачей, которую ставила перед человеком природа. Дороги приходилось мостить камнем — что представляет собой довольно трудную задачу в стране с вулканической почвой, однако нельзя было позволять дорогам раскисать. В древности владельцы земельных участков были очень озабочены состоянием проходивших через их территорию дорог: весной они пытались осушать их после таяния снегов, зимой занимались уборкой снега, боролись с обледенением отдельных участков, старались избегать образования сугробов, сооружали из камней дорожные вехи, указывавшие дорогу путникам, заблудившимся в тумане, и так далее. Кроме того, постоянно приходилось заботиться о постройках — с одной стороны, потому что они делались из очень ненадежных материалов (дерн, легкие балки, очень мало камней), а с другой стороны, потому что вторым врагом исландца после воды был ветер, резкие порывы которого были способны в одночасье разрушить все то, что человек долгое время и с большим трудом создавал.

Хотя уход за коровами, видимо, был скорее уделом женщин, не исключено, что мужчины также занимались этим. Пока неясно, знали ли в Исландии об унавоживании почвы с целью ее удобрения: по крайней мере на основании Саги о Ньяле Сгоревшем, написанной около тысячного года, можно предположить, что практика эта считалась там нововведением! В конечном итоге можно сказать, что сельскохозяйственные приемы в Исландии ничем не отличались от принятых в Скандинавии и континентальной Европе, учитывая, как уже говорилось, что почвы Исландии не слишком годились под обычные продовольственные культуры наших широт. Например, в средневековой Исландии, по-видимому, не существовало огородов, так что монахам-переводчикам порой приходилось прилагать немалые усилия, чтобы правильно передать содержание французских, немецких или англосаксонских текстов, переводимых на исландский язык, и разъяснить своим соотечественникам смысл всевозможных деталей, которые ничего не говорили исландцу XII–XIII веков.

Вечер наступал или очень рано (между октябрем и мартом) или очень поздно (между маем и концом августа), так что не следует сравнивать привычки людей, живущих на этих широтах, с нашими! Обычный ужин исландца, náttverðr, состоял из густого отвара на основе мяса или рыбы, и овощей (в основном репы, но использовались и бобы; добавим также, что в меню обычно фигурировали сушеные водоросли). Все это загущали грубой мукой и ели, сдабривая пряностями или чем-то вроде соуса, на манер кетчупа. Следует уточнить, что гастрономические изыски не были приняты в кухне древних скандинавов, равно как и исландцев, и это остается верным и в наши дни!

Летом, когда сельскохозяйственных работ было много, а также осенью, когда велись такие важные работы, как сбор урожая, стрижка овец и, наконец, забой скота и обработка полученного мяса, труд занимал большую часть времени. Вечер был длинным. Помимо работы, исландцы занимались различными видами развлечений на открытом воздухе, о которых мы уже говорили (см. Игры дома и развлечения, глава 8). Вопреки тому, что можно было бы подумать, это не было общество одиночек, напротив: эти люди не упускали ни одного случая, чтобы повстречаться, собраться ради деятельности, не связанной с политикой, — как, например, тинг, и без колебаний садились на коня, чтобы отправиться на значительное расстояние ради того, чтобы повидаться с родственниками, друзьями, соседями. Если лаконизм, то есть забота о продуманности каждого слова («языком плетется веревка, на которой тебя повесят», — гласит исландская поговорка), был типичным качеством героя исландской саги, то из этого отнюдь не следует, что эти мужчины и женщины были молчаливыми, напротив! Они вели долгие разговоры на самые разные темы, особенно обстоятельно обсуждая далекие поездки (поскольку почти все исландцы были заядлыми путешественниками), а также все интересные или необычные факты. В летописях сохранилось упоминание об одном особенно бурном тинге, участники которого забыли про все раздоры, узнав о возвращении в страну епископа «из заморского путешествия», поскольку все хотели услышать подробный рассказ о его поездке! Стоит ли напоминать, что в Исландии и сегодня не спрашивают: «Как дела?». В исландском языке этому выражению соответствует Hvað er at fréttaf — «Какие новости?»

♦ Зимние ночи

Зимой, без сомнения, жизнь исландца кардинально менялась. «День» становился очень коротким, а «ночь» — очень длинной. И люди занимались любыми делами, которые могли сопровождаться разговорами: ремонтом снастей, учеными занятиями, а также делом жизни любого исландца, вне зависимости от пола: ткачеством на знаменитом вертикальном ткацком станке, на котором изготавливали вадмель, о которой уже многократно говорилось на этих страницах. С ткачеством было связано много профессий. Археология сохранила многие из них; это занятие даже упоминается в одной из поэм, Darraðarljóð, процитированной в Саге о Ньяле Сгоревшем. Там герой встречает зловещих женщин (возможно, валькирий), которые собираются ткать на подобном станке ужасную ткань из человеческих волос, при этом роль грузил играют человеческие черепа, челнок сделан из кости, трамбовка из другой кости и т. д.

Традиционный исландский ткацкий станок не позволял выполнять изыски, возможные на привычном нам горизонтальном ткацком станке, но с его помощью получалась великолепная и теплая шерстяная вадмель.

Остаток долгого трудового дня был посвящен деятельности, которую можно назвать «интеллектуальной»: составлению и декламации всевозможных поэм, чтению наизусть саг или подобных им текстов — таких, как þoettir, или «пряди», являвшиеся миниатюрной разновидностью саг, а также играм в загадки и другие короткие игры. Говоря о необычайной плодовитости исландской культуры между XI и XIV веками, не стоит сомневаться, что эти длинные, темные зимние дни весьма способствовали зарождению и появлению на свет огромного количества литературных произведений, которыми мы сегодня восхищаемся. У исландцев были также и другие занятия — такие, например, как пение и музыка, однако, к несчастью, от этого наследия не сохранилось почти ничего, что позволило бы нам составить свое мнение о музыкальной культуре островитян.

Из того, что мы знаем про обычный день исландца, складывается впечатление, что жизнь островитян была довольно размеренной, а основные виды деятельности — от самых простых до наиболее сложных с интеллектуальной точки зрения — распределенными между членами семьи. К этому следует добавить, что одни и те же литературные произведения могли обращаться как к самым низменным вопросам (например, отправление естественных надобностей в Саге о Снорри годи), так и к сложнейшим, трудноразрешимым научным проблемами (таким, как филологические построения анонимного автора Первого грамматического трактата, обогнавшего свое время приблизительно на восемь веков).

Женщина и ребенок

Мы уже говорили о важной роли хозяйки дома, но не стоит упускать возможность еще раз сказать несколько слов о женщине и ее положении, особенно в нашу эпоху торжествующего феминизма, добившегося права гражданства и в скандинавских землях. Однако не следует переносить современные реалии на глубокую древность.

Средневековая Исландия была тем, что социологи называют аграрной культурой. Определяемое этим термином видение человека и общества являлось решительно маскулинным, и основание для этого было совершенно естественным, основанным на физической силе: владение двуручным мечом и управление парусным судном — работа не для слабых женских рук. С другой стороны, трудовые обязанности в таком обществе были четко разграничены. Мужчина — рыболов или викинг, охотник или торговец, отправлялся в поход, нередко на несколько месяцев (например, на теплое время года, то есть с мая по сентябрь), передавая руководство фермой жене. Конечно, она имела слуг, «рабов», одного или несколько помощников или взрослых детей, способных исполнять важные работы, но тем не менее именно она оставалась ответственной за бесперебойный ход работ. При этом она сама принимала участие в ежедневных работах или по крайней мере руководила ими. Тем самым формировалось и ее телосложение, которого не было у женщин запада или юга Европы.

Кроме того, за века выработалось нечто вроде разумного компромисса, согласно которому у каждого, и у мужа и у жены, имелась своя особая область деятельности. Даже сегодня человек, вошедший в традиционный скандинавский дом, не может не заметить деревянную планку, закрепленную на полу под входной дверью. Он ошибочно может подумать, что она служит исключительно как преграда для проникновения сквозняков: но это отзвук древних обычаев. Эта планка на древненорвежском называлась stokkr и имела юридическое и сакральное значение — если это в данном случае не одно и то же. Каждый, кто переступал через нее, тем самым оказывался внутри «дома» в юридическом смысле и проникал за священную ограду — hýbýli, что соответствует нашему понятию «жилища». В результате убийство, например, совершенное тем, кто переступал эту планку, считалось более серьезным преступлением, чем преступление, совершенное с внешней стороны, так как тем самым наносился урон священной составляющей жилища. Но у этой планки была и другая, юридическая ценность: она ограничивала территорию, внутри которой безраздельно царила хозяйка дома (húsfreyja). Húsfreyja становилась полноправной властительницей innan stokks (или innan húss, так как термин hús применяется к любому зданию, включенному в состав фермы), едва переступив планку у порога дома. Мужчина отвечал за все то, что оказывалось и происходило útan stokks — вне этой планки. Таким образом, разделялись сферы влияния обоих полов, оставляя каждому полную свободу в исполнении своих прерогатив.

В средневековом скандинавском обществе женщина пользовалась очевидным уважением, что проявлялось не только в исключительно материальном аспекте. В некотором смысле именно женщина обеспечивала передачу из поколения в поколение обычаев и образа жизни. Более того: именно она в первую очередь должна была обучать или по крайней мере воспитывать многочисленных детей, которые рождались у нее и у других сожительниц хозяина дома. В этом смысле она была хранительницей семейных ценностей и традиций — как традиций ее собственного клана, так и клана ее мужа, и именно она должна была передать их своим потомкам; существует предположение — соблазнительное, но не подтвержденное источниками — что именно женщина рассказывала саги или декламировала генеалогические поэмы. Иначе говоря, она была хранительницей великих традиций, без которых не было бы семьи. В результате она становилась воплощением чести своего клана, и во многих сценах саг именно женщина напоминает мужчинам своей семьи об их долге перед кланом, если они слишком долго медлят с осуществлением необходимой мести, которая только и может смыть нанесенное оскорбление. Это, возможно, объясняет, почему женщина чаще, чем мужчина, оказывалась колдуньей или волшебницей: ведь тайное знание исходило из традиций, носительницей и хранительницей которых она была. При любом положении дел очевидно, что женщина пользовалась значительными возможностями и уважением, чего не было во многих других средневековых обществах.

Оставаясь в пределах исландского дома, добавим еще пару слов о ребенке и его воспитании, поскольку на эту тему нам известно немногое. Следует просто отметить, что взрослым ребенок считался сначала в возрасте двенадцати, а затем четырнадцати лет. Похоже, что ребенок являлся предметом активной воспитательной работы, так как считалось, что он способен сам позаботиться о своем выживании уже в довольно раннем возрасте. Например, очень показателен тот факт, что в текстах саг слово madr; обозначающее взрослого человека, встречается много чаще слова «ребенок» (barn). Нам не известно, кто учил детей тому, что не могла преподать ему его мать. Существовали ли «учителя», жили ли они постоянно на ферме, включавшей большое число зданий и вмещавшей довольно много народа, либо они были странствующими, как это было принято в течение многих последующих веков? Каким образом и чему учили детей, существовали ли особые обряды инициации для подростков — мальчиков или девочек? Мы этого не знаем — дети практически не упоминаются в сагах, за редким исключением — таким, например, как Сага об Эгиле, сыне Грима Лысого. Кроме того, в Саге о Глуме Убийце имеется описание того, как двое мальчишек играют на полу в skali, — обычная бытовая сцена.

Сексуальность

Существует невесть откуда возникшее мнение, которое выразил один английский автор следующими словами: любовные переживания волновали исландцев в самую последнюю очередь.

Мы уже имели возможность близко познакомиться со взглядами средневековых исландцев на человека, жизнь и весь мир (см. Саги, глава 6). Бесспорно, саги являются удивительно целомудренными текстами, порой они даже кажутся преувеличенно добродетельными. Этому имеются различные объяснения, которые не противоречат друг другу. Одно из них состоит в том, что вопросы чувств, страсти и секса не являются предметом права или закона, которые имели высшую ценность в глазах исландца. Согласно природе вещей — то есть Природе с большой буквы — отношения между мужчиной и женщиной должны существовать и происходить всем известным образом. С другой стороны, суровые реалисты, которыми были исландцы, отлично знали, что влюбленность и некоторый эротизм, который мы зовем здоровым, являются частью нашей жизни. Однако во всей обширной компиляции Саги о Стурлунгах можно найти только две цитаты, имеющие более или менее эротическую окраску, что решительно не похоже на южные — галльские или латинские — представления. С другой стороны, ясно, что дух континентальной Европы того времени должен был казаться абсурдным нормальному исландцу: так и видишь те усилия, которые пришлось приложить в 1226 году переводчику романа о Тристане и Изольде, истинному норвежцу, чтобы заставить читателя поверить, что люди действительно могли умереть от любви!

♦ Сожительство

Исландское общество и его законодательство допускали сожительство, не приводившее к серьезным последствиям. Официальная супруга имела ряд отличительных признаков: она носила на поясе ключи от сундуков, где лежали наиболее ценные предметы утвари, а ее волосы в знак статуса были заколоты пучком. Только она могла по праву пользоваться юридическими и материальными правами, сопутствующими ее положению. Сожительнице или сожительницам требовалось, чтобы «друг» официально признал их, — что происходило очень редко по вполне естественной причине. Предоставление им подобных прав нарушало внутриклановое равновесие, что было довольно опасно, поскольку официальные наследники крайне редко соглашались признать эту связь и детей, которые могли родиться от этих параллельных союзов, и могли претендовать на доступ к имуществу в случае, если они были узаконены должным образом и официально признаны их отцом. В текстах законов четко разграничиваются skilgetinn — законные дети, и óskilgetinn или laungetinn — дети побочные или «зачатые тайно».

Исландское общество официально признавало только законный брак, однако допускало и институт сожительства (один мужчина, помимо жены, мог иметь и одну или несколько сожительниц). Очевидным образом возникали и совершенно абсурдные ситуации, становившиеся, впрочем, предметом особых саг, «саг о скальдах» (Сага о Гуннлауге, Змеином языке или Сага о Хальфреде Трудном скальде); необходимо также отметить, что любовники (мужчины-скальды) старались не выражать своих чувств открыто: они выражали их в скальдической форме, крайне изощренной и завуалированной (см. Скальдическая поэзия, глава 6), — кто хочет, тот поймет!

Мы говорим о правилах внешней благопристойности только для того, чтобы отдать должное точке зрения, которая могла бы показаться странной для человека, хорошо знакомого со средневековой западной литературой. Следовало бы также напомнить — это весьма важно — что насилие над женщиной и сексуальные извращения, в особенности гомосексуализм, были радикально запрещены исландским законодательством. Для мужчины не существовало более серьезного оскорбления, чем словечко argr (или, метатеза, ragr), означающее пассивного гомосексуалиста. Человек, застигнутый на месте преступления — изнасилования или гомосексуального акта, — более не охранялся законом и, по сути дела, переставал быть человеком. Его могли безнаказанно преследовать, убить, сжечь и т. д. Подобный проступок полностью выводил его за пределы мира людей!

Жилище и обстановка

Площадь Исландии составляет несколько сотен тысяч квадратных километров, то есть четверть нынешней Франции, но значительная часть этой территории непригодна для жизни: ледники (слово ийокуль (jökult) обозначает не собственно ледник, но смесь лавы, грязи и камней, то есть явление, которое совершенно незнакомо Европе), лавовые поля, иногда достигающие впечатляющих размеров. Типичным исландским пейзажем являются старые лавовые поля, занимающие холмы и долины и покрытые травой (это в исландском языке называется hraun), — нагромождение совершенно безжизненных камней, часто образующих крутые утесы, и т. д. Для проживания здесь пригодны только побережье и несколько речных долин. В результате поселения островитян довольно плотно сгруппированы. Тип маленького изолированного дома-хутора здесь практически не известен. Другой важной особенностью этой страны, о которой мы уже говорили, является ее климат — постоянные дожди, туман, снег и главным образом ветер, нередко совершенно безжалостный.

♦ Baer

Основной жилой единицей была ферма, baer. Она выглядела совершенно по-особенному. Речь здесь идет не об одном крупном сооружении, а о целом ансамбле зданий, большего или меньшего размера. Очень больших домов здесь не строили. Около Рейкьявика существует музей на открытом воздухе в современном скандинавском стиле — Árbaer, где сегодня можно получить представление о сооружениях, которые мы здесь описываем.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 24 25 262728 29 Следующая ⇒