РЕЧЬ ОБ УСТРОЙСТВЕ КРЕСТЬЯН И О ПРАВЕ

РЕЧЬ ОБ УСТРОЙСТВЕ КРЕСТЬЯН И О ПРАВЕ

СОБСТВЕННОСТИ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 10 МАЯ 1907 ГОДА.

Господа члены Государственной думы! Я исхожу из того положе-
ния. что все лица, заинтересованные в этом деле самым искренним об-
разом желают его разрешения. Я думаю, что крестьяне не могут не же-
лать разрешения того вопроса, который для них является самым близ-
ким и самым больным. Я думаю, что и землевладельцы не могут не
желать иметь своими соседями людей спокойных и довольных вместо
голодающих и погромщиков. Я думаю, что и все русские люди, жажду-
щие успокоения своей страны, желают скорейшего разрешения того
вопроса, который, несомненно, хотя бы отчасти, питает смуту. Я не буду
останавливаться и на тех нападках, которые имели место агитационно-
го напора на власть. Я не буду останавливаться и на провозглашавших-
ся здесь началах классовой мести со стороны бывших крепостных кре-
стьян к дворянам, а постараюсь встать на чисто государственную точку
зрения, постараюсь отнестись совершенно беспристрастно к данному
вопросу. Постараюсь вникнуть в существо высказывавшихся мнений,
помятуя. что мнения, не согласные с взглядами правительства, не могут
почитаться последними за крамолу. Правительству тем более, мне ка-
жется, подобает высказаться в общих чертах, что из бывших здесь пре-
ний, из бывшего предварительного обсуждения вопроса ясно, как мало
шансов сблизить различные точки зрения, как мало шансов дать аграр-
ной комиссии определенные задания, очерченный строгими рамками
наказ.

Переходя к предложениям разных партий, я, прежде всего, дол-
жен остановиться на предложении партии левых, ораторами которых
выступили здесь, прежде всего, господа Караваев, Церетели, Волк-Ка-
рачевский и др. Я не буду оспаривать тех весьма спорных по мне цифр,
которые здесь представлялись ими. Я охотно соглашусь и с нарисован-
ной ими картиной оскудения земледельческой России. Встревоженное
этим правительство уже начало принимать ряд мер для поднятия земле-
дельческого класса. Я должен указать только на то, что тот способ, ко-
торый здесь предложен, тот путь, который здесь намечен, поведет к
пол ному перевороту во всех существующих гражданских правоотно-

Российская журналистика XX века

шениях; он приведет к тому, что подчинит интересам одного, хотя и
многочисленного класса интересы всех других слоев населения. Он ве-
дет, господа, к социальной революции. Это сознается, мне кажется, и
теми ораторами, которые тут говорили. Один из них приглашал госу-
дарственную власть возвыситься в этом случае над правом и заявлял,
что вся задача настоящего момента заключается именно в том. Чтобы
разрушить государственность с ее помещичьей бюрократической осно-
вой и на развалинах государственности создать государственность со-
временную на новых культурных началах. Согласно этому учению, го-
сударственная необходимость должна возвыситься над правом не для
того, чтобы вернуть государственность на путь права, а для того, чтобы
уничтожить в самом корне именно существующую государственность,
существующий в настоящее время государственный строй. Словом, при-
знание национализации земли, при условии вознаграждения за отчуж-
даемую землю или без него, поведет к такому социальному перевороту,
к такому перемещению всех ценностей, к такому изменению всех соци-
альных, правовых, и гражданских отношений, какого еще не видела ис-
тория. Но это. конечно, не довод против предложения левых партий,
если это предложение будет признано спасительным. Предположим же
на время, что государство признает это за благо, что оно перешагнет
через разорение целого, как бы там не говорили, многочисленного, об-
разованного класса землевладельцев, что оно примирится с разрушени-
ем редких культурных очагов на месте. - что же из этого выйдет? Что.
был бы, по крайней мере, этим способом разрешен, хотя бы с матери-
альной стороны, земельный вопрос? Дал бы он или нет возможность
устроить крестьян у себя на местах?

На это ответ могут дать цифры, а цифры, господа, таковы: если
бы не только частновладельческую, но даже всю землю без малейшего
исключения, даже землю, находящуюся в настоящее время под города-
ми, отдать в распоряжение крестьян, владеющих ныне надельною зем-
лею, то в то время как Вологодской губернии пришлось бы всего вмес-
те с имеющимися ныне по 147 десятин на двор, в Олонецкой по 185
дес., в Архангельской по 1309 дес., в 14 губерниях недостало бы и по
15, а в Полтавской пришлось бы лишь по 9, в Подольской всего по 8
десятин. Это объясняется крайне неравномерным распределением по
губерниям не только казенных и удельных земгль, но и частновладель-
ческих. Четвертая часть частновладельческих земель находится в тех
12 губерниях, которые имеют надел свыше 15 десятин на двор, и лишь

Российская журналистика А'А' века

одна седьмая часть частновладельческих земель расположена в 10 гу-
берниях с наименьшим наделом, т. е. по 7 десятин на один двор. При
этом принимается в расчет вся земля всех владельцев, то есть не только
107 ООО дворян, но и 49С ООО крестьян, купивших себе землю, и 85 ООО
мещан. - а эти два последние разряда владеют до 17 ООО ООО десятин. Из
этого следует что поголовное разделение всех земель едва ли может
удовлетворить земельную нужду на местах; придется прибегнуть к тому
же средству, которое предлагает правительство, то есть к переселению;
придется отказаться от мысли наделить землей весь трудовой народ и
не выделять из него известной части населения в другие области труда.
Это подтверждается и дру гими цифрами, подтверждается из цифр при-
роста населения за 10- летний период в 50 губерниях европейской Рос-
сии. Россия, господа, не Е1ымирает; прирост населения превосходит при-
рост всех остальных государств всего мира, достигая на 1000 человек
15 в год. Таким образом, это даст на одну европейскую Россию всего на
50 губерний 1 625 000 душ естественного прироста в год или, считая
семью в 5 человек. 341 000 семей. Так что для удовлетворения землей
одного только прирастающего населения, считая по 10 десятин на один
двор, потребно было бы ежегодно 3 500 000 дес. Из этого ясно, господа,
что путем отчуждения, разделения частновладельческих земель земель-
ный вопрос не разрешается. Это равносильно наложению пластыря на
засоренную рану. Но, креме упомянутых материальных результатов, что
даст этот способ стране, что даст он с нравственной стороны?

Та картина, которая наблюдается теперь в наших сельских обще-
ствах, та необходимость подчинить всех одному способу ведения хо-
зяйства, необходимость постоянного передела, невозможность для хо-
зяина с инициативой подойти к временно находящейся в его пользова-
нии земле реализовать сеюю склонность к определенной отрасли хозяй-
ства, — все это распространится и на Россию. Все и всё были бы срав-
нены. земля стала бы общей, как вода и воздух. Но к воде и к воздуху не
прикасается рука человеческая, не улучшает их рабочий труд, иначе на
улучшенные воздух и веду, несомненно, наложена была бы плата, на
них установлено было бы право собственности. Я полагаю, что земля,
которая распределилась бы между гражданами, отчуждалась бы у од-
них и предоставлялась бы-другим местным социал-демократическим
присутственным местом, что эта земля получила бы скоро тс же свой-
ства, как воздух и вода. Ею бы стали бы пользоваться, но улучшать ее, ^Л'-^Априлагать к ней свой труд с тем, чтобы результаты этого труда перешли

Российская журналистика XX века

к другому лицу, - этого никто не стал бы делать. Вообще стимул к тру-
ду, та пружина, которая заставляет людей трудиться, была бы сломлена.
Каждый гражданин, - а между ними всегда были и будут тунеядцы -
будет знать, что он имеет право заявить о желании получить землю,
приложить свой труд к земле, затем, когда занятие это ему надоест, бро-
сить ее и пойти опять бродить по белу свету. Все будет сравнено. - {но
нельзя ленивого} равнять к трудолюбивому, нельзя человека тупоумно-
го приравнивать к трудоспособному. Вследствие этого культурный уро-
вень страны понизится. Добрый хозяин, хозяин изобретательный, са-
мою силою вещей будет лишен возможности приложить свои знания к
земле.

Надо думать, что при таких условиях совершился бы новый пере-
ворот, и человек даровитый, сильный, способный силою восстановил
бы свое право на собственность, на результаты своих трудов. Ведь, гос-
пода, собственность имела всегда своим основанием силу, за которую
стояло и нравственное право. Ведь и раздача земли при Екатерине Ве-
ликой оправдывалась необходимостью заселения громадных незаселен-
ных пространств (голос из центра:«Ого»). и тут была государственная
мысль. Точно так же право способного, право даровитого создало и право
собственности на Западе. Неужели же нам возобновлять этот опыт и
переживать новое воссоздание права собственности на уравненных и
разоренных полях России? А эта перекроенная и уравненная Россия,
что, стала ли бы она и более могущественной и богатой? Ведь богат-
ство народов создает и могущество страны. Путем же переделения всей
земли государство в своем целом не приобретает ни одного лишнего
колоса хлеба. Уничтожены, конечно, будут культурные хозяйства. Вре-
менно будут увеличены крестьянские наделы, но при росте населения
они скоро обратятся в пыль, и эта распыленная земля будет высылать в
города массы обнищавшего пролетариата. Но положим, что эта карти-
на неверна, что краски сгущены. Кто же, однако, будет возражать про-
тив того, что такое потрясение, такой громадный социальный перево-
рот не отразится, может быть, на самой целостности России. Ведь тут,
господа, предлагают разрушение существующей государственности,
предлагают нам среди других сильных и крепких народов превратить
Россию в развалины для того, чтобы на этих развалинах строить новое,
неведомое нам отечество. Я думаю, что на втором тысячелетии своей
жизни Россия не развалится. Я думаю, что она обновится, улучшит свой
уклад, пойдет вперед, но путем разложения не пойдет, потому что где

Российская журналистика XX века

разложение - там смерть.

Теперь обратимся, господа, к другому предложенному нам про-
екту. проекту партии народной свободы. Проект этот не обнимает зада-
чу в таком большом объеме, как предыдущий проект, и задается увели-
чением пространства крестьянского землевладения. Проект этот даже
отрицает, не признает и не создает ни за кем права на землю. Однако я
должен сказать, что и в этом проекте для меня не все понятно, и он
представляется мне во многом противоречивым. Докладчик этой партии
в своей речи отнесся очень критически к началам национализации зем-
ли. Я полагал, что он логически должен поэтому прийти к противопо-
ложному, к признанию принципа собственности. Отчасти это и было
сделано. Он признал за крестьянином право неизменного, постоянного
пользования землей, но вместе с тем для расширения его владений он
признал необходимым нарушить постоянное пользование его соседей-
землевладельцев. вместе с тем, он гарантирует крестьянам ненаруши-
мость их владений в будущем. Но раз признан принцип отчуждаемос-
ти, то кто же поверит тому что. если понадобится со временем отчуж-
дать земли крестьян, они не будут отчуждены, и поэтому мне кажется,
что в этом отношении проект левых партий гораздо более искренен и
правдив, признавая возможность пересмотра трудовых норм, отнятие
излишка у домохозяев. Вообще, если признавать принцип обязательно-
го количественного отчуждения, то есть принцип возможности отчуж-
дения земли у того, у кого ее много, чтобы дать тому, у кого ее мало,
надо знать, к чему (это) поведет в конечном выводе - это приведет к той
же национализации земли. Ведь если теперь, в 1907 году; у владельца,
скажем, 3 ООО десятин будет отнято 2 500 дес.. за ним останется 500
дес. культурных. Но ведь с изменением понятия о культурности и с ро-
стом населения он. несомненно, подвергается риску отнятия остальных
500 десятин. Мне кажется, что и крестьянин не поймет, почему он дол-
жен переселяться куда-то вдаль ввиду того только, что его сосед не ра-
зорен. а имеет по нашим понятиям культурное хозяйство. Почему он
должен идти в Сибирь, и не может быть направлен - по картинному
выражению - на соседнюю помещичью землю? Мне кажется, ясно, что
и по этому проекту право собственности на землю отменяется; она изъем-
лется из области купли и продажи. Никто не будет прилагать свой труд
к земле, зная, что плоды его трудов могут быть через несколько лет от-
чуждены. Докладчик партии прикидывал цену на отчуждаемую землю
в среднем по 80 рублей на десятину в европейской России. Ведь это не

Российская журналистика А'А' века

может поощрить к применению своего труда к: земле, скажем, тех лиц.
кто год перед тем заплатили по 200 - 300 рублей за десятину и вложили
в нее свое достояние. Но между мыслями, предложенными докладчи-
ком партии народной свободы, есть и мысль, которая должна сосредо-
точить на себе самое серьезное внимание. Докладчик заявил, что надо
предоставить самим крестьянам устраиваться так, как им удобно. За-
кон не призван учить крестьян и навязывать им какие-либо теории, хотя
бы эти теории и признавались законодателями совершенно основатель-
ными и правильными. Пусть каждый устраивается по-своему и только
тогда мы действительно поможем населению. Нельзя такого заявления
не приветствовать, и само правительство во всех своих стремлениях
указывает только на одно: нужно снять те оковы, которые наложены на
крестьянство, и дать ему возможность самому избрать тот способ пользо-
вания землей, который наиболее его устраивает. Интересно еще в про-
екте партии народной свободы другое провозглашаемое начало. Это
начало государственной помощи. Предлагается отнести на расходы каз-
ны половину стоимости земли, приобретаемой крестьянами. Я к этому
началу еще вернусь, а теперь укажу, что оно мне кажется несколько про-
тиворечивым провозглашаемому принципу принудительного отчужде-
ния. Если признать принудительное отчуждение, то как же наряду с этим
признать необходимость для всего населения, для всего государства,
для всех классов населения придти на помощь самой нуждающейся
части населения? Почему наряду с этим необходимо с этой целью обез-
долить 130 000 владельцев, и не только обездолить, но и оторвать их от
привычного и полезного для государства труда/? Но. может быть, госпо-
да. без этого обойтись нельзя?

Я не могу заявить, что в настоящее время опасность новых наси-
лий. новых бед в деревне возрастает. Правительство должно учитывать
два явления: с одной стороны несомненное желание, потребность, стрем-
ление широких кругов общества поставить работу в государстве на пра-
вильных законных началах и приступить к правильному новому зако-
нодательству для улучшения жизни страны. Это стремление правитель-
ство не может не приветствовать и обязано приложить все силы для
того, чтобы помочь ему. Но наряду с этим существует и другое: суще-
ствует желание усилить брожение в стране, бросать в население семена
возбуждения, смуты, с целью возбуждения недоверия к правительству,
с тем, чтобы подорвать его значение, подорвать его авторитет, для того,
чтобы соединить воедино все враждебные правительству силы. Ведь с

Российская журналистика XX века

этой кафедры, господа, была брошена фраза: «Мы пришли сюда не по-
купать землю, а ее взять» {Голоса: верно, правильно.) Отсюда, господа,
распространялись и письма в редакцию, в деревни, письма, которые
печатались в провинциальных газетах, почему я об них и упоминаю,
письма, вызывавшие и смущение, и возмущение на местах. Авторы этих
писем привлекались к ответственности, но поймите, господа, что дела-
лось в понятиях тех сельских обывателей, которым предлагалось, вви-
ду якобы насилий, кровожадности и преступлений правительства, об-
ратиться к насилию и взять землю силой! Национализация земли пред-
ставляется правительству гибельною для страны, а проект партии
народной свободы, то есть полуэкспроприацня, полунационализа-
ция, в конечном выводе, по нашему мнению, приведет к тем же ре-
зультатам, как и предложения левых партии.

Где же выход? Думает ли правительство ограничиться полумера-
ми и полицейским охранением порядка? Но прежде чем говорить о спо-
собах, нужно ясно себе представить цель, а цель у правительства впол-
не определенна: правительство желает поднять крестьянское землевла-
дение. оно желает видеть крестьянина богатым, достаточным, так как
где достаток, там. конечно, и просвещение, там и настоящая свобода.
Но для этого необходимо дать возможность способному, трудолюбиво-
му крестьянину, то есть соли земли русской, освободиться от тех тепе-
решних условий жизни, в которых он находится. Надо дать ему воз-
можность укрепить за собой плоды трудов своих и представить их в
неотъемлемую собственность. Пусть собственность эта будет подвор-
ная там, где община уже не жизненна, но пусть она будет крепкая, пусть
будет наследственная. Такому собственнику-хозяину правительство
обязано помочь советом, помочь кредитом, то есть деньгами. Теперь же
надлежит немедленно браться за незаметную черновую работу, надле-
жит сделать учет всем тем малоземельным крестьянам, которые живут
земледелием. Придется всем этим малоземельным крестьянам дать воз-
можность воспользоваться из существующего земельного запаса таким
количеством земли, которое им необходимо, на льготных условиях. Мы
слышали тут что для того, чтобы дать достаточное количество земли
всем крестьянам, необходимо иметь запас в 57 ООО ООО десятин земли.
Опять-таки, говорю, я цифры не оспариваю. Тут же указывалось на то.
что в распоряжении правительства находится только 10 ООО ООО деся-
тин земли. Но, господа, еюдь правительство только недавно начало об-
разовывать земельный фонд, ведь Крестьянский банк перегружен пред-

Российская журналистика А'А' века

ложениями. Здесь нападали и на Крестьянский банк, и нападки эти были
достаточно веские. Была при этом брошена фраза: «Это надо бросить».
По мнению правительства, бросать ничего не нужно. Начатое дело надо
улучшать. При этом должно, быть может, обратиться к той мысли, на
которую я указывал раньше, - мысли о государственной помощи. Оста-
новитесь, господа, на том соображении, что государство есть один це-
лый организм и что если между частями организма, частями государ-
ства начнется борьба, то государство неминуемо погибнет и превратит-
ся в «царство, разделившееся на ся». В настоящее время государство у
нас хворает. Самой больной, самой слабой частью, которая хиреет, ко-
торая завядает, является крестьянство. Ему надо помочь. Предлагается
простой способ: взять и разделить все 130 ООО существующих в настоя-
щее время поместий. Государство ли это? Не напоминает ли это исто-
рию тришкиного кафтана - обрезать полы, чтоб сшить из них рукава?

Господа, нельзя укрепить больное тело, питая его вырезанными
из него самого кусками мяса; надо дать толчок организму, создать при-
лив питательных соков к больному месту, и тогда организм осилит бо-
лезнь; в этом должно, несомненно, участвовать все государство, все части
государства должны прийти на помощь той его части, которая в настоя-
щее время является слабейшей. В этом смысл государственности, в этом
оправдание государства, как одного социального целого. Мысль о том,
что все его государственные силы должны прийти на помощь слабей-
шей его части, может напоминать принципы социализма государствен-
ного, который применялся не раз в Западной Европе, и приносил реаль-
ные и существенные результаты. У нас принцип этот мог бы осуще-
ствиться в том. что государство брало бы на себя уплату части процен-
тов, которые взыскиваются с крестьян за предоставленную им землю.

Если бы одновременно был установлен выход из общины и со-
здана таким образом крепкая индивидуальная собственность, было бы
упорядочено переселение, было бы облегчено получение ссуд под на-
дельные земли, был бы создан широкий мелиоративный землеустрои-
тельный кредит, то хотя круг предполагаемых правительством земель-
ных реформ и не был бы вполне замкнут, но виден был бы просвет, при
рассмотрении вопроса в полноте, может быть, и в более ясном свете
представился бы и пресловутый вопрос об обязательном отчуждении

Пора этот вопрос вдвинуть в его настоящие рамки, пора, господа,
не видеть в этом волшебного средства, какой-то панацеи против всех
бед. Средство это представляется смелым потому только, что в разорен-

Российская журналистика XX века

ной России оно создаст еще класс разрозненных в конец землевладель-
цев. Обязательное отчуждение действительно может явиться необходи-
мым, но, господа, в виде исключения, а не общего правила, и обстав-
ленным ясными и точными гарантиями закона. Обязательное отчужде-
ние может быть не количественного характера, а только качественного.
Оно должно применяться, главным образом, тогда, когда крестьян мож-
но устроить на местах, для улучшения способов пользования ими зем-
лей. оно представляется возможным тогда, когда необходимо: при пе-
реходе к лучшему способу хозяйства - устроить водопой, устроить про-
гон к пастбищу, устроить дороги. Наконец, избавиться от вредной че-
респолосицы. Но я, господа, не предлагаю вам. как я сказал ранее, пол-
ного аграрного проекта. Я предлагаю вашему вниманию только те вехи,
которые поставлены правительством.

Пробыв около 10 лет у дела земельного устройства, я пришел к
глубокому убеждению, что в деле этом нужен упорный труд, нужна про-
должительная черная работа. Разрешить этого вопроса нельзя, его надо
разрешать. В западных государствах на это потребовались десятилетия.
Мы предлагаем вам скромный, но верный путь. Противникам государ-
ственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения
от исторического прошлого России, освобождения от культурных тра-
диций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия! (Ап-
лодисменты справа).

От редактора: речь приведена с незначительными сокращения-
ми, не повлиявшими на стиль изложения.

Российская журналистика XX века

П.Б. СТРУВЕ ВЕЛИКАЯ РОССИЯ

ИЗ РАЗМЫШЛЕНИЙ О ПРОБЛЕМЕ РУССКОГО МОГУЩЕСТВА

Посвящается Николаю Николаевичу Львову.

Русская мысль. 1908 г..№ 1.

Одну из своих речей в Государственной Думе, а именно программ-
ную речь по аграрному вопросу П. А. Столыпин закончил следу ющими
словами: «Противникам государственности хотелось бы избрать путь
радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России,
освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясе-
ния. нам нужна великая Россия».

Мы не знаем, оценивал ли г. Столыпин все то значение, которое
заключено в этой формуле: «Великая Россия». Для нас эта формула зву-
чит не как призыв к старому, а, наоборот, как лозунг новой русской го-
сударственности. государственности, опирающейся на «историческое
прошлое» нашей страны и на живые «культурные традиции», и в то же
время творческой и, как все творческое, в лучшем смысле революцион-
ной.

Обычная, я бы сказал, банальная точка зрения благонамеренного,
корректного радикализма рассматривает внешнюю политику и внешнюю
мощь государства как досадные осложнения, вносимые расовыми, на-
циональными или даже иными историческими моментами в подлинное
содержание государственной жизни, в политику внутреннюю, пресле-
дующую истинное существо государства, его «внутреннее» благополу-
чие.

С этой точки зрения всемирная история есть сплошной ряд недо-
разумений довольно скверного свойства.

Замечательно, что с банальным радикализмом в этом отношеник
совершенно сходится банальный консерватизм. Когда радикал указан-
ного типа рассуждает: внешняя мощь государства есть фантом реак
ции, идеал эксплуататорских классов, когда он, исходя из такого пони
мания, во имя внутренней политики отрицает политику внешнюю - он
в сущности, рассуждает совершенно так же. как рассуждает В. К. Фон

Российская журналистика А'А' века

Плеве. Как известно, фон - Плеве был один из тех людей, которые тол-
кали Россию на войну с Японией, толкали во имя сохранения и упроче-
ния самодержавно-бюрократической системы.

Государство есть «организм» - я нарочно беру это слово в кавыч-
ки. потому что вовсе не желаю его употреблять в доктринальном смыс-
ле так называемой «органической» теории - совершенно особого свой-
ства.

Можно как угодно разлагать государство на атомы и собирать его
из атомов, можно объявить его «отношением» или системой «отноше-
ний». Это не уничтожит того факта, что психологически всякое сло-
жившееся государство есть как бы некая личность, у которой есть свой
верховный закон бытия.

Для государства этот верховный закон его бытия гласит: всякое
здоровое и сильное, т. е. не только юридическое «самодержавие» или
«суверенное», но и фактически самим собой держащееся государство
желает быть могущественным. Быть могущественным, — значит обла-
дать непременно «внешней» мощью. Ибо из стремления государств к
могуществу неизбежно вытекает то. что всякое слабое государство, если
оно не ограждено противоборством интересов государств сильных, яв-
ляется в возможности (потенциально) и в действительности (de fakto)
добычей для государства сильного.

Отсюда явствует, на мой взгляд, как превратна та точка зрения, в
которой объединяется банальный радикализм с банальным консерва-
тизмом или, скорее, с реакционерством. и которая сводится к подчине-
нию вопроса о внешней мощи государства вопросу о, так или иначе
понимаемом, его «внутреннем благополучии».

Русско-японская война и русская революция, можно сказать, до
конца оправдали это понимание. Карой за подчинение внешней поли-
тики соображениям политики внутренней был полный разгром старой
правительственной системы в той сфере, в которой она считалась наи-
более сильной, в сфере внешнего могущества. А с другой стороны, ре-
волюция потерпела поражение именно потому, что она была направле-
на на подрыв государственной мощи ради известных целей внутренней
политики. Я говорю: «потому, что» но быть может, правильнее было бы
сказать: «постольку, поскольку».

Таким образом, и з этой области параллелизм между революцией
и старым порядком обнаруживается просто поразительный!

Рассуждение банального радикализма следует поставить вверх

Российская журналистика XX века

ногами.

Отсюда получается тезис, который для слуха обычного русского
интеллигента может показаться до крайности парадоксальным: осел-
ком и мерилом всей так называемой «внутренней» политики, как пра-
вительства. так и партий должен служить ответ на вопрос: в какой мере
эта политика содействует так называемому внешнему могуществу го-
сударства?

Это не значит, что «внешним могуществом» исчерпывается весь
смысл существования государства; из этого не следует даже, что внеш-
нее могущество есть верховная ценность с государственной точки зре-
ния; может быть, это так, но это вовсе не нужно для того, чтоб наш
тезис был верен. Но если верно, что всякое здоровое и держащееся са-
мим собой государство желает обладать внешней мощью. - в этой внеш-
ней мощи заключается безошибочное мерило для оценки всех жизнен-
ных отправлений и сил государства, и в том числе и его «внутренней
политики».

Относительно современной России не может быть ни малейшего
сомнения в том, что ее внешняя мощь подорвана. Весьма характерно,
что руководитель нашей самой видной «националистической» газеты в
новогоднем «маленьком письме» утешается тем, что нас никто в пред-
стоящем году не обидит войной, так как мы «будем вести себя смирно».
Трудно найти лозунг менее государственный и менее национальный,
чем это: «будем вести себя смирно». Можно собирать и копить силы, но
великий народ не может - под угрозой упадка и вырождения - сидеть
смирно среди движущегося вперед, растущего в непрерывной борьбе
мира. Давая такой пароль, наша реакционная мысль показывает, как она
изумительно беспомощна перед проблемой возрождения внешней мощи
России.

Для того, чтобы решить эту проблему, нужно ее поставить пра-
вильно. т.е. с полной ясностью и в полном объеме.

Ходячее воззрение обвиняет русскую внешнюю политику, поли-
тику «дипломатическую» и «военно-морскую» в том. что мы были не
подготовлены к войне с Японией. Мне неоднократно, во время самой
войны на страницах «Освобождения» и позже, приходилось указывать,
что ошибка нашей дальневосточной политики была гораздо глубже, что
она заключалась не только в методах, но - что гораздо существеннее - в
самих целях этой политики. У нас до сих пор не понимают, что наша
дальневосточная политика была логическим венцом всей внешней по-

Российская журналистика XX века

литики царствования Александра III, когда реакционная Россия, по не-
достатку истинного государственного смысла, отвернулась от Востока
Ближнего.

В перенесении центра тяжести нашей политики в область, недо-
ступную реальному влиянию русской культуры, заключалась первая
ложь нашей внешней политики, приведшей к Цусиме и Портсмуту. В
трудностях ведения войны, которая велась на огромном расстоянии и
исход которой решался на далеком от седалища нашей национальной
мощи море. Этими двумя обстоятельствами, вытекшими из ошибочно-
го направления всей приведшей к войне политики, определилось наше
поражение.

Те же самые обстоятельства, которые в милитарном отношении
обусловили конечный итог войны, определили полную бессмысленность
нашей дальневосточной политики и в экономическом отношении. Осу-
ществлять пресловутый выход России к Тихому океану с самого начала
значило, в смысле экономическом, - travailler pour Гетрегеиг de japon.
Успех в промышленном соперничестве на каком-нибудь рынке, при про-
чих равных, определяется условиями транспорта. Совершенно ясно, что,
производя товары в Москве (подразумевая под Москвой весь московс-
ко-владимировский промышленный комплекс), в Петербурге, в Лодзи
(подразумевая под Лодзью весь польский регион), нельзя за тысячи верст
железнодорожного пути конкурировать не только с японцами, но даже
с немцами, англичанами и американцами. Гг. Абаза. Алексеев и Безоб-
разов «открывали» Дальний Восток не для России, а для иностранцев.
Это вытекало из географической «природы вещей». В своем загранич-
ном органе я категорически против дискредитирования нашей армии
на основании тех неудач, которые она терпела, указывая на то, что по-
литика задала армии, как своему орудию, задачу, по существу невыпол-
нимую (в особенности резко это было выражено в передовой статье №47
«Освобождения» от 2-го Мая 1904 года, где я писал: «русская армия
побеждала не раз, но, если тут не победит, знайте, что перед ней была
поставлена нелепая задача»).

Теперь пора признать, что для создания Великой России есть толь-
ко один путь — направить все силы на ту область, которая действи-
тельно доступна реальному влиянию русской культуры. Эта область -
весь бассейн Черного моря. т.е. все европейские и азиатские страны,
«выходящие» к Черному морю.

Здесь для нашего неоспоримого хозяйственного и экономическо-

Российская журналистика XX века

го господства есть настоящий базис: люди, каменный уголь, железо. На
этом реальном базисе - и только на нем - неустанною культурною рабо-
той, которая во всех направлениях должна быть поддержана государ-
ством, может быть создана экономически мощная Великая Россия. Она
должна явиться не выдумкой реакционных политиков и честолюбивых
адмиралов, а созданием народного труда, свободного и в то же время
дисциплинированного. В последнюю эпоху нашего дальневосточного
«расширения» мы поддерживали экономическу ю жизнь Юга отчасти
нашими восточными предприятиями. Отношение должно быть совер-
шенно иное. Наш Юг должен излучать по всей России богатство и тру-
довую энергию. Из черноморского побережья мы должны экономичес-
ки завоевать и наши собственные тихоокеанские владения.

Основой русской внешней политики должно быть, таким обра-
зом, экономическое господство России в бассейне Черного моря. Из
такого господства само собой вытечет политическое и культурное пре-
обладание России на всем так называемом Ближнем Востоке. Такое
преобладание на почве экономического господства осуществимо совер-
шенно мирным путем. Раз мы укрепимся экономически и культурно на
этой естественной базе нашего могущества, нам не будут страшны ни-
какие внешние осложнения, могущие возникнуть помимо нас. В этой
области мы будем иметь великую защиту в союзе с Францией и в согла-
шении с Англией, которое, в случае надобности, может быть соответ-
ствующим образом расширено и углублено. Историческое значение со-
глашения с Англией, состоявшегося в новейшее время и связанного с
именем А. П. Извольского, в том и заключается, что оно, несмотря на
свою кажущуюся новизну по существу является началом возвращения
нашей внешней политики домой, в область, указываемую ей и русской
природой, и русской историей. С традициями, которые потеряли жиз-
ненные корни. необходимо рвать смело, не останавливаясь ни перед чем.
Но традиции, которые держатся сильными, здоровыми

⇐ Предыдущая 12