Берт Хеллингер 21 страница

В соответствии с этим принципом члены семьи, которые получили от судьбы много выгодных преимуществ, готовы поставить на кон свое здоровье, невиновность, жизнь, счастье и потерять их в пользу здоровья, невиновности, жизни и счастья других членов своей системы. Они лелеют надежду, что таким образом смогут восстановить и обеспечить счастье и жизнь других членов семейной системы, даже если те уже потеряны. В семейных системах наблюдается непреодолимая, основанная на системных связях и исходящей из них любви потребность к уравновешиванию между преимуществом одних и невыгодой других, между невиновностью и счастьем одних и виной и несчастьем других, между здоровьем одних и болезнью других, а также между жизнью одних и смертью других. В соответствии с этой потребностью к уравновешиванию, один член системы хочет стать несчастливым, если кто-то другой из ее членов был или все еще несчастлив. Или же здоровый или ни в чем не виноватый хочет заболеть или стать виновным в той же мере, что и другой. И в случае смерти близкого человека другой член семьи тоже ищет смерти.

Иными словами, внутри этих тесно сплетенных групп наблюдается основанная на связях и уравновешивании попытка уподобиться другим

членам семьи и самому участвовать в вине, болезни, судьбе и смерти этих людей, а также попытка заплатить собственным несчастьем за счастье других, собственной болезнью — за исцеление других, собственной виной или искуплением вины другого и собственной смертью — за их жизнь.

Болезнь следует за душой

Из-за того, что эта потребность к уподоблению и уравновешиванию словно призывает болезнь и смерть, можно сказать, что болезнь следует за душой. Поэтому для лечения пациента наравне с помощью в более узком смысле со стороны врача нужна и помощь специалиста по душевным проблемам. Эта помощь может быть оказана самим врачом, если он владеет необходимыми навыками, или другим специалистом — по душевным проблемам. Но если врач старается бороться с болезнью пациента с физиологической точки зрения, специалист по душевным проблемам ограничивает свои действия, с изумлением замечая воздействующие здесь силы, тягаться с которыми, по его мнению, было бы просто дерзостью. Поэтому он постарается стать союзником, а не противником этих сил и изменить судьбу пациента к лучшему в согласии с ними. Приведу пример подобного способа.

«Лучше я, чем ты»

На одном из наших курсов, посвященном лечению с помощью гипноза, у одной участницы, больной множественным склерозом, возникла картина, в которой она видела себя, стоящей на коленях перед постелью своей парализованной матери и говорящей: «Дорогая мамочка, лучше я, чем ты». Участников курса очень тронуло то, как сильно ребенок любит своих родителей, а сама молодая женщина после этого почувствовала, что освободилась от всех тревог и обрела гармонию с собой и собственной судьбой. Другая участница курса не могла допустить мысли о такой любви ребенка, который готов принять на себя болезни, боли и смерть вместо матери, и сказала ведущему курса: «Помоги же ей, если можешь!». Ведущий пришел в ужас, так как понимал, что своим замечанием эта . женщина все испортила. Действительно, мы не имеем права рассматривать любовь ребенка как что-то плохое. Терапевт, поступающий таким образом, словно оскорбляет душу ребенка и усиливает его страдания, вместо того чтобы уменьшить их. Ясно, что при таких условиях ребенок будет еще упорнее сохранять тайну своей любви к матери, а также ранее принятое решение спасти мать путем собственного страдания.

Приведу еще один пример подобной ситуации. Другая молодая женщина, больная множественным склерозом, принимавшая участие в одном из семинаров, расставила свою семью при помощи участников груп-

пы и показала таким образом переплетение связей, воздействующее на семью. Отец стоял слева от матери. Напротив них - дети, то есть старшая дочь (пациентка), слева от нее — младший брат, который умер в четырнадцать лет от остановки сердца, и слева от него - самый младший ребенок, тоже мальчик.

Рис. 23.1:

О — отец ; М - мать; 1 — первый ребенок (пациентка); +2 — второй ребенок, сын, умер в четырнадцать лет от остановки сердца; 3 — третий ребенок, сын.

Ведущий попросил заместителя умершего брата выйти за дверь, что в расстановках семей всегда символизирует смерть. Как только он покинул зал, лицо дочери сразу же посветлело, а мать тоже почувствовала себя гораздо лучше. После этого ведущий попросил выйти и участников, игравших роли младшего брата и отца, так как заметил, что их обоих тянуло в область смерти. Когда все мужчины покинули группу живых членов семьи, то есть словно умерли, мать выпрямилась, как будто в триумфе, и всем стало ясно, что это именно она по каким-то причинам считалась , обреченной на смерть, и для нее было большим облегчением узнать, что другие члены семьи были готовы и согласились принять на себя смерть вместо нее.

Рис. 23.2

Затем ведущий позвал мужчин обратно и попросил мать выйти за дверь. Все сразу заметили, что освободились от обязанности быть причастными к судьбе матери и почувствовали себя хорошо.

Рис. 23 3

Но ведущий, подозревая связь между болезнью дочери и страхом матери перед смертью, позвал мать обратно в зал, поставил ее слева от отца, а рядом с ней - дочь.

Рис. 23.4

Он попросил дочь посмотреть на мать с любовью и, не переставая глядеть ей в глаза, произнести следующую фразу: «Мамочка, я это сделаю вместо тебя!» Когда она произносила эти слова, ее лицо просто сияло от счастья, а смысл и цель ее болезни стали понятными всем присутствующим на курсе.

Спрашивается, что должен делать в таком случае врач или терапевт, понимающий «религиозные принципы» больного, и чего он должен остерегаться?

Знающая любовь

Часто терапевту, знающему религиозные принципы больного, позволено лишь обнаружить и показать эту детскую любовь пациента, и ничего больше. Что бы ни принял на себя ребенок ради этой любви, он пребывает в согласии с собственной совестью, чувствует себя хорошим человеком. И если терапевту удалось раскрыть эту детскую любовь пациента, не исключено, что он сумеет показать ребенку и недосягаемость цели этой любви. Почему? Потому что такая любовь надеется на то, что своим самопожертвованием она сможет вылечить любимого человека, защитить его от бед и несчастий, искупить его вину и спасти его от ужасов. Она даже надеется вернуть любимого человека из царства мертвых, если его уже больше нет в живых.

Терапевт должен помочь пациенту осознать, что с обнаружением его детской любви обнажатся и ее цели. Осознав это, ребенок, будучи теперь уже взрослым, может, пусть даже и с болью, понять, что он не в состоянии преодолеть болезнь, судьбу и смерть других собственной любовью и самопожертвованием. Но он должен с мужеством принять собственное бессилие перед этими событиями и согласиться с ними — такими, какие они есть.

Иными словами, бесполезность целей детской любви и средства, которыми ребенок старается их достичь, раскрываются в виде магического мировоззрения, которое распадается под знающим взглядом взрослого наблюдателя.

Однако сама любовь продолжает существовать. Обнаруженная, она ищет пути самоосуществления, которые позволили бы ей действовать на виду у всех. Теперь та же любовь, которая прежде из-за непонимания ситуации делала пациента больным, ищет другое, мудрое решение проблемы путем ликвидации всего того, что послужило причиной болезни, насколько это еще возможно. Только сейчас врач, терапевт и другие помощники могут попробовать показать пациенту существующие для него возможности. Но подобная поддержка со стороны врача или терапевта возможна только в том случае, если они позволят детской любви пациента продолжать открыто действовать, направляя свои усилия на новые, более значительные для больного цели, а также при условии, если они отнесутся к этой любви с уважением.

Готовность ребенка к «исчезновению»

Часто причиной смертельной болезни пациента является внутреннее решение, принятое в отношении любимого человека, которое можно выразить так: «Лучше исчезну я, чем ты!» У больных, страдающих анорекси-ей, например, эта внутренняя фраза следующая: «Дорогой папа, лучше

19 — 3099 289

исчезну я, чем ты!» А в случае множественного склероза: «Дорогая мама, лучше исчезну я, чем ты!» Подобная динамика воздействует также в случае туберкулеза, самоубийств или катастроф со смертельным исходом.

Даже если ты уйдешь, я останусь

В чем может заключаться способ исцеления, когда в беседах между терапевтом и пациентом проявляется такая динамика? Как правило, решение проблемы содержится уже в ее описании и таким образом начинает оказывать свое воздействие. Действительно, проблема пациента начинает разрешаться в то мгновение, когда принцип, являющийся причиной заболевания, стал известен и пациент выражает его со всей силой своей любви, когда он произносит слова, глядя в лицо любимому родственнику, словно давая обещание: «Лучше исчезну я, чем ты!» При этом терапевту необходимо настоять на том, чтобы пациент повторял эти слова до тех пор, пока пациент не осознает, что любимый человек является отдельной личностью, несмотря на всю его любовь к нему.

Иначе этот симбиоз и идентификация сохранятся, а разъединение и различение, ведущее к исцелению, не удастся.

Когда пациенту удается произнести эту фразу с любовью, сами слова словно устанавливают границу не только вокруг любимого пациентом лица, но и вокруг собственного «Я» пациента и разъединяют их судьбы. В то же время эта фраза принуждает пациента видеть не только собственную любовь к любимому человеку, но и любовь того человека к нему. Кроме того, эта фраза заставляет пациента понять: то, чего любящий, то есть он сам, хочет достичь вместо любимого им человека, не помогает, а скорее обременяет его. Когда пациенту все это становится ясным, приходит время сказать любимому человеку еще одну фразу: «Дорогой папа/дорогая мама/ дорогой брат/дорогая сестра (или кто бы то ни был), даже если тебе придется уйти, я останусь!» Иногда, когда эта фраза произносится по отношению к отцу или матери, пациент должен еще добавить: «Дорогой папа/дорогая мама, благослови меня, даже если ты уйдешь, а я останусь!»

Приведу пример.

У отца участвовавшей в нашем курсе женщины было два брата-инвалида. Один из них был глухим, а другой страдал от приступов психоза. Видя их несчастье, отец этой женщины не мог выдержать собственного счастья, его тянуло к ним, он словно хотел разделить с ними свою судьбу. Но его дочь, то есть женщина, о которой идет речь, заметила опасность и вместо отца сама перешла к его братьям, внутренне говоря ему: «Дорогой папа, лучше я исчезну, перейдя к ним, чем ты!» и «Дорогой папа, лучше я разделю их несчастье, чем ты!». После этого она заболела анорексией.

Что же было бы решением проблемы в ее случае? Следующая фраза, пусть даже произнесенная внутренне: «Пожалуйста, благословите моего отца, если он останется с нами, и меня, если я останусь здесь, с отцом».

«Я последую за тобой»

Когда отец или мать хотят исчезнуть, а их ребенок желает этому препятствовать, внутренне говоря им: «Лучше исчезну я, чем ты», часто наблюдается, что и со стороны родителей действует определенная внутренняя фраза. Эту фразу они, будучи детьми, произносили своим собственным родителям или братьям и сестрам, в тех случаях, когда последние рано умерли или же болели или были инвалидами в течение долгих лет: «Я последую за тобой!» или: «Я последую за тобой в болезнь!», или: «Я пойду вслед за тобой за смертью!» Значит, основной фразой, действующей в семьях, является такая: «Япоследую за тобой!» Эта фраза берет свое начало в детстве индивидуума. Когда ребенок сам становится отцом или матерью, его собственные дети препятствуют реализации этой фразы, внутренне говоря им: «Лучше я, чем ты».

«Я поживу еще немного»

Когда в процессе терапии становится ясным, что болезнь пациента развилась по принципу «Я последую за тобой!», на основе которого развиваются серьезные заболевания, происходят несчастные случаи и попытки самоубийства, то исцеление будет возможным, если «внутренний ребенок» пациента пообещает любимому родственнику со всей силой своей любви: «Дорогой папа/дорогая мама/дорогой брат/дорогая сестра (или кто бы то ни был), я последую за тобой!» В данном случае тоже важно, чтобы терапевт потребовал от пациента повторять эту фразу до тех пор, пока он не осознает, что любимый человек является самостоятельной личностью, отдельной от его собственного «Я», несмотря на всю его любовь к нему. Тогда ребенку станет ясно, что своей любовью ему не удастся преодолеть границу между собой и умершим любимым человеком. То есть в данном случае внутренне сказанная любимому человеку фраза заставляет пациента принять не только собственную любовь, но и любовь другого, любимого им родственника. А также понять, что любимому человеку будет легче вынести свою судьбу и испытать ее до конца, если никто не следует за ним, особенно его собственный ребенок. Во второй фазе терапии пациент долженаказать умершему любимому человеку еще одну, самую существенную фразу, благодаря которой он освободится от обязанности последовать за умершим: «Дорогой папа/дорогая мама/дорогой брат/дорогая сестра (или кто бы то ни был), ты умер, а я еще немного поживу и потом тоже умру!» или «Возможности, которые я получил от тебя в подарок, я постараюсь осуществить, пока еще длится моя жизнь. Потом и я умру».

Когда ребенок видит, что один из родителей хочет последовать за кем-то из членов своей родительской семьи и умереть или заболеть во имя этого родственника, ему может помочь следующая фраза: «Дорогой папа/

19* ' 291

дорогая мама, даже если ты и уйдешь, я останусь здесь!» или: «Даже если ты уйдешь, я все равно тебя уважаю и ты останешься моим отцом/матерью навсегда!», или (в том случае, если кто-то из родителей покончил жизнь самоубийством): «Я преклоняюсь перед тобой, принятым тобою решением и твоей судьбой! Ты навсегда остаешься моим отцом/матерью, ая-твоим ребенком!»

Вера, способствующая болезни

Обе эти фразы: «Лучше я, чем ты!» и «Я последую за тобой!» — ребенок внутренне произносит и реализует на практике с чистой совестью и с уверенностью в собственной невинности. В то же время эти слова отражают христианские понятия о смерти Иисуса Христа и христианский идеал, выраженный в словах самого Христа, которые можно прочесть в Евангелии от Иоанна: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Эти слова и соответствуют его призыву к своим последователям пойти вслед за ним по крестному пути, даже если это приведет их к смерти.

Христианская догма освобождения посредством страдания и смерти и пример многих христианских святых и известных личностей усиливают веру ребенка и его надежду на то, что он в состоянии принять на себя болезнь, несчастье и смерть других членов своей системы и тем самым болеть, страдать и умереть вместо них; или его веру в то, что он может заплатить Богу и судьбе своими страданиями и смертью за смерть и страдания своих родственников, словно эти вещи равноценны, и тем самым освободить любимых людей от болезней, страданий и смерти; а также веру в то, что если любимого человека не удасться спасти на земле, он встретит его после смерти, если потеряет свою жизнь.

Исцеляющая любовь

Для лечения и спасения пациентов, страдающих от таких переплетений, чисто врачебных и терапевтических усилий недостаточно. Здесь понадобится религиозный подход, помогающий пациенту направить свое сознание на что-то большее, превышающее и лишающее сил его магический образ мышления и стремления. В противоположность Небу с его обманчивыми обещаниями, это большее — Земля. Тот, кто принимает Землю такой, какая она есть, без возражений и претензий, не только принимает ее богатсво, но и соглашается с принципом, что все имеет свое начало и конец. Иногда врач или терапевт могут лишь поддержать процесс изменения взглядов пациента, но само изменение не в их силах, так как оно не осуществляется по принципу причины и следствия. Такая смена мировоззрения требует от пациента всех его сил, а сам он переживает ее как небесную милость.

Болезнь и искупление вины

Другая динамика, ведущая к заболеваниям, самоубийствам, несчастным случаям и смерти является желанием искупить вину другого человека.

В таких случаях пациент нередко считает собственной виной события, на самом деле неизбежные и предопределенные судьбой, например, выкидыш, болезнь или инвалидность родственника, раннюю смерть ребенка. В таком случае достаточно, если пациент посмотрит на умершего с любовью, примет свою печаль и больше не будет беспокоиться о происшедшем.

У членов семьи иногда возникает чувство вины, когда из-за несчастливой судьбы получили какую-то выгоду или спаслись от чего-то, или получили жизнь — например, когда мать умерла при родах.

Но существует, конечно, и реальная вина, например, когда кто-то сделал аборт без настоящей необходимости или отдал собственного ребенка другим людям, или бесцеремонно требовал от другого лица чего-то ужасного, или причинил кому-то горе.

Тогда человек нередко чувствует себя обязанным искупить причиненную судьбой или личную вину, заплатив за причиненный другому ущерб и компенсируя вину собственным ущербом.

Несмотря на негативное влияние подобных процессов на всех участвующих в них лиц, религиозные идеалы способствуют их осуществлению, например, проповедуя веру в освобождающие страдание и смерть, в очищение от грехов и вины путем самонаказания и несчастий.

Компенсация путем искупления вины, приносящая двойное страдание

Искуплением вины мы подавляем нашу потребность в уравновешивающей компенсации. Только к чему приводит такая компенсация, если она осуществляется в виде болезни, несчастных случаев или собственной смерти? Ведь тогда вместо одного умершего мы имеем двоих. И, что еще хуже, искупление является двойным несчастьем для жертв вины, так как оно питает несчастье других, их ущерб ведет к дополнительному ущербу, а их смерть — к смерти других лиц.

Следует принять во внимание и тот факт, что искупление вины является недостойным образом действия, так как основывается на тех же принципах, что и магический образ мышления, в соответствии с которым благо другого лица может быть достигнуто только путем собственного несчастья, и соответствует идее о том, что собственного страдания достаточно для спасения другого. Значит, искупающий вину считает, что для решения всех его проблем достаточно лишь страдать или умереть, совершенно упуская из виду не только существование связи между все-

ми членами семейства, но и страдание того лица, ради которого он идет на искупление. Кроме того, он даже не пытается ощутить несчастье другого человека и не понимает, что вместо искупления надо получить от другого согласие на использование этой динамики во благо остальным.

Иными словами, искупающий вину платит страданием за страдание, смертью - за смерть, болезнью - за болезнь, словно страдания и смерти уже достаточно и никаких других активных усилий от него не требуется. В таких случаях тоже наблюдается только усугубление несчастья и болезни, а также больше смертей.

Ребенок, мать которого умерла во время его рождения, всегда чувствует себя виноватым перед ней, так как она заплатила своей жизнью за его жизнь. А если он пытается искупить вину, не позволяя себе жить счастливо, то есть не соглашается принимать свою жизнь из-за цены, уплаченной матерью, или даже совершает самоубийство, чтобы искупить ее смерть, тогда несчастье матери удваивается, так как ребенок не принимает жизнь, данную ему матерью, и не уважает ее любовь и готовность отдать ему все. Это значит, что смерть матери не только была напрасной, но и вместо жизни и счастья привела к еще одному несчастью, а также к еще одной смерти.

Если мы хотим помочь такому ребенку, нельзя упускать из виду, что он не только пытается искупить вину, но и внутренне произносит фразу «Лучше я, чем ты» и «Я последую за тобой». Следовательно, терапевт только тогда сможет справиться со стремлением пациента к самонаказанию, если попытается найти исцеляющее решение и для действующих внутри пациента фраз: «Лучше я, чем ты» и «Я последую за тобой».

Уравновешивание путем принятия жизни как дара и примирительных действий

Что могло бы послужить решением проблем и матери и ребенка? Прежде всего ребенок должен сказать матери: «Дорогая мама, та высокая цена, которую ты заплатила за мою жизнь, не была напрасной. Из этой жизни я сделаю что-то особенное в твою честь и в память о тебе».

После этого ребенок должен начать действовать, вместо того чтобы подчиняться страданиям. Он должен попытаться достичь успеха в работе, а не стараться быть неудачником; он должен жить, а не пытаться умереть. Таким образом ребенок установит связь с матерью, совершенно отличную от той, которая существует, когда он следует за ней по пути несчастья.

Пока ребенок остается в симбиозе со своей матерью и тоже теряет жизнь, он лишь бессознательно ощущает связь, существующую между ними. А если в память о матери и ее смерти он делает то, что способствует жизненному процессу вообще, если он принимает свою жизнь и отда-

ет часть ее другим, тогда связь с матерью осуществляется полностью, потому что он воспринимает себя как отдельную самостоятельную личность, любимую матерью. Принимая и осуществляя свою жизнь таким образом, ребенок воспринимает мать отдельно от себя и дает ей место в своем сердце. Только при таких условиях от матери к ребенку могут течь ее благословение и сила, а ребенок будет в состоянии сделать в своей жизни что-то особенное.

В отличие от компенсации путем искупления вины, такой подход является уравновешиванием путем позитивных действий. По сравнению с компенсацией путем искупления вины, которая является недостойным способом, причиняет вред и только забирает у человека энергию, но никогда не ведет к примирению, уравновешивание путем позитивных действий требует от пациента настоящих усилий. Такое уравновешивание ведет к счастью и, следовательно, обещает примирение матери со своей судьбой, а ребенка — со своей, так как позитивные действия, совершаемые в память матери, ребенок совершает благодаря ей. И сама мать принимает участие в достижениях ребенка, продолжая таким образом действовать и жить в них.

В противоположность магической компенсации подобный подход к проблеме уравновешивания соответствует законам Земли. Такое уравновешивание вытекает из понятия, согласно которому жизнь каждого индивидуума является единственной в своем роде и неповторимой и, заканчиваясь, она дает начало новой жизни, уступая ей свое место и продолжая питать эту новую жизнь.

Искупление вины как суррогат отношений

Искуплением вины мы пытаемся избежать необходимости заниматься настоящей динамикой связи. В самом деле, решаясь на искупление, мы считаем вину ущербом, за который нам приходится платить тем, что значимо для нас. Но что это будет за облегчение, если мы несправедливо поступили с другим человеком, причинили ему зло и невосполнимый ущерб, например, нанесли увечья или отняли жизнь? Избавление от вины путем такого искупления, то есть причиняя ущерб самому себе, возможно, только если мы больше не воспринимаем этого другого человека. Почему? Потому что восприятие этого человека дает нам понять, что искуплением мы только стараемся избавиться от необходимости совершать конструктивные действия.

Об этом принципе не следует забывать и в случае реальной личной вины. Нередко женщина, сделавшая аборт или каким-либо другим образом потерявшая ребенка, пытается искупить эту потерю путем смертельной болезни или разрывая отношения с мужем или отцом ребенка, или даже отказываясь от всех будущих любовных отношений. Искупле-

ние личной вины часто является бессознательным, хотя сознание отрицает это или ищет какие-то рациональные объяснения событиям, произошедшим на основе такого искупления.

Такие женщины иногда испытывают потребность последовать за умершим ребенком, так же как дети, чья мать умерла при родах.

Я даже считаю, что когда мать была виновата в смерти ребенка, со стороны ребенка действовала внутренняя фраза: «Лучше я, чем ты». И если мать начинает болеть или умрет, пытаясь таким образом искупить смерть ребенка, то его смерть оказывается напрасной.

В случае личной вины решение проблемы состоит в замещении искупления примиряющими действиями. Для этого виновный (например, мать, которая сделала аборт, отреклась от своего ребенка или бросила его) должен сказать человеку, с которым он обошелся несправедливо или потребовал чего-то ужасного, или причинил какой-то ущерб, глядя ему в глаза: «Мне жаль» и «Я даю тебе место в моем сердце», а также «Ты будешь участвовать во всем хорошем, что я сделаю в память о тебе, считая тебя отдельной самостоятельной личностью». Тогда чувства вины ведут к чему-то позитивному, так как то хорошее, что мать или тот, кто был виновным, совершает в память о ребенке, думая о нем, осуществляется в соединении с ребенком и благодаря ему. Ребенок участвует в этом и еще некоторое время остается связанным как с матерью, так и с ее действиями.

На Земле вина преходяща

Следует принимать во внимание и то, что вина преходяща и у нее может быть конец. Только в отношении Неба в глазах людей существует вечная вина. На Земле же, как и все на свете, некоторое время спустя вина достигает своего конца.

Болезнь одного,

замещающая искупление другого

Вина и ее искупление нередко передаются от одного члена семьи к другому. В таких случаях ребенок или партнер поступает по принципу «Лучше я, чем ты». Они принимают на себя вину и ее последствия, если другие члены семьи не решаются на это.

Участница одной из наших групп рассказала нам о том, что вместо того, чтобы заботиться о своей старой матери, она отправила ее в дом престарелых. Через несколько дней после этого одна из ее дочерей заболела анорексией, начала носить только темную одежду и ходить в дом престарелых, чтобы заботиться о старых людях. Но никто в семье, включая саму девушку, не понял, что между этими двумя событиями существует какая-то связь.

Болезнь из-за отказа принять собственных родителей

Еще одной причиной, ведущей к тяжелым заболеваниям, является отказ ребенка принимать собственных родителей такими, какие они есть, и уважать их как родителей. В подобных случаях дети поднимаются над земными принципами, считая себя лучше остальных, избранными Небом или чем-то Высшим. Например, больные раком иногда предпочитают умереть, чем поклониться матери или отцу.

Уважение родителей соответствует уважению Земли

Когда мы верим в Небо, мы иногда считаем, что с его помощью нам удастся подняться над Землей и родителями.

Следует знать, что уважение родителей равноценно уважению Земли. Уважать родителей — значит принимать и любить их такими, какие они есть, а уважать Землю — значит принимать и любить ее такой, какая она есть, вместе с жизнью и смертью, здоровьем и болезнями, началом и концом. Признание этого принципа является истинной религией, то есть тем, что когда-то называлось самоотречением и набожностью. Мы ощущаем это как состояние крайнего освобождения от собственного «Я», благодаря которому мы становимся способными брать и отдавать все с любовью.

Приведу пример. Эту историю можно было бы назвать «Два рода счастья», но я назову ее «Неосуществленное».

Неосуществленное

Монах, искавший истину,

о милостыни попросил

на рынке у торговца.

Торговец же, монаха смерив взглядом

и подаяние протянув, спросил:

«Почему ты просишь у меня чего-то,

в чем у тебя нужда, меня считая

и образ жизни, что я веду, столь низким?»

Ответ монаха был:

«То Абсолютное, на что направлен поиск мой,

имеет ценность гораздо большую,

чем остальные вещи все под солнцем».

Торговец все же продолжал:

«Но если это Абсолютное и вправду существует,

то разве может быть оно чем-то,

что человек искать способен или найти,

словно лежит оно в конце какой-нибудь дороги?

И разве можно было бы пойти к нему,

найти и захватить,

как будто есть оно одно

средь множества других вещей

... и даже больше их?

И разве можно, наоборот, прочь от него уйти,

и меньше, чем другие, быть им несомым

или же менее служить ему?

Ответ монаха был:

«Абсолютное найдет лишь тот,

кто отречется от того близкого,

что окружает нас, и настоящего».

Торговец продолжал:

«Но если Абсолютное и вправду существует,

то это значит, что оно всем близко,

хотя и скрыто так,

как в каждом Осуществленном

Неосуществленное сокрыто,

а в Настоящем каждом - и Предыдущее и Будущее,

В сравнении с Осуществленным то,

что познаем мы, временно и ограниченно,

нет, как нам кажется, у Неосуществленного границ —

подобно Настоящему, в сравненьи с тем,

откуда мы берем свое начало, и с тем, к чему стремимся.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒