Терри ПРЭТЧЕТТ 6 страница

Оба опять посмотрели на поверженный прибор.

- Одна из особенностей лошадей, на которую часто обращают внимание, - произнес после некоторого размышления Витинари, - заключается в том, что они очень редко взрываются. Я бы даже сказал, никогда, если не считать единственного случая три года назад, но тогда выдалось очень жаркое лето.

Он брезгливо выудил что-то из металлической кучи. "Что-то" оказалось парой клочков белого меха, соединенных шнурком. На мягких кубиках виднелись точки.

- Кости? - спросил он.

Леонард смущенно улыбнулся.

- Да. Не знаю почему, но я решил, что с ними прибор будет работать лучше. Это была просто, если можно так выразиться, - шальная идея. Сами знаете, как бывает.

Лорд Витинари кивнул. Уж он-то действительно знал, как бывало. Именно поэтому дверь открывалась единственным ключом и ключ этот хранился у него. Не то чтобы Леонард Щеботанский был узником - разве что по каким-то устаревшим, ограниченным стандартам. Скорее напротив, он был как будто даже благодарен за возможность обитать на этом светлом, хорошо проветриваемом чердаке, где ему предоставлялось сколько угодно дерева, бумаги, угольных карандашей и краски, а за жилье или еду не надо было платить ничего.

Не говоря уже о том, что человека, подобного Леонарду Щеботанскому, по-настоящему заточить в тюрьму невозможно. Самое худшее, что вы могли сделать, это запереть его тело. Где путешествует его дух - знали только боги. И, хотя ума у великого ученого было столько, что он периодически протекал наружу, Леонард Щеботанский в жизни не сказал бы вам, куда дует политический ветер. Даже если бы вы оснастили его, Леонарда, парусами.

Невероятный мозг Леонарда Щеботанского плевался во все стороны искрами изобретений, словно полная картошки и масла сковорода, скворчащая на Печи Жизни. Невозможно было предсказать, что станет предметом его размышлений в следующую минуту, поскольку сама вселенная беспрерывно его перепрограммировала. Зрелище водопада, парящая птица - что угодно могло положить начало совершенно новому ходу мыслей, головокружительный вираж которых неизменно заканчивался грудой металла, торчащими во все стороны пружинами и торжествующим воплем: "Я понял, в чем была моя ошибка!" Леонард Щеботанский некогда состоял членом почти всех профессиональных Гильдий города, но его отовсюду вышвырнули - либо за невероятно высокие оценки на экзаменах, либо в ряде случаев за споры с экзаменаторами. Поговаривали, что некогда Леонард Щеботанский взорвал Гильдию Алхимиков при помощи всего лишь стакана воды, чайной ложки кислоты, двух мотков проволоки и теннисного шарика.

Любой здравомыслящий правитель давным-давно избавился бы от Леонарда. Лорд Витинари был чрезвычайно здравомыслящим правителем, поэтому сам частенько удивлялся, почему он до сих пор этого не сделал. Наверное, потому, в конце концов пришел к выводу он, что внутри бесценного янтаря, который представлял собой пытливый ум Леонарда, под покровом ярко горящего, вечно ищущего гения было заключено что-то вроде своенравной невинности (в человеке менее крупного таланта нечто подобное назвали бы глупостью). Именно эта невинность и была воплощением той силы, которая на протяжении многих тысячелетий заставляла людей совать пальцы в розетки вселенной и нажимать на всякие неизвестные кнопки, дабы посмотреть, а не произойдет ли что интересное, - и потом очень удивляться, когда что-то действительно происходило.

Это была великая сила, это была полезная сила. А патриций отчасти представлял собой политический эквивалент старой тетушки, которая хранит старые коробки и обрывки шнурков, потому что "никогда не знаешь, в какой момент они могут пригодиться".

Нельзя же ведь разработать план на все случаи жизни. Планирование подразумевает знание будущего, но, зная, что с вами случится что-то плохое, вы наверняка проследили бы, чтобы оно не случилось - или, по крайней мере, случилось с кем-нибудь другим. Посему патриций никогда не планировал. Планы зачастую только мешают.

И последняя причина, по которой патриций сохранил Леонарду жизнь и поместил его в пределах досягаемости, заключалась в том, что тот был приятным и удобным собеседником. Он не понимал почти ни слова из того, что говорил ему лорд Витинари, его представление о мире было путаным, как у контуженного утенка, и, самое главное, он даже не пытался вникать в речи собеседника. Это делало его идеальным наперсником. В конце концов, обращаясь за советом, вы ведь не всегда хотите таковой получить. Иногда вам просто надо, чтобы кто-то присутствовал, пока вы будете говорить сами с собой.

- А я как раз заваривал чай, - сказал Леонард. - Присоединитесь?

Проследив за взглядом патриция, он тоже обратил взор на заляпанную коричневым стену, из которой торчала оплавившаяся железяка.

- Боюсь, автоматическая чайная машина не сработала, - покачал головой он. - Придется заваривать вручную.

- Так, пожалуй, будет лучше, - согласился лорд Витинари.

Он примостился среди мольбертов и, пока Леонард у камина занимался своим делом, принялся просматривать последние наброски. Леонард рисовал так же автоматически, как другие почесывались; гениальность - определенного рода гениальность - сыпалась с него, как перхоть.

Вот изображение человека, линии так точны, что кажется, он вот-вот сойдет с листа. А вокруг, поскольку Леонард очень ценил белое пространство листа, расположились в беспорядке другие наброски. Большой палец ноги. Ваза с цветами. Прибор, по всей видимости для заточки карандашей, работающий на энергии падающей воды…

Витинари нашел искомое в левом нижнем углу, втиснутое между новым типом отвертки и приспособлением для открытия устричных раковин. Это - или нечто сильно его напоминающее - присутствовало всегда.

Одна из причин, почему Леонард был такой редкой птицей и почему его надо было держать под замком и не спускать с него глаз, заключалась в том, что он не видел разницы между пальцем, розами, точилкой и ЭТИМ.

- О, автопортрет! - Леонард вернулся с двумя чашками.

- Да-да, именно он, - ответил Витинари. - Но меня заинтересовал вот этот маленький набросок. Военная машина…

- Ах это? Так, ерунда. Вы когда-нибудь замечали, каким образом роса на розах…

- Вот эта деталь… она для чего? - не отступал Витинари.

- Эта? Метатель ядер из расплавленной серы. - Леонард поставил на стол тарелку с печеньем. - По моим расчетам, можно получить длину броска почти в полмили, если отсоединить бесконечный хомут от ведущих колес и вращать лебедку с помощью волов.

- В самом деле? - Витинари говорил, словно отмеривая каждое слово на весах. - И такую машину возможно построить?

- Что? Ну да. Еще миндального печенья? Теоретически возможно.

- Теоретически?

- Но на практике никто не будет это делать. Обрушить на своих собратьев, людей, ливень из неугасимого пламени? Ха! - Леонард взмахнул рукой, посыпались миндальные крошки. - Вы не найдете мастера, который бы построил такую машину, или солдата, который нажал бы на рычаг… Рычаг - это часть 3(б) плана, вот, вот эта загогулина…

- Конечно, конечно, - кивнул Витинари. - К тому же, - добавил он, - думаю, эти гигантские рукоятки обязательно сломаются…

- Мореные ясень и тис, ламинированные и соединенные посредством специальных металлических болтов, - не замедлил ответить Леонард. - Я сделал кое-какие расчеты, вон там, под наброском со световым лучом, проходящим сквозь дождевую каплю. Просто в качестве интеллектуального упражнения.

Витинари пробежал глазами несколько строк, написанных крючковатым обратносторонним почерком Леонарда.

- Ну да. - Он мрачно отложил бумагу. - Я ведь рассказывал тебе, что ситуация с Клатчем чрезвычайно накалилась? Принц Кадрам пытается достигнуть многого за очень короткий срок. Чтобы укрепить свои позиции, он стремится к объединению и возлагает надежды на поддержку партнеров, несколько изменчивых и непостоянных. Насколько я понимаю, многие плетут против него интриги.

- В самом деле? Что ж, люди склонны к этому, - заметил Леонард. - Кстати, недавно я рассматривал паучьи сети - наверняка, вам будет интересно послушать, - так вот, соотношение прочности сети и веса паука значительно превышает аналогичный показатель у нашей самой лучшей металлической проволоки. Ну разве не поразительно?

- И какое оружие ты из них придумал? - язвительно осведомился патриций.

- Прошу прощения, не понял?

- Не обращай внимания. Просто размышляю вслух.

- Вы так и не прикоснулись к чаю, - заметил Леонард.

Витинари окинул взглядом комнату. Она была забита… вещами. Трубками, старыми бумажными змеями и каркасами, смахивающими на скелеты древних зверей. Одна из спасительных особенностей Леонарда - в самом деле спасительных, с точки зрения Витинари, - заключалась в странном объеме внимания. Не то чтобы ему все быстро надоедало. О нет, наоборот, его интересовало все. Абсолютно все во вселенной. Именно поэтому экспериментальное приспособление для потрошения людей на расстоянии вскоре превращалось в ткацкий станок, а потом - в инструмент для определения плотности сыра.

Он отвлекался легко, как котенок. Взять, к примеру, затею с летающей машиной. Ее крылья, словно некогда принадлежавшие гигантской летучей мыши, до сих пор свисают с потолка. Патриций был более чем счастлив, когда Леонард взялся за эту идею, - все равно ничего не получилось бы, ведь любому ясно: ни одно человеческое существо не в состоянии будет размахивать крыльями с достаточной силой.

Да и можно было не беспокоиться. Очень быстро Леонард переключился на другое свое изобретение. Кончилось тем, что он потратил уйму времени, конструируя специальный поднос, с помощью которого люди могли бы есть в воздухе.

Воистину невинный человек. И все же всегда, неизменно, ведомый какой-то частичкой своей души, он рисует эти никудышные, но притягательные машины, окутанные облаками дыма, в окружении тщательно пронумерованных инженерных диаграмм…

- А это что? - Витинари указал на соседний листок.

Рисунок изображал человека с большой металлической сферой в руках.

- Это? Что-то вроде игрушки, не более. Основано на свойствах некоторых металлов, во всех других отношениях совершенно бесполезных. Им не нравится, когда их сжимают. На сжатие они реагируют взрывом. С чрезвычайным проворством.

- Опять оружие…

- Ни в коей мере, милорд! Это никак нельзя использовать в качестве оружия! Однако я задумывался над возможным применением данного изобретения в горнодобывающей промышленности…

- В самом деле?

- Допустим, когда нужно убрать с пути гору.

- Послушай, - Витинари отложил чертеж, - у тебя ведь нет родственников в Клатче?

- По-моему, нет. Моя семья давно уже живет в Щеботане, много поколений.

- О! Отлично. Но… клатчцы ведь очень умны, как ты считаешь?

- Разумеется. Во многих дисциплинах они стали первооткрывателями. Например, в работе с железом и прочими металлами…

- Железом… - со вздохом повторил патриций.

- Ну и в алхимии, разумеется. "Принципия Взрыватия" Аффира Аль-химы более ста лет считалась главным научным трудом в этой области.

- Алхимия, - мрачно произнес патриций. - Сера и тому подобное…

- Совершенно верно.

- Но, судя по твоим словам, все эти великие достижения имели место изрядное время тому назад… - промолвил лорд Витинари голосом человека, изо всех сил пытающегося увидеть свет в конце тоннеля.

- Ну конечно! И с тех пор эти люди колоссально, невероятно прогрессировали! - беспечно откликнулся Леонард Щеботанский.

- Правда?! - Патриций слегка осел. Свет в конце тоннеля оказался пламенем пожара.

- Великолепные умы, достойные всяческой похвалы! - захлебываясь от восторга, продолжал Леонард. - Лично я всегда считал, это все от пустыни. Суровые условия заставляют думать быстро. Начинаешь ценить мгновение, осознаешь быстротечность времени.

Взгляд патриция упал на еще один лист. Между изображением птичьего крыла и чертежом шарикосоединения уместилось нечто с шипастыми колесами и вращающимися режущими лопастями. В дополнение к приспособлению для убирания гор…

- Дело не в пустыне, - сказал он. Потом опять вздохнул и отложил листы. - Ты слышал что-нибудь о пропавшем острове? О Лешпе?

- Да, разумеется. Я делал там наброски некоторое время назад, - ответил Леонард. - Припоминается, было весьма интересно. Еще чаю? Боюсь, ваш уже остыл. Вас интересует что-то конкретное?

Патриций ущипнул себя за переносицу.

- Трудно сказать. Возникла небольшая проблема. Я подумал: быть может, ты нам поможешь… И судя по всему, - патриций опять посмотрел на наброски, - к моему превеликому сожалению, ты действительно можешь нам помочь. - Он встал, разгладил складки на одежде и выдавил улыбку: - Тебе всего хватает?

- Еще проволоки не помешало бы, - отозвался Леонард. - И жженая умбра кончилась.

- Все это пришлют незамедлительно, - заверил Витинари. - А теперь, если позволишь…

Он покинул помещение.

Убирая со стола чашки, Леонард радостно кивнул. Потом перенес двигатель внутреннего взрывания на груду металлолома рядом с небольшим кузнечным горном и, забравшись по лестнице, открыл клапан в потолке.

Он как раз устанавливал мольберт, чтобы начать работу над новым проектом, когда до него донеслось отдаленное погромыхивание. Как будто кто-то бежал, время от времени делая паузу, чтобы отпрыгнуть на одной ноге в сторону.

Потом настала тишина, словно бегун замер, переводя дыхание и поправляя одежду.

Затем дверь отворилась и вошел патриций. Опустившись на стул, он внимательно посмотрел на Леонарда Щеботанского.

- Что-что ты там делал? - спросил он.

Ваймс то так, то этак поворачивал под увеличительным стеклом зубок гвоздики.

- Тут отметины от зубов, - сказал он.

- Так точно, сэр, - ответила Задранец, представляющая во всей своей полноте алхимический отдел Городской стражи. - Как будто зубок жевали вместо жвачки.

Ваймс откинулся на спинку стула.

- Я бы сказал, - задумчиво произнес он, - что в последний раз к этой гвоздике прикасался смуглый мужчина приблизительно моего роста. Несколько зубов золотые. Кроме того, у него имеется борода. И легкое косоглазие. Лицо в шрамах. Носил с собой очень большой меч. Очень большой и очень кривой. А на голове у него был, судя по всему, тюрбан - для скунса эта штуковина недостаточно быстро двигалась.

Задранец остолбенела.

- Изобличить преступника так же сложно, как и угадать победителя на скачках. - Ваймс положил зубок на стол. - Но если ты заранее знаешь победителя, то, как говорится, дело в шлеме. Благодарю, капрал. Пожалуйста, занеси описание в протокол и раздай всем по копии. Наш человек более известен под именем Ахмед 71-й час, боги знают почему. А потом можешь идти домой и отдыхать.

Повернувшись, Ваймс посмотрел на заполонивших собой крохотную комнатушку Моркоу и Ангву и кивнул девушке.

- Я шла по гвоздичному запаху до самых доков, - сообщила она.

- А потом?

- А потом я потеряла след, сэр. - Ангва смущенно потупилась. - Я без всяких проблем прошла рыбный рынок. Так же как и скотобойни. Но рынок пряностей…

- Понятно. И больше взять след не удалось?

- В каком-то смысле, сэр. Оттуда он пошел в сотне разных направлений. Я… мне…

- Тут ничего не поделаешь. Моркоу?

- Я сделал все, как вы приказали, сэр. Крыша Оперы и в самом деле располагается на нужном расстоянии от стрельбищ. Я взял лук, в точности такой, из которого стрелял он, сэр…

Ваймс предостерегающе поднял палец. Моркоу как загипнотизированный посмотрел на него, после чего медленно продолжил:

- …Похожий… на тот… который вы нашли рядом с ним, сэр…

- Правильно. И?

- "Точновцель-5" Коренного-и-Рукисилы, сэр. Профессиональный лук. Я не специалист, но все-таки смог попасть в цель. Однако…

- Позволь-ка мне досказать, - перебил Ваймс. - Ты крупный парень, Моркоу. А у покойного Осей руки были, как у Шнобби, что палочки.

- Верно, сэр. А тяга у лука в сто фунтов, не меньше. Ему и тетивы-то было не натянуть.

- Представляю себе это зрелище. Боги праведные… единственное, во что бы он точно угодил, так это в собственную ногу. Кстати, как тебе показалось, тебя там никто не видел?

- Вряд ли, сэр. Кругом были вентиляционные шахты и каминные трубы. А что, сэр?

Ваймс вздохнул.

- Капитан, даже если бы дело происходило в полночь в глубоком-глубоком погребе, и то на следующее утро его светлость, вызвав меня, спросил бы: "Командор, зачем твой человек стрелял из лука в такую темень в таком глубоком погребе?"

Он вытащил из кармана уже довольно потрепанную иконограмму. На ней Моркоу - или, по крайней мере, его ухо и рука - бежал по направлению к процессии. Впереди, среди людей, оборачивающихся навстречу ему, был и принц. Но никаких признаков присутствия Ахмеда 71-й час не наблюдалось. Однако, как известно, на званом вечере Ахмед был. А потом началась толкотня у парадного входа, люди менялись местами, наступали друг другу на плащи, отлучались по всяким нуждам, стукались лбами… Он мог исчезнуть куда угодно.

- А к тому моменту, когда ты добежал до принца, он уже лежал на земле? Со стрелой в спине? И лицом к тебе?

- Так точно, сэр. Кругом, само собой, уже была суматоха…

- Следовательно, принц был убит выстрелом в спину человеком, который находился спереди и вряд ли был в состоянии воспользоваться луком так, чтобы выстрелить в жертву сзади…

В окно постучали.

- Водослей, - произнес Ваймс, не оглядываясь. - Я посылал его с поручением…

Констебль Водослей стоял в Страже как-то особняком. Не то чтобы он с людьми не ладил - как можно ладить или не ладить с тем, с кем почти не общаешься? А общался он только с теми, кого встречал выше, скажем, третьего этажа. Дело все в том, что естественной средой обитания констебля Водослея были крыши. Он там жил, он ими дышал - фигурально выражаясь, разумеется. Но Водослей и сам был фигурой, вернее сказать, горгульей. Он искренне пытался сойтись с сослуживцами, однажды на страшдество даже спустился вниз, чтобы повеселиться на праздничной вечеринке, на которой налился по самые уши, демонстрируя искреннее желание стать таким, как все. Однако горгульи очень неуютно себя чувствуют, спускаясь на землю, поэтому очень скоро он отбыл через каминную трубу, и всю ночь над засыпанными снегом крышами печальным эхом отдавался писк его бумажной пищалки.

Зато горгульи отличаются наблюдательностью и хорошей памятью, а уж в терпении им и вовсе нет равных.

Ваймс отворил окно. Рывками Водослей разложился внутрь комнаты и быстро вскарабкался на угол письменного стола Ваймса, повыше от пола, - так ему было спокойнее.

Ангва и Моркоу как завороженные смотрели на стрелу, зажатую в лапе Водослея.

- Отличная работа, Водослей, - все тем же ровным голосом похвалил Ваймс. - Где ты ее нашел?

Водослей изрыгнул серию гортанных звуков, которые могло издавать только существо со ртом в виде трубы.

- Торчала на уровне третьего этажа в стене одежной лавки на Площади Разбитых Лун, - перевел Моркоу.

- …Ишк, - добавил Водослей.

- Почти на полдороге к Саторской площади, сэр.

- Н-да-а, - протянул Ваймс. - Хилый человечек пытается натянуть тетиву, стрела болтается туда-сюда, потом летит в противоположный конец города… Спасибо, Водослей. На этой неделе получишь премиального голубя.

- …Нкорр. - С этими словами Водослей вывалился из окна на улицу.

- Вы позволите, сэр? - произнесла Ангва.

Забрав у Ваймса стрелу, она закрыла глаза и настороженно принюхалась.

- О да… Это Осей, - кивнула она. - Его запах…

- Спасибо, капрал. Всегда полезно знать наверняка.

Взяв стрелу, Моркоу критически ее оглядел.

- Ха! Из тех, что покупают любители, считая, что чем круче вид, тем больше вероятность, что стрела попадет в цель. Показушничество.

- Верно, - согласился Ваймс. - Ты, Моркоу, и ты, Ангва… вы занимаетесь этим случаем.

- Сэр, но… - смутился Моркоу. - Я немного недопонимаю. Я считал, вы поручили расследование Фреду и Шнобби…

- Верно.

- Тогда…

- Сержант Колон и капрал Шноббс пытаются выяснить, почему Осей хотел убить принца. И знаете что? Они очень много всякого накопают. Я в этом абсолютно уверен. Нутром чую, можно сказать.

- Но ведь нам же известно, что он не мог…

- Забавно, не правда ли? - прервал его Ваймс. - Но Фреду вы мешать не должны. Просто… поспрашивайте людей. Поговорите с Это-Все-Я Дунканом, с Сидни Кривобоксом - ха, вот уж кто, как говорится, держит ухо к земле. Или с Тетушками Милосердия, и с Лили Доброхот перекинуться словечком не мешало бы. Да, кстати, и с господином Ползуном - что-то я давно его не видел…

- Он умер, сэр, - прервал его монолог Моркоу.

- Как, Вонючка Ползун? И когда же?

- В прошлом месяце, сэр. На него упал остов кровати. Чудное происшествие, сэр.

- А почему меня никто не поставил в известность?

- Вы были заняты, сэр. Но когда Фред обходил всех с конвертом, вы пожертвовали свою долю, сэр. Десять долларов. Фред еще говорил, что это очень щедро с вашей стороны.

Ваймс вздохнул. Ох уж эти конверты. Фред все время бродит с конвертами… То кто-то уезжает, то какой-нибудь друг Городской Стражи в беде, то лотерея, то кончаются чайные деньги, то еще сам черт не разберет что… В общем, Ваймс просто давал деньги. Самый простой способ.

Старый добрый Вонючка Ползун…

- Тебе следовало бы поставить меня в известность, - с упреком произнес он.

- Вы были очень заняты, сэр.

- Есть еще какие-нибудь уличные новости, которые ты не сообщил мне, капитан?

- Вроде бы нет, сэр.

- Хорошо. Так, значит… держите нос по ветру. Будьте очень внимательны. И не доверяйте никому.

Моркоу сразу встревожился.

- Э-э… Но Ангве я ведь могу доверять?

- Ну конечно…

- И вам, наверное, тоже.

- Мне - да, это само собой разуме…

- А капралу Задранец? Она может быть очень полезна…

- Да-да, и ей то…

- А сержанту Детриту? Я всегда считал, он заслуживает дове…

- Детрит, о да, он…

- А Шнобби? Могу ли я…

- Моркоу, я поняла, что командор имел в виду, - потянула его за рукав Ангва.

Моркоу словно бы упал духом.

- Мне никогда не нравились… ну, знаете, всякие закулисные штуки, - пробормотал он.

- Письменных рапортов не требуется, - произнес Ваймс, благодарно глянув на Ангву. - Это… неофициальное расследование. Но оно официально неофициальное. Надеюсь, это вы тоже понимаете?

Ангва кивнула. Моркоу совсем поник.

"Она же вервольф, - подумал Ваймс, - ну конечно она понимает. И нет ничего удивительного в том, что ум человекогнома… Моркоу ведь воспитали гномы, поэтому он только с виду человек, - нет ничего удивительного, что его ум двигается исключительно прямыми путями".

- Короче, просто… прислушивайтесь к тому, что происходит на улицах, - продолжал Ваймс. - Улицы знают все. Поговорите с… гм, со Слепым Хью…

- Боюсь, он тоже скончался в прошлом месяце, - робко встрял Моркоу.

- Неужели? А мне никто ничего не сказал!

- По-моему, я посылал вам записку, сэр.

Ваймс бросил виноватый взгляд на заваленный бумагами стол и пожал плечами.

- В общем, присматривайтесь. Зрите в корень, так сказать. Не доверяйте ни… практически никому. Кроме тех, кто заслуживает доверия.

- Эй! А ну, открывайте! Это Стража!

Капрал Шноббс потянул сержанта Колона за рукав и что-то шепнул ему в ухо.

- Вернее, никакая это не Стража! - крикнул Колон, опять пнув дверь. - Стража тут совершенно ни при чем! Мы просто мирные горожане!

Дверь приоткрылась на маленькую щелочку.

- Да? - послышался из-за двери осторожный женский голосок.

- Мы должны задать тебе несколько вопросов, госпожа.

- Так вы все-таки Стража?

- Нет! Я ведь объяснил только что…

- Пошел вон, легавый!

Дверь с грохотом захлопнулась.

- Ты уверен, что мы туда попали, сержант?

- Гарри Каштан говорил, что видел, как Осей Шок сюда приходил. Эй, а ну открывайте!

- На нас смотрят, сержант, - предупредил Шнобби, воровато оглядываясь.

Окна и двери распахивались по всей длине улицы.

- И не называй меня сержантом, мы ведь в гражданской одежде!

- Ладно, Фред.

- Ну ты, это… - Колон наморщил лоб в муках самоопределения. - Короче, для тебя, Шнобби, я Фредерик.

- И они хихикают, Фред… э-э… ерик.

- Нам ни к чему устраивать из происходящего цирк, Шнобби.

- Ясное дело, Фредерик. Кстати, ну, это… Сесил.

- Сесил что?

- Так меня зовут, - холодно пояснил Шнобби.

- Как скажешь, - Колон пожал плечами. - Только не забывай, кто из нас, гражданских, старше по званию.

Он с новой силой набросился на дверь.

- Мы слышали, тут сдается комната? - проревел он.

- Блестяще, Фредерик! - Шнобби восхищенно покачал головой. - Это было просто блестяще!

- Я ведь все равно сержант? - прошептал Колон.

- Нет.

- Э-э… ну да… правильно… Но главное, ты об этом помни, ладно?

Дверь резко распахнулась.

Открывшая им женщина была из тех, чьи лица словно бы оседают с годами, как будто лицо сделали из масла, а после оставили на солнце. Но против волос возраст оказался бессилен. Шевелюра бешено-рыжего цвета витала вокруг ее головы, подобно грозовому облаку.

- Вы что, правда комнату ищете? Так бы и сказали, - домохозяйка поджала губы. - Два доллара в неделю, никаких животных, еду готовите сами, женщины после шести вечера не допускаются, а не нравится - шагайте дальше, много тут таких ходит, и вы что, в цирке работаете? С виду типичные циркачи^{^[5]}.

- Мы… - начал было Колон и осекся.

Конечно, кроме стражника на свете существует еще множество всяких профессий, но с ходу ничего в голову не лезло.

- … Артисты, - пришел на помощь Шнобби.

- Плата за неделю вперед, - предупредила женщина. - И никаких мне грязных заграничных привычек! Это приличный дом, - добавила она, нагло отрицая окружающую реальность.

- Сначала мы должны посмотреть комнату, - сказал Колон.

- Ух ты, так вы еще из этих, переборчивых!

Она повела их наверх.

Комната, столь безвременно и бесповоротно покинутая Осей, оказалась маленькой и пустой. Немногие предметы одежды висели на вбитых в стены гвоздях, а груда промасленных бумаг и рваных упаковок служила свидетельством того, что Осей питался, так сказать, с улицы.

- Чье это все? - спросил сержант Колон.

- О, его уже нет. А я говорила, если не будет вовремя платить, то мигом вылетит отсюда. Перед тем как вы вселитесь, я все это выкину.

- Мы сами выкинем, - сказал сержант Колон. Порывшись в кармане, он выудил пару долларов. - Вот, госпожа?…

- Госпожа Трата, - представилась госпожа Трата и покосилась на него:, - И заметьте, господина Траты никогда не было! Вы оба тут будете жить или как?

- О нет, я пришел как сопровождающий, - Колон дружелюбно улыбнулся госпоже Трате. - Должен признаться, мой приятель тот еще проказник. Стоит женщинам почуять его сексуальный магнетизм, они как набросятся… в общем, в одиночку ему не отбиться.

Госпожа Трата бросила на шокированного Шнобби внимательный взгляд и спешно покинула комнату.

- Чего это ты? - осведомился Шнобби.

- Зато мы от нее мигом избавились! Хороший способ, правда?

- Ты насмехался надо мной - не отпирайся! Просто потому, что я как раз сейчас переживаю эмоциональный, как его там…

- Это была шутка, Шнобби. Всего лишь шутка.

Шнобби заглянул под узкую койку.

- Ух ты! - воскликнул он, начисто забыв про эмоциональные "как его там".

- Что такое? Что там? - подхватился Колон.

- Похоже на подшивку "Наемника Фортуны"! И… - Шнобби вытащил на свет божий еще одну запыленную кипу журналов низкого типографского качества. - И глянь-ка, тут и "Юный воин"! И "Вокруг осады"…

Колон полистал журналы. На иллюстрациях изображались очень похожие друг на друга люди, держащие в руках почти одинаковые орудия персонального и массового уничтожения.

- Нужно быть очень странным, чтобы целыми днями читать такие журналы, - заметил он.

- Ага. - Шнобби шмыгнул носом. - Вон тот, последний, что ты взял, обратно не клади: мне номер за прошлый август почему-то не пришел. Э-э, и придержи-ка койку, там у стены какой-то ящик…

Отплевываясь от пыли, Шнобби наконец появился из-под кровати с ящичком в руках. Ящичек был заперт, но дешевый замочек не выдержал, стоило Шнобби дернуть крышку.

Сверкнули серебряные монеты. Много серебряных монет.

- Вот это да… - только и сумел выговорить он. - Ну и вляпались…

- Это клатчские деньги, вот что это такое! - воскликнул Колон. - Иной раз такие подсовывают на сдачу вместо полдоллара. Видишь завитушки? Это у них вместо букв.

- Ну мы и вляпались! - заключил Шнобби.

- Совсем нет, наоборот, это Улика, обнаруженная нами в ходе тщательного расследования. - Сержант Колон выразительно поднял палец. - И когда господин Ваймс все узнает, мы получим в благодарность по перу на шлем, тут уж можно не сомневаться!

- Сколько здесь, по-твоему?

- Наверное, сотни и сотни долларов, - ответил Колон. - А для клатчца это большие деньги. В Клатче ты на доллар можешь целый год жить как король.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒