За культурное обслуживание. 13 страница

Снова появившись на улице, мужчина зашагал в обратном направлении, к Пушкинской площади. У троллейбусной остановки остановил черную учрежденческую «Волгу», сел в нее и уехал.

Закончил Марков так:

– В подъезде на косяке двери найдены три ключа, два от дверных замков и третий – от автомобиля. Они завернуты в бумажку – какая-то записка. Если это тайник, то им давно не пользовались. Пыль тронута только сегодня. Куда он поехал, мы скоро узнаем.

Семенов заметил:

– Целая эпопея с ключами. Орлов порядочное ожерелье привез. И здесь еще три.

– Чьи они, по-вашему?

– Кутепов дал.

– Это ясно. Я говорю: от чьих дверей?

– Трудно сказать.

– А надо.

В кабинет заглянул помощник Маркова.

– Владимир Гаврилович, зовут.

Марков попросил помощника остаться в кабинете у телефонов, а сам ушел. Вернувшись, он сказал Семенову:

– Человек, оставивший ключи, приехал в гостиницу «Россия». Он, оказывается, из иностранной туристической группы. Послезавтра уезжает домой. Орлов, вы говорите, ключи с собой привез?

– Целую связку.

– Дубликаты тех, что оставлены на Большой Бронной, будут скоро готовы. Орлов где сейчас?

– Наверное, у себя в гостинице.

Марков нажал кнопку на телефонном столике. Вошел помощник.

– Вызовите подполковника Орлова.

Помощник вышел. Зазвонил один из телефонов на столике.

– Алло, Владимир Гаврилович? – Это был Павел Синицын.

– Я. Покороче.

– Мне назначено свидание. Сегодня в девятнадцать. В кассе кинотеатра «Ударник».

– Иди.

– А если мне захочется вас увидеть?

– Как всегда.

«Как всегда» означало загородную дачу, где Марков встречался обычно с Павлом Синицыным.

Орлову понадобилось совсем немного времени, чтобы добраться до здания на площади Дзержинского. В кабинет он явился с черным блестящим чемоданчиком.

Пятью минутами раньше Маркову принесли фотокопию записки и три ключа – дубликаты, о которых он говорил. Два ключа, от дверных замков, он положил перед Орловым, когда тот сел.

– Вы, говорят, большой специалист по этой части. Посмотрите, сравните с теми, что у вас в чемодане. Нет ли чего похожего?

Достав из чемодана связку из девяти ключей и два ключа, лежавших в отдельном конверте, Орлов начал сравнивать. Но ничего похожего и близко не было.

– А этот чей? – Марков дал Орлову ключ от автомобиля.

– У Кутепова есть «Жигули», – сказал Орлов. – В городе его машину не нашли.

– Как вы думаете, если эти два ключика из вашего города, можно установить от чьей они квартиры?

Орлов уже разобрался в ситуации.

– Очень мало адресов приходит на ум при виде этих ключей. – Он поглядел на Семенова. Тот спросил:

– Ты хочешь сказать – Суховы и Нестеровы?

– Да, – сказал Орлов. – Ключи Дмитриевых здесь – они не подходят.

– Нужно проверить эти два адреса, – сказал Марков. – А кто такие Нестеровы?

– Галина Нестерова – подруга пострадавшей Суховой, – объяснил Семенов.

– Как же насчет проверки?

Орлов прикинул время.

– Раньше завтрашнего вечера не получится.

– Хорошо. Этим и займитесь.

– Сегодня будет товарищ из нашего управления, – сказал Орлов, – привезет санкцию на арест Кутепова. Через него устроим.

– Санкция не мешает, а с арестом Кутепова торопиться не будем. – Марков встал, пожал Орлову руку. – Спасибо вам. Проверяйте ключи, а потом жду вас к себе.

Орлов уложил ключи по разным конвертам, закрыл чемодан.

Проводив его, Марков сказал:

– Новая фамилия появилась – Нестеровы.

– Я вам говорил, что беседовал с Галиной Нестеровой, – напомнил Семенов.

– Большая семья?

– Отец, мать.

– О Суховых мы знаем. А кто Нестеровы? Есть ученый. Нестеров.

– Это он.

– Физик?

– Точнее, физическая химия.

– Может он заинтересовать кого-нибудь «там»?

– Не было времени разобраться, товарищ полковник, еще и четырех суток не прошло, – сознавая, что это не может быть оправданием, сказал Семенов. – А вообще его работы широко известны.

– Но Нестеровы как будто здесь ни при чем. Пострадала-то Светлана Сухова.

– Вот именно, Владимир Гаврилович, – сказал Семенов, – если допустить, что все это нагорожено ради Нестерова, значит, кто-то достает левое ухо правой рукой. Зачем?

– И так бывает. Подождем, что нам Орлов принесет. Теперь посмотрим записку.

Это была фотокопия письма, которое когда-то Светлана Сухова написала на квартире у Гали Нестеровой и вручила Виктору Андреевичу для передачи Пьетро Маттинелли.

– Это тоже очень интересно, – сказал Марков, передавая письмо Семенову.

– Для шантажа? – прочитав, сказал Семенов.

– Вероятно.

Марков сказал Семенову, что он свободен до восемнадцати часов, а потом они поедут на дачу с ночевкой.

Созвонившись с Орловым, Семенов отправился к нему в гостиницу и от него вызвал по междугородному жену. Орлов с минуты на минуту ждал посыльного из управления с прокурорской санкцией. И когда тот прибыл, они все вместе составили несложный план, как проверить ключи. Неловко будет с квартирой Нестеровых – супругам, и без того нервничающим, эта проверка не принесет успокоения, но ничего не поделаешь.

А полковник Марков меж тем вызвал к себе сотрудника отдела, капитана, и попросил срочно навести справку о научной деятельности Нестерова и о характере его последних работ.

Без пяти семь вечера 27 мая Павел Синицын был у кинотеатра «Ударник». За день асфальт так раскалился, что жег ноги через подошву туфель. И даже тут, у кинотеатра, где с двух сторон речная вода, не веяло свежестью.

В помещении касс дышалось немного легче, никакой очереди не было, и Павел, скинув пиджак и повесив его на руку, остановился между входом и окошками кассирш, уловив какое-то слабое подобие сквозняка.

Ждать пришлось недолго. С улицы появился высокий человек в светлом костюме, голубой рубахе и красно-синем галстуке – тот самый, кто навещал утром Кутепова, – и, улыбчиво глядя на Павла, без церемоний обратился к нему:

– Вы кого-то ждете, молодой человек?

– Может, я жду ночной прохлады, – мрачно сказал Павел. Он давно не выступал в роли Бекаса, бывшего поездного вора, но старался сразу попасть в нужный тон.

– Вы получили открытку? – не смущаясь, спросил улыбчивый гражданин. – Вы Потапов?

– Если вы знаете все на свете, зачем спрашиваете? Вот я, например, не пристаю с ножом к горлу: как это вам в галстуке не жарко?

Незнакомец стал серьезнее.

– Нужно выйти отсюда. Я живу в гостинице «Россия». Проводите меня.

Он говорил, не понижая голоса, совершенно не заботился о конспирации, и это слегка озадачило Павла. Не такой представлялась ему явка, назначенная впервые за столько лет. В этой непринужденности было что-то неестественное. Но ему не полагалось сейчас заниматься психологическими рассуждениями.

Вышли. Незнакомец собирался пересечь дорогу прямо перед кинотеатром, что правилами запрещалось. Павел остановил его:

– Вы, наверное, богатый человек. Здесь штрафуют.

Пока делали крюк через мост, этот человек болтал на отвлеченные темы – о встречных девушках, о благах, доставляемых кондиционерами воздуха, о низком качестве теплого московского пива и прочем. Когда достигли набережной и пошли вдоль реки, он вынул из кармана блокнот, а из блокнота половинку разорванного рубля и показал ее Павлу;

– У вас есть вторая половина?

– Не трясите огрызками дензнаков, люди смотрят, – осадил беспечного партнера Павел, выдернув у него из пальцев этот вещественный пароль, другая половина которого хранилась Павлом с того момента, как он стал Потаповым. – Притормозите.

Они укоротили шаг. Павел, пошарив в кармане пиджака, извлек из бумажника свою часть рубля, сложил на ладони обе половинки и сунул руку в карман брюк.

– А не лучше ли выбросить? – заметил партнер.

Павел взглянул на него презрительно.

– Стены моей прихожей не оклеены сотенными бумажками, а целковый можно склеить. Приступим к делу. Кстати, как вас зовут?

– Ваня.

– В «России» живете… Вы что, командированный?

– Можно считать и так. Завтра уезжаю.

– Далеко?

Ваня рассмеялся.

– Домой, за границу.

– Хорош Ваня! Ну, выкладывайте.

Ваня вынул из блокнота еще одну половинку рубля, неровно оторванную.

– Вот, это новый пароль. Не перепутайте. Потому и говорю, лучше те половинки выбросить.

– А этот к чему?

– Вы должны будете познакомиться с одним товарищем.

– Кто такой?

– Его фамилия Кутепов. Виктор Андреевич Кутепов. Запомнили?

– Что значит – познакомиться? А дальше что?

– Слушайте по порядку. Ровно через месяц, двадцать седьмого июня, вы должны быть в Тбилиси. Там есть гостиница «Руставели». В вестибюле вы и встретитесь. Он вас узнает. И будет вас слушаться.

– Туфта какая-то! Я ему приказывать должен, что ли? Эй ты, стой там, иди сюда?

– А вы имейте терпение, не перебивайте. Кутепов исполнит все, что вы скажете. То есть поедет с вами куда угодно.

– А зачем куда-то ехать?

– Кутепов должен исчезнуть.

– Что значит – исчезнуть? Разложиться, что ли?

– Если вы такой химик, это было бы очень хорошо, – заражаясь стилем собеседника, сказал Ваня.

Павел отлично понял, о чем идет речь, но ему не хотелось верить ушам. Нелепо и фальшиво звучал их разговор в ясный жаркий майский вечер на берегу Москвы-реки, под кремлевской стеной. Дешевенький шпионский фарс какой-то, и больше ничего. Возникала потребность убедиться, что это не сон.

– Короче, его нужно убрать? – зло спросил Павел.

– Желательно.

– И мне подкинут? – Павел сделал пальцами международный жест, которым обозначаются деньги.

– Очень много.

– И потом за диез с двумя бемолями? – Павел сложил косую клетку из указательных и средних пальцев.

– А бемоли – это что значит?

– Тюремные замки… Мне понятно, что мы не на профсоюзном собрании – голосования не будет. Но я хочу выступить в прениях. Или нельзя?

– Давайте.

– А если я навру? Скажу – убрал, а не уберу…

– У Кутепова золотые коронки. Вы их должны представить.

– Кому?

– Это вам дополнительно сообщат.

– Вы давно в зоопарке не были? – задал неожиданный вопрос Павел.

– Бросьте шутить.

– Я серьезно. Давно?

– Не помню.

– Ну так сходите. Сейчас я, кажется, дам в зубы вам, а когда пойдете в зоопарк, то подергайте за хвост зебру. Вам будет интересно сравнить, кто больнее дерется.

Ваня не обиделся.

– Значит, вы не согласны? – спокойно спросил он.

– А вы бы согласились?

– У меня другая работа.

– Вы подумайте, что мне предлагают. Они там думают, все происходит в безвоздушном пространстве.

– Почему же? – удивился Ваня. – Ничего сверхъестественного вам не предлагают.

– Хорошенький сюжет – убить человека… Больно быстрые.

– Не могу ли я понять ваши слова таким образом, что вам надо немножко подумать?

– Вы же сами сказали – завтра уезжаете.

– Да, но сутки – большой срок.

Они были уже недалеко от западного входа в гостиницу. Ваня остановился.

– Запишите мой телефон. Вдруг все-таки надумаете…

Павел записал на клочке вынутой из пиджака бумажки. И спросил:

– А что будет, если я откажусь?

– Рассчитывайте сами. Вы же не частное лицо, вы все-таки имеете обязательства.

У Павла, пока он ехал в электричке на дачу и перебирал свой разговор с этим липовым Ваней, сложилось убеждение, что вся его игра была впустую. По крайней мере она, кажется, не произвела на Ваню никакого впечатления. Как будто каждый из них говорил, что ему положено по роли, не вникая в речь собеседника.

С этого и начал он рассказ, когда, напившись артезианской воды из ведра, стоявшего на веранде, сел перед Владимиром Гавриловичем Марковым за стол в беседке. Семенов сидел чуть в стороне и слушал, стараясь не слишком явно разглядывать человека, с которым полковник только что познакомил его.

Передав разговор с Ваней, Павел сказал:

– И вообще этот Ваня как у себя в квартире. Ничего не боится. Пароль на глазах у всей Москвы предъявляет, меня с места встречи прямо к своей гостинице ведет.

– Когда уходил от Кутепова, совсем другой был, – сказал Марков.

– Неужели вы допускаете, Владимир Гаврилович, что они всерьез с этим убийством?

– А чему удивляться? По мировым стандартам, так сказать, это нормально. Другое дело – именно тебе предложено. Мы ведь должны исходить из того, что ты раскрыт.

– Своими руками выдавать Кутепова – с чего вдруг? Зачем?

– Этот Ваня не все скрывал от тебя. Не соврал, когда уезжает. Верно?

– Не знаю.

– Верно. Это уже проверено. Однако еще утром он вел себя совершенно иначе. Небо и земля.

– Им больше не нужен Кутепов? – сказал Павел.

– Через месяц не будет нужен.

– Но почему? Что случилось?

Марков вкратце описал, что произошло утром, объяснил Павлу, кто такой Кутепов, и добавил:

– Что Кутепов уже выработан и стал бесполезен, а может, и вреден, понять нетрудно. Почему – пока неизвестно. Он купил билет на поезд до Сочи. Надо его в пути арестовать. Кое-что мы, конечно, услышим, но, боюсь, не очень много.

– Набитого информацией не отдавали бы, – заметил Павел.

Марков взглянул на Семенова.

– Свяжитесь с Орловым, Евгений Михайлович. Пусть уж он доведет до конца по своей линии. Надо допросить Кутепова. Надо его сразу поставить перед доказанным фактом. Пусть объяснит, зачем проникал в квартиру Дмитриевых. На первый раз речь должна идти только о покушении на убийство. А затем посмотрим.

– Для пользы дела лучше говорить об убийстве, – сказал Семенов.

– А как это будет выглядеть, так сказать, с морально-этической стороны? Сухова-то жива.

– Такая тактика допускается, – возразил Семенов. – Во-вторых, она жива осталась по чистому случаю, да и неизвестно, чем еще кончится.

– Разве что во-вторых, – сказал Марков. – А впрочем, решайте по ходу дела.

– Турист Ваня ждет моего звонка, – напомнил Павел.

– Завтра позвонишь и скажешь – согласен.

Ключи, завернутые в записку, взяла с Большой Бронной в воскресенье 28 мая в одиннадцать утра высокая пожилая женщина, одетая в серый костюм английского покроя. Выйдя из парадного, она натянула на руки черные кружевные перчатки, поглядела в одну сторону улицы, в другую, как бы раздумывая, куда отправиться, раскрыла от солнца цветастый зонтик и медленно пошла к Пушкинской площади.

Она держалась очень прямо и была выше большинства женщин, попадавшихся навстречу. Лицо ее под цветным зонтиком казалось очень свежим, и легко можно было представить, как миловидна она была в молодости.

Она зашла в магазин «Армения», купила халвы. Потом направилась в Елисеевский и пробыла там не меньше часа, а когда покинула гастроном, ее большая хозяйственная сумка была полна так, что не закрывалась.

На стоянке против кинотеатра «Россия» она, дождавшись очереди, взяла такси и отправилась на Курский вокзал.

До города, куда ехала эта женщина, электричка шла без малого два часа. От вокзала она тоже поехала на такси. Рассчиталась на тихой улице недалеко от центра, возле одноэтажного бревенчатого дома, на крыше которого высоко торчали две телевизионные антенны – дом был на две семьи с общим приусадебным участком.

Минут через десять она появилась из двери, уже переодетая в легкое ситцевое платье, с белой панамой на голове, и пошла в булочную на соседней улице.

Вскоре из той же двери в сад вышел молодой мужчина. Он сел на скамейку, врытую под сиренью, и закурил сигарету.

Это был Брокман.

Ни с кем, кроме одного человека, хозяйки этого дома, не имел он прямых контактов, и все-таки цепь замкнулась накоротко.

Глава 18

О ключах

Орлов допрашивал Кутепова в Бутырской тюрьме поздним вечером в понедельник 29 мая. Если арест и произвел на Кутепова какое-то действие, то выражалось это лишь в заторможенности. Он отвечал на вопросы охотно, но с замедлением, каждый раз переспрашивая. Это можно было расценить и как обычную уловку человека, старающегося выгадать время на обдумывание.

На привинченном к полу столе лежали вещи, обнаруженные у Кутепова при обыске: портфель с бритвенными принадлежностями и носовыми платками, документы, деньги – восемьсот рублей, аккредитивы на десять тысяч, блокнот, авторучка и прочие карманные мелочи.

В бумажнике, в отдельном кармашке, нашли половинку разорванного рубля, уже бывшего в обращении, не нового.

Свой чемоданчик с вещественными доказательствами Орлов поставил на стол.

Начал он с обычного:

– Где вы были в ночь с двадцать первого на двадцать второе мая?

– Я?.. Я ехал в поезде… сюда, в Москву… Тут, – Кутепов показал на стол, – тут должен быть мой билет.

Орлов уже видел билет в блокноте и нашел его быстро.

– Компостером не пробит.

– Сейчас билеты в поездах иногда не отмечают, – помог Кутепову Семенов.

Орлов удовлетворился объяснением.

– Вы знакомы со Светланой Суховой, гражданин Кутепов?

– Со Светланой Алексеевной? Которая работает в универмаге? Да, знаком.

– Когда вы видели ее последний раз?

– Я?.. Недели две, пожалуй, нет, недели три назад.

– Знакомы ли вы с Алексеем Дмитриевым?

– С Дмитриевым? Первый раз слышу о таком человеке.

– Я хотел спросить, знаете ли вы, где живет Алексей Дмитриев, но ваш ответ делает это излишним. Не правда ли?

– Совершенно верно.

Орлов извлек из чемоданчика связку ключей на веревочке и два конверта, в которых лежало по ключу. Все это он показал Кутепову.

– Это ваши ключи? Вы узнаете их?

– Возможно, мои, а возможно, и нет.

Орлов дал прочесть ему акт изъятия ключей из квартиры и гаража Кутепова, подписанный понятыми, и спросил:

– Что вы скажете теперь? Ваши ключи?

– Я должен верить акту.

– Отвечайте прямо – ваши или нет?

– Мои.

Орлов достал из чемоданчика замок, вынутый из двери квартиры Дмитриевых, и вместе с ключом дал его в руки Кутепову.

– Попробуйте, подходит ли ключ к замку.

У Кутепова на лице появилось обиженное выражение: мол, простите, за кого вы меня принимаете и что за детские игрушки? Но истинные его чувства были, понятно, иными. В подобных случаях принято говорить, что человек был объят острым беспокойством и предчувствием надвигающейся катастрофы. Кутепов пощелкал замком.

– Подходит.

Орлов дал ему прочесть заключение экспертизы и сказал:

– Ключ принадлежит вам. Замок изъят из двери квартиры, где живет Алексей Дмитриев, которого вы якобы не знаете. Как вы это объясните?

Кутепов словно бы смертельно устал и не имел сил ответить.

Затем та же процедура была проделана с висячим замком от гаража, и снова на вопрос «Как вы это объясните?» Кутепов не ответил.

Орлов забивал гвоздь по самую шляпку – он показал Кутепову план пустыря с обозначением забора и частных гаражей. Затем сказал:

– Сухову ударили разводным ключом.

– Я такими ключами не пользуюсь, – хмуро и уже неохотно ответил Кутепов.

– У Алексея Дмитриева пропал такой ключ.

– Возможно, все так и есть. Но какое это ко мне имеет отношение?

– Вы адвокат и прекрасно понимаете, к чему я веду. Вы не всегда отвечаете, но я на этом не настаиваю. Будем считать этот допрос предварительным знакомством. Моя задача – показать вам, чем располагает следствие. Убежден, что вы как юрист оцените положение правильно. Еще несколько вопросов, и мы закончим. Вы по-прежнему утверждаете, что в ночь с двадцать первого на двадцать второе ехали в поезде, направлявшемся в Москву? Прошу: только да или нет.

– Да.

– Вы брали из гаража Дмитриева разводной ключ?

– Нет.

– Вы проникали в квартиру Дмитриевых летом прошлого года?

– Нет.

– Отлично. Теперь прочтите и подпишите протокол, если в нем нет искажений.

Кутепов внимательно прочел и потом подписал каждый лист протокола. Орлов сказал в заключение:

– Вы несколько затрудняете мою работу, вынуждая опровергать ваше мнимое алиби. Я найду проводников того вагона, в который был куплен ваш билет. Вы должны понимать, что память им за давностью времени не откажет. Если вы летели в самолете, я найду корешок билета.

Когда Кутепов уходил, сопровождаемый конвоиром, у него был вид человека, которому обещали интересное зрелище, а потом вывели на самом интересном месте. Ему хотелось продолжать, он был разочарован краткостью допроса. На это и рассчитывали Орлов с Семеновым.

Они не торопились уходить. Орлов закурил, открыл форточку в зарешеченном окне.

– Ты ему жгучие темы для размышлений подкинул, – сказал Семенов.

– Подумать-то ему, конечно, есть над чем. Первое – жива ли Сухова?

– Как, по-твоему, что для него лучше?

– Попробуем влезть в его шкуру. Как он сейчас рассуждает? Главное для него – точно определить, чем мы еще располагаем.

– Неопровержимых доказательств его покушения на Сухову у тебя нет.

– Верно. К тому же мотивов покушения мы не знаем, а это большой пробел. Если Сухова заговорит, у него не будет выхода. Она скажет, кто ее ударил и почему.

– Следовательно, ему лучше, если Сухова не жива.

– Да. Но тут есть неразрешимое противоречие. Ты бы назвал его жгучим. – Орлов слегка пошутил, однако Семенов не обратил на это внимания. – Кутепов подлежит розыску как государственный преступник. Остальное мне неведомо, но и этого достаточно. Как только он поймет, что ему не уйти и от этого обвинения, он пожалеет о Суховой. Зачем брать еще один тяжкий грех на душу?

– Но он может мерить по-другому. Семь бед – один ответ.

– Вряд ли. Не забывай: он адвокат.

– В таком случае нужно прямо объявить, что Сухова жива.

– Скрывать это ни к чему. Я должен уличить его во лжи насчет поезда. Тогда ему легче будет признаться. И больше мне здесь нечего делать.

Поездная бригада, которую искал Орлов, в понедельник 29 мая вернулась из Москвы в город К. Ей полагался трехсуточный отдых, но он был прерван. Бригадир и два проводника того вагона, в котором якобы ехал Кутепов, были вызваны в городское управление милиции, где дали письменные показания.

Помощник Орлова разыскал в Аэрофлоте корешок билета с фамилией Кутепова и переслал его подполковнику. Билет был на 22 мая.

Проводники утверждали, что отлично помнят свою смену за 21–23 мая. Одиннадцатое место оказалось незанятым, и они сообщили об этом, как положено, бригадиру. Бригадир по радиотелефону дал сводку о свободных местах на следующую станцию, где скорый поезд имеет трехминутную остановку. На этой станции место номер одиннадцать занял молодой мужчина. Контроля в ту поездку не было.

Собранных данных вполне хватало, чтобы опровергнуть алиби Кутепова.

Семенов в понедельник получил из города К. важное известие: посланные туда ключи подошли к замкам квартиры Нестеровых. Он доложил об этом Маркову.

Во вторник, 30 мая, Орлов и Семенов вновь приехали в Бутырскую тюрьму.

На этот раз Орлов начал не с вопросов. Он дал прочесть Кутепову показания железнодорожников и предъявил корешок авиабилета.

Кутепов читал, казалось, как-то нехотя. И на корешок поглядел безразлично. Подумав, он сам неожиданно задал вопрос, обращаясь к одному Орлову и избегая взгляда Семенова:

– Вы ведь из угрозыска?

– Да.

– В таком случае я хочу сделать заявление. Прошу дать бумаги.

Орлов положил на стол пачку зеленых разлинованных листков и шариковую ручку.

– Прошу. – Он поднялся из-за стола и жестом пригласил Кутепова.

Тот встал с привинченной к полу табуретки и пересел на место Орлова.

Вероятно, у Кутепова было продумано каждое слово. Писал он не отрываясь и без единой помарки.

Заявление было короткое:

Ввиду того, что я располагаю важными сведениями, касающимися интересов государственной безопасности, прошу предоставить мне возможность дать показания следователю КГБ. Прошу также при решении моей дальнейшей участи принять во внимание, что это заявление сделано мною добровольно и по собственной инициативе.

Кутепов сел на свое прежнее место. За какие-нибудь две-три минуты он преобразился. Теперь он был торжественно-спокоен.

– Я не настаиваю, но не хотите ли вы здесь закрыть эпизод с покушением на Сухову? – спросил Орлов.

– Это не эпизод, – сказал Кутепов печальным тоном. – Это узел. Я все расскажу, но не сейчас.

– Ну что ж, пока идите.

Орлов вызвал конвоира. Кутепова увели в камеру.

– Нет, ты не даром ешь хлеб, – сказал Семенов.

– Стараемся. – Орлов подмигнул ему. – Потому мы и вернемся в родной город намного раньше вас. А вы, молодой человек, учитесь у стариков.

Но радоваться было еще рано.

Орлов действительно в тот же день уехал в К., оставив Семенову папку с собранными по делу материалами и все вещественные доказательства.

Третий раз Кутепова допрашивали в кабинете Маркова. Кроме полковника, был Семенов.

Начал Марков.

– В своем заявлении вы пишите, что имеете важные сведения. Что это за сведения и откуда они у вас?

– Мне кажется, я принимал участие во враждебной нашему государству акции. Ответить кратко на ваш вопрос мне затруднительно.

– Хорошо. Разобьем его на части. Каким образом вы стали участником этой акции?

– Меня вовлек некто Маттинелли, он работал инженером на химическом комбинате в нашем городе. Я действовал по его поручению.

Семенову показалось, что он ослышался.

Последовало долгое молчание. Потом Марков сказал так, словно Кутепова тут не было:

– Как это понимать, Евгений Михайлович?

– Разрешите, я разъясню гражданину Кутепову, что он избрал ложный путь.

– Сделайте одолжение.

Семенову пришлось сдерживать себя, когда он обратился к Кутепову.

– Послушайте, вы ведь не настолько наивны, чтобы считать наивными нас. Если хотите узнать, как выглядит ваша позиция со стороны, пожалуйста, можно рассказать. Вы стремитесь затянуть разбирательство, осложнить задачу следствия. Когда стало ясно, что от обвинения в покушении на убийство уйти невозможно, вы сделали свое заявление. Если удастся вовлечь в дело итальянского инженера Маттинелли, следствию понадобится время, чтобы отмести эту версию. Все это слишком примитивно для вас.

Кутепов слушал, разглядывая ногти на руках.

Марков перекладывал листки настольного календаря. Когда Семенов умолк, он сказал Кутепову:

– Будьте благоразумны. Вы настаиваете относительно Маттинелли?

Кутепов поднял голову.

– Решительно настаиваю.

– Вы усугубляете свою вину, – с сожалением сказал Марков и, секунду подумав, добавил: – Учтите, вам еще предстоит объяснить следствию очень многое. Например, в каких отношениях вы состояли с оберштурмфюрером СС Карлом Шлегелем. А вы стараетесь навлечь на себя дополнительные неприятности. Несолидно для человека ваших лет и вашей профессии.

Кутепов не мог скрыть, что упоминания о Шлегеле он не ожидал, а если ожидал, то боялся. Спокойно-безразличное выражение лица, которое он тут же вернул себе, не могло обмануть наблюдавших за ним.

Марков надавил на кнопку на телефонном столике и сказал Кутепову:

– Обдумайте свое положение. Когда решите говорить честно, попросите, чтобы вас вызвал полковник Марков.

Кутепова вывели из кабинета. У него был точно такой же вид, как тогда после первого допроса. Ему хотелось продолжения…

Семенов сказал:

– Даже не верится.

– Чему? – спросил Марков.

– Неужели они весь расчет строят на итальянце?

– Раз Кутепов именно тот человек, с которым велено встретиться Павлу Синицыну, значит, все правильно. Они же знают, что Павел убивать Кутепова не будет. Кутепова арестуют.

– Но это же несерьезно. На Кутепове столько навешано.

– На то и рассчитывают. Не станет он сразу во всем признаваться. Сначала назовет Маттинелли – это Кутепову выгодно: уводит от его старых дел, и следствию работы хватит. Хоть и временная, но все же путаница возникает.

Зазвонил телефон.

– Марков слушает. Да. Хорошо, деду вас.

Положив трубку, он сказал:

– Спасибо Орлову. Они, конечно, не думали, что Кутепова так быстро найдут. Во всяком случае, не раньше, чем к нему придет этот турист Ваня. Тут они плохо рассчитали. Зато все предыдущее мы не оценили по достоинству. – Загородившись рукой от света, Марков посмотрел на часы. – Сейчас придет один товарищ, расскажет нам о профессоре Нестерове, о его работе. А после мы с вами кое-что уточним.

Капитан, которому Марков поручил составить справку о научной деятельности Николая Николаевича Нестерова, сам эту справку и прочел вслух, потому что у Маркова разболелись глаза, – с ним это в последнее время случалось все чаще, и его утешало единственно то, что глаукомы врачи не обнаружили, хотя точного диагноза поставить все еще не смогли.

Выслушав, Марков спросил:

– Можно ли считать последние изыскания Нестерова принципиально новыми?

– Строго говоря, нет, – сказал капитан. – Проблема, которой он занят, стоит перед физиками уже не первый год. Но он получил некоторые промежуточные частные результаты, открывающие доступ к проблеме в целом.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒