Триш А. Мори 5 страница

— Я не предлагал тебе говорить им о свадьбе! — И, уже произнеся эти слова, Рафик осознал, насколько груб. Раздраженно что-то проворчав, он отвернулся к окну, подумав, что в скале, которую они проезжают, больше трещин и щелей, чем в ее логике.

Сера заставила женщин-переговорщиков ожидать его свадьбы. Теперь женщины будут ждать любого намека...

И он вспомнил их одобрительные возгласы, когда он поцеловал Серу.

Женщины Марраша считают, что Сера его невеста! Разве Абиза уже не предупредила об этом?

Рафик повернулся к Сере:

— Женщины считают, что я собираюсь жениться на тебе. Они подумали о

нашейсвадьбе. Именно

тебяони увидели в свадебном платье Марраша.

Она покачала головой, в ее глазах по-прежнему отражалась паника.

— Нет. Я уверена, они так не думали.

— Я поцеловал тебя...

— Ты ничего под этим не подразумевал. Это ничего не значит.

Наклонившись, Рафик обнял рукой ее за плечи, привлек к себе и тихо заговорил на ухо, чтобы не услышали сидящие впереди. Пальцами другой руки он коснулся ее щеки:

— Я не женюсь на тебе, Сера. Не важно, что решили женщины Марраша. Не важно, что думает кто-либо еще. Я не женюсь на тебе.

Никогда.Потому что я не могу жениться на тебе после того, что ты сделала.

Казалось, Земля замедлила вращение, пока он слушал, как Сера тихонько вздыхает. Наконец осознав смысл его слов, она неторопливо кивнула и снова улыбнулась, отчего Рафику стало не по себе.

— Думаешь, я этого не знаю? — Ее голос был тихим. — Думаешь, я не жила с осознанием того, что ты ненавидишь меня за случившееся много лет назад? Я это осознаю. Я тебя понимаю. И с чего ты взял, что я нуждаюсь в

тебеи хочу

тебя?Я придумала идею со свадебным платьем для твоей невесты, чтобы ты выиграл сделку. Не потому, что я каким-то образом старалась устроить

нашусвадьбу.

Раздражение Рафика стало больше. Сера вдова, а он теперь принц — богатый принц. Он может дать ей все, что она захочет: статус, деньги и привилегии. А она заявляет, что не хочет его?

Рафик был уверен в обратном: Сера хочет его.

Поэтому он не отпустил ее. Наоборот. Он поигрывал ее волосами с притворной игривостью.

— Жителям Марраша так не показалось.

Она вздернула подбородок, свирепо и негодующе посмотрев на него:

— И кто тому виной?

Рафик сжал и разжал пальцы, затем провел ими по ее шее и почувствовал, как Сера вздрогнула.

— Не я вложил в их умы идею о свадьбе.

— Не я поцеловала тебя!

Его взгляд упал на ее чуть приоткрытые губы. Дыхание Серы было учащенным, ее грудь вздымалась и опускалась.

«Возможно, — подумал Рафик. — Но ведь ты не сопротивлялась...»

Он вспомнил вкус ее губ и явный восторг, с каким она уступила его поцелую. Рафик мог поспорить, что она не была против.

И теперь он обнял ладонью ее за шею и притянул к себе.

Рафик вдохнул соблазнительный аромат трав, отваром которых она ополаскивала свои черные волосы, и мыла, которым она намыливала свою атласную кожу.

Итак, он уже дважды поцеловал Серу — импульсивно, неожиданно, резко прервав поцелуй и чувствуя после разочарование. Эти поцелуи были обречены с самого начала... И все же эти поцелуи кое-что подарили Рафику. Две вещи: жажду продолжать и понимание того, что Сера хочет его. Пусть она говорит, что не хочет выходить за него замуж, но она хочет его.

Ее выдавала дрожь, когда он прикасался к ней. Ее выдавала ее податливость. Он был уверен в ее желании.

И сейчас только это имело значение.

Рафик улыбнулся ей, наконец оторвав взгляд от ее губ, и увидел, что она растеряна и изумлена, словно ожидала, будто он снова поцелует ее. Словно предвкушала прикосновение его губ к своим губам.

Улыбка Рафика стала шире.

— Не расстраивайся, — прошептал он так близко от ее уха, что ощутил мягкость мочки. Его губы коснулись прохладной золотой серьги в форме кольца. — Я поцелую тебя снова. Но не сейчас. Пока рано. В следующий раз, когда я тебя поцелую, мы будем там, где нам никто не помешает.

И на этот раз в карих глазах отразилось удивление. Более чем удивление, как заметил Рафик. В ее глазах было желание.

Но сейчас, сидя на заднем сиденье автомобиля, спускающегося с горы, следует образумиться.

Рафик в последний раз сжал ее плечо, затем убрал руку, растянулся на сиденье и впервые за все время обратил внимание на красновато-золотистые лучи заката. Автомобиль ехал вниз по извилистой и разбитой дороге. Скоро наступит ночь, и они в очередной раз остановятся в лагере у моря. Это означает, что скоро он будет с Серой...

Он вздохнул, стараясь обуздать усиливающееся желание. Лучше смотреть на закат. Потому что закат потрясающий: огненный шар опускается ниже, окрашивая небо в яркие цвета.

Цвет.

Это напомнило ему о свертке, который он взял с собой, — единственная покупка, которую ему позволил совершить Сулейман у женщин. Он протянул руку за сиденье, но остановился, когда увидел, как сидящая рядом Сера прижалась к дверце. Она смотрела потерянно и уныло, сначала вцепилась в ожерелье, затем положила руки на колени.

И внутри Рафика что-то перевернулось: он ощутил незнакомое чувство вины. Что стало причиной ее тоски, если недавно она была мила с ним? Рафик едва не протянул руку и не прикоснулся к ней, чтобы утешить.

Однако он резко убрал руку, ведь такой жест стал бы проявлением заботы. А он не собирался заботиться о Сере. Он хочет эту женщину — вне сомнения. Но при чем тут забота? Прошло много лет с тех пор, как ему было дело до ее чувств.

«Кроме того, — подумал он, отмахиваясь от непривычного чувства вины, — где доказательство того, что она расстроилась из-за меня?»

Ведь она может вспоминать Хусейна и сожалеть о том, что его нет рядом.

Рафик отвернулся, чувствуя к себе отвращение. Эта мысль не принесла ему утешения. Пусть Хусейн был мужем Серы в течение десяти лет, но он не хочет, чтобы она вспоминала об этом человеке. Тем более что скоро все изменится. Сегодня ночью он заставит ее совершенно позабыть о Хусейне.

Сегодня ночью Сера поймет, чего ей не хватало.

Глава 9

Ситуация становилась все более опасной. Сера поигрывала изумрудным ожерельем, глядя в окно и вспоминая свои ощущения от прикосновения пальцев Рафика к ее шее. Каждый раз, когда он смотрел на нее или оказывался рядом, она чувствовала растущее между ними напряжение, вспышку желания. Когда он прикоснулся пальцами к ее шее и запустил их в ее волосы, она ощутила электрический разряд.

Заметил ли это еще кто-нибудь?

Сера вздохнула. Конечно, заметили все вокруг. Женщины видели, как Рафик целует ее и кружит, подхватив на руки, будто они муж и жена. О происходящем между ними было известно всем, даже почти ослепшей старухе с катарактой.

А как она отреагировала на его заявление о том, что он снова поцелует ее? Она не взбунтовалась, и не разозлилась, и даже не обиделась на его самоуверенное утверждение. Нет! Наоборот, она уставилась на него огромными щенячьими глазами, погрустнев, когда он не поцеловал ее сразу.

По ее спине снова пробежала дрожь. Она закрыла глаза и вздохнула.

Почему ощущения в ее теле так сильны? Ведь она больше не подросток, а зрелая женщина. Возможно, она не так опытна, как большинство, но она была замужем почти десять лет. Сера давным-давно похоронила свои подростковые надежды и желания, так же как телесные ощущения, нацепив на себя маску холодного самообладания.

Так отчего именно сейчас тело выдает ее?

Десять лет она не испытывала ничего, подавляя желания и чувства до тех пор, пока не стала уверена, что они навсегда умерли. И теперь, вместо того чтобы быть спокойной, сдержанной и равнодушной, она ощущает жар и восторг, а ее кожу покалывает в тех местах, которые давно уже стали бесчувственными. Словно все эмоции и непризнанные желания прошедших десяти лет возродились и несут ее на волне чувственного прилива.

Она снова стала прежним подростком — девочкой, влюбившейся в высокого уроженца Кьюзи с золотистой кожей, проницательными голубыми глазами и таким обаянием, который привязал ее к себе с первого мгновения, как они встретились.

Но как он может так на нее влиять, если прошло более десяти лет? Неужели она по-прежнему его любит?

Этого не может быть!

Сера даже не заметила, как они доехали до лагеря.

Именно Рафик открыл ей дверцу автомобиля. Взглянув на ее перепуганное лицо своими потрясающими голубыми глазами, он нахмурился и проворчал:

— Что произошло?

Сморгнув, она глубоко вдохнула теплый морской воздух, отстегнула ремень безопасности. Возможно, ей следует выспаться. Может быть, таким образом ей удастся справиться с путаницей в своих мыслях?

Она оперлась на его руку, выходя из автомобиля, и почувствовала, как по ее руке пробежала взрывная волна. Сера ахнула, и Рафик поймал ее взгляд. Судя по страстному блеску в его глазах, он чувствовал то же самое.

Она как можно быстрее отошла от него в сторону. Водители уже выгружали вещи из багажника. Другие слуги, остававшиеся в лагере, пришли им на помощь. При свете факелов их тела отбрасывали тени на палатки. Бриз принес аромат жареного ягненка со специями.

— Как долго мы здесь пробудем? — спросила она, стоя на дюне, откуда был виден длинный старый пляж под украшенным звездами небосводом.

— До утра. Мы проведем ночь в лагере.

Повернувшись, Сера отметила, что Рафик стоит очень близко к ней. А она надеялась, что они сегодня вернутся во дворец! Сера рассчитывала скрыться в своей комнате в апартаментах Ришаны. Там она легла бы на кровать и снова попыталась бы забыть о Рафике. А вместо этого ей предстоит еще одна ночь в лагере вместе с Рафиком...

Поцелует ли он ее сегодня вечером здесь, в лагере?

Сера сглотнула. Она вспомнила прошедшую ночь, когда Рафик потревожил ее мирное купание в конце пляжа. Она помнила, как жадно он оглядывал ее тело. Нельзя ей сегодня рисковать! Сегодня ночью она вряд ли сможет равнодушно оттолкнуть его.

— Я думала, ты хочешь вернуться в Шафар как можно скорее.

— Небезопасно ехать через пустыню ночью на одном автомобиле. — Он выгнул бровь; от языков пламени факелов его золотистая кожа приобрела красноватый оттенок.

При этих словах к щекам Серы прилила краска. Всего день назад она умчалась на автомобиле к зыбучим пескам. Казалось, с тех пор столько всего произошло! Такой короткий промежуток времени, но его достаточно, чтобы жизнь пошла кувырком...

— Разве сегодня вечером во дворце не устраивается государственный банкет? Мы ведь должны вернуться во дворец, верно?

Он пожал плечами, не понимая ее желания вернуться в Шафар:

— Мы на него опоздаем, даже если выедем сейчас. Кроме того, я не в первый и не в последний раз пропускаю государственные банкеты. В конце концов, я ведь всего лишь — как ты меня назвала? — принц-турист...

На этот раз Сера ахнула и поднесла руки ко рту:

— Рафик, я была так не права. Я видела тебя с жителями Марраша. Я заметила, как ты общаешься с ними, как они воспринимают тебя. Мне не следовало такого говорить. У меня не было права...

Он приказал ей замолчать, прикоснувшись двумя пальцами к ее губам, и с радостью отметил, как она их разомкнула.

— Права ты не имела. Но ты заставила меня думать. Прошлой ночью, на пляже, ты впервые заставила меня задуматься о том, какой из меня принц. Я долгие годы прожил вдали от Кьюзи и ничего не знаю о местных традициях и том, что важно для народа. Но я бы ничего добился из того, что имею сейчас, не будь уверен в своей возможности побеждать. Я буду хорошим принцем Кьюзи, Сера, сильным принцем.

Она сглотнула:

— Я понимаю.

— И я начну прямо сейчас, отдав первый королевский приказ. Сегодня ты будешь ужинать со мной, в моей палатке!

Его голос был резким и низким.

— А это... это уместно?

Он неторопливо и страстно улыбнулся:

— Это мой приказ. Тебе следует знать только об этом.

Сера опустила глаза в землю:

— Конечно...

Рафик достал сверток с заднего сиденья автомобиля.

— Что это?

— Открой, и увидишь. Сулейман разрешил мне вступить в переговоры с женщинами только ради этого.

Сера медленно развязала ленту, стягивающую сверток, развернула бумагу и ахнула, увидев переливающиеся в пламени факелов камни. Сначала она подумала, что это обыкновенная ткань.

— Платье, — крикнула Сера, узнав один из нарядов, которые увидела в Марраше. Она подняла его к плечу, восхищаясь переливчатым светом камней. Затем она обнаружила в увесистом свертке еще два платья: рубиново-красное и цвета золотистого заката. — Ты купил все три?!

— Я и хотел купить все три.

— Они такие красивые. — Внезапно она нахмурилась. — Разве такие товары будут хорошо продаваться в твоей стране?

Он покачал головой:

— Эти платья не предназначены для продажи в моих магазинах.

Небольшая складочка между ее бровями стала чуть резче.

— Они для Ришаны?

— Я уверен, что они ей понравятся, но платья не для нее.

— Тогда зачем они?

— Это подарок. Для тебя.

И снова он застал ее врасплох.

Сера протянула ему сверток:

— Рафик, я не могу принять такой роскошный подарок.

— Можешь и примешь. Ты слишком долго прячешь свою красоту под траурными одеяниями. Я понял это в тот момент, когда надел на тебя изумрудное ожерелье. Пора тебе снова показать свою красоту.

Его слова задели ее за живое. Она носит траурные одежды в знак скорби по покойному мужу, но черный цвет стал для нее еще и своеобразным прикрытием.

— Но, Рафик...

— Возьми платья. Это приказ.

Выбора у нее нет. Она должна принять подарок.

— Сегодня ты наденешь платье синего, павлиньего цвета.

Она подняла глаза и неуверенно посмотрела на него. Звезды ночного неба отразились в глубинах ее глаз. Звезды и отблески пламени факелов придавали ее глазам жаркое сияние.

Позже, в своей палатке, Сера подняла синее платье перед собой. Каково носить одежду таких ярких цветов? После стольких месяцев траура платье казалось Сере провокационным. Или она смущена тем, как Рафик смотрел на нее — жадно, с лукавой улыбкой на губах?

Она втянула носом воздух, ощущая нехватку кислорода. Как она может что-то предполагать, если ее мозг отказывается мыслить здраво? Поэтому, решив не размышлять, Сера надела платье, позволив тяжелой, расшитой драгоценными камнями ткани прикоснуться к ее коже. Она слышала шорох шелка, ощущала тяжесть камней. Взглянув в маленькое зеркало, она увидела в нем Незнакомку — женщину, которая отсутствовала более десяти лет. Возможно, она стала старше на несколько лет, но не слишком отличалась от той девушки, которой была прежде...

Однажды Сера усмирила юношеские порывы. А потом так стыдилась своего прошлого и того, для чего использовалось ее тело...

Не важно, что она вышла замуж за другого, любя Рафика, а он поклялся никогда не жениться на ней. Пусть несчастливая судьба не сведет их вместе навсегда, но возможно, в

эту ночьони станут любовниками.

Сера причесалась. Она не знала, что за наслаждение может подарить мужчина женщине. Она так и не узнала того волшебного ощущения, о котором шепчутся в коридорах дворца недавно вышедшие замуж женщины. Сера никогда не знала физического удовольствия...

Она была уверена, что Рафик подарит ей это наслаждение.

Всего одна ночь с мужчиной, который никогда ее не полюбит и не женится на ней.

Сера пригладила платье, принимая решение. Если сегодня Рафик поцелует ее, если он хочет, чтобы им никто не помешал, то она уступит ему. Сегодняшняя ночь — словно подарок богов. Люди говорят, что судьба дает всего один шанс, возврата в прошлое не бывает, и возможно, они правы. Вероятно, не следует вспоминать о тех днях, когда она верила, что они с Рафиком поженятся и всегда будут вместе. Те дни навсегда ушли.

Но одна ночь — сегодняшняя ночь — хотя бы кое-что. Отблеск того, что могло быть в их жизни. Горько-сладкое напоминание о том, что она потеряла.

Сегодняшнюю ночь Сера запомнит навсегда.

Рафик терпеливо ждал. Под звездным небом был накрыт стол, еду были готовы подать в любой момент. Оставалось только дождаться Серу.

За пределами палаток слышались разговоры мужчин, сидящих у костров, чувствовался запах кальяна, приносимый ночным бризом. Отличный вечер, не слишком жаркий, не слишком прохладный, с медленно движущимися по небосклону звездами.

И вот появилась Сера, и ночь стала еще совершеннее.

Она застенчиво подошла к столу, опустив глаза вниз.

«Как девственница, — подумал он. — Стыдливая и робкая невинная девушка, которая готовится принести себя в жертву».

Но он знал, что Сера не невинна. Рафик с облегчением отметил, что она избавилась от черного одеяния. Синее платье подчеркивало ее фигуру, драгоценности на шее делали Серу похожей на сверкающий приз.

Его приз.

— Ты красива... — У Рафика был более низкий, чем обычно, голос.

— Рафик!

Он улыбнулся:

— Честная сделка, правда? Мой халат за твое платье.

— Рафик, ты... Ты...

Восхитителен.Она с упоением смотрела на человека, который с изяществом носит дорогие деловые костюмы, но стал похож на бога, надев одежду соотечественников. Белоснежный халат придавал его оливковой коже золотистый оттенок, его черные волосы стали отливать красноватым цветом.

А его глаза, что стало с его глазами! Они казались сапфирами, согретыми лунным светом. Проницательными и прекрасными.

Рафик казался выше ростом и более властным. У Серы не осталось сомнений, что перед ней настоящий принц Кьюзи!

Наконец ей удалось совладать с языком:

—

Яимею в виду, ты

другой.Как будто ты — здешний.

И Рафик рассмеялся. Она так давно не слышала его смеха — низкого и резкого. Он поднял голову наверх, обнажая сильную шею.

— Моя мать с радостью услышала бы об этом. С тех пор как я приехал, она только и твердит, чтобы я надел традиционные одежды. Вот теперь надел. Присядь. Поешь. Потому что мы далеко от дворца, и сегодня ночью... — он обрисовал руками арку, — вот наш дворец.

Казалось, его глаза заблестели ярче драгоценных камней на ее платье, в улыбке обнажились белоснежные зубы.

Словно из ниоткуда появились слуги, готовые подавать еду и наполнять бокалы, исполнять любое желание хозяина. Но вот они растворились в темноте ночи под шум морского прибоя. В эту ночь Сера верила, что Рафик ведет себя, как принц. Сегодня он принц не только на словах.

— Тебя это не пугает? — тихо спросила она, когда слуги ушли. — Осознание того, что твой брат станет королем? Того, что ты сам едва не стал королем?

Выражение его лица стало напряженным.

— С Карифом ничего не случится. В ближайшее время он женится и произведет необходимых наследников, и я больше не буду вторым из претендентов на трон. Кроме того, — произнес он, попытавшись улыбнуться, — остается Тахир.

— Твой младший брат? Но никто не знает, где он.

Рафик покачал головой, не в первый раз задаваясь вопросом, где носит его своенравного брата. Возможно, они получат кое-какие новости, когда вернутся во дворец.

— Все решено. Кариф станет прекрасным королем.

Подошедший официант поклонился и спросил, не нужно ли им еще чего-нибудь. Рафик прогнал его взмахом руки. Ни он, ни Сера не казались голодными. Они едва притронулись к еде, несмотря на нежный аромат мяса со специями и свежие овощи. Вместо этого оба довольствовались тем, что пожирали друг друга глазами, будто это и был их хлеб насущный.

Рафику только это и было нужно: видеть Серу такой, с подчеркнутой яркой одеждой красотой.

— Зачем ты это сделала? — тихо спросил он, когда стало ясно, что оба закончили ужинать, хотя их тарелки так и остались полными.

— Что я сделала?

— Почему ты вела переговоры с советом женщин, а не приняла их сторону, когда они сказали, что хотят выслушать встречное предложение? Ты могла бы уйти еще тогда, зная, что Сулейман с самого начала предрекал такой исход, да и я его почти ожидал. Ты могла бы уйти с переговоров. В конце концов, с какой стати тебе заботиться о том, заключу я сделку или нет?

Сера откинулась на спинку стула, ее взгляд был задумчивым. Рафик уставился на ее обтянутую тканью грудь.

Она помолчала, прежде чем ответить, будто взвешивая слова и подбирая нужные:

— Я знаю, тебе трудно в это поверить, Рафик, но я надеялась немного сгладить ту боль, которую причинила тебе в прошлом. Я в самом деле сожалею о том, что произошло, и о том, как ты узнал о моей свадьбе.

Рафик проворчал что-то, проклиная себя за то, что затеял этот разговор, а не затащил ее сразу в постель. Ему не хотелось снова выслушивать ее робкие извинения.

— В то время не казалось, что ты раскаиваешься! Не похоже было, что ты сожалеешь.

— Я не могу ждать, что ты поверишь мне.

— Как я могу тебе верить? Ты продолжаешь утверждать, что у тебя не было выбора.

Сера пристально смотрела на него из-под опущенных век.

— Выбор у меня был, — начала она. — Выбор, который он мне разъяснил. Я могла защитить честь семьи, получить обещание предоставить заманчивую должность моему отцу или все навсегда разрушить.

—

Онмог навредить? Кого ты имеешь в виду?

— Твоего отца, Рафик. Твой отец угрожал мне, заявляя, что я тебе не пара. Я уже знала, как сильно пострадал Кариф. Но когда твой отец нанес мне визит, сказав, что у него другие планы насчет тебя и что вся моя семья пострадает, если я не выйду замуж за Хусейна, какой выбор у меня был? Неужели ты думаешь, что я могла по собственной воле стать женой Хусейна? Неужели ты в это веришь?

Так вот кто приложил руку к предательству! Именно

его отецбыл единственным, кто разлучил их.

Его собственный отец.

После их вчерашнего выяснения отношений в оазисе мысль об этом не давала ему покоя. Сера сказала тогда, что у нее не было выбора, что она не могла подвергнуть свою семью такому же позору, какой обрушился на семью Жасмин.

Рафик слишком долгое время прожил в Австралии. Он забыл о том, какова жизнь в Кьюзи: не помнил, какие ожидания отец возлагает на своих дочерей; что такое жить под постоянным страхом, как бы не навлечь на семью позор необдуманными действиями.

И он ни разу не задумывался о том, какие надежды отец возлагает на своих сыновей. Его отец жаждал контролировать каждый шаг сыновей, принимать все решения. Он был вне себя от ярости, когда Кариф сбежал с Жасмин в пустыню.

Конечно, он хотел сам выбрать жен своим сыновьям. Несомненно, он рассчитывал только на свой выбор. Он жаждал контролировать их судьбы. Вместо этого он потерял их, одного за другим.

Рафик был ослеплен собственной обидой и болью. Он был не способен видеть ничего вокруг...

И пока беспорядочные мысли кружились в его голове, до него дошел смысл других слов Серы: «Неужели ты думаешь, что я могла по собственной воле стать женой Хусейна?»

Приливная волна не смогла бы ударить его сильнее.

— Ты не хотела выходить за него замуж. Ты его не любила...

— Я никогда его не любила!

В ее словах был холод, причину которого он не понял и не мог понять. Но сейчас не время анализировать и размышлять.

— И когда ты сказала мне в присутствии всех, что никогда меня не любила...

Она закрыла лицо руками.

— Я солгала. — Ее голос был тонким, как золотая нить, которой были нашиты драгоценные камни на ее платье.

От ее слов кровь застыла в его жилах.

Рафик запустил пальцы в волосы, боль от впившихся в кожу ногтей была несравнима с той болью, что сжимала его сердце. Ему так хотелось верить ей! Но ее слов было ему недостаточно.

— Но ты ведь не все мне рассказала, верно? Я видел тебя на свадебном приеме! Я видел, как он тебя обнимал. Я видел, как он почти вылизывал языком твою шею и мял рукой твою грудь. И я видел, как ты положила руку на его колено и сжала его так, как никогда не сжимала мое! Я хотел разорвать его в клочья! Только Карифу удалось образумить меня и уговорить уйти, оставить тебя.

— И ты бы мог заметить, как меня тошнит, но ты уже ушел! — произнесла она почти шепотом, в любой момент готовая взорваться. — Хусейну нравилось, что ты смотришь на нас. Он упивался ревностью, которую читал на твоем лице.

— Но зачем ты это сделала? Как ты могла так поступить?

— Он угрожал мне. Хусейн сказал, если ты не перестанешь ходить за мной, он тебя покалечит. Не настолько, чтобы привести в ярость твоего отца, но достаточно, чтобы преподать тебе урок. — Ее голова опускалась все ниже. — Я не могла этого позволить. Мне пришлось убедить тебя, что между нами все кончено. Если бы ты не поверил моему заявлению, что я никогда тебя не любила, то он обязательно сделал бы так, как обещал.

Рафик машинально поднялся со стула и подошел к Сере, не вполне осознавая, что делает. Он опустился рядом с ней на колени, взял ее за запястья и развел ее руки в стороны. На ее ресницах блестели слезы, губы были крепко сжаты.

— Ты сделала это, чтобы... защитить меня?..

Она подняла веки, в ее темно-карих глазах отражалась боль.

— Я боялась — очень боялась того, что может произойти, если я поступлю иначе. Он запугал меня. — Произнеся это, она задрожала и прикусила нижнюю губу с такой силой, что та побелела. Ее непроизвольное действие сказало ему больше, чем любые слова.

— Все хорошо, — сказал Рафик, беря ее за плечи и побуждая подняться. — Все в порядке.

Но она качала головой:

— Не в порядке! Предполагалось, что год ты будешь отсутствовать. Я думала, ты забудешь обо мне за это время. Я не предполагала, что будет так грустно... Когда ты внезапно появился на церемонии, я должна была сделать нечто, чтобы ты возненавидел меня. Чтобы принял то, что произошло. И поэтому я солгала. Я делала вид, что люблю Хусейна и хочу быть с ним. Но я никогда этого не хотела, клянусь!

Ее заполненные слезами глаза казались огромными. Любой человек не вынес бы увиденного в них страдания.

— Значит, ты все это время любила меня?..

Она неторопливо кивнула, крепко сжимая губы, слезы снова наполнили ее глаза.

Все, что хотелось сделать Рафику, — так это зарычать от собственнического чувства, завыть на луну.

Потому что Сера всегда ему принадлежала. Он знал об этом. Она стала

его женщинойс той минуты, как они увидели друг друга.

И сегодня ночью он возьмет то, что принадлежит ему по праву, — то, в чем ему так давно отказали.

Глава 10

Рафик прикоснулся двумя пальцами к ее губам, сглаживая их напряженность, взял ее за подбородок и приподнял его выше. Он подумал, что Сера боится. Ее карие глаза были наполнены трепетом, дыхание стало прерывистым.

И в том, что Сера боялась, вне сомнения, был виноват и он, потому что всякий раз, когда она старалась объясниться, привести доводы, он в яростном ослеплении отвергал каждый ее аргумент. Из-за него она умчалась в пустыню. Именно из-за его слов она рисковала жизнью.

— Извини, — сказал он, и ее страх сменился смущением, когда Рафик, проведя руками по ее изящным плечам, запустил пальцы в ее густые черные волосы. — Я не слушал тебя вчера, когда ты старалась объяснить. Я даже не попробовал понять. И поэтому ты решила, что должна убежать от меня. Именно я подверг тебя опасности. Есть ли шанс, что ты простишь меня?

Сера неуверенно моргнула, ее щеки покраснели.

— Я могла бы, — робко произнесла она и умолкла, чтобы перевести дыхание, — если ты... Ты по-прежнему хочешь... поцеловать меня?

Рафик улыбнулся и посмотрел на ее полные и соблазнительные губы. Его влекло к ней с тех пор, как они встретились в коридоре у апартаментов его матери.

— Тебе известно, что я хочу тебя, — прошептал он в нескольких миллиметрах от ее губ.

На этот раз Сера широко раскрыла глаза, и в них отразился совсем не страх.

— Известно.

— И ты меня хочешь.

Пауза. Моргание. Неуверенное признание:

— Это... правда.

— Потому что, как я сказал прежде, в следующий раз, когда я тебя поцелую, я не остановлюсь.

Она затаила дыхание:

— Я знаю. Я боюсь, Рафик. Боюсь, что не сумею...

Кровь забурлила в его жилах, он подхватил ее на руки и поцеловал в губы.

И на этот раз поцелуй не был ни безжалостным, ни мстительным. Это было восхитительное действо, дарящее взаимное удовольствие. Они заново открывали друг друга и обменивались желаниями десяти долгих лет.

— Пойдем, — сказал он, — сегодня ночью тебе нечего бояться.

И, внезапно почувствовав неуверенность, Сера запаниковала:

— Рафик, я должна кое-что сказать...

Но слова ему были не нужны.

— Тсс, — прошептал он, локтем открывая полог палатки. — Хватит разговоров.

Рафик положил ее на кровать, мягкую и удобную, с множеством атласных подушек и парчовым пологом. У кровати стояла лампа, освещающая все вокруг приглушенным светом и отбрасывающая тени по комнате, отчего блеск его сапфировых глаз становился все насыщеннее.

Стоя над ней, он казался массивным, высоким и невероятно красивым. Взглянув в его глаза, Сера затаила дыхание, почувствовав нестерпимое желание. Казалось нереальным, что после произошедшего между ними, спустя все эти годы тоски и боли от разлуки, наконец наступил этот день.

У них всего одна ночь. Сера знала, что долго это не продлится.

— Красавица, — хрипло проговорил Рафик, и ее почти свел с ума не его тон, а его затуманенный желанием взгляд, когда он с упоением рассматривал ее, и его стиснутые зубы, и шея. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не броситься на нее.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 Следующая ⇒