ЛЕВ ТОЛСТОЙ 15 страница

Но, утверждая это, защитники существующего строя уже вперед решают справедливость того положения, которое им нужно доказать. Говоря то, что без государственной власти злые властвовали бы над добрыми, они считают доказанным то, что добрые - это те самые, которые в настоящее время обладают властью, и злые - те самые, которые покоряются. Но ведь это-то самое и надо доказать. Ведь это было бы справедливо только тогда, когда бы в нашем мире происходило то, что хоть и не происходит, но предполагается в Китае, именно то, что властвуют всегда добрые и что, как скоро во главе правительства стоят не более добрые, чем те, над которыми они властвуют, то граждане обязаны свергать их. Так это предполагается в Китае, в действительности же этого нет и не может быть, потому что для того, чтобы свергнуть власть насилующего правительства, мало иметь на это право, надо иметь силу. Так что и в Китае это только предполагается. Но в нашем христианском мире это даже никогда и не предполагалось. В нашем мире нет даже никакого основания предполагать, чтобы властвовали более добрые или лучшие, а не те, которые захватывали власть и удерживали ее для себя и для своих наследников. Захватывать же и удерживать власть никак не могут более добрые.

Для того, чтобы приобрести власть и удерживать ее, нужно любить власть. Властолюбие же соединяется не с добротой, а с противоположными доброте качествами: с гордостью, хитростью, жестокостью.

Без возвеличивания себя и унижения других, без лицемерия, обманов, без тюрем, крепостей, казней, убийств не может ни возникнуть, ни держаться никакая власть.

"Если упразднить государственную власть, то более злые будут властвовать над менее злыми", - говорят защитники государственности. Но если египтяне покорили евреев, персы покорили египтян, македонцы покорили персов, римляне покорили греков, варвары покорили римлян, то неужели все те, которые покоряли, были более добры, чем те, кого они покоряли?

И точно так же в переходах власти в одном государстве от одних лиц к другим разве всегда власть переходила к более добрым? Когда свергнут был Людовик XVI-ый и во власть вступил Po6ecпьер и потом Наполеон, кто властвовал? Более добрые или более злые? И когда властвовали более добрые: когда версальцы или коммунары были во власти? Или когда во главе правительства был Карл I или Кромвель? И когда царем был Петр III или когда его убили и царицей стала в одной части России Екатерина, а в другой - Пугачев. Кто тогда был злой, кто добрый?

Все люди, находящиеся во власти, утверждают, что их власть нужна для того, чтобы злые не насиловали добрых, подразумевая под этим то, что они-то и суть те самые добрые, которые ограждают других добрых от злых.

Но ведь властвовать значит насиловать, насиловать значит делать то, чего не хочет тот, над которым совершается насилие, и чего, наверное, для себя не желал бы тот, который совершает насилие; следовательно, властвовать значит делать другому то, чего мы не хотим, чтобы нам делали, т. е. делать злое.

Покоряться значит предпочитать терпение насилию. Предпочитать же терпение насилию значит быть добрым или хоть менее злым, чем те, которые делают другим то, что не желают себе.

И потому все вероятия за то, что властвовали всегда и теперь властвуют не более добрые, а, напротив, более злые, чем те, над которыми они властвуют. Могут быть злые и среди тех, которые подчиняются власти, но не может быть того, чтобы более добрые властвовали над более злыми.

Этого нельзя было предполагать при языческом неточном определении добра; при христианском же ясном и точном определении добра и зла этого уже никак нельзя думать. Если более или менее добрые, более или менее злые могут не различаться в языческом мире, то христианское понятие о добром и злом так ясно определило признаки добрых и злых, что их нельзя уже смешивать. По учению Христа, добрые - это те, которые смиряются, терпят, не противятся злу насилием, прощают обиды, любят врагов; злые - это те, которые величаются, властвуют, борются и насилуют людей, и потому, по учению Христа, нет сомнения о том, где добрые среди властвующих покоряющихся и где злые среди покоряющихся или властвующих. Даже как-то смешно говорить о властвующих христианах.

Нехристиане, т. е. те, которые полагают свою жизнь в мирском благе, всегда и должны властвовать над христианами, теми, которые полагают свою жизнь в отречении от этих благ.

И так это всегда было и становилось всё определеннее и определеннее по мере распространения и уяснения христианского учения.

Чем более распространялось и входило в сознание людей истинное христианство, тем менее возможно было христианам быть среди властвующих и тем легче становилось нехристианам властвовать над христианами.

"Устранение государственного насилия в том случае, если в обществе не все люди стали истинными христианами, сделает только то, что злые будут властвовать над добрыми и безнаказанно насиловать их!" - говорят защитники существующего строя жизни.

"Злые будут властвовать над добрыми и насиловать их". Да ведь другого никогда ничего не было и не может быть. Так всегда было с начала мира и так это до сих пор. Злые всегда властвуют над добрыми и всегда насилуют их. Каин насиловал Авеля, хитрый Иаков властвовал над доверчивым Исавом,обманувший его Лаван над Иаковом, Каиафа и Пилат властвовали над Христом,римские императоры властвовали над Сенеками, Эпиктетами и добрыми римлянами,жившими в их время, Иоанн IV с своими опричниками, пьяный сифилитик Петр сосвоими шутами, блудница Екатерина со своими любовниками властвовали надтрудолюбивыми религиозными русскими людьми своего времени и насиловали их.Вильгельм властвует над немцами. Стамбулов над болгарами, русские чиновникинад русским народом. Немцы властвовали над итальянцами, теперь властвуют надвенгерцами и славянами; турки властвовали и властвуют над славянами игреками; англичане властвуют над индейцами, монголы над китайцами.

Так что будет или не будет упразднено государственное насилие, положениелюдей добрых, насилуемых людьми злыми, от этого не изменится.

Пугать людей тем, что злые будут властвовать над добрыми, никак нельзя,потому что то, чем пугают, есть то самое, что всегда было, и есть, и неможет быть иначе.

Вся языческая история человечества состоит только из тех событий,посредством которых более злые захватывали власть над менее злыми и,захватив ее, жестокостями и хитростями поддерживали ее, и выставляя себяблюстителями справедливости, защитниками добрых от злых, властвовали наддобрыми. Все перевороты в истории суть только захватывания власти болеезлыми и властвование над добрыми. То, что властвующие говорят, что если небыло бы их власти, то более злые стали бы насиловать добрых, означает толькото, что насильники, находящиеся во власти, не хотят уступить этой властидругим насильникам, которые хотели бы отнять ее у них. Говоря же это,властвующие только обличают самих себя. Они говорят, что их власть, т. е.насилие, нужно для того, чтобы защищать людей от каких-то других или имеющихеще проявиться насильников (1).

(1) Поразительно в этом отношении до комизма наивное утверждение русскихвластей, насилующих чужие народности: поляков, остзейских немцев, евреев.Русское правительство душит своих подданных, веками не заботилось ни омалороссах в Польше, ни о латышах в остзейском крае, ни о русских мужиках,эксплуатируемых всеми возможными людьми, и вдруг оно становится защитникомугнетенных от угнетателей, тех самых угнетателей, которых оно само угнетает.

Тем-то и опасно употребление насилия, что как скоро оно употреблено, таквсе доводы, которые за себя приводят насильники, не только с тем же, но сбольшим основанием могут быть приведены против них же. Они говорят о бывшеми чаще всего о воображаемом будущем насилии, а сами, не переставая,совершают действительное насилие. "Вы говорите, что люди прежде грабили ибили, и вы боитесь, что ограбят и перебьют друг друга, если не будет вашейвласти. Это может быть, может и не быть, но то, что вы губите тысячи людей втюрьмах, каторгах, крепостях, ссылках, разоряете миллионы семей и губите всолдатстве физически и нравственно миллионы людей, - это не предполагаемое,а действительное насилие, против которого, по вашему же рассуждению, должнобороться насилием. И потому те злые, против которых, по вашему жерассуждению, несомненно нужно употреблять насилие, - это вы сами", - должнысказать насильникам насилуемые люди. И люди нехристиане всегда и говорят, идумают, и поступают так. Если насилуемые более злы, чем те, которые насилуютих, то они нападают на них и стараются свергнуть и при удобныхобстоятельствах свергают их, или, что самое обыкновенное, вступают в рядынасилующих и участвуют в их насилиях.

Так что то самое, чем защитники государственности пугают людей, тем, чтоесли бы не было насилующей власти, то злые властвовали бы над добрыми,это-то самое, не переставая, совершалось и совершается в жизни человечества,а потому упразднение государственного насилия не может ни в каком случаебыть причиною увеличения насилия злых над добрыми.

Если насилие правительственное уничтожится, то насилия будут совершаться,может быть, другими людьми, а не теми, которыми они совершались прежде; носумма насилия ни в каком случае не может увеличиться оттого, что властьперейдет от одних людей к другим.

"Государственное насилие может быть прекращено только тогда, когдауничтожатся злые люди среди общества", - говорят защитники существующегостроя, подразумевая под этим то, что так как злые люди всегда будут, тонасилие никогда не прекратится. И это было бы справедливо, но только тогда,когда было бы то, что ими предполагается, - именно, что насилующие сутьболее добрые и что единственное средство избавления людей от зла естьнасилие. Тогда, точно, насилие никогда не могло бы прекратиться. Но так какэтого нет, а есть обратное, именно, что не более добрые насилуют злых, аболее злые насилуют добрых и что кроме насилия, никогда не прекращающегозла, есть другое средство уничтожения насилия, то утверждение о том, чтонасилие никогда не прекратится, несправедливо. Насилие уменьшается иуменьшается и, очевидно, должно прекратиться, но не так, как представляютэто себе некоторые защитники существующего строя, тем, что люди, подлежащиенасилию, вследствие воздействия на них правительств, будут делаться всёлучше и лучше (вследствие этого они, напротив, становятся всегда хуже), авследствие того, что так как все люди постоянно становятся лучше и лучше, тои наиболее злые люди, находящиеся во власти, становясь всё менее и менеезлыми, сделаются уже настолько добры, что станут неспособны употреблятьнасилие.

Движение вперед человечества совершается не так, что лучшие элементыобщества, захватив власть, употребляя насилие против тех людей, которыенаходятся в их власти, делают их лучшими, как это думают и консерваторы иреволюционеры, а совершается, во-первых, и главное, тем, что люди все вообщенеуклонно и безостановочно, более и более сознательно усваивают христианскоежизнепонимание, и, во-вторых, тем, что, даже независимо от сознательнойдуховной деятельности людей, люди бессознательное вследствие самого процессазахватывания власти одними людьми и смены их другими, невольно приводятся кболее христианскому отношению к жизни. Процесс этот совершается так, чтохудшие элементы общества, захвативши власть и находясь в обладании ею, подвлиянием отрезвляющего свойства, всегда сопутствующего ей, становясь самивсё менее и менее жестокими, делаются неспособными употреблять жестокиеформы насилия и вследствие того уступают свое место другим, над которымисовершается опять тот же процесс смягчения и, как бы сказать,бессознательного охристианения.

С людьми совершается нечто подобное процессу кипения. Все люди большинстванехристианского жизнепонимания стремятся к власти и борются, достигая ее. Вборьбе этой наиболее жестокие, грубые, наименее христианские элементыобщества, насилуя наиболее кротких, чутких к добру, наиболее христианскихлюдей, выступают посредством своего насилия в верхние слои общества. И тутнад людьми, находящимися в этом положении, совершается то, что предсказывалХристос, говоря: "Горе вам, богатым, пресыщенным, прославленным";совершается то, что люди, находясь во власти и в обладании последствийвласти - славы и богатства, доходя до известных различных, поставленных имисамими себе в своих желаниях целей, познают тщету их и возвращаются к томуположению, из которого вышли. Карл V, Иоанн IV, Александр I, познав всютщету и зло власти, отказывались от нее, потому что видели уже всё зло ее ибыли не в силах спокойно пользоваться насилием как добрым делом, как ониделали это прежде.

Но не одни Карлы и Александры проходят этот путь и признают тщету и зловласти: через этот бессознательный процесс смягчения проходит всякийчеловек, приобретший ту власть, к которой он стремился, всякий, не толькоминистр, генерал, миллионер, купец, но столоначальник, добившийся места,которого он желал десять лет, всякий богатый мужик, отложивший одну-другуюсотню py6лей.

Через этот процесс проходят не только отдельные люди, но и совокупностилюдей, целые народы.

Соблазны власти и всего того, что она дает, и богатства, почестей,роскошной жизни, представляются достойной целью деятельности людей только дотех пор, пока она не достигнута, но тотчас, как скоро человек достигает их,обличают свою пустоту и теряют понемногу свою притягательную силу, какоблака, которые имеют форму и красоту только издали: стоит только вступить вних, чтобы исчезло всё то, что казалось в них прекрасным.

Люди, овладевшие властью и богатством, иногда те самые, которыеприобретали власть и богатство, большею же частью наследники их, перестаютуже быть столь жадными к власти и жестокими к приобретению ее.

Изведав опытом, под влиянием христианского воздействия, тщету плодовнасилия, люди иногда в одном, иногда через несколько поколений утрачивают тепороки, которые возбуждаются страстью к приобретению власти и богатства, и,становясь менее жестокими, не удерживают своего положения и вытесняются извласти другими, менее христианскими, более злыми людьми и возвращаются внизшие по положению, но высшие по нравственности слои общества, увеличиваясобой средний уровень христианского сознания всех людей. Но тотчас же послених опять худшие, грубейшие, менее христианские элементы обществаподнимаются вверх, подвергаются вновь тому же процессу, как и ихпредшественники, и опять через одно или несколько поколений, изведав тщетуплодов насилия и пропитавшись христианством, спускаются в среду насилуемых иопять заменяются новыми, менее грубыми, чем прежние, насильниками, но болеегрубыми, чем те, которых они насилуют. Так что, несмотря на то, что властьостается такою же, какою она была, по внешней форме, с каждой переменойлюдей, находящихся во власти, всё больше и больше увеличивается число людей,опытом жизни приводимых к необходимости усвоения христианскогожизнепонимания, и с каждой переменой, хотя самые грубые и жестокие, менеехристианские из всех и всё менее и менее грубые и жестокие и болеехристианские люди, чем прежде бывшие во власти, вступают в обладаниевластью.

Насилие выбирает и привлекает к себе худшие элементы общества,перерабатывает их и, улучшая и смягчая, возвращает их назад обществу.

Таков процесс, посредством которого христианство, несмотря наупотребляемое государственной властью насилие, препятствующее движениювперед человечества, всё более и более охватывает людей. Христианствопроникает в сознание людей не только несмотря на употребляемое властьюнасилие, но посредством его.

И потому утверждение защитников государственного строя о том, что еслиупразднить государственное насилие, то злые будут властвовать над добрыми,не только не доказывает того, чтобы это (властвование злых над добрыми) былоопасно, так как это самое и происходит, но, напротив, доказывает то, чтогосударственное насилие, дающее возможность злым властвовать над добрыми, иесть то зло, которое желательно уничтожить и которое постоянно уничтожаетсясамою жизнью.

"Но если бы и было справедливо то, что государственное насилие прекратитсятогда, когда обладающие властью настолько станут христианами, что самиоткажутся от нее, и не найдется более людей, готовых занять их места, исправедливо, что процесс этот совершается, - говорят защитники существующегопорядка, - то когда же это будет? Если прошло 1800 лет и всё еще так многоохотников властвовать и так мало охотников подчиняться, то нет никакоговероятия, чтобы это не только случилось очень скоро, а случилось бы икогда-нибудь.

"Если и есть, как и бывали прежде среди всех людей, такие, которыепредпочитают отказ от власти пользованию ею, то запас людей, предпочитающихвластвование подчинению, так велик, что трудно представить себе время, когдабы он мог истощиться.

"Для того, чтобы произошел этот процесс охристианения всех людей, чтобывсе люди одни за другими перешли от языческого жизнепонимания кхристианскому и добровольно отказывались бы от власти и богатства и никто быне желал пользоваться ими, нужно, чтобы не только переделались вхристианство все те грубые, полудикие, совершенно не способные воспринятьхристианство и следовать ему люди, которых всегда много среди каждогохристианского общества, но и все дикие и вообще нехристианские народы,которых еще так много вне его. А потому, если и допустить даже, что процессохристианения когда-нибудь совершится над всеми людьми, то, судя по тому,насколько подвинулось это дело в 1800 лет, это будет только через несколькораз 1800 лет, а потому и нельзя и незачем думать теперь о невозможномуничтожении власти, а нужно только стараться о том, чтобы власть эта была внаилучших руках".

Так возражают защитники существующего строя. И рассуждение это было бысовершенно справедливо, если бы переход людей от одного понимания жизни кдругому совершался посредством только одного того процесса, при которомкаждый человек отдельно и один за другим познает опытом тщету власти ивнутренним путем постигает истины христианские.

Процесс этот совершается непрестанно, и люди один за другим переходят этимпутем на сторону христианства.

Но переходят люди на сторону христианства не одним только этим внутреннимспособом, а еще и другим, внешним способом, при котором уничтожаетсяпостепенность этого перехода.

Переход людей от одного устройства жизни к другому совершается непостоянно так, как пересыпается песок в песочных часах: песчинка запесчинкой от первой до последней, а скорее так, как вливается вода вопущенный в воду сосуд, который сначала только одной стороной медленно иравномерно впускает в себя воду, а потом от тяжести уже влившейся в неговоды вдруг быстро погружается и почти сразу принимает в себя всю ту воду,которую он может вместить.

То же происходит и с обществами людей при переходе от одного понимания, апотому и устройства жизни, к другому. Люди только сначала постепенно иравномерно один за другим воспринимают новую истину внутренним путем иследуют ей в жизни; при известном же распространении истины она усваиваетсяими уже не внутренним способом, не равномерно, а сразу, почти невольно.

И потому несправедливо рассуждение защитников существующего строя о том,что если в продолжение 1800 лет только малая часть людей перешла на сторонухристианства, то нужно еще несколько раз 1800 лет до тех пор, пока всеостальные люди перейдут на его сторону, - несправедливо оно потому, что приэтом рассуждении не принимается во внимание другой, кроме внутреннегопостигновения истины, способ усвоения людьми новой истины и перехода отодного склада жизни к другому.

Другой этот способ усвоения людьми новой открывшейся истины и переход кновому устройству жизни состоит в том, что люди усваивают истину не толькопотому, что они познают ее пророческим чувством или опытом жизни, а потомуеще, что при известной степени распространения истины люди, стоящие нанизшей степени развития, принимают ее все сразу, по одному доверию к тем,которые приняли ее внутренним способом и прилагают ее к жизни.

Всякая новая истина, изменяющая склад человеческой жизни и двигающаявперед человечество, воспринимается сначала только самым малым количествомлюдей, понимающих ее внутренним путем. Остальные же люди, принявшие подоверию предшествующую истину, ту, на которой основан существующий строй,всегда противятся распространению новой истины.

Но так как, во-первых, люди не стоят на месте, а непрерывно движутся, всёболее и более познавая истину и приближаясь к ней своею жизнью, и,во-вторых, все они по своему возрасту, воспитанию, породе расположены впостепенной градации от людей, наиболее способных понимать новыеоткрывающиеся истины внутренним путем, до людей, наименее способных к этому,то люди, ближе других стоящие к тем, которые усвоили истину внутреннимспособом, одни за другими сначала через длинные промежутки времени, а потомвсё чаще и чаще переходят на сторону новой истины, и количество людей,признающих новую истину, становится всё больше и больше, и истина становитсявсё понятнее, и понятнее.

А чем больше людей усваивают новую истину и чем истина понятнее, тем болеевозбуждается доверие в остальных, на низшей степени по способности пониманиястоящих людей, и тем легче для них становится постигновение ее и тем большеечисло усваивает ее. И так идет движение, всё убыстряясь и убыстряясь,расширяясь и расширяясь, как ком снега, до тех пор, пока не зарождается приэтом согласное с новой истиной общественное мнение и вся остальная массалюдей уже не поодиночке, а вся сразу под давлением этой силы не переходит насторону новой истины и не устанавливается сообразный с этой истиной новыйсклад жизни.

Люди, переходящие на сторону новой, дошедшей до известной степенираспространения, истины, переходят на ее сторону всегда сразу, массами иподобны тому балласту, которым нагружают всегда сразу для устойчивогоуравновесия и правильного хода всякое судно. Не будь балласта, судно несидело бы в воде и изменяло бы свое направление при малейшем измененииусловий. Балласт этот, несмотря на то, что он кажется сначала излишним идаже задерживающим ход судна, есть необходимое условие правильного движенияего.

То же и с той массой людей, которая всегда не один по одному, а всегдасразу под влиянием нового общественного мнения переходит от одногоустройства жизни к другому. Масса эта всегда своей инертностью препятствуетбыстрым, не проверенным мудростью людской, частым переходам от одногоустройства жизни к другому и надолго удерживает всякую долгим опытом борьбыпроверенную, вошедшую в сознание человечества истину.

И потому несправедливо рассуждение о том, что если только малая, самаямалая часть человечества усвоила христианскую истину в продолжение 18 веков,то всё человечество усвоит ее только через много, много раз 1800 лет, т. е.так еще не скоро, что нам, живущим теперь, нельзя и думать об этом.Несправедливо потому, что люди, стоящие на низшей степени развития, те самыенароды и люди, которых защитники существующего строя представляют помехойдля осуществления христианского строя жизни, это самые те люди, которыевсегда сразу массами переходят на сторону истины, принятой общественныммнением.

И потому перемена в жизни человечества та, вследствие которой люди,пользующиеся властью, откажутся от нее и из людей, покоряющихся власти, ненайдется более людей, желающих захватить ее, наступит не тогда только, когдавсе люди один по одному до последнего сознательно усвоят христианскоежизнепонимание, а тогда, когда возникнет такое определенное и всем понятноехристианское общественное мнение, которое покорит себе всю ту инертнуюмассу, не способную внутренним путем усвоять истины и по этому самому всегдаподлежащую воздействию общественного мнения.

Общественное же мнение не нуждается для своего возникновения ираспространения в сотнях и тысячах лет и имеет свойство заразительнодействовать на людей и с большою быстротою охватывать большие количествалюдей.

"Но если даже и справедливо, - скажут защитники существующего строя, - то,что общественное мнение, при известной степени своей определенности иясности, может заставить инертную массу людей внехристианских обществ -нехристианские народы - и людей испорченных и грубых, живущих среди обществ,подчиниться ему, то какие признаки того, что это христианское общественноемнение возникло и может заменить действие насилия?

"Нельзя рисковать, отбросив насилие, которым поддерживается существующийпорядок, положиться на неосязаемую и неопределенную силу общественногомнения, предоставив диким людям вне и внутри обществ безнаказанно грабить,убивать и всячески насиловать христиан.

"Если с помощью власти мы насилу отливаемся от нехристианских элементов,готовых всегда залить нас и уничтожить все успехи христианской цивилизации,то есть ли, во-первых, вероятие того, чтобы общественное мнение моглозаменить эту силу и обеспечить нас, а во-вторых, как найти тот момент, вкоторый общественное мнение стало настолько сильно, что может заменитьвласть? Oтменить власть и положиться для защиты себя на одно общественноемнение значило бы поступить так же безумно, как поступил бы человек взверинце, который, отбросив оружие, выпустил бы из клеток всех львов итигров, положившись на то, что звери в клетках и под раскаленными прутамиказались смирными.

"И потому люди, имеющие власть, поставленные судьбою или богом в положениевластвующих, не имеют права рисковать погибелью всех успехов цивилизациитолько потому, что они пожелают сделать опыт о том, может или не можетобщественное мнение заменить ограждение власти, а потому и не должныпрекращать насилия.

Французский забытый теперь писатель Alphonse Karr сказал где-то, доказываяневозможность уничтожения смертной казни: "Que Messieurs les assassins, commencent рar nous donner l'exemple" (1) и много раз я потом слыхал повторение этой шуткилюдьми, которым казалось, что этими словами выражен убедительный иостроумный довод против уничтожения смертной казни. А между тем нельзя яснеевыразить всю ложь довода тех, которые считают, что нельзя правительствамотменить насилие до тех пор, пока люди способны к нему, как именно этойшуткой.

"Пусть, - говорят защитники правительственного насилия, - убийцы покажутнам пример, отменив смертоубийство, тогда и мы отменим его". Но убийцыговорят то же самое, но только с гораздо большим правом. Убийцы говорят:"Пускай те, которые взялись учить нас и руководить нами, покажут нам примеротменения смертоубийства, тогда и мы последуем ему". И они говорят это недля шутки, а серьезно, потому что действительно таково положение дела.

"Мы не можем прекратить насилие, потому что мы окружены насильниками".

Ничто более этого ложного рассуждения не препятствует в наше времядвижению вперед человечества и установлению среди него того строя жизни,который свойствен уже его теперешнему сознанию.

Люди, обладающие властью, уверены в том, что движет и руководит людьмитолько насилие, и потому для поддержания существующего порядка смелоупотребляют насилие.

(1) Пусть господа убийцы сначалаподадут нам пример.

Существующий же порядок держится не насилием, аобщественным мнением, действие которого нарушается насилием.

И потому деятельность насилия ослабляет, нарушает то самое, что она хочетподдерживать.

Насилие всегда, в лучшем случае, если оно не преследует одних личных целейлюдей, находящихся во власти, отрицает и осуждает в одной неподвижной формезакона то, что большею частью уже гораздо прежде отрицалось и осуждалосьобщественным мнением, но с тою разницею, что, тогда как общественное мнениеотрицает и осуждает все поступки, противные нравственному закону, захватываяпоэтому в свое осуждение самые разнообразные положения, закон,поддерживаемый насилием, осуждает и преследует только известный, очень узкийряд поступков, этим самым как бы оправдывая все поступки такого же порядка,не вошедшие в его определение. Общественное мнение уже со времени Моисеясчитает корыстолюбие, распутство и жестокость злом и осуждает их. И оноотрицает и осуждает всякого рода проявления корыстолюбия - не толькоприобретение чужой собственности насилием, обманом, хитростью, но и жестокоепользование ею; осуждает всякого рода распутство, будь то блуд с наложницей,невольницей, разведенной женой и даже своей; осуждает всякую жестокость,выражающуюся в побоях, в дурном содержании, в убийстве не только людей, но иживотных. Закон же, основанный на насилии, преследует только известные видыкорыстолюбия, как-то: воровство, мошенничество и известные виды распутства ижестокости, как-то: нарушение супружеской верности, убийства, увечья, -вследствие этого как бы разрешая все те проявления корыстолюбия, распутстваи жестокости, которые не подходят под его узкое, подверженное лжетолкованиямопределение.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒