Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





Эрих Кестнер 4 страница



Наконец, в ней проснулась жалость к мальчику. Куда он подевался? Конечно же, он давно раскаялся в своей забывчивости. "Ты звала меня, мама?" - спросил он, прежде чем малодушно покинуть квартиру. Нельзя же быть такой черствой! Мальчик был вконец подавлен. Ей не следовало держаться с ним так сурово, в последнее время он столько вытерпел из-за нее! Сперва он каждый день навещал ее в больнице. Ему приходилось питаться в "народной кухне" для неимущих. День и ночь он был один как перст. Потом ее перевезли домой. Целых две недели она пролежала, а он и готовил и за покупками бегал и даже несколько раз мыл пол.

Она принялась искать сына. Зашла в спальню. Заглянула на кухню. И даже в уборную. Потом зажгла свет и посмотрела за шкафом.

- Антон! - крикнула она. - Мальчик мой, иди ко мне, я больше не сержусь! Антон!

Она звала его то громко, то тихо и нежно. Но Антона в квартире не было. Он убежал! Она заволновалась. И продолжала с мольбой звать его. Но все напрасно.

Его не было! Тогда она вышла и побежала вниз по лестнице, искать своего мальчика.

РАССУЖДЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

О САМООБЛАДАНИИ

Вам нравится Антон? А я его просто люблю. Но вот то, что он взял да и убежал, оставив маму в одиночестве, честно говоря, мне не слишком нравится. К чему мы придем, если каждый, совершив какую-то ошибку, будет убегать куда глаза глядят? Это даже и вообразить невозможно! Нельзя отчаиваться, ни в коем случае!

Да и голову терять никогда не следует. Вот, к примеру, мальчик получил плохие отметки, или учитель написал письмо родителям, или ребенок нечаянно разбил дорогую вазу... Как часто можно прочесть: "...убежал, боясь наказания. Исчез бесследно. Родители опасаются самого худшего".

Нет, господа, так дело не пойдет! Если ты что-то натворил, необходимо собраться с духом и признаться в содеянном. А если уж очень боишься наказания, то надо было думать вовремя.

Самообладание важная и очень ценная черта характера. И что в нем особенно примечательно - самообладанию можно научиться. Например, Александр Македонский, чтобы не совершать необдуманных поступков, прежде чем что-то сделать, всегда считал до тридцати. Уверяю вас, это замечательный рецепт. Попробуйте сами при случае!

А еще лучше считать до шестидесяти.

Глава десятая

ЭТО МОГЛО ПЛОХО КОНЧИТЬСЯ

- Добрый день, фрау Гаст, - сказал кто-то, едва она вышла из дому. - Вы сегодня прекрасно выглядите.

Это была Кнопка с Пифке на руках. Вообще-то девочке показалось, что мать Антона страшно бледна и взволнована. Но Антон ведь просил ее говорить, что его мать прекрасно выглядит. А Кнопка всегда держит слово, да!

Фройляйн Андахт сейчас танцует со своим ненаглядным женихом у Зоммерлатте. За ней велено зайти ровно в шесть.

Фрау Гаст растерянно оглянулась и, не сказав ни слова, подала Кнопке руку.

- А где Антон?

- Убежал, - прошептала фрау Гаст. - Понимаешь, он убежал от меня. Я на него рассердилась, он забыл, что у меня сегодня день рождения.

- От всего сердца поздравляю вас, - сказала Кнопка. - Я хочу сказать, поздравляю с днем рождения.

- Спасибо тебе, - ответила женщина, - Где он может быть?

- Вы только не отчаивайтесь, - утешила ее Кнопка. - Мы его отыщем. Кто ищет - тот всегда найдет! Как вы думаете, может, нам стоит заходить подряд во все лавки и спрашивать о нем?

Так как мать Антона, казалось, ничего не слышала, а только вертела головой в разные стороны, Кнопка решительно взяла ее под руку и потащила в молочную, находившуюся в соседнем доме. Таксу она спустила на землю и сказала:

- Будь хорошей собакой, найди Антона!

Но Пифке опять ни слова по-немецки не понял.

А Антон в это время покупал шоколад. Продавщица, пожилая дама с огромным зобом, недоверчиво глянула на него, когда он с выражением смертельной скорби на лице спросил плитку лучшего молочного шоколада.

- Это подарок ко дню рождения, - пояснил он уныло.

Тут она стала немного приветливее, завернула шоколадку в подарочную шелковую бумагу, перевязала бледно-голубой шелковой лентой и сделала пышный бант.

- Очень, очень вам благодарен, - сказал он серьезно, осторожно спрятал плитку в карман и расплатился. Она дала ему сдачу и он отправился в магазин канцелярских принадлежностей. Там он подобрал в альбоме открытку с поздравлением по случаю дня рождения. Открытка была чудесная. На ней был изображен толстый веселый посыльный, державший в каждой руке по большущему горшку с цветами. У ног его золотыми буквами было выведено: "Сердечно поздравляю с днем рождения и желаю счастья!"

Антон с болью разглядывал эту открытку. Потом подошел к высокой конторке и на обратной стороне открытки старательно вывел каллиграфическим почерком: "От твоего глубоко несчастного сына Антона. Милая мамочка, не обижайся на меня, это я не со зла". Затем он засунул открытку под голубой бант, украшавший плитку шоколада и выскочил на улицу. А так как он был предельно растроган собственной печальной судьбой, то боялся разреветься, и шел, низко опустив голову.

Уже в подъезде его охватил панический страх. Как индеец по тропе войны крался он по лестнице на пятый этаж. На цыпочках приблизился к двери. Приподняв крышку почтового ящика, опустил туда свой подарок. Бесшумно сделать это не удалось и сердце его отчаянно забилось.

Но в квартире ничто не шелохнулось.

Вообще-то, лучше всего ему сейчас убежать и где-нибудь быстренько умереть. Но это было выше его сил. Он робко нажал на звонок. И в два счета оказался на один пролет ниже. Там он остановился, затаив дыхание. В квартире по-прежнему стояла мертвая тишина.

Тогда он отважился еще раз приблизиться к двери. И снова позвонил. И снова сбежал вниз по ступенькам.

И снова ни звука! В чем же дело? Что-то случилось с мамой? Неужели она опять заболела, рассердившись на него? Может, она лежит в постели не в силах пошевелиться? А он не взял с собой ключей. А вдруг она открыла газ, чтобы отравиться с горя? Он кинулся к двери, и что было сил ударил по почтовому ящику. Ящик громко задребезжал. Он молотил кулаками по двери и кричал в замочную скважину:

- Мама! Мама! Это я! Открой!

В квартире никакого движения.

Он, всхлипывая, опустился на соломенный коврик. Теперь все было кончено.

Фрау Гаст и Кнопка заходили во все лавки и мастерские, где могли знать Антона, и справлялись о нем. Но ни молочник, ни булочник, ни зеленщик, ни сапожник, ни водопроводчик и в глаза его сегодня не видали.

Кнопка подбежала к полицейскому, стоявшему на перекрестке, и тоже спросила об Антоне. Но он только покачал головой, продолжая обеими руками регулировать уличное движение. Пифке не понравилось, как полицейский машет руками, и он сердито тявкнул. Фрау Гаст поджидала Кнопку на тротуаре, испуганно озираясь по сторонам.

- Ничего, - доложила Кнопка. - Знаете что? Лучше всего нам сейчас пойти домой. Но фрау Гаст не пошевелилась.

- Может быть, он в подвале?

- В подвале? - переспросила фрау Гаст.

- Да, или на чердаке? - предположила Кнопка.

И они со всех ног бросились через улицу, к дому.

Едва фрау Гаст собралась открыть дверь в подвал, как наверху раздались чьи-то рыдания.

- Это он! - закричала Кнопка.

Мать Антона, смеясь и плача, ринулась наверх с такой быстротой, что Кнопка едва за нею поспевала.

- Антон! - крикнула мать. И сверху в ответ раздалось:

- Мамочка! Мама!

Они вихрем неслись по лестнице навстречу друг другу. Кнопка остановилась на втором этаже. Ей не хотелось мешать им и она рукой зажала пасть Пифке.

Встретившись на полпути, мать и сын упали друг другу в объятия. Он гладил ее, она гладила его, и они никак не могли остановиться, словно не смели поверить, что вновь обрели друг друга. А потом они сидели на ступеньках, держась за руки, и улыбались. Оба страшно устали и уже не помнили ни о чем, кроме своей радости. Наконец, мама сказала:

- Пойдем, сыночек, не можем же мы все время тут сидеть. А вдруг нас кто-нибудь увидит...

- Да, - согласился он, - это ни к чему. Нас никто бы не понял.

И по-прежнему держась за руки, они стали взбираться по лестнице. Когда мама уже открыла дверь и вместе с ним вошла в квартиру, он шепнул ей на ухо:

- Загляни-ка в почтовый ящик! Она заглянула и воскликнула, хлопнув в ладоши:

- Э, да здесь что-то есть. Наверное поздравление!

- Да? - спросил Антон и, повиснув у нее на шее, пожелал ей ужасно много счастья, здоровья и всего-всего самого доброго. То, что было написано на обороте открытки, она прочла потом, когда варила кофе. И немножко всплакнула. Но теперь эти слезы даже доставили ей удовольствие.

Вскоре раздался звонок. Фрау Гаст открыла дверь.

- Ах, про тебя-то я и забыла!

- Еще раз примите мои самые сердечные поздравления, благовоспитанно проговорила Кнопка. - Может быть, нам стоит познакомиться поближе?

Тут появился Антон и приветствовал Кнопку и Пифке.

- Из-за тебя и поседеть можно! - с укоризной сказала Кнопка. - Мы как безумные тебя искали.

И она щелкнула его по носу.

Фрау Гаст принесла кофейник и они втроем торжественно пили кофе. Пирога, правда, не было, но тем не менее все трое остались очень довольны. А Пифке даже пролаял в честь новорожденной серенаду.

После кофе и светской беседы, мама сказала:

- А теперь пойдите погуляйте. А я прилягу. Для первого дня, пожалуй, многовато было событий. Сегодня я буду прекрасно спать.

На лестнице Антон сказал Кнопке:

- Этот день я надолго запомню.

РАССУЖДЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

О СЕМЕЙНОМ СЧАСТЬЕ

У взрослых свои заботы. А у детей свои. Иной раз эти заботы даже больше самих детей и взрослых, и тогда они, эти самые заботы, оттого что очень уж велики и широки, отбрасывают слишком много тени. И оказавшиеся в этой тени дети и взрослые сильно мерзнут. Вот, например, ребенок подходит к отцу с каким-то вопросом, а отец брюзжит: "Оставь меня в покое! У меня и без тебя голова пухнет!" Фу! В результате ребенок куда-то забивается, а отец сидит, закрывшись газетой. И если в комнату входит мать и спрашивает, что тут такое, оба ей отвечают: "Ничего особенного!" Это все означает, что с семейным счастьем у них не все ладно! А иной раз родители все время ссорятся, или, как родители Кнопки, почти не бывают дома и дети брошены на чужих людей, к примеру, на какую-нибудь фройляйн Андахт. Или на кого-то в этом роде. И уж тогда...

Пока я писал, мне вдруг подумалось, что это рассуждение следовало бы прочитать взрослым. Так вот, если ваши родители опять не ладят друг с другом, откройте книжку на этой странице и дайте им прочесть. Договорились? Не пожалеете!

Глава одиннадцатая

ГОСПОДИН ПОГГЕ УЧИТСЯ ШПИОНИТЬ

Когда под вечер господин директор Погге вернулся домой, у дверей его поджидал Готфрид Клеппербейн.

- Вы сзади испачкались, господин директор! - сказал он. - Одну минутку.

Отец Кнопки остановился и привратницкий сын почистил ему пальто, хотя оно вовсе не было грязным. Это был испытанный трюк и скверный мальчишка таким манером заработал уже кучу денег.

- Ну вот и все! - сказал он и протянул руку за деньгами.

Господин Погге сунул ему грош и собрался было войти в подъезд. Но Готфрид Клеппербейн загородил ему дорогу.

- Я должен кое-что сообщить господину директору. Мое сообщение потянет на целых десять марок, - заявил он.

- А ну-ка пропусти! - приказал директор Погге.

- Это касается вашей доченьки! - шепнул Клеппербейн, еще и подмигнув.

- В чем дело?

- Десять марок, иначе ни слова не скажу! - заявил мальчишка, вновь протягивая руку.

- Я плачу только по получении товара, - сказал Кнопкин отец.

- Честняк? - спросил мальчишка.

- Что? Ах, ну да, конечно, честняк!

- Вы нынче вечером опять уходите?

- Мы идем в Оперу, - сказал господин Погге.

- Тогда вы только сделайте вид, что идете в театр, - посоветовал Готфрид Клеппербейн. - А сами станьте напротив подъезда, и если через четверть часа вы не увидите кое-что интересненькое, пусть я останусь с носом.

- Заметано, - сказал господин Погге и, отодвинув мальчишку, вошел в дом.

Перед уходом в театр родители, как всегда зашли к Кнопке в детскую. Кнопка уже лежала в постели, а фройляйн Андахт читала ей сказку про Аладдина и волшебную лампу.

Мать укоризненно покачала головой.

- Чтобы такой большой девочке читали вслух сказки...

- Ах, сказки, это так увлекательно, там столько приключений, волшебства и вообще всяких чудес! - разъяснила Кнопка матери. - Это такое удовольствие!

- Ладно, - сказал отец, - но все же это не самое лучшее чтение перед сном.

- Директор, ты же знаешь, у меня нервы крепкие, - успокоила его Кнопка.

- Ну, желаю тебе спокойно спатеньки, - просюсюкала мать. Сегодня на ней были серебряные туфельки, серебряная шляпка и синее платье, все в кружевах.

- А я вам желаю спокойной слякоти!

- Что ты такое говоришь? - изумилась мать.

- Дождь будет, - сообщила девочка. - У моей ночной рубашки страшный ревматизм.

- А дождь уже идет, - проговорила мать.

- Вот видишь, - обрадовалась Кнопка, - ревматизм меня никогда не обманывает.

Господин Погге спросил фройляйн Андахт, намерена ли она сегодня еще выходить из дому.

- Да как вы могли такое подумать, господин директор!

Когда фрау Погге уже уселась в машину, директор сказал:

- Дай-ка сюда мой билет. Я забыл сигары. Поезжайте, Холлак. Я приеду на такси.

Госпожа Погге, с любопытством взглянув на мужа, отдала ему билет. Он сделал знак шоферу и машина тронулась.

Разумеется, господин Погге не стал возвращаться в дом. Он вовсе не принадлежал к людям, которым свойственно забывать дома свои сигары. Он спрятался за деревом напротив подъезда и стал ждать. А ведь это было довольно глупо - позволить негодному мальчишке морочить себе голову. Директору стало стыдно. Но с другой стороны, он уже несколько дней просто нутром что-то чуял.

Короче говоря, он ждал. Шел мелкий дождик. Улица была пуста. Лишь изредка мимо проезжал автомобиль. Господин директор Погге уже не мог припомнить, когда он в последний раз, как сегодня, стоял под дождем, пытаясь проникнуть в какую-то жгучую тайну. Он достал сигарочницу, вытащил оттуда сигару. Но тут же сообразил, что в темноте тлеющий кончик сигары может выдать его присутствие и оставил ее во рту незажженной. Если бы сейчас его увидел кто-нибудь из знакомых! Это был бы форменный скандал! "Господин директор Погге торчит вечерами перед собственным домом, как шпик!" - вот какие разговоры пошли бы о нем!

Он посмотрел на окна своей квартиры. В окне детской горел свет. Вот оно!

Ага, свет погас!

А чего он, собственно волнуется? Кнопка, по-видимому, заснула, а фройляйн Андахт потушила свет и пошла к себе. И все-таки сердце у него билось громче обычного. Он пристально смотрел сквозь тьму на дверь своего дома.

И тут дверь отворилась! Господин Погге сжал зубы. И чуть не поперхнулся сигарой. В приотворенную дверь протиснулась какая-то женщина. За собой она вела ребенка. Они двигались в темноте, точно привидения. Дверь захлопнулась. Женщина беспокойно огляделась по сторонам. Господин Погге прижался к дереву. Оба привидения уходили быстро, почти бегом.

Может, это были совсем чужие люди? Господин директор Погге побежал за ними по своей стороне улицы. Он запыхался и рукой прикрывал рот, чтобы не кашлять. Он попадал ногами в лужи, задевал фонарные столбы и вряд ли даже заметил, что у него спустился носок. Но оба призрака и не подозревали, что их преследуют. Ребенок споткнулся, а тощая длинная особа все волокла его за собой. Вдруг они остановились. Остановились неподалеку от места, где тихая улица впадала в оживленную городскую магистраль.

Господин Погге на цыпочках пробежал еще несколько метров. Что там у них стряслось? Он не мог понять. И боялся, что они ускользнут от него. Он старался даже не мигать, словно за эту долю секунды они могут вовсе исчезнуть с лица земли.

Но нет, обе фигуры, женская и детская, вышли из тени спящих домов и зашагали навстречу свету дуговых фонарей. Женщина теперь была повязана платком. Они шли очень медленно и девочка вела женщину за руку, как будто та внезапно тяжело заболела. Теперь господину Погге, несмотря на людскую толчею, сквозь которую приходилось прокладывать путь, было гораздо удобнее следить за ними. Они миновали вокзал и направились к мосту Вейдендамм. На мосту они остановились и прислонились к перилам.

Дождь продолжал накрапывать.

РАССУЖДЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

О ЛЖИ

Кнопка обманывает своих родителей, это несомненно. И как ни мила вообще эта девочка, то, что она лжет - отвратительно. Будь Кнопка сейчас здесь, мы бы ее спросили: "Послушай, неужели тебе совсем не стыдно? Зачем ты лжешь своим родителям?" Интересно, что бы она нам ответила? Правда, сейчас она стоит на мосту Вейдендамм и мы не в силах ей помешать. Но все-таки, что сказала бы Кнопка, будь она с нами?

"Во всем виновата фройляйн Андахт!" - сказала бы она.

И это была бы пустая отговорка.

Ибо если человек не хочет врать, то никакая сила на свете не сможет его к этому принудить. Может, она боится фройляйн Андахт? Может, гувернантка чем-то пригрозила ребенку?

В таком случае Кнопке достаточно было бы пойти к отцу и сказать: "Директор, фройляйн заставляет меня обманывать вас". Фройляйн Андахт немедленно уволили бы, и все ее угрозы оказались бы пшиком.

Из этого всего следует: Кнопка лжет и это очень неприятно. Но мы надеемся, что, наученная горьким опытом, она исправится и впредь уже лгать не станет.

Глава двенадцатая

КЛЕППЕРБЕЙН ПОЛУЧАЕТ ДЕСЯТЬ МАРОК

И ОДНУ ЗАТРЕЩИНУ

Господин Погге стоял посреди улицы и напряженно всматривался в то, что происходило на мосту Вейдендамм. Он видел, как девочка протягивала руку и делала книксен. Прохожие иногда останавливались и давали ей деньги. Тогда малышка снова делала книксен, как бы в знак благодарности. Ему вспомнилась вчерашняя сцена в гостиной. Кнопка стояла лицом к стене и жалобно ее молила: "Спички! Купите спички, господа!" Она репетировала! Теперь уже не было ни малейших сомнений там, на мосту, его ребенок просит милостыню. Директора Погге кинуло в дрожь.

Он смотрел на долговязую тощую особу рядом с Кнопкой. Разумеется, это фройляйн Андахт. Несмотря на платок и темные очки, он все-таки узнал ее!

А его дочурка в темном ветхом платьишке стоит на мосту, с непокрытой головой, кудрявые волосы намокли от дождя и повисли прямыми прядками. Он поднял воротник пальто. И только тут заметил, что все еще держит в руке незажженную сигару. Она совершенно размокла и он с яростью, словно именно она и была во всем виновата, швырнул сигару в лужу. Тут к нему подошел полицейский и попросил уйти с проезжей части.

- Господин вахмистр, - сказал директор Погге, ступив на тротуар, а разве маленьким детям разрешено стоять тут по вечерам и просить подаяние?

Полицейский пожал плечами.

- Вы имеете в виду эту парочку на мосту? Ну и что вы от меня хотите? Кто-то же должен приводить сюда эту слепую женщину.

- Она слепая?

- Конечно. И к тому же еще довольно молодая. Они тут почти каждый вечер стоят. Таким людям ведь тоже жить хочется.

Полицейский очень удивился, когда этот незнакомый господин больно сжал ему руку у локтя.

- Да, вот она, нищета, - проговорил полицейский в некотором смущении.

- И подолгу они тут стоят?

- Самое меньшее часа по два. Примерно до десяти.

Господин Погге опять сошел с тротуара. У него было такое лицо, словно он сию минуту ринется на мост, но он вовремя опомнился и поблагодарил полицейского. Тот откозырял и пошел дальше.

Внезапно перед директором Погге вырос Готфрид Клеппербейн, с ухмылкой во всю рожу, и схватил директора за рукав.

- Ну, что я вам говорил, господин директор? - прошептал он. - Или я не оправдал ваших ожиданий?

Господин Погге молчал, не сводя глаз с моста.

- А на другой стороне моста стоит лучший друг вашей уважаемой дочки, - весьма язвительно произнес Клеппербейн. - Он тоже попрошайничает. Но уже по-настоящему. Его зовут Антон Гаст. Он и в школе давно получает помощь на бедность.

Господин Погге все так же, молча, принялся разглядывать Антона. Неужели Кнопка подружилась с нищим? И зачем, собственно, его дочь и ее гувернантка торгуют спичками? Что за этим кроется? Для чего ей нужны эти тайные доходы? Он не знал, что и думать.

- Пришла пора платить гонорар, - заявил Готфрид Клеппербейн, дергая господина Погге за рукав.

Директор вытащил бумажник, достал оттуда десять марок и отдал Клеппербейну.

- Вы пока не убирайте бумажник, - сказал тот, - если дадите мне еще десять марок, я никому больше не скажу, что вы тут видели. А не дадите, я всем растрезвоню и уже завтра утром эта история попадет в газеты. Наверняка, вам это будет очень неприятно!

Тут уж терпение господина Погге лопнуло. Он влепил мальчишке пощечину, и притом очень звонкую. Какие-то прохожие остановились и уже хотели вмешаться, но мальчишка бросился наутек с такой скоростью, что они поняли - этот малец получил по заслугам. Готфрид Клеппербейн бежал во всю прыть. В этой истории ему досталось чересчур много оплеух. Это была уже третья, и он решил удовлетвориться десятью марками. Десять марок и три оплеухи, пока с него достаточно.

Господин Погге просто не мог больше наблюдать, как его ребенок мокнет под дождем. Что же делать? Броситься туда и увезти Кнопку домой? Но тут у него возникла идея, показавшаяся ему более удачной. Он подозвал такси.

- Гоните как можно скорее на Унтер-ден-Линден, к Опере! - крикнул он шоферу и машина буквально сорвалась с места.

Что же он задумал?

У Антона дела шли очень неважно. Во-первых, он опять стоял на плохой стороне, а во-вторых шел дождь. А в дождь прохожие спешат еще больше обычного. Им просто невмоготу еще останавливаться и доставать кошелек. Итак, дела шли плохо, но настроение у мальчика было отличное. Он радовался примирению с матерью.

Внезапно он вздрогнул. Кто это? Неужто жених фройляйн Андахт, Роберт-Дьявол? Мимо мальчика прошел мужчина в косо надвинутой на глаза кепке. Мальчика он не заметил. Антон захлопнул свой чемоданчик и пошел за ним, держась на некотором расстоянии.

Дойдя до конца моста, мужчина перешел на другую сторону и медленным шагом пошел в обратном направлении. Антон не спускал с него глаз. Вот сейчас жених поравняется с фройляйн Андахт. Антон шел совсем медленно, держась почти вплотную к перилам моста. Вот этот тип подал какой-то знак гувернантке и та явно испугалась. А Кнопка ничего не замечала. Она знай себе делала книксен и жалобно молила прохожих во что бы то ни стало купить у нее спички.

На расстоянии нескольких метров от этой троицы Антон буквально вжался в перила, продолжая следить за происходящим. Мужчина толкнул фройляйн Андахт в бок, она покачала головой, тогда он схватил ее за руку, залез в ее сумку, порылся там и вытащил что-то блестящее. Антон пригляделся - это были ключи.

Ключи? Для чего этот тип отнял ключи у фройляйн Андахт? Жених обернулся. Антон перевесился через перила, чтобы жених его не узнал, и плюнул в Шпрее. Жених прошел мимо, но теперь он очень спешил. Он бегом бежал вниз по Шиффбауэрдамм.

Антон больше не раздумывал. Он бросился в ближайший дорогой ресторан, попросил там телефонную книгу и стал пробегать глазами страницы на букву П.

Затем вытащил из кармана монетку и ринулся к телефонной кабине.

РАССУЖДЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

О НЕГОДЯЯХ

Готфрид Клеппербейн - негодяй. Представители этой человеческой породы встречаются даже среди детей. Что особенно прискорбно. Существует целый ряд признаков, по которым можно определить негодяя. Если человек одновременно ленив и злораден, коварен и ненасытен, жаден до денег и лжив, тогда можно ставить десять против одного, что речь идет о негодяе. Сделать из такого негодяя порядочного человека - самая трудная задача, какую только можно придумать. Черпать воду решетом детская забава в сравнении с этой задачей. В чем же тут дело? Ведь если человеку как следует объяснить, до чего же прекрасно и приятно быть порядочным, разве не должен он приложить все усилия к тому, чтобы стать таким?

Есть такие подзорные трубы, которые можно удлинять и удлинять. Знаете? Они кажутся красивыми и такими маленькими, что их можно спрятать в карман. А можно вытянуть на целых полметра. Вот так же, на мой взгляд, обстоит и с негодяями. А может и с людьми вообще. Они уже детьми проявляют себя в том качестве, в каком пребудут позднее. Вроде тех складных подзорных труб. Они только растут, но не меняются. Что не заложено в человеке изначально, то из него уже никакими силами не добудешь, хоть на голову встань...

Глава тринадцатая

ТОЛСТАЯ БЕРТА МАШЕТ БУЛАВОЙ

Толстая Берта сидела на кухне, ела бутерброд с колбасой и пила кофе. Сегодня у нее был выходной и она ходила гулять с подругой, но поскольку лил дождь, она вернулась раньше обычного. Сейчас она глушила свою злость на испорченный дождем выходной при помощи ливерной колбасы и читала иллюстрированный журнал.

Вдруг раздался телефонный звонок.

- Ох, еще и это, - проворчала она и, шаркая, направилась к телефону. - Квартира директора Погге!

- Могу я поговорить с господином директором? - спросил детский голос.

- Нет, - сказала Берта, - господа ушли в Оперу.

- Но это ужасно, - произнес мальчик на другом конце провода.

- А в чем, собственно, дело, позвольте спросить?

- А кто у телефона?

- Экономка.

- Толстая Берта? - воскликнул мальчик.

- Ну уж и толстая, - обиделась она, - но Берта, это точно. А с кем имею удовольствие говорить?

- Я друг Кнопки, - представился мальчик.

- Так, - сказала Берта, - и что же прикажешь мне сейчас разбудить ее и спросить, не охота ли ей среди ночи поиграть в футбол?

- Глупости! - строго сказал мальчик. - Имейте в виду, что жених фройляйн Андахт сейчас будет у вас.

- Час от часу не легче! - вскричала Берта, - только гувернантка давно спит.

- Ничего подобного! - закричал мальчик. - Кроме вас в квартире нет ни души.

Толстая Берта вытаращилась на телефонную трубку так, словно хотела проверить, все ли с ней в порядке.

- Что? Андахт и Кнопка не спят? Их нет дома?

- Нет! - крикнул мальчик. - Я вам в другой раз все объясню. Вы совсем одна в доме. Поверьте же мне наконец! Сейчас к вам явится жених, он грабитель. Ключи уже у него. И план квартиры тоже. Он будет с минуты на минуту.

- Ну и дела! И как же мне теперь быть?

- Звоните скорее в полицию. А сами найдите кочергу или что-нибудь в этом роде. И когда жених войдет, тресните его по башке.

- Верно, говоришь сынок!

- Ни пуха ни пера! - крикнул мальчик. - Желаю удачи! И не забудьте позвонить в полицию! До свидания!

Берта, стуча зубами и непрерывно качая головой, все еще топталась на месте. Наконец, страшно взволнованная, она сунулась в дверь детской, а также в дверь фройляйн Андахт. Во всем доме ни души! Ничто не шелохнется. Только Пифке тихонько скулит. Вдруг он выскочил из своей корзинки возле Кнопкиной двери и поплелся за Бертой. Тут уж она взяла себя в руки и позвонила в полицию.

- Все понятно! - сказал ей дежурный. - Сейчас же высылаю людей!

Теперь надо было найти подходящее оружие.

- Этот парнишка плел что-то про кочергу, а где ее взять, когда у нас центральное отопление, - обратилась она к Пифке.

Наконец, в детской она обнаружила две деревянные булавы, с которыми Кнопка занималась гимнастикой. Вооружившись булавой, Берта встала возле входной двери и потушила свет в коридоре.

- В кухне мы свет оставим, - сказала она Пифке. - А не то я промахнусь.

Пифке лежал у ее ног и терпеливо ждал. Он еще не вполне разобрался в происходящем и, лежа, ворчал на собственный хвост.

- Да заткнись ты! - прошептала Берта.

Пифке вообще-то не выносил подобного тона, но тут послушался. Берта же притащила стул и уселась, так как ее вдруг одолела слабость. Сегодня все идет вкривь и вкось! И куда это подевались Кнопка с Андахт? Давно надо было прищемить хвост этой гадине!

Кто-то поднимался по лестнице. Берта встала, взяла булаву наизготовку и затаила дыхание. Этот кто-то стоял под дверью. Пифке поднялся и выгнул спину, ни дать ни взять кот! Шерсть у него стояла дыбом.

Человек за дверью какое-то время провозился с тремя замками: простым, английским и секретным. Наконец дверь открылась. Незнакомец вошел в слабо освещенный коридор. Свет падал только из кухни. Берта взмахнула булавой и огрела мужчину по башке. Он зашатался и рухнул как подкошенный.

- С ним покончено! - сказала Берта Пифке и зажгла свет.

Грабитель был в плаще и надвинутой на глаза кепке. Пифке обнюхал жениха фройляйн Андахт и вдруг, хотя и с некоторым опозданием, расхрабрился и укусил жениха за ногу. Но грабитель лежал на кокосовой циновке, не подавая признаков жизни.

- Скорей бы полиция явилась! - проговорила Берта. Она села на стул, не расставаясь с булавой и не спуская глаз с жениха.

- Хорошо бы его связать, - обратилась она к собаке, - принеси-ка мне из кухни веревку.

Пифке что-то протявкал в ответ. Оба сидели возле взломщика и боялись, что он очнется.

Так и есть! Вот он открыл глаза и сел. Взгляд его понемногу прояснялся.

- Мне очень, очень жаль! - растроганно сказала Берта и второй раз ударила его по голове.



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.