Евгения Бойко 7 страница

– А если нефтяной магнат окажется старым, толстеньким и страшненьким?

– Гели, размер имеет значения, если значение его счета в банке близко к нулю, – она вздохнула. – Конечно, это лишь мечты. Зачем нефтяному магнату вард?

– Вот именно: вард. Выбери толстосума да приворожи.

– Будь все так просто, я бы уже носила колечко из платины. И начала бы с Яна. Не знала, что он настолько популярен – у него явно больше власти, чем положено по должности. Перед ним почти все лебезят и стелятся.

– Конечно, никому не хочется, чтобы его обвинили в измене и казнили.

– Анастас его не любит, хоть и не афиширует это.

– Ясен пень, он поддерживает и охраняет власть королевы Гизеллы. Можно сказать, Ян главный противник Анастаса.

– Вот именно, – согласилась Елена. – Ян поддерживает Гизеллу, а ненавидит Анастас его. Судя по его поведению, сама королева ему совершенно безразлична. Да и мне она не показалась сколько-нибудь значимой и сильной личностью, скорее покорная марионетка, разряженная, восседающая на троне как гарант и опора феодальной власти. Согласись, это странно для монарха правящего на протяжении тысячелетия.

– По-моему, это нормально. Может с мозгами у нее не все гладко, но ты видела ее кожу? Хотела бы я так же выглядеть, когда мне перевалит за тысячу.

– Ты уходишь от темы. Попомни мои слова – с Яном что-то не так. И эта ваша королева немного не в себе.

– Рыбак рыбака видит из далека, мм?

– Ты такая смешная, когда под хмельком, – Елена снисходительно улыбнулась и покачала головой.

Я проснулась на рассвете под размеренное пыхтение соседей – сегодня для разнообразия они предавались сексу на застекленном балконе. Откуда я знаю? Ну, исходя из того что стоны мужчина перемежал откровенным восхищением чье-то стоящей под окнами машины. На месте его девушки я бы смертельно оскорбилась.

А потом меня пронзила внезапная догадка, и я отставила женскую солидарность в сторону и бросилась к окну. Разумеется, это оказалась машина Гая и, судя по припорошившему ее снежку, она стояла тут уже некоторое время. Все то время что я бессовестно дрыхла!

Сварив кофе и накинув пальто поверх халата, я как была – заспанная и непричесанная сбежала вниз, обжигая пальцы о горячую кружку.

– Я уснул, – будто не веря себе, пробормотал Гай, когда я разбудила его, постучав по стеклу.

Я забралась в салон, отряхнув снег с сапог и сунув кофе в руки помятого и взъерошенного Гая.

– Возблагодарим судьбу что ты хоть и заснул за рулем, сделал это после того как съехал на обочину, а не до того. Гай, ты порой забываешь, что как и простые смертные нуждаешься в отдыхе.

Он покачал головой.

– На одном объекте произошел пожар, мое присутствие было необходимо. Как я мог спать?

– Никто не пострадал?

– Нет, – Гай устало улыбнулся. Надо отвернуться, не смотреть на него, но я не могу. – Ты забыла сумочку и шаль. – Он нахмурился.

– И где предлог?

– Какой предлог? – он беспомощно посмотрел на заднее сидение.

– Те самые вещи, отдать которые ты сюда приехал.

– Кажется, я их забыл. Ты…

Я напряглась, но Гай резко замолчал и посмотрел на часы.

– Ты меня извини, я должен ехать. – Он посмотрел на мое недоверчивое выражение лица и счел нужным покаянно пояснить: – Срочное совещание, вопрос жизни и смерти.

– Какое совещание? – выбираясь из машины и отчаянно зевая, возмутилась я. – Езжай домой и проспись.

Поблагодарив за кофе Гай, уехал, а я поднялась в квартиру и забралась под одеяло, намереваясь поспать еще часок-другой. Глаза слипались, и я проигнорировала робкое царапанье в нашу с Еленой метафизическую дверь. Подождет. Пусть весь мир подождет. Я отцы-основатели всех подери, буду спать, и не буду думать. А когда проснусь, восстановлю душевное равновесие и займусь работой. У трудоголиков нет времени на непродуктивные грезы.

Увы. Сообразив, что я не собираюсь отвечать, Елена позвонила по мобильному телефону и пронзительная музыка чуть не порвала мои барабанные перепонки в клочья.

– Сегодня я покланяюсь троице Нефиг – Нафиг – Пофиг и всемогущему Анунаху, – сообщила я гневному сопению на той стороне провода.

– Нашла время, – резко перебила ведьма. – Отставь жреческие замашки в сторону, пока твоего брата не убили из-за оскорбления твоей лилейной задницы.

– Ты о чем?

– Вчера Анастас нелицеприятно высказался о твоей незабвенной персоне, Гай услышал, и сегодня через… – я почти увидела, как она косится на часы, туго охватывающие ее тонкое запястье, – двадцать минут они поупражняются в искусстве вуду. Только вместо кукол они сами. Представляешь, я только об этом узнала. А ведь вчера ничего не предвещало беды. И с чего твой брат так въелся? Из-за одной глупой фразы подвыпившего друга? Поколотили бы друг друга как цивилизованные люди и успокоились.

Доходило до меня медленно, но уж когда дошло…

Дуэль? Дуэль. Дуэль!..

Невежливо оборвав вызов, я вызвала номер Гая. Звонить Анастасу бесполезно – он скорее проглотит паука, чем выслушает меня, но есть шанс достучаться до разума Гая. Беда с этими мужчинами – только и ищут повод поколотит друг друга, как будто в мире и без того недостаточно бессмысленной жестокости.

– Гай, не делай этого! – с места в карьер начала я.

– Гели, это мужское дело. Я сам разберусь, – он отключил телефон. Все, шансов нет.

Я зарычала. В конце концов, попрана моя честь и мне решать, требовать ли восстановления справедливости или пропустить насмешку, мимо ушей. Отцы-основатели, если Гай начнет говорить что, оскорбляя меня, оскорбляют и наш Дом – я его убью. Пятнадцать дюймов серебра под левую лопатку и его не сможет воскресить даже человеческий Бог.

Торопливо натянув юбку, схватила первую попавшуюся блузку, провела расческой по волосам. На ходу натягивая пальто, выбежала на лестничную площадку. Где-то по пути подобрала сумочку. С пятой попытки попала в замочную скважину, и, провернув ключ, поспешила к машине, перепрыгивая через ступеньку и едва не преодолев последний пролет кувырком.

Время пока прогревалась машина, показалось вечностью. Еще дольше она продвигалась по городу. Медленно менялись цвета светофора, и пешеходы были раздражающе неторопливы. Барабаня пальцами по рулю, отчаянно сдерживалась, чтобы не высунуться в окно и не заорать. Выпрыгнув из машины, почувствовала резкие уколы холода и, посмотрев на ноги, обнаружила, что стою босая.

Громко хлопнув дверцей и поджав губы, решительно направилась к дуэлянтам. Скрестив руки на груди, остановилась на положенном расстоянии, как положено бесстрастная и – молчащая. Пальцы дрожали, я впилась в кашемир. Вот зачем он приезжал утром. Попрощаться если что пройдет не так.

– Они просто спустят пар, и расстанутся лучшими друзьями, – шепнул «мистер крокодиловые туфли» выступающий в роли секунданта Анастаса. И нехорошо улыбнулся. Я с трудом сдержалась, чтобы не сломать ему нос. Если двинуть как надо, его кошачья душонка отлетит в горные выси раньше, чем тело коснется земли.

Значит, моя оскорбленная честь – предлог. То есть не совсем предлог, но нарочный укол Анастаса который переполнил чашу терпения Гая. И теперь они решат разногласия старой доброй дуэлью, а в случае кончины одной из сторон во всем обвинят меня. Всегда во всем виновата женщина.

Анастас посмотрел на меня и переступил с ноги на ногу с почти сконфуженным выражением лица. Какая неловкая ситуация. Ожидает должно быть, что я процежу, что-то пафосное вроде «если ты убьешь его, следующей, тебе придется убить меня». Но я не дура. Анастас хорошо фехтует, и фигура речи превратится в жестокую реальность – как пить дать он уделает меня секунд за пять.

Я смотрела на поединок, не сфокусировав зрение, низведя картинку до размытых фигур. Елена пищала от восторга просматривая бесчисленные боевики ради поединков, я их ненавидела. А с этой дуэлью все было ясно с самого начала.

Вначале осторожное прощупывание, пробные выпады, вычурные приемы. Анастасу нравится играть со своими жертвами. А потом серия молниеносных ударов и – финал. Никогда этого не понимала. Хочешь убить убивай сразу, а не показывай собственное превосходство.

Остро пахнуло кровью – Анастас засмеялся, кончик шпаги зацепил правую руку Гая. Гай отбил следующий выпад, контратаковал, смеяться Анастасу стало больно. Щеку пересекла тонкая царапина, протянувшаяся ото лба до уголка рта.

Анастас отпрыгнул назад и закружил по площадке как примеряющийся к жертве сапсан.

И снова выпад – блок – рипост. Запах крови и проклятия.

Гай перехватил рукоять шпаги, начала сказываться потеря крови и рука стала уставать. Глаза заливала кровь из рассеченного лба.

– Пора заканчивать, а то нотта рискует простудиться, – Анастас нанес сокрушительный удар в нижнюю часть корпуса и Гай вместо блока шагнул под удар.

Отбросил дагу в сторону и перехватил клинок рукой. Меня накрыла волна тошноты – если маневр не удастся, Гай проиграет. На руке нет защитной перчатки, и он ослабеет от потери крови… и даги теперь нет.

Одно мгновение противники, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Момент – и шпага Анастаса оказалась на покрытой изморосью жухлой траве. Противники одновременно отступили назад. Лидер «новой крови» склонил голову, признавая поражение.

– Приношу извинения, – Анастас был несколько растерян, кровь из ранки на щеке потекла быстрее. – Право не знаю, что со мной стряслось.

Я кивнула. Анастас может быть надменно-холодным, саркастичным и даже откровенно злобным. Но он никогда раньше не выражался о женщинах в таком тоне. Мы друг друга на дух не переносим но опускаться до таких слов… Будто он как мой полубрат, выполнял чью-то волю под гипнозом. Кому нужна смерть Гая? Кому нужна моя смерть?

Кому-то кто знает, что Анастас хороший фехтовальщик и в последнее время не в ладах с Гаем. У лидера «новой крови» достаточно личных мотивов чтобы его не стали проверять на свободную волю.

– Вы прощены, – благосклонно ответила я и непроизвольно потерла одну ступню другой. Беспокойство отпускало, и они начали замерзать, пальцы на ногах распухли и зачесались.

Гай выразительно посмотрел на мои ноги. Анастас тоже мельком глянул на них. А «мистер туфли» уставился так, будто они представляли собой заспиртованных уродцев в кунсткамере. Интересно как бы они смотрели, если бы знали, что трусиков на мне тоже нет?

– Я не трофей! – я выставила руку ладонью вперед. – Сама дойду.

Джентльменство Гая, боролось с пониманием, какие сплетни будут завтра ходить среди нотт. Положение спас – ибо джентльменство явно побеждало, – Анастас подхвативший меня на руки и отнесший к машине. Я поняла, что сплетни все равно будут, но другого толка. Шило на мыло.

Отъезжая я мстительно выжала газ до упора и «мистер туфли» выругался, когда грязь с задних колес полетела ему в лицо.

Глава 7. Разыскивается Бог! Живым или мертвым…

Джентльмен должен уметь описать красоту Лоллобриджиды, не описывая дуг руками.

М. Эйле

Для своего времени мать Анастаса была канонической красавицей: бледнокожей, полной, но с тонкой талией и узкими покатыми плечами. Елена считала, художники льстили заказчикам и приуменьшали размеры лиц прелестниц. С такими формами у дамы должны быть внушительные щеки и два, а то и три подбородка. Был еще вариант, что в угоду канонам портретист увеличил грудь, но Елена в этом сомневалась. Должно же быть у этих маляров хоть что-то святое.

– Только не говори о семейном сходстве, – опередил ведьму Анастас, пока она собиралась с мыслями и решала, как лучше выразить восторг.

– Что за вздор, ты очень на нее похож! У тебя ее форма ноздрей и скул… – она посмотрела на портрет в поисках вдохновения, но с того смотрела отнюдь не Венера, – и вероятно, ушей тоже.

– Серьезное сходство.

– Конечно. Носы могут быть похожи по форме, но измени разрез ноздри и все – фасон не тот.

– Туше, – Анастас поднял руки.

Сегодня Анастас пригласил Дейм отобедать в компании нескольких близких друзей. Женщина явно ему нравилась, особенно после того как он узнал кого она винит в смерти родителей. Он попросил Елену приехать раньше остальных гостей и как гостеприимный хозяин показывал ей дом – прелестное старое здание, построенное в середине девятнадцатого века и являющее собой превосходный образчик архитектуры.

Когда гости разбрелись, он предложил Дейм выпить с ним вина и просмотреть несколько вариантов оформления его нового офиса. Свет от монитора бросал на его причудливые блики и взгляд Елены, раз за разом возвращался к ровной красной царапине пересекающей его лицо.

– Не знаю, чем я думал, когда оскорбил сестру Гая, а после согласился на дуэль. В последнее время, кажется, я схожу с ума.

– Мы все напряжены в последнее время. Никто не может спать спокойно, пока по городу разгуливает убийца.

– Убийца здесь не причем, – Анастас покачал головой.

– Почему вы повздорили с Гаем?

Анастас поднялся и подошел к мини-бару, показав ведьме бутылку красного вина. Она кивнула, соглашаясь с его выбором.

– В числе прочего из-за разных взглядов на то кто должен стоять у власти. Он не хочет открыто признать, что на самом деле нами правит не королева, а ее ближайшее окружение.

Елена изогнула брови, предлагая ему продолжить. Что-то такое она и предполагала.

– Наша бедная королева тронулась разумом. Давно, очень давно. Я ничего не имею против нее, но держать безумную на троне и позволять помыкать ею как куклой… отвратительно.

– Что с ней произошло?

Анастас разлил по бокалам вино, один из которых протянул ей.

– Прежде чем я расскажу о Гизелле, или о Келиане – это ее настоящее, данное матерью имя, – я хочу напомнить, что представляла собой мир в 1095 году. Это было жестокое время «рыцарей», усмирить которых не мог ни король, ни церковь. Вдоль дорог монахи ставили деревянные кресты, и того, кто прижимался к ним, не должны были убивать. Рыцари грабили купцов, избивали и увечили крестьян, насиловали их дочерей. Налоги были непомерно большими, иногда и вовсе безмерными. Свободные крестьяне превращались в сервов. Ютились в тесных лачугах с окошками затянутыми бычьими пузырями, без дымоходов – только с отверстиями в крыше через которые выходил дым. Неграмотные и грязные, такие же по сути, как и их «господа». Рыцари пренебрегали грамотой, считая, что она пятнает душу. Единственным богом для рыцаря был его меч. Тот меч, которым он выпускал кишки требующим справедливости сервам.

Вино в бокале на миг показалось ей кислым – она достаточно знала историю, чтобы понимать – сказанное Анастасом правда. Время галантности и Прекрасных дам еще не наступило. До гуманизма было далеко: правили бал беззаконие, насилие и жажда наживы. Рыцарские романы описывали крестьян как чумазых разбойников, которых надлежало грабить и истреблять.

– Когда тюрки подступили к Константинополю, император Алексей послал послов к Папе Урбану II. Последний был, как бы сейчас выразились «ушлым малым» и понял, куда можно отправить обнаглевших господ и озверевших крестьян. В путь тронулись соблазненные монахами бедняки, а через год – рыцари. Официально цель была благой – освобождение Гроба Господнего. Грандиозное шествие отребья через Европу. Бедные, голодные и полубезумные. Не знающие дороги и порой следующие за случайно отбившейся от стада козой, видя в нем знак Божьей воли.

Анастас поднял бокал, рассматривая, как играет в нем свет, красное как кровь вино у стенок бокала казалось фиолетовым.

– Вот и представь, куда попала младшая и любимая дочь короля, пятнадцатилетняя принцесса, выросшая в роскоши, не знавшая лишений и не видевшая насилия. Неизвестно как она попала в портал: может за ней гнались подосланные старшими братьями убийцы, или ей просто стало интересно… Она считалась мертвой до тех пор, пока ее случайно не обнаружили в монастыре как сестру Гизеллу. С момента исчезновения прошло десять лет.

– Как же она восстанавливала ауру?

– Должно быть, по глотку воровала у других сестер. Гизелла оказалась неглупа, если так можно назвать тронувшуюся разумом, она неплохо освоила латынь и переписывала в скриптории свитки, достаточно редко бывая на солнце. Ее провозгласили королевой, но она не приняла старое имя и не вышла замуж.

Реальная жизнь может сломать кого угодно, не только пятнадцатилетнюю девочку, оказавшуюся далеко от дома, без родных и слуг, решила Елена. Гизелле еще повезло, что она попала в монастырь. Но что она повидала до того? Бедность, голод, возможно насилие – кто защитит ребенка от ошалевшего отребья? Просто чудо, что ей удалось спастись, не зная языка, и не имея покровительства.

– Как она попала в монастырь? – все же решилась просить Елена.

– Поговаривают, Гизелла была чьей-то любовницей, и смогла сбежать, прихватив кое-какие драгоценности. Может, солгала монахиням, что это ее приданное и стала послушницей. Если денег достаточно, церковь может закрыть глаза на то что «невеста христова» не невинный цветок. А там кто его знает.

***

В отделе пахло кофе, пирожками и хвойным освежителем которым кто-то попытался заглушить неповторимый букет обеденных ароматов. Мой сосед одной рукой собирал документы для летучки, второй запихивал в рот остаток бутерброда и смахивал крошки с рубашки. Уже на ходу набросил на плечи пиджак и схватил подушечку Орбита. У него было секунд двадцать – пожевать ее на пути к кабинету шефа и выбросить в мусорное ведро.

– Гели, отправишь на мой мэйл график ночных дежурств? Шеф переслал их тебе.

Я кивнула и налила себе кофе. В углу у кофе-машины висело расписание отпусков и график дежурств на эту неделю. Бросив в чашку дымящейся жидкости два кубика сахара, я поборов тошноту сделал первый глоток. Утренняя тошнота была верным признаком того что пора в отпуск. Меня раздражали радостные лица коллег, разговоры о предстоящих праздниках и обсуждения возможных подарков. Я видела не удивленно-радостные лица получателей, а огромные счета на вещи которые по-настоящему никому не нужны. Бестолковые капиталовложения.

Две младшие оперативницы возле окна поливали цветы и тихонько как им так думалось, обсуждали парней из отдела внутренней безопасности. Девицы добрались до самого интересного, когда дверь, с грохотом открылась, и в отдел ворвался плутоватого вида мужчина в темно-синем костюме. В нем с трудом опознавался заместитель руководителя связей с общественностью. Он настолько успешно занимался своей работой, что лично я видела его лишь однажды, на прошлогоднем сборище, где он налаживал связи с двумя девицами. Полагаю, ему в тот вечер ничего не обломилось.

Окинув офис всеобъемлющим взглядом, мужчина избрал жертву и передислоцировался к моему столу. Я сосредоточилась на расстановке папок по местам, надеясь, что он либо скажет что ему надо, либо – и это будет лучше всего, – уйдет.

– Скажите, каково заниматься такой сложной и опасной работе столь милой и воспитанной девушке?

Не ушел.

– Так же как заниматься этой работой мужчине. За исключением нескольких нюансов. – Я ведь все-таки «милая и воспитанная девушка» и не могу с порога заявить «Всем на пол, а то пристрелю к чертям собачьим». Не поверят.

– А драки?

Я пожала плечами.

– Вы, наверное, владеете джиу-джитсу, тайквандо или уличной борьбой?

Заместители бывают двух видов: деятельные, делающие всю работу непосредственного руководителя, и негодники – не делающее вообще ничего, заставляя подчиненных негодовать, отчего такой тупица занимает такую должность. Этот, судя по всему, принадлежит ко второму.

– Магия? Снова нет? Как же вы справляетесь?

– Бегаю быстро.

Я всем сердцем за философию выживания сильнейшего, но сильнейший не значит гора мускул и мощный апперкот. Плох оперативник, отстаивающий позицию с помощью презренной физической силы. Ум – вот лучший инструмент. Разумеется, бывают случаи (встреча с оголодавшим вампиром, например) когда до разума соперника не достучаться, но тогда лучше здраво оценить шансы на удачный исход дела и вовремя исчезнуть. Жизнь многих хороших полководцев и воинов оборвалась из-за мнимого бесчестия отступления. Умение вовремя сделать ноги многого стоит.

– Тогда вы лапушка ошиблись с выбором профессии: мы тут преступников ловим, а не забеги бегаем, – он рассмеялся собственной «остроте». – Не обижайтесь, упрекнуть вас не в чем. Это просто не женское дело. Вы ведь одна из этих штучек, ратующих за равноправие?

– В основном я ратую за повышение зарплаты.

– Знаете, это только мое мнение, но столь серьезное дело не следовало доверять новенькой.

– Полностью с вами согласна, – вежливо ответила я, гадая, как скоро до него дойдет, что в этом разговоре заинтересована только одна сторона.

– Неужели? Вы признаете собственный непрофессионализм?

– Отнюдь. Я готова признать – большая часть йорт превосходит меня, например, в житейском опыте. Я априори проигрываю им в мастерстве. Просто удивительно, до чего руководство в меня верит. Подумать только – поручить такое сложное и запутанное дело желторотому птенцу. – Я не стала добавлять и так само собой разумеющееся «и дочери политической преступницы».

– Им виднее, – тут же переметнулся на другую сторону мужчина. – Может у тебя есть особые таланты, нами незамеченные, – заметил он, многозначительно понизив голос. – Как у твоей человеческой подруги.

– Да, Елена профессионал в своей области, – согласилась я, не отреагировав на подначку. – Мало кому удается сжечь тело, оставив только горстку пепла и ни одной косточки.

Так, в общем-то, мы и познакомились – ее пригласили для уничтожения результатов одного малоприятного эксперимента. Кабинет шефа освободился и после куртуазного прощания заместитель отправился надоедать ему.

Я посмотрела на часы – мы с Еленой должны были встретиться через четыре часа. Отцы-основатели, неужели прошло так мало времени?

***

Елена с тоской смотрела в окно. Мужчина, который умеет красиво ухаживать – такое сейчас нечасто встретишь. Букеты роз, романтическое ужины при свечах, умелые и уместные комплименты и чувство надежной мужской руки готовой поддержать тебя – это дорогого стоит. Елена почти завидовала настоящей Дейм. Та могла с чистой совестью выйти за него замуж, завести детишек и не думать о том, что через сотню лет станет старой кошелкой и сыграет в ящик.

Какая жалость, в реальной жизни нет место доброй фее-крестной, таинственному вмешательству богов или чему-то столь же удачному. Никто не придет и не решит ворох твоих проблем. Это реальность детка. Здесь есть только нахальные демоны, являющиеся в твою жизнь и разрушающие ее.

Елена выскользнула из машины, когда металлический зверь Анастаса – Audi R8 GT с механической коробкой передач – с мягким урчанием исчез в тумане. Ей нужно попасть в кабинет как можно скорее, чтобы запах к его возвращению успел выветриться. А даже если что-то останется, он спишет это не ее дневной визит.

Елена специально открыла и закрыла окно в кабинете, как будто любуясь открывающимся видом и вдыхая пахнущий водой ветер. Окошко было не зарешечено и выходило на парадную сторону здания. Кто решится забраться в дом средь бела дня, у всех на виду? Ну, например ведьма владеющая искусством отвода глаз. И ей только на руку то, что окно на втором этаже – слуги в основном на первом.

Он отвез ее на подставную квартиру, которую они сняли с Гели, она сменила одежду и отправилась следом на своей маленькой незаметной машинке. Она знала расписание Анастаса – если пойдет без неожиданностей в ее распоряжении будет около часа.

Ведьма достало из кармана флакон размером с мизинец. Сковырнула крышечку, выждала два удара сердца, будто решаясь, и одним глотком проглотила горьковатую, остро пахнущую мятой жидкость. Сцепив руки в замок забормотала слова, которые непосвященному могли показаться бессмыслицей. О реликтовых деревьях, лживых словах и нарушенных обещаниях.

На второй фразе ее бросило в жар, в солнечном сплетении разрастался комок чистой силы. Когда он переполнил границы физической оболочки, ведьма исчезла из мира смертных. Вернее зависла между ним и Хелом. Она несколько раз моргнула привыкая к изменившейся реальности – она больше не видела прохожих, не чувствовала запахов людей и машин, листвы и реки. Задрав голову к небу, ведьма восхитилась тысячами звезд расцветившими его фиолетово-сине-зеленую глубину. Цвета менялись и перетекали один в другой.

Это зелье было ее гордостью. Не только из-за действия, но и длительного срока хранения, благодаря входящей в состав крови истинного варда. Из-за нее же, зелье было чрезвычайно токсичным, вызывающим головокружение, дезориентацию и сумасшествие, если принимать его чаще, чем раз в пять лет. Елена использовала его впервые.

Она не была ни глупой, ни самонадеянной и не верила в придуманные практикующими вардами сказки вроде тех, где сильный маг управляет тьмой, а слабый управляется ею. Правда была в том, что чем чаще ведьма прибегает к чарам, тем сильнее отдаляется от мира людей. Это дает могущество, но забирает душу. И вот же дрянь, глупец даже не понимает, что теряет, пока однажды сам не станет монстром, пустым сосудом, лишенным эмоций.

Ведьма гибкой тенью взобралась по каменной кладке, и окно само собой отворилось, впуская ее в кабинет. Внутри она первым делом принюхалась, и с губ сорвалось приглушенное шипение: в нынешней форме запах Анастаса пугал ее, гнал прочь. Это была чужая территория и ее инстинкты вопили.

Елена скопировала на флешку договора, личную переписку и сняла скан копии всех бумаг, которые ей удалось найти. Она искала вслепую. Даже сама Гели до конца не понимала, что они могут – и должны – найти.

Ведьма наполовину выползла на улицу, когда дверь кабинета отворилась. Она замерла и подалась вперед, рассматривая ауру Анастаса. Его астральный план над головой был пронизан тонкими белесыми нитями – следами вмешательства в его память и сознание. Тонкая, почти ювелирная работа. Ведьма не знала, кто в городе может быть настолько искусным в этой области, и какие воспоминания были удалены. Неудивительно, что он странно себя ведет – тут и с катушек можно съехать.

Анастас нахмурился, увидев, что окно открыто, а потом глаза его блеснули, и он низко угрожающе зарычал. Ведьма поняла – надо бежать. Прыгнула из окна спиной назад, приземлилась на землю в кувырке. Перемахнула через забор, перебежала через дорогу и взобралась по стене на крышу. Пограничное состояние пренебрегало некоторыми законами реального мира.

На крыше обнаружила, что мужчина последовал за ней. Его аура сияла как расплавленное серебро, и он явно ее видел. Елена оскалилась и побежала по крышам, быстрая и ловкая, перепрыгивая расстояния между домами. Пока действие зелья не начало заканчиваться. У нее было несколько минут на то чтобы уйти или…

Она замерла на краю крыши. До следующей было метров семь. Она отбежала на несколько метров и, разогнавшись, прыгнула в отчаянной попытке.

Воздух выбило из легких, боль вспыхнула в животе. Елена скребла, пальцами стараясь подтянуться, шифер ломался и летел на землю. Темная тень нависла над беспомощной ведьмой, и сильный рывок втащил ее на крышу.

Она вздрогнула, встретившись взглядом с его глазами. Зрачок был до предела расширен, радужка меняла цвет: синий, серый, прозрачный как речной лед. Она уловила едва слышный запах «хвои» – ходового наркотика в Заречье. Старый, почти истершийся аромат.

У нее нет выбора. Надо действовать пока его нервная система в шоке от прикосновения к этой ее форме. Испытывая жгучее отвращение к себе, ведьма положила ладони ему на лицо и заглянула в глаза. То, что она делала, было худшим видом насилия, вдвойне мерзким, оттого что над ним его уже совершали, правда куда более щадящим способом, чем сделает сейчас она. У нее нет времени и особенного таланта в этой области и максимум, что она может сделать – топорно вырвать воспоминание о встрече с ней.

– Прости меня, – прошептала она и вторглась в его разум.

А потом нашла воспоминание и вырвала его, заставив Анастаса застонать и покачнуться.

Она удаляла все, что могла даже напомнить о ней: ее запах, след ее силы.

Рывок. Рывок. Рывок.

… Она погладила его по щеке и отступила, оставив скорчившееся тело лежать на влажной от дождя крыше. Надо было уходить, пока он не справился с шоком и не пришел в себя. Если он узнает, что она сделала, он убьет ее.

Елена заставила себя отойти на достаточное расстояние и принять человеческую форму, а потом ударила себя по лицу.

Еще раз. И еще.

Не помогло.

Тогда ведьма с размаха ударила кулаком в стену.

Слизнула кровь с костяшек пальцев, сцепила руки в замок и опустилась на одно колено. Простояв так достаточно долго и успокоившись, подошла к машине и наскоро переоделась. Обновила макияж и подушилась духами Дейм.

Это верх лицемерия, думала она, следуя по слабому, затухающему следу ауры Анастаса. Она нашла его сидящим на лавке в сквере и «хвоей» от него пахло сильнее. Не первый раз он приходит в себя ничего не помня, поняла она.

– Как ты здесь оказалась? – спросил он, когда она села рядом и посмотрел на нее как на приведение. – Я же отвез тебя домой?

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒