cлово данное испытуемым

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 3Следующая ⇒

cлово данное испытуемым

кол «в землю вбивают, он такой деревянный»

гол «раздетый»

корка «хлеб»

горка «на ней катаются»

почка «вот тут почка» (указывает на бок)

бочка «в ней огурцы»

стих «рассказывать нужно»

тих «тихо, вот тут громко, а тут никого нет, все молчат» и т. д.

В некоторых случаях при предъявлении парного слова отвечает, что оно уже ему предлагалось. Это как раз те слова, которые по смыслу ему незнакомы.Пример: стон — «это кричат», тон — «ты уже говорила», стук — «стучат что-нибудь», тук — «ты уже говорила», срок — «тебе дадут время до столько», рок- «говорила уже», затем подумал и говорит: Я «У коровы» (рог).

Списывание удается хорошо. Затрудняет лишь щ письмо со слуха. Операции с цифрами проделывает правильно. Обращает внимание зеркальность в письме некоторых букв (Р—Q и др.) и то, что ребенок без труда рисует боком и опрокинуто, хотя пользуется этим спонтанно, очень редко.

Заключение. Случай с отягощенной наследственностью (в виде неполноценности слухового аппарата). В нервном статусе указание на вестибулярные симптомы. Ребенок обнаруживает при высоком интеллекте неполноценность, выражающуюся в косноязычии в речи и затруднениях в овладении правильным письмом. Специальные исследования указывают на то, что у ребенка имеется смешение ряда звуков. Он замещает оппозиционные друг к другу б, д, г на п, т, к; ф, с, ш на в, з, ж, смешивает р и л, употребляет неправильно я смягчение, вместо с произносит т и допускает другие недочеты. Те же недостатки отмечаются в письме. При отличном различении физического звучания этих звуков (см. опыт) ребенок в речи и письме подменяет оппозиционные звуки и затрудняется, когда нужно употребить тот или другой член оппозиции. Вследствие неумения дифференцировать отношения между парными звуками делает ошибки и в письме. Наряду с этим отмечаются нарушения в сфере восприятия цвета, а также зеркальность в рисунке и письме.

Случай 2. Вася А., 12 лет 3 месяца, поступил в клинику речи ЭДИ с жалобами на затруднения в обучении письму и неясную речь. Живут вдвоем с матерью. Мать — работница.

В наследственности есть указания на алкоголизм и затруднения в речи по линии отца (дед, дядя, отец). Беременность протекала в условиях тяжелого переживания матери. Роды нормальные. Раннее развитие нормально. В интеллектуальном развитии все шло нормально до настоящего времени.

Речевое развитие: первые слова произнес в 11 месяцев. С самого начала речь была косноязычная и с фонетической стороны не улучшалась до 9 лет. Всегда отмечалось сильное искажение слов.

В 9 лет поступил в школу, сейчас обучается в 4-й группе. Речь стала лучше, по всем предметам учится отлично. Отстает только по родному языку, так как под диктовку пишет с большими ошибками.

Соматический статус: физическое развитие соответствует возрасту. Отмечается туберкулезная интоксикация. Нервная система — спонтанный мелкий нистагм с элементами ротаторности справа; слева — горизонтальный нистагм. Отклонение рук вправо. Слух нормальный.

Данные исследования интеллекта: по методу Бине—Термен IQ— 110. Неправильные ответы относятся главным образом к текстам на воспроизведение ряда цифр и грамматическое построение фразы. По методу Кооса IQ_ — 130. Исследование понятийного мышления обнаруживает его высокое развитие с преобладанием общих понятий над конкретными.

Отмечаются затруднения при манипулировании цветами и в восприятии перспективы.

Речь. Имеется легкое косноязычие, неправильное произношение некоторых звуков. Дефекты речи становятся более заметными при сверхтрудной задаче.

Образец произношения:

шапка — «фшапка»;

кошка — «кошька»;

мышь — «мыш»;

ножницы — «ножьницы»;

палец — «парец»;

чулок — «чурок»;

щетка — «шьотка».

Общее звучание речи искажено, но не резко. Впечатление «скользящей» речи. Более заметны замены р и л. При подборе слов на какую-нибудь букву дает результаты совершенно такие же, как в первом случае, т.е. с заменой оппозиционных звуков (на букву л — «ранен, разорван, лебедь, ручей, лена, луна» и т. д., с окончанием на р — «работал, тополь» и т. п.).

Во время эксперимента все время пытается откуда-нибудь списать слово.

Затрудняется сосчитать, сколько букв в слове. Счет букв продолжается очень долго, с применением пальцев, чаще всего даются неверные ответы. Имеется легкий аграмматизм в речи.

Письмо. Списывание без ошибок. Самостоятельное письмо, так же как письмо со слуха, изобилует ошибками, характерными при «косноязычии» в письме.

Образец его письма :«сабилал» (собирал); «уражили» (уложили); «лет» (лед); «погаз» (погас); «лисится» (лисица); «числивый» (счастливый); «лана» (рано); «пролать» (площадь); «вошди» (вожди); «выхот» (выход); «цеп» (цепь); «яшелица» (ящерица); «оров» (орлов); «пушвипгся» (пуговица) и т. д.

Пишет веерообразно. Понимание речи хорошее.

Резюме. Мальчик, 12 лет 6 месяцев, с наследственной отягощенностью в отношении произношения. Неврологические симптомы характерны для нарушения в вестибулярном аппарате. В психологическом статусе — хорошее умственное развитие при изолированном дефекте речи. В спонтанной речи имеется смешение шипящих и свистящих звуков, р и л, б и п. В письменной речи сложное косноязычие тоже ярко выражено. При сохраненном слухе наблюдаемые в этом случае дефекты речи могут иметь своим источником только нарушение в сфере тонкого различия некоторых звуков (т и д, р и л, смягчений согласных, шипящих, йотации гласных). Проявление косноязычия в письме, сохранившееся до сих пор, по-видимому, является результатом обучения по типу нормально воспринимающих окружающую речь детей, т.е. с расчетом на слуховой контроль, в то время как путь обучения должен быть иным. Моторный речевой аппарат сохранен. Списывает хорошо. Отмечаются тонкие нарушения восприятия цвета, а также нарушения пространственного восприятия. Интересна веерообразность письма.

Итак, в обоих приведенных случаях мы наблюдали два рядом идущих отклонения от нормы: косноязычие в произношении и косноязычие в письме.

Известно, что при некоторых случаях косноязычия овладение письмом происходит совершенно нормально, а при других оно сопровождается косноязычием в письме. Этот факт указывает на то, что внутри косноязычия как нозологической единицы имеются нарушения, неодинаковые по своей природе. Наша цель — осветить ту форму косноязычия, при которой наблюдаются оба указанных дефекта.

Мы уже отмечали, что в литературе об аграфии и алексии описаны случаи, при которых помимо затруднений в чтении и письме наблюдалось и косноязычие в речи. Надо сказать, что в работах, касающихся аграфии и алексии, всегда имеет место указание на наличие или отсутствие при этом нарушений в речи. Внимание к этому обстоятельству не случайно, хотя часто дефекты речи здесь отрицаются.

Наши наблюдения привели нас к убеждению, что во всех без исключения случаях затруднения в овладении правильным письмом следует ожидать и нарушения в речи. Однако распознавание последних может оказаться затруднительным. Пороки произношения могут быть очень тонки, внешне незначительны и к тому же хорошо скомпенсированы. Более детальный анализ в условиях специальной речевой клиники раскрывает эти дефекты без особых затруднений.

Сошлемся на один из многочисленных случаев. Мальчик Ц., 10 лет, был направлен педагогом с жалобами на затруднения в овладении письмом как на единственный дефект. На вопрос, отмечается ли косноязычие в речи, мы получаем категорическое отрицание этого. Между тем при специальном исследовании мы обнаружили наряду с косноязычием в письме явно выраженное косноязычие в речи, которое состояло в смешении звонких и глухих звуков (б—п, д—т), замене риал и обратно, отсутствии смягчений и смягчении твердых согласных. Неопытное ухо эти недостатки могло не установить. Речь этого ребенка, как и ряда других (сравни случай 2), внешне отличалась своими «скользящими» звуками, несколько походила на речь иностранца, говорящего на русском языке.

У теоретиков и практиков этого вопроса, бесспорно, имеется совершенно отчетливое представление о том, что косноязычие в некоторых случаях может сопровождаться нарушениями в письме. С.С. Мнухин, описывая случай алексии, сопровождающийся косноязычием, полностью отражает этот общепринятый взгляд. «Нет сомнения, — пишет он, — в том, что последний (дефект произношения) затрудняет до некоторой степени и письмо больного. Однако при внимательном анализе случаев оказывается, что помимо тех дефектов, кои обусловлены косноязычием, имеются и другие...». Но в то же время эти нарушения рассматриваются как нарушения изолированные, которые в одних случаях взаимодействуют, в других же могут выступать порознь.

Мы хотели бы защитить иную точку зрения. Нам представляется ложным, идущим вразрез с фактами положение, в основе которого лежит понимание этих двух нарушений либо как обособленных, либо как порождающих одно другое. Наше исследование приводит нас к предположению, что оба описанных нарушения имеют единую природу.

Попытаемся пояснить нашу мысль. В приведенных случаях мы встречаем как раз явное совпадение этих дефектов. Когда мы подходим ближе к выявлению причины, благодаря которой ребенку не удается правильно произносить ряд звуков, мы, как показал эксперимент, находим ее не в моторном дефекте, а в том, что восприятие этих детей существенно изменено (см. анализ Пети С). Согласно существующим воззрениям дефекты в письме такого ребенка являются результатом дефектов произношения, имеющих, в свою очередь, источником моторное нарушение.

Данные эксперимента это традиционное допущение опровергают. Мы видели, что в наших случаях страдают одинаковыми дефектами произношение, чтение и письмо или, иначе говоря, страдает восприятие нашей речи. Известно, что нарушение слуха влечет за собой нарушение речи. В наших случаях мы имеем сохранный слух, но при этом обнаружились какие-то тонкие нарушения в сфере слухового восприятия, которые стали причиной изменения речи.

Каковы эти изменения? Для того чтобы ответить на этот вопрос, попытаемся подойти к анализу наших случаев с другой стороны. Поставим перед собой вопрос: каковы необходимые психологические предпосылки для овладения правильной речью и письмом? Известно, что физическая сохранность зрения не служит достаточным основанием для видения, для восприятия смысловых структур. Проф. Л.С. Выготский указывал на то, что человеческое восприятие возникает не как сумма отдельных зрительных ощущений и не как автономные, независимые от смысла структуры (как полагали раньше), а из первичного смыслового восприятия, которое по своей природе является интегральной деятельностью. При отсутствии такой интегральной деятельности мы имеем перед собой восприятие агностика.

Этот закон оказывается действительным не только в оптической сфере. Если мы обратимся к слуховым восприятиям, то увидим, что ряд новых исследований в области лингвистики с несомненностью показал, что в сфере звуковой речи нельзя говорить о случайных звукосочетаниях. Воспринимая речь, мы воспринимаем не отдельные звуки, которые, суммируясь, образуют речь, мы воспринимаем соотнесения этих звуков между собой. Человеческая речь представляет собой звуковую систему, звуки которой не являются разрозненными единицами. Звуки человеческой речи образуют группу связанных между собой звуков. Эти группы составляются из звуков, не нейтральных друг к другу, а имеющих определенные, те или иные отношения. Таковы, например, звуки б, д, г по отношению к п, т, к. Они определенным образом связаны между собой благодаря известным признакам сходства, но они отличаются друг от друга тем, что б, д, г сопровождаются голосовым аккомпанементом, в то время как п, т, к — звуки без голоса. Ребенок, только что начавший говорить, делает ошибки, которые указывают на то, что он не уловил эти отношения между звуками. Мы полагаем, что путь овладения этими отношениями (которые лежат в основе правильной речи) лежит через обобщение оппозиционных пар как элементов одного целого.

Фонетический анализ с и ш показывает, что между этими звуками также имеется аналогичное отношение. Но в этом случае признак, по которому они отличаются один от другого, заключается не в звонкости, как в первом случае, а в высоте звука.

В основе отношений между р и л лежит вибрация языка: л представляет собой более тонкую вибрацию, чем р.

Можно указать еще на целый ряд отношений между парными звуками нашей речи, отношения твердости и мягкости (как, например: н—нь; п—пь и др.), наличие или отсутствие йотации звука (как, например: я—а, ю—у и др.); но приведенных примеров достаточно, чтобы указать на то, что фонемы человеческой речи представляют собой системы совершенно определенных, не случайных отношений.

Главной предпосылкой, на основе которой только и возможно овладение правильной речью, является освоение этой системы или развитие языкового сознания. Процесс овладения речью есть процесс овладения не просто теми или иными звукосочетаниями, а определенными фонетическими структурами. Мы воспринимаем не отдельные звуки, а соотнесение этих звуков. Всякое соотнесение ведет к различению элементов как членов одного общего, отличающихся определенными индивидуальными свойствами. Если же такого соотнесения нет, то невозможно и различение.

Тот факт, что Петя при письме спрашивает: «Такое п», говорит о том, что звуки им недостаточно соотнесены, как бы одинаковы. Если же припомним весь приведенный материал исследованных случаев, то станет ясно, что в этих случаях мы имели дело с таким произношением, при котором звуки единичны, не интегрированы.

В предпосылках развития языкового сознания этих детей отсутствует основное: соотнесение отдельных звуков в систему.

Случаи оптической агнозии являются общеизвестными. Это случаи, когда при сохранном зрении и восприятии отдельных физических ощущений невозможным оказывается целостное, интегрированное, смысловое восприятие объектов окружающей действительности.

В современной неврологии все более распространенным является взгляд на восприятие как на интегрирующую деятельность. Как нельзя лучше мы видим это и в сфере акустических восприятий.

Мы полагаем, что в описанных нами случаях имеет место недоразвитие в сфере интегрирующей деятельности акустического восприятия, которое по всей своей симптоматике не может быть названо иначе, чем акустическая агнозия.

Итак, мы считаем, что ребенок в нашем случае неправильно говорит и пишет не потому, что страдает каким-нибудь моторным дефектом речевого аппарата, как это считали до сих пор. В основе обоих этих дефектов, нам кажется, лежит одно нарушение — нарушение восприятия окружающей речи.

Ребенок говорит так, как слышит. Ребенок пишет так, как слышит. Наши больные слышат не обобщенно, не интегрированно; вот почему наряду с косноязычием в речи мы наблюдаем косноязычие в письме. Вместе с тем одно не влечет за собой другого. Если бы косноязычие в письме являлось результатом косноязычия в речи, мы не имели бы случаев косноязычия без дефектов письма.

В двух словах отметим, что выводы, к которым приводит нас анализ материала, не покажутся неожиданными для некоторых исследователей, которые не могли не видеть своеобразия некоторых форм косноязычия. Но в качестве объяснения этого явления обычно привлекалось понятие недостаточного слухового внимания. Так, например, проф. Рау по этому поводу говорит: «Там же, где при совершенно нормальном слухе встречается смешение звуков и букв, мы должны предполагать недостаток слухового внимания».

Нашим анализом мы пытались объяснить, что именно скрывает за собой это диффузное понятие «слуховое внимание».

Мы хотели бы также подчеркнуть, что наше исследование дает некоторые основания полагать, что корни нарушения алексии и аграфии следует также искать в той же акустической сфере.

Касаясь этиологии наших случаев и локализации нарушения, следует отметить тот факт, что в наследственности почти во всех изученных случаях мы имели указания на аналогичный дефект, повторяющийся в нескольких поколениях.

В отношении локализации вопрос нам представляется еще чрезвычайно малоразработанным: в литературе по патологии речи мы находим указания на нарушения в центре Broca (в случаях центральных нарушений), в литературе о Leseschwäche имеются указания на нарушения в области gyrus angularis и gyrus supramarginalis. Не останавливаясь подробно на этом вопросе, который требует очень серьезной доработки, мы, однако, считаем нужным уже сейчас упомянуть, что во всех изученных нами случаях наблюдались нистагм и некоторые другие симптомы (отведение рук вправо при закрытых глазах), которые указывают на наличие нарушений в области вестибулярного аппарата.

Можно предположить, что нарушения в оптической сфере цветоощущений, зеркальные изображения, веерообразное письмо, сопровождающие описанные случаи, имеют также своим основанием вестибулярные нарушения.

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒