Оружие женщины 4 страница

Она не сняла со счета ни цента, а единственная новость от нее заключалась в том, что она прислала ему изображение, сделанное на очередном УЗИ-обследовании. Снимок пришел в конверте с надписью «Лично в руки», и Ксандрос очень долго его разглядывал.

Он привык рассматривать рисунки — это было частью его работы. Но сейчас все совсем по-другому. Сначала он ничего не мог разобрать на размытом снимке, но постепенно глаза стали различать детали. Он не мог поверить, что эти крохотные фигурки и есть живые существа.

Он запрещал себе думать и представлять что-то большее, но все же почувствовал нечто среднее между удивлением и злостью. Повинуясь порыву, он набрал ее номер в Англии. Ее голос звучал настороженно.

—Да?

—Это я, Ксандрос.

Да, я знаю, что это ты, подумала Ребекка.

—Привет, Ксандрос.

Не самое радушное приветствие, подумал он, стиснув зубы.

—Я позвонил, чтобы узнать, как у тебя дела.

Расскажи ему, сказала себе Ребекка. Просто факты.

—О, доктор очень доволен положением вещей. Все идет прекрасно, и дети...— как странно обсуждать такие подробности с человеком, который, по сути, является для нее незнакомцем, — дети развиваются как надо. Ты получил снимок?

Он ведь предостерегал себя, но все-таки почувствовал, что сердце учащенно забилось. Когда она со своим мягким английским акцентом произнесла слово «дети», это прозвучало так... по-настоящему, но все же очень далеко от него.

—Да, да. Получил. Что ты делаешь на Рождество?

Она говорила себе, что не стоит от него ничего ждать, но сейчас у нее екнуло сердце. Он не понимает, что она сейчас во всем ограничена? Если сейчас она скажет ему правду — что хотела провести праздник за просмотром фильмов, запасаясь шоколадом, он сочтет ее несчастной жертвой, которая ждет, чтобы кто-то развеселил ее. А Ксандрос не тот человек.

—Ой, у меня сейчас на все такая лень, — с наигранной веселостью ответила она. — А ты?

Он подумал о приглашениях, которые ждали его. На этих вечеринках будет много красивых женщин, готовых ублажить его в своих постелях. Сколько матерей мечтают женить его на своих дочерях! Но сейчас довольный голос Ребекки почему-то обеспокоил его.

Не такого ответа он ждал от нее. Разве не должно быть в ее голосе нотки сожаления, что ничего между ними исправить нельзя? Разве не хочет она провести Рождество вместе с ним?

—Обычная праздничная пирушка, — равнодушно бросил он, крутя пальцами позолоченную карточку. — Приглашений больше, чем я ожидал. Ну, ты сама понимаешь.

Она не понимала, но Ксандрос этого не знал. И не должен знать, насколько сейчас ее жизнь однообразна. Нет, она ходила на курсы будущих матерей, и ее там очень хорошо приняли, хотя она была единственной матерью-одиночкой. Все носились вокруг нее, потому что у нее близнецы. Ребекка была не против, но любопытных вопросов старалась избегать.

Она не хотела рассказывать свою историю, напоминавшую восхождение к звездам, за которым последовало сокрушительное падение на землю.

Я влюбилась в греческого миллиардера, а когда между нами все было кончено, узнала, что беременна. Даже для себя самой она выглядела охотницей за богатством.

—Ты что-то еще хотел, Ксандрос? Мне пора идти. — Еще немного, и она расплачется.

Ксандрос смял карточку в руке. У нее оказались на удивление острые края. Он прищурился.

—Ты не одна?

—Прости?

—У тебя мужчина?

Ребекка сжала трубку. Это неподражаемое высокомерие...

—Я не уверена, что ты когда-нибудь видел женщину на поздних сроках беременности, — усмехнулась она. — Не думаю, что сейчас могла бы кому-то понравиться. Хотя это все тебя не касается. Я свободный человек, и у тебя нет никаких прав на меня. Если это все, то я прощаюсь. И кстати... Я обязательно напишу тебе, когда рожу. Пока.

Ксандросу понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что она действительно повесила трубку. И еще несколько минут, чтобы понять смысл сказанного. Она заявила, что у него нет никаких прав на нее. Нет, даже не заявила, а высказала это так, словно у нее не было времени с ним разговаривать.

Раньше она никогда так с ним не разговаривала. Обычно подстраивалась под его настроение, и хотя его это временами раздражало, теперешнее ее поведение он тоже не одобрял.

Она напишет ему, когда родит. Напишет! Ксандрос задумчиво смотрел на приглашение, которое скомкал в руке. С каких пор такие важные новости сообщают в письме?

Он заработался допоздна, а потом решил принять приглашение. Апартаменты были шикарные, умело украшенные разноцветными огнями, свечами, а в центре высилась огромная елка. Все подобрано со вкусом, ничего лишнего.

За белым роялем колдовал пианист. А сама хозяйка, снова разведенная и еще достаточно молодая, встречала гостей в длинном белом платье. Она обворожительно улыбнулась Ксандросу.

—Привет, Александрос, — мягко приветствовала она его с южным акцентом. — Ты выглядишь таким разбитым, что тебя нужно сразу отправить в постель. И если тебе повезет, я присоединюсь к тебе,

—Я уже ухожу, — резко ответил он.

—О! — она положила руку с безупречным маникюром на его пиджак и отставила бокал шампанского.

Ксандрос представил, как эти длинные ногти касаются его кожи, и его передернуло от отвращения. Зачем он вообще сюда пришел?

Чтобы забыть.

Забыть что? То, что он скоро станет отцом и никто об этом не знает. Ему самому сложно в это поверить.

Сообщение пришло ночью — у Ребекки было утро, — после Рождества. Короткое сообщение без подробностей: «Рожаю. Напишу, как все получится».

А как все может получиться?

Сон пропал, и Ксандрос в нетерпении ходил по своей квартире, пытаясь отвлечься на книги, фильмы или музыку. Ничего не получалось. Он абсолютно ничего не знал о родах, кроме того, что видел в фильмах. Женщины всегда кричат и нервничают. Все это преувеличение или Ребекка сейчас тоже кричит от невыносимой боли?

Он стиснул зубы, потому что такая мысль совсем не порадовала его. А полная неизвестность просто убивала. Он во всем и всегда привык действовать. И что? Он так и будет сидеть и гадать, что происходит там, на другом конце Атлантики, или что-то предпримет?

Он собрал сумку за пять минут, забронировал билет на самолет и позвонил своему шоферу. Ксандрос никогда не задумывался о деньгах, но сейчас вдруг осознал, насколько ему облегчают жизнь неограниченные возможности.

Когда он приземлился в аэропорту Хитроу, погода испортилась. Над городом нависли тучи. Он связался с Ребеккой и узнал, в каком она госпитале. Наверняка она посчитает, что он спросил адрес, чтобы заказать доставку цветов. Он не сказал ей, что прилетел сам.

Почему? Боялся услышать, что он ей не нужен? Или все-таки хотел убедиться, что она не солгала и в ее жизни действительно нет мужчины? Хотя она и сказала, что ее физическая форма оставляет желать лучшего, он-то понимал, что все равно найдется мужчина, который оценит ее красоту. Равно как и то, что у этой красивой женщины есть бывший любовник, который готов оплачивать ее счета.

Сообщение пришло, как раз когда он подъехал к больнице.

«Два здоровых ребенка». А потом комментарий оператора, что часть текста отсутствует.

И что? Это мальчики или девочки? Или разнополые? Открывая стеклянные двери родильного отделения, он говорил себе, что пол не имеет никакого значения. Через пару минут он был на месте.

—Я ищу Ребекку Гиббс, — с ходу заявил он.

—А вы ей кто?

Кто я ей?

—Я отец ее детей, Александрос Павлидис, — представился он. — Где она?

—Пожалуйста, пойдемте со мной, мистер Павлидис. Я провожу вас к ней.

Ребекка, совершенно обессиленная, лежала на кровати. Она не ожидала, что все будет так быстро и интенсивно. Но в любом случае, пребывая в полудреме, она чувствовала удовлетворение. Услышав знакомый акцент, она подумала, что заснула и ей снится сон.

—Ребекка!

Она открыла глаза и потерла их, как будто пытаясь избавиться от наваждения. Ей не верилось, что перед ней действительно стоит ее бывший любовник.

—Ксандрос?

—Где они? — требовательно спросил он.

Сестра, которая находилась в палате, уже хотела возмутиться его тоном, но Ребекка покачала головой. Ей хотелось плакать.

—Там, — прошептала она.

Ксандрос медленно повернулся и подошел к двум колыбелям. Первым шоком для него был контраст темных волосиков и белоснежных простыней. Он весь задрожал, а в горле мгновенно пересохло.

—Кто? — слабо спросил он.

Ребекка не сразу поняла, о чем он, а потом вспомнила, что он до сих пор не знает пол детей. Она помолчала, как будто готовясь к этому торжественному заявлению.

—Мальчики, — наконец ответила она. — Два мальчика.

—Одинаковые?

—Да, Ксандрос.

Он закрыл глаза, пытаясь осознать услышанное. Мечта любого грека — иметь сына, которому можно передать свое имя и свои гены. Но близнецы-мальчики? Как он и Кайрос. Земля ушла у него из-под ног. Кто здесь еще, кроме него, поймет эту связь между близнецами? Сейчас она передалась следующему поколению.

Ксандрос был поражен. Даже больше. Он слышал глухой стук своего сердца и смотрел на две темноволосые головки. Ему показалось, что сердце сейчас разорвется от нахлынувших эмоций.

—Вы хотели бы подержать своих сыновей, мистер Павлидис?— спросила сестра таким тоном, словно повторяла эту фразу уже миллион раз.

Ксандрос посмотрел на Ребекку таким беспомощным взглядом, которого она никогда у него не видела.

—Вы имеете в виду — сразу обоих?

Ребекка слабо улыбнулась.

—Почему бы тебе не начать с одного, а там как пойдет.

Он вдруг позавидовал ее спокойствию, а может, это просто его нерешительность. Он посмотрел на маленькие комочки, издающие какие-то сопящие звуки.

—Почему бы и нет? — и он протянул руки.

Сестра взяла одного из младенцев и положила на руки Ксандросу.

—Обязательно поддерживайте головку, — дружелюбно наставляла она его.

У Ксандроса в горле встал ком, когда он почувствовал теплоту комочка на своих руках. Как это может быть? — думал он. Двойное чудо.

—Мой сын, — тихо сказал он, осторожно качая ребенка.

Ребекка сглотнула, уловив в его голосе нотки собственника. Она успокаивала себя тем, что ее страхи необоснованны. Разве не должна она радоваться, что он сразу проникся нежностью к своим детям? Но она не ожидала, что он приедет. Наверно, нужно было ее предупредить.

Еще во время беременности, бессонными ночами, когда она не могла найти удобное положение, разве не мечтала она о таком развитии событий?

Появление Ксандроса — чудо. Как будто он был волшебником и мог исправить ситуацию.

Но это было тогда. Ребеккаа была подавлена и напугана предстоящим появлением близнецов на свет. С того момента что-то изменилось. Сейчас она мать. У нее двое детей, которые полностью зависят от нее. Казалось бы, этот факт должен был напугать ее, но получилось наоборот. Она чувствовала необычайную силу и уверенность в себе. Она смогла бы сейчас противостоять кому угодно, даже такому могущественному мужчине, как Ксандрос.

—Почему ты не предупредил меня о своем приезде? — спросила она.

Он поднял голову, хотя до этого касался губами лобика сына.

—Я хотел сделать тебе сюрприз.

—Или проверить? — недовольно предположила она.

Сестра нахмурилась, чувствуя надвигающуюся бурю.

—Вы должны отдыхать...

—О да, я за этим прослежу, — быстро перебил ее Ксандрос. — Мы больше не смеем отрывать вас от работы, и я хотел бы побыть наедине с матерью моих сыновей.

Ребекка хотела возмутиться и сказать ему, что здесь она все решает. И еще ей не понравилось, как он назвал ее. Прозвучало так, словно она инкубатор. Но устраивать сцену в присутствии сестры ей не хотелось. К тому же она видела, что та на стороне Ксандроса. Об этом свидетельствовал красноречивый взгляд, который она бросила на него в дверях.

Ребекка смотрела на его красивый профиль и вдруг поняла, что ей нужно отдохнуть. Она чувствовала, что силы покидают ее.

—Ты, наверно, захочешь навестить нас попозже, — намекнула она как можно вежливее. Как будто он ничего не значил для нее. А он и так никто для нее. Да, он отец ее сыновей, но это ничего не меняет. Между ними ничего нет, и не стоит забывать об этом.

Ксандрос все еще стоял и смотрел на спящих младенцев.

—Ты уже думала, как назвать их? — спросил он, проигнорировав ее намек.

Конечно, думала. У нее для этого было много длинных вечеров, когда не знаешь, куда себя деть. Но обычно не так легко выбрать имя, не говоря уж о двух именах. К тому же у нее не было советчиков. Никто рядом не произносил: «Нет, я терпеть не могу это имя». Сколько раз она слышала это на курсах!

Для нее было сложно поверить, что казавшаяся бесконечной беременность закончится рождением двоих детей. Хотя УЗИ каждый раз подтверждало этот факт. Но разум понимает, а сердце отказывается принимать. Доктора суетились вокруг нее с некоторым благоговением. Они призывали ее быть вдвойне осторожной и хмурились, когда слышали, что у нее нет мужа.

Приехал бы к ней Ксандрос, если бы она сказала ему, что очень нуждается в нем все эти месяцы? Ребекка не знала, но и проверять не хотела. Да в тот момент она действительно не хотела видеть его. Тогда сразу вспыхнули бы все чувства к нему, а ей следовало быть собранной и спокойной. Когда она вернулась из Нью-Йорка, то решила для себя, что больше он никогда не увидит ее слабой и беспомощной.

—Может, ты хочешь, чтобы я предложил тебе свои варианты? — он спрашивал так, будто у него было на это право.

Уставшая после родов и его внезапного появления, она была не в силах спорить. К тому же они всегда смогут договориться на чем-то, что понравится им обоим. Ей очень нравилось его имя.

—Хорошая мысль. Если только у тебя нет сиюсекундного предложения, — сухо заметила она. — Как, например, Александрос Первый и Александрос Второй.

Но было видно, что он ее не слушает. К ее удивлению, осторожно уложив ребенка в люльку, он взял на руки второго. Ребекка не верила своим глазам. Такой сильный и большой мужчина — и так легко научился держать новорожденных детей. У нее защемило сердце от мысли, что все могло бы сложиться по-другому.

—Похоже, ты быстро учишься, — тихо сказала она.

—Я всю жизнь быстро учусь, — равнодушно бросил Ксандорос. Он нежно провел пальцем по крохотной щечке. Скоро он научится различать их. И когда все будут говорить, что мальчики одинаковые, он будет знать, что это не так.

У них носы чуть-чуть различаются. Сразу и не заметишь. Когда он рос с братом-близнецом, то постоянно искал скорее различия, чем сходство.

Через пару дней он будет безошибочно различать сыновей.

Ребенок вдруг начал всхлипывать, и Ребекка, почувствовав приятную тяжесть в груди, протянула к нему руки.

— Он хочет кушать, — смущенно пояснила она, чувствуя, что щеки заливаются румянцем. Хотя при данных обстоятельствах это странно. Ксандрос знает ее грудь, как никто другой. Тогда почему она сейчас чувствует себя так, словно с ней в одной комнате незнакомец?

Ксандрос растерянно прищурился, но потом осторожно передал ей ребенка. Он первый раз за все это время внимательно посмотрел на нее, когда она спустила с плеча рубашку и приложила ребенка к груди, помогая себе пальцами.

Ее щеки порозовели, а из собранных в пучок волос выбились прядки. И она кормила их ребенка. А ведь ее грудь должна еще хранить прикосновения его губ и языка. Она тогда стонала от удовольствия, отдаваясь его ласкам.

Его накрыло неведомое ранее чувство. Может, это шок оттого, что она предстала перед ним в роли матери, матери их детей, а не просто желанной, сексуальной женщины?

Ксандрос поджал губы и отвернулся от идеалистической картины. Все совсем не так, как кажется. Он это знал лучше всех.

Он подошел и посмотрел на второго младенца, который начал копошиться. А что, если они одновременно проголодаются? Как она вообще с этим справится? Он повернулся и увидел, что Ребекка смотрит на него своими ярко-голубыми глазами.

—Я так понимаю, ты переведешь их на искусственное вскармливание? — спросил он тоном человека, который говорит о том, чего не понимает.

Ребекка покачала головой.

—Я планирую кормить их сама.

Он удивился, но не подал виду. Жены его друзей и коллег быстро заканчивали кормить грудью, потому что торопились вернуться к работе или светской жизни. Или заботились о форме груди. Он был шокирован, когда однажды услышал от женщины, что она улучшила форму груди хирургическим путем и поэтому не смогла кормить ребенка. Что ж, она заплатила слишком высокую цену за хорошую фигуру.

—А ты справишься с двумя детьми? — поинтересовался он.

—Да. Природа снабдила меня всем необходимым, — отозвалась Ребекка. — А представь, у меня была бы тройня!

Он против своей воли улыбнулся и вдруг почувствовал острое желание уйти. В то же время ему очень хотелось остаться.

—Когда тебя отпустят домой?

Ребекка тянула с ответом, хотя понимала, что врать бесполезно. Так же как говорить, что это не его дело. Однажды она сообщила ему о своей беременности, и вот теперь у этого поступка появились последствия.

Что ж, она будет держать его в курсе событий. А больше ничего ему не должна.

—Я надеюсь, что дня через три, — сказала она. — Если их устроит состояние детей и мое тоже.

Ксандрос уловил то, как она произнесла эти слова. Так, словно, кроме нее и детей, никого больше не было. Это мы еще посмотрим, подумал он.

Он кивнул.

—Я вас заберу.

—В этом нет нужды...

—Есть. Не спорь со мной, Ребекка, потому что у тебя нет выбора, — отрезал он. — Я заберу вас домой, и точка. — И вдруг его глаза заблестели. — А сейчас обсудим имена моих сыновей.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Мне все равно, что ты говоришь! — взорвался Ксандрос. — Ты не можешь здесь оставаться, и все. Я не позволю!

Ребекка вздохнула. Если бы у нее были силы, она бы возразила ему. Ей не нравился его тон и то, что он сейчас расхаживал туда-сюда по ее маленькой гостиной, занимая все пространство. Она хотела, чтобы он ушел, потому что он был... был для нее всем. Гордый, упрямый и такой прекрасный. И она никогда не сможет забыть его страстную натуру, хотя уже много раз говорила себе, что все это в прошлом. Но он всегда может воспользоваться своей властью над ней, чтобы добиться своего. А он не привык уступать.

Правда, в итоге Ребекка была ему очень благодарна, что он настоял и забрал ее с Алексиусом и Андреасом из больницы. Она даже не представляла, как бы справилась без него. Нести на руках двоих детей вместе с вещами, да еще умудриться открыть входную дверь представлялось для нее невозможным.

Иногда Ребекка с трудом сдерживала слезы, уговаривая себя, что это просто разбушевавшиеся гормоны. Ведь она только недавно родила.

Ксандрос предоставил ей машину, и она согласилась, но вот от няни для малышей отказалась. Ее упорство раздражало его, но ничто не могло сравниться с его злостью оттого, что она будет жить в этом крошечном домике с двумя детьми. Одних вещей у них сколько! Вокруг стояли пластиковые коробки с подгузниками, бутылками, салфетками. Он уже не раз удивился, почему все упаковки делают из пластика.

—Ты только оглянись! — воскликнул он. — Ты не можешь здесь оставаться!

—У меня нет другого выхода, — спокойно ответила Ребекка. — Сколько детей растет в таких условиях!

—Но, наверно, не двое детей сразу! Как ты вообще думаешь справляться? — поинтересовался он.

—Как-нибудь справлюсь, — устало отмахнулась она.

—Тебе было довольно проблематично добраться домой из больницы, — напомнил он, — и если с детьми ты справишься, потому что природа снабдила тебя всем необходимым, то что насчет тебя самой? В холодильнике совсем нет еды, о фруктах и овощах я вообще молчу. Это недопустимо!

—У меня, к сожалению, нет прислуги, — съязвила Ребекка. — Может, ты сам хочешь сходить в магазин?

—У меня есть мысль поудачней, — протянул он, доставая из кармана телефон..

Через час из лучшего магазина Лондона доставили такие деликатесы, которые Ребекка не могла себе позволить даже на Рождество. Ксандрос с удивлением заметил, что сам разбирает пакеты и забивает полки в ее холодильнике.

Он даже подогрел им обоим суп и налил Ребекке свежевыжатый сок. Сам он потягивал вино и наблюдал, как она кормит детей. Потом, пока она меняла им подгузники, помыл посуду. Первый раз за многие годы. И ему даже в какой-то мере понравилось.

Но когда Ксандрос вернулся в гостиную и увидел, что она от усталости сильно побледнела, а под глазами появились темные круги, он почувствовал себя бесполезным.

—Ты устала, — констатировал он.

—Да. Спасибо тебе за помощь, Ксандрос. Увидимся.

Он понял, что она хочет, чтобы он ушел, и усмехнулся.

—Это не все, дорогая, — загадочно ответил он. — Потому что я никуда не собираюсь уходить.

—О чем это ты?

—Я сегодня буду спать на диване.

Она настороженно смотрела на него.

—Но ты не можешь!

—Разве? Неужели ты могла подумать, что я оставлю тебя одну в первую ночь дома с двумя крошечными детьми? А если с тобой что-то случится? Вдруг тебе станет плохо?

Она на мгновение представила, что его забота вызвана любовью, а не только отеческим долгом. Это, конечно, немного эгоистично. Ее мечты, что Ксандрос когда-нибудь полюбит ее, превратились в дым, а сейчас нужно думать о благополучии Алексиуса и Андреаса.

—Я достану тебе одеяло, — неуверенно согласилась она.

—Спасибо.

Ксандрос не мог припомнить, когда еще проводил такую ужасную ночь. Даже те времена в Греции, когда спал под открытым небом из-за невозможной духоты в доме, были лучше.

Но тогда он был еще юношей и приспосабливался к любым условиям. С годами же привык к самому лучшему.

Может, надо радоваться, что сложившаяся ситуация напомнила ему о том, как живут другие люди? Не такие удачливые, как он.

К утру Ксандрос уже так не думал. Он совсем не спал, а рано утром его разбудил мусорный фургон под окнами, у которого явно были проблемы с двигателем. К тому же по крыше застучал дождь.

Он некоторое время лежал и разглядывал обстановку, потом умылся, оделся и сделал две чашки кофе. Правда, крепкий напиток не успокоил его нервы. Он окончательно понял, что так дальше продолжаться не может.

Услышав ее шаги, он повернулся как раз в тот момент, когда Ребекка вошла в гостиную. На ней были простые брюки и футболка. Он отметил, что она очень молодо выглядит. И очень спокойная.

—Как ты спал? — спросила она, отметив, что он занимает почти все пространство гостиной. Ей странно было думать, что он провел ночь в ее доме.

—А как ты думаешь? — отозвался он.

—Я же пыталась предупредить тебя...

—Ты забываешь о главном, Ребекка.

—А что главное, Ксандрос?

—Я уже сказал вчера. Ты не можешь жить в таких условиях!

—В каких — в таких?

Он хотел предупредить ее, чтобы она не играла с ним, но вместо этого молча обвел рукой все вокруг себя и поджал губы.

Как архитектор Ксандрос ориентировался на внешнюю красоту, но любовь к прекрасному была скорее у него в крови. Он понимал, что вкус должен быть врожденным. Пока жил в Греции, он привык ценить простоту и пространственную свободу. Тогда как все это...

Беспорядок в ее доме был просто вопиющим. И при дневном свете это очень бросалось в глаза. Дело даже не в детских вещах, а в свечках и бесчисленных безделушках. Все заставлено абсолютно бесполезными, на его взгляд, вещами.

Раньше его это не волновало. У него не нашлось времени рассматривать ее дом, так как единственной целью тогда было затащить ее в постель. Но сейчас здесь будут жить его дети.

—Кругом беспорядок! — буркнул Ксандрос.

—Но это мой беспорядок! — воскликнула она.

—Не только.

Ребекка смотрела на него и удивлялась. Она только что встала, а уже чувствует себя утомленной. Ее предупреждали в. больнице, что она будет быстро уставать, но она надеялась справиться с этим. И как же ошиблась! Она только что покормила, искупала своих обожаемых сыновей, поменяла им подгузники и сейчас еле таскала ноги от усталости.

Слова Ксандроса насторожили ее. Она знала, что за его тоном что-то скрывается.

—Что это значит? — спросила Ребекка.

Ксандрос помолчал, как бы придавая своим последующим словам больше значения. Он любил так делать на совещаниях и деловых встречах.

—Только то, что со своей жизнью ты вольна делать, что тебе угодно, милая. Но когда дело касается моих детей, думаю, я тоже имею право решать. Например, как, а главное, где они должны воспитываться.

Ребекка занервничала. Она перебирала возможные ответы и четко осознавала, что с таким человеком, как Ксандрос, ответы должны быть только правильными. Если сейчас давить на то, что они не пара, он может подумать, что она этого хочет. А вообще, разве у него есть какие-то права на то, чтобы диктовать ей, как надо воспитывать близнецов? Он скоро вернется в Америку к своей прежней жизни. Жизни, в которой нет места ей и мальчикам.

—Ты, правда, думаешь, что тебя это касается? — ехидно спросила она.

Ксандрос сразу понял, что намечается битва, и ощутил выброс адреналина в кровь. Он был уверен, что простое любопытство заставило его прилететь в Англию и посмотреть на двух младенцев. Он ошибался.

Пока Ребекка находилась три дня в больнице вместе с детьми, в его голове творился хаос. Но единственное, что он точно знал, было то, что он хотел принимать участие в жизни своих детей.

—Я сделаю так, что меня это будет касаться.

Ребекка безошибочно уловила в его тоне вызов.

Она дрогнула, потому что знала, на что он способен. Учитывая его связи, нечего сомневаться, что он может сделать все. Чтобы противостоять ему, нужна сильная и богатая женщина. И если Ребекка упорно работала над собой, закаляя самообладание, то с его состоянием ей не тягаться.

Может, лучше в чем-то уступить ему, чем затевать тяжбу, которую она однозначно проиграет? Он ведь в Америке живет. Она будет очень редко общаться с ним.

—Что ты хочешь? — осторожно спросила она.

Он снова обвел глазами гостиную.

—Для начала повторяю, что здесь мало места для вас.

Ребекка кивнула, понимая, что спорить бесполезно. К тому же он все-таки прав.

—И что?

—Я хочу, чтобы ты переехала в другое место.

Ребекка вздохнула. Она сама через пять минут пребывания дома поняла, что ей не повернуться здесь с двумя детьми. Но даже если взять деньги, которые ей положил на счет Ксандрос, их все равно не хватит даже на половину нового дома.

—Это не так легко, Ксандрос. Недвижимость в Лондоне побивает рекорды по дороговизне.

—Я-то могу себе это позволить.

—Я знаю, что ты можешь... — Она запнулась. — А если я скажу, что не хочу принимать твое...

—Пожертвование? — язвительно закончил за нее Ксандрос. — Только дело совсем не в моем желании или твоей гордости. На самом деле это к тебе вообще не имеет никакого отношения, Ребекка. Я просто хочу, чтобы мои дети росли в нормальном доме, где им хватит места.

—Как ты можешь говорить такие обидные слова?

Он пожал плечами, оставив ее обиду без внимания.

—Это правда. И ты это знаешь, — он поджал губы. — Я предлагаю тебе переехать. Ты можешь выбрать любой район в этом городе. Абсолютно любой.

Гордость не гордость, а она не могла не признать, что очень хочет принять его предложение. Он вернулся в ее жизнь и сейчас предлагал им выход из положения. Скольким еще людям удается выбраться из нищеты по мановению волшебной палочки? Но какой ценой?

Она подняла на него глаза.

—А если я откажусь?

Его взгляд был жестким и колючим. Неужели она, и правда, рискнет противоречить ему? Она хотя бы понимает, какого противника наживет в его лице?

—Я бы тебе не советовал, — мягко предупредил он.

Его взгляд буквально сверлил ее, и Ребекка, кажется, в первый раз поняла, с кем имеет дело. Да, он сказочно богат, а деньги дают власть. Но с Ксандросом дело было не только в его деньгах. Она видела, что он горит желанием получить то, что хочет. Право заботиться о своих детях. И разве можно его винить? Не обвинят ли ее потом сыновья в том, что она обделила их комфортом только потому, что их отец не любил их мать?

—Если я соглашусь... Ты сказал, что я могу выбрать любое место? — неуверенно спросила она.

Ксандрос отвернулся к окну, как бы проверяя, закончился дождь или нет. На самом деле он прятал торжествующую улыбку.

—Конечно, ты можешь выбрать, — тихо сказал он.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Какой дом ты бы хотела, Ребекка? — как-то утром спросил Ксандрос, стоя у нее в гостиной, которая напоминала сауну и прачечную одновременно. На батареях сушилась детская одежда. Кто бы мог подумать, что он будет спать у женщины в доме на неудобном диване?

Она отвергла уже много его предложений.

—Что-то особенное?

Ребекка постаралась сконцентрироваться на мыслях о доме, а не на его мрачном выражении лица. Она выяснила для себя, что выбирать жилье, когда ты не ограничена в средствах, даже труднее. Намного проще отмести почти все предложения на рынке недвижимости, потому что не можешь себе их позволить. Слишком большой выбор создает трудности. Но при любом раскладе Ксандрос больше не будет спать на ее диване. А она не будет при этом чувствовать то, что не должна чувствовать.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒