Одновременно с этими словами в руке Блейка мелькнул самурайский меч и голова Самуила Мирского, отделившись от тела, упала возле стены подвала, обагрив кровью стоящих боевиков.

Большой Нью-Йорк состоял из пяти районов. Манхеттена, или Сити, как его называли сами американцы, Бруклина, Бронкса, Куинса и Стейтен-Айленда. Эти районы располагались на трех островах: Манхеттене, Стейтене, Лонг-Айленде и только Бронкс располагался на материковой части. Район Стейтен-Айленд, расположенный на острове Стейтен, находился на юго-западе Нью-Йорка и был более спокойным местом для проживания.

Жили здесь в основном белые американцы, артистическая богема, крупные предприниматели, богатые евреи, верхушка сионистских и масонских лидеров, представители мафиозных кланов, вошедших в “сливки” американского общества. Их привлекало сюда многое. И более спокойный, размеренный образ жизни, небольшая заселенность (самый малочисленный район города), большие свободные пространства, неописуемые красоты, открывающиеся с его холмов на Манхеттен, другие районы города и Атлантический океан. Удобным было и то, что практически рядом находился международный аэропорт.

С большим трудом Блейк раздобыл в России 110 комплектов сверхнадежных бронекостюмов из нового состава углеродистых соединений с титановольфрамовыми волокнами. Полученная бронеткань толщиной шесть миллиметров обладала необходимой вязкостью и бронестойкостью, чтобы выдержать попадание из армейского карабина и даже русских автоматов Калашникова и Новикова с 30 метров. Пистолетные и револьверные пули он держал с расстояния в 8 метров.

Бронекостюм представлял собой как бы легкий водолазный костюм, точнее костюм аквалангиста закрывающего почти все тело от щиколоток до лобной части головы, закрывающий как капюшоном и затылок. Открытым оставалось только лицо от бровей до подбородка. А для защиты глаз были специальные, из броневого пластика, сплошные очки-экран, с прибором ночного видения. Боевая экипировка его персонального отряда из 110 человек и группы сопровождения из “Ангелов Ада” в составе 140 человек состояла из самурайских мечей, метательных ножей и звезд, двенадцатизарядных “магнумов” с десятком запасных обойм и полутора десятка шариковых гранат величиной с гусиное яйцо. И только у группы сопровождения “Ангелов Ада” были гранатометы и новейшие русские автоматы Новикова.

Для лучшей подвижности в бронекостюмах, под коленями, у локтевых и плечевых суставов были сделаны специальные подрезы. Все были одеты в спортивное трико, кроссовки, специальные жилеты, на которых крепилось все вооружение и головные бронешлемы, снабженные рацией. Весь персональный отряд Блейка из 110 человек был разбит на 20 пятерок и десять человек были личной охраной Блейка. Этот отряд и группа сопровождения из 140 “Ангелов Ада” разместились на шести специальных бронированных автобусах и десяти армейских джипах, оснащенных крупнокалиберными пулеметами и огнеметными установками. Часть людей были одеты в форму полиции и национальной гвардии, а также имели документы специальных агентов ФБР.

Погрузившись в машины, отряд тронулся в путь, когда в Нью-Йорке уже начались погромы. Поэтому Блейк сменил основной маршрут движения на запасной. Из Северного Ист-Сайда на Мапхаттене они выскочили колонной на Первую авеню. Передние и замыкающие джипы шли с мигалками. В конце Первой Авеню нужно было свернуть на набережную Ист-Ривер и по ФДР Драйв добраться до Бруклинского моста, а дальше через Бруклин и мост Веррацано-Бридж, связывающий Бруклин со Стейтен-Айлендом, добраться до Вайт Авеню, где он будет вершить свой суд от имени Христа и Аллаха...

* * *

Колонна шла на большой скорости, не останавливаясь у перекрестков, где скапливались разные машины из-за начавшихся уже беспорядков. Колонна, настроившись на полицейскую волну, все время гнала в эфир одну и ту же фразу: “Уступите дорогу специальному отряду национальной гвардии”. Сегодня полиция Нью-Йорка была парализована, так как ее автопарк, собранный на участках под давлением террористов, захвативших семьи офицеров полиции, был около 18 часов расстрелян из гранатометов и сожжен почти по всему городу.

Когда развернулась эта бойня автотранспорта полиции, копов, выбегающих из дверей участков, начали расстреливать в упор. Тогда они забаррикадировались в своих зданиях, а в эфир полетели команды ко всем патрулям срочно вернуться на участки, подвергшиеся нападению. Но нападавшие после скоротечного 10-15 минутного боя быстро отходили и устремлялись по своим маршрутам к местам проведения своих основных операций для совершения возмездия. Всего в операции по нападению на полицейские участки участвовало около 18000 черных и латиноамериканских боевиков. То есть, по 20-25 человек на каждый участок. Везде на месте своих погромов они оставляли записки, что теперь едут расправляться с семьями копов, хотя на самом деле направлялись в кварталы Нью-Йорка уже поделенные между собой.

Хаос и страх города, объятого пожарами, придавленного стрессом от возможной ядерной катастрофы, с отключенной электроэнергией, парализованной системой водоснабжения и канализации, дополнялся беспрецедентным хаосом в рядах самой полиции. Патрульные, так и не успевшие переодеться в свою форму, после полученных сообщений с участков о нападении и приказов срочно идти на помощь, съезжались на реквизированных гражданских машинах на участки, представлявшие собой страшное зрелище. Но не всем удавалось так быстро добраться до цели, так как никто не хотел уступать дорогу машинам, сигналившим и требующим пропустить их, так как никто не предполагал, что сидевшие в них гражданские люди являются полицейскими города.

В воздухе висела брань и грязные оскорбления, и только когда к упрямцам, не уступавшим дорогу, подскакивали люди, тыча в нос полицейскими жетонами и револьверами, им неохотно уступали дорогу и проклинали последними словами. Не обходилось и без драк, выстрелов и задержаний. Все проклинали полицию, а бедные копы, добравшись до своих участков, в ужасе смотрели на обгоревшие машины, горевшие здания полицейских участков, раненых и убитых коллег.

Но больше всего их шокировали записки с угрозой расправ с их семьями. Ни начальники участков, ни офицеры не могли уже заставить своих людей думать о безопасности города, они были озадачены только одним, безопасностью своих жен и детей. Город переходил во власть взбунтовавшейся части населения, считавшейся всегда изгоями общества, особенно черного населения. Несколько веков гнета, насилия, бесчеловеческой эксплуатации, презрения и унижения, должны были сегодня вылиться в страшную ночь возмездия.

Полиция Манхаттена, Бруклина и Куинса знала уже, что районы Бронкса и Стейтен-Айленда не затронуты мятежом и беспорядками, что там не отключено электричество, поэтому туда и в штабы бригад национальной гвардии, дислоцированные на севере и на юге от города, а также на западе за Гудзоном, полетели просьбы о срочной помощи. Быстрее всего ее можно было ждать из расположенного рядом Бронкса, и там действительно быстро были подготовлены отряды общей численностью свыше 4,5 тысяч человек, которые по трем маршрутам устремились к Манхаттену, Куинсу и Бруклину. Никто даже предположить не мог в какую переделку они попадут, что их ждет схватка не с обычной шпаной или мафиозной группировкой, а с отлично подготовленными боевиками. У пяти мостов через реку Гарлем, соединяющих Южный Бронкс с Манхеттеном и шести мостах через Ист-Ривер, соединяющих его с Куинсом, были взорваны машины и сделаны специальные заторы, возле которых полицию и национальную гвардию ждали засады. Как только колонны машин с национальной гвардией выскакивали на мост и упирались в завалы из взорванных машин, по хвосту колонны наносился удар из гранатометов и таким образом отсекался путь к отходу. После этого начиналось истребление людей и транспорта, в ход шли гранатометы, огнеметы и стрелковое оружие. Теперь уже эти, попавшие в засаду колонны, просили по рации помощи.

И в этот момент, ослабленные полицейские участки Бронкса сами подверглись нападению латиноамериканцев и пуэрториканцев. Повторилась ситуация Куинса, Бруклина и Манхаттена. Вся надежда оставалась на главные части национальной гвардии, командование которой уже знало, что имеет дело с хорошо обученными и прекрасно вооруженными боевиками. Знали они и о том, что на их пути возможны засады и заминированные участки. Движение в таких боевых условиях естественно резко снижало время прибытия помощи. Но и они еще не знали, что их будут ждать не просто две-три засады, а хорошо продуманная эшелонированная система засад и ловушек.

Тем временем, в различные полицейские участки города стали поступать телефонные звонки о готовящихся взрывах небоскребов, крупных административных учреждений, общественных Фондов и Центров, музеев и памятников, мостов и туннелей, статуи Свободы и т.д. Это вносило еще большую сумятицу, неразбериху и безысходность в работу и так парализованных участков полиции и бюро ФБР города. Полицейские, целую неделю бывшие в кошмарном напряжении биржевого кризиса и волнений людей на улицах, угрозами террористов и начавшимися массовыми беспорядками с вооруженными боями и стычками, опасениями за жизнь своих семей, все-таки пытались как-то обуздать ситуацию и хоть что-то сделать по пресечению того кошмара, который творился на улицах Нью-Йорка, но слишком неравны были силы.

Так уж совпало, что к организованным группировкам, начавшим крушить город, стали присоединяться те, кто все потерял во время биржевого кризиса и теперь жаждал выместить свою трагедию на тех, кто никогда ничего не терял, а только приобретал. Для которых любой крах - отец родной, любая трагедия людей - дороже матери. Ибо только в таких случаях они обогащались и наживали состояния.

В момент, когда, наконец, в Вашингтоне, где все пока было спокойно, приняли решение подключить к национальной гвардии дислоцированные а штате Нью-Йорк воинские части и морскую пехоту, что было впервые за последние 140 лет истории США, по крупнейшим городам Северо-востока США, в Чикаго, Толедо Кливленде, Колумбусе, Питтсбурге, Бостоне, Индианополисе, Цинциннати, Луисвилле, Филадельфии и Балтиморе прокатилась волна негритянских волнений с погромами магазинов, поджогами машин, зданий и нападений на полицейские патрули и участки.

Эти акции носили отвлекающий характер, задачей которых было сковать силы полиции и национальной гвардии и не дать возможности для их переброски в Нью-Йорк или другие штаты. Особенно страшная картина разворачивалась в Нью-Йорке, где происходило настоящее кровавое побоище. Центр Манхеттена уже горел во многих местах. К небоскребам в деловой части Уолл-Стрит, где они гнездятся, как гроздья винограда на лозе, уже к 18 часам устремились джипы и машины с разъяренными боевиками Риверо Эндрюса, Боба Фаулера и Джона Диаса. Гранатометами и огнеметами, пулеметами и гранатами, они сметали все живое с тротуаров обесточенной финансовой цитадели Америки.

Несколько полицейских заслонов, составляющих всего 216 человек, были просто сметены в считанные минуты девятитысячной армадой вооруженных до зубов негров, латиноамериканцев и полуторатысячной белой группировкой Фаулера. Уже полыхали огнем здание знаменитой Нью-йоркской биржи, старейшее здание небоскреба Уолдорф-Астория, здания Сити-Холла, мэрии Нью-Йорка, небоскреба Морган Гаранта Траст Билдинг и других архитектурных шедевров.

Схема погромов была простой. Сначала выстрелами из гранатометов сметалось все живое у входа в небоскреб или административное здание. Затем следовали выстрелы из гранатометов по вторым, третьим этажам. После разрыва гранат в дело пускали огнеметы. Пожары распространялись, быстро освещая бушевавшим пламенем соседние громады из стекла и стали. Из зданий неслись вопли обезумевших от страха людей, которых не успевали эвакуировать из обесточенных и горящих зданий.

Наиболее ожесточенная бойня произошла у суперсовременного здания управления нью-йоркской полиции - Нью-Йорк Полис Депатмент - и Федерального Резервного Банка. Взрывы гранат, огнеметные струи, пулеметная дробь, револьверные выстрелы, хлопки помповых ружей, дикие крики раненых и горящих людей - все это слилось воедино в безумстве этой черной ночи с кровавыми отблесками горящих зданий. Казалось, что наступил конец света. Нападавшие, обезумев от ярости и ненависти, накопленной за годы унижений и оскорблений, имели одно желание, отомстить всем и за все сразу. И это безумство затмевало разум, нивелировало грань между необходимым и возможным, между неотвратимым и целесообразным.

Но и другая сторона, обессилев от нечеловеческого напряжения последних дней, потеряла над собой контроль и способность принимать осмысленные и правильные решения, они сейчас защищали не федеральную собственность, а только свою жизнь. Они понимали, что сдаться, значит быть уничтоженными обезумевшей толпой, выкрикивающей лозунги проклинающие Вашингтон, продажных политиков, еврейских банкиров, проклятых копов, ненавистных и вездесущих сионистов и таинственных масонов. Все силы полиции, агентов ФБР, Агенства национальной безопасности, были брошены в этот деловой район, оголяя свои блоки и кварталы. Со всех концов Нью-Йорка были видны пожары в знаменитых башнях близнецах Международного торгового центра и небоскребах Финансового Центра.

А в это время шла не просто резня, а настоящая кровавая бойня в еврейских кварталах Бруклина, в блоках, заселенных ими в Куинсе и особенно в Манхеттене. Нападавшие не щадили никого, следуя в этом обычной практике своих сегодняшних жертв. После расправ со своими жертвами, нападавшие поджигали богатые особняки, фешенебельные квартиры в роскошных домах. При этом гибли как сионисты, так и абсолютно невинные евреи, в душе, возможно, и не одобряющие человеконенавистнические догмы своих раввинов и не желавшие быть в этом мире расой господ, но пока они были в одной упряжке с мировыми сионистскими организациями, они должны были нести свой крест...

Именно в этом и заключался весь трагизм еврейского народа, легко поддающегося на изощренную пропаганду сионистов и их духовных поводырей - раввинов, жестоко навязывающих свои преступные догмы всему народу. Евреям вбивалось в голову, что: “Вы сначала евреи, а уж потом американцы, русские, французы, греки и т.д.” Они всегда готовили еврейскому народу только одну роль - роль инструмента по разложению и разобщению народов, среди которых они жили, для облегчения главной своей задачи - грабежу этих народов, ибо если другие народы разобщены, то еврейский народ, единство которого цементируется дьявольской, безжалостной хваткой сионистов, всегда будет властвовать над ними.

И история показывала им правоту сионистов, давая евреям легкую возможность обогащения и выдвижения на первые роли во все смутные времена. В эйфории экстремальных событий евреи не задумывались особо над тем, куда их заведут призывы сионистов, они не думали о последствиях, которые наступают неотвратимо. Как правило, это всегда был лишь вопрос времени. Поэтому, время от времени и возникали погромы и ненависть народов, рожденные слепой безвольностью и массовым участием в международных аферах сионистов.

И только небольшая часть еврейского народа, сумевшая отвергнуть сионистские постулаты и преступные аксиомы поведения евреев среди других народов, считающая себя в первую очередь теми, среди которых они живут, то есть американцами, русскими, французами, греками, действительно становились известными людьми в этих странах, своим трудом на благо стран, где они проживали, обеспечивали себе достаток и уважение окружающих. И еврейский народ начал понимать, что если не победит такой подход к жизни среда других народов, их всех ждет страшная судьба...

* * *

Паника и животный ужас ньюйоркцев дошел до стадии безумства. В участках полиции раздавались сотни телефонных звонков, умоляющих и требующих помощи. Появление в городе лжеполицейских в форме и с жетонами довело людей до отчаяния. Жителям звонили в двери полицейские и агенты ФБР, а когда они открывали им двери, то выяснялось, что это бандиты, которые тут же расправлялись со своими жертвами, забирали все ценное и поджигали эти квартиры. Как правило, грабили только богатых и наживших свои богатства неправедным, преступным путем.

Когда же по звонкам соседей приезжала полиция, многие из которых оставались еще в гражданской одежде, хотя и в форменных фуражках и с жетонами, люди не верили им и часто открывали по ним револьверный и оружейный огонь. Полиция, думая, что это засевшие бандиты вступала в ответную перестрелку, лилась кровь и возникала еще большая паника.

Уже был разграблен блок Даймонд Центра между 5-й и 6-й Авеню, где блистали магазины с золотыми и алмазными украшениями. Именно здесь, на 47-й улице, до настоящего дня можно было приобрести самые лучшие и красивые бриллианты и драгоценности. Теперь все это зияло пустотой выбитых витрин и пылающих магазинов. Разграблены и сожжены были антикварные лавки между 60-й и 70-й улицами. Опустошены лучшие меховые магазины, а знаменитый квартал Фьюр-Дистрикт, между 28-й - 30-й улицами и 6-8-й Авеню, где производилось до 85% лучших мехов Америки, был полностью сожжен. Некогда цветущий район Парк-Авеню, застроенный сплошь частными особняками буржуазных сливок Нью-Йорка и Америки, многие из которых походили на средневековые замки, был превращен в пылающий ад. Более полутора часов здесь шла бойня, пока национальные гвардейцы при помощи слезоточивого газа и вертолетов не рассеяли остатки погромщиков. Вся эта территория была усеяна трупами как обитателей особняков, так и погромщиков, полицейских и национальных гвардейцев. Именно сюда первыми прорвались национальные гвардейцы и резерв полиции через завалы на мостах, ведущих из Бронкса в Манхеттен.

А в это время автоколонна Блейка, проскочив горящие кварталы и блоки Бруклина, выскочила на мост Веррацано-Бридж, ведущий в Стейтен-Айленд. Цель была уже близка, но несмотря на полицейские мигалки на джипах, уже на съезде с моста навстречу колонне ударил свет четырех прожекторов. Джипы и вся колонна затормозили. С двух сторон съезда с моста были сооружены амбразуры из мешков с песком, за которыми стояли счетверенные пулеметные установки. Вокруг все было опутано колючей проволокой. Стволы этих установок были нацелены на колонну, а морские пехотинцы держали ее под прицелом своих ранцевых ракетных установок.

Обстановку быстро разрядил Стив Маккензи и Боб Кроул. Маккензи был в форме полковника национальной гвардии, а Кроул предъявил документы и жетон специального агента ФБР из Вашингтона. Наорав на капитана морской пехоты за ослепление прожекторами, они, смягчившись, сообщили, что их лично послали по распоряжению помощника президента Уильяма Маккормика для охраны Томаса Рэя - мультимиллиардера, оказавшего щедрую финансовую помощь его шефу на президентских выборах 2004 года.

После этого короткого объяснения колонна проследовала дальше. Этот район не был отключен от электроснабжения, и они мчались по освещенной трассе. До цели оставалось не более 10-12 минут хода. Маккензи сообщил по рации в автобус Блейку о приближении к цели и готовности номер один. Проскочив Стейтен Авеню, колонна вырулила на Вайт Авеню, и джипы ринулись по ней налево и направо, высаживая патрули в форме национальных гвардейцев и полиции, блокируя кварталы тех, кто подлежал уничтожению. Вряд ли приехавшие 250, даже очень великолепно подготовленных боевиков, смогли бы выдержать длительный бой с частями национальной гвардии или морской пехоты, оснащенных тяжелым оружием я вертолетами. Поэтому вся ставка делалась на скоротечность операции. Все надо было завершить за час-полтора. Автобусы остановились в разных концах Вайт Авеню на расстоянии 350 - 400 футов друг от друга. Из них, словно тени, стали выскальзывать одетые в черную экипировку люди Блейка с самурайскими мечами. В течение трех минут двадцать пятерок рассредоточились по обе стороны Вайт Авеню. С Блейком пошла десятка его ближайших телохранителей. Их целью была трехэтажная вилла Самуила Мирского - председателя Всемирного Сионистского Конгресса, главного логова всей операции.

Естественно, все дома на этой фешенебельной улице охранялись собственной охраной, но по району всегда курсировали полицейские машины. И в тот момент, когда тени боевиков Блейка двинулись к виллам, появились полицейские машины. Но джипы “Ангелов Ада” Блейка блокировали все въезды на Вайт Авеню. Раздались первые взрывы гранат, разносящих полицейские машины. Скрытность и бесшумность операции пошла прахом, нужно было спешить и тени мстителей Блейка ринулись в бой. Работа предстояла адская, так как им предстояло зачистить около шестидесяти домов.

Железные решетчатые ворота виллы Мирского разнесло первым же взрывом, но навстречу уже бежали охранники, вооруженные традиционным оружием мафии, короткоствольными израильскими автоматами “Галил”. Блейк резким движением выхватив из чехлов два ножа, в долю секунды метнул их вперед. Первые два охранника, бежавшие им навстречу, рухнули замертво. В этот момент раздались первые очереди из автоматов “Галил”, это уже на бегу стреляли бежавшие за ними другие охранники.

В этот момент сбоку от первых двух бежавших охранников, словно из-под земли возникли две тени в больших шлемах. Раздался свист рассекаемого самурайскими мечами воздуха, и территория виллы огласилась диким воплем умирающего охранника, разрубленного почти до пояса. У другого была молниеносно срублена голова, и он без звука рухнул на траву. У набегавшего третьего охранника была, как бритвой, отрублена рука, державшая автомат, изрыгавший беспорядочные очереди.

Понадобилось всего шесть минут, чтобы перебить всю охрану и 18 трупов устлали двор и коридоры виллы. Но пострадал и Том Клэнси, с которым Блейк был вместе со дня своего приезда в Нью-Йорк. Один из охранников из-за двери, в упор с двух метров выпустил шесть пуль в спину Тома. Здесь был бессилен любой бронежилет. Охранника вмиг разрубили на куски, но Тома это спасти уже не могло. Блейк приказал двум парням быстро отнести истекающего кровью друга в автобус и оказать ему посильную помощь и, главное, остановить кровотечение.

Поиски Мирского и его семьи быстро увенчались успехом. Сам Мирский, его жена, брат, два сына с женами и внуки столпились в подвальном помещении. Женщины плакали, а мужчины вдруг вспомнив о Боге, истово молились. Когда дверь, ведущая в подвал, слетела от взрыва и в проеме показались люди в странном одеянии и с окровавленными мечами в руках, крик ужаса, раздавшийся в подвале, заставил вздрогнуть даже мстителей.

Самуил Мирский упал перед Блейком на колени, безошибочно определив, кто здесь главный, и запричитал о пощаде, предлагая за свою жизнь и жизнь своей семьи один миллиард долларов. Люди Блейка оторопели от услышанной суммы. Поэтому Блейк, не давая возможности Мирскому разжечь алчность в умах его людей, резко и надрывно закричал.

- Ах ты мразь, сукин сын, презренное отродье? Ты думаешь, что все можно купить, как покупаешь продажных политиков с Капитолийского холма? Которым плевать на свой народ. Ты думаешь, что с помощью этих проклятых долларов можно всех купить, управлять миром? Нет, сегодня, в разных городах Америки мы доказываем на практике, что это не так. Более того, так больше не будет. Вы покупаете за доллары только пену и отбросы разных народов, но стоящих людей вам никогда не купить. Сегодня мы освободим и американский и еврейский народы от проказы сионизма. Когда для вас наступает реальная опасность, вы без всякого сожаления отдаете на заклание всех евреев, лишь бы спасти свое золото, свое богатство. Поэтому так больше не будет. Отделившиеся от США штаты и создавшие уже собственные государства запретят у себя сионизм, как всемирную проказу человечества, за ними последуют и другие государства. В 1945 году мир заклеймил фашизм, с которым вы тайно сотрудничали, который был вскормлен на ваше золото. После войны ООН запретило и сионизм. Народы мира вновь вернутся к такому решению, которое вы путем подкупа сумели отменить в конце 80-х годов. Такие, как вы, не имеют права не только жить, но и иметь могилы.

Одновременно с этими словами в руке Блейка мелькнул самурайский меч и голова Самуила Мирского, отделившись от тела, упала возле стены подвала, обагрив кровью стоящих боевиков.

⇐ Предыдущая 216 217 218 219 220221222 223 224 225 Следующая ⇒