октября 1999 года, Москва, Генеральный Штаб.

Несмотря на раннее утро, солнце, выбравшись из-за гор, уже пригревало. Жорес Улумбаев жадно вдыхал горный воздух, наслаждаясь тем, как его прохлада волнами заполняла легкие. Здесь, в урочище Чимбулака, в предгорье возле Алма-Аты, располагалась новая резиденция президента Казахстана. Прилетев сюда несколько дней назад для подготовки приезда президента в старую столицу республики, Жорес, как заместитель начальника его личной охраны, проверил все объекты, охрану, обслуживающий персонал. Все было готово к приезду главного бая республики. А сегодня он мог позволить себе расслабиться и отдаться своим думам, мысленно пробегая по вехам своей, еще мало прожитой жизни. Завтра, в двенадцать часов, должен был прилетать президент. Об этом знали все. Менее чем через полтора дня Жорес и президент должны были умереть. Но об этом знал только один человек на земле. Сам Жорес. И он к этому уже был готов.

В 1994 году его, еще двадцатипятилетнего чемпиона республики по карате, пригласили работать в Комитет национальной безопасности, а спустя два года он перешел в службу личной охраны президента. Внутренняя дисциплина и огромная работоспособность, привитые в спорте, сослужили ему хорошую службу и стали фундаментом для быстрого продвижения по службе. В 1998 году он уже стал заместителем начальника личной охраны президента. Жорес, став за эти годы одним из опытнейших специалистов в области охраны, был сломлен духовно тем развратом, воровством и дебильством, которые царили в высших сферах власти Казахстана.

Его дед, Мухат Улумбаев, когда узнал, что его внук пошел в услужение президенту, который предал и русских и своих казахов, который распродал достояние республики иностранцам, заявил тогда ему: - “Чтобы ноги твоей не было в моем доме, пока ты служишь этим шакалам.” Мухат в семнадцать лет со своим одногодком Сережкой Липатовым сбежал в 1943 году на фронт. Так уж получилось по воле судьбы, но уже на исходе войны, в боях за Кенигсберг, Сергей Липатов спас жизнь Мухату Улумбаеву. Они стали братьями. Вернулись в родной Усть-Каменогорск с боевыми наградами и оба пошли работать на свинцово-цинковый комбинат. Потом женились на сестрах Бупежановых. Единственный сын Мухата - Сергей, названный так в честь Сергея Липатова, был отцом Жореса и погиб от рук наркомафии в 1991 году.

Жорес вспоминал, как в 1996 году, уже начав работать в службе личной охраны президента, он приехал в Усть-Каменогорск на празднование семидесятилетия деда. На следующий день дед повел его к Иртышу. Более трех часов они гуляли по набережной. Дед говорил, а он вынужден был его слушать. Любые попытки прервать деда и вставить слово жестко им пресекались Жорес знал, что старика Липатова и его семью казахские фашиствующие сосунки из организации “Азат” выжили из города, вынудив бросить и квартиру и все нажитое. Деду, вступившемуся за своего друга, тогда сломали руку. Но Жорес узнал об этом только спустя полгода.

Дед вытащил из кармана бумажку и протянул ее Жоресу. Это была телеграмма из какого-то поселка Колывань Алтайского края России от Сергея Липатова: “Дорогой мой Мухат зпт сердечно поздравляю юбилеем зпт долголетия тебе крепкого здоровья надежды пережить это страшное лихолетье тчк Прости не смог приехать еле сводим концы с концами тчк Русские беженцы ельцинской России не нужны тчк твой Сергей”. Жорес вернул деду телеграмму и увидел слезы на его глазах. Сердце Жореса тогда сжалось, набежала волна внутренней жалости, тревоги и бессилия. А дед смахнув слезы заговорил.

- Вот мы идем по набережной, ты видишь эти прекрасные дома, правда, теперь цветники запустили, кругом грязь и мусор, вот эту площадь, парки, наши заводы. Я тебя спрашиваю, кто это все построил, создал? И не дав Жоресу рта раскрыть, сам ответил. - Русские, украинцы, белорусы, татары, казахи... Но в первую очередь русские, так как здесь их было восемьдесят процентов. Ты знаешь, что такое Усть-Каменогорск? Нет не знаешь. Это Устье Каменных Гор. Этот город основали русские казаки. За несколько кварталов от этого места, где мы идем, ими было построено первое поселение - острог, еще в XVI веке. А в 1720 году его уже перестроили в крепость Усть-Каменная. И так по всему центральному и северному Казахстану.

Я думаю, ты понимаешь, - продолжил тогда дед свой монолог, - что если бы не Сережка Липатов, то не было бы не только деда, твоего отца, но и тебя. И таких Липатовых у нас сотни тысяч, миллионы. Кто платит нашим фашиствующим сосункам за устройство погромов и гонений на русских? Кто выживает их практически с родной земли? Кто запрещает русским, а они в основном создавали богатство республики, иметь равные права с казахами? Кто не дает им равных гражданских прав избираться в депутаты, занимать руководящие должности? Кто создает у нас фашистскую систему и для чего?

Здесь Жорес решил прервать деда, но старик так рявкнул на внука, что тот прекратил свои попытки вставить слово, пока дед не выскажется полностью. - Все это делается для того, чтобы никто не мешал новым баям, а проще говоря, ворам из власти, грабить созданное народом за несколько веков. Республику рвут на части. Воровская элита опять разбилась на жузы, как в средние века. Народ бедствует в голоде и холоде, а твой господин президент стал первым вором в республике. На какие доходы он купил себе целый остров в Эгейском море, где построили виллу за восемь миллионов долларов? Уж не на те ли взятки, которые он получает, распродавая за бесценок крупнейшие предприятия Казахстана? Видишь, мы даже это знаем, а вы там рядом с ним чем занимаетесь, что молчите, может, вместе воруете?

Более девяноста процентов всех промышленных предприятий главный выродок нашей земли распродал иностранцам. Он лично распродает самые крупные предприятия республики, кладя доход себе в карман. За что же дают ему такие взятки? За то, что за копейки продает наше богатство, принадлежащее всему народу, в том числе и тебе и мне. Монополиста по производству хрома в СССР (девяносто пять процентов его производства), концерн “Казаххром”, продал за смешные 38 миллионов долларов, то есть за четыре процента от настоящей его стоимости, евреям из Америки. Богатейшее Соколово-Сорбайское горнообогатительное объединение ушло за шесть процентов его настоящей стоимости. Контроль за Павлодарским алюминиевым заводом захвачен израильским капиталом из фирмы “Транс-Уорлд Металс” за двадцать миллионов, то есть за пять процентов от его настоящей стоимости. Корейцы захватили Джезказганский меднорудный комбинат и Балхашский ГОК, дававшие почти двадцать пять процентов всей меди СССР. Урановый комбинат в Степногорске у кого? У евреев. А наша гордость, Ульбинский ГОК Средмаша и урановой промышленности у кого? У евреев. А титано-магниевый, свинцово-цинковый комбинаты нашего города? А Лениногорский полиметаллический комбинат, а Иртышский химико-металлургический, Зыряновский и Чимкентский свинцовые, Карагандинский металлургический, а золотые рудники, а сотни других машиностроительных, электротехнических, оборонных и других предприятий, а запасы нефти? Твой вонючий президент разорил страну, разворовал ее со своими холуями. Никакие фашисты не смогли бы сделать то, что эта мразь сделала с Казахстаном. На что он обрек казахский народ? Русских хоть заберет Россия, а нам куда идти? Я сорок пять лет жизни отдал комбинату, а что имею - нищий. Этот твой заплывший жиром индюк превратил республику в территорию с незасеянными полями, стоящими предприятиями, ржавеющей техникой, обезлюдевшими угольными разрезами, мертвыми заводами и фабриками. Эту территорию грабят с его разрешения все кому не лень, лишь бы взятки вовремя давали. Все захвачено евреями и американцами, корейцами и китайцами, англичанами и турками... Обезумевший народ мечется на этом пространстве от холода и голода. Поэтому, пока ты служишь этому вору, мой дом для тебя закрыт. Прощай и не провожай меня. Если у тебя в голове не песок, то знаешь, что нужно делать. И Мухат Улумбаев, тяжело вздохнув, зашагал по направлению к мосту через Улъбу, приток Иртыша.

* * *

Вернувшись в этот же день самолетом в Алма-Ату, Жорес почти неделю не находил себе места. Постепенно эмоции уступили место разуму. Он начал вникать не только в суть событий, происходящих в республике вне сферы своей деятельности, но и пристально изучать окружение президента, его министров и челядь. Собранные за два года данные по приватизации в республике и тайных счетах только части так называемой элиты повергли его в шок, а затем в такую депрессию, что многие подумали о его заболевании. Президент тогда разрешил ему двухнедельный внеочередной отпуск.

Он улетел в соседнюю Киргизию на озеро Иссык-Куль. И там, бродя по пустынному берегу озера, он начал составлять данные, которыми обладал, в единую мозаику. Картина получалась страшной. Именно там у него и выработался план уничтожения воровского клана президента и его семейки. Ни одно семя этого гада не должно остаться в живых, - думал Жорес - иначе начнут плодить на свет таких же убийц своего народа, как их родитель.

Тогда, после возвращения из Киргизии, в течение нескольких недель по его рекомендации в службу личной охраны президента приняли на работу его бывших друзей по спорту, Жукусова и Текильбаева. Он в свое время очень помог ребятам и их семьям, поэтому они за Жореса были готовы в огонь и воду. Уже через несколько месяцев и Жукусов и Текильбаев представляли, в какое дерьмо они попали. Они видели, как все эти жирные бараны, так называемые министры президента, имея по пять, шесть наложниц, не удовлетворяясь этим имели еще и гарем из двенадцати-тринадцатилетних девочек, с которыми резвились в бывшей резиденции Кунаева, всем памятного члена Политбюро ЦК КПСС, первого секретаря компартии Казахстана в период правления Брежнева и Горбачева, которую президент отдал Совету Министров. Жукусов и Текильбаев насмотрелись этих чудес, когда их перед допуском к охране президента обкатывали на охране этих жирных сволочей.

Горячий Жукусов как-то взорвался и выкрикнул все, что у него накипело в лицо Жоресу. - Да этих сук, кричал он, - вешать надо, а мы их охраняем!.. Я лично всех перестреляю... Жорес тогда одним ударом сбил Жукусова с ног, чтобы остановить истерику и успокоить его. Извинившись потом, он долго беседовал с ребятами. Именно тогда он понял, что может на них положиться. Постепенно он начал вводить их в курс дела, раскрывая глаза на многие вещи, пока им недоступные.

* *

У Жореса было две цели. Президент и его семейка, жившая почти все время на острове в Эгейском море, купленном президентом. Завтра с ними будет покончено, думал он. Еще три месяца назад он перевел Жукусова и Текильбаева на охрану виллы президента на этом острове. Это было несложно, так как дочь президента положила глаз на Текильбаева еще в прошлом году, когда увидела его в охране резиденции отца в Чимбулаке. Отправляясь на остров, они смогли в дипломатическом багаже захватить с собой пять килограммов пластиковой взрывчатки, которой можно было уничтожить не только обитателей этого золотого гнезда, но и всю виллу и яхту, всегда стоявшую у причала. Три дня назад он смог отправить семьи ребят в поездку по Австрии, чтобы обезопасить их жизнь на случай провала задуманной акции.

Сделав свое дело, ребята на заранее подготовленном катере должны были скрыться в Греции, а оттуда перебраться в Австрию, куда он сумел перевести через одну фирму двести тысяч долларов на номерной счет в отделение Дойче Банка в Вене. Это все, что он мог для них сделать. Не густо; но для двух семей как-то обустроиться и начать новую жизнь было можно.

7 октября 1999 года, Москва, Генеральный Штаб.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒