15 часов 45 минут

Джон Доу сидел под навесом в «Чамли», уличном кафе в Газовом Свете, переворачивая тонкими пальцами страницы свежего выпуска лондонской «Таймс» тысяча восемьсот девяносто первого года. Он пребывал в столь прекрасном настроении, что не мог удержаться от приветствий проходившим мимо по булыжной мостовой посетителям. Большинство из них перемещались между фешенебельным торговым районом Сохо‑ сквер и разыгрывавшимся неподалеку живым представлением «Причуды Мейфэра». «Добрый день! – говорил он, улыбаясь им из‑ под солнечных очков. – Добрый день! » Некоторые недоуменно смотрели на него и шли дальше. Но большинство улыбались и приветствовали его в ответ. Удивительно, как меняла людей Утопия. Почти как наркотик.

Уличная терраса больше всего подходила для того, чтобы расслабиться с чашкой в руке перед назначенной встречей. Чай в «Чамли» его разочаровал, и он переключился на кофе, который оказался лучше. Надо будет спросить у Сары Боутрайт, в каком ресторане подают тот превосходный жасминовый чай, подумал он. Впрочем, вскоре ему представится такая возможность.

К столику подошел официант, высокий парень в твидовом костюме с огромным галстуком.

– Еще чашку?

– С удовольствием, – ответил Джон Доу, удовлетворенно вздохнув и переворачивая страницу.

Официант посмотрел на него и улыбнулся.

– Наслаждаетесь жизнью, сэр?

– Мне просто нравится моя работа.

Джон Доу посмотрел вслед официанту, идущему среди покрытых белыми скатертями столиков. У парня был неплохой британский акцент, хотя настоящий лондонский кокни, вероятно, мог бы и возразить. Собственно, Газовый Свет устраивал Джона Доу куда больше, чем любой другой из Миров. Камелот был полон цветастых костюмов и лязга доспехов, а постмодернистский блеск Каллисто действовал ему на нервы. Газовый Свет казался ему более цивилизованным, не считая, конечно, безвкусной Пикадилли с ее магазинами, где продавались футболки и разные безделушки. А это маленькое кафе оказалось настоящей находкой – без особых претензий, уютное и совсем недалеко от Зеркального зала. Оглядевшись вокруг, он заметил сначала одну, затем другую хорошо скрытую камеру видеонаблюдения. Увы, обе в данный момент не работали. Настроение Джона Доу снова улучшилось.

Официант уже возвращался с заказом.

– Прошу, – сказал он, изящным движением ставя чашку на скатерть. – Я включу в счет.

– Спасибо, – сказал Джон Доу, поднимая взгляд от газеты. – Хороший у вас кофе. Не то что в других местах.

– О да, сэр, – улыбнулся официант.

Джон Доу взял чашку обеими руками.

– Прохладно тут у вас. Дождь и тому подобное.

– Хотите столик внутри?

– Нет, там слишком много народу. Впрочем, не принесете ли меню?

– Конечно. Хотите пообедать? Или просто перекусить? – Улыбка официанта стала шире. – Разве что если вы совсем на мели?

– Нет, у меня есть деньги. Просто будьте так любезны, принесите меню.

– Одну минуту.

Официант удалился.

Джон Доу отхлебнул кофе, поприветствовал еще нескольких прохожих и поставил чашку на блюдце. За навесом вновь начинался дождь – вернее, даже не столько дождь, сколько мелкая изморось, едва увлажнявшая улицы, придавая им мягкий блеск. Джон Доу знал, что дожди в Газовом Свете идут не по расписанию, но с учетом множества условий – количества людей, температуры окружающего воздуха, яркости настоящего неба над куполом Утопии, сейчас скрывавшимся в густом лондонском тумане. Он наблюдал за людьми, которые спешили спрятаться, ожидая, когда закончится дождь, всегда длившийся не более полутора минут. Собственно, он уже заканчивался, и люди снова выходили на улицу, отряхивая с плеч влагу, весело болтая и смеясь.

Все на самом деле оказалось до обидного просто. Даже в том небольшом сбое, о котором он только что узнал, не было ничего страшного. Всегда оставалось место случайностям. Он вздохнул, ощущая легкое сожаление. Эта работа была для него последней, и он надеялся, что она окажется более многообещающей, преподнесет несколько настоящих сюрпризов. По крайней мере, ему мог представиться шанс поупражняться в интеллекте. Было бы о чем вспомнить, уйдя в отставку. Но нет – в подобном удовольствии ему отказано. Он смотрел на беззаботно болтающих прохожих. Словно стадо. Не будь он в столь прекрасном настроении, он ощутил бы презрение к ним – к человеческим нравам, человеческим слабостям, человеческим страданиям, человеческой доброте. Особенно к человеческой доброте.

Пора было предусмотреть все возможные случайности. Отложив газету, он достал из кармана мобильный телефон и набрал номер.

– А вот и вы, – сказал он, когда ему ответили.

Голос на другом конце звучал приглушенно, но в нем безошибочно чувствовались волнение, раздражение, неуверенность.

– Вы вовремя позвонили. Все идет совсем не по плану, и мне это очень не нравится.

– Не по плану? Что именно?

– Я вам уже говорил. – Голос перешел в едва слышный шепот. – То, что случилось в «Башне грифонов» или в «Темноводье». Предполагалось, что никто не должен пострадать. А тот охранник в «Галактическом путешествии» – господи, зачем его убили?

– Боюсь, что иного выхода просто не было.

– Слишком много неприятных сюрпризов. К тому же Тибболд так и не вернулся. Насколько ему можно доверять?

Джон Доу отхлебнул еще кофе, взял меню у официанта и посмотрел ему вслед.

– Я бы не стал беспокоиться за Тибболда. Он наверняка появится.

– А что это за история со второй передачей? Это полностью неприемлемо, ее никогда не было в планах…

– Возможно, не было, а возможно, что и была. Сейчас это неважно. – Голос Джона Доу слегка посерьезнел. – Куда важнее то, что Взломщик Джек перестал выходить на связь.

– Почему? Что случилось?

Неуверенность в голосе собеседника стала еще более явной.

– Точно не знаю. Похоже, кто‑ то начинает вести себя чересчур резво. Не исключено, это работа нашего нежданного гостя, Эндрю Уорна, который сует свой нос, куда не просят. Или, быть может, возникли некие непредвиденные обстоятельства. В любом случае, Взломщик Джек отключил систему видеонаблюдения.

– Я знаю.

– Это сигнал, что его работа наверху закончена, но что мы не можем рассчитывать на его помощь в… э… подвале. Придется вам этим заняться. Лично. Поняли?

– Я начал, как только услышал про отключение видео. Закончу через несколько минут.

– Хорошо. – Все, как и ожидалось, оказалось удивительно просто. – Мы передвинем во времени некоторые события, чтобы не потерять контроль над ситуацией. Но один вопрос остается открытым – ваш друг, Уорн. Взломщик Джек выследил его, и мы отправились с ним побеседовать. Но похоже, его значок оказался у кого‑ то другого. Мы пытались найти его в той лаборатории, которую вы упомянули, лаборатории робототехники, но там никого не оказалось.

– Я уже полчаса сижу здесь и не знаю, где он.

– Тогда это придется узнать нам. Это последний акт нашего маленького представления. Мы должны убедить его, что в его же интересах ни во что больше не вмешиваться.

На другом конце наступила пауза.

– Вы обещаете, что никто больше не пострадает?

– Конечно.

– Потому что денег, на которых кровь, я не возьму. Нет никакого смысла продолжать, если последуют новые жертвы.

– Нет смысла? – Голос Джона Доу стал другим – низким, презрительным, угрожающим. Даже акцент слегка изменился. – Предупреждаю, не стоит состязаться со мной в интеллекте. От проявлений альтруизма меня тошнит. Все, что мы делаем, мы делаем в наших собственных интересах. И вы, друг мой, не исключение. Полагать иначе – всего лишь самообман. Напомнить вам для начала, чья это была идея? Кто с кем связывался? Напомнить вам о последствиях ваших запоздалых угрызений совести? Не забывайте, с кем я встречаюсь через несколько минут.

Последовала новая, на этот раз более длинная пауза.

– Через несколько минут, – вкрадчиво проговорил Джон Доу, – мы получим все то, зачем мы пришли. А вы?

– У Уорна есть дочь, – наконец сдавленно произнес голос на другом конце. – Ее зовут Джорджия. Она сейчас в медицинском центре.

Джон Доу поднял брови.

– В самом деле? Очень интересно.

– Помните о своем обещании.

– А вы помните о своем. Не падайте духом. Еще сорок пять минут, и мы уйдем.

С этими словами Джон Доу убрал телефон в карман, взял чашку с кофе и продолжил просматривать газету.

На другом конце линии, в большом, но аскетичном кабинете глубоко под кафе «Чамли», слегка звякнула положенная на место телефонная трубка. Ладонь несколько мгновений лежала на ней, словно пытаясь заглушить любые дальнейшие звуки. Затем она переместилась по столу к только что записанному диску, поблескивающему, словно бледный хрусталь, внутри пластикового футляра. Рука помедлила, тревожно барабаня по столу пальцами. Затем она потянулась к клавиатуре компьютера, придвинула ее ближе и начала печатать, сначала неуверенно, затем все быстрее и быстрее.