15 часов 40 минут

Холл комплекса службы безопасности Утопии показался Уорну больше похожим на начальную школу, чем на полицейский участок. Яркие стулья из разноцветного пластика, выложенный сверкающей плиткой пол, большие настенные часы за проволочной сеткой одним своим видом демонстрировали устойчивость и надежность фирмы. Даже плакаты на стенах, рекламирующие уровень безопасности парка или сообщавшие о расположении ближайших пожарных выходов, играли свою роль. Как везде в Утопии, все здесь было тщательно спланировано. В конечном счете в большинстве своем сюда попадали посетители, заплатившие свои деньги, – жертвы карманных воришек, искавшие потерянных детей родители, задержанная за грубые выходки молодежь, – и потому сам вид приемной должен был обнадеживать, успокаивать. Никто не рассчитывал, что здесь может оказаться закоренелый преступник.

Уорн обвел взглядом стены и стулья. Рядом с ним сидела Терри Бонифацио. Справа от нее Пеккем осторожно рылся в тяжелом мешке, который они принесли из Узла. Чуть дальше Аллокко разговаривал с Пулом.

Уорн обнял Терри за плечи.

– Как вы? Нормально?

– Я? Меня обвинили, ко мне приставали, меня преследовали, в меня стреляли. А день еще не закончился. С чего бы должно быть нормально?

Он нежно привлек ее к себе.

– Это я виноват. Простите, что впутал вас во все это.

– Да ладно вам. Все интереснее, чем отлаживать сервомоторы и программировать код.

Она улыбнулась, но от ее прежнего задора не осталось и следа.

Уорн повернулся к главе службы безопасности. Он понимал, что их с Пулом разговор касается и его тоже, но, как заметила Терри, события сегодняшнего дня приобрели столь сюрреалистичный оттенок, что он чувствовал себя как во сне. Ему казалось, будто стоит ему что‑ то сделать или сказать, и ситуация вокруг тут же изменится сама по себе…

«Ну вот, опять начинается», – подумал он, с трудом заставляя себя слушать.

– Говорите, этот тип сам установил взрыватель? – спрашивал Аллокко.

– Совершенно верно. Над рельсами вашего аттракциона уже был заложен мощный заряд взрывчатки – наверняка один из нескольких, которые они установили в разных местах парка. Вы меня слушаете?

Начальник охраны слегка побледнел, но кивнул.

– Продолжайте.

– В общем, когда этот парень понял, что его обнаружили, он вбежал внутрь, туда, где стоят опоры рельсов. Оружие он выронил, а схватить другое не успел. Но у него был детонатор. Он собирался установить его, а затем спрятаться, пока тот не взорвется – в тот самый момент, когда по рельсам будет мчаться очередной поезд… – Пул пожал плечами и махнул рукой. – А потом бы он сбежал.

– Господи, но это же кошмар, – недоверчиво проговорил Аллокко. – Поезда «Машины криков» вмещают по сто двадцать человек каждый.

Ненадолго наступила тишина.

Глава службы безопасности посмотрел на Уорна.

– Возможно, я плохо соображаю, но вы, кажется, говорили, что ищете некое устройство. Вы нам просто солгали, зная, что иначе мы вас туда просто не пустим?

Ученый покачал головой.

– Нет. Все оказалось очень хорошо продумано. Он организовал удаленный пункт управления, замаскировав его под простой аппаратный маршрутизатор, один из тысячи. Никто никогда бы его не нашел. Если бы я не обнаружил его код и не понял, что именно искать… – Он помолчал. – И даже при всем при этом нам во многом сопутствовала удача.

– Посмотрим, насколько нам повезло, когда Джон Доу поймет, что мы взяли одного из его подручных. Если он уже об этом не знает.

Уорн взглянул на Аллокко.

– О чем вы?

– Пока вы играли в прятки в Узле, мы лишились видеоконтроля.

– Лишились? В каком смысле?

– Отключились все камеры видеонаблюдения. В самом парке, в Подземелье, везде. Остались только казино, где своя видеосистема, и уровень «С» под нами. По сути, мы ослепли.

– Силы небесные, – присвистнул Пул.

– Думаю, за это следует поблагодарить нашего дружка, отлично владеющего слепой печатью, – сказал Уорн. Он вспомнил, как тот смотрел на них в темноте Узла, быстро вводя команды. – Он что‑ то набрал на своей клавиатуре после того, как нас заметил.

– Что ж, вполне заслуживает похвалы, – заметил телохранитель.

– Единственное, чего он заслуживает, – билета в один конец в тюрьму штата Невада, – сказал начальник охраны. – Так что у нас после него осталось? Можем мы исследовать его оборудование, устранить повреждения, выяснить, что он собирался сделать?

Ученый покачал головой.

– У него был мини‑ компьютер со встроенной защитой, спрятанный в ящике для инструментов. Прежде чем сбежать, он привел ее в действие – и компьютер сгорел.

– Термитный заряд, – добавил Пул. – Все расплавилось.

– Понятно. Значит, эти ребята по‑ прежнему нас опережают на два шага. – Аллокко повернулся к Пеккему. – Что у тебя, Ральф?

Парень сидел, глубоко засунув руки в мешок.

– Посмотрим. Запасная рация. – Он достал ее, шмыгнув носом, и положил на низкий столик. – Но она со скремблером, так что от нее не больше толку, чем от той, что мы нашли в Узле. Разные зажимы, провода и тому подобное. Какое‑ то сложное сетевое оборудование. С полсотни пачек никотиновой жвачки. И вот еще – не знаю, что это такое.

Он достал небольшой кусок похожего на веревку материала.

– Бикфордов шнур, – хором сказали Аллокко и Пул.

– Бикфордов шнур. Пара бутербродов с арахисовым маслом и желе.

Взяв один из бутербродов, телохранитель развернул промасленную бумагу и отогнул кусок хлеба.

– Сорт «Джиф». Отличный выбор.

– Давай дальше, – проворчал глава службы безопасности, проводя гигиенической помадой по губам.

– Дальше – вот это.

Пеккем достал черную пластиковую коробочку с тремя кнопками – двумя серыми и одной красной, – похожую на большой пульт от телевизора.

– Что это?

– Инфракрасный передатчик. Большого радиуса действия.

Пеккем замолчал. На лице его появилось странное выражение.

– Ну, продолжай же.

– В общем, непонятно. В смысле – зачем он мог понадобиться.

Аллокко вздохнул.

– Объясни, пожалуйста.

– Есть два типа пультов управления – инфракрасные и радиочастотные. Обычно вторые предпочтительнее, поскольку зона их действия больше. – Он поднял черную коробочку. – Но радиус действия этого инфракрасного передатчика намного превышает любой радиочастотный – как минимум полмили. Очень дорогая штука. Впрочем, как я уже сказал, это‑ то и непонятно – поскольку радиочастотный пульт может посылать сигнал сквозь стены, из‑ за угла. Этот же действует намного дальше, но только в пределах прямой видимости. Так какой смысл делать столь дорогой мощный передатчик, если все равно нужно видеть, куда его направляешь?

В наступившей тишине Уорн заметил мрачный взгляд Пула.

– Спасибо за урок, – сказал начальник охраны. – Еще что‑ нибудь?

– Нет. Хотя да, еще одно. – Пеккем полез в мешок и осторожно достал короткоствольный пистолет‑ пулемет с деревянным прикладом и тяжелым магазином, с металлическим конусом на конце ствола.

– «Хеклер и Кох MP5SD», – одобрительно кивнул телохранитель. – Обратите внимание на встроенный глушитель. Выстрел практически бесшумный – только щелчок затвора. Если вообще хоть что‑ то услышишь.

Несколько мгновений все молчали, глядя на оружие. Наконец Аллокко поднялся со стула.

– Лучше вернусь к нашему другу, – сказал он. – Хотя сомневаюсь, что он хоть что‑ то сказал с тех пор, как я ушел. Не слишком разговорчивый.

– Я с вами, – заявил Пул.

Начальник службы безопасности оглянулся.

– Зачем?

– Почему бы и нет?

Аллокко насмешливо фыркнул, затем повернулся к видеотехнику.

– Пеккем, убери все это. И последи за этими штатскими, пока я не вернусь.

Пул посмотрел вслед уходящему шефу службы безопасности.

– Похоже, товарищ Аллокко не слишком меня любит, – спокойно сказал он, вставая. – Интересно, почему?

«Мне тоже интересно», – подумал Уорн, машинально поднимаясь, чтобы двинуться следом. Он посмотрел через плечо на Терри. Та сидела выпрямившись, положив руки на прикрытые белым халатом колени.

– Не могли бы вы подождать здесь?

– Шутите? Тюремные камеры я ненавижу еще больше, чем запертые кладовые.

– Мы скоро вернемся.

Он направился к двери, оставив ее вдвоем с Пеккемом, который очень осторожно убирал пистолет‑ пулемет в мешок.

В Утопии имелась лишь одна тюремная камера, в конце ведущего из приемной уединенного коридора. Даже она не выглядела слишком надежной – небольшая комнатка с тяжелой дверью и единственной койкой, привинченной к выложенной мягким материалом стене. На площадке перед дверью стояли несколько охранников.

– Вы обыскали его еще раз? – спросил Аллокко.

– Да, сэр, – ответил один из охранников, черноволосый парень. К его левому карману была приколота маленькая бронзового цвета табличка с фамилией «Линдберг». – Ни бумажника, ни денег, ни документов – ничего. Все чисто.

– Хорошо. Откройте.

Уорн, вошедший последним, с любопытством заглянул через плечо Пула. Хакер, как он начал его называть, лежал на койке. На нем был все тот же синий комбинезон, но значок электрика с его воротника сняли. Молодой и жилистый, со смуглым лицом и собранными в конский хвост длинными черными волосами, он показался Уорну похожим на латиноамериканца. Он лежал, скрестив ноги и закинув за голову руки с коричневыми от никотина пальцами. Лицо его украшало несколько едва начавших заживать уродливых ссадин. Он без особого интереса посмотрел на вошедших.

Аллокко шагнул вперед, расставив ноги и скрестив руки на груди.

– Ладно, – сказал он. – Попробуем снова. Как вас зовут?

Молчание.

– Где остальные ваши люди?

Молчание.

– Сколько зарядов вы заложили и где?

Человек на койке закрыл глаза, устраиваясь удобнее.

Глава службы безопасности покачнулся на каблуках, шумно выдохнув.

– Полиция уже едет сюда. У вас большие, очень большие проблемы. Если станете с нами сотрудничать – возможно, сумеете выбраться. А теперь начнем сначала. Где остальные взрывные устройства?

Вопрос, как и все предыдущие, остался без ответа.

Аллокко отвернулся.

– Можно мне попробовать? – спросил Пул.

Начальник охраны взглянул на него.

– И что за методы вы намерены применить? Спички под ногти? Электрошок?

– Просто хочу с ним поговорить, и все.

Аллокко снова вздохнул, затем отошел в сторону, пропуская телохранителя вперед.

Пул разгладил пиджак, поправил твидовое кепи, но остался стоять, где стоял, обращаясь через всю камеру к человеку на койке.

– Извини за небольшую драку, – начал он. – Но сам знаешь, как оно бывает. Я просто не мог позволить, чтобы ты начал крушить все вокруг и испортил людям удовольствие. Какой же я в таком случае скаут‑ орел?

Человек молчал, закрыв глаза.

Уорну происходящее вдруг показалось еще более сюрреалистичным, чем раньше. Несколько минут назад эти двое жестоко дрались друг с другом. Теперь же один неподвижно лежал на койке, а второй разговаривал с ним – спокойно, почти задушевно.

– Как я понимаю, тебе стыдно сказать, как тебя зовут? – продолжал Пул. – Тогда я стану называть тебя Негодяй Двенадцатый.

Глаза лежащего раскрылись, уставившись в потолок.

– Это просто имя. Но ты явно не Негодяй Первый и даже не Негодяй Второй. Собственно, ты, скорее всего, в самом низу. Так сколько вас тут? Двенадцать?

Человек отвел взгляд и снова закрыл глаза.

– Нет, вряд ли. Ваш вожак явно не глуп и наверняка обходится малыми силами. Пятеро, может, шестеро. Утопия очень большая, никто не станет такого ожидать. Маленькая, опытная группа – у каждого своя роль, и он точно ее исполняет. Но это должен быть очень хороший сценарий, тщательно спланированный. Ты заранее заложил все свои заряды. Но не слишком – нельзя же рисковать тем, что кто‑ нибудь может случайно наткнуться на один из твоих подарочков?

Глаза снова открылись, глядя на Пула.

Он рассмеялся.

– Ну, как у меня получается?

Лежащий снова отвел взгляд, уставившись в стену.

– Конечно, вряд ли ты мог работать один. У тебя наверняка есть сообщник из местных. Хотя нет – будь я на твоем месте, я бы обзавелся двумя. Мелкая сошка, кто‑ то подкупленный для грязной работы – и кто‑ то высокопоставленный. Во всяком случае, мне так кажется. – Пул удовлетворенно кивнул, поглаживая воротник свитера. – Да. Это твой рыцарь в сверкающих доспехах. Он знает, как все работает, как обмануть системы защиты от вторжения, обойти средства охраны парка. Но ему – или ей – вовсе незачем марать руки. Не обращай внимания на человека за занавеской и все такое.

Хакер продолжал смотреть в стену, плотно сжав губы.

Пул покачал головой.

– На самом деле все очень плохо. Потому что в конце дня Негодяй Первый всегда уходит чистым. А Негодяй Двенадцатый получает по заслугам. Еще не понял?

Наступила тишина. Пул посмотрел на Уорна и подмигнул. Молчание затягивалось.

– Ну‑ ну, – сказал наконец Аллокко с едва заметным сарказмом. – Аргументы исчерпаны. У вас есть вопросы, Линдберг? Или у вас, доктор Уорн?

При этих его словах с человеком на койке произошла удивительная метаморфоза. Он только что лежал, словно расслабившись, игнорируя любые вопросы, но внезапно сел. Взгляд его прошелся по стоящим в дверях, остановившись на ученом.

– Уорн! – рявкнул он. – Это ты! Ты все испортил! Какого черта полез не в свое дело?

Он вскочил на ноги.

Пул метнулся вперед. С силой оттолкнув хакера плечом, он прижал его к стене камеры, приставив локоть к горлу. Тот издал сдавленный звук, и телохранитель отпустил его, позволив сползти на койку.

Он сел, держась рукой за горло и кашляя. Пул отступил на шаг, дав знак Уорну держаться позади него.

Хакер бросил взгляд на ученого. Ярость его прошла так же быстро, как и возникла. Губы раздвинулись в презрительной улыбке, обнажив желтые зубы.

– Я все про тебя знаю, – сказал он. – Я следил за тем, как ты пытался выяснить, что стряслось с твоей идиотской программой. – Он холодно усмехнулся. – Которая, кстати, отвратительно составлена. И какой дурак учил тебя ассемблеру?

Уорн вдруг понял, что, несмотря на индейские черты лица, акцент у него чисто американский.

– Ты даже понятия не имеешь о том, что происходит. Но все равно влез не в свое дело, будто мог что‑ то изменить. – Он снова мрачно рассмеялся. – Знаешь что? Ты облажался. И все вы тоже облажались.

Сцепив пальцы за головой, он закрыл глаза и не произнес больше ни слова.