13 часов 42 минуты

Тщательно закрыв и заперев за собой дверь кабинета Сары Боутрайт, Аллокко задернул шторку на окне, выходящем в коридор, и подошел к столу для совещаний, положив на него металлический чемоданчик. Фред Барксдейл, который стоял в дальней части кабинета, шагнул ближе, нахмурившись и плотно сжав безупречно очерченные губы.

Сара откинулась на спинку кресла.

– Итак, Боб, рассказывайте.

Лицо Аллокко раскраснелось, рубашка под пиджаком промокла от пота.

– Я велел технику, отвечающему за безопасность лазеров, исследовать пушку. Он считает, что ее перегрузили – подали триста с лишним ватт вместо расчетных тридцати. Ее просто разорвало.

– Этого не может быть. В парке используются только лазеры второго класса, и они не… – Сара осеклась. – Лазер управлялся роботом?

– Да. Он двигался по подвесному тросу, отслеживая сигнал с шлема того бедняги.

Наступила тишина.

– Опять метасеть, – негромко проговорил Барксдейл.

– Я только начал, – продолжал начальник службы безопасности. – Поступило сообщение о срабатывании датчика охранной сигнализации в Башне грифонов. Я проверил, в чем дело. И нашел вот это.

Щелкнув замками чемоданчика, он открыл его и приподнял за края то, что лежало внутри. Саре оно показалось похожим на брусок серого пластилина, завернутого в прозрачную пленку с отштампованными на ней рядами цифр.

Аллокко очень осторожно положил брусок на стол.

– Си‑ четыре, – сказал он.

– Си‑ четыре? – переспросила Сара, вставая и приглядываясь к странному предмету.

– Бризантная взрывчатка военного образца. Пятифунтовый заряд.

Сара застыла на полушаге. Затем она медленно опустилась обратно в кресло, не отводя взгляда от серого бруска.

– Я нашел его на мостике в башне. Кто‑ то специально подложил его под датчик сигнализации.

– Господи, – сказал Барксдейл. – Они собирались взорвать аттракцион.

Начальник охраны покачал головой.

– Не думаю.

– Это почему же, черт возьми?

По лицу Аллокко пробежала странная, едва заметная улыбка.

– Смотрите, что было вместо детонатора.

Сунув руку в нагрудный карман пиджака, он достал завернутый в розовую бумагу леденец.

Все молчали. Сара уставилась на маленький круглый шарик на конце белой палочки.

– Виноград, – пробормотала она.

– Я разговаривал с рабочими сцены. Никто ничего не видел. Но кому‑ то удалось обмануть все датчики, подложить взрывчатку и уйти.

– Ничего не понимаю, – сказал Барксдейл.

– Зато я, похоже, понимаю. – Аллокко положил леденец рядом с чемоданчиком. – Он просто сообщает нам, что в состоянии причинить нам немало вреда. Безнаказанно разрушить аттракционы. Собственно, если подумать, все те сбои, которые мы наблюдали, могли быть вовсе не сбоями. Мы получили обещанное шоу, и я полагаю, что наш друг Джон Доу ясно дает нам понять: он может действовать в двух направлениях.

Барксдейл перевел взгляд с Аллокко на Сару и обратно.

– Боб имеет в виду, что мы в полной их власти, – медленно проговорила директор, не желая, чтобы охватившие ее чувства – удивление, тревога, злость – помешали принять правильное решение. – Они перепрограммировали нескольких роботов, чтобы создать хаос в парке, ослабили стопоры русских горок, перегрузили лазеры. Но у них также есть средства для того, чтобы взорвать нас ко всем чертям и уйти.

– Что вам говорил Джон Доу? – сказал глава службы безопасности. – Он хочет развеять любые оставшиеся сомнения? Меня он убедил.

Аллокко подошел к столу Сары и снял трубку телефона.

– Что вы делаете? – спросила директор.

– Я намерен объявить начало эвакуации парка, – ответил он, набирая номер. – А потом связаться с полицией штата. Моим приятелям из подразделения «Е» очень интересно будет об этом услышать. Нам потребуются две или три команды спецназа, а также федеральные агенты в штатском, обученные рассеивать толпу в опасной зоне…

Барксдейл шагнул вперед и резко опустил руку на рычаг телефона. Жест выглядел таким нехарактерным и поспешным, что Сара удивленно уставилась на него.

– В чем дело, черт бы вас побрал? – прорычал начальник охраны.

– Могу спросить вас о том же самом. Вы что, не помните, зачем они устроили эту демонстрацию? Чтобы предостеречь нас от неразумных поступков.

Яростно сверкнув глазами и не говоря ни слова, Аллокко снова снял трубку.

– Оставьте телефон, – тут же сказала Сара.

Аллокко замер. Несколько мгновений на его лице отражалась внутренняя борьба, но холодному командному тону директора невозможно было противостоять. Глава службы безопасности разжал пальцы, и трубка снова упала на рычаг.

– Прежде чем поступить в точности противоположно тому, о чем нас предупреждали, нам стоило бы лучше узнать то, с чем мы имеем дело, – сказала она, чуть смягчив тон голоса.

Аллокко заговорил, продолжая смотреть на нее:

– С чем мы имеем дело? Давайте объясню. Я наблюдал за публикой, выходящей после представления из Башни грифонов. И знаете что? Они были в полном восторге. Никто не понял, ни у кого не возникло даже малейшей мысли о том, что кто‑ то пострадал. – Он махнул рукой в сторону взрывчатки. – Если бы этот заряд сработал, внутренняя стена башни обрушилась бы прямо на аудиторию в три тысячи человек. Это был бы провал всего шоу – в буквальном смысле. И знаете, что бы случилось? Они продолжали бы восторгаться – вплоть до момента, когда она рухнула бы им на головы. Ведь все они только что видели, как обвалился другой фрагмент башни с противоположной стороны зала. И это являлось частью спектакля.

Он медленно обошел вокруг стола, затем остановился напротив Сары.

– Сколько у нас сегодня посетителей? Шестьдесят шесть с лишним тысяч? И никто из них не ощущает даже примитивного чувства самосохранения. Все инстинкты они оставили у входа. Именно за это они и платят. Люди видят пламя, слышат взрыв, чувствуют, как тележка начинает сходить с рельсов, – и что они делают? Смеются еще громче. Потому что все думают, что это часть аттракциона. И в итоге любой из них становится легкой добычей.

Он повернулся к Барксдейлу.

– Сколько роботов работает у нас в парке?

Тот немного подумал.

– Тех, что подключены к метасети? После сокращения в прошлом месяце – восемьдесят, плюс‑ минус пять.

– Восемьдесят, и каждый из них – потенциальная бомба с часовым механизмом. Даже если бы мы могли без особых проблем все их отключить, у нас нет времени добраться до каждого. Но дело не только в роботах. Мы предоставили этому Джону Доу идеальное поле деятельности. – Он наклонился через стол. – Он подложил взрывчатку в стены Башни грифонов. Но он мог с тем же успехом устроить диверсию на газовых трубах для пиротехнических эффектов. Или…

– Именно в том и суть! – кивнул глава системного отдела. – Вы сами сказали: мы не в состоянии все проверить. У этих негодяев в руках все карты. Нужно думать о безопасности наших гостей. И сейчас не может быть и речи об эвакуации, о вызове полиции…

– Прошу прощения, но это единственный выход. У нас нет средств, чтобы защититься от подобной угрозы. – Аллокко показал на пластиковую взрывчатку. – Что касается гостей – думаете, тех, кто ее подложил, заботит жизнь нескольких сотен туристов?

– Вряд ли, – ответил Барксдейл. – Именно потому и нельзя их провоцировать.

Оба повернулись к Саре, словно призывая их рассудить. Взгляд начальника охраны был непреклонен и решителен; на аристократическом лице Барксдейла отражались почти физические страдания.

– Мы не станем вызывать полицию, – сказала она.

По лицу англичанина пробежала волна облегчения.

Аллокко побагровел.

– Что? – возмутился он. – Вы собираетесь подчиниться этому негодяю?

– Нет, – ответила директор. – Я не стану этого делать.

Она ощутила, как холодный гнев вытесняет все остальные чувства. Она вспомнила надменность, с которой Джон Доу явился к ней в кабинет, пил ее чай, выдвигал свои требования, гладил ее по лицу; то, как он продуманно, словно мимоходом осквернял ее парк, причиняя страдания ее людям… Он полагал, что она попросту опустит руки перед его угрозами. Но он ошибался.

– Джон Доу говорил мне, что наблюдает за входами и выходами, – сказала она. – Он намекал, что, если мы начнем эвакуацию, посетители погибнут. У меня нет оснований полагать, что он лжет. И наводнять Утопию полицейскими тоже не выход. Мы будем договариваться с Джоном Доу. Но на наших условиях и с участием наших людей. – Она повернулась к начальнику системного отдела. – Фред, ты говорил, что у них в руках все карты. Мне так не кажется. Это наш парк. И преимущество на нашей стороне.

Барксдейл протестующе поднял руку, но тут же снова ее опустил.

– Но прежде всего о деле. Они намекали, что наблюдают за монорельсом, поэтому всеобщую эвакуацию мы объявить не можем – по крайней мере, пока. Так что начнем с процедур, рассчитанных на случай угрозы взрыва бомбы. Боб, проинструктируйте сотрудников службы безопасности, но без подробностей. Соберите вместе всех важных персон, проводите их в центр для почетных гостей. Скажите им, что приезжает президент, вообще что угодно, но соберите их там. Тем временем я позвоню в Вегас и отменю молочную развозку. Фред, предупредишь свою финансовую службу?

Барксдейл кивнул. Хотя большинство финансовых операций в парке совершались с использованием кредитных карточек посетителей, во многих местах продолжали использоваться наличные, особенно в казино. «Молочной развозкой» в Утопии называли еженедельный рейс бронеавтомобиля из Лас‑ Вегаса.

Сара снова посмотрела на начальника охраны.

– Вход в парк мы закрыть не можем. Но давайте начнем раньше закрывать билетные кассы, скажем, по четыре каждые полчаса. Нужно сдвинуть расписание монорельса на пару часов, увеличив поток уезжающих.

– Можно отключить один или два основных аттракциона, – сказал Аллокко. – Если люди подумают, что они уже все увидели или что очереди становятся чересчур длинными, они могут уехать быстрее.

– Хорошо, но без лишнего шума. И отправьте того робота из Башни грифонов в лабораторию Терри Бонифацио. Пусть доктор Уорн изучит его. Возможно, найдется нечто общее, что поможет нам выяснить, нет ли подобных повреждений и у других роботов.

– Сделаем это немедленно.

Аллокко снова потянулся к телефону. Барксдейл хмуро посмотрел на него, затем повернулся к Саре.

– Но если ты хочешь, чтобы все оставалось в тайне…

– Мы не станем говорить Эндрю больше, чем требуется. Но сейчас нам нужна его помощь. Особенно если учесть… – Она помолчала. – Особенно если учесть, что, похоже, метасеть может быть тут и ни при чем.

Барксдейл стоял рядом с ней, с отсутствующим видом разглаживая галстук. Увидев озабоченное выражение на его лице, Сара вдруг ощутила, насколько он ей близок. Однако она тут же отбросила подобные мысли – сейчас не время для этого.

– О чем ты думаешь, Фред? – спросила она.

– Просто не могу понять. Если метасеть ни при чем, тогда что могло случиться? Каким образом эти парни могли загрузить программы в роботов? Наша компьютерная система полностью закрыта, и никто извне не мог…

Глава системного отдела замолчал.

Послышался щелчок – Аллокко положил трубку телефона.

Сара пристально наблюдала за лицом Барксдейла. Он был самым безукоризненным и обаятельным из всех мужчин, которых она когда‑ либо встречала. Но в нем странным образом сочетались проведенная в английских частных школах юность и карьера в высших эшелонах информационной службы. Если возникала какая‑ либо проблема, он инстинктивно предполагал, что ее причиной является отказ машины. Ему никогда не приходило в голову рассмотреть возможность человеческой ошибки или предательства. Это было просто нечестно, неспортивно. Но теперь Сара заметила в его глазах проблеск некоей мысли, которая, как она уже поняла, вполне могла оказаться правдой.

– Фредди, – сказала она, понизив голос, – составь мне список всех ваших сотрудников, имеющих соответствующие права доступа и опыт, чтобы проделать такое. И кто из них сегодня на работе.

Барксдейл несколько мгновений стоял неподвижно, словно сама мысль о подобном заставила его окаменеть, затем медленно кивнул.

– И я сделаю это прямо сейчас.

Он направился к выходу.

– И еще, Фред. Держи язык за зубами. Молчи как рыба.

Когда за англичанином закрылась дверь, Сара повернулась к Аллокко.

– От вас мне хотелось бы того же, – сказала она. – Составьте мне список сотрудников службы безопасности, у которых могут быть либо соответствующие возможности, либо мотивы. Всех, кто недоволен своей работой, кому не нравится начальство. Тех, у кого проблемы с наркотиками, нехватка денег.

Они многозначительно переглянулись. Аллокко кивнул.

– Этот ваш техник, Ральф Пеккем, – он что‑ нибудь нашел?

– Все еще просматривает журнал видеозаписей.

Сара задумчиво помолчала.

– Он не мог инсценировать тот сбой в Улье сам? Когда мы потеряли видеослед Джона Доу?

– Нет. По крайней мере, без соответствующей подготовки.

– Вы говорили, что он работал в системном отделе. Вы ему полностью доверяете?

– Готов лично за него поручиться. Он никогда бы в подобное не ввязался, я слишком хорошо его знаю.

– Ладно, – кивнула директор. – Пусть дальше занимается журналом. – Она отошла от стола к схеме Утопии. – Держите меня в курсе, Боб. Если вам удастся придумать, каким образом покончить со всем этим без ненужного риска для нашего парка или наших посетителей, – сообщите мне.

Ее прервало негромкое жужжание.

Сначала Сара не поняла, что это за звук. А потом удивилась, как она могла забыть, даже на секунду.

Она достала из кармана маленькую рацию.

– Мисс Боутрайт? – послышался приятный, с легким акцентом голос Джона Доу. – Сара?

Директор посмотрела на Аллокко. Шеф службы безопасности полез в карман, вытащил миниатюрный диктофон и протянул ей.

– Сара? Вы меня слышите?

– Да, – ответила она, включая диктофон на запись и держа его рядом с рацией.

– Вы видели наше шоу в час тридцать?

– Не лично. Но мне доложили.

– Значит, мы можем перейти к делу без дальнейших неприятностей?

– Давайте скорее.

– Как хотите. Я хочу рассказать вам небольшую историю. Слушайте внимательно. Она не длинная и, думаю, будет вам весьма интересна.